Всем героям больше 18 лет.

— Она хорошо провела время? — спросила Элли мать по телефону в субботу на следующей неделе.

— Да. Микела ужасно скучала по своей семье, но она была счастлива вернуться – это положительный знак.

— Правда? О, мама, это здорово.

— Это отлично! Она начинает воспринимать Америку как свой дом, и знает, что все равно сможет много видеться со своими бабушкой и дедушкой.

— Потрясающе! Ты не представляешь, как я счастлива знать, что она так хорошо здесь приживается. Иногда мне становится так жаль ее.

— Мне тоже, детка, — вздохнула Элис. — И я позабочусь о том, чтобы она не страдала ни дня в своей жизни. Я люблю ее так сильно, как любого из вас. Боже, я так скучала по ней.

— Это невероятно, правда, мам? Как она стала неотъемлемой частью нашей семьи за такое короткое время.

— Сейчас я не могу даже представить эту семью без нее. Я серьезно подумываю забрать ее у Оливера и усыновить как свою собственную дочь. Так последнее слово будет всегда за мной.

Элли рассмеялась. — Зачем тебе это, мам? Не лучше ли позволить ему растить ее, а тебе отойти на второй план? Наслаждаться тем, как она растет?

— О, дорогая, не буду врать, я скучаю по тем временам, когда вы все были маленькими и жили с нами под одной крышей... Мне этого не хватает...

— Скучаешь? — удивилась Элли.

— Очень, — промурлыкала Элис, и ее захлестнула волна ностальгии. — И, если честно, я не доверяю Оливеру. Я ему совсем не доверяю.

— Что ты имеешь в виду? Я думаю, что он проделал фантастическую работу с ней. Отец-одиночка в его возрасте и все такое.

— О нет, я не ставлю под сомнение его родительские способности, боже упаси. Он отлично справляется и с ролью отца, и даже с обязанностями матери.

— Тогда почему, мам?

— Во мне есть этот страх... — Элис издала громкий вздох, от которого веяло беспомощностью.

— Какой страх, мама? — спросила Элли, сама испугавшись тона своей матери.

— Я не могу не беспокоиться, учитывая все, что произошло до этого момента, что он может когда-нибудь забрать ее у меня, у нас.

— Что? — воскликнула Элли в ужасе. — Почему ты так думаешь?!

— Я не доверяю ему, Элли. После того, что он сделал... Иногда я теряю сон, боясь, что он увезет ее обратно в Италию.

— Он этого не сделает. Он сам так сказал: пока Микела приспосабливается, они остаются.

— Я очень на это надеюсь, — вздохнула Элис. — Хотя скоро у меня будет больше внуков, которыми я смогу себя занять, если ты понимаешь, о чем я.

— Сбавь обороты, мам. Я еще даже не вышла замуж.

— Что такое месяц, верно, детка?

— Это большой срок, мама. Большой.

Элис рассмеялась. — Это то, что ты... подожди секунду, детка. — Элис поздоровалась со своими гостями, заставив Элли ждать на линии целую минуту. — Я здесь. На чем мы остановились?

— Кто это был, мама?

— Твои кузины. Итак, ты взволнована тем, что ты...

— Какие кузины?

— Мелани и Джули. Как дела у Джейсо...

— Что они у вас делают?

— В гостях у Оливера и Микелы.

— Правда? Они приехали издалека только для того, чтобы увидеть их?

— Это ведь даже меньше получаса езды, и я знаю, что Мелани очень хотелось его увидеть после стольких лет.

— Да, я так и подумала...

— Элли, а Джейсон...

— Мам, может быть, я подойду, поздороваюсь со всеми? Я соскучилась по Микеле.

— О, конечно! Я бы хотела, чтобы ты пришла, но я думала, что вы...

— У него какие-то планы с друзьями, так что мы все отменили. Скоро буду.

— Привет, как дела, детка? Ты все еще в спортзале? Послушай, мои двоюродные сестры здесь в гостях, и я очень не хочу отменять наши планы, но они хотят меня видеть. Я знаю, я обещала, что мы проведем этот день вместе, но это было так неожиданно. В любом случае, позвони мне, когда получишь это сообщение.

Элли была в двух минутах ходьбы от родителей, когда отправила это голосовое сообщение Джейсону. Была суббота, и они планировали вернуть романтику в их отношения, сходив на свидание. Естественно, поскольку Элли так хотелось повидаться со своими двоюродными сестрами, на которых ей было наплевать, ей пришлось отменить это свидание.

После Дня Благодарения, вопреки своему решению, Элли решила дать их с Джейсоном отношениям последний шанс, прежде чем разорвать их. Она не собиралась отменять свадьбу и отказываться от всего, не убедившись, что сделала абсолютно все возможное, чтобы этого избежать. В глубине души она все еще хотела верить, что ее чувства к брату – это временное помешательство или, возможно, просто неудачный побочный эффект ее трусости.

На этой недели она не раз задавала себе вопрос: может она просто не готова к браку, и поэтому создала эту драму с Оливером? Может быть, у нее вообще не было к брату никаких чувств, и все это было просто плодом ее напряженного воображения.

— Это пройдет. Иначе и быть не может, — сказала она себе, быстро шагая, — и когда это произойдет, может быть, я снова полюблю Джейсона. — Она увидела дом своих родителей, и ее сердце бешено забилось. — Я не специально отменила наши с ним планы. Я действительно скучала по Микеле и очень хочу ее увидеть. Кроме того, каким человеком я была бы, если бы не зашла поздороваться с Джули и Мелани... с этой сукой.

Элли вошла в дом, повесила плащ и посмотрела на себя в зеркало, стоявшее у входной двери, чтобы убедиться, что ветер и моросящий дождь не испортили ее макияж. Она расчесала волосы расческой, которую носила в сумочке, и нанесла второй слой розовой помады на свои пухлые губы. Удовлетворившись своим внешним видом, она вошла в гостиную и увидела свою мать, Микелу, кузин и Оливера, сидящих на диване.

— Всем привет.

— Zia Элли! — Микела бросилась к ней в объятия. — Я скучала по тебе.

Элли была так тронута этим, и еще крепче обняла свою племянницу. Она поняла, что скучала по ней гораздо сильнее, чем подозревала. — Я тоже соскучилась по тебе, солнышко. Я специально пришла, чтобы увидеть тебя. Она взяла ее на руки, поздоровалась с сестрами, и впервые посмотрела в карие глаза Оливера. — Привет, — сказала она робко – ее сердце невероятно сжалось.

Он кивнул ей с нерешительной улыбкой.

Оливеру было больно из-за Элли, но он был полон решимости не показывать этого. Элис предупредила их, так что у него было достаточно времени, чтобы морально подготовиться к ее приходу. Ее присутствие оказало на него немедленное воздействие. Воздействие, которое он скрывал так же хорошо, как ему хотелось. Во всяком случае, он верил в это.

Гибкая фигура его сестры сеяла в нем хаос. Ее черные леггинсы и черная майка сидели на ней так плотно, что он не мог не обратить внимания на ее выдающуюся грудь и стройную попку, даже если минуту назад он был достаточно уверен, что смог бы это сделать. Ее светлые волосы так красиво струились по спине, а макияж, к его ужасу, был невероятно возбуждающим.

Он никогда ни к одной женщине не испытывал такого отчаянного вожделения, как к Элли, но это было для него известным фактом, о котором он знал это уже некоторое время. Что действительно беспокоило его, так это то, что он никогда так безнадежно не любил другую женщину. Реакция, которую Элли добилась от него, была одновременно суровой и болезненной.

Кроме дочери, он мог думать только о сестре. Восемь дней в Италии, на другом континенте, почти ничего не изменили в этом отношении. Ее приближающаяся свадьба, с каждым днем причиняла ему все больше мучений, и ему ничего не оставалось делать, кроме как молча страдать. Чуть больше чем через месяц он будет там и увидит, как она связывает свою жизнь с другим.

—.. . а потом мы с дедушкой Антонио съели мороженое, и бабушка Франческа снова накричала на Papi. Мне не нравится, когда она сердится на тебя, Papi.

Микела сидела на коленях Элис, рассказывая окружающим значимые события их поездки в Италию.

— Почему ее бабушка рассердилась на тебя? — спросила Элис.

— Она не рассердилась, — поспешил отмахнуться Оливер. — Микела просто очень впечатлительна, вот и все.

— Но это правда! Она все время злилась на тебя! — Микела пролила несколько слез. — Мне это не нравится, Papi... Я не люблю, когда она кричит на тебя.

— О, милая, не плачь, — тихо сказала Элис, успокаивая ее нежными поцелуями. Она повернулась к сыну с сомнительным выражением лица. — Дети – плохие лжецы, в отличие от взрослых, Оливер. Итак, почему она накричала на тебя?

— Не важно, мам.

— Не хочешь рассказать?

— Нечего рассказывать.

— Сейчас проверим, — сказала она, ее желудок скрутило в узлы. — Пирожочек, почему твоя бабушка рассердилась на твоего папу?

Микела вытерла слезы и всхлипнула. — Потому что она хочет, чтобы он... забрал меня обратно в Италию.

Полный ужаса взгляд Элис молнией метнулся к ее сыну. — Скажи мне, что это неправда.

— Давай не будем об этом сейчас.

— Оливер, позволь мне прояснить: ты никуда ее не увезешь. Я тебе не позволю.

— Я не говорил, что собираюсь, мама.

— Тогда зачем эти секреты? Зачем пытался дискредитировать ее?

— Что такое "дискредитировать"?

— Ничего важного, принцесса. — Он встал. — Может кто-нибудь хочет чай, кофе, какао? Мелани, Джули?

— Я хочу выпить чаю, — сказала Мелани.

— То же самое, — согласилась Джули.

— Отлично. Я пойду поставлю чайник, а потом ваша очередь.

— Наша очередь?

— Да. Чтобы рассказать мне, чем вы занимались большую часть десятилетия.

Они рассмеялись, и Оливер ушел на кухню.

— Я же говорила тебе, — прошептала Элис дочери, и внутри у нее все сжалось. — Я волновалась не без причины.

— Мам, не делай поспешных выводов. Все, что ты знаешь...

— Микела, милая, — сказала Элис, слишком взволнованная, чтобы обращать внимание на то, что она перебила дочь, — что твой отец сказал твоей бабушке, когда она попросила его забрать тебя обратно в Италию?

— Он сказал ей, что подумает об этом.

— О боже мой, — пробормотала Элис, явно расстроенная. — Элли...

Элли кивнула, не менее встревоженная. — Пойду поговорю с ним.

— Мама очень расстроена.

— Ей не из-за чего расстраиваться, — ответил он, стоя к ней спиной.

— Я только что слышала обратное.

— Тогда тебе послышалось.

— Ты уверен?

— Что это должно означать?

— Это значит, что Микела только что сказала нам, что ты думаешь об этом.

Он повернулся к ней, гнев бушевал внутри него. — Мне не нравится, что вы двое выуживаете информацию из моей 4-летней дочери у меня за спиной.

— А мы не ценим то, что ты скрываешь от нас такие вещи.

— Я не скрывал. Что бы вы ни думали...

— Почему бы тебе не прекратить нести чушь, Оливер?! Я знаю это лицо. Я считала, что Микела, возможно, преувеличивает, но, очевидно, я ошибалась. Ты думаешь об этом.

Он промолчал, что только подтвердило ее опасения.

Элли покачала головой, и ее глаза наполнились слезами. — Как ты можешь так поступать с нами?

— Я ничего не делаю. Я просто думаю об этом.

— Думаешь об этом? Ты сказал, что если Микела приспособится, вы останетесь навсегда. Это были твои слова!

Он открыл рот, но закрыл его через секунду.

— Оливер!

— Все сложно.

— Что значит сложно?!

— Это значит, что... ее бабушка и дедушка сильно давят на меня, и...

— Мне плевать на них! А мы?! Мы сделали все, чтобы она чувствовала себя как дома и была любимой, а теперь ты снова собираешься исчезнуть?! После того, как пообещал не исчезать?! Как ты можешь так поступить с мамой?! С папой?!

— Я здесь в очень затруднительном положении.

— Как же так? У тебя хорошая работа и деньги, и у Микелы здесь все отлично. Зачем тебе вообще об этом думать?!

— Жизнь в Италии... проще. Возвращение сюда складывается не так, как я думал. Микела скучает по ним, а они скучают по ней еще больше. Я не говорю, что мы уезжаем, но я.... — Он вздохнул. — Мне нужно время, чтобы все обдумать, это все, что я хочу сказать.

Он снял чайник с плиты, когда тот начал свистеть, и потянулся за сахаром.

— Ты, действительно... эгоистичный ублюдок. Ты знаешь это?

Он обернулся и увидел слезы, стекающие по ее веснушчатым щекам. — Элли, ты торопишь события. Я даже не...

— Как ты можешь так поступать со мной? — она заплакала.

Он удивленно нахмурился. — С тобой?

— Ты сказал, что любишь меня.

— И я не лгал.

— Тогда как ты можешь вот так отказываться от меня?

— Отказываться? Прости, но разве это не ты сказала, что ничего не выйдет?

Теперь настала очередь Элли молчать.

— Молчишь? Интересно. — Он размешал сахар в чае и оглянулся на нее. — Тогда давай попробуем по-другому: ты все еще выходишь замуж через месяц?

Она продолжила тихо плакать.

— Ты вообще хочешь, чтобы я боролся за тебя?

Третий раз подряд ответом Элли было молчание.

— И это я эгоистичный ублюдок. — Он горько хихикнул. — Ну что ж, — он взял поднос с кружками, — пойдем?

Через час Оливер попрощался со своими кузинами, проводив их до машины Мелани, и вернулся внутрь. Он поднялся по лестнице, гадая, где все, и открыл дверь родительской спальни. Его мать лежала в постели и смотрела телевизор, а дочь дремала, прижавшись к ней.

Лицо Элис максимально упростило сыну возможность почувствовать ее гнев.

— Я просто думаю об этом, — предупредил он.

— Я не хочу сейчас это обсуждать. Моя внучка отдыхает.

Он покачал головой, чувствуя себя эгоистичным ублюдком, коим его нарекла сестра. — Где Элли?

— Она ушла.

— Когда?

— Джейсон забрал ее двадцать минут назад.

— Вот как?.. . Она могла бы хотя бы попрощаться с Мелани и Джули.

— Она была расстроена. Я уверена, что они обидятся.

— Почему она расстроилась?

— Они с Джейсоном поссорились по телефону.

— Из-за чего?

— Она не сказала. — Алиса вздохнула. — Но ссориться перед свадьбой естественно. Я уверена, что у них все наладится.

— Да, конечно, — горько пробормотал он.

— А теперь, пожалуйста, уйди, чтобы она могла отдохнуть. Не волнуйся, мы поговорим позже.

— Ты серьезно обдумываешь это? — спросила Элис свою дочь в следующий четверг вечером, когда они вдвоем готовили импровизированный ужин на кухне.

— Я не знаю.

— Детка, тебе действительно нужно прекратить это. Свадьба уже не за горами.

— Мама, это не так просто.

— Как бы то ни было, отмена свадьбы теперь будет стоить больших денег, а ты любишь Джейсона. Я просто не понимаю, откуда это взялось.

Отношения Элли и Джейсона, действительно, знавали и лучшие времена. На прошлой неделе не было и дня, чтобы они не препирались и не ссорились, а сегодня Элли решила объявить 24-часовой перерыв, чтобы они могли порознь подумать о своих проблемах и их будущем.

— Мама, откуда ты вообще знаешь, что я люблю Джейсона? Почему ты так в этом уверена? Я что, должна выйти за него замуж просто потому, что отмена свадьбы дорого обойдется?

— Конечно, нет. И если ты решишь не выходить за него, то мы поможем, ты же знаешь. Я просто говорю, что чувствовать давление перед свадьбой естественно. — Элис выключила плиту и отцедили макароны в раковину. — А если вы не женетесь, то, я полагаю, вы расстаетесь?

— Очевидно, — безразлично ответила Элли, без энтузиазма нарезая салат на кухонном островке.

— А что потом? Ты же знаешь, что не становишься моложе. Тебе скоро стукнет 30.

— Стукнет 30? Мне даже нет и 27!

— Не велика разница. Тебе нужно успокоиться, и не забывать, что часики тикают. И ты знаешь, как сильно мы с твоим отцом хотим внуков.

— Значит, теперь мне нужно выйти замуж за Джейсона, потому что вы с папой хотите внуков?!

— Будь осторожна с этим ножом, детка, — сказала Элис, увидев, как Элли небрежно размахивает им. — Я хочу сказать, что мне бы очень не хотелось, чтобы ты потеряла такого замечательного парня, как Джейсон, который действительно любит тебя и готов на все ради тебя.

— Я дома, — объявил Оливер, возвращаясь с работы.. — О... простите, я не знал, что вы...

— За что ты извиняешься? — спросила Элис, смешивая макароны с соусом.

Элли опустила голову и начала резать овощи с удивительной эффективностью.

— Гм... проехали. Где Микела?

— В гостиной, смотрит телевизор.

Оливер бросил последний взгляд на свою сестру. Ее красота разрывала ему сердце. Он вздохнул и направился в гостиную.

— Подожди! — сказала Элис.

Он развернулся и сделал несколько шагов вперед, следя за тем, чтобы не вторгнуться в личное пространство сестры, радиус которого теперь составлял добрых 2 метра, в отличие от нескольких недель назад, когда его не существовало вовсе, особенно когда его член был у нее во рту.

— Хорошо — сказала Элис, тревожно перебирая пальцами. — Как прошло твое свидание?

Элли подняла голову с большим рвением, чем собиралась, и с изумлением впилась в Оливера взглядом.

— Я просил тебя не называть это свиданием, — раздраженно сказал он, делая вид, что не замечает пристального взгляда своей сестры.

— Тогда как вы, ребята, называете это сейчас? Раньше мы называли это свиданием.

— Посиделки с коллегой за чашкой кофе вряд ли можно назвать свиданием, мам.

Оливер действительно вчера пил кофе с коллегой, и хотя он преуменьшал это, технически это было предварительное свидание. Эта коллега была противоположного пола и свободна, и цель их часовой встречи не могла быть расценена неверно.

— И...? — Элис не унималась, а ее глаза блестели от волнения. — Как все прошло?

— Нормально, — тупо ответил он.

— Это все? Это все, что ты можешь мне сказать?

— Мама... — проворчал он, чувствуя себя неловко из-за того, что его сестра была в зоне слышимости.

К этому времени Элли вернулась к нарезке овощей, в оба уха слушая их болтовню.

— Мне нужны подробности! Давай, выкладывай!

Элис была чрезвычайно взволнована. На протяжении всей недели у них с Дэном было полно дел: они объединились против Оливера в связи с тем, что он обдумывал возвращение в Италию. Дошло до того, что Элис пригрозила обратиться в суд, чтобы получить законную опеку над Микелой. Оливер, мягко говоря, отреагировал на это не слишком хорошо, и большую часть недели в доме царило напряжение.

— Поговорим об этом позже. Я хочу поздороваться с дочерью.

— Хорошо, — вздохнула она и нежно поцеловала его в щеку. — Оливер, — она остановила сына, когда он собирался уходить.

— Что?

— Я понимаю, что нелегко вернуться после стольких лет отсутствия, и я знаю, что ты и Микела скучаете по ее семье там, но просто дай этому время. Я обещаю тебе, что все наладится. Нет! Все будет просто замечательно! Ты встретишь милую девушку, и все начнет обретать смысл, вот увидишь. Это твой дом.

Он почти смиренно кивнул и ушел.

— Вы с твоим братом сведете меня в могилу, клянусь, — размышляла Элис, глядя на его удаляющуюся спину. — Еще одна такая же неделя...

У Элли не было аппетита, поэтому она пропустила ужин и направилась наверх, чтобы принять душ. Она не была готова к тому, что Оливер начнет встречаться, и была расстроена этой новостью. Она надела пижаму и прошла мимо его комнаты только для того, чтобы понять, что он внизу. Войдя в гостиную, она увидела его, Дейва и Микелу, играющих в какую-то настольную игру на персидском ковре перед потрескивающим камином.

— Во что вы там играете?

— В монополию. Поиграй с нами, Zia Элли.

— Детка, я не думаю, что Zia...

— Я бы с удовольствием, — сказала она с улыбкой.

— Ура! Папи, давай начнем сначала, но это считается моей победой, потому что у меня больше денег.

Элли села на ковер рядом с Микелой, пока Оливер готовил доску.

— Ты в порядке? — спросил ее Дэйв.

Слухи расходились быстро, особенно после того, как Элис сообщила всем, что Элли останется на ночь. Она не стала распространяться, но у Дэйва были свои подозрения.

— Я в порядке.

— Хочешь поговорить?

— Нет. — Она смотрела, как Оливер готовит четыре пачки денег. — Не знала, что в наши дни дети все еще играют в настольные игры.

— Это полезно для меня, — сказала Микела.

— Что полезно, милая?

— Играть в игры, которых нет на компьютере.

Элли рассмеялась. — А откуда ты знаешь, что это полезно для тебя?

— Потому что так сказал Papi.

Элли поцеловала ее и усадила к себе на колени.

Это была напряженная игра. Оливер и Элли продолжали поглядывать друг на друга и на самом деле даже не участвовали в гонке, в то время как Дэйв и Микела шли рука об руку по ликвидности и активам. Прошло добрых полчаса с начала их игры, когда Микела начала сомневаться в честности своего коварного дяди. После тщательного наблюдения она поймала его с поличным, когда он воровал деньги из банка.

— Papà! Zio Дэйв снова жульничает!

— Я не жульничал!

— Жульничал! Papi, я видела, как он брал деньги из банка!

— Я не понимаю, о чем она говорит.

Лицо Микелы покраснело от ярости, и она потребовала тщательной проверки его денег. Дэйв сразу понял, что дело дрянь, так как его племянница следила за всеми деньгами на протяжении всей игры, поэтому он отказался и обвинил ее в том, что она жалкая неудачница. Он быстро понял, что это был поспешный вывод, так как она решила его поколотить. Дэйв вскочил на ноги и, смеясь, убежал, в то время как его племянница яростно гонялась за ним по дому. Оливер и его сестра хохотали во время погони, наслаждаясь развлечением.

— Она действительно собирается избить его!

— Ага, — подтвердил Оливер, смеясь. — Она относится к таким вещам очень серьезно.

— Да, я вижу, — хихикнула Элли. — Похоже она действительно в бешенстве...

— Что поделать... — Он вытер слезы, продолжая смеяться. — Моя дочь не любит проигрывать.

Минутка смеха быстро превратилась в еще в еще один из тех многих неловких моментов, в создании которых они уже были экспертами. Повисшее напряжение можно было чуть ли не ножом резать.

— Итак, эм... ты начал встречаться?

— Ты не должна была это слышать.

— Думаю, да.

— И это было не свидание.

— Если это было не свидание, то почему я не должна была этого слышать?

Оливер отвел глаза, делая вид, что ищет Микелу, хотя по шуму было ясно, что его дочь отправилась на охоту за мужчинами наверх.

— Наверное, это и есть то самое время, о котором я тебя просила, — пробормотала Элли.

— По крайней мере, я не тычу тебе этим в лицо и не собираюсь жениться на ней в следующем месяце.

— И, по-твоему, это все упрощает, не так ли?

— Чего ты хочешь от меня, Элли?

— Ничего, — быстро ответила она.

Она попыталась улыбнуться одними губами, но ее обычно ослепительная улыбка была похожа на кривую маску.

— Просто... Я ясно помню, как ты признался, что любишь меня, всего пять дней назад, но, полагаю, это была гребаная ложь, не так ли?

Оливер вздохнул и посмотрел на часы. — Michela, vieni giù! ( Микела, спускайся! Тебе скоро пора спать!)

— Итак, какая она? Твоя новая пассия.

— Она не моя пассия, и мы действительно собираемся обсуждать это?

— Почему бы и нет. Видит бог, мы с тобой и так уже ближе некуда.

— Хорошо, — неохотно вздохнул он. — Что ты хочешь узнать?

— Просто... обычные вещи.

— Ей 25, мы работаем вместе... не знаю, что еще добавить.

— Как ее зовут?

— Это важно?

— Просто любопытно.

— Джилл.

— Джилл... — эхом отозвалась Элли, не отрывая взгляда от доски и теребя свои фальшивые деньги. — Она... симпатичная?

— Да.

Она резко подняла голову, ее глаза горели. — Симпатичная, как я?

— Почему ты спрашиваешь?

— Пытаюсь понять, что такого особенного в том, чтобы трахать Джилл. Поскольку я тебя больше не интересую, она, должно быть, нечто особенное.

— Я так рад, что мы поговорили об этом, сестра. Твоя зрелость достойна уважения.

— Пошел ты, Оливер. Как будто ты и твой бойкот были очень зрелыми, когда я сказала, что между нами все кончено.

— Как будто это одно и то же. Я не понимаю, почему ты вообще сегодня здесь, хотя предполагаю, что ты поссорилась с любовью всей своей жизни. Если это так, то не срывайся на мне, пожалуйста. Я здесь ни при чем.

Элли покачала головой, глядя на доску, и снова посмотрела на него. — Она блондинка?

— Что?

— Она блондинка?

Он пожал плечами. — Зачем тебе это?

— Просто ответь.

Оливер был озадачен, но все же ответил.

— Рыжая? — Она фыркнула. — У тебя широкие вкусы, не так ли, Оливер?

— Что это должно означать?

— Ну, я блондинка, та латиноамериканская шалава была брюнеткой, а теперь рыжая. Ты довольно разнообразен в выборе, хотя мы можем сказать, что тебе нравятся женщины постарше.

— Боже мой, — вздохнул он. — Микела!

Сверху доносились мольбы Дэйва о пощаде, а затем последовала пара стонов. Видимо, Микела не отличалась особым милосердием.

— Даже не думай, блядь, приводить ее на мою свадьбу.

— Я не собирался, но спасибо, что предупредила.

— Да пошел ты, мистер Надежный.

— Хм?

— Да. Я действительно думала, что ты изменился. Ну... это было до того, как ты объявил, что собираешься покинуть нас всех во второй раз.

— К твоему сведению, единственная причина, по которой я вообще думал об этом – это ты. Знаешь, после того, как ты разбила мне сердце.

— Как будто у тебя вообще есть сердце, которое можно разбить! С тех пор, как ты попал сюда, все, что ты делаешь, – это играешь на моих чувствах. Ты мне противен, Оливер. Я испытываю огромное облегчение, что у меня хватило ума прекратить эти отвратительные отношения между нами до того, как у тебя появился шанс причинить мне боль.

— Ну, разве это не искажение истины? Единственная причина, по которой ты порвала со мной, – это твоя трусость.

— Нет. Я порвала с тобой, потому что терпеть тебя не могу.

— У тебя, конечно, был забавный способ показать это.

— Ты не единственный, кто умеет притворяться.

— Papi, Zio Дэйв признался, что жульничал! Я победила!

— Это здорово, детка. А теперь спускайся сюда и помоги мне собрать игру. И тебе пора принять ванну.

Кипя от злости, Элли откинула волосы назад и подождала, пока брат посмотрит ей в глаза.

— Что еще? — раздраженно спросил он через несколько секунд.

— Надеюсь, ты понимаешь, что отбросил наши отношения так далеко назад, что, честно говоря... я не думаю, что мы когда-нибудь сможем их наладить.

— Элли, если наши отношения обречены, то точно не из-за меня.

— Думаешь, это не так?! Разве не ты пропадал где-то полвека? Разве не ты привез...

— Ты можешь сколько угодно корить меня за ошибки, которые я совершил за последние пять лет, но мы оба знаем, что сейчас ты расстроена не из-за них.

Дэйв спустился по лестнице и присоединился к ним, щекоча Микелу на руках. — Я бы с удовольствием остался и помог вам здесь, но мне нужно готовиться.

— Готовиться к чему? — спросил Оливер.

— У Zio Дейва горячее свидание.

— Пожалуйста, не используй такие слова рядом с ней, а ты не учись у него.

Дэйв и Микела дружно усмехнулись, прежде чем первый почувствовал витающую в воздухе враждебность.

— Если вы здесь чем-то заняты, я могу отвести Микелу...

— Все в порядке, — сказал Оливер. — Мы закончили.

Оливер лежал в постели и работал на своем ноутбуке, в то время как Микела спала рядом с ним. У него было несколько электронных таблиц, заполненных финансовой статистикой нескольких компаний, за которыми он следил. Он отложил свой ноутбук в сторону и ответил, когда в дверь постучали.

— Надеюсь, я ее не разбудила.

— Нет, — холодно ответил он.

— Хорошо. Мм... у меня тут проблема с компьютером, и я подумала, может быть, ты мог бы мне помочь.

— А папа или Дэйв не могут тебе помочь? Я вроде как работаю.

— Дейв ушел на свидание, а папа, наверное, уже лег спать, но ничего, видимо, я справлюсь сама.

Он закатил глаза и вздохнул, когда его сестра направилась обратно в свою комнату. — Что случилось с твоим компьютером?

— Забей. Возвращайся к тому, что делал.

— Ты уже перебила мой настрой. Так в чем проблема?

— Правда, Оливер, все в порядке. Не нужно притворяться, что тебе на самом деле не насрать на меня и мои проблемы.

— Может ты перестанешь уже ломаться? Тебе нужна моя помощь или нет?

— Ничего не происходит, а я посмотрел уже несколько видео на YouTube.

— Просто подожди пару минут, ты сам увидишь.

Оливер сидел на кровати в гостевой комнате, выполняя кое-какие тесты на ее ноутбуке, в то время как Элли прислонилась к дверному проему на безопасном расстоянии от него.

— Значит, он просто рандомно перезагружается? И только, когда ты смотришь видео на YouTube?

— Я так и сказала.

— Да, но... теперь он не перезагружается.

— Думаешь, я вру? Что я затащила тебя сюда под ложным предлогом? Потому что, если ты так думаешь, ты можешь возвращаться к...

— Я этого не говорил, Боже... расслабься уже.

Элли вздохнула, а Оливер снова сосредоточился на загадочной проблеме.

— Это точно не проблема с перегревом. Я проверил температуру процессора, и она довольно низкая. У тебя также достаточно оперативной памяти... — Он потратил еще минуту, пробуя разные вещи. — Сейчас я запущу два видео в Chrome, и в Edge. Это должно помочь выявить проблему.

— Здорово, — ответила Элли с полным отсутствием интереса. Затем она осмотрела свои ногти, размышляя, не пора ли записаться на еженедельный маникюр. Она посмотрела на него, пока он возился с ее компьютером, и вздохнула: — Нашел что-нибудь?

— Пока нет, но я хочу провести несколько тестов, которые нагрузят процессор, и если это не заставит компьютер перезагрузиться, то... я попробую что-нибудь еще.

Он провел еще несколько минут, проверяя каждую железку в ее компьютере. Теперь он чувствовал себя обязанным найти проблему. Его расстраивало то, что она так долго ускользала от него. Он никак не мог...

— Я скучаю по тебе.

Он удивленно поднял голову, не веря своим ушам. Выражение ее лица соответствовало тому, что он услышал. Теперь она казалась ему другой – менее злой и отстраненной, более... эмоциональной.

— Я тоже по тебе скучаю.

— Правда?

Он кивнул и вернулся к ее компьютеру. Хотя сейчас он едва ли мог сосредоточиться. Теперь он чувствовал, как его сердце бьется быстрее.

— Мы действительно все усложнили, не так ли?

— Все?

Она прикусила нижнюю губу. — Наши отношения.

Ему потребовалось мгновение, чтобы изучить ее глаза. — Думаю, что так.

— Хотя, должна признать, что все налаживается... постепенно, но... — Ее голова поникла, и она вздохнула.

— Ты действительно так считаешь?

Она снова посмотрела на него. — Сам смотри. Через месяц я выхожу замуж, ты... встречаешься. Все возвращается на круги своя, так, как и должно быть.

— Верно...

— Я действительно чувствую облегчение, зная, что это... теперь позади. Просто кажется, что... жизнь снова обретает смысл. Понимаешь, о чем я?

— Да. Лучше и быть не может.

— Точно! Ты вырвал слова у меня изо рта. Лучше... и быть не может.

Чем дольше его сестра пыталась убедить его, как она с пониманием и оптимизмом относится к их болезненному концу, тем больше Оливеру хотелось умереть. Тем не менее, ему было важно не показывать этого. В эту игру можно играть вдвоем.

— И, может быть, когда все закончится, мы сможем... пойти на двойное свидание или что-то в этом роде.

Он нахмурил бровь. — Двойное свидание?

— Да. Я и Джейсон, ты и... с кем бы, ты ни встречался к тому времени. Я думаю, это было бы весело.

— Звучит неплохо, — сказал он, ненавидя даже саму мысль об этом.

Ее глаза расширились в ответ. — Правда? Я имею в виду, я так рада, что мы... сходимся во взглядах. Я не ожидала, что ты... хорошо воспримешь эту идею.

— Почему бы и нет?

— Я просто... знаю, как сильно ты презираешь Джейсона, и... я знаю, что ты не совсем в восторге от мысли, что он прикасается ко мне...

— Презрение – это очень громкое слово. Неприязнь – больше походит на правду. А что касается прикосновений, то я уже чувствую себя более спокойно с этим, так что... не беспокойся об этом.

— Правда? — сказала она, почти оскорбленная.

— О, да... определенно.

Элли пришлось сделать все возможное, чтобы не расплакаться прямо в эту секунду. — Ну, это просто... фантастика.

— Супер.

— Потрясающе.

— Великолепно.

Эта словесная перепалка закончилась битвой взглядов, во время которой каждый пытался поколебать уверенность другого.

— Ну, раз тебе оооочень комфортно, когда Джейсон ласкает меня, может, нам стоит устроить наше двойное свидание раньше.

— С языка сняла. Как насчет следующих вых...

— Как насчет этих выходных?

— Просто назови время и место.

— Отлично!

— Отлично!

Элли покачала головой, ярость бурлила внутри нее. — Знаешь, Оливер, я так рада видеть, что ты двигаешься дальше и наконец смирился с тем, что все кончено.

Он хмыкнул в ответ.

Это взбесило Элли. — Какого хрена ты ухмыляешься?

Он закончил свой смешок пронзительным взглядом в ее сторону. — Как что-то может закончиться, Элли, если оно никогда и не начиналось?

Произошла ещё одна битва взглядов, на этот раз гораздо более враждебная. Все закончилось, когда компьютер Элли, издав громкий писк, заставил Оливера обратить на себя внимание.

— Если здесь и есть какая-то проблема, то это выше моего понимания. Может быть, проблема с материнской платой или с оперативной памятью. Точно не могу сказать. Тебе следует отнести его в сервис. — Он встал. — Спокойной ночи.

В том, как закончился их разговор, было ощущение завершенности. Оливер чувствовал это, и Элли тоже. Они ходили взад и вперед достаточно долго, но теперь им было все предельно ясно. Это был конец.

В то время как Оливер уже больше месяца был вынужден заставлять себя смириться с этим, Элли же по-настоящему так с этим и не справилась. Она знала, что это было ее решение, решение, которое она могла отменить, когда захочет. Но теперь, глядя в карие глаза своего брата, она чувствовала, что это больше не зависит от нее.

Осознание этого факта оказало на Элли беспрецедентное воздействие. Мысль о том, что между ними действительно все кончено, причиняла ей сильную боль, гораздо большую, чем она когда-либо могла ожидать. Она не была готова к этому, к тому, что она потеряет контроль, потеряет способность управлять их отношениями так, как вздумается. Но в этот драгоценный момент трезвости, когда она прислонилась к дверному проему и наблюдала, как ее самая большая любовь делает последние шаги из ее комнаты и из ее жизни, ее осенило: это больше не в ее власти.

В последнюю секунду она преградила ему путь, оттолкнув рукой. От ее прикосновения у него по спине пробежали мурашки. Он посмотрел на нее сверху вниз, ее взгляд блуждал в районе его груди.

— Скажи мне, что ты лгал, — потребовала она дрожащим шепотом, после того, как физические приступы боли пронзили все ее тело.

— О чем?

Наконец она набралась смелости и посмотрела ему в глаза. — Обо всем.

— А ты?

— Я первая спросила.

Он покачал головой, боясь сделать первый шаг.

— Оливер...

Он отвернулся. — По большей части.

Его неопределенный ответ никак не помог успокоить бешено колотящееся сердце Элли. — А о чем... ты не солгал?

Он сокрушенно вздохнул. — Что тебе, вероятно, следует отнести свой ноутбук в сервис.

Элли усмехнулась с облегчением, хотя и ненадолго. Она все еще была потрясена мыслью о том, что ее брат имел в виду эти болезненные слова.

— Ты ошибался, — пробормотала она, — когда сказал, что моя ссора с Джейсоном не имеет к тебе никакого отношения. Она имеет... самое непосредственное отношение к тебе.

Оливер сглотнул, чувствуя, как ее признание отдается трепетом у него в груди. Красивая рука Элли все еще была прижата к его груди, и он знал, что она чувствует бешеное биение его сердца.

— Видишь ли, — продолжила она, когда слезы потекли из ее восхитительных голубых глаз, — я делаю абсолютно все, чтобы забыть тебя, но я... не думаю, что смогу. Это слишком сложно.

Он обхватил ладонью ее бледную щеку и вытер слезы большим пальцем, но новый поток тут же вырвался наружу, когда она закрыла глаза, наслаждаясь его прикосновением. Прикосновением, которое она жаждала ощутить с той секунды, как отвергла его.

— Элли, ты такая красивая, — прошептал он с тоской, боль наполняла его грудь по мере того, как он все больше терялся в ее глазах. — Красивая до боли...

— Я красивая? — Она хихикнула. — Ты хоть представляешь, что ты со мной делаешь? — Ее голос дрожал, идеально гармонируя с ее нижней губой. — То, что ты заставляешь меня чувствовать? Она приложила его руку к своему сердцу, желая, чтобы он в полной мере ощутил свое влияние на нее. — Я не подросток, Оливер, и уже давно, но ты, — она покачала головой, борясь с нахлынувшими эмоциями, — Я не могу остановить это. Я просто... не могу.

Оливер глубоко вздохнул, обдумывая этот невероятный прорыв. — Элли, ты знаешь, что я люблю тебя, что я схожу по тебе с ума, но мы уже проходили это раньше, не так ли? И мы оба знаем, чем это закончится.

— Чем?

— С тобой, разбивающей мое сердце вдребезги. Дело в том, — он зарылся пальцами в ее золотистую гриву, изо всех сил сопротивляясь ей, — я не думаю, что смогу снова оправиться, потому что это... действительно больно, когда ты так делаешь. Это своего рода... мучительно.

— Я не хотела этого, Оливер, — всхлипнула она. — Я не хотела причинить тебе боль. Я так сильно тебя люблю...

— Я знаю, — вздохнул он. — Проблема в том, что, по иронии судьбы, — он прижался губами к ее щеке и поцеловал ее со всей возможной нежностью, — Похоже, что ты недостаточно любишь меня.

— Нет! — она заплакала, когда он попытался уйти, и оттолкнула его обратно. — Ты ошибаешься, детка... Я очень сильно тебя люблю. — Она потянулась к дверной ручке у себя за спиной и закрыла дверь. Затем последовал звук поворачивающегося в замке ключа, прежде чем она шагнула вперед, положив руку ему на грудь, заставляя его отступить. — Я не знаю, что произойдет с нами завтра, и не буду давать тебе никаких обещаний, но, Оливер... если у тебя когда-нибудь был шанс, — по ее правой щеке потекли слезы, — то это он.

Ее брат неподвижно стоял в центре комнаты, размышляя. Как бы ни было велико искушение сорвать с сестры пижаму и заняться с ней страстной любовью, она, по сути, ничего ему не обещала. Он боялся за себя, за свое состояние. Боялся, что наступит утро, и она снова решит, что они совершили ужасную ошибку. Такая перспектива грозила, тем, что он будет не в лучшей форме, чем сейчас. Поправка: он был бы в худшей форме, намного худшей.

— Что скажешь? — прошептала она со слезами на глазах, положив обе руки ему на грудь. — Ты хочешь, быть моим любовником этой ночью?

К несчастью для него, у него не было никаких рычагов воздействия, чтобы улучшить свое положение. У Элли были все карты на руках с той самой секунды, когда все это началось, и хотя шансы были в значительной степени против него, он понимал, что если упустит эту возможность, другой у него не будет. Никогда.

Он потянулся к ее щеке, его нос приблизился к ее. — Я думаю, что я...

— Что? — выдохнула она. — Что ты думаешь?

Продолжение следует.