|
|
Новые рассказы 79800 А в попку лучше 11743 В первый раз 5191 Ваши рассказы 4696 Восемнадцать лет 3501 Гетеросексуалы 9372 Группа 13524 Драма 2952 Жена-шлюшка 2647 Зрелый возраст 1776 Измена 12360 Инцест 12022 Классика 367 Куннилингус 3291 Мастурбация 2269 Минет 13377 Наблюдатели 8088 Не порно 3086 Остальное 1079 Перевод 8126 Переодевание 1307 Пикап истории 734 По принуждению 10817 Подчинение 7295 Поэзия 1483 Рассказы с фото 2557 Романтика 5619 Свингеры 2333 Секс туризм 523 Сексwife & Cuckold 2511 Служебный роман 2449 Случай 10222 Странности 2745 Студенты 3635 Фантазии 3313 Фантастика 2874 Фемдом 1489 Фетиш 3270 Фотопост 788 Экзекуция 3245 Эксклюзив 351 Эротика 1935 Эротическая сказка 2524 Юмористические 1534 |
Туалет Автор:
Alex2022A
Дата:
18 августа 2024
Эта история из середины восьмидесятых. Мне тогда лет 12-14 было. Как и все дети, я любил бывать у родителей на работе, только меня смущало там присутствие многочисленных взрослых-коллег и их неуместные «взрослые» вопросы. Как-то у мамы выпало дежурство в выходной день, я был на весенних каникулах и охотно согласился пойти с ней – ещё бы! Пустая контора в моём распоряжении! Бинго!!! Я печатал на пишущей машинке (компов тогда и в помине не было), бегал по просторным пустым коридорам, вызывая гулкое эхо в большом двухэтажном здании, сидел за разными столами, крутил счёты, выглядывал в окна и т.д. Стемнело. Мама включила свет только в дежурке, на втором этаже, где и должна была неотлучно находиться, а всё остальное здание постепенно погружалось во мрак, становясь зловещим и таинственным. Я присмирел и редко выходил из комнаты, и то не дальше полуосвещённого фойе и уходящего вниз лестничного марша. Я захотел пи-пи, но страшась темноты терпел до последнего, стеснялся сказать маме, пока мой мочевой не переполнился окончательно. Наконец я вынужден был сказать, что мне нужно в туалет, но я боюсь темноты (уже свечерело и наступил почти непроглядный мрак). Мужской туалет был на первом этаже, и я с ужасом глядел на тонущую в густой темноте лестницу, где были освещены только первые несколько широких бетонных ступеней и старинные перилла, а потом она стремительно уходила вниз, в чёрную неизвестность. И хотя это был тот же самый холл, где я беззаботно и весело бесился днём, но теперь он источал тьму и ужас, угрожая поглотить меня всего бесследно. — Мам, проводишь? – жалобно проблеял я, обернувшись. — Нет, я должна быть на телефоне (а это середина восьмидесятых, телефоны только проводные, никаких мобильных и никаких радиотелефонов). Иди сходи в женский. Дамская комната была на втором этаже в левом (от лестницы) крыле здания, широкий коридор просматривался почти до конца за счет света из открытой двери дежурки, и я пошёл... Сначала с опаской, медленно, осторожно, потом всё ускоряя шаг, чтобы сделать свои дела побыстрее и вернуться назад, где светло и нестрашно. Наконец я добрался до конца широкого коридора, где слева открытой пастью зияла дверь женской уборной. Я сжал волю в кулак и предпринял последнее усилие – шагнул через порог в абсолютный мрак, как в преисподнюю, нашарил на холодной кафельной стене выключатель и зажёг свет. Тусклая электрическая лампочка враз озарила женскую комнату, куда не ступала нога ни одного мужчины. Это был классический сортир того времени – никаких закрытых кабинок, просторная комната примерно 6 метров в длину и 4 метра в ширину, вдоль левой стены бетонный пол поднимался на одну ступеньку и на каменном пьедестале в ряд располагались 5 напольных унитазов - или чаша «Генуя», турецкий унитаз, - унитаз, предполагающий сидение на корточках при пользовании им. Я быстро подошёл к среднему, расстегнул пуговички ширинки (не понимаю тех мальчишек, кто снимает штаны, чтобы поссать), достал своё напряженное от долгого хотения хозяйство в тесное окошечко, отодвинул закрывавшую головку крайнюю плоть назад, чтобы освободить залупку и устье уретры на её вершине для беспрепятственного мочеиспускания, и с наслаждением выдал давно накопленную жидкость тугой звенящей струёй. Кайф освобождения разливался по телу. Закончив свои делишки и стряхнув последние капельки с кончика привычным резким движением, я замер и задумался. Я стоял посреди бабского туалета с вытащенным из скворечника воробушком, а вот здесь, именно здесь, на этом самом месте только в другое время восседали с оголенными задами взрослые тётки!!! Я представил, как вот здесь, над этим самым очком раскорячилась тётя Женя, держа руками задранную повыше юбку и приспустив до колен трусики, нависая своим широченным задом и могучими бёдрами над белой фаянсовой чашей. Как эта баба в самом соку лет 30-35, легонько потужившись, хреначит золотой струёй из своей волосатой манды прямо в жадно распахнутое жерло канализации. А рядом в соседнем очке плещется и звенит ручеёк Марьи Филипповны – самой старшей в отделе, доброй женщины небольшого роста лет 50 с мощной кормой и разбегающимися по ляжкам никогда не стрижеными курчавыми волосами. А вот ещё одна красавица зашла. Её попе явно тесно в строгом платье, видать располнела, а платье выбросить жалко, вот и ходит, вращая округлившуюся с возрастом жопку, как маховик. Она начала задирать подол ещё едва только войдя в клозет, видать торопится... приспичило... Толстые аппетитные бёдра в растянутых сверху чулочках бежевого цвета сверкнули неожиданной белизной кожи. Она залезла на пьедестал, уже задрав платье до поясницы и засветив белые хлопчатобумажные трусики, точнее целомудренно практичные рейтузы, туго облегающие заманчиво округлые ягодицы размером с глобус каждая, повернулась спиной к стене, расставила ноги на ширину обозначенных рифлёной поверхностью отступов и слегка наклонившись вперёд и отклячив зад сдёрнула свои штанишки вниз, на секунду оголив волосатый лобок. Но его тут же закрыл упавший подол платья. Оставив панталончики на коленях, она вновь задрала края одежды повыше – снова мелькнула кустистая мохнатка под нависающим карнизом округлого животика – и присела на полусогнутые ноги, разведя колени в стороны и стараясь не забрызгать свои туфельки. Из её промежности, откуда-то из самой гущи волосни, вылились несколько капель, одна за другой, а потом хлынул сплошным потоком водопад накопившейся мочи. Урина лилась турбулентно, задевала на своём пути посторонние предметы и норовила испачкать чулочки и обувь. Тогда она высвободила правую руку, старательно раздвинула указательным и средним пальцами буйную растительность и массивные половые губы, бывшие причиной несанкционированного разбрызгивания, и дала полный напор. Я представил всё это крайне живо и вполне реально, отчего и возбудился безумно. Мой маленький (в том возрасте) торчащий из ширинки птенчик покраснел и налился звенящим напряжением. Я безотчётно теребил его всё это время, спонтанно катая крайнюю плоть взад-вперёд... Эйфория блаженства волнами разливалась по телу от головки в самый корень полового члена, уходящий куда-то под мошонку, затем по всей промежности... Отдавала в позвоночник и в ноги до самых голеней... Особенно приятно было, когда шкурка ехала вниз и я дёргал её снова и снова, не желая останавливаться. Уздечка полового члена натягивалась от чрезмерного усердия до боли, но сладостное желание разрядки было сильнее... Когда шкурка шла вверх, закрывая залупку с головой, я почти ничего не чувствовал, и потому стремился как можно быстрее пройти этот момент, чтобы вновь было сказочно приятное «назад». Я непроизвольно ускорялся и уже вовсю дрочил со скоростью швейной машинки. Кончил я тоже быстро. Полноценной эякуляции в том возрасте ещё не было, но окропил пол в женском туалете несколькими капельками... Закончив все свои дела, я облегченно выдохнул, спрятал свой писюлёк, застегнул ширинку, выключил свет и уже смело зашагал по тёмному коридору. 19522 95 50 +10 [4] Оставьте свой комментарийЗарегистрируйтесь и оставьте комментарий
Последние рассказы автора Alex2022A |
ЧАТ +6
Форум +8
|
© 1997 - 2024 bestweapon.one
Страница сгенерирована за 0.010444 секунд
|