Кубанский государственный технологический университет, Краснодар. 16 мая 2007г.

- Вы знаете, когда вас нет, о вас говорят такое!

- Передайте им, что когда меня нет, они могут меня даже побить.

(афоризм, приписываемый в разное время разным людям).

А знаете, кого я давно не вспоминала? Одну мою преподавательшу. Иногда я не понимаю, почему между преподавателями и студентами возникают отношения, выходящие за рамки учебного процесса. Хотя часто и густо.

— Ковалёва! Останешься после второй пары, - звонко крикнула Татьяна Михайловна через весь лекционный зал, указывая пальцем в мою сторону. Аудитория расходилась.

Я согласно кивнула.

И вот сижу я в опустевшей учебной комнате. Как дура сижу. Вторая смена, за окошком стемнело. Моя лада калина сиротливо одна на парковке стоит. А я жду ассистентку. За дверью послышалась размеренная дробь каблучков. Ассистент кафедры прикладной математики Татьяна Михайловна Бродская величаво вплыла в аудиторию и грациозно села за преподавательский стол. Разложив бумаги, она полистала журнал и сделала в нём какие-то пометки.

— Итак, Ковалёва, три двойки подряд и два прогула. Мне следует подать на тебя сведения в деканат.

— Я в курсе, Татьяна Михайловна. Я всё исправлю.

Ассистентка откинула голову от бумажек, встала и вплотную подошла к моей парте.

— Тебе срочно надо отработать хотя бы один неуд. Иначе к следующему занятию я тебя не допущу.

— Но я сегодня не готова, - нерешительно ответила я, окидывая её растерянным взглядом.

Что-то одета она через чур откровенно для особы за тридцать. Слишком короткая юбка, зачем-то тонкий ремешок на талии, чуть полноватые стройные ноги облегают чёрные лайкровые колготки.

Она стояла и пристальным взором исследовала мои формы.

Мне стало неловко.

— Может быть, завтра? – я нерешительно пробормотала, не зная, куда деть свои руки.

Стыдобище. Вот до чего доводят гульки с кавалерами до полуночи. Ну а кто из нас не был молодым. Как ругается баба Вера, когда Алёшка устраивает под балконом моей хрущёвки серенады Рикардо. И воспевает он не вовсе: венец творенья, дивная Диана. Тем не менее, мысли об этой математике улетучиваются со скоростью звука и хочется этот учебник, чего-нибудь с ним сделать, а хочется, ах, как хочется выйти на балкон и пофлиртовать!

Но мысли крамольные Бродская прервала непотребно фамильярным действием. Она, по- хозяйски приподняла мою голову за подбородок своими ухоженными пальчиками.

— Ты в каких облаках витаешь? – строго спросила ассистентка.

Я отстранилась.

— Я отработаю.

— Конечно отработаешь.

— Ну можно завтра? – плаксиво протянула я, сморщив гримасу плохиша.

— Нет нельзя, - непреклонно ответила чёртова Бродская.

Затрахала зар-раза. Придётся Лёшику свои рулады под пустым балконом исполнять. Уже три сообщения на телефон капнуло.

Татьяна Михайловна достала билетик с вопросами и шлёпнула его передо мной на стол.

— Ответь хотя бы на два вопроса, и распиши мне теорему Виета. Во времени не ограничиваю. Давай, напрягай извилины.

Эх, из серии, что кандидат наук и тот, над задачей плачет.

— Телефончик, - Бродская протянула изящную ладошку, притронувшись невзначай пальчиком к моей щеке.

Да чо она лезет. Дистанцию не держит. Чо ей надо-то, а?

— Или, - она погладила меня по щеке, - здесь нет никого, никто ничего не узнает.

— Что? – я снова отстранилась.

И тут я получила хлёсткую пощёчину. Женщина внезапно дёрнула меня за блузку так, что я грохнулась на колени. Ничего себе, поворотик событий. Сущий трэш.

— Хватит корчить из себя монашескую невинность, - прошипела Бродская, - я не слепая. Полчаса позора, и свободна на все четыре стороны безо всяких долгов. Да тебе ещё и понравится. Не ты первая, не ты последняя.

Сальная ухмылочка гуляла на её лице.

— Ай, я буду кричать, - я замахала руками.

— Кричи, в коридоре нет никого, - она запустила одну руку мне под блузку и ухватила ладонью за грудь, бюстгальтера я не носила по причине ненадобности. Второй рукой она стала расстёгивать поясок у себя на талии. Зачем? Я догадывалась, зачем.

Я всё поняла. От меня требовалось исполнение её извращённых желаний. Всего лишь навсего. И никакие теоремы Виета ей триста лет не тарахтели. Мегера. Так и быть, не буду орать. Сделаю по-другому. Я никогда никому не подчинялась!

Отбросив сомнения, я дёрнула её за поясок, потянув на себя, и женщина сделала шаг мне навстречу. Снизу вверх я залепила ей ответную оплеуху. Она невольно отпустила мою грудь. Я покажу тебе, сучка, что такое дуршлаг, а что зонтик.

Я выпрямилась во весь рост и влепила ей ещё одну пощёчину. Долг платежом красен, будет знать, как распускать свои заготовки. Ассистентка оторопела. А я? Я стремительно запустила ей руку под юбку и сдвинула полосочку трусиков. Оказалось, она не в колготках. На ней были длинные утягивающие чулочки, что вполне облегчило мою задачу. Хорошенькое дело. Влипла я в отработочку. Вон на столе билетик лежит. Она собралась меня трахнуть при помощи этакого дешёвого шантажа? Ну да мы ещё поглядим, кто кого трахнет. Не зря, Танечка, слушок за тобой шлейфом тянется. Стыдно, Танечка, даме замужней, девочек пользовать. Не думала, однако она, что тоже внизу оказаться может.

Мгновение мы стояли недвижимо. Я начала заносить руку для очередного шлепка и лицо моё было бесстрастно. А потом мой палец почувствовал влагу. Я победила. Ассистентка покраснела и опустила голову. Хватка её руки на моей ослабла. Затем она вовсе отпустила мне руку и глубоко задышала.

— Что, Танечка, прибалдела?

Во мне поднималась неведомая сила. Я чувствовала сексуальную власть. Сама виновата, сама спровоцировала. Это я так себя успокаивала.

— Если я спрашиваю, следует отвечать, - строго сказала я и снова хлестнула её по щеке.

Я хозяйничала в её щёлке уже двумя пальцами, и вязкий субстрат стекал по моей ладони.

— Да, мне нравится, - стыдливо произнесла ассистентка.

— Хочешь ремня?

Она снова молчала.

Получив ещё одну затрещину, Бродская тихо пробормотала.

— Хочу, сволочь. Таких отношений у меня ещё не было. Пожалуйста, поцелуй меня. А потом делай со мной, что захочешь. Но только доведи начатое до конца. Мне уже всё равно, чем закончится. До конца доведи. Такого сильного возбуждения я ещё не переживала.

Я снисходительно улыбнулась.

— Ты получишь всё, и даже больше. Поверь мне, всё будет по фэншую. Я не выпущу тебя из своих рук и объятий, пока ты сто тысяч раз не окончишь.

— Так давай! Ты взяла верх, давай, дай своей старой рабыне наслаждение. Подари мне жестокую ласку.

Старой? Тридцать пять разве старость? Ты покажешь мне, Танечка, молодость. И опыт продемонстрируешь.

А что? Очень даже милое личико. Она хороша в своём возбуждении. Никогда женщин не целовала взасос. А что мне мешает? И кто? Свободную руку я положила ей на плечо, взъерошила пальцами причёску, нежно погладив при этом за шею, медленно притянула к себе. Бродская не сопротивлялась. Я припала к её полным губам и запустила свой язычок в пещерку рта. Наши языки стремительно стали друг дружку толкать. Я возбудилась сама. Мальчики меня целовали, это была прелюдия перед сексом, но сейчас я испытывала нечто новое, неожиданно яркое, подобно молнии рвущее душу.

Это был самый долгий поцелуй в моей жизни. Да что там, и самый страстный. Между ног ожидаемо потекло. Вот если бы кто-то зашёл. Или исподтишка на телефон записал. Сколь онанистов дрочем бы занялось. Однако такие вещи лучше читать, по моему мнению. Есть в этом некоторый психологический нюанс. Потому что в чтение читатель вкладывает любой тон самостоятельно, а кроме того, у него появляется уникальная возможность прочитать между строк.

Я оторвалась от поцелуя. Бродская тяжело дышала и дрожала как осиновый лист от переполнившего её порочного, всепоглощающего желания. Я приказала.

— Встань на колени. Встань, и целуй мою ногу.

Я отпустила её влажную писю, но когда она встала на колени, тут же взялась за её сосочек, бесцеремонно сдвинув бюстгальтер.

Согнув ногу к коленке, я потребовала.

— Целуй!

В моём голосе звучал металл. Я была без колготок и побрила с утра ноги. Так что проблем у неё не возникнет. Шепча слова благодарности, она припала к моей коленке. Я видела и чувствовала, как губы и язык ассистентки гуляют по моей ножке, и во мне поднималась волна истомы. Озорные искорки возбуждения пронзили мне мозг, и я запустила пальцы в её шелковистые волосы.

— А теперь ты мне будешь лизать. Снимай с меня туфли.

Бродская подчинилась. Я чувствовала себя королевой. Ассистентка кафедры, умудрённая опытом дама стояла на коленях перед прогульщицей-двоечницей и снимала с неё обувь.

Я уселась на стол и раздвинула ноги. Стянув с неё кожаный поясок, обвивавший её тонкую талию, я приказала.

— Начинай мне отлизывать.

Сунув ногу ей между ног, я притянула за волосы Бродскую к своему лону. Она глубоко вздохнула. Её язычок несколько раз пробежался по моим половым губкам и заплясал на набухшей горошине. Она ласкала и посасывала мой клитор, а я методично хлестала ассистентку по спине её же ремешком. С каждым ударом ремня Бродская издавала страстный стон и причитала какие-то благодарности. Зажав мою ногу у себя между ног, она прижимала её рукой и неистово тёрлась. А я буквально вдавила её голову в своё лоно, животик, да так, что дышала она через раз. Наверное, многие занимаются этим регулярно. Я же была обычным чайником, тем не менее, у меня всё получилось. Не знаю, но, наверное, скоро, мы кончили одновременно, издав хором протяжные стоны.

Несколько секунд мы не двигались. Затем Бродская подхватилась, вскочила, и подбежав к двери, заглянула в коридор.

— Слава богу, нет никого.

Она села за преподавательский стол, достала из сумочки носовой платок и стала неумело вытирать на лице мои выделения вместе с косметикой заодно. Потом она заплакала.

Я слезла со стола, надела туфли, и взяла свою сумку.

— Татьяна Михайловна, я пойду.

Она молча махнула рукой.

Вот так. Личное пространство? В печку его. Не для этого интернет задуман. Теперь все про всё знают.

Я вышла из здания института и прошла на ярко освещаемую прожектором парковку. Охранник в будке бессовестно храпел. Усевшись в машину, я положила голову на руль, да так и сидела в оцепенении от произошедшего.

В лобовое стекло постучали. Это была Бродская, заново накрашенная и причёсанная, как будто и не было ничего.

— Ковалёва, подвези меня куда-нибудь. А лучше поедем ко мне.

Я открыла дверцу, приглашая её сесть рядом с собой.

— У вас же там муж, дочка.

— Муж в деловой командировке, видишь, я безлошадная, а дочь уехала к бабушке. Кстати, она всего на три года моложе тебя.

— А мой Лёшик уже давно свалил из-под моего балкона.

— Тогда едем ко мне?

— Татьяна Михайловна, ну чем мы у вас будем заниматься?

— Математикой конечно.

Математикой. Ой, не уверена. Тогда хоть бананы мои пусть закроет. Тут она придвинулась близко-близко, обдала меня любовным жаром и наши губы слились в страстном поцелуе.

Охранник спал, и всё пропустил.

Скажете, бред? Ну не бредовей того, что показывают аглицкие, немецкие и китайские ролики. Да и наши тоже не отстают.