Командировка продолжалась. Моя миссия успешно и неторопливо продвигалась к финалу.

Хотя, почему миссия? Правильней говорить — миссии. Кроме возложенной на меня гендиректором, я успешно исполнял ещё одну, взятую на себя добровольно, в связи с возникшими обстоятельствами. Эта педагогическая деятельность не оплачивалась, но приносила огромное удовлетворение. Прямо по Конфуцию: «Выбери дело по душе, и тебе не придется работать ни одного дня в жизни».

Так всё и шло заведённым порядком. За исключением того, что на уборку Женя больше время не тратила. Как прилежная ученица, она постигала тонкости секса, оставаясь, как договорились изначально, невинной в анатомическом смысле. Её очаровательная мама, Алла Евсеевна, заварившая кашу с обучением, оказалась в изрядном выигрыше. Хронический недоёб скромной разведённой женщины сменился регулярным яростным сексом до состояния подгибающихся ног и чёрных кругов под глазами. Для меня Алла стала спасительным громоотводом, я разряжался в неё на психологическом уровне.

Хотя попка Женечки давала удовлетворение и позволяла не заморачиваться вопросами контрацепции, осознание того, что рядом с рабочей попкой имеется девственная, не тронутая мною писька, сводило с ума. Наверное, если бы не Алла, то одной девушкой на свете точно стало бы меньше, а одной женщиной больше. Сама девчонка, погружаясь в наши уроки, порой напрочь забывала о своём зароке выйти замуж целкой, поэтому вся ответственность за соблюдение её «целибата» ложилась на взрослого мужчину, учителя, на меня. А нервы мои — вовсе не стальные тросы...

И да, подарки понравились обеим. Мама с дочкой утащили их домой, чтобы коротать время до наших встреч на «уроках». Поскольку игрушек после первого применения стало категорически не хватать при общении, во время очередной побывки я заглянул в московский секс-шоп.

Продавщица меня узнала. Оторвавшись от книги, сразу подошла.

— Ну что, понравились вашей отличнице подарки?

–- Очень! Как сказал классик, «королева в восхищении». Спасибо вам, Елизавета! — я не забыл её имя, хотя в этот раз бейджика не было. — А за идею о границах табу отдельное спасибо.

Елизавета наморщила лоб, вспоминая, о чём речь, и улыбнулась.

— На здоровье! А как её мама?

— О, мама открыла для себя много нового и интересного...

Как поётся в одной песенке, всё бы шло прекрасно и забавно, если б миром правили поэты. Но настало первое сентября и принесло серьёзные изменения.

Второго числа Женечка заявилась с победным видом. Приняла поздравления с новым учебным годом и поделилась впечатлениями:

— Вчера после занятий мы нашей компашкой отправились в макдак. Ну вы знаете, который на углу. Делились воспоминаниями, кто как провёл лето. Светка с Лилькой трепались с победным видом, скольких мальчиков охмурили в молодёжном лагере. И со сколькими потрахались. А загорелый до черноты Борька сказал, что только вчера вернулся с родителями из Турции. Каждый вечер ходил на пляж и трахался при луне с англичанками и немками.

— А ты? — подбодрил я девчонку.

— А мы с Ядей помалкивали. Только глазки закатывали, поддакивали и кивали.

— С кем, с кем?

— С Ядей. Ядвига её зовут. Моя единственная настоящая подруга, — Женя отвела взгляд и спросила: — Дмитрий Олегович, вы меня будете ругать?

— А есть за что? — напрягся я в ожидании сюрприза.

— Я про нас всё рассказала Ядьке...

Твою ж мать! Ну почему я такой мудак, не верящий в постулат «шила в мешке не утаишь»? Почему мне обязательно нужно наступить на грабли, чтобы дошло? Причём на детские! Я молча смотрел на Евгению, вспоминая слова, которыми говорят с девушками воспитанные люди. И не мог вспомнить ни одного...

— Я же рассказывала, какие у нас мальчишки. А её родители из дома выгонят, если лишится невинности. Она никому не скажет, честное слово, — поняла мой ступор Женя, — она не такая...

— Не такая, как ты? Тебя не на мраморе высечь надо, Голанская, а выгнать нахрен с уроков. На месяц! Или вообще на четверть!— обрёл я, наконец, дар речи.

Вздохнув, девчонка сменила тему:

— А я сделала минет Борьке...

Ну что за вечер сегодня такой? Перевела, называется, стрелки! Вроде бы и никто Евгения мне, так, приходящая ученица-отличница, а царапнуло это сообщение душу, словно она была моей дочерью. Стараясь дышать ровно, сухим тоном поинтересовался:

— Ну и как? Надеюсь, наши занятия пошли на пользу?

— Да так себе... Ой, нет, я не про занятия. Я про вчерашний минет. Борька проводил меня до дома. У мамы был вечерний приём в поликлинике. Мы слушали музыку, целовались... Потом я сказала, чтобы он сходил в душ и помыл своего «дружка». Боря спросил, зачем, я ответила, что так надо. Ой, Дмитрий Олегович, у него такой смешной член! Загнутый влево и тонкий. Не такой большой и красивый, как у вас.

— Спасибо за комплимент, Женечка...

— Честно, у вас лучше! Я его даже люблю!

— Ну ты и скажешь!..

— Вообще-то, минета почти не было... — продолжила Женя.

— В каком смысле?

— Борьку трясло, как припадочного. Я только прикоснулась губами к головке, и он сразу спустил. Фу-фу-фу! Невкусно и противно, как будто немытую пепельницу лизнула! Пришлось бежать в ванную и чистить зубы. Заодно письку помыла, надела лифчик с трусиками, которые вы подарили, и вышла к Борьке: «Боречка, я тебе, а ты мне, хорошо?» Он вытаращил глаза на мои трусики: «Чего я тебе?» Я объяснила: «Куннилингус сделай!» А он такой: «Чи-и-иво сделать?» А я такая: «Пи-и-иську полижи!» Он как разорался: «Я тебе не пиздолиз! Совсем охуела, такое предлагать! Дура, что ли?» и так далее. Обиделся, оделся и ушёл. А я такая в мокрых трусах стою! Пришлось догоняться вашим «мороженым». Вот какие у нас мальчики, Дмитрий Олегович...

Я покивал и деловым учительским тоном объяснил:

— Знаешь, в чём твоя ошибка, Голанская? Куни надо было требовать сначала, пока он был на взводе. А ты поспешила с минетом. После того, как парень кончил, да ещё так быстро, ему какое-то время ничего не хочется. А некоторым даже противно.

— Теперь буду знать, спасибо. А вы не такой! — Женечка прижалась к плечу грудью. — Вам всё время хочется. Как и мне...

— Не подлизывайся, болтушка, — чувствуя, что мягчею душой, но каменею членом, шлёпнул я девчонку по попке. — Ты хоть поняла, что никаких немок твой Боря на пляже не имел? И англичанок тоже не пробовал. И вообще, никого и нигде. И минет у него был первый в жизни.

— Он не мой, Дмитрий Олегович! — возразила Женя. — Он всё себе придумал. Но... из наших мальчиков он самый приличный. И сильный. Он спортом занимается, метатель молота. И фигура у него хорошая. Но не как у вас. У вас фигура идеальная, как у атланта. И вы такой... понимающий, строгий, но добрый... вы очень хороший!

Лестью она решила загладить свой промах, лиса такая рыжая! И ведь, признаюсь, это на меня подействовало. Растаял. Отеческим тоном сказал:

— Зря ты рассказала всё этой, как её, Яде. Где гарантия, что она не проболтается?

— Ядя привела меня в костёл и поклялась на распятии! Для неё серьёзней нет ничего. Она из католической семьи с очень строгими правилами. Ядька чуть ли не в каждой фразе поминает «матку боску».

— Вот и мне надо было с тебя клятву сначала потребовать. Только на чём?

— Я атеистка, — хихикнула девчонка. — Ладно, обещаю, что больше никому ни слова! Честное слово! А вы меня правда накажете за болтливость?

— Ещё как! Но я пока не придумал наказание. Двойка по поведению? Вызвать родителей? Или действительно выгнать на месяц с уроков? Нет, это будет чересчур жестоко...

Женя по-школьному подняла руку.

— Дмитрий Олегович, я придумала! Накажите меня анально!

— О! Точно! — усмехнулся я. — Не доходит через голову, дойдёт через задницу. Раздевайся, болтушка...

Ну, где анальный секс, там и оральный. Точнее, наоборот. Чтобы построже наказать негодницу, я отодвинул столь желанную ей кару на самый конец урока. Для разогрева, а, заодно, повторения и закрепления пройденного материала мы заняли любимую Женечкину позу «шестьдесят девять».

Рис. 1. Любимая Женечкина поза

Я был удостоен комплимента и благодарности за то, что очень нежно ласкаю юную писечку, и за вкусную сладкую сперму. В перерыве объяснил ученице: вкус спермы зависит от того, что ешь и пьёшь. Табак и алкоголь я не употребляю, люблю фрукты и мёд, вот и результат.

Наказание затянулось. Женя, сознавая степень вины в разглашении тайны, самокритично сочла однократную «порку» недостаточной мерой. Я, как строгий и справедливый учитель, согласился с её оценкой. Лишь когда мой «кнут» измочалился и повис тряпкой, экзекуцию пришлось завершить.

Женечка позвонила маме, чтобы та разрешила остаться ночевать у меня.

Через час, прижавшись всеми выпуклостями, закинув на мой живот ножку, она прошептала:

— Дмитрий Олегович...

— Да, Женечка?

— Вы не больше сердитесь на меня, глупую?

— Больше не сержусь, — улыбнулся я в темноте, — за один проступок дважды не наказывают. К тому же, ты всё осознала. Правда ведь?

— Правда. Конечно, правда! Дмитрий Олегович... — длинная пауза, — а можно, в пятницу я приду с Ядей? Она только посмотреть хочет!

Блять... От слов можно отмазаться, если что. Мол, нафантазировала юная озабоченная девица. А тут живой свидетель предполагается. Правда, клятва на распятии... Наверное, это всё-таки серьёзно. Я задумался скорее для вида, потому что чувствовал, что соглашусь. Что уже согласен. Ну как этой хитрющей лисе откажешь?

— Можно... — ответил. И поставил условие: — Но всё, чему научилась, будешь показывать сама!

— Как это? — удивилась Женечка.

— У тебя голова только для того, чтобы в неё есть? Подумай. Иначе я против. Всё. Спи, отличница, завтра рано вставать!..

...Меня разбудил не звонок будильника, а стремительно накатывающий оргазм. Во сне я с упоением трахал Женечку и собственную жену, стоящих раком рядом попа к попе.

Рис.2. Утренний сон

В момент перехода от сна к бодрствованию успела проскочить здравая мысль: странно, ведь поллюции для меня давно пройденный этап.

Оказалось, поллюция ни при чём. Женечка аккуратно оседлала утренний стояк и ёрзала с закушенной губой и закрытыми глазами вдоль члена мокрой скользкой писькой, тихонько поскуливая от наслаждения.

Рис. 3. Оседлала утренний стояк

Кончили мы эффектно: я залил спермой живот и грудь, а она выгнулась в экстазе и упала на меня. Сиськами прямо в тёплые белые лужицы.

Эх, всегда бы так просыпаться!

Пятничный «урок» договорились начать пораньше, потому что Ядвиге велено быть дома не позже десяти вечера. На мой взгляд, строгость бессмысленная. Если у девушки появится желание стать женщиной, она может стать ей в любое время, а не только после двадцати двух часов.

В пять раздался звонок. Я открыл: пришла Женя с подружкой. Тут же из двери напротив высунулась странная очкастая особа: одежда и волосы, глаза и очки, даже тапки были какой-то змеиной расцветки.

— Ой, Женечка, таки почему в собственную квартиру ты звонишь? — приторным до тошноты, но в тоже время ядовитым тоном осведомилась особа.

— Здрасьте, Ида Марковна! У нас живёт мамин брат из Москвы. В командировку приехал. Заодно согласился подтянуть меня по математике и физике. И подружку тоже... — отрапортовала Женя.

— Вот как? Я и не знала, что у Аллы есть брат... — удивилась соседка.

— Он здесь ни разу не был. До свидания, Ида Марковна! Входи, Ядя, — девушки переступили порог.

Пока они снимали мокрые плащи, я поинтересовался:

— Женечка, почему эта кобра ни разу не попадалась на глаза?

Девчонка хихикнула.

— Точно, кобра! Разве что яд с зубов не капает. Противная такая. Она за городом всё лето живёт.

— А как похолодало, к тёплым батареям приползла, — продолжил я. Девушки рассмеялись. Подружка расслабилась и представилась:

— Меня зовут Ядвига. Можно Ядя. Мы вместе учимся.

Рис. 4. Единственная подруга (изображение сгенерировано нейросетью по запросу)

— Моя лучшая и единственная подруга! — поправила Женя. — У неё от меня нет секретов! А у меня от неё.

— Дмитрий Олегович, — отрекомендовался я. — С сего момента «официально» числюсь дядей этой находчивой рыжей лисы, в которой не держатся секреты, — шлёпнул Женечку по попке. — Ну что, отличницы, займёмся математикой сразу, или для начала кофе с тортиком?

У лучшей подружки вытянулось лицо.

— У меня с математикой всё хорошо... — пробормотала она.

Женька расхохоталась. Ядя похлопала глазами и тоже засмеялась.

Девчонка совершенно не выглядела такой, какой я представлял себе зашуганную религиозными фанатиками-родителями дочь. Думал, явится эдакое глядящее в пол серое чучелко в длинном закрытом платье, с поджатыми губами и, возможно, без сисек. Всё оказалось наоборот: выразительные карие глаза, пухлые губы, ненавязчивый макияж, внушительные сиськи, пышная красивая задница, облечённая в чёрные свободные брючки, тонкая талия. А ещё модные неброские серьги в ушах. Венчал образ взгляд. Ждущий, какой-то голодный, этот взгляд вызывал большие сомнения в том, что Ядвига собирается только посмотреть, как другие получают наслаждение.

Подкрепившись тортиком, девчонки пошептались с загадочным видом. Женя кивнула и пошарила в шкафу. На свет явился пакет с игрушками, которые она с гордым видом разложила на столике.

— Знаешь, зачем это? — Женечка повертела в воздухе анальным вибратором. Нажала кнопку, и прибор задёргался в её руке.

— Догадываюсь... — сглотнула лучшая подруга. — Но мне туда нельзя...

— Мне туда, — Женя пальцем показала, куда именно, — тоже нельзя. Это вставляется в попку.

— В дупу? Матка боска! Оно же не влезет!..

Агрегат интенсивного розового цвета действительно был впечатляющих размеров. Его мы с Аллой применяли, когда ей хотелось плотного заполнения, двойного проникновения. А Женечка пользовалась, чтобы поймать дополнительный кайф при куни.

— Если хорошо подготовить попку, то войдёт, но для первого раза есть потоньше, — Женя показала, что именно годится для новеньких.

Как я и полагал, «рожок с мороженым» тоже привлёк внимание Ядвиги. Моя отличница стала объяснять, что с ним делать.

Слушая их непосредственную откровенную беседу, глядя на зарумянившиеся щёчки лучшей Женечкиной подруги, я и не думал скрывать свою реакцию. А у кого в такой недвусмысленной ситуации не встанет?! Ядя всё чаще бросала заинтересованные взгляды на чёткий контур вставшего под тканью брюк члена, и зажала левую руку между плотно сведёнными бёдрами.

По нашему уговору Женя взяла на себя ознакомление подруги с деталями сексуального образования. Я не вмешивался, сидел «в зрительном зале» и даже не представлял, какой сценарий она придумала.

После подробного устного рассказа об интимных игрушках Женя остановилась. Посмотрела с надеждой на меня, мол, выручайте, Дмитрий Олегович!

— Отлично, Голанская! — похвалил я. — Давай дневник.

Ядя слегка тормознула, но потом понимающе улыбнулась:

— У вас школа? А новенькую примете?

— Примем. Ученье — свет! Как фамилия?

— Браницкая, пан учитель. Ядвига Казимировна, — встала и с книксеном ответила девушка, охотно включаясь в игру.

Женечка прыснула, а я постучал вибратором по столу:

— Ничего смешного, Голанская! Иди к доске. Расскажи классу о предыдущих уроках. А ты, Браницкая, садись и слушай.

— А я уже... — сказала Женя.

— Что ты уже? — я насупил брови.

— Я уже всё Ядьке рассказала. И про самый первый раз, и про платье, и как вы мне письку брили. И даже о том, как вы меня наказывали анально за то, что проболталась.

— Пан учитель такой строгий... — притворно вздохнула новенькая. — Пан учитель всех так наказывает?

— Только тех, кто сильно накосячил. Вообще-то у нас ученица сама выбирает наказание. Но не всегда...

— Пан учитель и меня так может? Матка боска!— Ядя прижала ладони к зардевшимся щекам.

— Пан учитель не изверг, Браницкая. Только если сама выберешь, — успокоил я девчонку и обратился к Женечке: — Мы отвлеклись. Ты всё рассказала, это замечательно. Но соловья баснями не кормят, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать... И так далее. Может, покажешь классу, чему научилась в прошлой четверти? На всякий случай, я час как из душа.

Мои ученицы переглянулись.

— Дмитрий Олегович, мы сейчас вернёмся, — предупредила Женя. — Мы ненадолго...

Они вскочили и отправились в ванную.

«Бедная девчонка, — подумал я о Ядвиге, — с такой внешностью и с таким темпераментом быть на коротком поводке у бдительных родителей! А оторваться негде и не с кем. Ужасы их городка Женечка описала внятно: как только позволишь снять трусы, выебут сразу и безжалостно. Или обкончаются от восторга, даже не прикоснувшись. А чтобы просто письку полизали, не дождёшься. Деревня...».

Сквозь шум воды было слышно, как они болтают и хохочут. Шум прекратился, девчонки понизили тон до шёпота. Что-то затевают, негодницы! Раздался звук открываемой двери.

При виде подружек я ощутил резкий прилив крови в и без того готовом лопнуть члене. Женечка — без трусов, с голыми сиськами, в чулках и поясе, а новенькая ученица — в том ничтожном комплекте «супервумэн» из красного кружевного лифчика и крошечных трусишек, который я привёз Алле. Однако Алла сочла наборчик чересчур молодёжным и надевать отказалась.

Трусики были изысканно лаконичны: прикрывали только клитор, а нижняя лямка скрывалась в щели между валиками губок. И ведь не скажешь, что девушка без трусов!

Рис. 5. Трусики были изысканно лаконичны

Это было неожиданно. Это было эффектно. Нет! Это было — сногсшибательно! Надо же, новенькая совсем не стесняется! Не опасается за сохранность драгоценного гимена. Сразу прониклась доверием, не щемится, как Женя на первом «уроке». Идеальная гладкость лобка говорит о том, что рассказ подруги она слушала внимательно и сделала правильные выводы. Закралось подозрение, что не такая уж она и целка.

Нет, она, конечно, блюдёт девственность, думалось мне, но по иной, чем у Женечки, причине. Женя внутренне настроена сохранить целку до замужества, а Ядвига вынуждена подчиняться внешним обстоятельствам, то есть суровым требованиям родителей, и только. Да, именно отсюда такая разница в поведении.

— Мы готовы, пан учитель! — объявила срывающимся голоском Ядя. Щёки пылали, девушку слегка потряхивала нервная дрожь. Глаза горели жаждой познания новых ощущений.

— Прошу в класс, — я показал на постель.

Женечка расстегнула на мне домашние брюки и сдёрнула вниз, а новенькая, переглянувшись с ней, стащила футболку. Готовясь к сегодняшнему мероприятию, я не отягощал тело трусами. Зацепившись на миг головкой о пояс брюк, член выскочил на свободу, звонко шлёпнул по животу и застыл «на одиннадцать часов».

— Матка боска! Какой... — Ядя сглотнула, — красивый!

— Ложитесь между нами, Дмитрий Олегович, — моя отличница провела пальцем вдоль стержня от яиц до кончика головки. — Ядя будет учиться на практике.

— Ядечка, ты ведь хотела только посмотреть? — подмигнул я.

— Смотреть, как в театре, не могу! Умру от зависти! — призналась новенькая. И попросила: — Зовите меня Ядвисей, как бабуля.

— Я такой старый?

— Нет, вы такой хороший!

Крышу сносило не только от вида «учениц», но и от аромата. Аромат юности — это что-то особенное. А двойной аромат возбуждённой юности — даже не знаю, с чем сравнить! Ничего лучше мне обонять не доводилось.

Привлекая внимание подруги, Женя помахала розовым агрегатом, обильно полила его смазкой.

— Смотри, как легко входит! — вибратор без труда проскользнул в попку до ограничителя и зажужжал.

— Матка боска! Тебе не больно, Женюся?

— Не-а, — мотнула головой Женя и облизала мою головку, блестящую от предэякулята. — Попробуй, Ядька, как вкусно!

Подружка не заставила себя упрашивать. Я балдел от ласковых прикосновений двух язычков к члену и яйцам. Дотянулся до новенькой, провёл пальцами внутри расщелины от копчика до треугольничка на клиторе. М-м-м! Мокро, скользко и тепло!

— Давай сюда писю, Ядвися!

Девушка охотно перекинула через меня ногу и опустилась на колени, подставляя губам душистое сокровище, разделенное надвое тонкой красной линией.

Трусики на тоненьких лямках хороши тем, что их снимать не надо. Зацепил пальцем шнурок, отвёл в сторону и делай, что должен. А свершится, что суждено.

Суждено оказалось найти, лаская языком сочную письку, клитор и замереть от восторга. Это был не крохотный пупырышек вроде Женечкиного, а такой членик размером с фалангу мизинца! Я обхватил его губами и покатал языком. Погладил большим пальцем скользкую от выделений звёздочку попки и аккуратно нажал. Палец, преодолевая слабое сопротивление, вошёл до конца. Ядвисю затрясло, а мне досталось много вкусного сока, напоминающего миндаль. Угощение стегнуло по нервам, и я стремительно кончил.

Смотреть на перемазанные спермой мордашки облизывающихся подружек было истинным наслаждением. Они не ожидали фонтана и спохватились, когда во мне почти ничего не осталось. Да я и сам не ожидал! Остатки девчонки высасывали по очереди...

«Потом у них была уха и заливные потроха...» В смысле, мы с Женечкой продемонстрировали новенькой полноценный анальный акт. Ядвися изумлялась тому, как легко и непринуждённо изрядного роста член погружается в глубины девичьей попки. «Матка боска! Это невероятно! Я тоже так хочу!» — причитала она, но согласилась с нашими доводами, что всему своё время, и торопиться не следует. Не последний же урок, в самом деле. Впереди столько интересного!

Обе ученицы заслужили высший балл в виде куни на посошок. В девять часов они спохватились и стали быстро собираться. Потому что время неумолимо.

Я смотрел на них и размышлял о том, что крупный клитор, видимо, и был причиной полной раскрепощённости новенькой. Чувствительное место ведь. Немножко потрётся обо что-нибудь, и готово — хозяйка возбудилась. Он от этого окреп и увеличился — следом новая волна возбуждения. Или наоборот, хозяйка о чём-то заманчивом подумала, а клитор встал. В общем, положительная обратная связь, которая требует в финале оргазма. А в условиях строгих родительских ограничений достигать оргазма вручную — всё равно что шампанское сосать через иглу от шприца...

Попрощавшись, Женечка взялась за дверную ручку, но вдруг обернулась ко мне и попросила:

— Дмитрий Олегович, вы только маме про Ядю не говорите!

— Даже если пытать будет, не скажу!

Девушки похихикали и ушли.

А я похвалил себя за то, что проявил слабость, когда не запретил своей отличнице привести лучшую подругу.