Джоплин пошевелилась и натянула одеяло на свою голую, холодную кожу. Ее плечо было обнажено холодным воздухом спальни. Она забыла снова включить отопление. С головой, похожей на гнилую дыню, готовую расколоться, и со вкусом потертого носка во рту, она не задавалась вопросом, почему забыла включить отопление в доме накануне вечером.

Одеяло прикрывало ее до шеи, но когда она потянула, она почувствовала сопротивление. Это беспокоило ее. Гарольда не было дома, он не вернется из заграничного рейса еще через неделю.

Джоплин сидела прямо в постели и не обращала внимания на кровь, стучащую в ушах, и острый укол боли, который вонзился в заднюю часть ее глазных яблок. В ужасе она увидела обнаженное тело Ларри в постели рядом с ней. Обрывки того, что произошло прошлой ночью, начали просачиваться из замаскированных похмельем глубин ее разума.

Она вспомнила, что была пьяна. Она вспомнила, как Ларри возвратился домой от своей подружки Кэтрин. Ее рот стал таким же сухим и пересохшим, как пески пустыни, когда она вспомнила, как Ларри трахал ее.

Она трахнула собственного сына!

Женщина почувствовала, как ее живот в ответ перевернулся. Это было непростительно! Джоплин едва могла понять, что она сделала, какие требования предъявляло ее тело, которые заставляли ее трахать свою плоть и кровь.

Ларри размял сведенные судорогой мышцы, не открывая глаз. Он зевнул огромным зевком, затем перевернулся на спину и напряг мускулы, как кошка, пробуждающаяся от долгого сна. Джоплин была очарована, наблюдая за потоком и игрой сухожилий и мышц своего сына.

Ее сын не был тяжелоатлетом или спортсменом, но и не был слабаком весом под восемьдесят килограммов. На нем не было такой дряблости, как на Гарольде. В каком-то смысле ее сын напомнил ей человека, за которого она вышла замуж девятнадцать лет назад. Ларри был подтянутым, хорошо сложенным, гладким, обтекаемым и чертовски хорошим членом.

Эта мысль на мгновение испугала ее, а затем ее сердце вернулось к норме. Что на самом деле было плохого в том, чтобы трахнуть собственного сына? Не было никаких шансов на беременность; Таблетка позаботилась о таких вещах. И ей нужен был мужчина, настоящий мужчина, чтобы удовлетворить ее сексуальные желания. Ее сексуальное напряжение возросло до такой степени, что она думала, что сойдет с ума. Неужели все было так плохо, что она использовала сына в качестве отдушины, в которой она нуждалась?

Чем больше Джоплин думала об этом, тем больше в этом было смысла. Ларри был рядом. Гарольд отсутствовал. Ларри был мужчиной, молодым и похотливым. Гарольд становился пухлым и не удовлетворял ее в течение последних десяти лет.

Гарольд Дженсен, возможно, был опытным пилотом, но когда дело доходило до секса, он был больше похож на отмененный рейс, чем на что-либо еще.

— Привет, мама, — сказал Ларри, его голос был окрашен нечетким после сна.

— Как ты? Джоплин едва выдержала звук собственного голоса. Похмелье заставило ее язык почувствовать себя рукавицей ловца, и она была уверена, что злой маленький гном в ее голове никогда не перестанет пинать заднюю часть ее глазных яблок этими шипованными туфлями для гольфа.

«Просто здоров! Но ты выглядишь неважно. Ты не должна пить так, как ты это делаешь. Возьми чистые виски».

Его голос звучал все веселее и веселее. И Джоплин ненавидела его за это.

— Правда, мама. У тебя, должно быть, чертовски сильное похмелье». Он смотрел, как она торжественно покачала головой. — Хммм, — пробормотал Ларри.

Затем он хлопнул в ладоши резким, решительным звуком, который угрожал разорвать барабанные перепонки Джоплин.

«Черт возьми! Какого черта ты должен был это делать?» — воскликнула она.

«Ха! Так и думал! У тебя действительно похмелье. И бьюсь об заклад, ты забыла, что произошло прошлой ночью. Выпивка заставляет людей забывать о многих вещах. Я помню все!».

Джоплин не была уверена, хвастается ли ее сын или просто констатирует факт. Она спросила: «А что случилось, сынок?»

— После того, как мы закончили трахаться в гостиной, ты некоторое время сосала мой член. Потом я поднял его, мы пришли сюда и снова занимались сексом». Он несколько секунд изучал свою мать, а затем сказал: «Мама, у тебя когда-нибудь была тугая киска. Даже крепче, чем у Кэти, и она такая сексуально горячая!

Джоплин видела, что у ее сына нет ни малейших угрызений совести или зависания из-за того, что он трахнул свою собственную мать. На самом деле, он, казалось, наслаждался этим. И он делал ей комплименты. Джоплин не могла вспомнить, когда в последний раз Гарольд говорил что-то наполовину хорошее об их занятиях любовью. В основном он просто много хрюкал, выстреливал в нее своей спермой, потом отстранялся от неё и засыпал.

Женщина вздрогнула, когда подумала о том, сколько ночей она слушала, как храп Гарольда нарушал тишину в их спальне.

«Тебе не кажется, что это немного... извращённо... Чтобы сбить с толку собственную мать? — спросила Джоплин с явным удивлением.

«Конечно, это то, что делает его таким возбуждающим! Это действительно извращенно! Признайся, мама, я не могу терпеть одно и то же снова и снова. Это должно быть захватывающе. Ты должна делать разные вещи, иначе нам будет скучно. Бьюсь об заклад, отец - не очень в сексе. Миссионерская позиция или ничего, верно?

Джоплин понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что Ларри говорил о Гарольде. Она не осознавала, насколько это было очевидно, ее отношения с мужем. Даже ее сын видел, что Гарольд был менее чем адекватен в сексуальном плане. Джоплин было бы все равно, если бы Гарольд был неопытным, если бы он пробовал разные позиции. Это его зацикливание на том, чтобы всегда быть на вершине, было утомительным после стольких лет брака. Он даже не ласкал ее, хотя иногда требовал, чтобы жена сосала его член. Женщина иногда думала, что в Гарольде есть большая черта садизма. Что ему нравилось заставлять ее делать одни и те же надоевшие вещи год за годом, отказываясь от инноваций в сексуальных отношениях.

Черт возьми, ее даже никогда не трахали в задницу! За девятнадцать проклятых лет брака Гарольд полностью пропустил ее заднюю дырочку.

Эта внезапная мысль заставила ее ответить: «Так оно и есть, Ларри. Твой отец не очень хороший любовник в постели. Он никогда... трахает меня в... ». Ее слова растянулись. Она хотела посмотреть, какое влияние они окажут на ее сына.

Ларри почесал ребра, потом яйца. Женщина не могла оторвать глаз от его члена. Этот его длинный член мог удовлетворить гарем женщин. Это, безусловно, удовлетворило ее прошлой ночью.

Ларри, почти слишком небрежно, сказал: «Это так? Это, должно быть, настоящий позор, потому что у тебя такая красивое тело. Груди такие круглые и твердые. Не обвисают и не выглядит дряблыми, как у большинство женщин в возрасте. Это может показаться тебе очень странным, но я получаю настоящий заряд возбуждения, наблюдая, как ты идешь по улице. Или просто вокруг дома. Твоя задница так приятно покачивается. Не вверх-вниз или из стороны в сторону, а как бы по кругу. Реально возбуждаюсь Наблюдая за тобой сзади».

Ларри продолжал почесывать пах, томно, явно приглашая её.

Джоплин облизнула пересохшие губы. Неужели она действительно хотела, чтобы ее трахнул в задницу собственный сын? Было очевидно, что он это сделает. Наблюдая за происходящим, женщина видела, как его член медленно напрягается. Может ли она расстроить его красивый член?

Знакомое ноющее и пустое ощущение в ее киске вернулось. Ей нужен был мужчина, и Гарольд больше не мог обеспечивать ее в этом теперь. Ларри, казалось, был более чем готов; Он, казалось, жаждал возможности сделать это со своей собственной матерью.

Скучающая домохозяйка приняла важное решение. Она протянула руку, убрала руку Ларри с его промежности и заменила ее своей собственной. Она промурлыкала: «Что такое большой мальчик, как ты, себя ведешь? Когда рядом женщина? Джоплин начала нежно поглаживать полутвердый член, свернувшийся в его паху. Ее рука нащупала жесткие, щетинистые волосы в паху сына, прежде чем она начала постепенное путешествие вниз по затвердевающему члену. Два удара от яичек к головке члена, и член Ларри был уже огромным. Такой огромный, как Джоплин помнила с прошлой ночи.

Она держала дрожащий член в своих прохладных объятиях, затем сжала. Пульсирующая вена вдоль ствола взволновала ее. Ощущение дряблой кожи, когда она гладила член, возбуждало ее. Когда Ларри притянул ее губы к своим губам для глубокого душевного поцелуя, Джоплин чуть не вырвала его член с корнем.

В отличие от Гарольда, Ларри, казалось, не возражал против болезненного обращения с его членом. Он, казалось, игнорировал это в своей похоти, в своей поспешности, чтобы крепко прижать тело матери к своему собственному. Джоплин ахнула, когда воздух хлынул из ее легких. Ларри обхватил ее тело, как медведь.

Ее язык сражался в эротической, влажной игровой площадке рта ее сына. Их языки извивались вокруг и вокруг и переплетались, когда они стимулировали друг друга. Когда Джоплин почувствовала, как ее соски затвердели и превратились в крошечные камешки, вонзившиеся в скудную грудь Ларри, она поняла, что сделает все, что он захочет. Она не хотела отказывать ему ни в одной части своего тела, будь то рот, киска или... задница!

Эта единственная мысль взволновала ее больше, чем все последние десять лет секса с Гарольдом. Она попала в ловушку, и теперь ее освобождает сын. Джоплин с радостью отказалась бы от всего, что у нее было, ради хорошего сексуального партнера.

Ларри выпрыснул ее язык изо рта толчком собственного орального члена. Он решил, что с него хватит этой игры в рот накануне вечером. Он хотел попробовать другие прелести тела своей матери. И ее ухо казалось хорошим местом для начала.

Ларри тяжело, горячо выдохнул. Его дыхание ощущало нежную плоть мочки уха Джоплин. Это простое действие заставило ее задохнуться в ответ и прижать его еще ближе. Ощущение ее сисек, прижимающихся к его груди, заставило его задуматься, сможет ли она проткнуть все его тело этими мраморными твердыми камешками на кончиках своих сисек.

Ларри засунул свой язык, твердый член, в ухо матери. Он не смог проникнуть очень далеко, но это не имело большого значения. Она была должным образом возбуждена его эротической прелюдией. Когда он попробовал нежную плоть ее мочки уха, Джоплин начала извиваться и тереться о него с яростной сексуальной потребностью. Нужно, чтобы тебя трахнули.

Пока Ларри трахал языком в ухо матери, Джоплин вцепилась в грудь сына пальцы. Не в силах больше противостоять нужде, она умоляла: «О, Ларри... Чёрт побери! Я хочу, чтобы ты отымел меня! Трахни меня, трахни меня, трахни меня...!»

Ларри услышал мольбу и почувствовал, как его член напрягся еще больше в ответ. Чтобы на самом деле закопать свой член в задницу своей матери! Это было то, о чем он думал, о чем. Мечта вот-вот сбудется, так как она на самом деле умоляла его сделать это!

Для него было нужно взять на себя командование в их сексуальных отношениях. До сих пор она более или менее правила.

Ларри больше не допустит этого. Он оттолкнул ее от себя, приказав: «На руки и колени! Прямо сейчас!»

Подобно вспышке молнии, Джоплин повиновалась. Она чуть не задыхалась в предвкушении того, что этот огромный кусок мужского мяса засунет ей в.... Джоплин устроилась на кровати, ожидая, пока ее сын возьмет ее в собачьем стиле в задницу.

Как художник, Ларри изучал материал, с которым ему приходилось работать. Задорная задница его матери вздымалась в воздухе, приглашая его раздвинуть эти молочно-белые половинки своим членом и погрузиться в ее задний проход. Он взял обе половинки попы в свои сильные руки и размял плоть. Кожа под его мощными сжимающими пальцами взволновала Ларри. Он знал, что это взволновало и его мать, потому что он мог видеть, как зияющая раскрытая пещера любви начинает увлажняться соком.

Ларри схватил один из них и повернул его против часовой стрелки. Правая щека была повернута по часовой стрелке. Джоплин чувствовала себя так, как будто ее разрывают на части. Кинжалы боли взрывались в ее чреслах, как взрывающиеся бомбы. Это была сильная боль, боль, связанная со стимуляцией ее киски. Джоплин чувствовала, как кожа натягивается вокруг ее киски, чувствовала, как ее клитор работает взад и вперед, когда ее киска двигаются вокруг крошечного шипа удовольствия, похороненного на стыке ее половых губ.

Ее сын знал, что это ее возбуждает. Поток ее внутренних смазок доказал это. Ее тяжелое дыхание, то, как все ее тело дрожало от плотской нужды, - все это показывало Ларри, что он поступает правильно.

Но ему нужен был свой собственный пульсирующий, дергающийся член, как правило, и быстрый! Он не хотел брызгать своей спермой на спину матери. Он хотел быть внутри нее, когда будет кончать. Залезть было бы трудно, если бы он не был должным образом смазан для этой работы.

Ларри схватил руками подтянутую талию матери и стремительным толчком толкнул бедра вперед. Его цель не отклонялась ни на миллиметр. Длинный стальной член проник в киску Джоплин и помчался вверх по ее каналу так быстро, что они оба ахнули от внезапного трения.

Ларри хотел бы остаться там, в таком положении, трахая свою мать сзади, как животное. Его пальцы так крепко сжали ее талию, что он оставил отпечатки ладоней на её теле.

Он мог оставаться в киске Джоплин. Уверенный. Но это было не то, чего кто-то из них действительно хотел. Ларри быстро принял решение, а затем еще несколько раз ввел и вытащил член, чтобы убедиться, что он правильно смазан соками и готов к действию. Затем он отошел назад и еще немного раздвинул бедра матери. У Ларри было много места. Ему просто нравилось водить руками по гладкой, мягкой коже внутренней поверхности бедер мамы.

Его член блестел в утреннем свете, проникавшем в спальню сквозь открытые шторы, Ларри продвинулся вперед. Кровать была мягкой и податливой и не давала ему такой твердой поверхности, как он предпочел бы. Но все эти мысли исчезли, когда кончик его члена легонько коснулся тугого сфинктера задницы матери.

Крошечный маленький мускул был сжат, как кулак. Он не хотел, чтобы что-то размером с член Ларри просунуло его. Но Ларри был полон решимости запихнуть свой член в задницу своей матери. Кончик его головки плотно вдавился в сопротивляющуюся задницу. Ларри втянул бедра матери обратно в пах, пока волосатые верхние части его бедер не потерлись о заднюю часть ее ног.

Джоплин почувствовала, как анальная мышца начала расслабляться, когда Ларри медленно, неумолимо толкался вперед в ее задницу. Ларри не бил и не врезался в нее, за что она была благодарна. Это было больно. Было адски больно. Она не чувствовала такой боли с тех пор, как ей лишили девственности, когда ей было пятнадцать.

Своими постепенными движениями Ларри вскоре зарылся широкой, набухшей головкой своего толстого члена в задницу матери. Он отдышался и собрался с мыслями. Мышцы были расслаблены, и все было готово. Он напряг плоские, сильные мышцы живота, затем вздымался.

Джоплин закричала, когда ее задницу вошел большой член Ларри. Первый сантиметр был болезненным; Это было в тысячу раз хуже. Она чувствовала себя так, как будто целая армия огненных муравьев была выпущена на волю в ее заднице. Но, в то же время, это был чистый Рай. Ощущение огромного члена внутри нее, наполняющего ее и доставляющего ей удовольствие, стало главным ощущением в ее теле, заглушая всю боль.

Женщина почувствовала, как ее внутренние мембраны растягиваются и тянутся в новых и незнакомых направлениях. Ощущение было восхитительным. Все ее тело покалывало и казалось более живым, чем когда-либо прежде. Джоплин задавалась вопросом, почему она не делала этого раньше.

Трахать задницу было даже веселее, чем засовывать член в ее дырочку любви!

Тепло в ее попке растекалось, как медленно тающее масло. Женщина пошевелила задницей и толкнула обратно в промежность сына, чтобы дать ему понять, что все в порядке. Она не доверяла себе, чтобы что-то сказать. Все, что Джоплин могла сделать, это мурлыкать, как довольная кошка, глубоко в горле.

Ларри не нужно было говорить, что все идет хорошо. Он чувствовал это. Боже, неужели он когда-нибудь почувствует это! Если бы он засунул свой член в перчатку хирурга, посадка не могла бы быть более плотной. Если бы перчатка была наполнена горячей лавой, его член не мог бы быть окружен более горячей субстанцией. Ларри почувствовал жгучий жар по всему стволу члена. Он чувствовал себя так, как будто его поймали в какие-то эротически сконструированные тиски, его член полностью застрял в челюстях.

Ларри удалился, затем снова бросился вперед. Его мать застонала: «А...а!, хорошо, Ларри, так хорошо! Трахни мою задницу! Ее страсти нарастали все выше и выше, когда Ларри набирал скорость своих движений.

Трение стало практически невыносимым, когда Ларри делал один огромный толчок за другим в цепкий, горячий задний туннель Джоплин. Его поршень действовал до тех пор, пока его яйца не почувствовали, что готовы взорваться.

Реакция Джоплин на трах ее девственной задницы была еще более сильной. Огонь, разгоревшийся в ее чреслах, распространился, как напалм. Она была охвачена радиоактивным пламенем, пожирающим ее внутренности. Скрытый шип члена Ларри, казалось, был центром интенсивных, прекрасных ощущений, излучаемых по всему ее животу.

Женщина немного подпрыгнула на мягкой кровати, и пружинящее действие толкнуло ее сына.ck еще дальше вверх по. Копье за сладким копьем пламени облизывало ее и постепенно ползло по ее нервам, пока все ее существо не затряслось и не задрожало в ответ.

Для Джоплин не было постепенного нарастания оргазма. Не сейчас. Бархатная и железная хватка сжала ее и подбросила высоко на ураганных ветрах экстаза, прежде чем она осознала, что происходит. Джоплин плыла, парила и плыла, пока ее тело не истощилось от всей энергии. Никогда еще она не чувствовала себя такой сексуально сытой, как тогда, когда наконец спустилась с этого невероятного сексуального кайфа.

Ларри почувствовал, как тело его матери застыло в кульминации. Его собственный быстро последовал за ним. Мысль о том, чтобы трахнуть его мать, возбуждала; Трахнуть ее по в задний проход было еще более захватывающим для него. Его член, казалось, расширился еще больше, заполнив крошечный диаметр женской задницы до отказа, прежде чем он буквально взорвался.

Поток спермы хлынул в задницу Джоплин. Ларри вздрогнул и сгорбился от похоти, когда его могучий член изверг свой огненный груз. Слишком скоро его член начал сдуваться, и Ларри посмотрел вниз между его ног. Его некогда гордый член вытек из задницы матери среди потока его собственной спермы. Белые капли липкого крема прилипли к его уколу, когда мясистый стержень быстро сжался. Ларри почувствовал слабость и рухнул на кровать. Джоплин свернулась калачиком рядом с ним и тихо сказала: «Это было супер, или как ты это называешь, Ларри сынок!».

«Супер? Ты хочешь сказать, что это было чертовски круто!

— Прямо очень круто!

Затем они заснули, свернувшись калачиком друг напротив друга, как молодые любовники...

(Продолжение в следующей части)