Я спокоен и уверен! Я знаю, что и как делать!

— Потому что ты действительно являешься Госпожой этого мира, - я конечно лукавил… Как же это привычно! – Ты хотела избежать насилия над другими, и вот получила власть над их телами и судьбами!

— То есть, я сама стала насильницей, и ты пытаешься этим меня утешить? Тебе нравится унижать меня, оставив голой? – судя по её бегающему взгляду, она была близка к панике.

— Ты знаешь меня лучше других. Мне нравится унижать других?

— Нет, но ты мог измениться!

Сильный ход, который вынуждал меня оправдываться. Или, вернуть ей одежду. Или…

— Тогда зачем мне лишать себя наслаждения? Ты сама знаешь, как его разрушить. Перестань смущаться и верни своё фригидное самодовольство на лицо.

Мама попыталась опустить руки, но у неё ничего не выходило. И я собираюсь не просто убедить её принять свою наготу, но и всё, что произойдёт потом? Амбициозная задача!

— Признаю… Моего презрения к тебе недостаточно…

— Для женщины, которая годами ходила передо мной полуобнажённой? Возможно, это не было презрением… Или, ненавистью… - я едва сохранял уравновешенность. – Возможно, ты любила меня? Искала моего признания… внимания? И так боялась себе в этом признаться…

Мне самому потребовалось усилие, чтобы сделать к ней шаг и протянуть руку.

— Когда-то, я сожалел, что ты мне ни в чём не помогаешь. Потом, я был благодарен, что ты не помешала мне стать тем, кто я есть. Сейчас… - мой голос всё же дрогнул. – Сейчас я хочу признаться в любви к тебе. К той, какая ты есть. Вот тебе новый выбор. Отказаться от моей любви, и я оставлю тебя в покое. Или… остаться со мной… в радости и печали…

Моя рука оставалась висеть в воздухе. Наверное, я перегнул с пафосом.

— Любовь… Чувства… - мама пожала плечами. – Я всю жизнь старалась избегать эмоций. Их слишком сложно контролировать.

— И прекрасно обучила этому меня. Как оказалось, у эмоций есть не одни лишь минусы. Да, я изменился. Если захочешь стать моей дочерью, могу обучить и тебя… по-отцовски.

— Дочерью? Секс с матерью уже не слишком возбуждает? – она рассмеялась. Зажато и неловко, но это было победой.

— Ты сумела сохранить свою невинность и пронести её через годы, ради этого момента. Это возбуждает в любом качестве. Хочешь подарить её единственному близкому тебе человеку? – тонкие пальцы уже не вжимались в кожу. Она готова… - Один важный момент! Я хочу не твоё тело! Я хочу тебя! Полностью! Со всеми твоими страхами, переживаниями… Я помогу понять, что они были напрасны!

— И, что я всю жизнь маялась хернёй? – её непривычная грубость показывала крайнюю степень волнения. И воспоминания вчерашних переживаний.

— Ты всю жизнь ждала своего мужчину… Не просто ждала… Ты сама родила его, воспитала… Создала… Моя Богиня…

— Спасибо, что не стал преклонять колени, - теперь мама улыбалась. Просто широко и приветливо улыбалась. И протянула мне руку… Ту, что хранила тепло её промежности… Тепло и влагу…

— Тебе понравилось стоять передо мной голой, - не удержался я, обнимая её за талию.

— Если такой искушённый в сексе, должен знать – возбуждает не только то, что нравится, - она не отстранилась от меня… М-м-м… Она… Она прижимается ко мне!

— Тебе ещё предстоит узнать, как многое тебе нравится.

Её вторая рука открыла грудь и легла мне на плечи.

— Ты хоть собираешься спрашивать моё согласие?

— Мы вместе будем слушать твоё тело, - грудь мамы потеряла былую упругость, но зажатая между нами поднялась двумя полусферами. – Вот прямо сейчас, два твёрдых соска подсказывают, что…

— …в мой живот упирается член! - мама рассмеялась, весело и беззаботно. – Твоё тело тоже любит поболтать.

— Прости, не заметил, что он всё сказал за меня, - моё лицо приближалось, и она чуть вытянула шею. – Можно сэкономить на словах…

Наши губы соединились, сначала твёрдые и неловкие, но постепенно… Наше жаркое дыхание заставляло их таять, становится податливыми… влажными… Моя рука опустилась с талии на ягодицу, сжимая и поглаживая её. Дыхание мамы прерывалось короткими вздохами… Она сама разорвала поцелуй, пытаясь вновь сфокусировать поплывший взгляд.

— Ты никогда не оставишь меня? Не бросишь? – по щекам катились слёзы.

— Мне нужно дать клятву?

— Нет! Извини, я… - её тело дрожало в моих руках. – Я… Кажется, у меня случится истерика! Что-то переполняет меня…

— "Она накопила слишком много энергии. " – за спиной мамы появилась Ляля. – "Не представляю, как Хранительница могла обходиться без секса. "

— "Мне нужно срочно трахнуть её? " – спросил я раздражённо. Не хотелось такой волнительный момент смешивать с сексом.

— "Нет! Её разум может не выдержать! Мы заготовили сценарий нашей встречи… Можем его немного изменить. Это отвлечёт её, позволит успокоиться."

— "Сценарий? "

— "Появления Леля было вступлением. Мы не учли, что её внутренний конфликт оказался настолько сильным. Целомудренная Хранительница… Не думала, что такое возможно! "

Я чуть отстранился от мамы, продолжая её придерживать.

— Моя вина, - прошептал я. – Мы слишком быстро продвигаемся.

— Нет, это я слишком долго ждала, - её глаза удивлённо округлилась. – Саша? Ты всё время была здесь?

— Это было так мило, - девушка всхлипнула. – Я понимаю, что невежливо было пялиться… Вы такие трогательные… Ой, я не в смысле, что вы друг друга трогаете! Я отвернусь!

Саша вновь помогла, возможно не осознавая этого.

— Мы собирались преодолеть твоё смущение, - напомнил я маме. – Это получилось?

— Даже слишком, - усмехнулась она. – Вот эти все глупости, про любовь и чувства, что ты говорил… Возможно, в чём-то ты был прав… Возможно, я пыталась привлечь твоё внимание, потому что… хотела привлечь твоё внимание.

Надо плавно переходить к заготовленному сценарию, с которым меня не ознакомили. Впрочем, так ещё лучше!

— Осталось решить ещё один вопрос. Твоя… должность.

— Должность? Меня уволили!

— М-м-м… Хорошо, назовём это предназначением. Тот парень, что появился перед тобой…

— Бестия? Мать говорила, что мы должны им служить. Я не совсем поняла Сашины объяснения. Архонты какие-то… Про них мать вообще ничего не говорила.

О чём же она трепалась весь полёт? Описывала наши оргии? Пересказывать всё содержание предыдущих серий мне сейчас не хотелось.

— Немного о служении и насилии. В этом мире всё немного иначе. Например, Саша – полностью мне подчиняется. Она больше чем рабыня в нашем мире, потому что не хочет бунтовать и сопротивляться. Я не просто сам могу сделать, я могу приказать ей сделать с собой самые мерзкие и болезненные вещи. И она сделает…

— И буду наслаждаться каждой секундой страдания, - встряла Саша. – Потому что делаю это по воле своего Господина.

— Она рассказывала… про эту ужасную порку… - мама брезгливо скривилась и поёжилась.

— Но! Я не могу этого сделать! Между нами существует… обратная связь. Я сам буду ощущать её страдания, а самое главное – не могу и не хочу причинять ей вред. Давая мне клятву верности, она осознавала это. Самое важное – клятву невозможно расторгнуть в одностороннем порядке. Я такой же раб наших отношений, как и она.

— Больше похоже на брачный союз, - усмехнулась мама. – Каким он предполагался в идеале… Двух влюблённых сердец.

М-м-м… Вообще-то, верное замечание. Ха! Если в ЗАГСе не обмениваться пустыми клятвами, а заставлять новобрачных пороть друг друга, замеряя состояние наказующей стороны. Если не сочувствует и не сопереживает, отказывать в заключении брака? Гениальная идея! Опять отвлекаюсь…

— Если не верить в любовь и чувства, то именно по этой циничной причине мы стараемся дарить друг другу любовь и счастье. Даже если некоторых делает счастливыми хорошая порка…

— О-о-о! Я так сильно соскучилась по твоей безжалостной руке, папочка! – Саша мечтательно закатила глаза. – Нина! Вы тоже должны заняться моей дисциплиной!

— Получишь! За то, что нас отвлекаешь! – я добавил строгости в голос, и вновь обернулся к матери. – Теперь понимаешь, почему я не смогу предать или бросить тебя?

— Это заставит тебя страдать? Любовь тут не причём? – похоже, она так же боялась этого чувства и его упоминания, как и я.

— Воспринимать страдания… чувства другого человека, это значительная часть любви. Когда Лель восхищался твоей красотой, он не врал и не лицемерил. Ты действительно ему нравилась, и он ощущал, как приятно тебе его признание. От этого, ты ещё больше нравилась ему. И он ещё больше нравился тебе…

Я замолчал, ожидая реакции мамы. Она тяжело вздохнула.

— После определённого возраста, начинаешь иначе воспринимать комплименты. Если мужчине нужно что-то от тебя… Деньги, должностное влияние, перепихнуться, если помоложе и покрасивее не подвернулась. Перестаёшь верить в искренность… Точнее, осознаёшь её отсутствие… Ты задумывался о том, что все человеческие отношения пропитаны ложью? - задумывался, и могли бы поговорить об этом до утра, но сейчас не хотелось отвлекаться.

— Придётся привыкать, что здесь все отношения пропитаны искренностью. И твоё господство над остальными не только повеление, но и служение. И ты не сможешь применять насилие, если сама не наслаждаешься этим.

— Ты прекрасно знаешь моё отношение… У этого бестии телосложение, как у античного бога! Как я могла понравится такому? – она взмахнула руками. - Кстати, Саша ещё говорила, что можно менять тела в этом мире! Почему ты не сделал меня… как тогда?

Сделал! Именно тот образ занимал всё моё подсознание!

— Ты помнишь, что я говорил? Мне важнее ты сама, чем твоё тело. Ты должна понять, что тебя любят, какая ты есть… - решил пока не упоминать, что её настоящее тело скоро изменится. – Готова познакомиться с остальными, Госпожа Матриарх?

— Если прекратишь мне так обращаться.

— Как скажешь, дочка…

Мама рассмеялась, и провела руками по бёдрам.

— Совсем заболтал меня. Даже забыла, что я голая. Это… приятное чувство.

— Мы можем сделать его ещё приятней, - сделав приглашающий жест, я сам не знал, что именно произойдёт…

Окружающие нас кусты начали обволакиваться зеленоватой дымкой, и словно раздвигаться в стороны. Трава местами начала светиться, и эти пятна постепенно слились в дорожку, что начиналась от ног мамы. Эффектно… Нас приглашают куда-то пройти? Как оказалось, нет.

Навстречу вышагивали обнажённые Лель и Ляля, держа за руки моих… детей? Если тела взрослых бестий были чуть крупнее человеческих, то Мила и Милн казались херувимчиками с древних рождественских открыток. Такие же пузатенькие и щекастенькие. И миниатюрный писюнчик у Милна, и едва заметная щель у Милы… Я-то знаю, что их гениталии… вполне себе… Странное целомудрие.

— Равная среди нас перед нашим Господином, но высшая среди нас по праву крови, - величественно провозгласил Лель голосом, который эхом возвращался, переливаясь и грассируя. Они ещё и с акустикой могут играться! – Примешь ли ты служение и любовь моей сестры Ляли…

— …и моего брата Леля, - подхватила Ляля таким же напевным тоном. – Признаешь ли нас своими детьми, Госпожа Матриарх?

— Э-э-э, - мама покосилась на меня, и неуверенно кивнула. – Да?

Ляля прошагала к камню, усевшись на него, а Лель, взяв маму за руку посадил ей на колени, словно на трон. Мама удивлённо покосилась на меня, и я уверенно покачал головой.

— Дети твоего сына и моей сестры Ляли, Милн и Мила, - глаза мамы изумлённо расширились и уставились на меня. Да, надо было предупредить… - Примешь ли ты их служение и любовь? Признаешь ли своими внуками?

— Блять, ты издеваешься? – мама возмущённо зыркнула и обернулась к детям. – Внуками? М-м-м… Да, признаю… Извините за несдержанность, но…

Но её уже не слушали. Юные бестии подошли к камню и залезли на него, справа и слева. Едва я успел подумать, что собираются изображать львов с парадной лестницы, как они просто наклонились, отставив свои крепкие попки… изображая… Подлокотники? Во мамином взгляде появился испуг и недоумение.

— Ты приняла наша служение, Госпожа Матриарх, - напомнил Лель. – Наполни их счастьем, приняв их заботу о тебе.

Мама осторожно опустила руки на угодливо подставленные спины, но кисти рук оставила приподнятыми. Интересно, кто это придумал? Не верится, что это стандартный ритуал, пришедший к нам из глубины веков. И, раздался странный звук… Сначала он показался просто гудением, потом тональность и ритм начали меняться… Что-то вроде мелодии…

По сияющей тропе из тумана выступили Зина и Люда. В отличие от бестий, они были одеты… почти… Платье Зины тонкими лямками обходило её грудь по плечам, спускалось к животу, завершая огромный вырез чуть выше лобка. У Люды, так же была обнажена грудь, но живот был закрыт. Впрочем, длина платьев нежно-голубоватого оттенка была вполне скромной. Они даже прикрывали колени. Кажется, я улавливаю логику.

— Жены твоего сына, Зинаида и Людмила, и твой внук, - он даже не рождённого не забыл. - …примешь их служение и любовь?

— Принимаю, - в голосе мамы начал появляться уверенность.

Женщины подошли ближе, и поочерёдно поцеловали её в лоб, соски и пупок. Поначалу мама дёрнулась, но решила стоически относится к происходящему.

— …Василиса и Светлана… Альбина и Ольга...

Кто? А-а-а, вспомнил! Девушки были одеты, как и Зина, с обнажёнными грудями и животами. Светке воспользовалась моим разрешением побрить голову, и теперь они выглядели как близняшки. И эти покачивающиеся сиськи… Мне нравятся такие наряды! Вот платья следующей парочки отличались.

Декольте Анжелы и Вики был вполне… приличным, хотя возбуждённо торчащие соски натягивали тонкую ткань, но ниже пояса… Подол едва прикрывал бёдра, а разрез, начинающийся от пупка, при каждом шаге открывал лобок.

— Шлюхи твоего сына, Виктория и Анжелика, - голос Леля не дрогнул, словно он просто назвал должностные обязанности. – Примешь ли их повиновение и любовь Госпожа Матриарх? Признаешь ли своими рабынями?

Мама вновь начала колебаться, покосившись на меня. Начинать новую лекцию, мне уж точно не хотелось.

— Мы принадлежим вашему сыну, - заговорила Вика и обе опустились на колени. – Мы выполняем все его желания, потому что это наши желания. Мы счастливы с ним, потому что он счастлив с нами. Позвольте нам разделить это счастье с вами, Госпожа Матриарх. Не отвергайте нас…

В её голосе слышала настоящая мольба.

— Э-э-э… Ну-у-у… Если в том смысле, что… Э-э-э… - мама тяжело вздохнула и осуждающе посмотрела на меня. – Да, хорошо! Принимаю…

Ноги изображающей кресло Ляли дрогнули раздвигаясь, и раздвигая ноги мамы. Та удивлённо шевельнула бровью, но не стала сжимать свои колени. Поцелуи шлюх оказались в губы, соски и лобок… или клитор? Со стороны было трудно определить, а замершая мама никак не отреагировала. Интересно, что она ощущает? Мне хотелось бы назвать происходящее пафосной постановкой, но голоса и движения всех участников, полупрозрачный туман, ритмичное гудение уже кажущееся музыкой… Всё это воздействовало не только на меня. Взгляды, величественные позы, почтительные поклоны… И сидящая голой мама, окружённая голыми телами бестий, не казались пафосным бредом сексуально озабоченного постановщика. Если только немного. Завершившие обряд отходили в сторону, постепенно образовывая круг. И вот на тропе оказались Макс и Егор. Они тоже оказались в платьях, но похоже, их это не смущало. Прямоугольный вырез на груди оставлял открытыми соски, а через разрез платьев торчали возбуждённые члены. Ванильная часть вечеринки заканчивается? В мамином взгляде был заметен интерес, но не было испуга или возмущения. Уже хорошо… Мужчины так же подтвердили свою клятву поцелуями, и отошли в сторону.

Появился Влад, и стоящая в стороне Саша присоединилась к нему, причём в "мужском" платье, и её членик старательно торчал из складок ткани. Похоже, тут строго с гендерными различиями. Девушку не расстраивает, что она оказалась в последних рядах и должна демонстрировать своё скромное достоинство? Я решил поддержать её, или мне стало скучно работать наблюдателем, но дождавшись завершения клятвы поднял руку.

— Одна из вас обратилась ко мне с просьбой, - заговорил я, и мой голос так же начал раскатываться по сторонам, вызывая слабое эхо. Подошёл к Саше, взял её за руку и подвёл к маме, которая возбуждённо дышала. Похоже, обряд произвёл на неё сильное впечатление. Мама кивнула головой, пытаясь сконцентрировать взгляд.

— "Не надо этого делать!!! " – почти закричала в голове Ляля, - "Ты можешь всё разрушить! Она ещё ни принесла тебе клятвы!"

Бестия продолжала безучастно сидеть под задницей моей мамы.

— "Она не давала тебе клятвы, и ты хочешь передать ей одну из нас? Разрушить круг? "

— "Я же не полностью отдаю! Вы говорили, что клятва Атрибутом нерушима. Она, моя мама, всё останется по-прежнему. "

— "Клятва нерушима, а не психика твоей шлюхи! Ты помнишь, что чуть не устроил вчера? "

Да, я помнил, и это серьёзно меня напугало. Очередной раз, когда решил, что во всём разобрался и чуть всё не запорол.

— "Если мама согласится, здесь и сейчас? "

— "Она только что паниковала из-за наготы! Ты собираешься устроить ей публичную порку? "

— "Думаю, она справится с этим. Она успела проанализировать, что я ей сказал, и сделать выводы. "

— "Уверен, что так хорошо знаешь свою мать? "

— "Знаю, как она думает. И, что решила… "

Вообще-то, я не был в этом уверен. То есть не обладал достаточной информацией для полной уверенности, но ощущения подсказывали мне… Да, я был более чем уверен!

— Тебе не всё нравилось, но согласилась признать рабов, и сидишь с раздвинутыми коленями, - мягко проговорил я. – Кажется, ты начала понимать, как здесь работает власть.

Я знал, что собираюсь сделать, но зачем привёл Сашу? В новом сценарии для неё не было места, или… Хм-м-м… Мама мне может очень понадобится! Я не знаю, откуда берут энергию древние бестии, но если собираюсь пробуждать Архонта, мне понадобится Хранительница! Сомневаюсь, что на эту роль подойдёт любая женщина. Задуманное оказалось важнее, чем я думал, а времени на уговоры и аргументацию уже нет.

— Странно ощущать обязанность перед людьми, которых впервые видишь, - пробормотала мама. – Их взгляды, их обожание… Я ничего этого не заслужила, но… Они так любят тебя, что мне достаточно отблесков этой любви. Никогда не мечтала о большой семье, мне было уютно оставаться одной, но… Я бы хотела быть достойной всего этого… Узнать их всех получше…

— Ты останешься их госпожой и моей мамой. И можешь узнать нас всех получше, если захочешь, - поднял руку, и все стоящие вокруг повернулись, скинув лямки платьев с плеч и обнажив спины. Если на реальных телах следы Бича были едва заметны, то в здешних воплощениях багровые рубцы хорошо выделялись. – Не один из них не был принуждён или обманут. Все они сами желали этого…

Нестройное бормотание и кивание голов подтверждало мои слова.

— Все они любят не только меня, но и друг друга, - снова кивание и бормотание. В таком виде, мы точно похоже на секту. Я вновь поднял руку и все повернулись, поправляя одежду.

— Я поняла, что ты пытаешься мне сказать. Ты хочешь, чтобы меня тоже…

— Нет! Не в моей власти хотеть этого, уговаривать или принуждать. Это не избиение плетьми рабов. В основе клятвы – доверие и твоё собственное желание стать частью меня… нас всех…

— Я и так часть тебя…

— В обычном мире. Поговори с ними. Узнай, почему они согласились и что их не устраивает в новом положении, - я демонстративно отошёл назад, кивнув Лелю. Тот взял мать под руку, помогая ей подняться и подвёл к Васе. Конечно же, я легко слышал все разговоры.

— Я была простая деревенская девчонка… Боялась секса и мужчин, скандалила с родственниками… Хотите потрогать мой живот? Я мама этой девушки, и сначала просто хотела быть рядом… И теперь я рядом, беременная от него же. Меня избивал и унижал муж… Уже думала, что умру от очередных побоев. Я её муж. Ваш сын раскрыл мне глаза, какая прекрасная женщина рядом со мной, и как я… неправильно себя веду. Я была полной дурой, и только встретив его, поняла это… Как же я мечтаю стать матерью, как и вы… Извините, я плачу… Вы чудесная женщина, поможете мне воспитать такого же чудесного ребёнка, как ваш сын? Я избивал и насиловал Светлану, вон та, лысая. Нас было трое, и мы… лучше обойтись без подробностей.

Поначалу я был разочарован. Слишком мелкие бытовые истории. Никаких смертельных опасностей, отважного спасения и самопожертвования. Если бы я ставил целью собрать самых рядовых обывателей, то идеально её добился. А-а-а… Секундочку!

— "Ляля, нас здесь двенадцать, вместе со мной!"

— "Разумеется. Двенадцать матриц разных Архонтов… Понимаю - ты ожидал, двенадцать без тебя! " – послышалось весёлое стрекотание. – "Тебе так хочется стать богом? "

— "Как же, Жанна? Вы говорили, она очень важна. " – не хотелось признаваться, но слова Зиа о том, что я могу стать полноценным Архонтом… Нет, не запали мне в душу. Просто, учитывать такую возможность… не помешает…

— "Её ребёнок будет очень важен. Он сможет заменить тебя, если ты поссоришься с Дриадой или не оправдаешь её ожиданий. "

— "Спасибо за напоминание. " – проворчал я. Никакого уважения к моему ЧСВ! Едва оно начинает ощущать себя тепло и уютно, тут же макают лицом в грязь!

— В молодости… - я вздрогнул, обнаружив, что мама уже стояла рядом. - Мать таскала меня по психиатрам и психоаналитикам. Мне пришлось немало читать, чтобы понять, чего они хотят и как этого добиться. Я была разочарованна. Там тоже были ложь, лицемерие, но ещё и глупость. Мы все психически больны по их нормам. Ты сумел сделать этих людей действительно счастливыми, решив их проблемы… внутренние, душевные проблемы… Я тоже этого хочу! Я желаю соединиться с тобой и принять твою печать!

В её холодных глазах горела фанатичная страсть, которая немного пугала.

— Я готова стать для тебя женой, рабыней, дочерью… Прими мою любовь и служение, Господин! – она опустилась на колени, обливаясь слезами. Не ожидал, что мама окажется настолько нестабильной! И сделать всё прямо сейчас опасно для неё же. Мой взгляд упал на Сашу.

— Мне придётся проверить твою готовность к подчинению, - холодно произнёс я. – Ты разделишь эту боль с ней…

— Что? Нет! Я должна принять всё сама! – наверное… Я не знал точно, как это работает, но и сводить мать с ума не хотелось. Если это свяжет их… Саша сама об этом просила. И сейчас, она поняла о чём я говорю, и её глаза засияли.

— Подчинение! – отчеканил я, указав девушке на траву, и та с готовностью легла на спину, у ног мамы. – Обнимитесь!

Из моих рук медленно выползали Бичи, свиваясь кольцами. Саша обхватила ногами согнутые колени, а руками – склонённую шею мамы, спина которой заметно напряглась. По крайней мере, теперь я не сомневался, и не колебался. Боль - всего лишь сопутствующий фактор, который легко проходит, если воспринимать остальные. Она их… воспримет! Бичи взмыли вверх, и с гулким щелчком опустились на белую спину. Резкий сдвоенный вскрик пронзил уши, а резкая боль всё тело… Странно, Бичи сделали знак рабыни… На мгновенье я замер, но они словно по своей воле повторили удар. Рыдающая мама качнулась вперёд, придавив собой Сашу. Лель помог ей подняться, но она оттолкнула его, устремившись к девушке.

— Сейчас, сейчас моя миленькая, - забормотала она, склоняясь над торчащим члеником. – Мамочка знает, как тебе помочь…

Она целовала и облизывала подрагивающую головку.

— Извини, мамочка никогда так не делала… Она боится причинить тебе боль…

— Вы не можете причинить мне боль, - выдохнула Саша, выгибая спину и пытаясь глубже войти в мокрый рот. – Наслаждение… Нина, вы наслаждение! О-о-о…

Спина мамы, перечёркнутая сдвоенными рубцами, изгибалась, закругляясь сдвоенными ягодицами. Сейчас они так широко разошлись, так призывно раскрывая… Нет! Не стоит спешить! Она только начала… Мама дернулась, когда ей в лицо плеснул фонтанчик спермы, но сразу же склонилась ниже, старательно её глотая. Она уже пробовала мою, сохранив оральную девственность, и родила меня, не познав мужчину. У неё извращённые отношения с сексом, что извращённей, чем извращённый секс. Я не понял всех правил этого мира, но разобрался в его логике. И сделал знак Васе. Она встала рядом с мамой на колени, обняла её за плечо… Мама просто обернулась, или желала этого, но в следующий момент их губы сомкнулись… Сперма брата с губ девственницы останется во рту моей жены. Сияющий пучок сплетённой энергии, не смешается с энергией самой девушки, не смоется в душе, и не будет очищен щёткой…

Я устремился к заплаканной Саше.

— Спасибо тебе, - жарко дохнула она мне в ухо, всхлипывая.

В следующий момент мама кинулась в мои объятия и начала жарко целовать, уже ничуть не смущаясь окружающих. Понимая, что случится в следующий момент, подхватил горячие ягодицы и понёс её обратно к камню, вернее к Ляле и детям, которые продолжали изображать кресло. Крепкие ноги мамы напряглись, приподнимая её тело, и когда я начал опускать её, расслабились, попав возбуждённым отверстием точно на торчащую головку… Обильные выделения помогли легко проскользнуть в глубину, но в следующий момент мускулы резко сжались. Ох, бля… Как больно! И приятно…

— Всегда мечтал засадить своей мамочке! – неожиданно громко расхохоталась мама, откидываясь назад. – Почему не сделал этого гораздо раньше?

Вцепившись ей в волосы, старательно всматривался в её глаза. Желание, возбуждение, похоть, слёзы… Слишком много всего, но взгляд оставался чистым и пронзительным.

— Боишься, что мамочка помешалась? – она вновь расхохоталась. – Надеюсь, что это произошло! Почему мне это понравилось?!?! Почему???

Меня больше интересовало, почему она заговорила о себе в третьем лице? Это же ничего не означает? Я судорожно подёргивал бёдрами, пытаясь покинуть тесную ловушку, и постепенно это начало получаться… Хотя, было ощущение, что с члена сдирается кожа… Нет, я не оставлю её так просто!

— Потому что мамочка любит меня, - выдохнул я. – Любит полностью, искренне!

— Да! Да!! Да-а-а!!! Люблю тебя! Вы все слышите? – если бы мы оставались в физическом мире, её крики услышали бы и в деревне. – Подойдите ближе! Вы все должны видеть! Мой сын любит меня! Он никогда меня не бросит! Он всегда останется со мной… Во мне… И, все вы… Я люблю вас всех!!!

Её ногти впивались в подставленные попки бестий, оставляя глубокие царапины, но те лишь крепче прижимались к нам. Что происходило с Лялей, взявшей на себя роль матраса для безумных любовников, даже старался не думать. Окружающие нас придвинулись ближе.

— Мамочка… мы любим тебя… ты прекрасна… наша мамочка… твоё тело… мамочка… - гул голосов сливался с ритмом мелодии, которая повторяла мои толчки… И бёдра всех покачивались в такт, словно… словно… Мне было не до поиска сравнений…

Влагалище мамы постепенно расслаблялось, и болезненная пытка постепенно превращалась в секс. Зина подошла ближе, склонившись над маминым лицом.

— Ты можешь убедиться, как сильно мы тебя любим, - её набухшие груди покачивались, и неожиданно мама начала хватать губами твёрдый сосок. – Покушай, моя девочка… Мамочка принесла тебе молоко… Сильнее, сладенькая моя… Мамочке нравятся настойчивые девочки…

Я немного запутался в наших ролевых играх, но ослабил напор, позволяя маме надёжно присосаться к груди, и она действительно начала настойчиво сосать. Из уголков губ потекли струйки молока. Как же это… возбуждающе выглядит! Вася со Светкой тоже подошли ближе, выжимая и выдавливая из себя белые струйки на вспотевшее, содрогающееся тело. Это уже слишком! Я больше не мог сдерживаться, и…

— "Подожди! Подними голову! " – голос Леля был резок и настойчив, сбивая приближающийся оргазм.

К нам подходил… я сам? Тело казалось полупрозрачным, но… С каждым шагом приближающийся казался всё моложе… Да, это точно я… точнее, мой образ. Зачем? Что ещё происходит? Мужчина превратился в парня, потом в подростка и рядом оказался уже мальчик. Он продолжил движение, проходя сквозь наши тела и камень, и младенцем свернулся на мамином животе, погружаясь внутрь… Это выглядело жутко и пугающе… жутко! И в этот момент из меня хлынул поток спермы. Я уже привык к своим повышенным сексуальным способностям, но на этот раз, буквально ощущал, как густой поток наполняет матку, выдавливается из влагалища, и… Живот мамы вспыхнул мягким светом и наваждение прекратилось… Надеюсь, что это было наваждение. Блять, надеюсь этот образ когда-то потеряет яркость и чёткость в моей памяти… Это выбило меня сильнее, чем первые удары Бичом… Сильнее, чем первое обретение тела… Раньше, когда я просто ощущал, было проще.

Попытался унять тяжёлое дыхание напоминая себе, что могу вообще здесь не дышать, но помогало слабо. Мама тяжело сопела, оставаясь подо мной, и наши тела скользили, смазанные молоком.

— Невероятно, - едва выдохнула она, облизывая влажные губы. – Я не прощу себя, что избегала этого всю жизнь…

— Нет, ты шла к этому всю жизнь, - пробормотал я. – И была вознаграждена…

— М-м-м… Я действительно сосала сиську?

— Да, и это было прекрасно!

— Возможно я потеряла сознание в кабинете, и мне всё это чудиться?

— Ты настолько извращённая, что смогла бы придумать, что здесь происходит? – я начал медленно выдвигаться из мокрого влагалища.

— Точно, нет, - она рассмеялась, весело и беззаботно, оглядываясь по сторонам. – В своей фантазии, я бы точно не стала орать, чтобы все смотрели. И эти кусты… В моих мечтах был ресторан… Зал, утопающий в полумраке… И ты ведёшь меня по коридорам, покрытыми толстым ковром… И мы входим в спальню, обитую парчой и шелками… Ты целуешь меня, одной рукой прижимая всё крепче, а второй скидывая лямки вечернего атласного платья… Непременно, тёмно-пурпурного! Его цвет должен показать тебе мою порочность… Я пытаюсь отстраниться, убрать твои руки, но ты легко преодолеваешь сопротивление. Ты неумолим и точно знаешь, чего хочешь… Ты хочешь меня…

Ого! Не представлял насколько у неё хорошо проработанные фантазии, связанные со мной… с нами!

— Ты угадала моё желание. Я всегда хотел только тебя, а на остальных просто тренировался, - мама улыбнулась, и все вокруг рассмеялись. Я поднялся, сделав приглашающий жест Светлане, и та опустилась между раздвинутых ног.

— Ох! – мама ощутила прикосновение и закатила глаза. – Сначала поцелуй, теперь… О-о-о… Ты решил напомнить мне молодость?

— Нет, я решил вернуть тебе молодость. Слова о любви, это только слова…

— М-м-м… Мне мало языка! Теперь я хочу… снова…

Света поднялась, выполнив свою работу.

— Конечно, любимая. Тебе нужно догонять долгие годы…

— Сашенька! – нетерпеливо перебила мама. – Она доставила мне столько удовольствия, а я даже не сумела хорошо отсосать.

Даже обернуться не успел, как девушка заняла своё место.

— Девочка, моя! – простонала мама выгибаясь. – Какой же он у тебя миленький… Ты не обижаешься, что я захотела тебя, как мальчика?

— Можете использовать меня, как захотите, Нина! Я же говорила вам, что хочу быть шлюхой для всех жён. Соблазнительной, доступной, угождающей… - Саша на секунду замерла. – Но… Но, вы избрали путь рабыни… Надеюсь, мне позволят сделать исключение для вас?

Девушка подняла на меня вопрошающий взгляд, но мама схватила её за волосы, прижимая к груди.

— Нет! Нет, ты неправильно поняла! Это я хочу быть твоей шлюхой! Доступной и угождающей! Всё, что ты рассказывала… Что тебе нравится, и чего ты хочешь… Я хочу давать это тебе! Ох, что я творю! Я навязываюсь подростку! – она оттолкнула Сашу и расплакалась. – Старая, никчёмная женщина! Какая из меня шлюха? Я даже этого не умею!

— Закрой рот и молчи! – голос Саши был тонким, но достаточно решительным, чтобы мама замолчала и сдержала рыдания. Он приподнялся, оставаясь в её теле. – Ты прекрасная и желанная женщина! Повтори!

Приятно смотреть, как мои воспитанницы справляются без моей помощи.

— Я… Я-а-а… прекрасная и… желанная…

— Соблазнительная и доступная!

— Соблазнительная и… доступная…

— Знаешь, что мне от тебя нужно?

— Не знаю… У меня ничего нет… Ни накоплений, ни должности… Только квартира…

— Ты издеваешься? Зачем квартира? У тебя есть любовь! Нерастраченная любовь всей твоей жизни! Я хочу получить её… Пока у тебя не родится ребёнок!

— Ребёнок? У нас будет ребёнок? – ошалело пробормотала мама.

— Да, у нас у всех будет ребёнок. Ваш с сыном, - мама перевела на меня удивлённый взгляд. – Нина, вы наивны в сексе, но не настолько… Я сейчас утону в его сперме.

О, Саша снова перешла на "вы".

— Ну в общем-то… Я никогда не пила таблетки, - задумчиво пробормотала мама. – Мы не предохранялись… Я даже не следила за циклами, и ждала… когда всё закончится… Но, врачи говорят, что близкородственные связи…

— Я вам говорю, что они прекрасны, - голос Саши звучал тише, но всё так же убеждённо. – Вы не ответили на главный вопрос. Ваша любовь? Её хватит на всех, но я хочу получить самое сладкое… Я люблю сладкое…

— Да! Да!!! Девочка моя! – мама вновь обхватила Сашу, прижимая к себе. – Мою любовь, моё тело! Моё прекрасное и доступное тело!

Не совсем тот эффект, на который я рассчитывал, но… так тоже не плохо. Даже хорошо. Если бы вся нерастраченная страсть вылилась только на меня, пришлось бы тяжеловато. По сути, Саша спасает меня! Какая умница!

— Что же касается технических навыков, их легко получить, - голос девушки дрогнул, ягодицы напряглись. – Прямо сейчас… Нина, вы действительно хотите стать умелой женщиной, которая сможет дарить нам не только чувства, но и наслаждение?

— Хочу, но… что это означает?

Саша посмотрела на меня и поняв моё согласие, вновь на маму.

— Упражнения и тренировки. Может быть трудно и скучно, но вам придётся много тренироваться, - она отошла в сторону, кивнув Максу. – Если вы не передумали и хотите этого. Вы были искренни в своих словах?

Удар ниже пояса, но в подобной ситуации вполне допустим. Близость с другими мужчинами может показаться избыточной, но с другой стороны… она сразу научится воспринимать секс как некую обыденность. Не зря Саша использовала такие обыденные слова. Хорошее лекарство от восторженной экзальтации.

Мама поймала мою руку, заглядывая в глаза.

— Сынок, мне кажется, я действительно этого хочу… разобраться во всём этом… Ты не подумаешь обо мне плохо, если я…

— Мам, если ты этого хочешь, я тоже этого хочу. Ты всегда самая лучшая! – Саша завалила её комплиментами и ничего нового мне в голову не приходило. – Ты можешь сделать всё правильно… Или ошибиться и переделать… Или ошибиться и бросить… Это ничего не изменит моих чувств к тебе. Не надо боятся…

— Я не буду. Я попробую с другим, и если мне не понравится… Я брошу…

Пускай будет Макс. Доверюсь Сашиному выбору.

— Вы позволите? Ваше тело так… – он благоговейно склонился к моей маме

Не дослушав, она обхватила его коленями, приподнимая свои бёдра.

— Да-а-а! Никто не сравниться с моим сыном и моей девочкой, - выдохнула она после первых движений.

О-о-о! Мама возвращается! Циничная, не обращающая внимание на мнение остальных. Ей ещё многому надо научиться. Если она захочет.

— Я не могу сравниться, но постараюсь дать вам всю нежность, которой меня обучила Светлана, - проговорил Макс, бережно продвигаясь.

— Которую ты насиловал? – даже страстное сопение не скрывало хорошо знакомые мне нотки в голосе.

— И готов искупить это жизнью! Ваш сын дал мне шанс на исправление…

— Да, я помню… Почему она… О-о-о… Приняла тебя? Она должна ненавидеть…

— Сначала она набросилась, избила… Потом… Не знаю, возможно Светлана и сейчас меня ненавидит. Возможно я никогда не искуплю того что сделал, но… я не сверну с этого пути! Она – звезда, что ведёт меня!

Света отвела глаза, прикусив нижнюю губу. Похоже, в ней не осталось ненависти…

Следующим был Егор.

— …Она заставляет меня спать на полу, но уже разрешает прикасаться к себе… ласкать… Я не представлял, какое это наслаждение, гладить бархатистую нежную кожу любимой! И ваш сын… Он сказал, что мне можно… несколько раз… И она позволила! Это было неописуемо!

Кажется, я опять ошибся. Волновал маму вовсе не секс… Точнее, не только он. И вопросы она задаёт на определённую тематику – вины, искупления, прощения. Она пытается извиниться передо мной? Исповедаться? Она всё спланировала, или пользуется возможностью? В одном уверен - она станет достойным Матриархом!