Утро снова застало Дашу в игривом настроении. Она встала с кровати, все еще ощущая легкую дрожь от ночных фантазий, и направилась к шкафу, чтобы собраться на работу. Сегодня она выбрала особенно откровенный наряд: короткую черную юбку, едва прикрывающую верх бедер, и полупрозрачную белую блузку, через которую просвечивала ее грудь. Решив не надевать ни трусиков, ни лифчика, она натянула юбку, чувствуя, как ткань облегает ягодицы, оставляя их почти открытыми при каждом шаге. Блузка легла на кожу, и в зеркале Даша увидела, как отчетливо проступают ее соски — розовые, уже напряженные от утреннего возбуждения. Она провела руками по телу, представляя, как будет дразнить Артема, и улыбнулась своим мыслям: "Какая же я грязная шлюшка, иду на работу, чтобы все пялились на мои дырки".

В прихожей она взяла босоножки на тонких ремешках и, заметив Артема, который пил кофе на кухне, позвала его:

— Артем, помоги мне застегнуть босоножки, пожалуйста, руки что-то не слушаются.

Он подошел, ничего не подозревая, пока Даша не села на низенький стул у входа. Она широко раздвинула ноги, якобы для удобства, и юбка задралась до талии, полностью обнажив ее промежность. Артем присел перед ней на корточки, чтобы заняться ремешками, но его взгляд тут же упал на ее киску, которая оказалась прямо перед его лицом. Она была гладко выбрита, с аккуратными розовыми губами, уже влажными от ее утренних мыслей. Внутренние губы слегка выступали, блестящие и скользкие, а клитор виднелся сверху, маленький и напряженный, словно приглашая его рассмотреть ближе. Свет из окна падал прямо на нее, подчеркивая каждую складочку, каждую каплю влаги, стекающую по внутренней стороне бедра. Ее киска была широко раскрыта из-за позы, и Артем видел все — от блестящей плоти до тонкого следа влаги, оставшегося на стуле.

Его пальцы замерли на ремешке, дрожа от напряжения. Он пытался сосредоточиться на босоножках, но глаза не слушались — они были прикованы к ее промежности. Он чувствовал жар, поднимающийся по шее, сердце колотилось так громко, что казалось, она услышит. Ее запах — легкий, мускусный, с ноткой сладости — ударил ему в нос, и это только усилило его смятение. Через полупрозрачную блузку он видел ее грудь: соски торчали, окруженные светлыми ореолами, и покачивались при каждом ее движении. Артем сглотнул, его руки путались в ремешках, но он даже не смотрел на них — его мир сузился до ее влажной киски, которая манила его, словно живая.

Даша наблюдала за ним с довольной улыбкой, делая вид, что поправляет волосы. Внутри она ликовала, шепча про себя: "Смотри, какой я развратный кусок мяса, сижу тут с раздвинутыми ногами, как последняя шлюха. Хочешь лизнуть, да? Грязная сучка вроде меня только этого и ждет". Ей нравилось его смущение, его неспособность отвести взгляд, и то, как он теряется под ее властью. Она слегка шевельнула бедрами, будто устраиваясь удобнее, и ее губы разошлись еще шире, показывая внутреннюю розовую плоть, блестящую и зовущую. Артем дернулся, чуть не уронив босоножку, и наконец застегнул один ремешок, но его лицо было красным, а дыхание — прерывистым.

— Спасибо, — сказала она невинно, вставая и поправляя юбку, хотя та все равно ничего не скрывала. Артем кивнул, не в силах вымолвить ни слова, и остался сидеть, пока она выходила, покачивая бедрами и думая: "Пусть пялится, я создана, чтобы меня трахали глазами". Ее возбуждение только росло от этой утренней сцены, и она знала, что день на работе будет полон новых фантазий.

Даша вышла из дома и направилась к школе, где работала учительницей. Утренний воздух был прохладным, и легкий ветерок забирался под ее короткую юбку, напоминая, что на ней нет трусиков. Она шагала уверенно, чувствуя, как ткань блузки трется о соски, которые уже торчали от ее утренней игры с Артемом. Поднимаясь по широкой лестнице к главному входу школы, она прекрасно понимала, какой вид открывается тем, кто идет позади. Юбка едва прикрывала ягодицы, и при каждом шаге ее голая киска мелькала перед случайными зрителями — гладкая, влажная, с розовыми губами, которые слегка раскрывались от движения. Она знала, что школьники или коллеги, идущие сзади, могли увидеть все, и эта мысль разжигала в ней огонь.

В голове Даши крутились возбуждающие фантазии. "Смотрят ли они? Эти мелкие ублюдки, наверное, пялятся на мою дырку, шепчутся между собой, какой я шлюха", — думала она, ощущая, как тепло разливается по телу. Она представляла, как старшеклассники, шедшие за ней, украдкой переглядываются, как их взгляды прикованы к ее промежности, как они фантазируют о том, чтобы затащить ее в пустой класс. "Я бы легла на парту, раздвинула ноги и дала им всем, грязная училка, которая только и мечтает, чтобы ее оттрахали", — шептала она про себя, делая очередной шаг. Влажность между ног усиливалась, и она чувствовала, как капля стекает по внутренней стороне бедра, но не останавливалась.

Дойдя до верха лестницы, она обернулась, бросив быстрый взгляд вниз, и заметила несколько пар глаз, устремленных на нее. Улыбнувшись про себя, она подумала: "Пусть смотрят, я для этого и оделась так". День обещал быть полным новых ощущений, и Даша уже предвкушала, как будет дразнить всех вокруг.

Даша вошла в класс, щелкнув каблуками босоножек по полу, и сразу почувствовала на себе взгляды учеников. Полупрозрачная блузка почти ничего не скрывала: ее грудь с розовыми сосками, напряженными от утреннего возбуждения, отчетливо проступала сквозь ткань. Старшеклассники, сидящие за партами, переглядывались, их глаза то и дело скользили по ее декольте, задерживаясь на торчащих бугорках. Она улыбнулась, делая вид, что не замечает их внимания, и начала урок, бросив на доску пару слов мелом. Затем она подошла к своему учительскому столу и села на стул, слегка откинувшись назад. Короткая юбка задралась, обнажая верх бедер, и ее бритая киска стала слегка видна тем, кто сидел в первых рядах. Губы были розовыми, влажными, с тонкими складками, блестящими от ее собственных фантазий.

— Сегодня поговорим о литературе XIX века, — начала она, медленно раздвигая ноги, будто устраиваясь удобнее. Ее движения были плавными, почти незаметными, но достаточно откровенными, чтобы дать лучший обзор. Ученики, сидящие ближе, могли видеть, как ее половые губы чуть разошлись, показывая внутреннюю розовую плоть, блестящую и манящую. Даша взяла ручку и начала что-то записывать в журнале, слегка покачивая одной ногой. Юбка задралась еще выше, и теперь ее киска была полностью открыта взглядам: клитор выступал вперед, маленький и напряженный, а влага стекала по внутренней стороне бедра, оставляя тонкий след.

Она сменила позу, положив ногу на ногу с нарочитой медлительностью. Этот жест ненадолго скрыл промежность, но подчеркнул стройность ее ног, обтянутых лишь воздухом. Ученики шептались, их взгляды метались от ее груди к бедрам, и Даша знала, что они видят все. Она наклонилась вперед, чтобы взять книгу, и блузка натянулась, обрисовывая соски еще четче, пока юбка снова приоткрыла киску сбоку — влажную, зовущую, с легким блеском. "Смотрят, маленькие извращенцы, пялятся на мою дырку", — думала она, ощущая, как возбуждение растет. Даша продолжила урок, то и дело меняя положение ног: то раздвигая их чуть шире, то скрещивая, каждый раз дразня класс мимолетным видом своей обнаженной промежности, пока их глаза горели от любопытства и желания.

Даша, сидя на учительском стуле, закончила объяснять материал и решила оживить урок. Она посмотрела на класс, где ученики уже не скрывали своего интереса к ее полупрозрачной блузке и короткой юбке, и решила поднять одного из них к доске. Ее взгляд остановился на высоком парне с первой парты, который весь урок пялился на ее грудь.

— Саша, иди к доске, расскажи нам про образы в этом стихотворении, — сказала она с легкой улыбкой, поворачиваясь к нему лицом и широко раздвигая ноги. Юбка задралась до предела, и ее киска оказалась полностью открыта его взгляду.

Саша встал, но тут же замер, его глаза округлились, а лицо залила краска. Перед ним была ее бритая промежность во всей красе: половые губы широко разошлись от позы, обнажая внутреннюю розовую плоть, блестящую от влаги. Капли стекали по складкам, оставляя след на стуле, а клитор выступал вперед, напряженный и заметный. Ее киска буквально текла, и влажность подчеркивала каждый изгиб, делая зрелище откровенно развратным. Саша сглотнул, его рот открылся, но слова застряли в горле. Он пытался что-то сказать, но вместо этого издал невнятный звук, похожий на хрип. Его руки задрожали, он уронил ручку на пол и нагнулся за ней, что только усугубило ситуацию — теперь ее промежность была еще ближе к его лицу. Даша хихикнула, прикрыв рот рукой, будто это была невинная шутка, и сказала:

— Ну что ты, Саша, не стесняйся, иди.

Парень кое-как добрался до доски, но вместо объяснения просто стоял, уставившись в пустоту, явно не в силах сосредоточиться. Даша, довольная его реакцией, решила продолжить игру.

— Кто еще хочет пойти к доске? — спросила она, слегка покачивая ногой, отчего ее губы снова разошлись, показывая больше. В классе мгновенно поднялся лес рук — старшеклассники, до этого шептавшиеся, теперь рвались вперед, не скрывая интереса.

Она вызвала следующего — крепкого парня по имени Дима. Когда он встал и подошел к столу, Даша чуть наклонилась вперед, якобы поправляя журнал, но при этом раздвинула ноги еще шире. Дима остановился в шаге от нее, его взгляд упал прямо на ее киску. Она была влажной, с блестящими губами, которые пульсировали от ее собственного возбуждения. Внутренние складки были розовыми, скользкими, а влага стекала вниз, оставляя тонкий след на бедре. Он видел все: от клитора до тонких капель, блестящих в свете лампы. Его щеки запылали, глаза расширились, и он замер, забыв, зачем его вызвали. Даша посмотрела на него снизу вверх, улыбнулась и сказала:

— Ну, Дима, начинай, что стоишь?

Он пробормотал что-то невнятное, подошел к доске и начал писать, но его рука дрожала, а буквы выходили кривыми. Даша вызвала третьего — худощавого паренька по имени Миша. Когда он проходил мимо, она скрестила ноги, а затем снова раздвинула их, давая ему мимолетный, но полный обзор. Миша споткнулся, чуть не уронив мел, и уставился на ее промежность: гладкую, мокрую, с раскрытыми губами, которые манили своей доступностью. Его лицо стало пунцовым, он кашлянул, пытаясь скрыть смущение, но глаза не отрывались от нее, пока он не дошел до доски.

В голове Даши тем временем бурлили развратные мысли. "Смотрят, маленькие извращенцы, пялятся на мою дырку, как на порно. Хотят меня, небось, думают, как бы затащить меня в раздевалку и оттрахать всей толпой", — думала она, ощущая, как ее киска течет еще сильнее от этих фантазий. Она представляла, как они обступают ее после урока, как их руки лезут под юбку, щупают ее грудь через блузку, как они толкают ее на парту и входят в нее по очереди. "Я бы дала им всем, грязная шлюха, стояла бы раком и стонала, пока они кончают в меня", — шептала она про себя, слегка сжимая бедра, чтобы усилить давление на клитор. Ей нравилось, как они теряются, как их взгляды прикованы к ее телу, и она представляла, как после урока кто-то из них останется, чтобы "уточнить материал", а она позволит ему больше. "Пусть смотрят, я их училка-шлюха, создана, чтобы меня трахали глазами и не только", — думала она, хихикая про себя, пока очередной парень у доски путался в словах, не в силах отвести взгляд от ее промежности.

Даша закончила вызывать учеников к доске и решила продолжить объяснение урока сама. Она встала со стула, ощущая, как ее короткая юбка слегка липнет к бедрам от влаги, и подошла к доске. Взяв мел, она начала писать ключевые слова, слегка покачивая бедрами, чтобы блузка натянулась на груди, подчеркивая торчащие соски. Класс затих, но напряжение в воздухе было почти осязаемым — все взгляды были прикованы к ней. В какой-то момент мел выскользнул из ее пальцев и упал на пол с легким стуком. Даша, не торопясь, повернулась попой к классу и медленно наклонилась, чтобы поднять его.

Ее юбка задралась до поясницы, полностью обнажив промежность и ягодицы. Киска предстала перед учениками во всей красе: гладкая, блестящая от влаги, с розовыми губами, которые слегка разошлись от позы, показывая внутреннюю плоть. Влага стекала по внутренней стороне бедра, оставляя тонкий блестящий след, а клитор выступал вперед, напряженный и заметный. Ее анал тоже был на виду — маленький, слегка раскрытый, с гладкой кожей вокруг, явно привыкший к игрушкам. Свет из окна падал прямо на нее, подчеркивая каждую деталь: от капель влаги на губах до легкого пульсирования ее дырочек. Даша задержалась в этой позе дольше, чем нужно, медленно поднимая мел, будто не могла сразу его нащупать. Ее ягодицы слегка дрожали от напряжения, а киска текла так сильно, что несколько капель упало на пол.

Класс загудел — ученики начали перешептываться, не в силах сдержать эмоции. "Ты видел это?", "Она что, совсем голая там?", "Блин, она мокрая!" — доносились обрывки фраз, пока Даша выпрямлялась, делая вид, что ничего не слышит. Ее тело пылало от возбуждения, и она шептала себе под нос унизительные вещи, наслаждаясь каждым словом: "Какая же я грязная шлюха, стою тут, показываю свою дырку этим мелким извращенцам. Они видят, как я теку, знают, что я мокрая сучка, готовая дать любому". Она представляла, как они обсуждают ее после урока, как фантазируют о том, чтобы затащить ее куда-нибудь и оттрахать всей толпой. "Я бы легла на пол, раздвинула ноги и сказала: трахайте свою училку, заливайте меня, я для этого и живу", — шептала она, чувствуя, как ее киска сжимается от этих мыслей.

Вернувшись к столу, Даша села на стул и широко раздвинула ноги, будто устраиваясь удобнее. Юбка задралась до талии, и ее промежность снова оказалась на виду. Губы были раскрыты, блестящие и скользкие, с влагой, которая уже оставила пятно на сиденье. Клитор торчал, розовый и напряженный, а внутренняя плоть пульсировала, выдавая ее состояние. Она взяла журнал, делая вид, что проверяет что-то, но ее ноги оставались раздвинутыми, давая классу полный обзор. Ученики пялились, не скрывая интереса, их шепот становился громче, а некоторые даже наклонялись вперед, чтобы рассмотреть лучше.

Звенит звонок, но класс не спешил расходиться. Ученики медленно собирали свои вещи, тянули время, их глаза были прикованы к ее промежности. Саша, первый вызванный к доске, уронил тетрадь и нагнулся за ней, оказавшись в метре от Даши. Он смотрел на ее киску — влажную, раскрытую, с каплями, стекающими по губам, и его лицо снова покраснело. Дима, собирая рюкзак, подошел ближе к столу под предлогом "уточнить оценку" и уставился на ее блестящие складки, сглотнув так громко, что это было слышно. Миша, третий парень, просто стоял у парты, не отрывая взгляда от ее клитора, пока его руки нервно сжимали ручку. Остальные тоже тянули время: кто-то "искал" что-то в сумке, кто-то перекладывал книги, но все смотрели на нее. Их взгляды жгли ее кожу, и Даша чувствовала, как ее возбуждение достигает пика.

В голове продолжали крутиться развратные мысли: "Они все хотят меня, видят, какая я мокрая шлюха. Если бы могли, разложили бы меня прямо тут, на этом столе, и трахали бы, пока я не захлебнулась бы их спермой". Она слегка шевельнула бедрами, отчего губы разошлись еще шире, и заметила, как несколько парней переглянулись, шепча что-то друг другу. Даша улыбнулась про себя, шепча: "Смотрите, ублюдки, я ваша грязная училка, теку для вас, как последняя подстилка". Ученики наконец начали выходить, бросая последние взгляды на ее промежность, а она осталась сидеть, наслаждаясь их вниманием и жаром, разливающимся по телу.

Даша вернулась домой после рабочего дня в школе, ее тело все еще дрожало от возбуждения. Урок, полный откровенных взглядов учеников, ее собственные развратные фантазии и ощущение власти над их вниманием оставили ее в состоянии, близком к лихорадке. Она сбросила туфли у порога, чувствуя, как жар разливается по коже, и прошла в свою комнату. Скинув короткую юбку и полупрозрачную блузку, она осталась голой, ее грудь с напряженными сосками слегка покачивалась, а между ног было влажно от целого дня дразнящих мыслей. Даша посмотрела на себя в зеркало, провела рукой по гладкой киске, ощущая скользкость, и улыбнулась: "Какая же я шлюха, весь день показывала себя, а теперь пора поиграть с Артемом".

Она достала из шкафа свой короткий шелковый халат персикового цвета и накинула его на голое тело, не завязывая поясок плотно. Ткань скользила по коже, слегка касаясь сосков и бедер, и это только усиливало ее предвкушение. В голове уже крутились фантазии о том, как она продолжит дразнить Артема. "Он увидит меня в этом, с голой киской, и потеряет голову", — думала она, представляя, как он будет пялиться на нее, как его руки будут дрожать от желания. Но ей хотелось добавить что-то особенное, чтобы усилить эффект, и ее взгляд упал на комод, где хранились игрушки.

Даша выдвинула ящик и достала большую анальную пробку — черную, с гладкой поверхностью и широким основанием, украшенным блестящим красным камнем. Она взяла бутылочку смазки, выдавила немного на пальцы и медленно нанесла на игрушку, представляя, как Артем заметит ее "секрет". "Он увидит этот камень между моих ягодиц и поймет, какая я развратная сучка, готовая к чему угодно", — шептала она себе, ощущая, как ее киска сжимается от этой мысли. Она встала перед зеркалом, раздвинула ноги и наклонилась слегка вперед. Проведя смазанными пальцами по анусу, она почувствовала, как он расслабляется, привычный к таким играм. Затем Даша взяла пробку и медленно начала вводить ее. Ощущение растяжения было острым, но приятным — она тихо застонала, когда широкая часть прошла внутрь, а основание плотно прижалось к коже. Красный камень теперь блестел между ее ягодиц, заметный при любом движении.

Она выпрямилась, поправила халат и сделала несколько шагов по комнате, чувствуя, как пробка сидит внутри, слегка давит и напоминает о себе. "Артем сойдет с ума, когда увидит это, он будет думать только о том, как я трахаю себя, пока он смотрит", — думала она, представляя его реакцию. В ее голове возникали сцены: она "случайно" наклоняется перед ним, халат задирается, и он замечает камень, понимая, что она вставила пробку специально для него. "Я такая грязная шлюха, хожу с этим в жопе, чтобы он пялился и хотел меня", — шептала она себе, ощущая, как влага снова проступает между ног.

Даша завязала халат слабым узлом, оставив его слегка распахнутым спереди, чтобы мелькали ее грудь и промежность, и вышла в гостиную, где Артем смотрел телевизор. Она была готова продолжить игру, зная, что пробка добавит новый уровень ее дразнящего спектакля. "Пусть смотрит, пусть фантазирует, как я стону с этой штукой внутри", — подумала она, улыбаясь про себя и предвкушая его реакцию. Ее тело уже дрожало от возбуждения, а фантазии о том, как далеко она зайдет с Артемом, только разжигали огонь внутри.

Артем сидел на диване в гостиной, лениво переключая каналы телевизора. Свет от экрана отражался в его глазах, но мысли его были где-то далеко — он все еще не мог забыть утреннюю сцену с Дашей, ее голую киску прямо перед его лицом, пока он застегивал ей босоножки. В этот момент Даша вошла в зал, одетая в свой короткий шелковый халат персикового цвета, завязанный слабым узлом. Под халатом ничего не было, и она знала, что он заметит это рано или поздно. Внутри нее сидела большая анальная пробка с красным камнем, слегка давящая и напоминающая о себе с каждым шагом, что только усиливало ее возбуждение.

— Артем, не буду ли я тебе мешать, если сделаю небольшую уборку? — спросила она с невинной улыбкой, держа в руках тряпку и бутылку с чистящим средством. Ее голос был мягким, почти ласковым, но в глазах мелькала искорка, выдающая ее намерения.

— Нет, конечно, делай, — ответил он, бросив на нее быстрый взгляд и тут же вернувшись к телевизору. Но его внимание уже было захвачено: он заметил, как халат слегка распахнулся, мелькнув краем ее груди.

Даша начала протирать пыль, неспешно двигаясь по комнате. Она тянулась к верхним полкам шкафа, отчего халат поднимался, обнажая нижнюю часть ягодиц, и распахивался спереди, открывая Артему вид на ее грудь. Соски были розовыми, напряженными, окруженными светлыми ореолами, и покачивались в такт ее движениям. Она делала вид, что сосредоточена на уборке, но краем глаза следила за его реакцией. Артем сглотнул, его взгляд стал чаще отрываться от экрана, задерживаясь на ее теле. Он пытался скрыть интерес, но его пальцы нервно сжимали пульт, выдавая напряжение.

Затем Даша подошла к журнальному столику, стоящему прямо перед диваном, где сидел Артем. Она встала между ним и столиком, повернувшись к нему спиной, и глубоко наклонилась, чтобы протереть стеклянную поверхность. Халат задрался до поясницы, полностью обнажая ее промежность и ягодицы. Ее киска оказалась в нескольких сантиметрах от его лица — гладкая, блестящая от влаги, с розовыми губами, которые слегка разошлись от позы, показывая внутреннюю плоть. Влага стекала по складкам, оставляя тонкий след на бедре, а клитор выступал вперед, маленький и напряженный. Но что действительно приковало его взгляд — это анальная пробка. Большая, черная, с красным камнем на основании, она плотно сидела между ее ягодиц, блестя в свете лампы. Анал был слегка растянут вокруг игрушки, кожа вокруг гладкая и чуть блестящая от смазки, что выдавало ее недавнее использование.

Даша протирала столик медленно, почти нарочито долго, слегка покачивая бедрами, чтобы дать ему рассмотреть все детали. Ее попа была так близко, что Артем чувствовал легкий жар ее кожи и едва уловимый мускусный запах, смешанный с ароматом смазки. Он замер, его дыхание стало тяжелым, а глаза расширились от зрелища. Киска текла, капли влаги блестели на губах, а пробка подчеркивала ее развратность, словно крича о том, что она подготовила себя специально. Артем не мог отвести взгляд: он видел каждую складочку, каждый блеск, и красный камень, мерцающий между ягодиц, как знак ее готовности к чему-то большему.

Его возбуждение нарастало с каждой секундой. Штаны стали тесными, член напрягся, выпирая через ткань, и он невольно сжал диван пальцами, чтобы не выдать себя движением. Даша продолжала протирать столик, наклоняясь еще глубже, отчего ее губы разошлись шире, показывая внутреннюю розовую плоть, скользкую и зовущую. Пробка слегка сдвинулась от ее движений, и Артем представил, как она вставляла ее, как наслаждалась этим, думая о нем. Его сердце колотилось, жар поднимался по шее, а в голове мелькнула мысль: "Она делает это специально, она хочет, чтобы я смотрел". Он сглотнул, пытаясь сосредоточиться на телевизоре, но это было невозможно — ее попа, киска и пробка заполнили все его сознание.

Даша наконец выпрямилась, поправила халат, который тут же снова распахнулся, мелькнув сосками, и повернулась к нему с улыбкой:

— Вот, теперь чисто. Не отвлекла тебя?

— Н-нет, все нормально, — выдавил он, его голос дрогнул, а взгляд все еще цеплялся за ее тело. Она кивнула, довольная его реакцией, и пошла дальше "убираться", зная, что оставила его в состоянии, близком к взрыву. Артем остался сидеть, тяжело дыша, с пульсом в висках и твердым членом, который он не решался тронуть, пока она была рядом.

Даша закончила протирать журнальный столик, выпрямилась и бросила на Артема быстрый взгляд, заметив, как он напряженно сжимает диван. Ее халат слегка распахнулся, мелькнув грудью, и она с улыбкой сказала:

— Пойду помою пол, тут пыльно, — ее голос был легким, почти игривым. Она развернулась, покачивая бедрами, и вышла из гостиной, оставив его одного. Звук ее шагов затих в коридоре, и Артем понял, что у него есть несколько минут.

Его тело было на пределе. Образ ее голой киски, влажной и раскрытой, анальной пробки с красным камнем, блестящим между ягодиц, и ее груди, мелькающей под халатом, не выходил из головы. Он не мог больше сдерживаться. Как только Даша исчезла за дверью, он расстегнул штаны, вытащил твердый член, уже пульсирующий от напряжения, и начал неистово дрочить. Его рука двигалась быстро, почти яростно, пока он фантазировал о ее прелестях. Он представлял, как наклоняет ее над столиком, как ее киска течет под его пальцами, как пробка выскальзывает, и он входит в нее, слыша ее стоны. "Она такая шлюха, хочет этого, показывает мне все", — думал он, задыхаясь от возбуждения. Ее запах, тепло ее тела, близость ее попы к его лицу — все это сводило его с ума.

Оргазм подступал стремительно, но он услышал шаги Даши, возвращающейся из кухни. В панике он оглянулся, ища, куда кончить, и заметил на журнальном столике полупустой стакан с водой, оставленный там с утра. Не раздумывая, Артем поднес член к стакану и бурно кончил. Густая сперма ударила в воду, смешиваясь с ней, образуя мутные белые завихрения. Он выпустил несколько мощных струй, и стакан наполнился почти до краев, поверхность стала молочно-белой с легкими пузырьками. Артем едва успел застегнуть штаны и откинуться на диван, когда Даша вошла в комнату с тряпкой и ведром в руках.

Она сразу заметила стакан. Ее глаза расширились, но не от удивления, а от возбуждения — она мгновенно поняла, что произошло. Артем сидел, тяжело дыша, его щеки пылали, а она почувствовала, как жар снова разливается по ее телу. Анальная пробка давила внутри, усиливая ощущения, а мысль о том, что он только что кончил, глядя на нее, довела ее до дрожи. Даша поставила ведро на пол и, не отрывая взгляда от стакана, сказала:

— Что-то жарко сегодня, правда? — Ее голос был чуть хриплым, с ноткой притворной невинности. Она взяла стакан, поднесла его к губам и сделала первый глоток. Сперма, смешанная с водой, была теплой, с солоноватым привкусом и легкой горчинкой. Она пила медленно, смакуя каждую каплю, чувствуя, как жидкость скользит по языку и горлу. Ее киска сжалась от удовольствия, влага проступила сильнее, и она едва сдержала стон.

Артем смотрел на нее, не веря своим глазам. Его сердце колотилось, а разум отказывался принимать происходящее. Она пила его сперму прямо при нем, и это было слишком — его член снова начал твердеть, несмотря на только что пережитый оргазм. Даша допила стакан до дна, облизнула губы, оставив на них легкий блеск, и поставила его обратно на столик. Затем она посмотрела на Артема с улыбкой и сказала:

— Наверное, это какой-то очень вкусный кисель. Никогда такого не пробовала. Хотела бы пить такой каждый день, честно. — Ее тон был игривым, но в глазах горел огонь, выдающий ее возбуждение.

Артем замер, не зная, что ответить. Его лицо пылало, а в голове крутился хаос мыслей: "Она серьезно? Она знает, что это была моя сперма, и ей нравится?" Он сглотнул, пытаясь выдавить хоть слово, но только кивнул, чувствуя, как его снова охватывает жар. Даша наклонилась к ведру, чтобы начать мыть пол, и халат снова задрался, мелькнув пробкой и влажной киской. Она знала, что он смотрит, и это только подстегивало ее. Внутри она шептала себе: "Какая же я грязная сучка, пью его сперму, как шлюха, и хочу еще. Пусть смотрит, пусть кончает снова, я для этого и живу". Ее тело дрожало от возбуждения, пробка усиливала каждое движение, и она предвкушала, как далеко еще зайдет их игра. Артем же сидел, ошеломленный, не в силах отвести взгляд, понимая, что эта сцена навсегда останется в его памяти.

Даша поставила ведро на пол и опустилась на колени, начиная мыть пол. Она тут же приняла позу раком, повернувшись попой к Артему, сидящему на диване. Ее короткий халат задрался до поясницы, полностью обнажая промежность и ягодицы. Ноги она широко расставила, чтобы удерживать равновесие, и Артему открылся потрясающий вид. Ее киска блестела от влаги, розовые губы слегка разошлись, показывая внутреннюю плоть, скользкую и зовущую. Капли стекали по бедрам, оставляя тонкие следы, а клитор выступал вперед, напряженный и заметный. Между ягодиц блестел красный камень анальной пробки, плотно сидящей в ее слегка растянутом анусе. Свет лампы падал прямо на нее, подчеркивая каждый изгиб, каждую каплю, и делая зрелище откровенно развратным.

Артем сидел, не в силах отвести взгляд. Его дыхание стало тяжелым, сердце колотилось, а член снова напрягся в штанах, несмотря на недавний оргазм. Он пытался сосредоточиться на телевизоре, но это было невозможно — ее попа, покачивающаяся в такт движениям тряпки, заполнила все его сознание. Не выдержав, он незаметно сунул руку в штаны, обхватил член и начал мастурбировать, стараясь делать это тихо. В голове он молился: "Только бы она не заметила, только бы не обернулась". Его движения были быстрыми, почти судорожными, пока он фантазировал о том, как входит в ее мокрую киску или растянутый анал, слыша ее стоны.

Даша, конечно, заметила. Она видела краем глаза, как его рука исчезла в штанах, как его грудь вздымается от учащенного дыхания. Но она не подала виду, продолжая мыть пол, слегка покачивая бедрами, чтобы дать ему лучший обзор. Внутри она ликовала: "Смотри, какой он жалкий, дрочит на меня, как подросток, не может себя контролировать". Ей нравилось это чувство власти, осознание, что она довела его до такого состояния. "Я грязная шлюха, показываю ему все, и он кончает от одного вида моей жопы", — шептала она себе, чувствуя, как пробка давит внутри, усиливая ее собственное возбуждение.

Она помыла пол на дальней стороне комнаты, медленно двигаясь по кругу, но всегда оставаясь попой к Артему. Затем она приблизилась к дивану, встав в метре от него, и продолжила мыть пол прямо перед ним. Вид стал еще более потрясающим: ее ягодицы были так близко, что он мог разглядеть каждую деталь — гладкую кожу, блестящую от легкого пота, и красный камень пробки, мерцающий между ними. Киска текла сильнее, влага стекала по губам, оставляя пятна на полу, а анал слегка пульсировал вокруг игрушки. Артем дрочил быстрее, его рука двигалась под штанами, а в голове крутились образы ее голого тела, ее стонов, ее развратных поз.

Даша решила пойти дальше. Она остановилась, все еще стоя раком попой к нему, держа тряпку в одной руке. Второй рукой она медленно потянулась назад, обхватила основание пробки и начала вытаскивать ее. Раздался тихий влажный звук, когда игрушка вышла, и ее анал широко раскрылся перед Артемом. Кожа вокруг была гладкой, слегка блестящей от смазки, а дырочка осталась открытой, показывая темную глубину, привыкшую к растяжению. Артем замер, его глаза расширились, а рука ускорила темп. Даша поднесла пробку к губам, любовно облизала ее, смакуя вкус смазки и своего тела, и с легким стоном вставила обратно. Камень снова занял место между ягодиц, а ее анал сжался вокруг игрушки, выдавая ее удовольствие.

Это стало последней каплей для Артема. Его тело напряглось, он зажмурился, и оргазм накрыл его с такой силой, что он кончил прямо в штаны. Сперма залила ткань, теплая и липкая, и он едва сдержал стон, сжимая диван другой рукой. Даша, услышав его тяжелое дыхание, выпрямилась и обернулась, бросив на него невинный взгляд, будто ничего не заметила. Внутри она ликовала: "Он кончил, глядя на меня, я довела его до этого, какая же я развратная сука". Ей нравилось, как он теряет контроль, как ее тело сводит его с ума. "Пусть смотрит, пусть дрочит, я для этого и живу", — думала она, улыбаясь про себя и продолжая мыть пол, зная, что их игра только набирает обороты. Артем же сидел, красный и растерянный, с мокрым пятном на штанах, не в силах поверить в то, что только что произошло.