Короткий отпуск посреди весны

Глава 1

Маленькое, уютное гнездышко

Море было прекрасно. Я не люблю холодную воду, поэтому предпочитая теплые объятия Азова, который прогревается к середине лета. Хорошо, что у нас небольшой, хотя и с недоделками, домик, в двухстах метрах от кромки прибоя на пороге искусственно высаженного, но соснового бора. И я могу, надевая купальник и прихватывая полотенце, не опасаясь ни комаров, ни разбойников, ни жары пляжа, ни холода леса, бегать туда-обратно, принимать морские и солнечные ванны в тихом, скрашенном нетерпением, ожиданием мужа, проводя свободное от работ и забот время за хорошей книгой.

Вода взбодрила от утренней ленцы, и я собиралась почувствовать себя «занятой курортницей»: приготовить диетический завтрак на двоих. Скоро приедет Вадим, я хочу его порадовать, а потом спокойно и свободно готовиться к долгожданной запланированной встрече, которые происходят редко. Но главное в жизни – знать меру, и пару раз в год – нам достаточно.

Я шла по тропинке, лавируя среди деревьев, и уклоняясь от веток – все-таки, это лес, и листва мешается с хвоей. Природной грации у меня нет, но это я с лихвой компенсирую тренировками. Легкость и свежесть в теле сопровождают меня каждым шагом, каждом взмахом рук и наклоном. Предвкушение встречи, долгожданной для каждого, приподнимает над землей.

Ветерок, гуляющий среди деревьев, ласковым котенком трется о ноги и умелым массажистом касается плеч, теребит мокрые локоны.

Скрипит калитка – рукастый в работе, Любимый так себе хозяин по жизни, и предпочитает заплатить за долго оттягиваемый ремонт, чем возиться самому – и я заскакиваю во двор небольшого, но уютного домика.

Машинка уже стояла за воротами, пощелкивает остывающими «какими-то там частями», отдувалась от жары вентилятором. Пекущее солнце, превращая солнечный берег крымского Азова в духовку, сыплет на головы и землю ультрафиолет, зенитом сужая тень до точек, а дышащий огнем, вязкий, перетекающий воздух, который едва разряжается с шелестом волн, киселем лежит на песчанике, где бурно прорастают дикие, не знавшие косы и тяпки, сорняки. До них не доходили (и вряд ли дойдут) руки – мы здесь не часто, занятые работой переезжих свах.

Я заскакиваю в прихожку, чувствуя, что снова готова броситься к морю, тяжело дыша, и чувствуя, как на соленой коже проступают капельки пота.

— Милый, я тут! – кричу с порога, желая быстрее оказаться не одна, а в хорошей компании, и попадаю в объятия. Вадим не поджидает меня, а оказывается в нужном месте в нужное время.

— И я дома. Часик свободного времени есть.

— Всего часик? – удивляюсь и расстраиваюсь я, имея другие планы на послеобеденное время, любимого и свое локальное одиночество.

— Пока часик, - Вадик умеет перекрасить черное в белое, и если придется – то и наоборот.

Я не спорю – зачем? Есть лучший способ провести время.

— Хорошо. Болтаем? С чаем? – я знаю, что муж не откажется. Традиционное чаепитие после практически полного отказа от алкоголя стало важным ритуалом в отношениях. Мы выпивали лишь во время разврата.

В любых отношениях есть традиции и ритуалы, и наши – не самые худшие. В эти моменты мы откладываем электронные устройства, выключаем телефоны и интернет. Зато, чаще заглядываем друг другу в глаза, пробуждая в них потаенные мысли, а порою и страсть, выливающуюся в дикие танцы крепких и красивых тел. Мы стали чаще общаться, входя в поле человеческих отношений, не задурманенных и затуманенных всякой всячиной сумасшедшего мира под размытым названием «цивилизованный».

— Я только в душе обмоюсь, и вся твоя!

— «Вся твоя» звучит не как приглашение к чаю...

Я облизала пересохшие губы, подчеркивая жестом жажду не только телесную, но и духовную, точнее, интимную.

— Можем не пить чай! Зачем промежуточный этап? – я предпочитаю вместо горячего, но не горячительного напитка, горячего, и опьяняющего прикосновениями, мужчину.

— Только если ты готова к получению многочисленных и непрекращающихся оргазмов.

Я улыбнулась. Вадим говорит, что ему нравится моя улыбка. И я люблю его радовать.

— Зависит от твоего усердия.

— Обещаю быть усердным, как ученик, влюбленный в молоденькую учительницу, и боящийся провалить экзамен.

— Звучит убедительно, - я скинула купальник, чтоб Вадим разглядел мои прелести, которые видел тысячу и один раз, столько же пользуясь ими в виде поощрения и расплаты за совместное удовольствие, но... по прежнему соблазняющихся как подросток, едва осиливший пубертат.

— Я думал, мы поболтаем. Я соскучился по тебе и твоей болтовне, - услышала вслед, прежде чем водица, нагретая солнцем, не зашумела в кране, омывая ласковыми объятиями, словно нежными руками, которые я собиралась ощутить на плечах в виде массажа, а потом и в других местах, без массажа. – Чай будешь? – на кухоньке началась возня, которую я люблю – Вадим умеет ухаживать.

— Я поваляюсь в кроватке и поболтаю с тобой! – перекрикивая струящейся водопад, ответила я, ассоциируя кровать с другим.

— Так что, разврат или чай? – переход к делу у Вадима не заставил себя ждать. «Быка за рога» - это про него. Если это не про домашние мелочи и скучную рутину, даже касающуюся бытового комфорта.

— Буду чай и болтовню!!! – как можно громче прокричала, собираясь дразнить любимого – мужчин надо подначивать, даже если собираешься быть доступной. А может, поэтому.

— Без разврата?

— С развратом. После болтовни и чаю!

— За часик?

— Быстрый секс тебя не возбуждает? – я выскочила из душа, заворачиваясь в полотенце, и, хотя знала, что белье не понадобится, заскочила в комнату, хватая трусики и лифчик. Вадика возбуждает красивое белье на восхитительных женщинах. Особенно, если восхитительные женщины сами разрабатывают красивые коллекции. – Как в пятнадцатилетнем возрасте, лишь бы успеть.

Вадик готовил чай по-монастырски – прелюдию к нашим не монашеским забавам: обычный, крепкий чай с кисловатыми, мелко порезанными или перетертыми яблоками, вместо лимона. По-монастырски потому, что впервые он его попробовал в монастыре... женском. Но не как из эпического анекдота, а потому что в свое время помогал его строить.

Я смотрела на его голый, крепкий, хоть и имевшим «потрепанности», торс, желая обнять, кладя голову на плечо. А потом целовать спину...

— Вечером? – чувствуя мое присутствие, но не оборачиваясь, спросил Вадим. Он создавал планы на все, и это ему не доставляло труда – привычка стала второй натурой, и иногда хотелось его стукнуть – настолько муж был продуман до мелочей (не считая спонтанных поступков, касающихся интимной жизни).

— Можно наоборот: чай вечером, быстрый секс – сейчас, - чувствуя внизу живота томление, я была готова и к быстрому, и экстра быстрому сексу – возбуждать меня, ожидая, пока между ножек намокнет, пропитывая трусики, не надо. Тело и восприятие любимого мужчины решили раньше, чем медлительный и несовершенный разум успел сформировать в мысль. – Как на студенческой вечеринке...

— Я не участвовал в быстрых сексах на студенческих вечеринках, - фыркнул Вадик обиженно.

— Я тоже... Но ведь можно представить молодость, игру гормонов, отключение мозга дешевым вином... и совместить это с твоей страстью, моей нежностью и нашим опытом? – я не сдержалась, обняла сзади и провела язычком вдоль позвоночника, и Вадим вздрогнул – ласки спины он обожает от самого жесткого массажа до легчайших прикосновений.

— Хочу тебя и сейчас, и вечером, - прошептал Вадик, поворачивая голову, ожидая, чтоб я приподнимусь и поцелую в губы.

— Я согласна... В кровать? – томно простонала я, сливаясь поцелуем и нехотя отрываясь от любимого мужчины. Схватила за руку и потащила на второй этаж по узенькой лестнице, в небольшую спаленку.

Я не успела протиснуться в дверь – Вадим неуловимым движением опередил меня, зажимая в проходе, кладя руки на бедра. Прикоснулся к губам нежно, напоминая женский поцелуй. Я ответила с готовностью и нежностью, перетекающую страсть. Мои свеженькие трусики намокли, пропитывая соком возбуждения тонкую, прозрачную, больше подчеркивающую, чем скрывающую, ткань.

Мы сплелись в поцелуе... И телами – тоже. Я коротко и томно вскрикнула, когда его рука властно, но не причиняя ни боли, ни вреда, раздвинула ножки сильным движением, и залезла под ткань...

Вторая рука, скользнула вдоль голой спины снизу вверх, едва прикасаясь к тонкой, чувствительной коже, и я от попки до затылка напряглась, вздрагивая от удовольствия. Рука запуталась в волосах, и он сжал пряди в охапку, зная, что иногда я люблю налет грубости, и мне нравится подчиняться сильному мужчине.

Муж плотно прижал меня к двери, и гладил киску через ткань. Пальцами нежно массировал дырочку, а ткань между мной и ним служила как последняя защита, презерватив, сохраняющий от соприкосновения. Любимый хотел, чтоб материал пропитался смазкой.

В голове был туман, я едва соображала. Вадим развернул меня, я лицом и руками уперлась в дверной косяк, сдавленно постанывая. Его руки снова оказались на бедрах, придерживая их и прижимая попку к готовому действовать, члену. Вадик двигался, будто насаживал на член, я крутила бедрами, чтоб максимально прочувствовать его. Закусывая губки, я легонько, едва слышно, с придыханием, пока Вадькина рука, обхватывая за талию и живот, прижимала сильнее. Вторая снова скользнула в еще не просохшие волосы и потянула, заставляя чувствовать мужскую силу и отпускала, поглаживая шею и даря непередаваемое ощущение нежности, от которого я плыла.

Застежка на шее расстегнулась, и тряпочка повисла на мне, оголяя грудь, которая тут же подверглась нападению, сдаваясь без сопротивления: Вадик сжимал красивые, тяжелые груди, играя ими. Сдавливал соски, чтоб я стонала от возбуждения, намокая больше, чувствуя, что трусики не удерживают влагу, и бедра мокнут. Любимый давил медленно, но с силой, пока я не вздрогнула и застонала, прося облегчить сладостные мучения. Мне нравится боль, и я научила причинять ее, хотя раньше Вадим не был готов на применение силы к женщинам. Но я упросила его делать исключение на время секса.

Член продолжал тереться между ягодиц, вызывая жуткое, невероятное томление между ножек, разливающееся по ногам тепло и жар, подымающийся в низ живота. Влажная головка скользнула по ткани трусов – теперь единственное, очень нескромное и весьма сомнительное препятствие между нами. Любимый имитировал секс, сохраняясь на вечер, где планировались не студенческо-быстрые развлечения, а наслаждения за пределами обычных границ, доступные не каждому...

— Я очень хочу, чтоб ты вошел в меня! – прошептала я, сильнее «насаживаясь» ягодицами на член.

Его горячее дыхание обожгло ухо, когда Вадим страстно, возбуждая предложением, зашептал:

— Я готов проникнуть в твои интимности... Медленно... Нежно... Уверенно... Глубоко... - каждое его слово заставляло стонать, ибо каждый звук вызывал фантазии изощреннее и желаннее другой. – Выбирай, - продолжал он шептать, прерываясь на легкие покусывания мочки уха и поцелуи в шейку – после каждой фразы его рот ласкал мою нежную кожу...– Предпочтешь быть опытной минетчицей?. .. Анальной развратницей?. .. Или девочкой с раздвинутыми ножками?

— Можно я раздвину ножки? – он не сомневался, что я выберу последнее – как говорил один персонаж, запоминается последняя фраза, и он произнес ее последней... Нет! Не последней... Последней было самое сногсшибательное предложение, -. .. Или королевой с обцелованным и вылизанным лоном?

Я вздохнула и вздрогнула, будто он уже целовал меня ТАМ...

— Королевой! Хочу, чтоб ты берег силы на вечер, и запасался вожделением!

Слова закончились, уступая место действиям!

Вадик схватил меня за руку, потащил к столу. Подхватил за талию и усадил, резким, властным движением стягивая трусики, и ими же вытирая обилие смазки. Сел на стул, чтоб мой возбужденный раскрытый, ждущий ласк, бутончик оказался перед ним. Губки блестели от влаги, наполненные желанием и ожиданием нежных прикосновений. Бутончик раскрылся, напоминая тропический цветок.

Медленно, едва прикасаясь к чувствительной коже, любимый провел языком по лону. От входа в сокровенное до клитора. Облизывая губки, нежно целуя, и едва-едва прикусывая губами. Руки, превращаясь из сильных и властных в нежные и податливые, легли на бедра, поглаживая их, что мурашки пошли по коже.

Язык настойчиво шарил по моей девочке, отыскивая вход, и найдя, начал массировать. Сильно прижавшись языком, провел им по клитору, вызывая во мне стон и вспышку огня, наполняющей изнутри энергией. Это еще не оргазм, но его предвестник.

Кончиками губ он исследовал клитор... Засосал и медленно, уверенно, со знанием дела начал теребить языком.

Я вздрогнула, впиваясь ногтями в его плечи, скорее всего, причиняя боль, но... не в состоянии что-то соображать, задышала часто, со стонами и едва сдерживаемыми криками – мы беспокойные соседи с не самой лучшей репутацией – но, все-таки, вскрикнула. Волна накрыла с головой, заставляя вздрагивать всем телом... Связь с реальностью пропала, отключая не только мозги, которые довольно давно – после первых прикосновений Любимого – простаивали, но и ощущения с внешним миром, оставляя наедине с собой, отдаваясь воле истинных, первородных и потому самых важных наслаждений!

Вадик оторвался от меня, оставляя наедине со своим чувственным «Я», но не отпуская, а прижимая и придерживая, чтоб я чувствовала опору его рук и его самого.

— Умница, - прошептал на ухо, искренне улыбаясь. Лучшее, что может характеризовать мужчину в сексе (да и в жизни, пожалуй) – искреннее желание доставить тебе удовольствие, иногда даже в ущерб себе. – Мне продолжить? - спросил, когда я пришла в себя, чувствуя себя в его объятиях защищенной и любимой. – Или, поставить на коленки и напоить спермой?

— Да! Да! – я закатила глаза от мысли, снова заставляющей меня возбудиться.

— Или... - последовало новое предложение, на которые Вадик горазд, - оттрахать, кончить в тебя, заставить не мыться, а одеть чистые трусики, чтоб сперма пропитала их, и ты сразу была готова и доступна на вечер к проникновению в любые дырочки?

Отвечать я не стала, а безвольно, чувствуя, что ноги дрожат и подкашиваются, слезла, почти сваливаясь со стола. Нащупала член и яички, нежно сжала. Слилась поцелуем с любимым, чувствуя свой привкус на его губах. От нас восхитительно и сногсшибательно пахло сексом, кружа голову еще больше...

Предательская дрожь, как и легкое головокружение не проходили, и я, желая справиться со сладостной негой и перебороть слабость, от которой хотелось свернуться клубочком и мурлыкать, присела на стул. На котором только что сидел Вадим, доставляя мне сказочное удовольствие.

Член Вадима оказался перед моим лицом, такой родной, зовущий, желанный и пылающий желанием. Я с удовольствием провела язычком от яичек до головки. Широким, неторопливым, размазанным движением, повторяя несколько раз, и чувствуя, как любимый вздрагивает от каждого прикосновения. С трудом оторвалась, начиная ластиться к нему, прикасаясь лицом, водя по щекам, носу, лбу, губам. И снова облизала со старательностью, на которую способна. А стараться я умею... Язычок скользил не переставая, елозя по твердому, будто каменному члену. А руки мои, как и прежде, играясь, сжимали яички. Но дошло и до поцелуев, я полностью обхватила их губами, долго держа в ротике, пока не почувствовала страстного желания прикоснуться к мужскому достоинству с другой стороны – присосаться к головке.

Головка игриво заскочила в мой влажный, жаждущий приятной работы, ротик, и я стала массировать ее языком, посасывая, пока пальчики играли со стволом. Я чувствовала, что Вадим долго не сдержится, потому что не желает сдерживаться – парнем он был долгоиграющим, но сейчас студенческо-быстрый секс захватил его не меньше, чем меня. Желая быстрее ощутить извержение в ротик, глубоко заглотила член, пропуская его в гортань, что он полностью погрузился, заставляя сдерживать дыхание, а лицо коснулось Вадиного лобка.

Мои руки с силой впились в ягодицы любимого, чтобы мне легче двигаться, и я повторила ЭТО несколько раз, то глубоко запуская член в ротик, то отпуская его полностью или посасывая головку.

Ударила горячая, и я, чувствуя, как головка пульсирует в объятьях моих губ, с наслаждением приникла к источнику, боясь упустить хоть каплю. И не отпускала, пока он не иссяк, и я с незабываемым наслаждением облизывала головку, собирая язычком остатки спермы любимого мужчины...

— Спать хочется, - плаксиво, включая маленькую девочку, сообщила я. В конце концов, у меня отпуск или где?

— Поспи, - нежно проводя ладонью по волосам и щеке, сказал Вадим. – Я бы тоже с тобой завалился, но есть дела... Поспи, я настаиваю! И за меня тоже: жуть как рубает... Хочу успеть до вечера.

— Тогда иди и не вздумай опоздать! – подтолкнула его к двери. Вечерние планы я не хотела ни пропускать, ни отсрочивать, ни изменять.

— Кстати, у нас получился даже не студенческий секс, - сообщил задумчиво Вадим, поглядывая на часы, - а, скорее, школьный.

— И такое бывает, - нежно произнесла я, заглядывая ему в глаза, но не забывая выпихнуть за порог. Чувствуя мизерные угрызения совести – ему спать не придется, в отличии от меня, могла быть и более доброжелательной хозяйкой в нашем доме!

— Как же хочется спать и не хочется быть дело-овым, - зевая, пожаловался Вадик, точнее, попробовал, глядя с вопросом. Мы друг другу мотиваторы: в вопросах быть или не быть, делать или не делать, достигать или не достигать последнее слово оставалось за партнером.

— Надо, милый, - нежно сказала я, понимая, что и крепкие мужики падают, и даже самую крепкую лошадь можно загнать, добавила, нежно чмокая в щеку: не целовать же мужчину, даже любимого в губы, когда на твоих – сперма. Такой поцелуй подойдет для девушки... - Давай, сделаю вместо чая кофе. Взбодришься чуток. А вечером получишь двойную, ударную дозу расслабления. Обещаю!

Вадик выпил бодрящего напитка, которым не злоупотреблял, и выскочил быстрее, чем я успела как следует попрощаться.

Закрыла дверь, а через минуту скрипнули ворота, такие же несмазанные, как и калитка на противоположной стороне дома, но... пусть он будет замечательным любовником, который кроме всего прочего, умеет зарабатывать, чем человеком с золотыми руками и пустыми карманами.

«С золотым членом лучше, чем с золотыми руками», - хихикнула я, чувствуя вместе с приливом сонливости, нежную и сладкую негу полученного и еще ожидаемого удовольствия. Оставалось подождать чуть-чуть. До вечера. Чтоб предаться новому интригующе-возбуждающему приключению, которые мы устраивали с Вадиком редко, но с изрядной регулярностью.