*****

Я смотрел на раздвинутые полные ляжки, на небритую промежность женщины, которую раньше страстно желал.

— Где Вы изволили шляться весь день? — спросил я вдруг у неё, — Может Вас там уже ублажили другие господа?

Почему-то мне не особо хотелось эту даму. Она сама и этот дом стали казаться мне странными, неправильными.

Лена повернулась на живот представив моему взору ранее обожаемую мной попу.

Но я смотрел на эту полную потрёпанную жизнью задницу и ничего не испытывал.

— Вам, сударыня, надо бы больше двигаться, — проговорил я наконец холодно, — Человек должен быть красив не только душой, но и своим телом! И в том и в другом смысле Вам есть над чем потрудиться!

— Ну ты — шутник, — Лена покачала головой, — Что, неприятности на работе, да? Ну тогда сделаем так.

Она села на кровати, напротив меня, и обхватив ладонью мой член, стала его надрачивать. Затем взяла в рот. Я хотел отстранить эту мерзавку, но что-то меня остановило. Через некоторое время я кончил ей на лицо.

— Какая гадость, — сказал я очень серьёзно.

Лена улыбнулась:

— Хорош прикалываться.

И отправилась в ванную комнату.

*****

Начальник производственного отдела Иван Петрович вошёл ко мне в помещение с плановым обходом. Забыв поздороваться он заявил:

— Так! Вы понимаете, что в машинном зале курить нельзя!? А там валяется пустая пачка от сигарет! Понимаете?! Пустая пачка! Кто-то курил в машинном зале! Да любой проверяющий нас не поймёт, если вдруг увидит! Немедленно наведите порядок!

— Побойтесь Бога, милостивый государь! Это не моя пачка от сигарет, — возмутился я, — Ведь я не курю, как Вы знаете. Надо наказывать тех мерзавцев, что курят да разбрасывают здесь свои табакерки! Прошу участь также, что я Вам не слуга!

Начальник ошарашено взглянул на меня, а затем, отведя взгляд, промолвил:

— Вы что, не поняли, что я сказал?

Кровь прильнула к моему лицу. Я смотрел на начальника сверху вниз, высоко подняв голову. Выдержав небольшую паузу, я произнёс, с наигранной любезностью чеканя каждое слово:

— Покорнейше прошу меня извинить, сударь! Но я не имею привычки трогать чужие вещи!

— Пачку надо убрать, — удивлённо и несколько растерянно повторил Иван Петрович, — Не мне же, начальнику, это делать. Я прошу Вас.

Гнев захлестнул меня с головой. Я стоял красный, как истукан, вытаращив глаза. Мне хотелось ударить Ивана Петровича или кинуть ему что-нибудь в лицо, например, перчатку.

Начальник снова посмотрел на меня, смутился, развернулся и вышел из помещения.

"Каков подлец! Он прекрасно знает, что пачку от сигарет бросил на пол этот пьяница — родственник генерального директора! Но сказать ему боится, вдруг тот пожалуется директору! Какая низость! Ну ничего, негодяй, это здесь ты — начальник! В городе ты такой же гражданин! Драться, только драться! Надо разузнать, где живёт этот прохвост!"

Так размышляя я судорожно расхаживал взад и вперёд по помещению оператора, заложив руки за спину.

*****

А вечером пришёл вечно нетрезвый сменщик.

— Ну когда ты научишься ра-аботать! — слегка заплетающимся языком нагло воскликнул он, — Ты почему не-еравномерно нагрузил агрегаты? Не умеешь работать – читай ин-струкцию! Человек должен... это самое... Развиваться! Я вот, например... Раз-виваюсь! Нихуя ты не хочешь р-развиваться!

— Извольте-с пройти со мной! — поднимаясь с кресла сказал я негромко, но уверено и чётко, — Пожалуйте-с!

— Куда это? — насторожился алкаш.

— В машинный зал.

— Зачем? — ещё больше напрягся он.

— Почитать инструкцию.

Пьяница заморгал глазами в недоумении.

— Инструкции нет в машинном зале. Она находится в кабинете у Ивана Петровича, — сказал он совершенно ровным голосом. Теперь лишь запах алкоголя говорил о том, что человек выпил.

— Вы предложили мне почитать инструкцию? Что ж, давайте почитаем вместе! Вот моя инструкция, — Я поднял кверху кулак, — Вот!

Я ткнул кулаком в морду алкоголика, родственника генерального директора.

— Извольте-с! — я снова ткнул его в лицо кулаком, — Но, если серьёзно читать, надобно непременно в машинный зал идти. Видите ли, здесь есть видеокамера, а там — нет!

Алкаш в ужасе глядел на меня. Затем он развернулся и двигаясь причудливыми широкими скачками скрылся за дверью операторной.

— Я тебе покажу, мужичища, как бражничать, а потом ещё и предъявлять претензии образованным господам! — гневно крикнул я вслед пьянице.

*****

Смена была окончена. Я вышел на улицу. Уже темнело.

Я ощутил тепло перстня. Взглянув на свою руку я увидел, что он слегка горит тусклым, загадочно-красноватым светом.

Заиграл смартфон. Это была Лена:

— Привет! Слушай, ты не мог бы зайти в магазин, купить чего-нибудь вкусненького на вечер?

— Какого... вкусненького? Вы что, с ума сошли, сударыня?! — я захлебнулся от гнева, — Я буду дома точно по хронометру, в назначенное время! Чтобы горячий ужин стоял на столе!

*****

Обычно я жду, пока мне уступят дорогу, а уже потом перехожу улицу. Но на сей раз я почему-то сразу решительно двинулся по пешеходному переходу и какая-то тайота чуть не сбила меня, затормозив перед самым носом.

— Охуел что ли так резко переходить дорогу? — грубо крикнул, высунувшись из окна, водитель

Вдруг я, неожиданно для самого себя, проворно подскочив к тайоте, открыл дверцу и сильными, пружинистыми, не свойственны мне движениями, вытащил водителя из машины за шиворот.

— Пусти меня, долбоёб! — ошарашено вскричал владелец авто, повернувшись ко мне, — Хули ты творишь, ебанутый?

Как только я услышал эти оскорбления, багровая ярость охватила меня, и, к своему удивлению, я ударил водителя автомобиля в челюсть. Удар неожиданно оказался тяжёлым, водитель свалился на землю, рядом с собственным авто.

— Поднимайся, подлец! — вскричал я. Мне почему-то хотелось убить шофёра, разделаться с ним, — Никому не позволительно так разговаривать со мной! Защищайся негодяй! Проклятый извозчик! Я научу тебя ездить! Да поднимись же, сволочь!

Сзади начала сигналить какая-то машина.

— Вот видишь, я настолько благороден, что не бью лежачего! — продолжал кричать я, — Имей же честь подняться и, достойно сражаясь, ответить за свои слова!

Но водитель лежал на земле, закрыв лицо руками. Вокруг собирались зеваки. Кто-то снимал происходящее на сотовый телефон. Ярость постепенно отпустила меня. Я быстро перешёл дорогу, свернул с улицы и затерялся во дворах.

*****

— Почему ты не зашёл в магазин? — спросила Лена, едва я закрыл за собой дверь. Я молчал.

— И плитку ты приклеил местами криво, ты посмотри сам, — продолжила она.

— Как Вы смеете, негодница, так разговаривать со мной, главой этого дома!? Заткнитесь и знайте своё место, женщина! — я повесил куртку на крючок:

— Да помогите же мне снять сапоги, как это полагается!

Лена глядела на меня вытаращив глаза.

— Ну, ты... грубиян... — всё, что смогла она вымолвить.

— А Вы, видимо, забыли, какой должна быть приличная семья. Придётся Вас сегодня немного поучить, — в конце фразы я поднял вверх указательный палец.

Лена стояла не шелохнувшись с широко распахнутыми глазами.

— Ступайте в палаты, разденьтесь и лягте на ложе, — бесстрастно произнёс я и пнул ногой снятые уже мной ботинки.

Я прошёл в кухню. На столе стоял горячий ужин.

Я вдруг перекрестился, сел и принялся трапезничать.

*****

Лена лежала голая на кровати.

— Ну-ка, повернитесь! — грубо скомандовал я.

Лена послушалась.

Я снял брючный ремень, сложил его вдвое и молвил назидательно:

— Вот сейчас я позабочусь о спасении Вашей души. Проявлю к Вам, сударыня, свою высшую любовь!

— Вот это да, — сказала Лена, повернув голову в мою сторону и выпучив глаза, — Ты что, шутишь?

Я замахнулся и стал наносить хлесткие удары по порочным ягодицам. Баба громко вскрикивала и причитала с каждым ударом:

— Ай!... Ой!... Больно же!... Ты можешь полегче?!...

Задница Лены дрожала от ударов, но её хозяйка почему-то лежала не шевелясь, физически не противясь наказанию.

— Сейчас мы изгоним все пороки из этого урочища греха! — приговаривал я.

— Ай!... Ты перебарщиваешь!... — кричала сударыня, — Может хватит!?... А!... А!...

Развратная жопа стала уже совсем красной, покрытой широкими бордовыми полосами.

— Ну, будет! — воскликнул я, швырнув ремень в угол, — Будет! А в следующий раз выволоку Вас за волосы во двор и выпорю прямо там!

От криков и стонов Лены я почувствовал некоторое возбуждение. Но всё же, не такое сильное. Мне казалось, что моя женщина должна быть моложе, стройнее и красивее.

Я сел верхом на лежащую на спине Лену, и начал трахать её сзади, как всегда любил. Промежность любимой была совсем мокрой. Передо мной сияла её пунцовая рыхлая попа, которая теперь, почему-то оставляла меня равнодушным. Возбуждение сходило на нет.

'Разве можно так иметь свою жену? — вдруг осенила меня мысль, — Ведь я словно на бабе бесово поле пашу! Грех-то какой!"

Я тут же вскочил и, встав перед кроватью, глупым голосом приказал:

— Ложитесь на спину поперёк лавки, да задерите-ка, подол!

— У меня нет никакого подола, я голая, ты что, не видишь? — улыбаясь сказала Лена, выполняя мой приказ.

От переживаний сегодняшнего дня я действительно плохо соображал. Казалось на меня старого наслаивалась какая-то чужая, тёмная, но очень самобытная личность.

Я вошёл в лоно дамы и начал двигаться. Подо мной ходили ходуном огромные груди и живот. Картина совсем не повышала мое либидо.

— Погасите огонь, — крикнул я.

Лена протянула руку и выключила яркий светильник, стоящий на прикроватной тумбочке. Процесс продолжался. Казалось, мы вошли во вкус. Жёнщина даже начала издавать звуки.

— Вы стонете, как дворовая девка! — вскричал я, — А, ну прекратите!

Лена сразу затихла. Я трахался не видя и не слыша это нечто, что находилось подо мной. Такое у нас было впервые.

*****

Ночь окончательно завладела городом. Мы лежали в кровати. Я, смотря в потолок, думал о минувшем дне.

— Это что, ты решил попробовать новые практики? — сказала вдруг Лена, отложив смартфон, — А знаешь, мне понравилось. Наверное, это голос предков! Только не лупи в следующий раз так сильно, прошу тебя! У меня до сих пор попа горит! Я думала, ты иссечёшь мне её в кровь! Но это оказалось так возбудительно! Ты, когда брутальный, такой секси!

— Ах, замолчите же, ради Бога, — сказал я, отворачиваясь, — И да начните уже усмирять свою развращённую плоть! Или же я буду спать с Вами валетом!

*****

Проснулся я в пять утра. Сна почему-то как небывало. На душе царила неясная смутная тревога. Ныла рука после вчерашнего удара. Я лежал на кровати и думал. Время тянулось медленно. Я подошёл к окну.

Восток уже алел и, казалось, оттуда, с востока, с самого неба, надвигается что-то ужасное, трагическое, немыслимое. Нервное возбуждение нарастало, почему-то вдруг захотелось плакать.

Рука сама собой потянулась к перстню. Как только я его снял, сразу почувствовал себя лучше. Тревога ушла. Настроение стало хорошим. Я отправился на кухню варить кофе.

"Всё же, как приду на работу, надо будет сразу убрать пачку от сигарет. Просто столкну ее ногой под пайола", — подумал я.

*****

Летело время, постепенно всё в моей жизни вернулось на свои места. Я больше не проявлял агрессию.

Начальник перестал тревожить меня лишними просьбами и сменщик больше никогда не предъявлял мне претензии. Я стал гораздо увереннее в жизни. Да и с Леной отношения стали более яркими.

Кем был этот самый ГВ? Возможно, и впрямь, разорившийся аристократ, который благодаря своему высокомерию, толкаемый вспышками гнева, всё же пошёл на убийство и кончил дни в ссылке, в глухих, холодных местах? Кто знает?

А может быть, мистика тут не причём, а всему виной лишь моё недовольство, усталость, осенняя хандра да разыгравшаяся фантазия?

Перстень так и лежит в ящике моего стола. Иногда я достаю его, любуюсь интересной формой и слабым красноватым сиянием, но никогда не надеваю.