Вступление

Еще раз хочу поблагодарить Тебя, мой дорогой читатель, за интерес и поддержку в моем новом начинании. Раскрывать себя в рассказе не менее волнительно, нежели в реальности. Обнажение своих переживаний и эмоций, подобно такому же обнажению своего тела в людном месте, морально бросает в дрожь, словно ледяной водой окатывает душу, вызывает трепет от одного лишь прикосновения к клавиатуре. И, подобно нагой, ничем не защищенной коже, я продолжу радовать Тебя своими автобиографическими приключениями.

После случая в Анталии я приняла, наконец, свой фетиш, приняла себя, как этого фетиша обладатель. Поняла, что как-то глушить, прятать его не смогу, да и не стоит. Придется с ним уживаться, находить компромиссы, лавировать между "нормальной" личной жизнью и своими демонами. Которых надо кормить, и чем реже ты будешь это делать, тем сильнее вопьются они в твою голову, тем злее будут кромсать своими когтями, тем меньше счастья и наполненности будет ощущать твоя, на первый взгляд, полноценная жизнь.

Следующий рассказ, мой дорогой друг, перенесет тебя в стылую, но все еще сохранившую былые летние нотки осень 2019 года, золотящуюся опавшей листвой. Закончив университет, устроившись на свою первую работу и съехав впервые в жизни от родителей, я постигала свой дебют в роли самостоятельного взрослого человечка.

Квартирка, что я снимала, и на которую мне хватало своих кровных небольших денежек, находилась не в самом представительском районе города, носящего гордое заводское название, но мною ласково и любяще называемого "родные ебеня" (жители, без обид, сами его так называете, я не раз слышала).

Жила я одна, и за один только этот подарок мне приходилось платить отвратительно работавшей плитой, прыгающей и едва ли не выполнявшей сложные акробатические трюки стиралкой и скрипучим паркетом, положенным, казалось бы, когда я еще не родилась. Но уединение сглаживало все эти неровности. Наедине с собой я могла полностью, наконец, предаться удовлетворению своих демонов, их кормежке и дрессуре.

Жила в этом месте я полгода, пока не съехала по независящим от меня причинам. Дом, в котором прошел этот столь важный для меня период, имел П-образную форму, а моя квартира, расположенная на 4м этаже, находилась на одной из палочек этой буквы таким образом, что за окном у меня была достаточно близко стоящая противоположная часть здания. С его окнами, глядящими, соответственно, в окна мои. Об этих, а точнее, об одном особенном для меня окне напротив, и будет эта история.

Я решила свести рассказ к четырем особенно значимым дням этого полугода, дабы не утруждать Тебя большой стеной текста, предоставляя сухой и нудной отчетности живописность и литературность. Также, в качестве эксперимента, я решила попытаться обойтись без единой строчки диалогов и прямой речи. Дабы создать впечатление настоящего, написанного сгоряча, дневника. Итак... Приятного чтения!

День №1. Знакомство

Этот день я помню особенно хорошо, ибо случился он на первой неделе моего проживания, когда я только притиралась, привыкала к новому жилью.

Я аккуратно вышла из тапочек и мягко ступила босыми ножками на чистый, тщательно вымытый паркет. Утвердив руки на боках, критично осмотрелась. Комната, после череды щепетильных уборок, наконец стала отвечать моим запросам в чистоте. А это значит, что и мне, только что вышедшей из душа, можно наконец передохнуть. Сделав пару шагов вперед, я потянулась, с удовольствием растянув натруженную спину, встала на цыпочки и улыбнулась своему отражению в большом, во весь рост, зеркале, удобно располагавшемся напротив кровати.

Замерев в этой красивой позе еще на несколько мгновений, я любовалась своими изгибами, медленно привыкая к наготе на фоне непривычных пока стен. Села на кровать, вытянув носочки, придирчиво оценив растяжку, перевалилась на животик, приподняв таз. Мне нравилось то, что я видела. И еще больше нравилось осознание, что теперь, живя в одиночестве, я смогу куда больше времени проводить голышом.

Хм, а может, нет? А может, мне хотелось бы иметь соседей? Может, мне хотелось бы пробегать мельком в душ, из душа, в одном лишь полотенце, пока они ничего не замечают? А потом, когда я достаточно осмелею, и вовсе неприкрытой? А они бы даже не догадывались об этом... Не догадывались о моих маленьких шалостях, о моем нарастающем возбуждении...

Я снова легла на спину и, слегка приподнявшись, глядя в зеркало, развела ножки, картинно проведя ладонями по внутренней стороне бедер. Аккуратно, словно боясь обжечься, я медленно прислонила палец к своему лону, не особо удивляясь обилию влаги, липкой ниточкой зацепившейся за его подушечку. Небольшого усилия воображения мне хватило, чтобы отчетливо представить загадочного незнакомца, занимавшегося на кухне, за стенкой от меня, своими делами, пока я здесь... Трогаю себя. Короткий взгляд на приоткрытую дверь бросил меня в жар, а рука, поглаживая киску, смазывая струящимся из нее соком скучающий сверху бугорок, мелко задрожала. Описав несколько кружков, то прижимая, то ослабляя нажим, я бессильно опустила голову на кровать.

Это не то. Я все еще чувствовала себя в безопасности. А мне не хотелось чувствовать себя в безопасности. И воображение тут не поможет.

Поднявшись с дивана и, капнув, к легкому неудовольствию, капелькой на чистый паркет, я медленно подошла к окну и, прячась за плотной бордовой шторой, выглянула наружу. Противоположная стена дома поздоровалась со мной редкими вечерними огнями окон, устало горящих в лучах заходящего солнца. Интересно, а насколько хорошо им видно меня? Хм... Вон та кухонька, этажом пониже моего, очень даже явно выдает свое содержимое. Я могла отчетливо разглядеть обеденный стол, стулья, угол стоящего в углу холодильника... Даже рисунок на плитке могу примерно рассмотреть... Удивительно, как же выдает содержимое комнаты включенный свет... Приму к сведению.

Я приоткрыла дверь на балкон, раскрыла шторы и, осторожно пригнувшись, вернулась на кровать. Свет включать было страшно. Осознание, что моя комната может так же прекрасно просматриваться из окон напротив, пугала и одновременно заводила. Поборовшись немного с сомнениями, я все же решилась...

Согнув ближнюю к окну ножку в колене, закрывая таким образом потенциальному зрителю вид своей промежности, я вернула пальчики на свой разгоряченный очаг, снова удивившись взявшемуся невесть откуда потопу. Откинувшись и, для смелости, зажмурившись, сняв очки, я продолжила делать себе приятно, борясь с желанием повернуть голову. Разыгравшееся взбудораженное воображение рисовало мне похотливых зрителей чуть ли не на моем балконе, жадно глядящих на мой разврат через открытую дверь.

Задыхаясь от возбуждения, я сильно сжала грудь, погрузив наконец пальцы другой руки внутрь, медленно, упорно раздвигая упругие стеночки, податливо и моляще взывавшие продолжить процесс чем-то посерьёзней. Вернув очки на место, я жадно наслаждалась собой в зеркале, выгнулась в пояснице, шумно выдохнула и, вызволив покрытые влагой пальцы, медленно поднесла их к губам, и, нерешительно замерев, погрузила внутрь, тут же ощутив все еще горячую солоноватую жидкость на своем языке.

Как бы я ни старалась, как бы ни мучила себя, кончить мне никак не удавалось. Такое чувство, будто что-то закрыло шлагбаум перед машиной моего оргазма, а поезд какой-то неведомой проблемы, проносящийся перед ним, был бесконечным. Чего-то явно не хватало. Только чего?

Встав с кровати и справившись со слегка кружащейся головой, я медленно побрела на кухню, поправляя очки и, забывшись, на автомате включив свет. Налив из чайника воды, я медленными глотками возвращала потерянную в организме влагу, задумчиво разглядывая себя в отражении. В отражении своего окна... При свете... То есть...

Я тут же отпрянула, резким ударом по выключателю вернула темноту. Я была видна... Отчетливо видна, как и та кухня напротив, только намного сильнее, ведь вечер был уже достаточно глубок! Сколько это продлилось? Сколько я пила? Минуты две?

Я аккуратно подошла к окну, прячась за его краем, выглянула наружу. И сердце мое ушло в пятки.

На два этажа повыше, из окна напротив, выглядывала темная фигура. Лишь силуэт стоящего в окне невзначай соседа, но я была отчетливо уверена, что он смотрит прямо на меня. Я не видела его лица, его глаз, но все мое естество кричало об этом.

Пригибаясь, я вышла в коридор, не отрывая взгляда от фигуры. Помаячив в своем окне еще немного, она испарилась. Набравшись смелости, я все же решила провести финальный эксперимент. Глубоко вздохнув, я снова щелкнула выключателем и, собравшись с остатками смелости, словно солдат под расстрельные пули, вошла на кухню, медленно повернулась к столешнице и положила на нее свои руки. Одним лишь боковым зрением, чтобы не выдать себя, я жадно ловила сквозь свое нагое отражение в окне любое движение, и вот... Он снова появился.

Как бы мне не хотелось убежать, спрятаться, накинуть на себя, в конце концов, хотя бы свой халатик, я продолжала стойко держаться, позволяя незнакомцу вдоволь насладиться собой. И, только отсчитав про себя до тридцати, я медленно покинула кухню, выключив за собой свет. После минутной задержки силуэт так же исчез.

Я вернулась в зал и, укрывшись с головой в одеяло, долго не могла уснуть. Итак. Вот оно. Вот он, мой новый зритель. Свидетель моих демонов.

День №2. Перекур

Наши молчаливые отношения на расстоянии начались. Каждый день, заканчивая работу, я безвозвратно уносилась мыслями к очередному представлению, что устрою этим вечером для своего нового знакомого дома. Нет, я не показывалась ему ежедневно, дабы не приесться, не ослабить его ко мне интереса. Мои перформансы носили весьма нечастый характер. Но и не совсем уж редкий.

Иногда я могла лишь мельком посветить собой в окошко, выходя из душа на кухню за чашечкой кофе. Иногда устраивала откровенное двадцатиминутное шоу на кровати, лаская и мучая себя на его потеху.

Кстати да, боковое зрение, натренированное за все это время, уведомило меня в том, что мой преданный зритель приобрел себе бинокль! Этот факт меня, конечно, взволновал (ведь теперь ему были доступны все подробности моего открытого тела), но и заставил подходить к позам, движениям, даже выражению лица с должной ответственностью.

Конечно, мне было страшно интересно, кто он такой, какую ведет жизнь... Сколько ему лет? Где и кем он работает, живет ли, как я, один или с кем-то? Какова его личная жизнь? И что он думает обо мне на самом деле? Восхищается ли моей смелостью или наоборот, презирает, считая лишь заносчивой и глупенькой шлюшкой?

Каждое утро, выходя на улицу и медленно проходя по двору, закуривая сигарету, я внимательно, но незаметно приглядываюсь к выходящим из его подъезда жителям, отчаянно пытаясь поймать взгляд на себе, как-то узнать его. Не знаю, зачем. Понятия не имею, что делала бы, если бы он сам подошел ко мне и представился. Наша ситуация была прекрасна своей недосказанностью, незавершенностью, неизвестностью. И как бы мне не хотелось узнать этого мужчину, я понимала, что сближаться с ним мне не стоит, дабы не разрушить это иллюзивное волшебство.

Так вот, в этот день я вернулась с работы позже, когда небо уже окрасилось в темные вечерние тона. День, насколько я помню, был преотвратный. Дождливая погода, завал на работе и прочие мелочи уверенно подбили меня хорошенько отыграться в завершении. Забежав по дороге в магазин за двумя бутылочками фруктового пива, я заспешила домой. Помню, как от задумки, волновавшей меня всю дорогу, непослушные ключи никак не могли попасть в замок. Помню, как нервозно и неаккуратно скинула я обувь, как рывком стягивала с себя мокрую одежду. Как наскоро принимала душ, согреваясь перед своей шалостью... Только бы он тоже был дома... Только бы ждал меня...

И он ждал. Силуэт в окне с готовностью согнул руки в локтях, прислонив бинокль к лицу. Я уверенно включила свет в комнате, прошла вглубь, приблизилась к окну... Но не стала, по обыкновению, скидывать свой короткий халатик. Напротив, открыла дверь и ступила ногами на балкон. Выставила на маленький столик бутылочки. Приготовила пачку сигарет. И, оперевшись о перила, с удовольствием вдохнула пропитанный озоном воздух.

Наблюдая за загорающимися и тухнущими огоньками в окнах и на балконах, я присоединилась к этому молчаливому дворовому перекуру. Зажгла сигарету, глубоко вдохнула и, подержав дым в легких, выпустила его в ночную пустоту. И... Да. Мои догадки подтвердились. Мой тайный зритель тоже оказался курящим человеком. Оставив свой бинокль, он вышел на балкон и, делая вид, что не замечает меня, закурил в свою очередь. Я же делала вид, что не замечаю уже его, всецело поглощенная порчей своего здоровья.

Незаметными и короткими взорами мне удалось немного его рассмотреть в потемках. Мужчина, средних лет. Коренастый. Лица я так и не увидела. Вроде бы достаточно высокий. Заинтересованный. Ну что ж. Начнем...

Я потянулась за бутылочкой, и этот жест немного распахнул неплотно завязанный халатик. Я не могла себя рассмотреть, но возникшая внутри небольшая изморозь намекала, что распахнула я достаточно. Фигура покачнулась, шагнула чуть вбок. Я сделала очередной глоток и, как бы невзначай, высвободила еще немного отворота, так что одна грудь обреченно выскользнула наружу.

Силуэт продолжал курить. Вместе со мной. Интересно, как бы он себя вел, если бы мы были на одном балконе? Так же невозмутимо?

Я повернула плечом, высвобождая вторую грудь из уже полностью распахнувшегося халата. Мое тело задрожало, а сердце забилось так сильно, словно вот-вот выскочит из груди и улетит куда-то туда, на противоположную сторону дома.

Впервые в своей жизни я была по-настоящему на открытой, людной местности, голая, беззащитная... Любой жилец, курящий на своем балкончике, присмотревшись внимательней, мог бы меня заметить.

Дыхание перехватывало от страха, сердце сошло с ума, голова отказывалась что-либо соображать. Все мои мысли в данный момент сосредоточились в этом маленьком прямоугольнике между полами халатика, и без того колыхавшемся на ветерке... В этом разрезе моего бесстыдства, беззащитности и... Свободы?

Больше всего на свете сейчас я боялась, что меня заметит кто-то еще. И с такой же силой жаждала. И еще было забавное ощущение некоего предательства своего поклонника. Сейчас, стоя на балконе в распахнутом халате, я принадлежала не только ему... Но и любому, кто задержит внимательный взгляд хоть на секундочку в мою сторону. Я улыбнулась, сделав очередную затяжку.

Свет фонарей блеснул в окулярах вернувшегося в руки моего знакомого прибора. Я все еще боролась с желанием резко запахнуть халатик, но это уже не доставляло такого труда. Словно целомудрие, устав склонять к сохранению остатков достоинства, потихоньку теряло силы, сдаваясь под напором нахлынувших вновь демонов, питавшихся моей похотью. И я, сжав губами сигарету, опустила освободившуюся руку вниз, под внимательным взором нащупав похолодевшую на воздухе киску, тут же отозвавшуюся на это прикосновение теплым, тянущимся импульсом.

Проведя снизу вверх и чуть надавив, я высвободила часть горячей скользкой жидкости, обильно покрывшей мою ладошку. И тут же погрузила ее внутрь, даже удивившись податливости своей дырочки.

Сделав пару осторожных фрикций, выслушав ответную теплоту откуда-то из глубины, я надавила сильнее, на переднюю стеночку, и тут, внезапно, ошарашенно подкосила ноги, тут же потерявшие способность стоять. Ударившись в конвульсиях, таких же резких, как и внезапных, сильных, но ласковых, грубых, но невероятно приятных, я сохранила вертикальное положение лишь благодаря перилам балкона. Потухшая сигарета прилипла к губам, а пальцы все ещё крепко сжимали киску, словно боясь ее отпустить.

Наконец, я снова начала себя осознавать. Первый раз в жизни я испытала настолько сильный оргазм, что аж подкосились ноги. Первый раз в жизни мне вообще удалось довести себя до оргазма, не касаясь клитора. Вот уж новые горизонты!

Собрав бутылочки, поклонившись при этом, словно закончивший свое представление артист, я покинула балкон и без сил рухнула на кровать. Спала я той ночью необычайно крепко.

День №3. Представление

Однако, несмотря на столь большое мое внимание к знакомому незнакомцу, личная жизнь одним им не ограничивалась. Ввиду большого количества работы, заводить полноценные отношения я не могла, но краткосрочные интрижки заводила с удовольствием. Какой бы сильной и независимой я не была, но мужчина под боком — залог женского здоровья, как физического, так и психологического. Особенно мужчина молодой, сильный и сексуально активный.

В таких знакомствах у девушек есть определенное правило безопасности: никаких встреч на своей территории. Да и к парню ехать следует тоже настороже, сообщив загодя подруге адрес своего направления. Мало ли, чем там ваша встреча обернуться сможет.

И, как Ты, мой дорогой читатель, уже успел догадаться, мне уже не терпелось продемонстрировать моему наблюдателю своего нового парня. Желательно в голом виде. В идеале — находящимся во мне. Ведь мой тайный шпион видел меня голышом, видел меня мастурбирующей... Вблизи, при увеличении своих линз. Но мне, по непонятной для меня причине, хотелось показать ему больше. Я хотела, чтобы он увидел меня в момент большего разврата, откровенной, распутной. Я хотела стать для него образом истинной шлюхи.

Но все постоянно было не так. Едва ли не решившись уже звать следующего ухажера к себе, в последний момент я передумывала и отправлялась ночевать в очередную мужскую обитель, возвращаясь домой лишь поутру. И вот, отчаявшись устроить первый секс с новым мужчиной у себя дома, я все же решила позвать к себе кого-то, уже меня знававшего.

Первое имя в этом рассказе. Олег. 27 лет, специалист по туризму, любитель экстрима, сноубордов, горных велосипедов (по анкете) и горячего жесткого секса (по личному разовому опыту). Вернувшись от него на прошлых выходных, я еще долго отсыпалась после бессонной ночи, а следы на моем теле, градиентом сменяющиеся с красного на синий, еще пару дней украшали мою кожу. В самый раз для отличного шоу.

И представление началось как обычно. Выйдя на освещенную кухню в одном халатике, я, словно задумчиво, оперлась о подоконник и поглядела в окно, краем глаза, как обычно, с удовольствием заметив ставшие уже родными блики окуляров вдалеке. Он был там. Смотрел на меня. Но даже не догадывался о моем сюрпризе.

Дверной звонок прозвучал как будто откуда-то издалека, и я, чуть помедлив, пошла открывать. Олег был готов прямо с порога. Даже не скинув обувь, он с силой прижал меня к стене, не заботясь незакрытой двери, нагло забрался рукой под халат, в то время как его язык, отдававший алкоголем, уже вовсю сновал у меня во рту. Факт отсутствия нижнего белья под халатиком лишь подхлестывал его уверенность и желание взять меня прямо в коридоре. Что меня, естественно, не устраивало. Окон ведь тут нет.

И... О, Тебе бы это точно понравилось, дорогой читатель! Поняв, наконец, что к сексу в прихожей я явно не настроена, парень с силой схватил меня за шею и, скинув, наконец, обувь, опустив на колени, словно собачонку, повел рядом с собой, в зал. Входя в комнату, ползком, я пыталась высмотреть в лишенном штор окне своего наблюдателя, но Олег не дал мне этой возможности. Стянув вниз джинсы, он, рванув за волосы, притянул лицо к своему наливавшемуся кровью члену. Не с первой попытки, он грубо пропихнул свой ствол в рот, надавив на затылок так сильно, что я невольно заерзала голыми коленками по полу.

Он трахал мое горло долго. Очень долго, изредка позволяя немного продышаться, обильно поливая многострадальный паркет слюнями и мужским соком. Иногда он замирал, пропихивая свой прибор еще дальше, извлекая из меня глухие и очень мокрые звуки. Будучи пьяным, он явно ощущал время не так, как я. Повернутая на протяжении всей этой экзекуции спиной к окну, я не знала, смотрит ли на меня мой знакомый или нет. Надеюсь, что смотрит. Иначе для чего все эти мучения?

Наконец, Олег отпустил меня, тут же упавшую ладошками на пол, уставившуюся в образованную этим невероятно долгим и тяжким минетом лужу, разглядывающую себя в отражении.

Очередной рывок за волосы заставил меня подняться и с размаху упасть на кровать. Тут уж мне удалось изловчиться и поглядеть через открытый участок окна на противоположную стену. Окуляры бинокля неотрывно следили за нами. Видимо, он не мог оторваться от нашего маленького представления. Что ж, тогда продолжим. Хотя, даже если бы его не было, вряд ли мне удалось бы остановить разгоряченного похотью и алкоголем парня.

Олег прижал мою голову к кровати, навалившись и вдавив в матрас всем своим весом, звонко, так, что слышал, наверное, весь дом, шлепнул по отклянченной попке. Упирающиеся и тонущие в мягкой постели коленки ездили туда-сюда под его мощными, словно тяжелым молотом по наковальне, ударами. Спина, выгнутая под углом, близким к болезненному, ощущала на себе всю массу мощных фрикций.

Еще один рывок за волосы заставил меня выпрямился и ровно встать на локти, задранное вверх лицо обеспечивало должный обзор так интересующего меня окошка, и я с радостью убедилась, что мой любопытный сосед никуда не исчез. Напротив, он даже сместился на балкон, слегка перегнувшись через перила, намертво приклеил бинокль к моему действу.

Разрывая свое внимание между этими двумя мужчинами, я не могла сосредоточиться на своих ощущениях, и как бы не саднило, как бы не тянуло глубоко внизу, оргазм все не приходил.

Однако мне удалось достигнуть чего-то большего. Я, впервые за все это время, пристально вгляделась в окуляры вдали. Не боковым зрением, не скользнула невзначай, а уставилась, не отрывая лица, в его сторону. Конечно, это тяжело было назвать полноценным зрительным контактом ввиду его от меня отдаленности, но мне хватило лишь осознания, что ОН смотрит прямо в мои глаза, и Я знаю о нем, знаю, что ОН меня видит. При всех непотребствах, что другой мужчина творит со мной сзади, заставляя вздрагивать, подаваться вперед, удерживаясь в этой позе лишь с его поддержкой, от мощных ударов, я продолжала глядеть на своего зрителя, преданно, словно актриса перед своим режиссером. Я хотела, чтобы он видел мои глаза, направленные на него, увидел в них удовольствие, боль, похоть. И признание.

Девушка, за которой он наблюдал весь этот период, эта легкомысленная нимфетка, порхающая в своих окнах в неглиже, сейчас использовалась по своему прямому назначению. Грудь, что она выставляла на случайное обозрение, ловко выгибаясь, сейчас вовсю прыгала под грубыми толчками сильных мужских бедер. Киска, что она так аккуратно и трепетно ласкала, бесцеремонно и варварски использовалась как средство удовлетворения маскулинной похоти, без какой-либо заботы и бережливости. Спутанные от бесчисленных хваток, упавшие на лицо волосы, покрасневшие от шлепков ягодицы, слегка опухшие, мокрые, блестящие от длительной ласки мужского естества губы — все это напрочь разбивало образ озорной искусительницы, деформируя ее в грязную, порочную блядь, предназначенную лишь нести удовлетворение, единственной положительной чертой которой является лишь находящийся в ней в данный момент мужской член.

Кстати, не надо думать, что Олег был каким-то насильником, а наш секс принудителен. Нет, мы весьма неплохо общались, перешучивались в процессе, парень не делал ничего, что доставляло бы мне отвращение или крайний дискомфорт. Я лишь сделала ряд допущений для этого случая, дабы картина нашего театра была максимально откровенной для зрителя.

Наконец, самец не выдержал. Едва успев сбросить презерватив и притянуть меня, грубо схватив за основание челюсти, он бурно разразился горячим фонтаном, щедро окрасив лицо липкой жидкостью.

Я хорошо помню, как сперма стекала по губам, как склеила кожу на шее, как скользкими каплями осела на новой простыни. Помню, как дышал парень после долгих и энергичных нагрузок, как саднило левое плечо, слегка потянутое в неудобной позе, как болели коленки после продолжительного на них стояния. Помню удивление Олега, когда я попросила его покинуть мою квартиру, как объясняла ему, что все в порядке, но он все равно вроде слегка обиделся. Но уехал. Что мне было и нужно. Ведь в моей, все ещё невероятно возбужденной голове было еще кое-что, чем я бы хотела закончить эту ночь...

Проводив парня, я, удивляясь себе, даже почти не мешкая, смело ступила на балкон, оставаясь в том же виде, в каком и закончила свой вульгарный проеб. Раскрасневшаяся, с прилипшими к щекам волосами, все еще пытающаяся отдышаться, с диким, слезящимся взглядом, на ватных ногах, дрожащими руками вытаскивающая сигарету из пачки и колышащимся огоньком пытающаяся ее подкурить... Несмотря на ранний декабрь, мне не было холодно. Кожа, казалось бы, вообще отказалась что-либо ощущать до ближайшего утра.

Он стоял на своем балконе, не двигаясь. Не боясь, не отворачивая взора, я смогла получше его рассмотреть. Да, высокий, в полосатом халате. Широкоплечий. Седоватый, вроде... Не отрываясь глядел на меня через бинокль, в то время как другая его рука пряталась под полой халата... Значит, ему понравилось. Не вызвало отвращения. Он принял меня такой, какая я есть, принял мою природу... И одобрил ее.

Я словила себя на мысли, что хочу сейчас оказаться там, посмотреть на него вблизи. Киска, по которой только что словно трактором проехались, конечно, тут же запротестовала саднящей легкой болью, но возбуждение было сильнее.

Отведя руку с сигаретой в бок, я предоставила телу полную свободу, лишив какой-либо защиты от посторонних взглядов. Смотри. Вот, какая я на самом деле. Вот она, моя сущность. Теперь ты знаешь обо мне все.

Наконец, зимний ночной воздух, промораживая, отодвинул возбуждение на второй план, предоставив немного места так мне не хватавшему здравому смыслу, и я поняла, что проваляться с больничным в мои планы не входит... Так что, затушив сигарету и кинув прощальный озорной взгляд на своего зрителя, ушла спать, так и не удосужившись сменить пропитанную спермой простынь.

День № 4. Последний

У каждого квартиранта рано или поздно наступает пора, когда пора съезжать. Найдена новая квартира получше, либо хозяин вконец вывел из терпения постоянными проверками и странными условиями — уже неважно. Вещи собраны, перевезены, можно было бы и ехать, но я все же выпросила последнюю ночь здесь. Сам догадываешься, для чего, верно?

Грустно было прощаться со своим тайным наблюдателем. Будет ли у меня в жизни такой опыт? (Спойлер — будет) Встретимся ли мы с ним в будущем, в другом месте, в другое время, случайно пройдя мимо друг друга? Он меня узнает, а я его нет. Одернет ли меня? Или пройдет мимо молча, прокручивая в памяти все картинки, что я ему демонстрировала на протяжении этого полугода...

Нет, это должно чем-то закончиться. Каким-то катарсисом, кульминацией, финалом. Чтобы поставить уверенную жирную точку в этой истории, навсегда запечатленной на страницах моего жизненного опыта. И у меня была одна, сумасшедшая, как раз для такого случая, идея...

Квартира была пуста. Я оставила в ней лишь необходимое для этой последней ночи: легкий перекус, растворимый кофе, маленькую бутылочку виски, пачку сигарет... Сняв всю домашнюю одежду и упаковав ее в спортивную сумку, я, полностью обнаженная, включила свет в зале. Отдернув занавески, убедившись, что его окно горит, принялась терпеливо ждать. Наконец он появился в окне и, завидев меня, тут же вернулся с неизменным биноклем.

Сев на пустую кровать, я, неторопливо, красуясь, медленно натянула один клетчатый чулок на ножку, расправляя неаккуратные складочки, вытянув носочек. С другим чулком я провозилась дольше: упрямая сеточка никак не хотела ложиться так, как мне хотелось.

Встала. Смешно покачиваясь, принялась натягивать зимние ботинки с бантиками на толстой подошве. Не садилась, специально нагибаясь так, чтобы он как следует смог разглядеть выпяченную в его сторону попку и отсутствие на ней какого-либо нижнего белья. Справившись с обувью, я повернулась к своему наблюдателю лицом и, задержавшись на нем легкой усмешкой, накинула на абсолютно обнажённое тело пальто, чей мех непривычно скользнул по коже в местах, никогда не контактировавших с верхней одеждой непосредственно. И, еще немного постояв, медленно допив бутылочку виски, вышла. Из комнаты. А затем — и из квартиры.

На часах было 2 ночи. Поздний декабрь, в который я вышла из подъезда, насколько помню, для зимнего месяца был необычайно теплым, так, что мне почти не было холодно. В одном-то пальто. Закурив, я медленно прошлась по двору, села на скамеечку в его центре. Поглядела на его окошко, убедившись, что он все еще следит за мной.

Боялась ли я? Да меня буквально колотило! Мне казалось, что никакого пальто нет и в помине, и сижу я тут, посреди ночного двора, абсолютно голая, лишь чулки плотненько обхватывают бедра. Казалось, что все окна П-образного дома, расположенного вокруг меня, упрекающе разглядывают маленькую бессовестную нимфоманку, посмевшую покинуть квартиру в таком развратном виде.

Словно в поиске поддержки, я подняла голову, вновь отыскав своего зрителя. Тот недвижимой статуей стоял на балконе, продолжая разглядывать меня. Хотелось что-то крикнуть, помахать рукой... Но меня пугала мысль даже слишком громко вздохнуть, настолько ужасен был страх привлечения внимания. Больше всего на свете мне хотелось тотчас метнуться обратно, к себе, закрыть дверь на все замки и провести остаток ночи, плотно задвинув шторы.

Но тут я заметила еще кое-что. Дверь в подъезд напротив, кажется, была неплотно затворена. Присмотревшись получше, я убедилась, что так оно и было. Маленький камень, лежащий у магнитной двери, действительно не давал ей закрыться. Повинуясь какому-то глубинному чувству, я медленно встала со скамейки и деревянными ногами подошла к ней, задумчиво помялась и, решившись наконец, нырнула внутрь.

На самом деле в своих фантазиях я уже продумывала этот вариант. Следя за окнами, я примерно рассчитала, где должна находится его квартира. Я понимала, что сейчас совершаю форменное безрассудство, абсолютный неадекват, но все равно зашла в приветливо открывшийся лифт и нажала кнопку шестого этажа.

Вот и его дверь... Железная, прочная. Недешевая... Что дальше? Интересно, своими действиями я уже нарушила что-то, что может возбудить уголовный кодекс? Или заинтересовать врача психиатрической лечебницы?

Я положила палец на дверной звонок... Задержала дыхание. И тут, в полной тишине, расслышала тихое сопение с другой стороны. Он был там. И несомненно смотрел в дверной глазок. Что делать? Поздороваться? Ждать? Может, всё-таки уйти?

Я решила альтернативно. Единственный правильный в нашей ситуации выход из столь необычного затруднения. И будь дальше что будет.

Отступив на маленький шажочек, не отрываясь от глазка, я медленно расстегнула пальто, пуговица за пуговицей, обнажая ключицы, грудь пупок и, наконец, ничем не прикрытый больше лобок. Клетчатые чулки мелькнули в тусклом подъездном освещении, а распахнутая уже полностью верхняя одежда беспомощно повисла на плечах. Легким движением я окончательно скинула пальто с себя, оставшись посреди подъезда абсолютно голой, сложив его и спрятав за спиной. Сердце спутало всякие ритмы, а пытающееся догнать его дыхание шумно озвучивало громким эхо старые стены. Осознание того, что буквально в метре, за этой железной дверью, от меня, нагой и абсолютно беззащитной, стоял мужчина, видящий все это непотребство, чуть ли не подкашивало мои ноги. В глазах даже немного темнело от волнения. Очень неловко было бы потерять сейчас сознание...

И лишь лампочка у его двери меланхолично заливала голое женское тело своим теплым слабым светом...

Заключение

Пусть тебя не расстраивает столь неважное завершение этой истории, мой дорогой читатель. Но реальность такова, что фантазии в ней не всегда могут реализоваться полноценно. Что же было дальше? Да ничего. Я простояла там еще минут десять и, поняв, что открывать мне не собираются, ушла.

Помню, что даже обиделась. Хоть и не вправе, глупо, хоть никто мне ничего не обещал, но все равно обиделась. Помню, как быстрым шагом возвращалась обратно, ни разу не обернувшись. В пальто, разумеется.

А потом, спустя время, поняла. Один хороший жизненный урок, доставшийся мне относительно бескровно. Отношения бывают разными. Бывают отношения дружеские, отношения любовные. Сексуальные отношения. А бывают вот такие вот отношения незнакомцев. Никем друг другу не являющиеся и оттого ничем друг другу не обязанные. И, да...

Иногда незнакомцы должны так и оставаться незнакомцами.