Мне пришлось рассмеяться: Адара сидела и коварно ухмылялась, протягивая брачный контракт и презервативы. И снова женщины Хассана меня обхитрили. Жены знали, что я чувствую к Адаре, и подстроили так, чтобы показать мне, какую форму должна принять моя привязанность. Может, мои жены и не были мудры в современном мире, но они были невероятно проницательны. Если они считали, что так будет правильно, я не собирался спорить. Я взял контракт из ее рук и отложил его в сторону.

— Ты знаешь, что мы должны подписать его в присутствии свидетелей, моя малышка, - сказал я.

— Да, Нико, и мы сделаем это утром. Для меня большая честь, что ты настаиваешь на нашей свадьбе. Ты не понимаешь, какой обузой большинство мужчин считают такую, как я. Я люблю тебя, Нико, и я буду тебе хорошей женой, даже несмотря на то, что я калека.

Ее ухмылка исчезла, и она задумчиво смотрела на меня. Я ободряюще улыбнулся, взял у нее из рук презервативы и сел рядом с ней. Я взял ее за обе руки и заглянул ей в глаза.

— Адара, я не вижу в тебе ничего такого, что заставило бы меня думать о тебе хуже. То, что это делают другие мужчины, - их несчастье, а мне повезло. Я думаю, ты будешь прекрасной женой, и ты знаешь, что я обожаю тебя. А теперь перестань болтать и поцелуй меня.

Адара завизжала и набросилась на меня с такой силой, что повалила меня на спину. Ее губы опустились на мои, и, клянусь, она вложила в этот поцелуй всю свою душу. Все сомнения, которые у меня могли возникнуть по поводу занятий любовью с Адарой, были сметены интенсивностью этого единственного поцелуя. Я перевернул нас так, что она легла на спину, а я оказался над ней. Наши губы оставались приклеенными друг к другу, пока мы устраивались в новой позе. Наконец я прервал поцелуй, чтобы исследовать ее выдающееся тело. Меня захватило чувство, что все, что я делал с Адарой, было для нее впервые. Я был польщен этим и твердо решил, что не заставлю ее пожалеть о том, что она преподнесла мне эти подарки.

Я целовал каждый квадратный дюйм ее шелковистой гладкой кожи с огромным удовольствием. Я заметил одну вещь в своих женах: какая у них хорошая кожа. Думаю, это объясняется тем, что они покрыты с головы до ног, когда находятся на улице. Конечно, у Адары было и преимущество – ее молодость. Ее смуглая кожа светилась здоровьем и жизненной силой. Адара издавала маленькие воркующие звуки, когда я делал то, что ей нравилось. Мне нравились эти звуки, и я старался изо всех сил, чтобы она продолжала их издавать. У Адары были самые необычные ареолы и соски. Ее ареолы были коричневыми и размером с серебряный доллар, а соски – конусами среднего размера, направленными к потолку. Когда я приник к ее левой груди и поцеловал сосок, ее воркование перешло в стон. Она запуталась пальцами в моих волосах и притянула мои губы к своей груди. Мне пришлось улыбнуться, несмотря на то что она очень сильно тянула. Впервые в жизни мои волосы были достаточно длинными, чтобы женщина могла крепко за них ухватиться.

Я переключил свое внимание с одной груди на другую, продолжая ласкать ее тело руками. Когда я добрался до ее центра, Адара нетерпеливо раздвинула ноги. Я погладил ее бедра, неохотно оставил ее грудь и начал проводить языком по животу. Мышцы живота Адары вздрагивали под моим языком, пока я целовал и покусывал их. Я поднял взгляд на ее лицо и снова улыбнулся, увидев, что ее глаза плотно закрыты, а сама она сосредоточенно кусает губы. Когда я наконец оказался между ее ног, я вздохнул, почувствовав пьянящий аромат, которым она наполняла комнату. Да, ее маленький бугорок был так же прекрасен, как и все остальное. Он был пухлым, безволосым и скользким от ее возбуждения.

Я просунул язык между ее губами у основания щели и стал лизать, пробираясь вверх, в поисках ее клитора. Клитор Адары найти было несложно: он был крупным, как восьмимиллиметровая жемчужина, и уже вылез из своего защитного капюшона, ожидая моего языка. Как только мой язык коснулся ее маслянистого узелочка, ее бедра взметнулись вверх, и прижались к моему лицу. Она издала задыхающийся звук и выкрикнула мое имя.

— О, Нико! - застонала она.

Одной рукой я поддерживал ее маленькую компактную попку, а другой принялся за ее клитор, попеременно щелкая его кончиком языка и посасывая между губами. Прошло меньше минуты, прежде чем она кончила, ее бедра задергались вверх-вниз, а мышцы задрожали. Ее внутренние мышцы тоже сжались, выпустив немного воздуха и смазки. Никогда еще женщина не кончала так сильно от моих занятий любовью. Она заставила меня почувствовать себя жеребцом. Я продолжал водить языком по ее клитору и позволял ей тереться об меня, пока она не рухнула обратно на кровать.

Я подполз к ней и обнял ее, пока она содрогалась от оргазма. Она несколько раз дернулась, пока я держал ее, а потом потянула мою голову вниз и попыталась впиться губами в мои губы. Я прервал поцелуй и посмотрел ей в лицо. Она медленно улыбнулась и посмотрела мне в глаза.

— Кажется, я умерла, Нико. Это было лучшее чувство, которое я когда-либо испытывала в своей жизни, - сказала она.

Я целовал ее милый маленький носик и убирал длинные волнистые волосы с ее лица, пока ее дыхание не пришло в норму. Я стянул с себя шорты и освободил свой болезненно эрегированный член. Схватив одну из резинок, я разорвал упаковку и раскатал ее по стволу. Адара наблюдала за этой процедурой с большим интересом.

— Ты собираешься сделать меня женщиной? - возбужденно спросила она.

— Через несколько минут, - отвечаю я.

— После того как я еще раз попробую твой сладкий нектар.

Я тянул время. Черт возьми, я нервничал по поводу того, как взять ее целку, больше, чем она сама. Для нас обоих это было бы впервые. Она была девственницей – я был девственником в разрывах плевы. Я снова опустился между ее ног, вылизывая все, что только можно. На этот раз я использовал и свои пальцы, проводя ими по ее пухлым губкам и нежно прощупывая ее плотность. Я сразу же наткнулся на ее девственную плеву, прямо у ворот ее отверстия, и не стал пытаться проникнуть в нее пальцем. Я хотел, чтобы она была в оргазмическом блаженстве, когда я проникну в ее девичью вагину. Во второй раз ей потребовалось немного больше времени, но она кончила так же сильно. Я приподнялся и встал на колени между ее ног, проводя головкой члена по ее щели, пока она кончала. В самый разгар ее оргазма я сильно подался вперед. Мой член больно ударился о ее неподатливую девственную плеву, прежде чем, наконец, прорвался сквозь нее.

Адара вскрикнула, когда я вошел в нее. Я застыл над ней, наблюдая за ее лицом: мимолетные вспышки боли соперничали с остаточными ощущениями.

— Ты в порядке, милая? - спросил я.

Она кивнула головой и экспериментально покачала бедрами.

— Жгло так, будто ты ущипнул меня за это место, но боль уже проходит.

Я продвинулся еще немного вперед и снова остановился, когда она вздрогнула. Так все и продолжалось, то и дело мы работали вместе, пока я не оказался полностью в ее тугой дырочке. Я так беспокоился о том, чтобы не причинить ей боль, что сам уже почти не кончал. Когда мы полностью соединились, Адара обхватила меня руками и крепко прижала к себе, покрывая поцелуями все мое лицо.

— Я мечтала об этом с того самого дня, как узнала тебя, Нико. Я думала, что это будет лишь мечтой, но теперь я твоя жена, наполненная твоим великолепным закаром.

Я улыбнулся ей, опираясь на локти, так что у нас было много контакта кожа к коже, но я не сдавливал ее. Я протянул руку вниз и вытянул ее левую ногу так, чтобы она оказалась на моей икре, затем сделал то же самое с ее правой. Когда ей стало удобно, я начал медленно входить в нее. Прошло совсем немного времени, и мы оба начали испытывать приятные ощущения. Я старался быть нежным и идти медленно, но маленькая киска Адары продолжала пульсировать вдоль моего ствола, подстегивая меня. Она экспериментировала с тем, что ей нравится, двигая бедрами то в одну, то в другую сторону в противовес моим.

Я следил за языком ее тела, выражением лица и звуками, которые она издавала, меняя интенсивность своих движений. Я уже боролся за то, чтобы не кончить. Если бы не презерватив, снижающий чувствительность, все было бы безнадежно. Как раз когда я не мог больше продержаться ни секунды, Адара достигла кульминации. Ее оргазм был не таким сильным, как тот, что она испытала от моего языка, но и этого хватило бы. Я стиснул зубы, откинул голову назад и с силой ворвался в нее, мое семя хлынуло, заполнив кончик презерватива. Окончательно выдохшись, я попытался сползти с нее. Мы были покрыты испариной. Адара крепко обхватила меня руками и ногами, чтобы я не мог вырваться.

— Не двигайся, Нико, я хочу, чтобы ты был со мной вот так всегда, - мягко сказала она.

Я крепко обнял ее и держал, пока не почувствовал, что начинаю расслабляться. Вспомнив о презервативе, я медленно вышел из нее. Она запротестовала, но приняла мои объяснения по поводу разъединения. Я избавился от презерватива и аккуратно подмыл ее. Она скривилась, когда я коснулся ее щели, но ничего не сказала. Она была практически бессильна, пока я ухаживал за нами обоими. Когда мы привели себя в порядок, я задул свечи и забрался под тонкое одеяло вместе с моей новой женой. Она перевернулась на бок, чтобы я мог прижаться к ее спине. Мы так и заснули: она прижалась ко мне, а ее грудь лежала в моей ладони.

Я не проснулся с ней в объятиях. Вместо этого я проснулся с моим твердым членом у нее во рту. В комнате по-прежнему было абсолютно темно, поэтому я не мог ее видеть, но я точно мог ее чувствовать. Она полностью оттянула мою крайнюю плоть и по-кошачьи облизывала чувствительную головку. Я протянул руку вниз и запутался в ее волнистых локонах. Она остановила свое занятие.

— Мой фарадж слишком болит для занятий любовью, Нико, но Тахани говорит, что тебе это нравится. Она показала мне, как это делается с помощью пальца.

Я хрюкнул и направил ее голову обратно на себя. Она хихикнула и позволила головке моего ствола протиснуться между ее губами. Тахани была самой чувственной из моих жен, но, похоже, Адара собиралась превзойти ее. Я предупредил ее, что вот-вот кончу, но вместо того, чтобы отстраниться, она усилила свои движения. Когда я взорвался, она высосала меня досуха, а затем продолжила ласкать меня, пока я не стал слишком чувствительным, чтобы терпеть дальше. Я притянул ее к себе и поцеловал, ощутив слабый вкус себя на ее губах.

В то утро Адара сварила мне кофе по отработанной нами методике: засыпала зерно в завязанный кусок ткани и дала ему завариться в кипяченой воде. Я должен был признать, что кофе Адары был лучше, чем мой. Я сел на ступеньки, как обычно делал по утрам. Адара осталась внутри и обсуждала свою ночь с другими женщинами. Я улыбнулся, наблюдая за смехом и хихиканьем на кухне.

День после нашей с Адарой брачной ночи прошел как обычно. У меня всегда было много работы на ферме. Да и у всех нас, если уж на то пошло. Помимо основной работы, я должен был также выполнять все работы по уходу за фермой. Наконец-то я разобрался с накопившимися за время отсутствия Хасана делами по ремонту. Главными объектами на ферме, которые требовали большого ухода, были теплицы. На самом деле «теплица», возможно, даже не совсем правильное название для этих сооружений. Они представляли собой каркасы из пластиковых и металлических труб, покрытых толстым прозрачным пластиком. У Хасана в здании для оборудования хранились десятки рулонов пластика толщиной 10 миль. Теплицы в основном защищали растения от сурового пустынного ветра. Большую часть дня в теплицах было не намного жарче, чем в самой пустыне.

Снаружи теплиц пластиковая водосточная система собирала дождевую воду и стоки росы и направляла их в колодцы с цистернами, которые использовались для полива сада между домами. Даже при наличии артезианской скважины каждая капля воды, которую можно было выжать из воздуха, улавливалась и использовалась. Я подсчитал, что для самообеспечения теплиц потребуется не более десяти дюймов осадков в год. Одна из причин, по которой требовалось так мало осадков, заключалась в большой площади крыш теплиц: они собирали огромное количество воды во время дождя. Другой причиной была экономная система капельного полива, которая подавала воду непосредственно к каждому растению, а не бессистемно распыляла ее вокруг. Так или иначе, для поддержания системы в рабочем состоянии требовались определенные усилия.

В то утро я проводил ежедневный осмотр системы капельного полива, когда ко мне присоединилась Джамиля. Я обнял ее, и она удивила меня горячим поцелуем. Когда я откинул голову назад и вопросительно посмотрел на нее, она улыбнулась и заговорила.

— Нико, я никогда не видела свою дочь такой счастливой, как сегодня утром. Ты даже не представляешь, как неизмеримо ты изменил ее жизнь. Как будто все плохое, что когда-либо с ней случалось, вдруг исчезло.

Тогда я решился посвятить Джамилю в свои планы и рассказать о том, что я думал об Адаре.

— Она замечательная девушка. Ты отлично справилась с ее воспитанием. Джамиля, я несколько раз осматривал ее стопу и лодыжку, и хотя я не могу быть уверен без рентгеновских снимков, думаю, что с помощью операции их можно восстановить почти как новые. Хасана нужно скормить собакам за то, что он не обеспечил ей должного ухода, когда она была ребенком. Такая жестокость к детям делает его самым отвратительным. Когда я вернусь из Штатов, я намерен найти способ доставить ее в больницу. Врачи смогут определить, возможна ли операция, и если да, то провести ее.

Я не ожидал, что Джамиля расплачется от моих слов, но именно это и произошло. Я держала ее, пока она не пришла в себя, а потом поклялась хранить тайну об этом. Я не хотел обнадеживать Адару еще до того, как она пройдет обследование. Джамиля снова удивила меня, откинувшись назад в моих объятиях и признавшись мне в любви, чего она никогда раньше не говорила. Мне это понравилось, и я взял с нее обещание говорить мне об этом всегда, когда у нее будет настроение. Она рассмеялась, поцеловала меня в щеку и ушла в дом.

Видимо, это был день матерей, потому что Башира отозвала меня в сторону для разговора во время послеобеденного перерыва.

— Сегодня вечером мы напишем Mur (свадебный контракт) для тебя и Калилы. Она уже готова и не хочет больше ждать.

Я понимающе кивнул головой. Меня больше не волновали все эти брачные дела. Башира знала, как все должно быть, и прекрасно справлялась с этой задачей.

— Как скажешь, sit al-beyt (хозяйка дома), - сказал я.

Башира была хозяйкой дома, без сомнения. Она была тем клеем, который держал нас всех вместе. В девяноста процентах случаев я полагался на ее мнение. Думаю, моя вера в ее способности делала ее еще более эффективной, потому что у нее была свобода действовать в наших интересах без чьих-либо понуканий. Башира также менялась как личность, когда я снимал часть бремени с ее плеч. У нее действительно был милый нрав, если только она не была в ярости. Но если она выходила из себя, то пора было отправляться в горы.

— Спасибо, Habib, - сказала она, положив ладонь мне на щеку.

— Я очень горжусь тем, что мои дочери станут твоими женами. Ты хороший человек, чего так не хватало в нашей жизни.

Я начал спускаться вниз, но Башира остановила меня.

— Не ходи в свою комнату до сегодняшнего купания, мы готовим для тебя сюрприз.

Я пожал плечами и сказал, что нет проблем. В подвале было прохладнее, но я не собирался портить женское веселье. Да, я скучал по кондиционеру. А еще я скучал по рок-н-роллу и красному мясу. Когда я подумал о рок-н-ролле, у меня случился один из тех моментов, которые бывают у Гомера Симпсона, знаете ли – ду-у-ух. Я спросил Баширу, есть ли у них радио. Она покачала головой:

— Нет.

— Хасан запретил. В маленькой машине есть радио, но он его отключил.

Ну и умница же этот Хасан, а? Я направился к сараю с оборудованием, чтобы осмотреть «Лэнд Крузер». За то время, что я там пробыл, она так и простояла, укрытая брезентом. В «Тойоте» было радио, одно из тех, что популярны в Европе – AM/FM/короткие волны. Я спустился в комнату под навесом и взял ключи от «Ленд Крузера». Башира говорила, что машина сломана, но я подумал, что в аккумуляторе еще есть немного заряда. Я вставил ключ в замок зажигания и повернул его. Ничего не произошло, должно быть, аккумулятор совсем разрядился. Я открыл капот, думая о том, что, может быть, мне удастся пригнать ЗИЛ и воспользоваться его батареей.

Я широко улыбнулся, когда поднял капот и заглянул под него. Старый проныра Хасан отсоединил кабель положительного заряда аккумулятора и сказал Башире, что двигатель заглох, чтобы никто им не пользовался. Мне все равно пришлось заводить «Тойоту» после того, как я снова подключил аккумулятор. Мне потребовалось около получаса, чтобы завести «Тойоту» и заставить работать радио. Хасан просто вынул предохранитель, питающий радио. Когда «Ленд Крузер» заработал, мне удалось обнаружить две вещи, которые я упустил. В «Крузере» работал кондиционер, а по радио AFRTN (Armed Forces Radio and Television Network) крутили южный рок. Я прослушал пару песен, после чего с сожалением переключился на короткие волны и уловил часть мировых новостей от Би-би-си.

За почти два месяца моего отсутствия новости практически не изменились. От самодельных боеприпасов (IMD, то есть придорожных бомб) по-прежнему гибли люди, цены на нефть взлетели до небес, а общественное мнение о войне становилось все более негативным. Учитывая ультралиберальный уклон BBC, я думаю, вы не ожидали услышать ничего другого. Конечно, новости на AFRTN были прямо противоположными: Рамсфелд отмахивался от критиков, как будто до победного марша домой оставались считанные дни. Я также слушал спортивные передачи, надеясь на новости NASCAR, но все, о чем они говорили, - это крикет. Как, черт возьми, вообще работает эта игра в крикет? И как ужасно Бангладеш проиграл Австралии со счетом 225:4 и 104:3?

Я вошел в дом и передал ключи Башире.

— Все исправлено, дорогая, Супермуж снова удивляет, - говорю я.

Починив «Тойоту», я озолотился на весь оставшийся день. Женщины не могли дождаться следующего дня, чтобы отправиться в город на рынок. Наверное, я тоже был бы в восторге, если бы мне доводилось ехать на заднем сиденье ЗИЛа. Я как раз в это время находился в гостиной и ел нарезанную дыню, когда Башира начала переговоры о заключении договора. Меня удивило, что она, похоже, считала, будто мне нужен какой-то особый договор с Калилой. Когда я упомянул об этом, она сказала, что первый свадебный контракт для женщины должен быть благословлен имамом, поэтому он должен быть более формальным и конкретным. Контракты для Фатимы и Тахани были вторыми и единственными, которые требовалось заключить в мечети. Адара, менее религиозная, чем Башира, не захотела идти на встречу с имамом. Она сказала, что наш контракт заключен между нами, и она хочет, чтобы так все и оставалось.

К тому времени, когда все было написано и засвидетельствовано, уже почти стемнело. Мне не очень нравились некоторые положения контракта, особенно то, что Калила должна была прожить со мной десять лет, чтобы получить все обещанные деньги. Башира сказала, что это формальность, которая будет выглядеть странно для имама, если ее не включить. Я согласился с оговоркой, что у нас есть другое дополнительное соглашение, тоже письменное, в котором мы отказываемся от этого пункта. Во время всей этой процедуры Калила просто смотрела на меня с благоговением.

— Завтра мы с Калилой пойдем к имаму, чтобы он подписал это и зарегистрировал брак в мечети. Завтрашняя ночь станет вашей брачной ночью, и вы сможете соединиться узами брака, - сообщила Башира.

Мы немного поболтали, и женщины были очарованы моими рассказами о доме во Флориде. Они даже представить себе не могли, что можно кататься на лодке по озеру или заниматься серфингом в океане. Когда пришло время принимать душ, Джамиля взяла меня за руку и повела в ванную. Я с удивлением обнаружила стул в центре комнаты. Джамиля усадила меня в кресло и мастерски подстригла мои волосы и бороду, используя маленькую электрическую машинку для стрижки. С электричеством на ферме было туго, часто случались перебои. Я проверил ее работу в маленьком зеркале над раковиной. Она отлично справилась с задачей. Мои вьющиеся волосы и борода придавали мне ближневосточный вид.

Джамиля также настаивала на том, чтобы я помыл волосы в душе, но не позволила мне сделать это в ответ. Все женщины мыли волосы утром, чтобы они успели высохнуть на солнце. Джамиля зажгла свечу на вершине темной подвальной лестницы. Я все еще пользовался маленькой комнатой в подвале, потому что там мне было легче спрятаться или сбежать в случае необходимости. К тому же, как я уже говорил, там было гораздо прохладнее. Когда я спустился по лестнице, меня ждал сюрприз от женщин. Женщины потратили целый день на то, чтобы превратить основную часть подвала в комнату для меня: у меня был стол с двумя стульями, множество подушек, на которых можно было сидеть, и, самое главное, три мои жены уже были там. Им даже удалось раздобыть лампу с темным абажуром, которая мягко освещала комнату.

Фатима, Тахани и Адара сидели на подушках и разговаривали, а полдюжины спальных мест были сложены в центре комнаты. Я мимоходом поздоровался с ними, пока Джамиля практически тащила меня в мою прежнюю комнату. Комнату освещала пара свечей, а моя старая спальная подстилка по-прежнему стояла у стены. Джамиля закрыла дверь и прислонилась к ней спиной, карие глаза блестели, как янтарь, когда она смотрела на меня.

— Ты очень нужен мне сегодня, мой муж. Я тосковала по тебе весь день.

Она тоже не шутила. К тому времени, когда мы закончили через час или около того, она промочила мою подстилку, провела по спине полосы ногтями и прогрызла полдюжины дырок в подушке, заглушая свои крики. Она привела нас в порядок, и мы вернулись в большую комнату. Остальные женщины старательно избегали смотреть на нее, пока она поднималась по ступенькам. Я устроился поудобнее на сдвинутых вместе поддонах, и три женщины присоединились ко мне. Мы все извивались и находили нужные нам позы. Спать с женами оказалось не так хорошо, как я себе представлял... это было гораздо лучше!