Oksana Litovchenko

CВЕТ В ОБЛАКАХ

18+

I.

— Вы сколько времени в браке? - Спрашивал андролог Евгений Александрович, упитанный 45 — летний брюнет с пролысью в прилизанных кудрях на темечке. Он старался не смотреть в глаза Катерине, в одной руке держал какой — то листок, другой писал, то и дело сверяясь с листком.

— Три года, - одними губами прошептала Катя, зачем — то пытаясь заглянуть, что там этот доктор пишет.

За окном шуршал тихий, весенний дождик, форточка была открыта, и свежий ветер заносил в кабинет какой — то тревожный запах сырой, теплой земли и молодой мяты.

— Прекрасно, - надул щеки эскулап и наконец посмотрел прямо на прелестную посетительницу. У него были ярко желтые глаза с черными зернами зрачков, было в этом докторе что — то мышиное, мешковатое и щекастое, - три года, это прекрасно, это, уже, пожалуй, устоявшийся брак. Ну, так вот, голубушка, у вашего мужа аксинозооспермия.

— А что это значит? - Похолодела от непонятного, какого — то страшного слова девушка.

— Бесплодие, - развел руками врач. - Вам не холодно, может закрыть форточку?

На окнах помещения были совковые решетки в виде лучей, расходящихся из нижнего угла, крашеные синей, облупившейся краской, и молодая женщина машинально подумала, и зачем эта защита на окнах в этой, в общем — то не самой дорогой клинике. Чего тут красть.

— Нет, мне не холодно, - повела плечами визитерша. - Пусть будет так.

— Прекрасно, - повторил медик и снова воткнулся в бумаги на столе. - А я, знаете ли, терпеть не могу духоту. Как говорил один известный персонаж: «Свежесть, свежесть и свежесть, вот, что должно быть девизом всякого доктора».

Евгений Александрович был человеком с юмором.

Катя смотрела в побитое молью темечко врача, а перед ее глазами плыли кадры солнечного курорта, парусник, лежащий на боку на берегу, переоборудованный под ресторан, много солнца, бирюзовая волна, и несмелый шелест мелкого прилива, который отходил обратно в море, увлекая за собой струи песка, водоросли и мелкие камешки.

На пляже кто — то разбил бутылку, куски стекла, разбросанные по берегу, открывались волной, освобождавшей их от песчаного налета и вновь тем песком застилались.

Женька с подкатанными брючинами бродил по кромке прилива, высматривал эти острые стеклышки, переливающиеся под солнцем всеми цветами радуги, собирал их на ладонь.

Наша белокурая туристка из — под широкого края сомбреро смотрела на мужа, улыбалась и думала, как же ей повезло с Женей, с этим красивым парнем, умным и великодушным.

Там у моря, под яркими звездами, они бродили часами, мечтали о своем доме, о дружной семье и о том, что у них будет много детей и двоих из них девочку и мальчика они обязательно назовут в честь своей любви: Евгений и Екатерина.

Женька целовал юную супругу неумело, но жадно и как - то ненасытно, словно хотел проглотить ее как мороженое, а она, тая от восторга, понимала, что вот это и есть любовь, и звезды шли над ними каруселью, то и дело срываясь со своих орбит и сгорая в далеком, немом полете.

После клиники Катя шла широким немноголюдным тротуаром, отмытым ливнем до скрипа. Почти распогодилось, небо покрывала странная лиловая мгла, сквозь которую солнце светило каким — то сюрреалистическим растянутым сиренево — оранжевым эллипсом.

О диагнозе супругу она решила не говорить, хотя доктор и взял с нее слово, что она введет его в курс дела. А еще андролог сказал, что их случай не лечится - у мужчины врожденная, генетическая аномалия, когда в эякуляте совсем нет спермы.

Порою на молодую женщину накатывало отчаяние, она корила себя, что согласилась сходить в клинику за результатами, и вся тяжесть открытия легла на ее хрупкие плечи, пусть бы муж сам и шел, к черту его запарку на работе, пусть бы теперь сам все это и разгребал.

А потом ее захлестывало отчаяние, душила жалось к нему, к себе, к ним обоим, и слезы текли по щекам этой весенней, белокудрой девушки с большими, зелеными, русалочьими глазами. Да, именно так Женька ее и называл - моя Русалочка.

По правую руку попадались редкие ларьки, и в одном из них Катя взяла баночку смородинового джин — тоника.

Она зашла в первый подвернувшийся дворик, который со всех сторон обступили высоченные мнгоэтажки, раскренившиеся в разные стороны, неловко вскрыла банку, осыпав пеной носочки своих замечательных туфелек и, подобрав плащик, присела на самый краешек скамейки, та все еще была сырой от дождя, поэтому наша симпатичная гражданочка примостилась всего лишь на один — единственный, самый выпуклый ее брус.

Бедняжка не знала, что делать дальше, понимала лишь, что ни за что не сможет сказать мужу о его диагнозе.

Доктор говорил что — то про экстракорпоральное оплодотворении, о сперме донора, то есть, чужого человека, но Катя не стала слушать этот бред.

Из ближайшей арки тянуло холодком, девушка пожалела, что оделась легко и засобиралась уходить, хотя ей хотелось просто посидеть хоть немного и как — то привести в порядок мысли.

Безлюдная детская площадка с горками, паровозиками и слониками, чья — то забытая вязаная шапочка, брошенная на ветви сирени, трещины в асфальте, забитые яркими побегами Мать — и — мачехи, небо с клубящимися облаками, беспрерывно разрастающимися все новыми и новыми клубами, бордюры, клумбы, автомобили.

Рядом, откуда ни возьмись, возникла крайне миниатюрная, седая, растрепанная старушка с потертым забавным рюкзачком, уселась на лавочке, скрестив лодыжки навесу, поскольку не доставала своими детскими кедами до земли.

Помолчали. Катя подумала, что бабушка сейчас попросит денег и взяла в руку сумочку. Но женщина денег не просила, а сказала:

— Пошто так сгорбилась, милая? Аль беда какая приключилась, ась?

И молодая соседка, не выдержав тяжести своей тайны, рассказала старушке, этому первому встречному, незнакомому человеку все: и про бесплодие, и про любовь, и про надежду, и даже про звезды над морем. Рассказала, почти прокричала, поскольку седая дамочка была с глушью.

— Да, дела — а,. . - заключила бабулька. - И что ж ты теперь делать - то будешь?

— Не знаю, - честно покачала девушка головой и, воткнув лицо в ладони, расплакалась.

— Горемыка ты, горемыка, - гладила ее соседка по плечу. Потом вздохнула, а потом сказала:

— Ты не плачь, знаю я как делу твоему помочь. Вот есть деревенька Кузино, а там колдунья Куделиха, она все знает.

— Доктор сказал, это врожденное, это не лечится, - всхлипнула Катя.

— Не говори так, Куделиха всех лечит. Ты адресок — то запиши...

II.

К Колдунье наша семейная пара поехала в воскресенье. Их машина стояла в пробке под шлагбаумом у железнодорожного полотна, ожидали какой — то длинный состав, автомобили зачем — то изредка бибиками, мигал семафор.

Женя с водительского места держал руку Кати, сидящей рядом на пассажирском сидении и тихонько щупал пульс:

— Ты волнуешься? - Спросил он.

— Нет, - ответила она.

Парень согнувшись над баранкой окинул взглядом нависающий небосвод:

— Похоже, опять будет дождь. И что за весна такая, сплошные дожди. А мне, представляешь, приснился маяк, высокий, из темного, грубого камня, башней - в самое небо. А я не то в поле, не то в море. А он светит, его огонь то скрывается в темных облаках, то открывается, и знаю я, что мне туда надо, что это верный свет, но никак не пойму, плыть мне или бежать.

— Свет в облаках, - сказала Катя.

— Да, - ответил Женя.

Товарняк казался какой — то бесконечной, ржавой полосой, которая дрожала и грохотала впереди, и когда эта полоса наконец отгрохотала, увлекая за собой вихри ветра и комки каки - то бумаг, переезд еще долго оставался перекрытым. Но вот, наконец, шлагбаум пошел вверх.

— Вам Куделиха нужна? - Переспросил пожилой велосипедист в резиновых сапогах у наших героев, когда они в селе остановили машину на дороге напротив него.

— Да, где она живет?

— Дык, это как сказать, - почесал затылок селянин. - Сами то вы откель будете?

— Из города.

— У меня тоже сын в городе живет, часы ремонтирует, Митька Механик, не слыхали ли?

— Не слыхали, дед, где Куделиха — то живет?

— Дык, у нас две Куделихи, та, что под мостом тонула, и та, что на Припеке дом.

— Та, которая лечит.

— А, так эта Куделиха с Припеки, Припека — это край села. А вы лячиться приехали? - Стрался заглянуть в салон этот лыбящийся не по делу, настырный «проводник», закидывая сальные взгляды на Катю, показывая кривые, редкие зубы. - Маленького девка приспичило, так будить тебе маленький, с гарантией, там всем раздають. Езжайте до конца улицы, а как улица кончится, будет тебе поляна, а на ней дом — то Припека и есть. Там Куделиха и живет. Вязи девку, вязи, - там таких славных любять лячить, - все обстоятельно и не без иронии обсказал попутчик, ощетинился в каком — то нехорошем смехе, трубно высморкался, вытер пальцы об штаны.

Машина тронулась, велосипедист остался позади, отразился в боковом зеркале со стороны Кати и, согнувшись, приставил локоть к животу с кулаком, вывернутым вверх, как показывают член.

— Он, кажется, не в своем уме, - предположила городская гостья.

— Слегка тронутый, точно, - крутил баранку ее супруг.

Вскоре по бокам перестали прыгать дома и домишки, и наши герои выкатились на большую, ухоженную поляну с красивым, компактным особняком, выбившимся из деревенского лада.

Красный, марочный кирпич, башенки, кованые ворота, рябина у забора, а перед домом - каменные столбики, соединенные провисшими цепями, и ровный ряд невысоких, строгих елей.

Было видно, что здесь живут люди состоятельные и держат свое поместье в порядке.

Супруги переглянулись, у обоих как — то не совмещались в головах классический образ знахарки — затрапезной бабуси, опоясанной платками, как пулеметными лентами, ютящейся в заросшей бурьяном развалюхе и этот современный мини — замок.

«Туда ли мы приехали»? - Словно бы спрашивали ребята друг у друга.

Оказалось, что туда. Но в тот раз на аудиенцию к Куделихе они не попали, выяснилось, что прием - по записи. У ворот на бетонной площадке чалилось несколько автомобилей. Стекло одного из них тускло блеснуло, и Женя понял, что где — то в облаках мелькнуло солнце.

Он вышел из машины, огляделся, тронул звонок на столбе ворот, но домочадцы никак не среагировали. Парень вдавил кнопку раз, еще раз, наконец основательно помучил этот дверной сигнал, и снова — ноль реакции.

Уезжать, несолоно хлебавши, было обидно, и наши путники спустились по травянистому, пологому склону к новенькой крытой беседке над ручьем. Вода в нем была чистой и проворной, порой ручей начинал переливаться на камешках всеми цветами радуги, особенно, когда солнце целиком вырывалось из облаков, и весь этот изумрудный склон, и прилегающее зеленое поле, и дальний смешанный лес заливались его светом, и словно бы обретали какой — то новый, жизнеутверждающий смысл.

Парочка разместились под крутым куполом и огляделась, изнутри крутой купол беседки украшал какой — то живописный, библейский сюжет с крестами и крыльями, на одном из опорных столбиков висела икона Николая — Чудотворца.

— Ты голоден? - Спросила Катя у мужа, - у нас колбаска есть и огурчик. Супруг отказался, вскоре у беседки возникла женская фигура, простоволосая, в ковидной, зеленой маске.

— Зачем пожаловали? - Спросила она, бегло изучив гостей заинтересованным взглядом.

— А мы, собственно, к бабушке Куделихе, - ответила девушка, почему — то поглядев на спутника.

— Вы муж и жена? - Поинтересовалась маска, и, словно откуда — то из рукава достала визитку. - Тут электронный адрес, кратко напишете свою историю, и обязательно приложите фото жены.

— Для чего? - Насторожился Евгений.

— А вы как думали? Ишь ты какой вострый, - хохотнула фигура, - чай не знаешь, что порчу скорее на супругу наводят, а через нее и на всю пару. Супружнице, стал быть, и главное лечение. Езжайте, все пришлете, только потом вас позовут.

Гости снова переглянулись.

— Вам косметика натуральная не нужна, крема, бальзамы для волос? - Говорила странная женщина.

— Не, нам не надо, - отмахнулась гостья.

— А зря, все настоящее, на травках. Такого вы нигде не купите.

— Может потом.

— Ой, ловлю на слове, хорошая. А Куделиха она не бабушка, Полина Романовна ее зовут.

III.

Дорога домой была быстрой и приятной, окончательно распогодилось, и оба супруга в душе были чуточку рады, что аудиенция у знахарки в этот раз не состоялась, это мероприятие почему — то пугало будущих родителей.

После ужина мужчина засел за комп, писать историю своей семьи для знахарки, не смотря на молодые годы Женя был научным сотрудником в усадьбе — музее известного поэта, любил литературу и работа с текстом не затрудняла его, а Катя включила свою электрогитару Fender Stratocaster, которую ей презентовали за победу в международном музыкальном конкурсе, это был такой инструмент в стиле Heavy Metal c агрессивным прикладом в виде обломанной звезды с разновеликими концами. Девушка была талантливой гитаристкой, что называется, от Бога, и когда она музицировала, одетая в коротенькую юбочку, с кошачьими ушками а - ля хентай в густой, белобрысой прическе, ее мужчина любил ее просто до ландышей в глазах.

Плиссированная мини — юбка, белоснежные гольфы чуть выше колена, белые, глянцевые бедра, пухлые, словно вишни губы и огромные, живые, зеленые глаза то застенчивые, то озорные — все это могло свести с ума любого.

В понимании же мужа, красота жены, в сочетании с талантом, делали ее абсолютным совершенством. В минуты, когда она перебирала струны, он, бывало, забывал даже дышать, зачарованный своею Русалочкой. Это была такая особая любовь, когда он не пылал от чувств как факел, а сладко таял.

Он помнил до мелочей, как увидел ее впервые, это было в раннем сентябре. Она вышла из стеклянных дверей какого — то фирменного магазина на безлюдную площадку, как на подиум. На голове у нее была цветная косынка, повязанная кольцом вокруг высокой шеи. На теле — темная, просторная накидка - короткая, едва ли не по уровню промежности, да еще и с разрезом. Она небрежно драпировала хорошо развитую грудь с остро торчащими сосками, свободно прыгающую под материей и почти полностью открывала крутые, девичьи бедра.

На Кате были темные же, полупрозрачные колготки, обтягивающие стройные, высокие ноги и короткие на высоченном каблуке черные полусапожки с серебряными цепочками. В разрезе на бедре мелькал темный пояс колгот.

Она шла как по подиуму, пружинисто петляя ножками, демонстрируя свои восхитительные бедра и игриво попивая из высокого бумажного стакана какой — то напиток, купленный только что.

На мгновенье она остановилась, ее накидка колыхнулась, еще больше оголив бедра, чуть ли не явив киль ее трусиков, и снова пошла, все также изящно держа стакан.

Потом девушка скажет, что сама не знает, что на нее тогда нашло, что просто захотелось поураганить, и все. И обычно все это ей чуждо и не присуще.

А тогда, на площадке у магазина она была красива, дерзка и сексуальна. Она чувствовала это и наслаждалась этим.

А теперь, по возвращению из села, она задумчиво наигрывала какую — то упоительную рок — балладу, такую красивую, что кажется, заслушались даже соседи и улица, хотя усилитель был на минимуме.

В ту ночь в постели супруг был особенно нежен, он смаковал губки, плечики и пальчики любимой, он дышал ей в шею, шептал ласковые слова, а потом неглубоко выстрелил теплой кончиной в ее плодородное, жаждущее семени лоно, а она смотрела в потолок и с ужасом понимала, что секс с бесплодным мужем потерял для нее остроту и яркость, он был пресным и почти противным, как кусок маргарина, и слезинка выкатилась уголка ее глаза у виска и укатилась куда — то прямо к подушке и со стуком упала на нее.

Она вспомнила вкус его "спермы", и, да, она была белой и пресной, как трава, и ей пришло на ум то странное, безликое слово, что произнес доктор Евгений Александрович, «эякулят».

— Тебе было хорошо, моя Русалочка?

— Да.

— Я люблю тебя.

— И я...

Доморощенный «секс - гигант» быстро уснул, щекоча дыханием ее подмышку и ероша одинокое перышко, торчащее из подушки, а она никак не могла заснуть, она чувствовала себя усталой, несчастной и потерянной и клялась себе, что сделает все, чтобы вернуть счастье в их дружный, уютный дом.

IV.

Когда супруги приехали к ясновидящей во второй раз, прямо у ворот их встретила все та же странная женщина в маске, которую она, почему — то, не спешила снимать, хотя эпидемия вроде бы уже и закончилась.

Опять моросил дождь, в руках у встречающей был розовый зонт, который она то ли не успела раскрыть, то ли не хотела, в ее каштановых кудрях запутались капельки дождя.

«Каштанка», как по себя прозвал ее Евгений, провела гостей по бетонной тропинке, перекрытой стеклянной аркой, драпированной диким виноградом, к особняку. В прихожей попросила переобуться в тапочки, которых здесь было множество, из — за чего иные пары были перепутаны.

Молодого человека женщина пригласила в первую, боковую комнату, а девушку провела дальше к двери в торце этажа. Потом вернулась к юноше, который осматривался в незнакомой комнате, гадал, куда это отвели жену и слегка нервничал.

— Не беспокойтесь, - сказала Каштанка. - С ней будет беседовать Полина Романовна, вас пригласят, если на то будет надобность.

— Как — то это не по человечески, - нервничал парень.

— Что «не по человечески»?! - Удивилась женщина.

— Мы же вдвоем приехали.

— Вы чая хотите? На травах, очень рекомендую, прекрасно тонизирует и успокаивает нервы. Вам вовсе незачем волноваться. Я, кажется, уже говорила вам, что порча на потомство обычно приходит через жену, с ней, в основном, и будет работать Полина Романовна. Она прекрасный человек, грамотный специалист, и, поверьте, еще не было случая, чтобы она не помогла. Так что, успокойтесь и наслаждайтесь жизнью, хотите, я включу плазму и подберу вам, что — нибудь приятное?

— Давайте я уж сам, - перехватил пульт гость.

— Тут хитрая система включения, позвольте я. Что вам найти?

Женя заказал документальный фильм о поэте, в чьем поместье работал, это кино он уже смотрел, и сейчас ляпнул не из потребности, а от волнения первое, что пришло на ум.

Комнатка была приятной, хотя и несколько напоминала рабочий кабинет. Был здесь стол и кресло с высокой спинкой, огромный ноут- бук, жалюзи на окнах, диван, рыбки в аквариуме, полки с книгами, картины, преимущественно — заснеженные пейзажи, которые приятно гармонировали с обоями холодных, синеватых оттенков.

Вскоре вскипел чайник, потом чуткие ноздри нашего героя уловили тонкий аромат породистого чая.

— Располагайтесь, будьте как дома, а у меня дела, - сказала маска. - Если что будет надо, вот здесь - кнопка, нажмите, и я приду.

Покидать комнату не рекомендую, в доме сложная планировка, а во дворе, бывает гуляют сторожевые псы - ничего страшного, но чужаков они не любят.

Женщина ушла, наш герой присел на диван, отхлебнул ароматного чая, который действительно был хорош и задумался: большой дом, но какой — то безлюдный, эта служанка, вроде селянка, но с хорошо поставленной городской, литературной речью, правда, слегка шепелявая и это разлучение, когда мужа — в одну комнату, а жену - в другую, самую дальнюю.

Однако, мало по малу фильм о поэте увлек его, там мелькала хорошо знакомая научному сотруднику усадьба, где он знал все, до последнего гвоздя, к тому же напиток сделал свое дело, и гость потихоньку успокоился, в то время как его супруга в противоположном конце дома пребывала в волнении.

Полина Романовна оказалась яркой, статной красавицей с высокой грудью, иссиня — черной гривой, большими серыми глазами и легкой ямочкой на подбородке, которая придавала ее лицу некий налет мужественности, что, впрочем, ничуть не портило ее, а, напротив, прибавляло ее образу какую — то особую перчинку и пикантность.

Но, что самое удивительное, при таком строгом, почти агрессивном облике, оказалась знахарка женщиной разбитной, приветливой, пожалуй, даже болтливой.

Она сразу же взяла Катю за обе руки, посмотрела в глаза и улыбнулась:

— Ну что, подружка, как доехали, устали, пригорюнились, а горевать — то не о чем, считай, к своим приехали, будем дружить, ладно?

— Ладно, - несмело улыбнулась девушка. Хоть убей, но никогда бы не подумала она, что ее новая знакомая - гадалка. Училка, главбух в крупной компании, врач — это, да. Она еще, как нарочно, была в халатике, не медицинском, но светлом и коротеньком, открывавшем ее великолепные бедра.

Ей - медицинскую шапочку, стетоскоп на грудь и красный крестик — и вылитая медсестра из ролевого порно.

Просторное рабочее помещение ясновидящей с решетками на окнах было стильно и уютно обставлено и походило на семейную спальню —, кремовые, раскинутые шторы на окнах, отдельной зоной - косметический столик, широкое ложе и невысокий, симпатичный бельевой шкафчик с каким — то жутко навороченным музыкальным центром на нем, в другой зоне на ковре с причудливым, восточным орнаментом стоял журнальный столик с двумя креслами по бокам, на одно из них хозяйка указала гостье:

— Присаживайся, подружка.

— Полина Романовна, я бы хотела узнать, сколько мы будем должны за лечение, - волновалась бедняжка.

— А нисколько, - вздохнула гадалка.

— Как, совсем?

— Да.

— Ну так ведь не бывает.

— Если дело выгорит, отблагодарите, как захотите, я всему буду рада. А ничего не найдете для меня, так и не надо. И забудем от этом. Да ты садись, в ногах правды нет.

Девушка присела и снова огляделась, здесь нигде не было всех этих привычных атрибутов гадальных комнат - таинственных, мерцающих шаров, чучел птиц, огарков свеч, да и сама хозяйка действительно была мало похожа на колдунью, которая вот — вот достанет из рукава колоду карт. Честно говоря, Катя слабо понимала разницу между гадалками, ясновидящими, знахарями, для нее они все были — колдунами, людьми, знающимися с потусторонними силами, и как их классифицировать она особо не напрягалась. В комнате было душно, словно бы его отапливали, не смотря на майскую погоду, и гостья почувствовала желание снять блузку.

— Ты голодна? - Спросила Полина.

Горемыка — клиентка отрицательно покачала головой.

— Может чай? - Соблазняла женщина.

— Может попозже? - Спросила девица.

— Ну, хорошо, - многозначительно улыбнулась знахарка, - попьем попозже. Давай, рассказывай про свою беду, ничего не таи.

И Катя рассказала про бесплодие мужа, про обследование, а потом еще, очень честно добавила, что уже ни во что не верит, и сюда они приехали просто для очистки совести.

— Почему не веришь, моя хорошая? - Ласково спросила ясновидящая.

— Да ведь в нескольких клиниках проверялись, и везде одно и то же — не лечится.

— Муж знает?

— Нет, я ему ничего не говорила, сама ходила к врачам за результатами.

— Правильно, умные жены обычно так и поступают! - Сообщение клиентки, кажется, даже обрадовало ворожею, - она заметно оживилась и повеселела:

— Солнышко мое, - говорила она. - Все на этом свете лечится, да не все знают как. А что касается вашей беды, то тут помочь проще — простого.

— Ну, как же это, когда совсем нет сперматозоидов? Сами врачи ведь говорят.

— Есть бесовскОе, а есть женское и мужское, берешь от сех и до сех и разделяешь на всех, - загадочной скороговоркой затараторила Романовна.

Гостья ничего не поняла, но ее сердце почему — то забилось сильнее.

Тогда Полина объяснила, что весь мир делится на две части — женскую и мужскую, и то, и то - это две цельных энергии и если взять в них в одном месте и перенести в другое, ни количество энергии, ни ее качество не изменяются.

Девушка еще ничего толком не успела осмыслить, как в комнату ввалился какой — то странный, темный мужик — босой, коренастый, косматый и бородатый, в черной, просторной рубахе на выпуск и таких же штанах, страшно похожий на паука. Его длинные, громадные руки тоже были усеяны черными волосьями. Что Катю больше всего поразило в нем, так это его жесткие на вид, сосучие губы. Ей на ум именно такое определение и пришло - «сосучие».

— А вот и Тихон к нам пожаловал, - улыбнулась Полина. - Знакомься, Катерина, это мой муж Тихон, знакомься Тихон, это Екатерина.

— Очень приятно, - вежливо кивнула девушка.

— А ты одна такая или вас там цельная стая? - Игриво протянул лапу мужик.

Девушка машинально пожала кончики его пальцев и ей захотелось вытереть руку о блузку.

— Не смущайся, Катенька, это Тихон так шутит. Вечно ты не ко времени являешься, иди уже, дай мне работать, - нахмурилась хозяйка.

— Ветер был ночью, сорвал с летней кухни лист шифера, - доложил Тихон.

— Ну, так и что? Подняла глаза женщина. - Дай команду, пусть починят.

Но странный визитер не уходил, он сверлил гостью своим тяжелым, бесстыжим взглядом, а та не знала куда деваться. Неожиданно он выкинул руку вперед, схватил ее за подбородок, сдвинул большим пальцем ее нижнюю губу, обнажая зубки:

— Уу, крыска — Лариска. Хороша, заноза!

— Иди, Тихон, иди, - сердилась женщина, но как — то словно не всерьез и нехотя.

— Тогда один, - выкинул кривой палец этот паук.

— Тогда сюда, - указала Полина пальчиком на свои губки, и эти причудливые супруги слились в страстном поцелуе.

Скромница — гостья не знала куда деваться.

— Не смущайся, хорошая, - увещевала раскрасневшаяся хозяйка гостью, когда этот похабник наконец вымелся, - это он с виду такой грозный, а внутри добрый и очень - очень ласковый, - ну так вот, о чем это я?..

— Мы, пожалуй, поедем, - подхватилась девушка, ее щеки тоже пылали, ей хотелось как можно быстрее покинуть этот дом.

— И? - Иронично спросила обцелованная, воспламененная милфа.

— Что «и»?

— Делать — то что будешь?

И тут у девушки невольно промелькнула мысль, а и ведь и правда, что делать — то? Она плюхнулась обратно в кресло и горько расплакалась.

— Вот и умница, вот и славно, - гладила ее по руке знахарка, а потом встала и поцеловала ее в голову, заглянула в глаза:

— Вы сейчас езжайте, ты успокойся, все обдумай, мирком да ладком, а коли надумаешь, так и возвращайтесь в следующее воскресенье, буду ждать с двух до четырех.

В дороге Катя была молчалива и даже сердита, чего угодно она могла ждать от этой ворожеи, но только не такого похабства.

Да и действительно, такого необычного сеанса народной терапии не переживал пожалуй ни один страждущий пациент.

Напрасно супруг допытывался про встречу, что, да как, и что дальше, супруга была насуплена и сосредоточена, она поклялась себе, что и ноги ее не будет в том ужасном доме. «Интересно, за что эта дура Полина любит этого паука поганого? А ведь любит же», - думала она.

А вечером задала такой тяжелый рок на своей гитаре, что вздрогнул весь дом, музыка взревела и взвилась в одной отдельно взятой комнате, грозясь разнести ее изнутри, и также внезапно смолкла, как и началась, и визжащее эхо еще долго блуждало где — то в бетонных лабиринтах дома, а в стены злосчастной квартиры лупили кулаками возмущенные соседи.

Ночью Кате снился жутковатый сон, будто они с Женей где — то на побережье Австралии и занимаются виндсёрфингом. Они на досках под парусом резвятся, веселятся и ловят свою волну.

Океан качается, волны встают прямо под Катей, но все он какие -то мелкие, и как наездница не стремится взлететь и помчаться — не хватает высоты, а муж опрокидывается, бухается в воду, девушка кричит от испуга, кидается спасать, просыпается и лежит, тяжело дыша и комкая с досады простыню. Еще чуть — чуть, и она бы взлетела, но не хватило ветра...

V.

— Деторождение, моя любимая подружка, это, прежде всего хороший секс. Качественный секс. - Говорила Полина Романовна Кате, когда она с мужем приехала на очередной сеанс. Теперь волосы женщины были убраны в шикарную косу, куда было вплетено несколько разноцветных, шерстяных нитей, а пальцы блистали изумительным авторским маникюром.

Гадалка была дьявольски красива, и Кате приходилось это признать, хотя признавать подобное она не любила, поскольку сама была красавицей. Но у Полины была красота роковая, женская, а у Кати трогательная, девичья.

— Как у вас с мужем в этом плане? - Допытывалась Романовна.

— А какая разница, если нет сперматозоидов? - Развела руками молодая жена бесплодного супруга. Вопросы ясновидящей казались ей неуместными и бестактными.

— Да ведь дети от секса бывают, - открыла Америку знахарка, и гостья подумала, что она над ней издевается. На языке даже завертелось дерзкое «да неужели?!», но девушка сдержалась.

— Именно качественный, горячий секс и приводит к зачатию, - продолжала эта тетка мучить девушку. - Вот, смотри!

Хозяйка пустила плазму, где какой — то лысый, смуглый бык сношал раком миниатюрную блондинку, от чего та едва не лезла на стену. Катю удивило, как ловко он управляется с телом партнерши, успевая жадно лапать все ее потаенные места, потом она ему сосала, стоя на коленях, сомкнув руки за спиной, и Женина супруга подумала о том, какой большой у этого мужика член.

— Вот именно это тот секс, от которого и появляются детки, - сказала гадалка и выключила телевизор.

Щеки у Кати пылали, ей было стыдно за себя, за Женьку. За то, что они приехали в такую даль, черти зачем, купились черти на что.

— Полина Романовна, мы кажется, не понимаем друг друга. Я ведь толкую вам, что сперма мертвая, но вы меня словно бы и не слышите.

Но эта греховодница лишь лукаво улыбалась:

— «Берешь от сех, до сех и разделяешь на всех», - повторила она свою загадочную фразу.

— Ну, и при чем тут порно? В порно все специально подстроено, смонтировано, от порно никто не беременеет, да и где вы в жизни видели такие члены? Нету их и зачем они? - Катя заполошно хотела доказать свое этой тугоумной тетке, ведь очевидные же вещи!

— Ты ошибаешься, подружка дорогая, - загадочно сказала она и крикнула:

— Тихон, зайди на минутку...

— Тихон! - Нетерпеливо топнула ножкой она.

В комнату вкатился тот самый паук. На этот раз он был в одной лишь длинной рубахе. Он был оживлен и подвижен, как танцор на площадке.

Супруга, смеясь, схватила его за руку, подняла ему рубаху, под ней длинной рыбиной висел тяжелый член.

Полина с обожанием глянула на супруга, взяла в руку этот прибор и вздрочнула его:

— Как тебе, подружка? - Игриво посмотрела она на гостью.

«Так вот за что она его любит», - невольно промелькнуло в голове у Кати.

Девушка впервые видела такой член близко и растерялась, она пылала, она не знала куда деваться, и что делать.

— Попробуй, какой он хороший, какой он горячий, - соблазняла женщина девушку, и та крепко зажмурившись, протянула руку и с опаской коснулась этого угря...

Полная версия этой замечательной истории на Бусти https://boosty.to/oxisslaif