Это чувство зародилось у меня глубоко внизу живота, и как бы я не пыталась гнать мысли о нем прочь, желание только щемило меня больше. Оно навязчиво звучало у меня в голове, и я знала только один способ насыщения.

Иногда оно притуплялось самонасыщением для чего я использовала нехитрые подручные средства, но сегодня я натурально хотела жрать! Как в тот день, когда на меня реально серьезно обратил внимание мой инструктор по фитнесу. Я знала, что однажды он не откажет себе в удовольствии вступить в связь со мной, но он – бедняга! – не знал, с кем связался. Если он лелеял надежды лишь полакомиться мной, то я уже знала, что сожру его.

В тот момент, когда он показывал мне движение с приседанием, я поняла, что его задница станет главным блюдом на ближайший вечер. Для этого следовало, конечно, во всем соглашаться с ним, иногда глупо хихикать. При этом он считал, что кидает на меня нити, но сам же утопал в паутине.

Две недели, впрочем, я нарочно морила себя голодом, игнорируя другие предложения, и лишь иногда позволяла себе самонасытиться.

И когда я сама предложила ему сытный ужин, он с удовольствием принял предложение, еще не представляя, что главной пищей станет он сам.

О да, тогда я дала волю своим желаниям, не сдерживая себя. Бедный малый, он даже знатно возбудился в тот миг, когда я стиснула плоть его ягодиц своими ногтями, оставляя на них борозды.

А уже минут десять спустя, лежа на спине, беспомощный, со связанными за спиной руками, он уже взывал ко мне и подвывал от слез. А я натурально жрала плоть его ягодиц, прокусывая их в кровь. Вторая половинка его попы была исхлестана моей ладонью и исполосована ногтями, став бордовой. Но ее я хотела сохранить, если вдруг чувство голода вновь дало бы о себе знать после полумесяца строгой диеты.

Но я насытилась так, что даже под утро не чувствовала себя голодной!

Он не имел для меня никакого интереса, и я могла скинуть его в мусорку своих чувств без сожаления, точно остатки вчерашней пищи.

Тогда, чтобы привести ее в чувство, я знатно сыпанула на кровавые отметины смесью соли и перца. Это создало на его попе волдыристые рубцы, как метки о встрече, которую он никогда не забудет.

Туша ушла сама, изрядно похрамывая, и душась слезами позора.

Больше мы не встречались, и я даже не знаю о его дальнейшей судьбе.

Но память о ней обострила мой голод.

...Я сама набрала номер Человека, который мог накормить меня.

— Привет. Я голодна... - как пароль сказала я.

Не знаю, как он выкрутился, чтобы сбежать из дому от своей пассии. Наверное, придумал байку про загруженность на работе, хотя какая работа в десять вечера?

А мой голод к тому моменту достиг пика!

Но в отношении него я – гурман! И эстет...

Я должна оставить от него для его половинки хоть кусочек.

Но даже ожидая встречи я еще не знала, что именно насытит меня, и лишь когда мы отошли от импровизированного стола с легкими закусками, когда он покинул душ, я поняла, что сегодня моим настоящим ужином станут его член и яйца!

Да, в его отношении я использую именно эти слова – член и яйца.

Пытался меня как-то подкормить какой-то пикапер. Тогда я уже испытывала голод и сама была не против трапезы. Но результат меня разочаровал. Чувство голода сменилось чувством брезгливости.

— Прости, но если бы я сразу знала, что они у тебя дробные, я бы и поводов тебе не давала...

Он попытался оправдаться, типа, девок устраивает, но это только вызвало у меня рвотный позыв.

Я выставила его за дверь, в том, чем он был... Раз девок устраивает, подберут!

Но сейчас все было иначе. Как всегда...

...Один лишь вид его вздыбленного члена и окрупневших яиц, низко опущенных в мошонке под излишним весом, уже насыщал мой взгляд.

Неужели он берег себя для этой нашей встречи? Мне было бы лестно услышать утвердительный ответ...

Вместо этого я спросила:

— Неужели ты не боишься, что они в один день просто лопнут? Почему твоя девушка совсем не заботится о тебе?

Я знаю, как вызвать у него чувство ревности и собственного величия. Скорее всего его пассия быстро кончает, едва он входит в нее, но в итоге он сам остается неудовлетворенным. Как долго он может это терпеть?

... И вот мы уже вместе, в кровати, и я могу приступить к отложенной трапезе.

Я размещаю его низко висящие яйца в своей ладошке, перекатывая их большим пальцем. По бокам, сверху, между...Я чувствую их легкую пульсацию и удерживающие их канатики.

Эрогированный член слегка вибрирует.

— Ты давно голодала? – спросил он с заботой.

— Достаточно, - отвечаю я, не прекращая своего занятия. Попутно я пытаюсь угадать, насколько выдержаны его тестикулы? Чем больше срок, тем насыщенней!

Я пытаюсь определить их вес, и вскидываю бровь.

Накопленная сперма начинает подогреваться, и это вызывает у меня улыбку.

Я чуть увеличиваю скорость хода большого пальчика по его яйцам, ощущая, как те наливаются еще большим зарядом, а затем ухватываю каждое яйцо по отдельности двумя пальчиками и оттягиваю еще больше вниз.

Член при этом принимает стойку.

Но сегодня мне хочется насладится именно его яйцами, не трогая столь желанное лакомство, представленное головкой члена.

Я затягиваю его мошонку у основания таким образом, чтобы максимально сблизить оба яйца в ней. В результате этого кожаный мешочек достиг объемов кулака крупного мужчины, и именно в таком состоянии я помещаю это лакомство в свой жадный рот!

При этом он издает какой-то утробный звук, как если бы и ему достался кусочек деликатеса.

Я чувствую силу обоих его ядер на языке, таких крутых, что каждое из них, не умещаясь, то и дело норовит выскочить из моего рта, но мне удается удерживать их, задействовав недюжие способности своего язычка.

Головка его члена при этом пульсирует где-то на уровне моих глаз, но раз я дала себе слово, что не буду использовать ее для насыщения, то слово придется держать.

Одно из яиц все же скатывается, срывается из моего рта, но запертое в мошонке, так и обвисает у моих губ, и я языком загоняю его обратно. Второе упирается в нёбо, практически закрывая мне дыхание, как если бы я им могла подавиться, взяв кусок не по размеру, но я не хочу его выпускать, и шумно вдыхаю носом.

Слезки заволакивают мои глазки, но я делаю еще пару вдохов, выравнивая давление, и приступ удушья отступает.

Его яйцо упрямо пытается покинуть мой рот, как если бы и вправду боялось быть частью моего рациона, и я буквально ловлю его в полете. Второе при этом тоже покидает мой ротик, но лишь затем, чтобы я тут же втянула его в себя.

Втянула и тут же выплюнула, наподдав ему язычком.

Оно вылетело изо рта, качнувшись в своем жертвенном мешочке, который ему не суждено покинуть, и я вновь ухватила его губами, втягивая вглубь.

И вновь я выплюнула его, увеличив амплитуду раскачивания.

Я ловила этого беглеца на лету еще раз пять, в то время как второе томилось в ожидании своей участи.

Наконец, настал и его черед.

Я лизнула его по всей величине, плотно придавив к нему язычок, и усилила натиск так, что аж свело в затылке.

От этой манипуляции он застонал, а бедра его чуть подернулись судорогой.

Самый кончик его члена подернулся смазкой, как мои глазки слезами.

Мягкий свет лампы отблескивал от увлажненной кожицы.

Я вновь вобрала в себя оба мужских яичка, влажно причмокивая ими во рту, а затем с силой вытянула их из себя, издав сочный звук, точно пробка вылетела из ванной.

Он охнул, я его член еще больше увлажнился.

Мне удалось отметить, как по каналу его члена завибрировала жилка, и я чуть придавила его пальчиком – минимум того, что я позволила себе по отношению к его члену. Движ затих, и я словно бы уловила немой оклик, исходящий от обоих его яйц.

Они просились к свободе, в то время как ощутила приступ жажды.

Я отпустила пальчик, перехватив одно яичко пальчиками, а второе губами.

Я чуть сжала это его яйцо пальцами, оттягивая на себя, в то время как второе старалась заглотить как можно глубже.

Его член окреп настолько, что от напряжения проступили все вены. Тоже, должно быть, было и с его шеей, но из напряженного горла исходил только мучительный стон.

Я разжала пальчики, и его яйцо вылетело, точно пушечное ядро, а мой лоб окропила влага.

На миг мелькнула мысль: а не оставить ли себе в память о нас это его второе яйцо, что пока еще покоилось у меня во рту. Ведь мне было достаточно лишь сжать зубы... А мужчиной он сможет оставаться и с одним. Зачем его подружке сразу оба?

Но чувство голода сменило непреодолимое чувство жажды, и именно оно отвлекло меня от всех иных мыслей.

Его яйцо выскочило из моих губ, плотно прижимаясь к своему двойняшке, а из члена забурлила скрытая сперма, лишь часть которой я успела поймать губами на лету. Вторая бурно окропила его торс – настолько велико было давление!

... Я осушила всю его влагу губами, и мы некоторое время просто лежали вместе, не нарушая покоя.

— Ты наелась? – первым спросил он.

— Угу... - я действительно была сыта.

— Позволь оплатить твой ужин...

Я щедро принимаю его деньги – нет, он не покупает меня, а просто покупает мой ужин. В обыденной жизни этого не произойдет. В кафе и в ресторане с ним будет его другая, и он оплатит ее обед.

Для меня же будет заготовлена оплата ужина... А может быть завтрака?

Или ланча?

Кто знает, когда я вновь почувствую голод?..