Я НЕ УВЕРЕН КАК МНЕ СЕБЯ ВЕСТИ / I'm Not Sure How to Act?© TNICOLL

Опубликовано на LE в разделе Loving Wives 04/21/2024

Примечание автора:

Это не история BTB. Она довольно короткая, примерно 5800 слов.

На самом деле описательных половых актов тоже не так уж много.

Так что, если вы искали это, возможно, вы захотите отказаться от моей истории.

Главные герои: (возраст на начало рассказа)

В порядке появления

Кетчум "Кетч" Колдуэлл, 28 лет, муж Хейден уже 5 лет, первый брак у обоих.

Хейден Колдуэлл, 24 года, жена КетчумА, детей нет, но находится в стадии планирования создания семьи.

Престон Макколл, 41 год, разведенный отец двоих маленьких детей среднего возраста и коллега Хейден.

Шелли Льюистон, бывшая жена Престона, 40 лет.

История:

Двадцативосьмилетний Кетчум Колдуэлл был настолько ошеломлен, что не мог ясно мыслить. В его голове раздался пронзительный шум, похожий на рев реки. У него закружилась голова, и ему пришлось сесть, чтобы не упасть. Он чуть не сел мимо дивана в гостиной, и ему пришлось схватиться за него, чтобы не упасть на пол. Он слышал, как его жена Хейден что-то говорит ему, но ее голос звучал глухо, а слова были искажены. Казалось, она находится под водой.

— Ч-ч-что, что ты сказала?

— Послушай, Кетч, дорогой. Прости, что так получилось...

"Н-н-но мы только что говорили о покупке дома и создании нашей семьи. Мы женаты всего пять лет".

"Милый, это ничего не значит. Я не уверена, как это вообще произошло, но это не имеет никакого отношения ни к тебе, ни к нам. Прости... Это совсем не то, что Хейден планировала сказать мужу. Это прозвучало так дешево. "Кетч, послушай меня. Я все испортила..."

Кетчум вскочил с дивана и принялся расхаживать взад-вперед, как зверь в клетке. Он крепко прижимал обе руки к вискам. Казалось, он ожидал, что его голова взорвется в любую секунду. "А, ладно, я имею в виду, ты знаешь, я не уверен, как я должен реагировать. Ну, аааа, что я должен сказать или сделать? Я никогда раньше не был в подобной ситуации".

— Милый, просто сядь обратно, ты меня пугаешь. - Хейден пыталась дотянуться до Кетчума и усадить его обратно на диван, но безуспешно.

Кетчуму стало не хватать воздуха, и он почувствовал, что стены его гостиной давят на него. Казалось, что из его легких выдавливают воздух. "Э-э-э, нет. Мне нужно уйти отсюда, чтобы подумать об этом. Просто, просто для меня это слишком запутанно. Он направился к двери.

"Подожди!" Она закричала. Хейден отчаянно хотела, чтобы Кетч остался. "Как мы сможем это пережить, если не будем об этом говорить?" Она начала плакать, умоляя его остаться.

Кетчум никак не отреагировал; он поднял руки, защищаясь. Хейден поняла, что он не хочет, чтобы она прикасалась к нему. Каждый раз, когда она пыталась установить физический контакт, это, казалось, расстраивало его еще больше, поэтому она отступала. Что она наделала? "Пожалуйста, Кетч, я знаю, мы сможем все уладить. Пожалуйста, я умоляю тебя, не уходи".

Было слишком поздно, он уже ушел. Хлопнувшая входная дверь для Хейден прозвучала как знак того, что ее браку пришел конец.

Хейден не лгала Кетчуму. Она действительно не знала, как это произошло. Только что она обедала с Престоном Макколлом, а в следующее мгновение они уже занимались потным, лихорадочным, животным сексом на скрипучей, слегка пахнущей плесенью кровати в неприметном мотеле у главного шоссе, в паре сотен ярдов от ресторана.

Хайден и Престон были коллегами и регулярно обедали вместе. И до того момента, как они оказались в постели, у нее никогда не возникало похотливых мыслей о нем. На самом деле она считала Престона кем-то вроде отца. У Хайден никогда не было отца. По крайней мере, ни одного из них она не помнила. Она попыталась вспомнить время, проведенное с Престоном. У нее и в мыслях не было, что Престон думает о ней иначе, чем как о подруге. Он никогда даже не делал никаких намеков или непристойных шуток.

Престон был настоящим джентльменом. Он всегда был задумчивым, если не сказать, немного застенчивым. Когда она впервые встретила его на работе, он всегда казался грустным и замкнутым. Она пригласила его на ланч, потому что, казалось, ему нужен был друг. Ей нравилось беседовать с ним, и это вошло у них обоих в привычку за обедом.

Последнее, что она помнила, - это как они с Престоном болтали и ели салат за их обычным столиком в бистро, куда они часто заходили в обеденный перерыв. Она рассказывала о своих страхах по поводу материнства. Он казался искренне заинтересованным и обеспокоенным ее страхами. Хейден не знала об этом, но опасения по поводу того, что она не сможет стать хорошей матерью, были очень распространенным беспокойством, с которым сталкивалось большинство женщин. Иногда это может быть непреодолимым.

Престон пытался успокоить ее. Он неоднократно повторял ей, что, по его мнению, она будет отличной матерью. Объясняя свои доводы, он положил свою руку на руку Хейден и слегка сжал ее. Это был дружеский жест; он просто пытался утешить ее. Затем одно повлекло за собой другое. Когда Хейден пришла в себя, она была обнажена, вся в поту, и стояла в позе "шестьдесят девять", засунув довольно большой член Престона себе в глотку так глубоко, как только могла. Это было то, чего она никогда не делала с Кетчем.

Она на самом деле не верила, что Престон намеревался соблазнить ее. На самом деле, он очень извинялся за свое участие в их свидании. После того, как они закончили, все еще в номере мотеля, Хейден не выдержала и начала истерически рыдать из-за того, что она сделала. Когда она сказала Престону, что должна рассказать Кетчуму о том, что она сделала, он уговаривал ее не делать этого.

"Хейден, послушай меня внимательно. Я умоляю тебя. НЕ рассказывай об этом Кетчуму! Я знаю, о чем говорю. Моя жена делала нечто подобное. Когда она призналась мне, я взорвался. Не то чтобы я не ценил ее честность, но я просто не мог смириться с ее поступком. Поэтому я развелся с ней. Назови это моей глупой мужской гордостью, эгоизмом или чем-то еще, но я просто не мог оставить все как есть." Он говорил искренне и эмоционально.

"Через несколько месяцев после того, как мой развод был завершен, и я справился со своим гневом на жену, я пожалел о своих действиях. Но я был слишком смущен или упрям, чтобы поговорить с ней. Прошло десять лет, и я до сих пор сожалею, что не дал ей возможности обсудить это. Я не уверен, что наш брак сохранился бы в любом случае. Но мой отказ даже подумать о разговоре с ней отдалил меня от моих детей и отдалил их друг от друга. Наши отношения не восстановились и по сей день.

"К тому времени, как я набрался смелости поговорить с ней об этом, она уже ушла". У Престона на глазах выступили слезы, когда он вспомнил тот ужасный период своей жизни. Позже он узнал, что его бывшая жена снова вышла замуж. По сути, она жила дальше, оставив о нем только воспоминания. "Это просто твой страх перед материнством, Хейден. Я уверен, что ты никогда не делала ничего подобного раньше и не сделаешь этого снова.

— Пожалуйста, Хейден, поверь мне. Мужчины и женщины по-другому относятся к таким вещам. Не говори ему, Хейден, я умоляю тебя. Когда вернешься домой, просто покажи ему свою любовь. Постарайся быть лучшей женой и матерью, какой только можешь быть, и забудь обо всем этом. Ты хороший человек, но совершила ужасную ошибку. Отпусти ситуацию.

— Я думаю, будет лучше, если мы какое-то время не будем ходить на ланч. Не могу поверить, что я мог подвергнуть риску ваш брак. Давай просто забудем, что это вообще произошло, и продолжим жить своей жизнью". Престон раскаивался.

Это было действительно трудной частью всей этой истории для Хейден. О, она действительно сожалела о том, что сделала, но секс, ну, секс с Престоном был захватывающим. Как она могла "забыть, что это вообще произошло?" Это, несомненно, было лучше, чем любой секс, который у нее был с Кетчем. На самом деле она не была девственницей, когда они поженились, но ее единственным опытом до замужества были несколько очень неприятных перепихонов на заднем сиденье машины со школьным парнем.

Как она могла скрыть от Кетча свое предательство? Она любила его всем сердцем. Однако она боялась, что никогда не сможет заниматься любовью с Кетчем, не думая о невероятном сексе с Престоном. Единственный способ избавиться от этого кошмара, который она могла придумать, - это рассказать Кетчу о том, что произошло и почему. Почему? Черт, она даже не знала, почему это произошло. Она должна была поговорить с ним. Может быть, ей стоило бы обратиться к психологу, чтобы лучше понять, почему она это сделала. Они, конечно, могли бы справиться с этим, не так ли?

Еще больше усложняло ситуацию то, что она обдумывала предложение Престона сохранить все в тайне. Но сначала она решила поговорить со своей матерью, с которой у нее всегда были очень близкие отношения. Получив ожидаемый шок и неодобрительную реакцию от своей мамы, она получила совет, прямо противоположный тому, который дал ей Престон.

"Дорогая, послушай меня, брак, построенный на такой большой лжи, как этот, обречен на провал. Предполагается, что это партнерство основано на любви и доверии. Что произойдет, если по какой-то причине, через несколько лет, после того, как у вас, ребята, появятся дети, Кетчум узнает о том, что ты сделала? Я не могу представить, какое чувство предательства у него возникнет. Он может даже подумать, что у вас есть дети, поэтому он не может уйти. Об этом слишком больно даже думать.

"Нет, ты должна ему сказать".

Так вот это и сделала Хейден. И это было причиной того, что она сидела одна на диване в гостиной, в слезах, не имея ни малейшего представления о том, куда подевался ее муж. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой одинокой и напуганной.

Со своей стороны, Кетчум был гораздо более растерянным молодым человеком, чем его жена - испуганной женщиной. Он никогда не думал, что Хейден способен на такое. Его эмоции варьировались от ярости до печали и страха. Часть его хотела убить ее, а другая часть хотела не обращать на это внимания, как будто это был ужасный сон, от которого он скоро проснется.

Он отключил свой телефон и решил провести ночь в дешевом отеле. Он лежал на жестком матрасе, закинув руки за голову, и смотрел на акустическую изоляцию в стиле "попкорн", покрытую пятнами табачного дыма. Он пытался отвлечься от своих проблем, представляя, что случайный рисунок из напыленного акустического материала представляет собой фигуры животных, но у него ничего не получалось. Это потребовало бы от его мозга слишком большой концентрации.

Кетчум понимал, что рано или поздно ему придется поговорить с Хейден, но он даже не был уверен, о чем спросить. Любит ли она его? Хочет ли она развода? Как должен поступить кто-то в подобной ситуации?

Он пытался разобраться в своих эмоциях. Гнев, обида и грусть казались ему наиболее заметными и уместными. Справиться со своим гневом было сложно. Поиски ее любовника и физическое насилие над ним казались ребячеством, и даже если он не попадет в больницу, то может оказаться в тюрьме. Если она все равно собиралась с ним развестись, он не хотел доставлять ей удовольствия видеть, как ее новый мужчина избивает его. Кроме того, он был бухгалтером, ради всего святого, а не бойцом.

Почему-то он также чувствовал себя смущенным и неполноценным. Почему он должен был так себя чувствовать? Может быть, это потому, что он сделал что-то не так или каким-то образом подвел Хейден. Хоть убей, он не мог ничего придумать. Может быть, это то, о чем он должен спросить ее?

Кетчум снова включил свой телефон и отправил Хейден сообщение. Он не потрудился прочитать ни одно из шести сообщений, которые она ему отправила. В его сообщении было просто написано: "Я в порядке, буду дома завтра утром, чтобы поговорить". Затем он выключил телефон.

Он не мог заснуть всю ночь и так и не придумал реального плана. Эти упущения оказались критическими ошибками.

Поскольку была суббота, ни Хейден, ни Кетчуму не нужно было работать, и он вернулся домой около одиннадцати утра. Он припарковался на отведенном для их квартиры месте, но почему-то чувствовал себя неловко из-за этого. Он был измотан и все еще не знал, что сказать жене. Кетчум просидел в своей машине почти пятнадцать минут и видел, как Хейден то и дело выглядывает из-за занавесок, глядя на него. Он понял, что сбежать снова будет уже невозможно.

Наконец, он собрался с духом и вошел внутрь. Дойдя до входной двери, он остановился в замешательстве. По непонятной причине он не знал, следует ли ему постучать, прежде чем войти. Он был избавлен от необходимости принимать решение, с которым его затуманенный мозг никак не мог справиться, когда Хейден распахнула дверь и бросилась к нему в объятия. Она всхлипывала, извинялась и даже икала. Ее реакция только еще больше смутила его. Она повела его в гостиную, все время бормоча какую-то тарабарщину. Кетчум не был уверен, что это действительно была тарабарщина, но из-за того, что его мозг был разбит на части, он понимал только каждое третье или четвертое слово, которое она произносила.

— Кетчум, пожалуйста, сядь рядом со мной. - И она похлопала по дивану рядом с собой.

Он просто уставился на нее и остался стоять. Это была очень плохая идея. Он никоим образом не был готов к серьезному разговору с Хейденом. Он произнес единственные слова, которые пришли ему в голову в его ошеломленном состоянии. - Как его зовут, Хейден?

Хейден, казалось, была шокирована. - Ах, я... - теперь Хейден была в таком же замешательстве, как и Кетч. Она заранее спланировала свою речь и не подумала об этой части. "Его имя на самом деле сейчас не так важно. Я хочу, чтобы мы поговорили о..."

Теперь Кетч выглядел шокированным. "О, ладно, я, наверное, не совсем понял ситуацию. Тогда мне лучше уйти?" Он тут же повернулся и вышел из квартиры, не оглядываясь.

Хейден была ошеломлена и откинулась на спинку дивана. Она была слишком удивлена, чтобы окликнуть Кетча и остановить его. Что, черт возьми, только что произошло? Что я сказала не так?

Кетчум, с другой стороны, предположил, что его браку пришел конец. Она не хотела рассказывать ему о своем любовнике, чтобы защитить его. Для него это означало, что она влюблена в кого-то другого. В любом случае, какой в этом смысл? По крайней мере, теперь он знал, где находится.

Несколько дней спустя, когда Хейден сидела в своем кабинете в пятницу утром, он был не более продуктивен, чем в начале недели. Престон, к счастью, не обращал на нее внимания, только вежливо кивал и желал доброго утра, когда они проходили мимо по коридору. Хейден это вполне устраивало, у нее были другие мысли на уме.

От Кетчума не было ни слуху ни духу. Ни единого телефонного звонка, ни смс-ки, ни электронного письма. Он как будто исчез с лица земли. Она несколько раз звонила ему на работу, но так и не смогла до него дозвониться. Она знала, что это было не случайно, и это только усилило ее беспокойство.

"Привет! О, привет, мне нравится, как ты одета".

"А, что? Кто ты такая?" Хейден уставилась на молодую леди с фиолетовыми волосами цвета "фея", серебряным кольцом в носу и татуировкой в виде розового единорога на левой руке. Она стояла, прислонившись к дверному косяку кабинета Хейдена.

"О, ты, должно быть, Хейден Колдуэлл?"

"Да, что тебе нужно?"

"Тебя обслужили, милая. Хорошего дня!" Девушка в стиле гранж быстро сфотографировала на телефон, надула пузырь из жевательной резинки и исчезла, как только вручила Хейдену довольно толстый конверт из плотной бумаги.

Хейден оторвалась от конверта и уставилась на него так, словно это была ядовитая змея, готовая укусить в любой момент. Она даже не заметила, как Престон вошел в ее кабинет. Он слышал, что произошло с официанткой. Он простоял перед ее столом почти пять минут. Когда Хейден, наконец, поднял на него взгляд, Престон с кислым выражением лица печально качал головой.

— Тебе не следовало говорить ему, Хейден, правда, не стоило. Мне так жаль, правда жаль. - Престон повернулся и ушел, все еще качая головой. Он направился прямо в отдел кадров и уволился, не предупредив заранее.

Примерно через полгода они развелись окончательно. Хейден не сопротивлялась, потому что бороться было не из-за чего. После того, как она расплатилась со своим адвокатом и половиной счетов, на ее счету осталось около 700 долларов. Она была уверена, что Кетч находится в такой же ситуации. Не так уж много интересного за пять лет совместной жизни.

Хейден ни разу не видела Кетчума за все время бракоразводного процесса. Она не знала, где его искать. Она попыталась дозвониться до него на работу в тот же день, когда ее обслужили. Ей коротко сказали, что "мистер Колдуэлл здесь больше не работает.'

Бесчисленные телефонные звонки его семье и друзьям оказались безрезультатными. Она была уверена, что его родители и брат знали, где он, но ничего не говорили. Они не были грубы с ней. Они не кричали, но было ясно, что они не хотят иметь с ней ничего общего.

Когда она позвонила своей матери, та отнеслась с пониманием, но когда Хейден спросила, может ли она переехать к ней на некоторое время, ее мама просто сказала: "Нет".

"Нет? Что значит "нет"? Пожалуйста, мам, мне нужна помощь!"

"Ты должна разобраться в этом сама, и ты не сделаешь этого, если побежишь домой, как маленькая девочка, которая ободрала коленку на детской площадке".

"Но, мама, ты же просила меня рассказать ему". - Она была в отчаянии и умоляла.

"Ты должна была сказать ему, милая. Это было правильно, но это не гарантировало, что ты останешься замужем. Надеюсь, когда-нибудь ты поймешь, почему я посоветовала тебе это сделать".

Хейден была уверена, что ее счастливая, безопасная и упорядоченная жизнь закончилась. Она никогда не чувствовала себя такой одинокой.

Десять лет спустя:

"Престон, это ты?" Прошло так много времени. Она была ошеломлена, увидев его здесь. В последний раз она слышала, что он живет за сотни миль отсюда.

Внезапно он очнулся от своих воспоминаний. Казалось, что в эти дни вся его общественная жизнь проходила в одиночестве, сидя в этом кафе и размышляя о своем беспокойном прошлом и мрачном будущем.

Этот голос, этот знакомый, навязчивый голос. Воспоминание, которое никогда не отпускало его. Единственный момент во времени, который до сих пор преследовал его. Это было невозможно.

— Э-э... привет, Шелли. Прошло... много... времени. Престону с трудом удалось выдавить из себя эти слова. Ух ты! В отличие от меня, она по-прежнему хорошо выглядит. Такая молодая, жизнерадостная и энергичная. Сейчас ей, должно быть, за пятьдесят. Престон просто уставился на нее. Он должен был предвидеть, что рано или поздно увидит ее. В конце концов, их город был не таким уж большим. И он вернулся не так давно. Если бы Престон вел хоть сколько-нибудь нормальную социальную жизнь, их пути, вероятно, пересеклись бы задолго до этого.

Престон практически не общался с ней с тех пор, как они развелись. После этого ужасного времени он редко общался со своими детьми. Он не видел их более шести лет. Он посылал открытки только на дни рождения и Рождество своим детям и внукам, которые жили по всей стране. Ему еще предстояло лично познакомиться со своими тремя внуками.

Шелли попыталась нарушить неловкое молчание. - Да, Престон, прошло, наверное, лет двадцать. Неприятное молчание продолжалось. Шелли, в свою очередь, подумала, что Престон выглядит старым, потерянным и усталым. Мир не был добр к нему. Разочарованная и смущенная отсутствием ответа, она собиралась уйти. Но прежде чем она успела уйти, она заметила, что в глазах Престона появились слезы. Она решила остаться и села без приглашения.

"Что, черт возьми, происходит, Престон?" Она не хотела, чтобы это прозвучало так резко. "Я имею в виду, почему ты вернулся?" Она пошла на попятную. Это показалось ей самым безопасным началом.

Престон быстро безразлично пожал плечами. “Я не знаю. Они закрыли вспомогательный офис, в котором я работал. Поэтому, вместо того чтобы начинать все сначала, я решил вернуться сюда. Он предпринял слабую попытку пошутить. "Ну, ты знаешь, в столицу страхования Северо-Запада". Он горько усмехнулся. "Может быть, я просто возвращаюсь на место преступления? Полагаю, туда, где закончилась моя жизнь".

Шелли выглядела шокированной. "Черт возьми, Престон. Ты же не серьезно. Ты женат, встречаешься с кем-нибудь? Я имею в виду, дети никогда ничего не говорят..."

"Нет, не совсем". Он действительно думал, что это ее не касается. Дерьмо! "Я не тот, кто я есть, я имею в виду, наверное, я стал озлобленным стариком. Полагаю, никто на самом деле не хочет общаться со мной..." Он посмотрел на нее снизу вверх. "Я даже сам себе не нравлюсь в последнее время. Каждое утро я смотрю в зеркало и не узнаю человека, который смотрит на меня из него".

На него снизошло озарение. "Черт возьми, если я даже себе не нравлюсь, кто еще захочет общаться со мной?" Теперь он предавался самобичеванию. Это каким-то образом заставило его почувствовать себя лучше. Может быть, не лучше, но оправданно? Или он надеялся нанести какой-то ущерб создателю своей разрушенной жизни? "Наверное, я до сих пор просто не понимаю, почему все так произошло". Он едко фыркнул. В моей жизни наступил такой период, когда, если я вижу кого-то счастливого, я начинаю злиться. Иногда мне кажется, что моя единственная цель - сделать всех такими же несчастными, как я..."

Шелли попыталась прервать его, но Престон выпалил: "Зачем ты это сделала, Шелли?" Он даже не был уверен, откуда взялся этот вопрос. Несомненно, он исходил из самых темных уголков его души. Но тот факт, что Шелли, очевидно, процветала, в то время как он погряз в нищете, мгновенно разозлил его. Он не был уверен, из-за нее это или из-за него самого.

Со своей стороны, Шелли была очень удивлена и, естественно, предположила, что он говорит об измене ему. Итак, она начала объяснять.

Престон остановил ее. - Я не имею в виду измену, Шелли. Я имею в виду, почему ты рассказала мне? Почему ты призналась? Я, вероятно, никогда бы об этом не узнал. - Он сердито хлопнул рукой по столу, заставив Шелли резко вздрогнуть. "Я имею в виду, что тебя не было дома. Это был какой-то безымянный и безликий человек. Ты никогда больше его не увидишь". Он почти умолял, пытаясь понять, почему его жизнь развалилась на части. "Почему ты разрушила мою жизнь?"

"Я, я, я должна была сказать тебе, Престон. Это было больше для меня, чем для тебя, я полагаю. Я не смогла бы жить в мире с собой, если бы не сделала этого!" Она была в ужасе от осознания того, что Престон не двинулся дальше. "Престон, это было двадцать лет назад..."

"Ты хотя бы жалеешь, что рассказала мне, Шелли?" Он не мог поверить, насколько спокойной она была.

Престон не мог ошибиться в своей оценке. Она совсем не была спокойной. Ошеломление было бы лучшим описанием ее душевного состояния. Боже мой, он так и не смог прийти в себя. Как такое вообще было возможно?

"Вау, Престон. Мне действительно трудно ответить на этот вопрос..."

— Тебе не нужно, я имею в виду, ты не обязана мне ничего объяснять. Я знаю, что это древняя история, но я хотел бы понять, если уж на то пошло. Он не мог выдержать ее пристального взгляда. - У меня есть свои причины, по которым я хочу знать. Позже, если захочешь, я расскажу тебе почему.

Ободренная Шелли сделала паузу, чтобы собраться с мыслями. Хотя она задавалась этим вопросом бесчисленное количество раз, прошли годы с тех пор, как она в последний раз задумывалась об этом. Шелли двигалась дальше и была очень довольна своей нынешней жизнью. Она не видела причин ворошить прошлое, которое давно похоронила. И все же его вопрос вызвал у нее любопытство. И он выглядел таким отчаявшимся.

— Ну, сразу после того, как я рассказала тебе и...в общем, все пошло наперекосяк, я определенно пожалела о том, что призналась. Я была очень зла на себя за то, что ты сделала. Через некоторое время я перенесла свой гнев на тебя. Я был взбешена твоим непониманием. Наверное, за то, что не поверил, что я тебе рассказала, или за то, что не дал мне второго шанса. Ты даже не дал мне ничего объяснить, и это меня разозлило."

Престон попытался прервать ее, но Шелли отмахнулась от него и продолжила. "Я знаю, я знаю. Это было глупо с моей стороны, но я говорю правду. Именно так я себя чувствовала в то время. Однако после нескольких консультаций я пришла к выводу, что все зависит от меня. Я не имела права ожидать, что ты отреагируешь определенным образом.

Она не была уверена, что ей следует продолжать, и вопросительно посмотрела на Престона.

"Пожалуйста, мне нужно знать, Шелл".

— Ладно, Престон. Она глубоко вздохнула. - Когда все было сказано и сделано. Нет, я не жалею, что призналась тебе. Во-первых, я думаю, что в конечном итоге это помогло мне жить дальше. Во-вторых, если бы я не сказала тебе правду, я бы не была там, где нахожусь сейчас. И моя жизнь сегодня настолько насыщена, насколько я когда-либо могла мечтать. Я не могла бы быть счастливее и удовлетвореннее, чем сейчас." Она продолжила, убедившись, что он не возражает против ее откровения.

"У нас с тобой двое взрослых детей, которые успешны и счастливы. Сейчас у меня с мужем очаровательная младшая дочь..."

В этот момент вмешался Престон. "Он знает обо мне, о нас? Ты рассказала ему, что произошло?"

"Да, Престон, я рассказала". Она огрызнулась. По какой-то причине она обиделась, что Престон подумал, что она этого не делала. "Как только у нас все стало серьезно, я усадила его и все рассказала. Я также сказала ему, что это все моя вина, что ты не сделал ничего, чтобы заслужить то, что я с тобой сделала." Она не была уверена, что ей следует продолжать, но все равно сказала. В конце концов, он сказал, что хочет знать правду.

— Престон, где бы мы были, если бы я сохранила от тебя свой секрет? Была бы я так же благодарна за свою жизнь, или чувство вины постепенно поглотило бы меня и все равно разрушило бы нас? Хотя иногда я задумывалась, не стоило ли мне немного подождать. Подождать, пока мы перестанем быть такими неустойчивыми и уязвимыми? Престон был подавлен. Шелли заметила, как заметно поникли его плечи. "Ты когда-нибудь думал о том времени, Престон?" На самом деле это был не риторический вопрос, потому что в глубине души она уже знала горький ответ. Для нее это было очевидно.

— Теперь только раз в день, Шелл. Только раз в день. Его плечи вздрагивали, когда он пытался сохранить самообладание. Он медленно покачал головой, словно обдумывая услышанное.

Шелли начинала впадать в сентиментальность, поэтому она быстро прервала его. - Почему воспоминание всего этого, - Шелли широко развела руками и откинулась на спинку стула, - так важно для тебя?

Он посмотрел на свою бывшую жену, которую когда-то считал любовью всей своей жизни, увлажненными глазами. Поколебавшись мгновение, он рассказал ей всю историю. Все, начиная с того момента, когда он понял, что совершил ошибку, не поговорив с ней, и заканчивая своим коротким романом с Хейден. Он рассказал о своей неспособности двигаться вперед. Он рассказал ей обо всех своих страхах и неудачах, обо всем.

Он рассказал ей, что все это не шло ни в какое сравнение с его отвращением к самому себе за то, что он сделал с другим мужем то же самое, что она сделала с ним. Он объяснил, как его мучительные мысли привели его на грань членовредительства. "Что я за человек, если могу сделать с другим то, что разрушило мою собственную жизнь, Шелли? Я так и не смог найти удовлетворительного ответа на этот вопрос. Такого, который позволил бы мне спать спокойно в любом случае".

Он объяснил, что чувствовал себя виноватым из-за того, что никогда даже не разговаривал с ней и, возможно, не пытался спасти их брак. Двадцать лет сдерживаемого гнева, ненависти к себе, растерянности и разочарования, в основном по отношению к самому себе, выплеснулись наружу. Ему потребовалось больше часа, чтобы снять с себя это бремя. Все это время Шелли просто терпеливо слушала. Она вспомнила кое-что, что ее психотерапевт сказала ей много лет назад. Она сказала ей, что часто обманутой стороне было труднее двигаться вперед, чем обманщику. До сих пор она по-настоящему в это не верила.

"Честно говоря, Шелл, что беспокоит меня больше всего, и по сей день... это не столько измена. Это больше моя вина. Я имею в виду, честно не знаю, сохранился ли бы наш брак, если бы я позволил тебе объяснить. Но мне интересно, что было бы, если бы я хотя бы поговорил с тобой. Попытался понять твою точку зрения и заставить тебя понять мою боль, страхи и т.д. Интересно, не потратил ли бы я впустую все эти годы? Большую часть своей жизни." Эмоции начали брать над ним верх, и он на мгновение замолчал. "Возможно, я смог бы двигаться дальше раньше. Иначе, возможно, я бы не позволил себе разрушить чужой брак. Какая жалость".

Она была потрясена и опечалена, но, к ее облегчению, его признание не вызвало у нее никакой болезненной реакции на прошлое, которое она оставила далеко позади. Это заставило ее почувствовать жалость к нему и задуматься, может ли она что-нибудь сделать, чтобы указать ему путь вперед.

У Шелли появилась идея. Это было рискованно, но иногда выпадает шанс. Единственный вопрос, который она задавала себе, заключался в том, действительно ли это хорошая идея - позволить по-настоящему травмированному Престону вернуться в ее мир? Но это был тот случай, когда она могла бы предложить ему шанс на искупление.

Возможно, это было меньшее, что она могла сделать, чтобы помочь Престону стать тем, кем он был. "Послушай, Престон. Я хочу, чтобы ты приехал ко мне домой на следующих выходных. Я хочу познакомить тебя с моей семьей. Твои дети и внуки тоже будут там. Они все приедут в город на семидесятипятилетие моей мамы. Тебе пора воссоединиться со своей семьей. Твои дети нуждаются в тебе и скучают по тебе".

"Я им не нужен, Шелл. Сомневаюсь, что они вообще захотят меня видеть в этот момент..."

Она резко перебила его. "Чушь собачья, Престон!" Она разозлилась и оспорила его невежественный комментарий. "Они действительно нуждаются в тебе и скучают по тебе..."

Настала очередь Престона вмешаться. Он не мог встретиться взглядом с Шелли. "Они могут скучать по тому, кем я был раньше, Шелли, но не по тому, кто я есть сейчас". Это было трогательное заявление, но, возможно, подходящая эпитафия для того, чтобы высечь ее на его надгробии. Даже Престон признал это. Господи, что со мной не так? "Возможно...Я подумаю об этом, Шелл".

"Тебе лучше появиться, Престон. Не заставляй меня охотиться за тобой!" Она одарила его притворной усмешкой, за которой последовала улыбка. "Если только ты не планируешь снова баллотироваться?"

Престон вздохнул. "Я обещаю, Шелл. Я постараюсь быть там. Полагаю, самое время".

Сомневаясь в его искренности, она, тем не менее, назвала ему свой адрес и повернулась, чтобы уйти, но, подумав, снова повернулась к Престону. "Эй, ты не знаешь, что с ней случилось, с ними?"

— Честно говоря, Шелли, я не знаю. Когда я вернулся в город, я встретил пару бывших коллег. Когда я спросил о ней, они сказали мне, что после тяжелых времен жена уехала из штата. Они сказали, что, по их мнению, она переехала в Калифорнию, чтобы начать новую жизнь. Одна из ее близких подруг из офиса рассказала мне, что пару лет назад общалась с матерью Хейден. Она переезжала туда, чтобы быть поближе к дочери и внукам. Судя по всему, она снова вышла замуж, и у нее трое детей. По словам ее мамы, Хейден была очень счастлива и прожила прекрасную жизнь.

— Что касается мужа? Кажется, его звали Кетчум? Я не спрашивала. Наверное, я боялась того, каким может быть ответ. Надеюсь, у него все получилось. По крайней мере, лучше, чем получилось у меня". Престон становился все эмоциональнее, его разум переполняли старые, мрачные воспоминания. "Я никогда не прощу себя... за то, что я с ними сделал".

Шелли действительно не знала, что сказать. "Я не знаю, Престон. Думаю, мы учимся по ходу дела". Она печально покачала головой и встала, чтобы уйти. "Престон, увидимся в субботу". Она задумалась, просто смотрела на него некоторое время. Она пыталась найти что-то еще, чтобы помочь ему. "Возможно, тебе не захочется это слышать, Престон, но я должна была простить себя за свою ошибку, за то, что я сделала с нами. Давным-давно кто-то сказал мне, что для меня еще не все потеряно...Что сегодняшний день может стать первым днем в моей оставшейся жизни. Все, что мне нужно было сделать, это отпустить прошлое."

Шелли не была уверена, стоит ли ей говорить остальное. Но, подумав, решила, что, как бы больно это ни было, это будет к лучшему. - Престон, посмотри на меня. - Он сделал это с выражением, которое Шелли не смогла расшифровать. "Я действительно не пытаюсь обидеть тебя этим, но через несколько месяцев после нашего развода я приняла осознанное решение, что не позволю своей ошибке разрушить мою жизнь. Мне нужно было двигаться дальше. Мне жаль. Может быть, это делает меня ужасным человеком в твоих глазах, но... но я должна была это сделать.

Она повернулась и ушла, оставив его наедине с его мыслями. Она не была уверена, что когда-нибудь увидит его снова. Ради Престона она надеялась, что увидит, но в любом случае, она не позволит этому изменить ее мир. Шелли давным-давно усвоила, что нельзя помочь кому-то больше, чем он сам хочет себе помочь.

Престон сидел тихо и неподвижно, наблюдая, как Шелли выходит за дверь. Когда она скрылась из виду, он оглядел кофейню. По какой-то причине он был удивлен, что ничего не изменилось. Люди приходили и уходили. Разговоры за разными столиками продолжались без перерыва. Бариста, принимавшие и разносившие заказы, ни разу не дрогнули. Мир не вращался вокруг него, и всем было наплевать на его проблемы.

Однако для него всего за пару часов его стерильный мир перевернулся с ног на голову. Но никто, по-видимому, не обратил на это ни малейшего внимания. Все шло по-прежнему, пока в его жизни не произошел сейсмический сдвиг. Он потратил двадцать лет своей жизни впустую, оказавшись в ловушке того, что он считал судьбоносным моментом во времени. Вряд ли это было справедливо.

Кто был прав, а кто виноват? Имело ли это вообще значение? Потому что он осознал, что в течение двадцати лет позволял действиям Шелли влиять на его жизнь. В тот самый момент его отношения, взгляды на жизнь и эмоции пришли в упадок. Тем не менее, женщина, чьи действия привели к его гибели, дошла до того, что их предыдущая совместная жизнь стала для нее едва ли не далеким и блеклым воспоминанием. Была ли она антихристом в его мире? Или все дело в его жалости к себе и неудачной жизни?

Сможет ли он это сделать? Он не знал.

Престон не был уверен ни в чем, кроме того, что он определенно появится в доме Шелли в субботу.

А в остальном ему просто придется действовать наугад.