"Могильщик" / Grave Digger © Sunshineman2019

Категория: Не порно, Перевод

**********************

Вот она, его жена, лежит обнаженная на диване. На ее лице играла улыбка, которую можно было расценить и как ухмылку. Ее голубые глаза смотрели на него и только на него, выражение лица не изменялось. Она лежала на боку, положив правую руку на бок и бедро. Ее полная грудь была упругой (благодаря силиконовым имплантатам), скрывая тот факт, что она выкормила грудью двоих детей. Загорелая и стройная правая нога, частично скрывала ее бритый лобок.

Бутылка испанского игристого вина Cava Barcino лежала на боку, откупоренная и пустая. В руке нее был пустой бокал из-под шампанского, второй пустой бокал стоял на полу. Он задался вопросом, с кем она в этот вечер пила вино.

Затем он услышал вздохи и шепот восьмидесяти человек в галерее, которые узнали, кто изображен на портрете. В основном, это были ее покровители и партнеры. Люди, которых она хорошо знала, а теперь они знали о ней еще больше. Перешептывания перешли в тихие хлопки, когда все собравшиеся впервые увидели картину испанского художника Роландо Рамиреса, изображающую обнаженную Кэрол Диггер.

Последние шесть лет Кэрол была исполнительным директором City Art и основательницей программы "Странствующие художники", в рамках которой полуизвестные, но популярные художники со всего мира проводили год в ее городе, работая с Комиссией по искусству. Программа оказалась очень успешной, и год Роландо закончится уже через несколько дней. В этот вечер black-tie (Формальная вечерняя одежда для мужчин, обычно состоящее из смокинга или смокинга с галстуком) на гала-вечеринке должны были быть представлены работы многих жителей города, и картина Роландо была главным финалом. Габриэль ожидал совсем не этого.

Кэрол Диггер была женой Габриэля почти 20 лет. Ему казалось, что за это время никто, кроме него самого и ее гинеколога, не видел ее обнаженной.

*****

Семья Габриэля (сокращенно Гейб) Диггера жила в этом городе уже более 75 лет. Его дед был чернорабочим в компании по перевозке грунта, выравнивал холмы, чтобы сделать прочный фундамент для тысяч домов, которые появятся позже. Его отец основал компанию, занимавшуюся земляными работами с использованием бульдозеров и грейдеров.

Его отец был очень успешным, но при этом был добросовестным и трудолюбивым семьянином, заботившимся о своей жене и пятерых детях. Гейб был старшим и первым пошел работать к отцу в 12 лет. Важным заданием была одна из первых работ, которую выполнил его дед, когда приехал сюда. Работа, которую все еще нужно было делать до сих пор и которая всегда будет нужна - рытье могил. Его дед копал их вручную, а отец использовал экскаватор.

В обязанности юного Гейба входило спрыгнуть в свежевырытую могилу после того, как экскаватор сделает свое дело, и подровнять все края ямы. Таким образом, гроб можно было изящно опустить и ровно уложить на дно. Поначалу работа на отца доставляла ему удовольствие, затем он стал бояться этого, но ценил этот опыт, когда учился в средней школе.

Скандинавская генетика его родителей плюс тяжелый физический труд, создали худощавого сильного футболиста для одной из городских средних школ. Гейб использовал каждую лопату полную земли, чтобы улучшить свою силу и гибкость, заботясь о форме и развитии мышц. В итоге в старших классах школы его рост составлял 6 футов 4 дюйма (193 см), вес - 225 фунтов (102 кг), он обладал скоростью и ловкостью. Тренер играл с ним как с полузащитником, так как он мог ускориться в образовавшуюся брешь и смять маленького бегущего защитника, как только тот оказывался на линии схватки.

Именно во время игры с товарищами по команде, он получил прозвище "Могильщик" за то, как он подхватывал бегущих защитников и со всей силы прижимал их к земле. На футбольном поле он был очень агрессивным, но при этом был пассивен в остальной жизни.

Габриэль был обычным мальчиком, и его домашний образ жизни, состоявший из чтения и бесед со взрослыми, пошел ему на пользу. Его отец потратил огромную сумму денег, чтобы купить детям энциклопедию. Эта большая серия книг была вечерним развлечением, если не было работы по дому. Гейб был очарован картинами великих художников. Его братья предпочитали смотреть National Geographic, чтобы, время от времени, увидеть голую грудь аборигенки. У его сестер всегда кружилась голова, когда в почтовом ящике появлялся новый журнал Reader Digest.

Домашний телевизор использовался только для просмотра местных новостей и погоды. Это время было расширено, чтобы включить местную спортивную программу, в которой обычно показывали видеоролики, похожие на ESPN, с жестокими ударами Гейба на футбольном поле.

Он был тихим парнем, не застенчивым, просто ему было нечего сказать. Он не боялся находиться рядом с другими людьми и был внимателен к их разговорам. Его мать боялась, что его неразговорчивость - это застенчивость, и добилась, чтобы он присутствовал на выпускном балу. Они договорились, что он согласится пойти на выпускной, но не должен будет приглашать девушку на свидание. Ему было очень весело, он танцевал с разными девушками. Девочки из его класса считали его "милым" и "славным парнем" и согласились бы пойти с ним на свидание, если бы он попросил.

Гейб получил спортивную стипендию для обучения в четырехлетнем колледже, расположенном в двух часах езды от его дома. Его прозвище последовало за ним в новую школу, и вскоре он стал любимцем фанатов, когда он расправился с раннинбеком (задний бегущий или просто бегущий — амплуа игрока нападения), пытавшимся от него ускользнуть. В отличие от своих товарищей по команде, он учился в колледже, чтобы получить достаточно знаний, чтобы устроить свою жизнь. Ему нравилось работать в бизнесе, который открыл его дед, и он специализировался на бизнесе.

В конце футбольного сезона, когда он учился на последнем курсе, мы с товарищами по команде зашли в бар, где собирались студенты. Пока он общался со своими приятелями, то услышал женские слова:

— Прекрати! Оставь меня в покое!

Пары нередко ссорятся после нескольких бокалов пива, но в данном случае было похоже, что она в беде. Он повернулся и увидел трех парней, которые окружили симпатичную девушку, разговаривали с ней и дергали за одежду. Она постоянно давала им пощечины и с трудом прикрывала свою большую грудь от посягательств. Будучи хорошим парнем, каким он и был, он бросился ей на помощь. Встав между тремя придурками и симпатичной девушкой, он сказал:

— Ребята, я думаю, вам нужно оставить ее в покое.

Это вызвало обычный ответ придурка:

— Отвали, толстяк, это не твое дело.

Так было до тех пор, пока один из других придурков не сказал:

— О черт, это же "Могильщик". Извини, Диггер, мы просто дразнились. Мы пойдем.

Он повернулся и начал выталкивать своих пьяных приятелей назад.

Один из придурков сказал "Отвали" и повернулся, как будто собирался уходить. По тому, как он повернулся, Гейб понял, что это куриное дерьмо попытается его ударить. Поэтому он незаметно изменил положение ног, чтобы парировать его удар. И конечно, тупица попытался ударить Гейба правой рукой по лицу. Его кулак был пойман в воздухе большой левой лапой Гейба. Раскрытая правая рука размахнулась и ударила того по лицу. Тело парня сделало полный пируэт на 360 градусов и упало на пол. Его глаза остекленели, и он смог пробормотать только:

— Что это было?

Толпа завыла от смеха, глядя на этого дурака. Они знали, что если бы "Могильщик" пустил в ход свой кулак, он был бы либо мертв, либо со сломанной челюстью. Его друзья подхватили парня и потащили к выходу, под смех и издевки студентов.

Гейб повернулся к симпатичной шатенке и спросил:

— Ты в порядке?

— Да, большое спасибо, — ответила она.

Он заметил, что она все еще расстроена, и сказал:

— Посиди со мной в этой кабинке, пока они не уйдут.

Он не хотел намекать на то, что она все еще боится или испугана.

— Мне бы хотелось этого, — пробормотала она.

Официантка подошла узнать, все ли в порядке с девушкой, и Гейб попросил принести пару кока-колы.

Он повернулся к все еще потрясенной женщине и сказал:

— Я Гейб, сокращенно от Габриэль. Как тебя зовут?

— Я Кэрол, Кэрол Мартин. Мне послышалось, что он назвал тебя могильщиком?

— "Могильщик" - это моя футбольная кличка. А я просто Гейб.

Она оживилась и сказала:

— Я наблюдаю за тобой каждую субботу днем. Я и мои подруги по женскому обществу - твои большие поклонницы. Они умрут, узнав, что я сижу здесь и пью с тобой колу.

Затем начался обычный ритуал вопросов и ответов в колледже: какая у тебя специальность, откуда ты родом? Чем ты собираешься заниматься после окончания колледжа?

Кэрол специализировалась в области искусства и хотела со временем открыть художественную галерею. Во время разговора она была удивлена тем, что все вопросы задает Гейб. Он хотел знать о ней и о том, чем она интересуется. Большинство спортсменов, с которыми она встречалась, больше интересовались тем, как произвести на нее впечатление своими достижениями, чем тем, что интересует ее.

Когда Гейб сказал ей, что ему тоже интересны занятия искусством, она решила проверить его искренность в том, что ему нравятся те же вещи. Или он просто говорил что-то, чтобы завязать отношения?

Она поинтересовалась:

— Ты посещал здесь какие-нибудь художественные курсы? Наш художественный факультет якобы один из лучших в этой части страны.

Он улыбнулся:

— Да, ходил, я знаю, что у меня нет таланта к творчеству, но у меня большая страсть к изобразительному искусству, в частности, к живописи. На сегодняшний день я изучаю искусство I и II степени.

Кэрол была потрясена его ответом.

— Кто был твоим преподавателем? — спросила она.

Он ответил:

— Доктор Бенсон, смешной маленький парень с необычным акцентом на втором курсе.

— Я училась в том классе. Я тебя не видела. Где ты сидел? Как я могла пропустить такого парня, как ты? — спросила она.

— На заднем ряду по двум причинам: если бы я сидел впереди, никто не смог бы увидеть вокруг или поверх меня. К тому же я всегда опаздывал на пару минут с занятий по Business Management II на другом конце кампуса.

Гейб посмотрел, как придурки направляются к нему, и занял оборонительную позицию. Они отступили:

— Вау, мы пришли с миром. Мы хотим извиниться за то, что нагрубили твоей девушке.

Гейб хотел сказать: "Она не моя девушка", но не сказал.

Тот болтливый придурок повернулся к ней:

— Кэрол, мне очень жаль, что я тебя обидел. Пожалуйста, прости мое плохое поведение. Я не знал, что ты подружка "Могильщика".

Кэрол хотела сказать: "Он не мой парень", но промолчала.

Гейб пожал им руки, и они вышли из бара.

— Ух ты, да у тебя есть реальный авторитет в зале, не так ли? — сказала Кэрол. — Эти мальчики вот-вот наделают в штаны. Все мужчины в этом баре восхищаются тобой, а все женщины завидуют тому, что я с тобой. Я так счастлива, что смогла с тобой познакомиться. Может быть, мы встретимся еще раз, когда тебе не нужно будет меня спасать?

С широкой улыбкой он ответил:

— Да, с удовольствием, можно я отвезу тебя домой?

— Конечно, можно, "Могильщик", — сказала она самым сладким голосом.

Как только он высадил ее, она повернулась, поцеловала его в щеку:

— Запомни это до другого раза.

Вечер она провела не за учебой, а за рассказом о том, как ее спас "Могильщик". Девушки не могли дождаться, когда он придет в их женский дом, чтобы увидеть и познакомиться с ним.

Близился конец футбольного сезона, его команда выходила в плей-офф, поэтому времени у Гейба было в обрез. Он хотел сохранить свой академический статус, поэтому учеба занимала все свободное время. При этом он поддерживал связь с Кэрол посредством смс, Facetime и телефонных звонков.

Им удавалось делать часовые перерывы в учебе, забегая в Starbucks. Они пытались устроить перерыв на кофе в женском обществе, но многие девушки решили, что им тоже хочется пообщаться с "Могильщиком". У Гейба была та же проблема - Кэрол становилась объектом внимания других спортсменов, если они приходили к нему в общежитие. Они оба понимали, насколько привлекательны для друзей друг друга. Это полностью подтвердило их чувства по поводу их отношений.

Они провели достаточно времени вместе, чтобы захотеть более близких отношений, но были ограничены в уединении и времени. Поцелуи в сиськи и потирание члена в его пикапе были настолько близки к сексу, насколько эти два человека могли быть вместе. Они поклялись, что в следующем семестре все будет по-другому, поскольку футбольный сезон уже закончился.

Команда Гейба вышла в плей-офф, но его "Боевые тигры" потерпели поражение в четвертьфинальной игре.

В конце семестра Кэрол уехала из женского общества, чтобы провести Рождество со своей семьей в трех часах езды. В это время Гейб продолжал тренироваться и пробиваться в плей-офф. Их единственным средством связи оставалась электронная почта.

Когда Рождество осталось позади, а Гейб сыграл свой последний футбольный матч, Кэрол и Гейб решили вместе встретить Новый год. Кэрол спросила, не против ли Гейб поехать в Канзас-Сити и провести там несколько дней, чтобы посмотреть два замечательных художественных музея. Сверившись с календарем, он ответил:

— Я с удовольствием сделаю это вместе с тобой, только с одним изменением в планах. Я пойду в любой художественный музей который ты захочешь, при условии, что ты пойдешь со мной в воскресенье днем на стадион Arrowhead, чтобы посмотреть футбол Kansas City Chiefs.

Она рассмеялась:

— Хорошо, только не пытайся задержаться и взять автографы.

Он улыбнулся:

— Отлично, договорились. Я возьму билеты на футбол и организую гостиницу, а ты займешься музеями.

Пока Гейб вел машину, Кэрол без умолку болтала о том, как провела Рождество с семьей и друзьями. Гейб наслаждался каждой минутой, когда она рассказывала о том, что произошло в ее жизни с тех пор, как они в последний раз были вместе.

Он снял номер в отеле рядом с The Plaza, элитным развлекательным центром и рестораном. Поместив багаж в номер, Гейб отвез ее на первый сюрприз вечера - прогулку в конном экипаже по площади Plaza. Все крыши были освещены белыми огнями, и на них падал легкий снег, когда они обнимались под одеялом из шкур буйвола.

Они шли рука об руку к своему отелю под падающим снегом. Он спросил:

— Не хочешь ли ты выпить в баре отеля?

Она быстро ответила:

— Нет, я хочу тебя.

Он, сияя, ответил:

— Тогда я буду твоим, — и потащил ее к лифту.

К тому времени, когда они добрались до своего номера, снег успел растаять с их пальто и обуви. После затяжного поцелуя посреди комнаты, они начали раздевать друг друга. Сняли свитера, рубашки, туфли, носки и брюки. На нем были только черные шелковые боксеры, удерживающие его мужской член и яйца.

Она стояла и любовалась его телосложением, одетая только в черный непрозрачный лифчик и трусики-стринги. Ее руки не могли оторваться от тактильного исследования его груди. Его пальцы легонько пробежались по ее шее и рукам.

Прервав зрительный контакт, она положила голову ему на грудь и прошептала:

— Я никогда в жизни не видела такого сильного и в то же время красивого мужчину.

Он ответил на поцелуй, который был очень страстным. Она прервала поцелуй, чтобы начать стягивать с него боксеры. Она хотела, чтобы между ними ничего не было. Она вздохнула, когда эластичный пояс проскользнул под его членом и заставил его подскочить к ней. Она хихикнула, глядя, как он быстро реагирует на то, что она снимает с него последнюю часть одежды, ей показалось, что этот член был настолько толстым, что ей пришлось двигать головой из стороны в сторону, чтобы увидеть его целиком.

Наконец, она смогла нежно ухватить ту его часть, которую ей очень хотелось испытать. По ее мнению, все в этом мужчине было идеально, и это было последнее испытание перед ее преданностью этому мужчине. Пока все было хорошо. После легких ласк, капля золотистой жидкости просочилась на конец его члена. Ей это быстро понравилось, и она мурлыкала, оценивая ее вкус.

Гейб был вне себя: умственно, физически и сексуально. Он всегда отличался хорошей физической подготовкой, но сейчас его сердце билось быстрее, чем во время 40-ярдовых (36, 4 м) спринтов, которые он делал на футбольных тренировках. Он намекнул ей об этом, но она, возможно, не поняла, так как он плохо выговаривал: он все еще был девственником. Он целовал разные груди, теребил некоторые попки, но никогда не вступал в половой акт.

А сейчас его ласкала и целовала самая красивая женщина, которую он когда-либо видел. Ему оставалось только плыть по течению и наблюдать за развитием событий. Он знал, где находится линия ворот, но все еще находился на своей 20-ярдовой (18, 2 м) линии без квотербека, который мог бы командовать игрой. Он решил, что лучше всего будет делать то, что доставляет удовольствие Кэрол, и не думать о том, что будет дальше.

Кэрол взяла все в свои руки, в буквальном смысле слова, растирая, лаская, дразня и облизывая и член, и яйца. Ее не смущало, что он не привел себя в порядок ниже пояса. Она с радостью подумала, что могла бы потратить час или около того, чтобы приучить его к этому, а после этого он мог бы научиться ухаживать за ее нижней частью тела.

Ей пришлось напрячь челюсти, чтобы втянуть его выпуклую головку в свои губы. Она отстранилась и принялась облизывать и посасывать боковые стороны его ствола и головку. При этом она попеременно то жонглировала, то ласкала его яйца. Тем временем синапсы в его мозгу запульсировали, как в праздник Четвертого июля. Он догадывался, что должно произойти, но это было гораздо чудеснее, чем он ожидал. Был ли это первый секс для него или это была глубокая привязанность, а может быть, любовь?

— Пожалуйста, Кэрол, ты заставишь меня кончить прежде, чем я смогу заняться с тобой любовью.

— О, я еще не закончила с тобой, — ответила она. — Ты увидишь восход солнца раньше, чем твой член получит разрядку.

С этими словами она встала и попросила его снять с нее лифчик и трусики, сказав:

— А теперь давай начнем сеанс.

Его большие руки обхватили ее за плечи и развернули, теперь его член упирался в ложбинку между ее великолепными ягодицами. Быстро расстегнув застежку, он обхватил ее и осторожно стянул лифчик с ее грудей, проводя мускулистыми предплечьями по соскам и боковым поверхностям сисек. Лаская ее полные груди, он наклонился и нежно нанес несколько любовных укусов на ее плечо, от которых по всему ее телу мгновенно пробежала дрожь.

Повернувшись, она подалась вперед настолько, чтобы надавить своими эрегированными сосками на его грудь, двигаясь достаточно легко, чтобы возбудить их обоих. Его руки проследовали по изгибу ее тела вниз, а затем за спину. Убрав небольшую полоску кружева с ее попки, он обнаружил, что она упругая и полная. Это был первый раз, когда они были полностью обнажены друг перед другом. Они наслаждались первым видом, запахом и ощущениями друг друга.

Гейб потянулся вниз и нащупал гладкий безволосый лобок, что вызвало у Кэрол стон. Он просунул палец и пошевелил им в области шейки матки, когда она, притянув его ближе, начала двигаться сама, катаясь своим клитором по его пальцу. Палец создавал мокрое и неряшливое месиво, и он чувствовал ее тяжелое дыхание на своей груди.

Тихо прорычав, она сказала:

— Я хочу тебя сейчас, ложись на кровать и направь свой большой член прямо вверх.

Сделав то, что ему было сказано, она подползла к нему и снова стала сосать эту большую головку, сделав ее очень мокрой от слюны. Она перестроилась, закинула одну ногу на него и нависла своей киской над этим большим отростком.

— Милый, я буду медленно опускаться на твой большой член. Придется потрудиться, ведь ты такой большой. Я никогда в жизни так сильно не возбуждалась.

Она взяла его вертикальный член и стала тереть им свой клитор, отчего вся ее промежность стала очень скользкой. Осторожно она стала насаживаться на него, раздвигая одной рукой половые губы. Она боялась, что он слишком велик для нее, но твердо решила, что в этот вечер он будет в ней весь, и как можно чаще.

Он смотрел на нее снизу, и выражение ее лица было бесценным, страсть проявлялась в полной мере, когда она постепенно насаживалась на него. Она продвигалась все ниже и ниже, пока не достигала точки остановки, затем отступала назад и спускалась еще ниже при следующем толчке. Когда он полностью погрузился в ее киску, она упала в обморок от оргазма, сотрясшего все ее тело. Ее глаза закатились на затылок, а рот был широко открыт.

Он молчал, не желая заглушать ощущения от ее спазмов вокруг его напряженного члена. Он подумал: "Она так красива, когда задыхается от оргазма. Надеюсь, я смогу оставаться достаточно твердым, чтобы полностью удовлетворить ее".

Когда ее дрожь утихла, она посмотрела на него:

— Это было потрясающе. Ты делаешь чудесные вещи с моей киской. Но мне нужно больше.

Она вернулась в сидячее положение и начала тереть своим клитором по длинной, покрытой венами вершине его члена. Проникновение было не таким глубоким, но оно вызывало пульсирующее ощущение, которое переполняло все ее существо.

Так продолжалось до тех пор, пока все ее тело не рухнуло с его груди и перекатилось на спину. Ее киска пылала, а половые губы были ярко-красными. Она задыхалась:

— Дай мне минутку, дорогой. Я не могу перестать дрожать, но я еще не закончила с тобой.

Он ухмыльнулся:

— Помни, это мой первый раз. Может быть при достаточной практике, у меня будет хорошо получаться.

Это вызвало неудержимый смех Кэрол.

— Боже мой. Ты убьешь меня этой своей большой штукой.

Она положила голову ему на плечо и нежно погладила его грудь. Гейбу было очень приятно, что Кэрол получает удовольствие. Когда она восстановила дыхание и самообладание, то стала опускать руки ниже, на его грудь, а затем к его вялому члену. Всего лишь ее легкое прикосновение изменило работу его кровеносных клапанов, заставив кровь приливать к паху. Взяв его в руки и встряхнув, она привела его в состояние полной эрекции.

Она подняла голову и посмотрела ему в глаза:

— Я хочу, чтобы прямо сейчас ты занялся со мной любовью.

Эти слова были для него желанными, и он переместился на вершину двух великолепных ног, широко раздвинутых для него. Он видел, что ее киска все еще была ярко-красной и скользкой на ощупь. Он навис над ней, пока она вводила большой член в свое гостеприимное влагалище. Она задыхалась от каждого введенного в нее сантиметра. Только один раз она сказала "Подожди минутку". Что он и сделал, а затем снова толкнулся.

Теперь он был там же, где и час назад, - по самые яйца в Кэрол. Только на этот раз он начал раскачиваться. С каждой минутой, когда он вводил в нее "большой", ее стоны становились все громче. Он был всего лишь новичком в этом деле, но, судя по тому, что он уже испытал в тот день, она готовилась к гигантскому оргазму, сотрясающему кровать. Не сбавляя темпа, так как именно это ее и заводило, он продолжил свои движения.

С воем и дрыгающимися ногами она вошла в пространство, предназначенное только для ее удовольствия. Мир, кроме ее киски и его члена, не существовал. Ее руки перестали держать его и стали бесцельно метаться.

Глаза, которые не могли сфокусироваться, повернулись к нему, когда она сказала:

— Мне нужна твоя сперма, сейчас же.

Он был готов к действию и немедленно начал вбиваться в ее киску. Он был высококвалифицированным спортсменом, обладающим выносливостью и силой. В сочетании с тем, что это была женщина, в которую он был влюблен, он хотел, чтобы она была полностью удовлетворена им в сексуальном плане. Она хрипела от каждого мощного удара, и он, не желая раздавить ее, приподнял свою массивную грудь над ее сиськами. Гейб смотрел на ее роскошные сиськи, которые порхали вверх-вниз по ее грудной клетке, когда он входил в ее киску и снова выходил из нее.

Ее ноги были предельно раздвинуты, чтобы обхватить его мощные бедра. Она инстинктивно подтянула колени, чтобы уменьшить нагрузку на широкие бедра, что помогло ей, но одновременно дало ему возможность еще глубже погрузиться в глубины ее влагалища. Шейка матки подвергалась насилию со стороны головки его члена. Наконец, поддавшись эмоциям, он выпустил гигантскую порцию спермы, забрызгав ее шейку матки своей ДНК. Рев, который он издал, вывел Кэрол из эротического оцепенения. Ее глаза распахнулись от, казалось бы, звукового удара его голоса.

Их взгляды встретились, но ни один из них не видел и не понимал того вожделения, которое передалось им двоим. Гейб скатился с нее и попытался отдышаться, Кэрол сделала то же самое.

Она заговорила первой:

— Вау, я не ожидала этого от тебя. Ты самый лучший любовник, который у меня когда-либо был.

— Согласен, ты для меня тоже самая лучшая, — с ехидной ухмылкой на лице ответил он.

Она засмеялась и начала щекотать его, удивляясь, что этот мускулистый парень так боится щекотки.

На этом необыкновенном занятии любовью, закончился старый год. Новый год начался с того, что Кэрол снова огласила все окрестности о своем уровне сексуального удовлетворения. Они заказали еду в номер, и Кэрол спрыгнув с кровати, надела расстегнутую рубашку и открыла дверь, чтобы получить еду. Молодой человек врезался подкатным столиком в стул, разглядывая груди между расстегнутой рубашкой и безволосую киску. От чаевых он отказался, но попросил заказать закуски на потом. Он также сказал:

— Пожалуйста, попросите доставить Роберта.

Они оба рассмеялись, когда Роберт, спотыкаясь, вышел из комнаты. Гейб был немного недоволен тем, что она так стремится показать свое обнаженное тело. Когда она поняла, в чем дело, то сказала:

— Я не против того, чтобы люди видели меня обнаженной, у нас у всех практически одинаковое тело, просто мое - то, которое нравится людям. Для меня это нормально - смотреть, но не трогать. Если только это не ты, Гейб.

С этими словами она подошла к окну и раздвинула шторы.

— Пусть весь мир увидит, чем мы занимаемся, я не боюсь того, что думают люди, и ты тоже не должен бояться. Ты редкий мужчина с прекрасным телом, которое не стоит скрывать. Только помни, что никто другой не имеет права прикасаться к тебе, только я.

На следующий день, после "пробуждающего траха", они провели весь день в Музее современного искусства Кемпера. Кэрол была вне себя от восторга, глядя на разных художников и их послания. Она следила за тем, чтобы Гейб наслаждался обнаженными портретами, картинами и скульптурами, чтобы оправдать ее чувство свободы.

Несмотря на прекрасный зимний день, Кэрол замерзла на футбольном матче и воспользовалась этим предлогом, чтобы прижать к себе Гейба, укрыв его тяжелым одеялом. Одеяло, под которым она прятала руки на его члене, чтобы согреть пальцы, или так она говорила. Победа "Вождей" была не так весела, как их совместное времяпрепровождение.

На обратном пути Кэрол пришла в голову блестящая идея заехать к ее родителям, чтобы они могли познакомиться с Гейбом. В этот момент он был готов сделать все, что она пожелает, даже если это будет три часа пути.

Дом ее родителей был настолько обычным, насколько может быть обычным дом. Но люди в нем были не такими нормальными, как он ожидал. По внешнему виду мебели и украшений создавалось впечатление, что они попали в ловушку искривления времени. Это было похоже на декорации к ситкому про хиппи конца 1960-х годов. Они были интеллигентными людьми, талантливыми в музыке, искусстве и литературе.

Оба играли в группах, гастролировавших по Среднему Западу, но так и не добившихся успеха. Они наслаждались обществом большого спокойного мужчины, который, очевидно, был влюблен в их дочь. Поскольку он был за рулем, Гейб отказался от чаши с волшебным дымом, которую передавали по кругу. Позже мать Кэрол принесла миску с кормом для кроликов и песчанок, чтобы накормить их вечером. Гейб по натуре был плотоядным животным, но не видел ни одного источника белка крупнее бобов гарбанзо, поэтому на следующее утро он просто планировал позавтракать стейком и яйцами. Он понял, почему ее родители были такими стройными и подтянутыми: они практиковали голодание.

Когда они собрались уходить, мать Кэрол обняла Гейба всем телом и поцеловала в губы. Убедившись, что Гейб знает, что она не верит в то, что нужно прятать ее большие сиськи в лифчик, ее отец и Гейб по-мужски обнялись и похлопали друг друга по спине у двери.

Когда они отъезжали, Кэрол спросила Гейба, понравились ли ему ее родители.

— Они мне понравились, они настоящие люди, которым нравится быть самими собой, и им наплевать на то, что думают другие, — ответил он. — Они наслаждаются жизнью такой, какой делают ее для себя, и этот мир был бы лучше, если бы в нем было больше таких людей, как они.

Кэрол сидела пораженная.

— Ничего себе, ты действительно препарировал 30 последних лет их жизни в одном абзаце. Ты не очень много говоришь, но когда ты говоришь, получается что-то действительно умное. Мне так повезло, что ты влюбился в меня. Очень повезло.

Гейб только покачал головой и улыбнулся.

В начале последнего семестра, Гейб и Кэрол поселились вместе в скромной квартире за пределами кампуса. Для Гейба это было несложно, но для него было необычно, что Кэрол раздевалась догола, как только возвращалась домой с занятий. Сначала он подумал, что таким образом она хочет, чтобы он ее трахнул. Но в конце концов она сказала, что только потому, что она обнажена, ей не нужно, чтобы он занимался с ней любовью в эту минуту. Он может делать это, когда бы ни захотел, но это не обязательно только потому, что она голая. Она сказала ему, что обнаженность дает ей ощущение свободы.

Когда они сравнивали расписания занятий, Кэрол сказала Гейбу:

— У меня есть работа каждый вторник и четверг в 16 часов. Занятие длится не менее часа, и за него мне платят 100 долларов.

Гейб выразил свое удивление, сказав:

— Ого, это хорошая зарплата всего за час. Чем ты занимаешься, чтобы получать 100 долларов в час?

— Это работа моделью для курса "Рисование человеческой формы". Это курс четвертого уровня, только для старшеклассников, обычно не более 12 человек, — ответила Кэрол.

— Что ты моделируешь? — спросил он.

— Себя, я моделирую себя.

Гейб настаивал на своем:

— Как ты моделируешь себя? Я не понимаю.

Застенчиво, чуть выше шепота, она ответила:

— Я моделирую себя. Я - обнаженная модель для занятий.

— У тебя, конечно, есть тело для этого, но я удивлен, что влюбился в стриптизершу.

Она строго ответила:

— Я не стриптизерша. Я снимаю одежду не для того, чтобы мужчины могли поглазеть на мое тело, а для развития и пропаганды искусства. Студенты должны научиться рисовать человеческое тело. Я позирую в течение шести недель занятий, затем в течение следующих шести недель позирует парень, он точно не стриптизер. Последние шесть недель семестра - это рисование пар, и я больше ни с кем не позирую.

Она продолжила:

— Если бы ты захотел показать свое великолепное тело на этом занятии, они бы с удовольствием пригласили тебя позировать одного и со мной. Как насчет этого, большой мальчик, мы могли бы заработать 200 долларов за час работы. Тебе же нравится быть рядом со мной, когда я голая.

— Не думаю, что я смогу это сделать, — это было все, что он смог сказать.

— Гейб, я работаю моделью в этом классе с первого курса. Ты видел, как живут мои родители. Мне приходилось выкраивать деньги, чтобы хватало на учебу, а это было легко, быстро и безопасно. Я знаю девушек, которые танцуют стриптиз в клубах, но я бы никогда не стала этого делать, я лучше умру с голоду.

Гейб пробормотал что-то похожее на:

— А чем же ты занимаешься?

Кэрол ответила:

— У меня контракт со школой, и у меня есть свои правила для занятий. При входе в класс, каждый кладет свой мобильный телефон в коробку. Никто и никогда не фотографирует меня. Никто и никогда не прикасается ко мне. Если трогают, я ухожу, а школа продолжает мне платить. В конце занятий преподаватель оценивает все рисунки и отдает их мне, так что никто не уйдет с рисунком, на котором я изображена обнаженной. Ты не увидишь мой рисунок на стене в общежитии ни у одного парня. Если рисунки мне нравятся, я оставляю их себе, если нет - они будут сожжены в гончарной печи. Могу я показать тебе рисунки, которые я сохранила?

— Ко... ко... конечно, — заикнулся он.

Кэрол достала из шкафа десяток рисунков и картин разного размера и положила их на стол.

Она улыбнулась, помахала рукой, как Ванна Уайт, и сказала:

— Подойди, посмотри мое портфолио.

Он перетасовал рисунки и воскликнул:

— Это прекрасные, исключительно хорошие произведения искусства. Я не могу поверить, что это всего лишь студенты. Я удивлен, что ты не повесила их на стену.

Она обняла его:

— Это мои личные вещи, которые должны видеть только те, кто любит меня, а я люблю их. Ты и мои родители - единственные, кто видел их за пределами класса.

— А как родители отнеслись к тому, что ты позировала обнаженной? — спросил он.

Улыбаясь, она ответила:

— Как ты думаешь, кто подал мне эту идею? Ты знаком с моей мамой. Она никогда не была стриптизершей, но много работала натурщицей в художественном классе.

— Это то, о чем я никогда не думал. Я не хочу говорить тебе, что ты можешь делать, а что нет, но я могу сказать тебе, одобряю я это или нет. — Сказал он, поглаживая свой подбородок.

Он ухмыльнулся:

— Могу ли я повесить этот рисунок на стену в своем кабинете?

Кэрол не смогла сдержать смех и ответила:

— Конечно, но помни, что никто больше не должен его видеть.

— Если серьезно, Гейб, я бы хотела, чтобы ты пришел на сеанс, где я буду позировать, чтобы увидеть, что происходит. Если ты не хочешь идти, я могу снять для тебя на видео типичное занятие.

— Я подумаю об этом. Хорошо? — ответил он.

— Пока ты думаешь об этом, помни, что занятия начнутся на следующей неделе, и у меня есть контракт на их проведение.

В итоге Гейб согласился на ее позирование в обнаженном виде, но с одной оговоркой: он будет провожать ее на занятия и обратно каждый раз, когда она будет позировать. Это вполне устраивало Кэрол.

Оба, Кэрол и Гейб, выпустились весной. Гейб уже получил работу у своего отца, занимающегося перевозкой грунта. Его степень в области управления бизнесом, стала бы приятным дополнением к растущему бизнесу его отца.

Кэрол не удалось найти работу в художественной галерее, но ей повезло устроиться учителем рисования в городскую школьную систему. В течение дня ей приходилось переезжать из одного места в другое, но это не было проблемой.

На Рождество, Гейб сделал Кэрол предложение руки и сердца, причем свадьба должна была состояться в июне, как только закончатся занятия в школе. Свадьба не стала большим общественным событием для города, но вечеринка в амбаре на ферме его отца, пришлась по душе и Гейбу, и друзьям Кэрол.

Кэрол была удивлена, когда Гейб отвез ее на вокзал. Они ехали на поезде Amtrak в Санта-Фе, штат Нью-Мексико. Молодожены остановились в La Posada, 4, 5-звездочном отеле класса люкс, построенном в 1935 году. Отель находился в центре художественного района города и являлся местом встречи многих любителей искусства. Ее признательность за то, что он привез ее в такой город, была огромной. Несмотря на то, что ему было всего 22 года, он всерьез подумывал о том, чтобы найти автомат с виагрой.

Они начинали свой день с занятий любовью, затем завтракали в юго-западном стиле, занимались сексом, принимали душ, а после обеда отправлялись в художественные галереи. По вечерам, под запах пиноновой сосны, горящей в чименеях (латиноамериканский вариант переносного тандыра), они гуляли вверх и вниз по Каньон-роуд, чтобы посетить многочисленные художественные и скульптурные галереи. Поскольку это был туристический сезон, многие галереи угощали своих гостей вином и восхитительными сырами.

Настоящим праздником для Кэрол стала однодневная поездка в Абикиу, где Джорджия О'Киффе имела свою главную студию и проводила большую часть времени. Хотя Гейб и молчал, он с удовольствием рассматривал ее прекрасные работы. Джорджия О'Кифф была его любимой американской художницей, и ему очень понравилось время, проведенное там, где она творила свои произведения.

Оставив позади сияние медового месяца, они переехали в арендованный дом в родном городе Гейба. Мать Гейба была рада появлению новой дочери, и они стали близки. Отец был рад, что его трудолюбивый сын вернулся в город. Он не только был надежным работником, но и с каждым месяцем улучшал свои управленческие навыки.

В дополнение к преподаванию в средней школе, Кэрол начала заниматься волонтерской работой в городской комиссии по искусству. Ее знания и энтузиазм в области искусства, были по достоинству оценены комиссией.

На вторую годовщину свадьбы они узнали, что она беременна двойней. Она взяла четырехмесячный отпуск по беременности и родам, и летом вернулась к преподаванию. После нескольких лет преподавания и волонтерской работы в комиссии по искусству, Кэрол была назначена исполнительным директором городской комиссии по искусству. Эта работа была близка к именно той карьере, которую Кэрол планировала для себя.

Гейб и его отец развивали бизнес и были вполне благополучны. Гейб добавил в компанию новые технологии: направленные буры, георадары и новое оборудование для рытья траншей. Жители смеялись, что их компания по-прежнему занимается рытьем могил в округе, хотя это больше идет на пользу обществу, чем на прибыль компании. Прозвище Гейба "Могильщик", стало частью названия компании.

Благодаря такому процветанию, Гейб получил участок земли площадью 40 акров рядом с фермой своего отца для строительства дома. Они оба решили, что для их будущего дома лучше всего подойдет стиль "Декоративно-прикладное искусство". Мальчики-близнецы, Керри и Ким, наслаждались жизнью на ферме, у каждого из них была своя лошадь. Для того чтобы мальчики начали учиться ответственности, им приходилось дважды в день кормить лошадей, телят и цыплят.

Городская комиссия по искусству процветала под руководством Кэрол. Все больше людей посещали занятия, лекции и мероприятия. Используя свои связи в Санта-Фе, полученные во время медового месяца, Кэрол начала приглашать в город успешных художников для обсуждения их философии и мыслей об искусстве.

Последним таким художником стал Роландо Рамирес из Барселоны (Испания), с которым был заключен контракт на один год работы в Комиссии по искусству. В его обязанности входило преподавание живописи и рисунка, чтение лекций и популяризация работы Комиссии по искусству. Кроме того, у него будет время для занятий живописью. Было предложено, чтобы он делился этими работами в контексте своей преподавательской деятельности.

В первые несколько недель пребывания Роландо в городе, Кэрол сопровождала его на различные встречи, обеды и ужины. Он выступил с короткими презентациями в городском совете, городских библиотеках, Клубе львов, Киванис, различных школах и других общественных организациях. Несколько загородных клубов предложили ему бесплатное членство, которое позволяло ему есть, пить и развлекаться в клубе без уплаты взносов.

Роландо был очень приятным собеседником, особенно в кругу женщин. Местным женщинам он казался очень утонченным, в основном потому, что приехал из Европы. Он был не так высок, как среднестатистический американский мужчина, ростом 5 футов 9 дюймов (175, 3 см), его волосы были зачесаны назад, и на ощупь и на вид были гладкими. Обычно он затягивал их в хвост, был худым, но не особенно подтянутым и мускулистым.

Каждый вечер, когда Кэрол была дома, она рассказывала Гейбу о том, что говорил, делал и думал Роландо. Дошло до того, что Гейб устал от нового испанца в городе, не успев толком познакомиться. В типичном стиле Гейба - он не высказал вслух своего мнения по поводу слишком большого количества дискуссий о Роландо.

Конечно, Гейб понял, что этот новый художник в городе вызвал новый интерес к Комиссии по искусству. Кэрол считала, что это очень важно как для ее работы, так и для ее искреннего интереса к искусству.

Однажды во время ужина Кэрол сказала Гейбу, что хотела бы как-нибудь пригласить Роландо к ним домой на ужин.

— Если ты так хочешь, я не против, — ответил он. — Ему, наверное, не понравится поездка за город, чтобы поужинать в доме, где есть сарай и животные.

— Он такой вежливый, что никогда не пожалуется на то, что приехал сюда, — ответила она. — Ты свободен в следующую среду вечером, чтобы пригласить его сюда? Мальчики ужинают в четыре часа и в этот вечер у них встреча.

— Да, — сказал он и подумал: "С этим надо покончить".

В следующую среду он пришел домой пораньше, принял душ и переоделся в слаксы и шелковую рубашку Tommy Bahama. Кэрол была одета в новое легкое солнечное платье, которое облегало ее бедра, талию и грудь. Гейб подумал: "Слишком красивое платье для того, чтобы развлекать этого парня".

Кэрол была обеспокоена тем, что Роландо опаздывает на полчаса, и уже собиралась позвонить ему на мобильный, когда увидела, как его BMW спускается по гравийному покрытию подъездной дорожки. Потный и недовольный Роландо вылез из машины и захлопнул дверцу.

— Почему кому-то захотелось жить так далеко от цивилизации? Я проехал несколько миль по грунтовой дороге и не увидел ничего, кроме травы и диких животных. Кэрол, любовь моя, почему, ради всего святого, ты терпишь эту изоляцию?

Смеясь, она ответила:

— По вечерам здесь так спокойно. Нам здесь очень нравится.

Когда Роландо подошел к дому, он протянул ей обе руки, чтобы поцеловать ее в знак приветствия. Гейб подумал, что это самонадеянно - держать её в объятиях в течение 30 секунд. Все еще обнимая ее, Роландо перевел взгляд на Гейба:

— О, кажется, это ваш муж, мистер Земля.

Гейб услышал это ехидное замечание, но сохранил нейтральное выражение лица. Однако он не стал здороваться с испанцем, а подождал, пока тот подойдет поприветствовать хозяина. Кэрол взяла Роландо за руку и потянула его к своему мужу. Гейб протянул руку и Роландо поприветствовал его рукопожатием "мертвой рыбы". Гейб улыбнулся:

— Рад познакомиться.

— Моя любимая Кэрол сказала мне, что мы должны встретиться, — ответил Роландо.

Роландо подарил Гейбу пару бутылок испанского вина 1730 года Pedro Ximenez и сказал:

— Будьте осторожны, открывая эту хрупкую бутылку.

Пока они распивали первую бутылку вина, Роландо рассказывал американской паре о своих путешествиях по миру и о людях в мире искусства, которые являются его друзьями. Кэрол сидела с напряженным вниманием, слушая имена известных художников.

После ужина, когда хозяин открыл третью бутылку вина, Роландо спросил:

— Габби, я давно хотел спросить: Сколько земли может выкопать землекоп, если он копает весь день?

И тут же рассмеялся над своим юмором.

Кэрол вежливо усмехнулась, но явно считала, что это уже переходит все границы. Она улыбнулась Гейбу, понимая, что он держит себя в руках из-за нее. В другой раз и с другим парнем Гейб схватил бы его за макушку и сжал бы так сильно, что у него вылезли бы глазные яблоки. Она знала, что он сдерживается, и она вознаградит его за это позже тем же вечером.

Гейб подождал, затем сказал:

— Достаточно земли, чтобы обеспечить себе хорошую, не экстравагантную, но хорошую жизнь.

Он был доволен своей жизнью, своей женой, своими мальчиками и своим домом. Чего же ему еще желать?

Продолжая свое предполагаемое пренебрежение, Роландо спросил:

— Габби, кто твой любимый художник? Может быть, Чарльз Шульц? (Чарльз Монро Шульц - американский художник-карикатурист, автор серии комиксов).

Кэрол быстро ответила:

— Роландо, его зовут Гейб, а не Габби. Точно так же, как тебя зовут Роландо, а не Ролл Эйдс.

Гейб усмехнулся ее замечанию.

Помедлив, Гейб сказал:

— Дом мужчины - это его крепость, и он должен быть местом тишины и спокойствия. Этот дом оформлен в стиле "Декоративно-прикладного искусства" - простота и качество. Не такой показушный, как у Фрэнка Ллойда Райта, но схожий с ним, но в более сдержанных тонах. Мой любимый европейский художник - Карл Оскар Ларссон, его работы появились после импрессионистов Моне и Ренуара. Он был предтечей движения декоративно-прикладного искусства и, в отличие от модернистов, использовал акварель для изображения идиллического семейного образа жизни. В нашем доме вы найдете несколько его работ. Джорджия О'Кифф - моя любимая американская художница.

Такой ответ Роландо не ожидал услышать из уст землекопа. Картина "Собаки играют в покер" на бархате - вот что, по его мнению, должно было стать любимой картиной Гейба.

— Давайте закончим на сегодня, мне нужно выспаться, а Гейб всегда рано встает на работу, — сказала Кэрол.

Они поднялись одновременно, и Роландо снова прижался к Кэрол, чтобы поцеловать ее в щеку и сказать:

— Спокойной ночи, моя дорогая.

Когда Роландо выехал на дорогу, Кэрол повернулась к Гейбу:

— Запри двери, выключи свет и поднимайся наверх.

Затем она поспешила вверх по лестнице.

Он не заметил Кэрол, когда робко вошел в их спальню. Ее строгий голос сказал:

— Остановитесь, мистер.

Не успел он обернуться, как она налетела на него, как вспышка загара, сползла на ковер и схватила его за член через штаны. Уже обнаженная, она рывком расстегнула молнию и прорычала:

— Я научу тебя так говорить о нашем доме! — а затем заглотила как можно больше его члена, вращая языком.

Ее руки обнимали и ласкали его яйца, а затем потянулись сзади, чтобы поласкать его задницу. Задницу, которая вскоре была задействована для введения его члена в ее влажную киску. Пока ее долбили, она взяла его за лицо:

— Если ты снова будешь с такой любовью говорить о своем доме и семье, я буду обращаться с тобой еще строже, чем сейчас. Понял?

— Да, мэм, — только и вырвалось из его тяжело дышащего рта.

В течение следующих восьми месяцев, Кэрол держала мужа и Роландо как можно дальше друг от друга.

Двое мужчин были сердечны, но не дружны. Роландо удивлялся, что ему никак не удается задеть Гейба своими намеками и ехидными замечаниями. На самом деле Гейбу было абсолютно все равно, что скажет Роландо.

В начале лета Гейб был на собрании Торговой палаты, когда Боб Плантер, президент банка, с которым Гейб вел дела, отозвал его в сторону и сказал:

— Могу я угостить тебя пивом и поговорить с тобой наедине?

— Конечно, Боб, пойдем в соседний паб Pauley's Pub, — ответил Гейб.

После того как они сделали заказ, Боб повернулся к Гейбу:

— Я уверен, что ты слышал, что мы с Пэтти разводимся.

— Да, это печальная новость. Вы, ведь, женаты уже более 20 лет, не так ли?

Боб уставился на свое пиво:

— Да, двадцать прекрасных лет, пока в город не приехал этот чертов испанец. Он забил ей голову романтическими идеями, трахал ее до тех пор, пока она не сошла с ума от него. Потом он сказал ей оставаться со своим невежественным мужем-рогоносцем, а он будет продолжать ее трахать. Он прислал мне видео, где он трахает ее, просто чтобы унизить меня. Я хочу убить его, но кто тогда позаботится о моих детях, двое еще учатся в старших классах. Сейчас она безумно злится на меня за то, что я не устроил ей более шикарную жизнь. Мой адвокат говорит, что у меня будут серьезные проблемы в социальном, финансовом и эмоциональном плане. Я хочу помириться с ней, но не могу, пока он в городе.

— Это звучит ужасно, Боб. Если я могу что-нибудь для тебя сделать, хоть что-нибудь, только скажи мне.

Боб взмолился:

— Гейб, нам нужно как-то выдворить этого сукина сына из города. Он все еще помешивает в кастрюле, сводя Пэтти с ума. Я слышал, что от него забеременела и дочь Хендерсонов, Клои. Она была официанткой в нашем загородном клубе, повелась на его европейскую изысканность и залетела. Он посмеялся над ней, когда она сказала ему, что беременна, но сказал, что готов продолжать трахаться с ней, если она захочет. Постарайся убедить свою жену прозреть, чтобы убрать его из города, сделай это, пожалуйста.

— Я сделаю все возможное, чтобы Кэрол заставила его уехать, — пообещал Гейб.

Вытерев глаза, Боб сказал:

— Берегись, Гейб, я почти уверен, что следующим он придет за твоей женой. Он сказал Пэтти, что собирается нарисовать обнаженную Кэрол перед отъездом из города. Если он это сделает, то попытается унизить тебя больше, чем меня.

Гейб поклялся:

— Я немедленно займусь этим. Спасибо за предупреждение, я просто не могу жить без моей Кэрол.

Гейб не сомневался, что этот мерзкий ублюдок хочет заняться сексом с Кэрол, да и кто бы не хотел - она же великолепна. К тому же Роландо любит унижать мужей своих завоеваний. Поговорить об этом с Кэрол будет непросто, ведь она знает, что он недолюбливает Роландо. После того как мальчики ушли из-за стола делать уроки, Гейб решил поговорить с Кэрол о "проблеме Роландо". Он спросил, как идут дела в Комиссии по искусству в этом месяце?

— Отлично, большинство наших классов заполнены, и кажется, что вокруг стало больше энергии, — ответила она.

— Хорошо ли посещаются занятия и лекции Роландо?

— Да. Нам приходится ставить дополнительные стулья, чтобы все желающие могли сесть.

— Под всеми ты имеешь в виду всех дам или также присутствует много мужчин?

С озадаченным выражением лица она ответила:

— Если подумать, то мужчин на занятиях немного. Я просто думала, что это потому, что они на работе и не могут присутствовать. На вечерних занятиях учатся, в основном, работающие женщины. Хм, я никогда не задумывалась об этом.

С осторожностью он сказал:

— Учитывая, как он обращался со мной, когда мы впервые встретились, может быть, он грубо обращается со всеми мужчинами, поэтому они не приходят на занятия? Это потому, что его пугают мужчины или он предпочитает быть в обществе дам без мужчин? Кэрол, ко мне обратились несколько местных мужчин, которые возражают против того, что он уделяет столько внимания их женам. Один мужчина даже сказал мне, что у его жены и Роландо был роман. Ты что-нибудь слышала об этом?

— Нет, совсем нет, но Роландо - "рукастый" парень, — ответила Кэрол. — Он всегда обнимает и целует всех женщин, это просто его манера. Он очень комплиментарен по отношению к женщинам, чего не скажешь о большинстве мужей, и это может привести к раздорам.

— Да, возможно, именно это и происходит, но я подумал, что лучше проинформировать тебя о том, что я слышу, — сказал Гейб. — Если есть какая-то проблема, тебе нужно пресечь ее в зародыше, пока комиссия по искусству и ты, не оказались в неловком положении.

Она улыбнулась:

— Спасибо, что присматриваешь за мной. За это я тебя и люблю.

Гейб не знал, что Роландо уговорил Кэрол нарисовать ее портрет в обнаженном виде к 20-летию их свадьбы. Картина должна была быть написана в одной из студий Art's Commission, которая находилась в старом складском помещении в центре города. Портрет предназначался бы только для глаз Кэрол и Гейба, он не был бы выставлен на всеобщее обозрение. Кэрол знала, что она по-прежнему демонстрирует все те физические достоинства, которые желают иметь все женщины, но перелистывание календаря подсказывало ей, что приближается "большой полтинник". Она не хотела ждать до этого момента, так как дальше все могло пойти только по наклонной.

Во время первой встречи для обнаженного портрета, с Кэрол никто не снимал одежду. Они обсудили посадку, тему, аксессуары, фон и физическую позицию. Роландо быстро набросал эскиз того, что, по их мнению, должно было получиться в портрете мечты Кэрол. Было решено, что они будут встречаться в этом складе по четвергам в 18.00, пока портрет не будет завершен.

Несмотря на рекомендацию Роландо, Кэрол не обнажалась во время первых трех встреч. Она знала, что ему предстоит работа над холстом, прежде чем она разденется. На четвертой сессии, когда она узнала, что ей придется обнажиться, она сильно нервничала. Роландо принес ей бутылку очень хорошего белого вина. Она почувствовала, что Роландо слишком расхваливает ее достоинства.

В этот момент, Роландо нарушил одно из основных правил Кэрол: "Ты не должен трогать". Она остановила его на полуслове:

— Эй, мы же договорились не трогать. Если ты хочешь, чтобы я что-то передвинула, ты говоришь мне, но не трогаешь меня.

Он извинился за свое нежелательное знакомство с ее телом.

Роландо почувствовал ее нерешительность в том, что она не может быть обнаженной рядом с ним, и истолковал это самым экстремальным образом. Он разделся, сказав:

— Я вижу, что ты робеешь, поэтому давай поставим нас обоих в одну плоскость, теперь ни один из нас не будет иметь преимущества перед другим.

Затем он встал перед мольбертом и сделал театральный поклон, демонстрируя то, что, по его мнению, было половым органом, который она не могла не заметить.

Кэрол подавила смешок: его пенис был таким же тонким, как и все остальное тело. У него, конечно, не было такого мощного оборудования, как у ее мужа. Ему показалось, что он заметил пренебрежение к своему мужскому достоинству, но он знал, что его обаяние заставит ее раздвинуть ноги перед ним еще до того, как картина будет завершена.

Сеансы по четвергам длились от 60 до 90 минут. Пока Кэрол оставалась в той же позе, Роландо делал комплименты ее красоте и сексуальности. Иногда он говорил что-то, что можно было принять за пощечину в адрес Гейба, но ни в коем случае как прямое оскорбление. Он считал, что у него достаточно времени, чтобы соблазнить ее, к тому же у него было еще несколько женщин, в которых он вставлял свой член.

Гейб наблюдал за действиями Кэрол и ее отношениями с ним. Она не проявляла обычных признаков жены-изменницы. Если она была возбуждена после вечера четверга, он убеждался, что до него никто не подбирался к ее киске. Она не бежала в душ, как только приходила домой, не прятала засосы или следы укусов. Любое упоминание о Роландо происходило в общем разговоре, который включал в себя других людей, а не только его.

Гейб, правда, воспользовался случаем, чтобы вскользь упомянуть о беременности Клои Хендерсон и супружеских проблемах Боба Плантера. Кэрол, казалось, была обеспокоена сложившейся ситуацией, но не предложила никаких решений. Она лишь напомнила ему, что годичный контракт Роландо скоро закончится и все снова будет хорошо.

По мере продвижения картины и истечения срока контракта с Роландо, Кэрол вернулась домой в один из вечеров, просто сияя от радости. За ужином она сказала Гейбу и мальчикам:

— Меня пригласили в Нью-Йорк, и я помогу Роландо организовать персональную выставку в Музее искусств Метрополитен. Это займет пару дней, потом нам устроят частную экскурсию по Метрополитен-музею, у Роландо есть несколько именитых художников, с которыми мы будем ужинать и пить вино. У Метрополитен-музея есть трехкомнатная квартира с видом на Центральный парк, которую они предоставят нам с Роландо в течение недели, пока мы будем там.

Ким и Керри были очень впечатлены новостями матери, но не Гейб.

Эта новость насторожила Гейба, но он присоединился к празднованию одной из жизненных мечтаний Кэрол. Он никогда не сможет разрушить ее мечту, если она заговорит об этом, но ему придется разработать план, чтобы защитить ее от известного хищника Роландо.

Неделю спустя у Кэрол возникло ощущение, что Гейб не в восторге от ее поездки в Нью-Йорк, и она спросила его:

— Кажется, ты не так счастлив, как я, по поводу этой поездки. В чем проблема? Ты думаешь, мне не стоит ехать?

— Я бы очень хотел, чтобы ты поехала в Нью-Йорк и делала все, что тебе хочется, но я думаю, что у нас есть реальная проблема с Роландо.

— Ты запрещаешь мне ехать в Нью-Йорк? — спросила она.

— Нет, но только не с Роландо.

Теперь она расстроилась.

— Я справлюсь с ним без проблем. У нас уговор - никаких прикосновений. Он обращается со мной как с леди.

Глядя ей прямо в глаза, он сказал:

— Этому просто не бывать.

Они ходили туда-сюда:

— Почему?

— Не бывать этому.

— Назови мне причину.

— Не произойдет. И точка.

— Ты мне запрещаешь?

— Нет.

— Тогда я поеду в Нью-Йорк.

— Не бывать этому!

В конце концов они зашли в тупик и перестали разговаривать друг с другом. За завтраком было тихо, но не очень холодно, оба понимали, к чему клонит собеседник, но у обоих были свои причины, чтобы это произошло или не произошло. Гейб зашел в спальню, когда Кэрол одевалась, поцеловал ее и сказал:

— Я действительно люблю тебя, я не могу жить без тебя. Ты ведь знаешь это, правда?

Она ответила поцелуем:

— Я знаю, и я тоже тебя люблю.

Гейб отправился в офис на час, чтобы убедиться, что Grave Diggers, Inc. работает на полную катушку. Он сказал Барбаре, своему секретарю, офис-менеджеру и другу, что уедет на весь день по специальному проекту.

Он позвонил в местный дилерский центр Case Construction Equipment и спросил, можно ли ему опробовать новый экскаватор Case 5690 Super N. Гейб сказал, что для испытаний ему нужен 3-футовый (91, 5 см) ковш. Дилер был в восторге, поскольку компания Grave Diggers Inc. имела репутацию покупателя хорошего оборудования. Дилер погрузил новый экскаватор на прицеп Гейба и попросил присоединиться к нему:

— Нет, я не хочу тратить ваше время.

Гейб отвез трейлер к себе домой и поехал к одному из загонов для скота, который не использовался. Там он выкопал две ямы, расположенные рядом друг с другом, длиной шесть футов (183 см), глубиной шесть футов и шириной три фута. Он смеялся над тем, насколько это было легко, по сравнению с его начинающей карьерой. Когда размеры ям ему понравились, он взял лопату и выровнял дно, как учили его отец и дед.

Когда Кэрол вернулась домой, она увидела мальчиков в загоне для скота и решила узнать, как прошел их день. Они спросили:

— Хорошо, но что это за ямы в другом загоне?

Она улыбнулась:

— Вы когда-нибудь догадывались, что на уме у вашего отца?

После этого они все дружно рассмеялись. Она даже не стала спрашивать его об этом за ужином, так как знала, что он ее не поймет.

Причиной успеха Гейба в бизнесе, стала его способность анализировать каждую ситуацию и затем разрабатывать план. Благодаря этому умению, его отец смог выйти на пенсию и переехать на юго-запад Флориды. Он был готов рискнуть своим браком, если бы его план провалился.

Гейб позвонил в Метрополитен в Нью-Йорке и спросил о показе Роландо Рамиреса в следующем месяце. После нескольких телефонных разговоров женщина сообщила ему, что выставки нет. Он сказал "Спасибо" и продолжил выполнение следующей части своего плана. У Гейба были установлены локаторы на всех пикапах, грузовиках и крупном оборудовании - как для эффективности, так и для возможного возврата похищенного. Он быстро переместил устройство в машину Кэрол и установил маячок на ее мобильный телефон. Ее телефон был включен в тарифный план компании, поэтому он начал просматривать ее электронную почту и сообщения.

Ни в одном из электронных писем или смс-сообщений не было никаких признаков любви или секса между Кэрол и Роландо. Они говорили о том, где будут питаться, какие спектакли посмотрят в Нью-Йорке, но ничего не говорили о художественной выставке. Он задался вопросом, не было ли это просто секс-поездкой для них двоих. Или ее обманули, чтобы этот мерзкий испанец залез к ней в трусики.

По локатору он выяснил, где они встречаются по четвергам. Это было не то, что он ожидал. Он боялся, что они будут в самом хорошем отеле города, а не на складе. Он подъехал на своем пикапе к складу/художественной студии, припарковался в квартале от него и пошел пешком. Он ничего не мог разглядеть, так как двери были заперты, а любые окна находились слишком высоко, чтобы их можно было разглядеть. Он подогнал свой пикап к ближайшему окну и встал на бортик, чтобы заглянуть вовнутрь.

То, что он увидел, чуть не сбило его с ног. Это была его жена, обнаженная на диване, и комок слизи рисовал ее портрет. Они разговаривали и смеялись, пока его кисти переносили ее образ на холст. Он откинулся от мольберта и пригласил ее к себе. Она поднялась и непринужденно направилась к художнику, не потрудившись накинуть халат, лежавший у ее ног. Ее сочная грудь мягко покачивалась, когда она ступала на шпильках.

Гейб был готов разбить окно кулаком, но решил подождать и посмотреть, что будет дальше. Он держал наготове камеру мобильного телефона, чтобы запечатлеть любую измену. Когда Роландо отступил от мольберта, Гейб увидел, что он тоже обнажен. Это заставило его дышать огнем, достаточно жарким, чтобы расплавить стекло перед ним. Его любовь двадцати с лишним лет, стояла обнаженной рядом с этим тощим засранцем и что-то обсуждала.

У этого слизняка хватило наглости положить руку на ее голую задницу, когда он что-то доказывал. Кэрол сделала полуоборот корпусом и отвесила ему сильную пощечину, после чего, высказываясь, потрясла указательным пальцем. Роландо засмеялся, а Кэрол нет. Ее поза - ноги слегка расставлены, руки на полных бедрах, сиськи двигаются при каждом тяжелом вдохе - возбуждала и Гейба, и Роландо. Затем она вернулась на свое место на диване, а Роландо потирал щеку. Когда сеанс рисования закончился, Кэрол надела свою обычную одежду, а затем обняла Роландо на прощание и поцеловала его в щеку. Роландо попытался придвинуть к ней свою голую промежность, но она ловким движением обняла его сбоку, а не спереди.

Гейб теперь знал, что она пока не изменяет ему, но проводит с ним много времени в обнаженном виде. Это обеспокоило его настолько, что он приобрел еще одну камеру с датчиком движения и установил ее на окне склада. Он также установил локатор на арендованную машину Роландо, так как хотел знать, не встречаются ли они где-нибудь еще.

Дома Кэрол и Гейб были милы и любящи друг с другом. До тех пор, пока они не заговаривали о намерении Кэрол уехать в Нью-Йорк. Кэрол была занята подготовкой к гала-вечеринке по случаю сбора средств, на которой должны были быть представлены работы испанского художника. В программу были включены творения местных художников и талантливых детей.

За два дня до гала-вечеринки Кэрол вернулась домой поздновато, так как после работы ходила по магазинам. Гейб был на улице, когда она подъехала, увидел пакеты и развешанную одежду и предложил помочь ей занести их в дом. Он знал, что ей нужно новое платье для торжественного мероприятия, но спросил, почему она купила еще несколько вещей. Она ответила:

— Новая одежда для поездки в Нью-Йорк в пятницу, — ответила она.

Он подумал о том, чтобы бросить их на пол и идти дальше, но это привело бы к новым раздорам. Вместо этого он сказал:

— Не забудь сохранить чеки, чтобы вернуть эту одежду, не надевая ее.

Она огрызнулась:

— Ты думаешь, я буду в Нью-Йорке голая?

Он посмотрел на нее:

— Это будет последнее, что ты когда-либо сделаешь.

Она заметила, что это можно воспринять двояко: с одной стороны, положительно, а с другой - очень отрицательно. В любом случае это ее очень разозлило, и она спросила:

— Что ты имеешь в виду?

Он пожал плечами:

— Неважно, этого не произойдет, так зачем об этом спорить?

— Не указывай мне, что делать, — огрызнулась она.

Она также изменила свое мнение, что ее портрет должны были видеть только она и ее муж. Чтобы показать ему, что она может делать все, что хочет, портрет станет украшением торжественного вечера.

На следующий день, поскольку Кэрол не была с ним счастлива последние пару недель, она спросила его:

— Ты уверен, что хочешь пойти сегодня вечером? Я не против, если ты останешься дома. Это лучше, чем начинать ссору с Роландо.

— Я в порядке, — ответил он.

*****

В меню были представлены обильные закуски, но это не единственное, что подавалось на стол.

Официанты с трудом успевали наполнять все бокалы шампанским и вином. Роландо проводил много времени с дамами в их вечерних платьях с низким вырезом. Он надеялся, что успеет добавить пару новых завоеваний до того, как через пару дней уедет из города с Кэрол. Он также предвкушал словесное унижение, которое он собирался сегодня вечером обрушить на этого тупого землекопа.

Последние пункты повестки дня включали в себя несколько комментариев Кэрол, комментарии Роландо, открытие задрапированного портрета на главной стене, а затем просьбы о продолжении финансирования Комиссии по искусству. Гейб знал все расписание, кроме открытия портрета.

Он расположился недалеко от входа, но сбоку от небольшой трибуны, с которой должна была выступать Кэрол. Кэрол всегда публично благодарила его за поддержку, и ему было интересно, скажет ли она это в этом году.

Кэрол закончила свое выступление, не упомянув Гейба. Роландо рассказал обо всех замечательных людях, которых он встретил и которые навсегда останутся в его сердце.

Кэрол и Роландо схватились за углы завуалированного портрета, когда она обратилась к собравшимся:

— А теперь, в завершение нашего года с художником Роландо Рамиресом, мы представим вам оригинальную картину.

Они медленно сняли покрывало. Вначале раздались вздохи и шепот, когда посетители узнали объект. За легкими аплодисментами последовали:

— Браво, замечательно, превосходно.

Роландо вышел на авансцену перед портретом:

— Это один из самых красивых персонажей, которые я когда-либо имел (сильно подчеркивая ИМЕЛ, чтобы создать двойной смысл).

— Я хочу поблагодарить ее ПРИНИМАЮЩЕГО мужа Габриэля за то, что он позволил мне использовать его жену в течение последнего месяца. Она была таким СОГЛАСНЫМ объектом и подчинялась КАЖДОМУ моему предложению. Теперь я ВЕРНУ ЕЕ НАЗАД парню, которого она называет своим мужем. Спасибо.

В этот момент все взгляды были устремлены на Гейба, ожидая очевидных последствий отношений Роландо с его женой. Неужели этот мужчина-гора был таким рогоносцем?

В то время как Роландо повернулся, чтобы поклониться высокой блондинке, которую он наметил на вечер, Гейб выхватил у Роландо микрофон.

Он подался вперед:

— Разве он не веселый парень, который всегда дразнится и всегда делает или говорит что-то возмутительное. Я называю его своим любимым маленьким СПАНИЕЛЕМ, просто глупый парень.

Некоторым бросилось в глаза, что он использовал слово "спаниель" вместо "испанец" (Spaniard). Неужели он назвал Роландо собакой в лицо? Они решили, что это может быть интересно.

— Наш любимый спаниель не успел поблагодарить многих местных жителей, которые помогли создать этот шедевр. Во-первых, я должен поблагодарить компанию Best Buy за то, что она предоставила приложение, позволяющее такому парню, как Ро, преобразовать фотографию в формат "раскраски по номерам". Кэрол дала ему свою фотографию, которую я сделал в начале этого года. Это действительно сэкономило Кэрол много времени, поскольку ей не пришлось лежать голой на диване. Спасибо Бобу из Tractor Supply, который предоставил кусок холста для печати приложения, чтобы Ро мог его раскрасить.

К этому времени публика уже втянулась в болтовню Гейба и умирала от смеха. Они никогда не слышали ничего подобного от этого парня. Он был чертовски смешным со своим сухим остроумием. Чем больше он говорил, тем смешнее становилось.

Продолжая, он сказал:

— Компания Mid-West Ace Hardware предоставила все краски для части "рисования по номерам". Это был единственный раз, когда у Ро и Кэрол возникли разногласия. Ро хотел использовать розовую краску для сосков, но Кэрол потребовала более экзотическую - розовую для ареол. Конечно, как и в нашем доме, Кэрол выиграла спор.

К этому времени мужчины уже сгибались от смеха, а женщины прикладывали платки к глазам, чтобы не испортить макияж.

Когда смех немного утих, Гейб заговорил снова:

— Конечно, Ро не использовал весь галлон "розовой ареолы"", поэтому мы собираемся выставить остатки на аукцион сегодня вечером. Дамы, если вы хотите повысить либидо в своей спальне, пожалуйста, подумайте об акцентированной стене из "розовой ареолы", чтобы ваш муж был в настроении.

Воющий смех снова прервал все, что Гейб собирался сказать дальше. Кэрол действительно улыбалась ему, радуясь, что он не разразился вулканическим приступом гнева на нее. Это Роландо был вне себя от гнева. Его лицо было красным, а темные глаза буравили спину Гейба.

Потребовалось несколько мгновений, чтобы все стихло, когда Гейб поднял руки, чтобы успокоить толпу.

— Если отбросить смех, я хочу, чтобы вы осознали, насколько Кэрол предана этой организации. Как и леди Годива, этот портрет демонстрирует полную преданность своему делу. Она призвана напомнить людям, что искусство необходимо нам для самосовершенствования. Поэтому, когда вы будете рассматривать свои щедрые пожертвования на этот год, пожалуйста, посмотрите на портрет не как на красивую женщину, а как на человека, которому действительно не все равно, и который готов пожертвовать собой ради общего дела. Кэрол Мартин Диггер, пожалуйста, подойдите и дайте нам возможность поблагодарить вас за то, что вы сделали все возможное для великого дела.

В этот момент Кэрол вышла на подиум, но была слишком ошеломлена, чтобы говорить, и задыхалась от любви к своему мужчине. Она поклонилась, когда вся аудитория одобрительно зашумела. Она синхронизировала по губам слова "Спасибо, спасибо" с толпой и "Я люблю тебя", обращаясь к Гейбу.

Все еще держа в руках микрофон, Гейб сказал:

— Теперь, когда ваши сердца открыты, пожалуйста, откройте свои кошельки, чтобы эта замечательная организация оставалась жемчужиной нашего сообщества. Для начала Grave Diggers Inc. внесет $10 000 в нашу сегодняшнюю Комиссию по искусству. И спасибо всем вам за вашу работу и заботу об этой организации. Неважно, насколько она велика или мала, ее ценят.

— Спасибо за все, что вы делаете, и имейте в виду: Для всех ваших нужд на кладбище, пожалуйста, помните о Grave Digger Inc.

Толпа снова взревела, услышав слова большого тихого человека.

Гейб положил микрофон, повернулся к Кэрол и поцеловал ее:

— Ты прекрасно выглядишь на этом портрете.

— Спасибо за то, что ты сказал посетителям.

После этого меценаты подошли к Кэрол с чеками и обязательствами поддерживать Комиссию по искусству, в качестве динамично развивающейся организации. Гейб отошел, чтобы выпить, и тут к нему подошел Роландо, который протянул Гейбу руку и прорычал:

— Теперь я возвращаю тебе твою использованную жену. Я провел много времени с твоей женой в обнаженном виде, иногда рисуя, иногда трахаясь.

Гейб улыбнулся:

— Ну, если бы ты ее трахал, я сомневаюсь, что она бы это запомнила, настолько маленький у тебя член. Она привыкла к гораздо большему, сильному и долгоиграющему, чем тот, что ты можешь предложить.

Роландо не смог стерпеть такого прямого оскорбления и замахнулся левой рукой, чтобы ударить Гейба по лицу. Гейб увидел это и сильно сжал правую руку Роландо, заставив его скорчиться от боли. Левая рука не тронула Гейба, и он, спотыкаясь, отправился на поиски ведра со льдом.

Гейб был дома уже некоторое время, когда в дом с криком ворвалась Кэрол. С горящими глазами она сказала:

— Такой большой сильный парень, как ты, боится получить пощечину от хрупкого художника? Ты просто хулиган и воспользовался своей силой.

Гейб попытался удержать ее и объяснить, но она зарычала:

— Оставь меня в покое, мне нужно собираться в дорогу.

— Этого не будет.

Он вышел из комнаты, когда мимо его головы пролетела туфля.

В четверг днем он увидел на локаторе Роландо, что тот находится на складе, а Кэрол - в офисе. Он решил, что пора навестить художника. Роландо выходил из склада с портфелем, когда Гейб ударил его в живот. Он отнес задыхающегося художника к своему пикапу, как будто тот был болен, связал ему руки и ноги, а затем толкнул на пол. Гейб увидел коробку FedEx, в которой находился портрет Кэрол, готовый к отправке в Нью-Йорк, и подхватил и портрет, и брошенный портфель.

Отдышавшись, Роландо начал ругать Гейба, но резкая пощечина восстановила тишину. На ферме Гейб нес Роландо за пояс, как чемодан, к одной из недавно вырытых ям. Роландо снова стал ругать его, но Гейб не обращал на него внимания. Вместо этого, он бросил его головой вперед в могилу.

Внезапно голос и тембр Роландо изменились. Гейб не знал, что Роландо страдает клаустрофобией. Теперь он хныкал и плакал, как ребенок, от того, что оказался в таком тесном пространстве. Вокруг дна могилы были деревянные ограждения, на которые Гейб положил лист фанеры толщиной 1/2 дюйма (12, 7 мм). Он закрывал всего Роландо, кроме его лица. Гейб пролез в яму, сел на фанеру и посмотрел на плачущего художника.

Большой человек сказал:

— Моя жена - это моя жизнь. Если она меня бросит, у меня не будет смысла жить. Чтобы я не умер, тебе придется умереть.

Это вызвало у Роландо причитания.

Когда Роландо затих, Гейб сказал:

— У тебя есть запас воздуха размером шесть футов на три фута на шесть футов, не считая твоего тела. Этого должно хватить, примерно, на неделю. Вот две бутылки воды, их должно хватить на неделю. Я снял с тебя часы, так что ты не сможешь определить время. Все это время ты будешь находиться в кромешной тьме и думать, когда же кончится воздух. Или когда ты умрешь от жажды, или, может быть, от голода. Неважно - ты умрешь в этой дыре. В яме, которая находится в загоне для коров, и эти животные будут гадить и мочиться на твою могилу, пока твои кости не превратятся в пыль.

Несколько минут он давал понять это, а затем сказал:

— Ты знаешь, почему ты должен умереть именно так?

Роландо хныкал:

— Нет, я никогда не трахал Кэрол, даже близко не подходил.

Гейб расставил ловушку, сказав:

— Ты хочешь сказать, что она собиралась устроить только твое единственное шоу в "Метрополитен"? Больше ничего? Никакого секса?

— В Метрополитен-центре не было выставки, — ответил Роландо. — Я подумал, что если вытащу ее из этой глухой лесной дыры в оживленный город, то смогу ее трахнуть. Она слишком утонченная, чтобы тратить здесь свою жизнь впустую.

Гейб зарычал:

— И разрушить мой брак и мою жизнь, как ты разрушил многие другие, небрежно расправляясь с хорошими людьми. Сколько браков ты разрушил за свою жизнь? Сколько мужчин потеряли любовь всей своей жизни из-за того, что ты соблазнил их жену? Эти люди не спят ночами и задаются вопросом "Почему?". Дети теряют родителей из-за разлуки, развода, нищеты и отчаяния. Ты разрушил так много жизней, не заботясь о других. Я знаю, что убийство - это смертный грех. Я надеюсь, что Господь простит меня за твое убийство в обмен на все те жизни, которые я спасу твоей смертью. Какая печальная ситуация.

Гейб положил на импровизированный гроб лист плексигласа, чтобы закрыть голову и плечи Роландо, и начал сгребать землю на фанеру. Когда на фанере лежало три фута земли, Гейб приподнял оргстекло, чтобы в последний раз взглянуть на лицо Роландо. Гейба встретило зловоние - Роландо мочился и гадил от страха. Он сказал:

— Ты виноват в этом. Ты.

Затем он высыпал землю на плексиглас, закрывающий его лицо. Роландо не знал, что Гейб положил двухдюймовую (58 мм) ПВХ-трубу возле его ног, чтобы он не умер от удушья. Потребовался еще один фут (30, 5 см) земли, прежде чем он перестал слышать крики Роландо. Он смеялся, пока шел обратно к своему пикапу.

Он радостно подумал: "Вот и напугал его до смерти. Вернусь как-нибудь в субботу, выкопаю его обратно и скажу, чтобы он больше никогда не возвращался. Если это не отучит его разрушать браки ради своего личного удовольствия, я уверен, что какой-нибудь отчаявшийся муж убьет его".

Он хихикал и смеялся, наблюдая, как локатор на машине Кэрол сновал туда-сюда на склад и к его квартире, очевидно, пытаясь найти Роландо. Забавно, подумал он, но когда она вернется домой сегодня вечером, он будет у нее прямо под носом.

В этот вечер Гейб был в хорошем настроении и не обращал внимания на ехидные замечания жены. Ему казалось, что она хочет поссориться с ним, чтобы оправдать свой отъезд в Нью-Йорк. Она даже несколько раз упомянула имя Роландо, но не смогла вытянуть из него ни одного слова.

Конечно, думала она, муж все еще заботится о ней и хочет, чтобы она вернулась. Может быть, он не захочет, чтобы она вернулась, если у нее будет секс с Роландо? Что, если ее отказа от его самых сильных чувств достаточно, чтобы он перестал заботиться о ней? Она действительно любила его, но хотела уехать в Нью-Йорк. Она не планировала заниматься сексом с испанцем, но это могло произойти из-за его обаяния. Они много времени проводили друг с другом в обнаженном виде, и иногда он ее возбуждал.

Ее беспокоило то, что она не разговаривала с Роландо с обеда, он сказал, что во второй половине дня они обсудят план поездки.

В пятницу утром, поцеловав на прощание Ким и Керри, она попросила Гейба отнести ее сумки вниз и в машину.

— Не нужно, ты никуда не поедешь, — ответил он.

С отвращением она взялась за ручку и сама потащила каждый чемодан по деревянной лестнице, производя как можно больше шума и царапин. Это заняло у нее несколько заходов и в итоге она погрузила чемоданы и вернулась в дом.

Она подошла к нему, когда он наполнял свою чашку кофе, и сказала очень невозмутимым тоном:

— До свидания, увидимся, когда я вернусь. Я люблю тебя.

Он взял ее за руку и сказал:

— Помни, что я всегда, я имею в виду всегда, любил тебя и только тебя. Все, что я делаю, я делаю для тебя. Пожалуйста, не забывай об этом. Мы дополняем друг друга.

У него на глазах выступили слезы, когда она поцеловала его, а затем ушла.

Наступило самое трудное для Гейба время: он собирался просмотреть мобильный телефон и ноутбук Роландо, чтобы найти переписку между его женой и спаниелем. Он искал только ее звонки или сообщения на мобильном телефоне, другие разговоры его не интересовали. Из корпуса ноутбука выпал небольшой буклет с паролями, что облегчило ему работу. Ни в текстах, ни в электронных письмах не было обнаружено ни сексуальной активности, ни флирта с Кэрол. Однако его заинтриговал разговор с неким X1X, без имени, просто X1X.

То, что он прочитал, пробрало его до костей. X1X спросил его: "Что ты планируешь делать с этой девушкой, которую ты там обрюхатил?".

Он ответил: "Я привезу ее в Нью-Йорк, поселю в доме и буду ждать, пока родится ребенок. Эта шлюха очень хороша собой, и мы сможем продать ребенка, по крайней мере, за 15 000 долларов. Дадим девушке недельку-другую подлечиться, а потом либо поставим ее в порноконюшню, либо сразу продадим в Африку или на Ближний Восток. Двадцатилетние натуральные блондинки могут принести нам не менее $45 000".

X1X написал по электронной почте: "Какие планы на эту сучку Кэрол?".

Роландо написал: "Это личная вендетта. Я собираюсь трахать ее до тех пор, пока она не сможет стоять, а потом отправлю видео ее мужу-рогоносцу. Она идеально подходит для торговли MILF/BBC видео. Мы сможем держать ее под кайфом около шести месяцев, делая по паре груповух в день, а потом бросим, потому что никто не захочет видеть большой член в еще большей неряшливой киске. Конечно, муженек получит полную коллекцию видео. Тогда я отправлю ее обратно мужу, но не раньше, чем сделаю на ней татуировку "Оттраханная Роландо" спереди и сзади".

Гейб пришел в ярость: "Боже мой, какой ужасный человек. Сколько матерей плачут по ночам, переживая, что их дочь теперь секс-рабыня. Ему ни в коем случае нельзя позволять продолжать подобный разврат".

Он в ярости крикнул в трубку ПВХ:

— Ты чокнутый дьявол, ты думал, что сделаешь это с моей женой? Ты умрешь долгой и медленной смертью по дороге в ад.

Он вытащил воздушную трубку, завершил засыпку ямы и рассыпал по могиле смесь пыли и сухого коровьего дерьма, чтобы она выглядела нетронутой. Он скопировал компрометирующее электронное письмо о Кэрол и отнес компьютер и мобильный телефон местному шерифу для передачи в ФБР. После ознакомления с ужасными письмами шериф поинтересовался, знают ли Кэрол и Клоу об их планах.

Гейб торжественно ответил:

— Нет, я думаю, будет лучше, если вы свяжетесь с ними обеими.

Поздно вечером того же дня Кэрол уныло въехала в их двор, ее планы рухнули. И Роландо, и ее поездка в Нью-Йорк исчезли. Шериф показал ей, что этот презренный Роландо планировал сделать с ней и Клои. Она не могла поверить, что он может быть таким бессердечным злом. Она знала, что Гейб все время был прав, а она игнорировала и ругала его за его мнение.

Припарковав машину, она увидела, что во дворе произошли изменения: одна из ям в загоне для скота была заделана, как будто ее там никогда и не было. Это показалось ей странным, но ей нужно было пойти к ним домой и помириться с Гейбом. Посмотрев в сторону дома, она увидела в дверном проеме теневую фигуру Гейба, крупный мужчина зловеще вырисовывался в вечернем свете. Гигант не помахал ей рукой, а повернулся и пошел обратно в дом, скрывшись из виду.

Когда она вошла в дом, в нем было тихо, слишком тихо. Она сделала несколько шагов и увидела, что Гейб сидит в своем кабинете, пьет виски и молча смотрит на нее. Потом она увидела его - портрет, ее портрет, на стене в кабинете Гейба. Сегодня Роландо должен был отправить его в Нью-Йорк. Почему он у Гейба?

Затем в ее затуманенном путаницей мозгу наступила ясность. Она посмотрела на засыпанную яму... или это могила? Чья могила? Не хватает только одного человека - Роландо. Затем она повернулась к Гейбу и своему портрету на стене, в голове крутились взад и вперед переменные, входящие в это уравнение. Вдруг стало совершенно ясно, что Роландо похоронен в коровьем загоне, как это унизительно.

Накатила дикая паника: "Кого похоронят в другой могиле? В этой дерьмовой буре не осталось никого, кроме меня. Неужели я исчезну в могиле рядом с Роландо? Неужели он думает, что у меня был секс с Роландо, и теперь я должна исчезнуть?".

Она плакала, обнимая его грудь и говоря:

— Боже мой! Я так ошибалась насчет Роландо, у меня никогда не было с ним секса. Ты ведь знаешь это, не так ли? Изменить тебе - это последнее, что я когда-либо сделала бы.

Он торжественно сказал:

— Это точно, Кэрол, так и было бы.

ЭПИЛОГ

ФБР использовало мобильный телефон и компьютер Роландо, чтобы поймать и заключить под стражу преступников, организовавших операцию по торговле сексуальными услугами. Найти Роландо не удалось, и они предположили, что он ушел в "подполье".

Портрет Кэрол остался в кабинете Гейба, но дверь обычно была заперта, что не позволяло друзьям Ким и Керри любоваться портретом Кэрол.

Комиссия по искусству использовала щедрые подарки, полученные на гала-вечеринке, для планирования более масштабной детской программы на следующий год. Приоритетом будет использование местных талантов, а не программы "Странствующий художник".

На следующий день Кэрол и Гейб не вышли на работу: им нужно было восстановить силы и отдохнуть после очень тяжелой недели. Гейб засыпал пустую могилу и спрятал вблизи камеру, чтобы посмотреть, пойдет ли Кэрол к загону, но она никогда и близко к нему не подходила.

Неделю спустя, Гейб и Кэрол отправились на несколько дней в Нью-Йорк, наняв гида для двухдневного частного тура в Метрополитен-музей. Впоследствии Кэрол с нежностью вспоминала, что это был их "второй медовый месяц".