Сын Софьи был аккуратистом и перфекционистом до неприличия. Вся ее жизнь была Василием упорядочена и систематизирована. Это было бы странно в разрезе отношений «мать-сын», но если учесть всю цепочку предыдущих событий, то не так уж и парадоксально. Начал «воспитание» Софьи еще бывший муж. Это он первым ввел строгий распорядок и незыблемые правила в доме. И провинцалке, каковой девушку забрали из глухой провинции, пришлось подчиняться. Тем более, что за мелкие провинности следовала оплеуха. Мог и пребольно отстегать ремнем, но то – справедливо: за серьезные провинности, типа: пересолена целая кастрюля борща, или сожжена утюгом любимая рубашка, или при переводе мошенникам ста тысяч рублей.

Когда Васе было 12 лет, муж ушел к другой, объяснив это тем, что та – живая и эмоциональная, не то, что Софья – снулая рыба, пусть и внешне очень красивая. Впрочем, оставил и квартиру, и материальное обеспечение. С финансами стало даже лучше: оказалось, сын – мастер в онлайн играх и немного позже стал хорошо зарабатывать на турнирах.

Первые два дня после ухода мужа женщина провела в полной растерянности: никто не говорил, что приготовить, когда постирать, какой канал включить, не составлял список покупок в супермаркете... Все валилось из рук, и даже смачную пощёчину за это было некому дать.

На третий день в спальню зашел Василий и застал мать сидящей на бывшей супружеской постели с разложенными рядом комплектами постельного белья – она мучительно выбирала, какой из них застилать при очередной смене.

— Синий, - сказал сын и сел рядом. – Мама, всё нормально! Раньше у нас была неравновесная семья – два мужчины и одна женщина, а теперь всё в порядке – женщин и мужчин поровну...

Софья удивилась странным рассуждениям малолетнего ребенка, но конкретная радость от того, что выбор белья сделан за нее, была сильнее...

Женщина с облегчением вошла в русло обычной жизни – теперь сын регламентировал быт. К тому же в прошлое ушли физические наказания, оставив только моральные терзания, если что-то шло не так, не по плану Василия...

Несмотря на то, что он до предела заорганизовывал свою и мамину жизнь, Василий рос в остальном нормальным парнем: увлекся сначала скалолазанием в помещении, потом горным велосипедом. Правда бросал, достигнув определенных успехов. Были и спонтанные поступки. Появилась девушка...

Прошло 5 лет после развода.

Субботним днем Софья стояла у раковины, чистя картошку – сын заказал большую сковородку на обед, когда раздался его крик из комнаты: «Мам, подойди!». Она ополоснула руки и поспешила на зов.

Василий сидел перед экраном компьютера, на котором во весь экран демонстрировалось голое женское тело, лежащее на кушетке. Софья не стала делать замечание, что разглядывание прелестей шлюх недостойно воспитанного юноши. В конце концов сын сам знал, что и когда ему делать.

А тот повернулся вместе с креслом и оглядел мать странным взглядом:

— Чувак из моей команды утверждает, что его мама, - кивок на экран, - самая красивая и сексуальная. Раздевайся, я уверен, что ты гораздо больше подходишь под это определение. Хочу расставить точки над «i» лично для себя.

Софья захлопала глазами, но противоречить сыну не посмела: раз он сказал, значит, ей надо выполнять. Аккуратно сложив передник и халат на кровати, она предстала перед его изучающим взглядом в нижнем белье. Но вопросительно приподнятая бровь заставила снять и последнее препятствие для обозрения обнаженного тела. В ее обязанности, заведенные еще при муже входило поддержание себя в хорошей форме. Вот и после развода, продолжала по инерции тщательно следить за собой, и в 40 оставаясь ухоженной и сексуальной: крупная высокая грудь двумя уверенными шарами, тонкая талия, женственные бедра, стройные гладкие ноги, голенький лобок. Да и мордашка не подкачала – недаром же когда-то будущий муж возжелал привести из командировки молоденькую провинциалку.

Несмотря на покорность Василию Софья, оставшись полностью голой, испытала сильное чувство дискомфорта. Во-первых, происходило нечто из ряда вон выходящее: сын прямо, без каких-либо уверток разглядывал обнаженную мать; во-вторых, его взгляд словно обладал физическим воздействием – вперился в грудь, отчего она начала вздыматься. Заметался между сосками, и они вдруг стали затвердевать. Скользнул по плоскому животу, заставив его мышцы судорожно сократиться. И замер в районе лобка, под которым виднелись половые губки, тотчас требовательно запульсировавшие.

Секса, как можно предположить, у Софьи не было пять лет, но это ее не слишком напрягало. Еще муж разрешил: если будет не хватать близости с ним, то ей позволялось иногда мастурбировать. И женщина примерно раз две недели, строго по средам, удовлетворяла себя пальчиками.

Но сейчас эмоции были совершенно другими: не надо было искусственно себя возбуждать, не надо было мучительно представлять выдуманного мужчину... Нет, бюст сам собой стал высоко вздыматься, соски напряглись без участия пальчиков, а между бедер проявились тянущие ощущения. Даже мелькнула непрошенная, неправильная мысль, что она вдруг начала испытывать сексуальное влечение к собственному сыну... А тот – к ней! Ее глаза были опущены от стыда, но иногда поднимались с немым вопросом: «Можно я уже пойду?», и в эти-то мгновения и было заметно, с какой жадностью Вася оглядывает обнаженное тело матери.

Безусловно, если бы сын не имел такой власти над ней, то женщина давно сбежала бы, но приходилось терпеть: и свое смущение, и по-мужски беспардонное внимание Васи, и, в том числе, собственное растущее возбуждение.

«Ох, когда же это кончится?», - металась в голове чуть ли не единственная мысль, и Софья не сразу вникла в слова сына:

— Мам, у меня встал. А это непорядок! Будем исправлять!

Смысл фразы сына дошел только тогда, когда Василий невозмутимо, словно не происходило ничего предосудительного, обнажил эрегированный член.

Женщина отшатнулась в ужасе, но взгляд словно магнитом притянуло к великолепному органу, чуть подрагивающему в нетерпении. Совершенно шизофреническая ситуация: она голая перед сыном, его член торчит в потолок. Как это «исправлять»???

А Василий все так же ровно проговорил:

— Раз нам с тобой, мам, нужно убрать неожиданную коллизию в виде некстати возникшей эрекции, то предлагаю начать ртом. О дальнейшем алгоритме процесса – если не будет результата, - подумаем позже...

Софья заледенела: что? Сын предлагает собственной матери отсосать??? Абсурд ситуации зашкаливал... Но... Но... Но и не выполнить пожелание сына она не могла.

Один робкий шажок на дрожащих ногах... Второй... Третий... И вот совершенно голая мать, не смеющая взглянуть в глаза сыну, опустилась перед ним на колени. Ее губы неосознанно потянулись к члену, восстававшему в своей эффектной мощи, но она остановилась последним усилием воли:

— Сын, но это как-то неправильно!

— В смысле? Неправильно то, что у меня встал в неурочный час. Моей девушки сейчас здесь нет, у тебя есть все, чтобы исправить досадное отступление от обычного распорядка дня... Так почему нет? Я – мужчина, ты – женщина, по-моему, идеальный вариант.

— Но я - твоя мать, а ты - мой сын!

— Как это отменяет мою логику, изложенную раньше? Так что, мам, давай придерживаться выбранного алгоритма.

Софья украдкой вздохнула с облегчением – несмотря на недопустимость подобного ей необъяснимо хотелось вобрать в рот этот великолепный инструмент. А тем более этого хочет сын, полностью регламентирующий весь ее быт, а теперь, похоже, и половую жизнь!

Она наконец накрыла багровую головку губами и закрыла глаза от тактильного наслаждения жесткой мощью внутри и бархатистой нежностью снаружи.

— Ма-а-ам! – мягко наполнил о себе Василий.

И Софья, поняв, что замерла, внимая своим восхитительным ощущениям, заработала головой, помогая себе кулачком. Конечно, неадекватность происходящего – когда мать самозабвенно сосет сыну, - все еще присутствовала в немалой степени, но процесс так захватил, что половые губки между широко расставленными бедрами начали набухать и пульсировать.

Женщина боялась показать хоть как-то, что ее захватил процесс: что может подумать сын, поняв, что мать неимоверно возбудилась, отсасывая собственному сыну?! Но страх разоблачения не мог помешать внести немного разнообразия в процесс – так, как в свое время любил муж, заставляя ее заниматься минетом до получаса. Она и вылизывала головку широким языком. И, делая его острым, порхала кончиком по уздечке, а иногда игриво пыталась проникнуть в крохотную дырочку. Потом снова плотное колечко губ скользило по жесткому, словно деревянному, стволу.

Однако, муж никогда не кончал ей в рот. И для Софьи было полной неожиданностью, когда член сына забился в губах, выпуская, такое впечатление, реактивные струи. Женщина закашлялась, почувствовав, как сперма хлынула по подбородку, вскоре заструившись в ложбинке между грудями. Стало очень стыдно, кровь прилила к щекам. Какое явное непотребство! Она вмиг ощутила себя ужасно грязной и распутной... Но одновременно в душе возникло постыдно радостное чувство – она ублажила этот великолепный инструмент ротиком! До самого завершения!

Обнаружив перед носиком протянутые Василием салфетки, Софья тщательно обтерла сперму сына. При этом она так и не поднялась с колен, ведь ей пока этого не позволяли... И украдкой от самой себя наслаждалась привкусом, остававшимся во рту – все же немаленькая часть терпкой, слегка вяжущей жидкости там осталась, а какое-то количество было даже проглочено.

Наконец Василий поднял Софью на ноги, продолжая удерживать за руку, так, что не было возможности ни сбежать, ни одеться. Снова она была предстала откровенно голой, словно товар на витрине перед покупателем. Не хотелось в это верить, но взгляд сына, снова скользящий по неприкрытым прелестям по-прежнему заставлял пружиняще трепетать груди с затвердевшими сосками, вздрагивать судорожно плоский животик и пульсировать влагалище, отчаянно требующее внимания. Ох, даже пара капелек скользнула по внутренней стороне бедер!

Увы, ничего пока не кончилось...

Сын, еще раз внимательно оглядев, хоть и с чувствующимся легким равнодушием, обнаженную мать, сказал:

— Мой приятель говорит также, что его мама очень возбуждается от игр с его членом. Типа, она лучшая и в этом. Я не очень-то в это верю, но, чтобы все разложить по полочкам, должен проверить и тебя. Мы с тобой уже убедились, что ты гораздо красивее и сексуальнее, а теперь...

И он без каких-то сантиментов засунул руку Софье между бедер!

Женщина пережила всю палитру эмоций. Сначала ее снова бросило в шок от того, что сын беспристрастно сравнивает ее с другой женщиной по степени сексуальной привлекательности в абсолютно голом виде. Потом она была польщена до кончиков волос его выбором. Затем покраснела – было ужасно осознавать, что сын, тискающий влажные половые губки, может догадаться о ее возбуждении, возникшим вследствие обнаженности перед ним, усилившимся во время минета и не отступившим после того, как он кончил ей в рот...

— Мам! – воскликнул Василий. – Да ты же прям течешь!

Софья зажмурилась от унижения, румянец на щечках перерос в пунцовый, но самым определяющим для ее состояния было какое-то запредельное удовольствие от того, что сын перебирает в пальцах половые губки, одновременно нежно и грубовато, с юношеской напористостью.

— Мам, опять непорядок! Мы уже выяснили, что ты возбуждаешься со мной – ты, по крайней мере, не уступаешь в этом показателе маме моего приятеля. Но теперь я вижу, что ты сексуально не удовлетворена. Будем исправлять теперь уже эту коллизию.

Сквозь туман вожделения пробилась мысль: «Каким образом?», но сын уже выбрал способ:

— Мам, я чувствую, что скоро смогу решить проблему нашего несовпадения в оргазмах. Но надо восстановить меня ртом.

Василий потянул Софью за руку, которую продолжал удерживать, и мать снова очутилась на коленях перед сыном, едва не ткнувшись носиком в мягкий член в расстегнутой ширинке. Торкнула непрошенная мысль, что действительно неправильно именно это – отсутствие эрекции у сына, когда мать так возбуждена, а не сам непристойный процесс инцеста.

И отбросив стыд и остатки угрызений совести, она, едва не постанывая от удовольствия, принялась сосать член с привкусом спермы. И уже через пару минут губы и шустрый язычок скользили по каменной мощи...

Наконец сын поднял мать со словами:

— Какая же ты у меня умница, мам!

Потом освободился от одежды и потянул Софью к себе. Компьютерное кресло было без подлокотников, и женщина, широко расставив ноги, сделала пару маленьких шажочков, нависнув над гордо восстававшим половым органом в полной боевой готовности. Ей даже показалось, что на головку из влагалища капнула капелька соков, но все существо пронзило чувство порочности происходящего: мать собирается совершить второй, на этот раз классический, половой акт с собственным сыном! Ведь могла же вырваться, сбежать, прекратить это безобразие. Но нет! Уже расположена в подходящей для проникновения позе, а внизу живота ее корежит так, что любое промедление кажется мучительной пыткой.

Да и не зависело от нее уже ничего – сын потянул мать за руку. Колени сами собой подогнулись, и женщина едва успела направить свободной рукой член в себя.

Едва головка вошла в изрядно увлажненное влагалище – словно нож в масло, - сладко растягивая его и властно пронзая, как женщину выгнуло, из приоткрытого ротика вырвались прерывистые вскрики, и ее тело завздрагивало, насаженное на твердый кол...

— Мам, ты кончила! - услышала Софья, когда сладкие судороги прекратились. – Опять у нас произошел рассинхрон. Давай-ка кончим теперь в унисон, чтобы привести наши оргазмы к одному знаменателю.

Софья зажмурилась от стыда за свою невоздержанность – самый сладкий оргазм пронзил ее, стоило только члену сына проникнуть в текущую дырочку! Впрочем, инородный предмет все еще распирал влагалище, да так восхитительно, что бедра сами по себе, против воли, стали слегка раскачиваться, отчего половой орган внутри ворочался в тесном, влажном плену...

Мало того, сын вдруг прильнул, захватив губами сосок, и мать застонала, ощутив, как словно электрический разряд пронзил тело от кончика груди до промежности.

Василий слегка шлепнул по крутой попке. Это могло означать только одно – он хочет более интенсивного развития событий. Софья не имела ничего против, и принялась насаживаться на член, ощущая, как тело заходит на новый виток возбуждения. И уже через несколько минут мать, приплясывающая на половом органе сына, стонала, внимая ощущениям от кола, раз за разом с всхлипами пронзающего текущую дырочку...

Дальнейшее слилось в сплошной каскад удовольствия. Сын трахал мать, как ему заблагорассудится, но не это ли и приводило ее в восторг - не надо было задумываться, как лучше ублажить его естество: после продолжительной скачки он бросил ее грудями на свой стол (она едва успела убрать клавиатуру, а теменем ткнулась в монитор), и ее принялись насаживать на член за бедра; потом сын развернул мать и трахал ее чуть не на весу – она обвила его руками и ногами, и только попка елозила на самом углу; затем Василий поставил Софью на свое кресло раком и драл ее так, периодически наклоняясь и тиская груди уверенной рукой...

И когда пара любовников вернулась в первоначальное положение, мать почувствовала член сына глубоко-глубоко, практически под сердцем. Новая волна оргазма начала подниматься девятым валом и, едва стала мощным потоком, смывая напрочь сознание, как в нее одновременно ударила горячая упругая очередь спермы. Мать и сын кончили в унисон, также в унисон порыкивая и стоная, дергаясь и извиваясь в унисон...

Обмякшая, все еще вздрагивающая Софья устало уткнулась носиком в шею Василия, ощущая по-прежнему напряженными сосками удары его сердца...

— Идеально! Мам, ты – лучшая! – выдохнул сын.

А мать зарделась, но теперь уже исключительно от удовольствия...

Весь остаток дня женщина ходила ошеломленная, как самим фактом того, что она и отсосала собственному сыну, и глотала его сперму, и дважды кончила с его членом внутри, да так сладко, так и тем, что оба оргазма мощностью превосходили все, что с ней было раньше. Впрочем, Василий не оставил ей выбора – привычка подчиняться ему во всем сыграла дурную шутку, заставив по доброй воле отдаться отпрыску...

Сын вел себя как обычно, словно и не он дал в рот собственной матери, а потом поимел ее в разных позах. Сама она отчаянно краснела, когда его видела, но иногда на губы наползала глупая улыбка...

Ночь женщина спала очень плохо, то мучаясь и набираясь решимости жестко отказать сыну, если он попробует повторить произошедшее, то мечтательно улыбаясь и желая продолжения.

А на утро она проснулась от того, что... ее трахали! Какое-то время она хлопала глазами, отчаянно понимая, что мораль снова проигрывает чувствам.

— Доброе утро, мам!.. – раздался над ухом вкрадчивый голос сына. – Я тут подумал, что моя утренняя эрекция, опадающая сама собой – это неправильно. Поэтому будет логично, если мы этот недочет будем исправлять совместно. Кстати, а если у тебя вечером возникнет коллизия с желанием, то и это мы скорректируем.

— Как скажешь, сынок, - выдохнула мать с грудным стоном и начала активно подмахивать, с наслаждением ощущая, как член продирает ее чуть не насквозь...