Поскольку Колин была на позднем сроке беременности и не могла путешествовать, было решено, что День благодарения в этом году пройдет у нас дома. Все поехали в Сан-Мигель и прибыли ранним утром. Дочь Майка Патрисию недавно перевезли из ее кроватки в настоящую кроватку, поэтому он взял ее с собой для малышки. Мама, Шэрон и Ми Лин захватили продукты и начали готовить ужин на День благодарения. В конце концов они приготовили достаточно еды, чтобы накормить маленькую деревню. Майк провел утро, собирая кроватку, пока Колин помогала нам с Джимми доставать коробки с детской одеждой, которые хранились на чердаке и в гараже. Кузены провели день на заднем дворе, наслаждаясь, вероятно, последней теплой погодой.

После ужина взрослые разговаривали в гостиной, а дети разбрелись кто знает куда. Мы с Колин сидели на диване, держась за руки, когда вошла Патриция и забралась ко мне на колени. Она обняла меня, потом наклонилась и обняла тетю Колин. Затем она положила голову на живот Колин и быстро заснула.

Такие встречи создают семейные воспоминания, и часто мы с Колин сожалеем, что не живем поближе к маме и близнецам. Несмотря на то, что это всего в часе езды, это все равно слишком далеко, если вы хотите просто заскочить на чашечку кофе. Но даже в этом случае хорошо, когда все собирают вещи и уходят, а в дом возвращается тишина.

Какое-то время я беспокоился, что у меня развился какой-то извращенный фетиш в отношении беременных женщин. Но, оглядевшись вокруг, я понял, что моей навязчивой идеей были не беременные женщины, а только одна женщина, Колин. В то время половина женщин в офисе были беременны, но они мне не понравились. Казалось, единственное, чего я хотел, - это трахнуть свою беременную сестру. Каждый раз, когда я это делал, это только усиливало желание трахнуть ее снова. И Колин хотела меня так же сильно, как я хотел ее.

В течение последнего месяца беременности секс был интенсивным и частым. Сосание и трах по крайней мере дважды в день. Секс настолько сильный, что от него у лысого мужчины выросли бы волосы. Не раз Колин отправляла девочек поиграть с соседскими детьми, чтобы я мог трахнуть ее до бесчувствия, прежде чем мы начнем готовить ужин. Но это не то, что я больше всего помню о том времени в нашей жизни.

Вечером она ложилась на диван на бок, положив голову мне на колени. Мы смотрели телевизор или читали, пока девочки лежали на полу перед нами и делали домашнее задание или какой-нибудь поделочный проект. Я овладел искусством держать книгу и переворачивать страницы, одновременно нежно поглаживая Колин по голове или вздувшемуся животу. Мы вчетвером стали настолько сплоченной семьей, что никто из нас не мог находиться в другой комнате, отдельно от остальных. Именно этими моментами безмятежности я дорожу больше всего.

После Дня благодарения Колин начала уставать в течение нескольких дней и нуждалась в отдыхе. В течение последних нескольких недель она не выходила из дома, кроме как на прием к врачу. Она больше не ходила, а ковыляла по дому, положив одну руку на больную спину. Когда она садилась, потребовалось, чтобы я или обе Меган и Молли помогли ей встать. Единственной одеждой, которая была на ней, была тонкая фланелевая ночная рубашка длиной до пола и халат, который не мог застегнуться, потому что у нее был слишком большой живот. Но она все равно легла в постель обнаженной.

Однажды я зашел в гостиную и обнаружил Колин, стоящую посреди комнаты с раздраженным выражением на лице. Она свирепо посмотрела на меня и прошипела: «Это ты во всем виноват...ты сделал это со мной. Если этот парень не выйдет довольно скоро, я собираюсь протянуть руку и вытащить его оттуда».

Мы с девочками украсили дом к Рождеству, и все это под тщательными и недвусмысленными... очень, очень недвусмысленными... указаниями Колин. Это было самое счастливое время, когда кто-либо из нас когда-либо был. Смех, пение, танцы...да, в какой-то момент вашей жизни вы должны станцевать медленный танец с женщиной, которой осталось две недели до родов вашего ребенка. Нет большего чувства, которое мог бы испытать любой мужчина.

Наконец наступил сочельник, и мы закончили с последними деталями, чтобы подготовиться к следующему утру. Меган и Молли приготовили печенье и молоко для Санты и овсянку для северного оленя. Последовал раунд объятий, и мы отправили девочек спать. В дверях девочки остановились и стояли, перешептываясь друг с другом, указывая туда, где стояли мы с Колин. Наконец они вернулись к нам, Меган подталкивала Молли перед собой, говоря: «Сделай это сама».

Молли сделала несколько глубоких вдохов, чтобы собраться с духом, а Меган за ее спиной сказала: «Давай, спроси его». Наконец она заговорила.

«Дядя Бобби, можно тебя кое о чем спросить?»

Я был готов к этому.

Я планировал это несколько недель, репетируя свою лучшую речь «Да, Молли, Санта-Клаус есть». У меня было очень хорошо продуманное, логичное объяснение существованию рождественского духа. «Конечно, милая, вы, девочки, знаете, что можете спросить меня о чем угодно».

Девочки посмотрели друг на друга и снова на меня. Потом Молли спросила:

«Мы больше не хотим называть тебя дядей Бобби. Ничего, если мы будем называть тебя папочкой?»

Я не был готов к этому.

Я был так ошеломлен, что упал на колени и притянул обеих девочек к себе. Я заглянул им за спину и увидел Колин, стоящую с открытым ртом. На ее лице было выражение полного шока, а по щеке скатилась слеза. Через мгновение она улыбнулась и утвердительно кивнула головой.

«Меган...Молли...Я был бы очень рад, если бы ты называла меня папочкой. Я не могу придумать лучшего рождественского подарка, который я когда-либо мог бы получить.»

Это особый визг восторга, который могут издавать только маленькие девочки, и я записал его в стерео. Еще объятия и еще один поцелуй в щеку, и девочки побежали к своим спальням, остановившись в дверях и смеясь.

«Мамочка, папочка...вам, лучше поскорее лечь спать, иначе Санта не придет». А потом они исчезли. Как только они завернули за угол, я схватил Колин, притянул ее к себе и крепко прижал к себе. К этому времени она уже открыто рыдала.

«Милая, ты согласна с тем, о чем только что спросили девочки?»

«О, Бобби, конечно, я не против. Меня это более чем устраивает. Меган едва помнит Билла, а Молли вообще ничего о нем не помнит. Ты единственный отец, которого они когда-либо знали. Я просто понятия не имела, что они думают об этом». Затем она вытерла слезы и улыбнулась. «Похоже, ты станешь большим папочкой, чем думал».

«Как я и говорил девочкам, это лучший рождественский подарок, который я когда-либо получал».

Мы просидели на диване в тишине, обнимая и лаская друг друга почти час. Я встал и пошел проверить девочек, чтобы убедиться, что они спят. Мы выпили молоко Санты, съели его печенье, оставив несколько крошек на тарелке, и положили овсянку обратно в коробку, также оставив горку зерен на полу возле миски. Северные олени - очень неряшливые животные, когда они едят.

Мы достали подарки, которые принес Санта, и положили их под елку, а также завернули последние три или четыре подарка, до которых мы еще не добрались. Потом мы начали запирать дом, чтобы самим лечь спать. Наконец мы оказались в гостиной, где горели только маленькие мерцающие огоньки на елке.

Колин стояла на четвереньках перед деревом в ночной рубашке и халате, задранных до бедер. Я был позади нее, между ее раздвинутых ног, мой член был крепко зажат в ее влагалище. Я наклонился над ней и протянул руку, чтобы взять и помассировать ее груди, которые росли последние несколько дней, готовясь к выработке молока.

Из всех случаев, когда мы с Колин занимались любовью, это единственный раз, который я помню и лелею больше всего. Это был не секс, это был не трах, это было занятие любовью во всех смыслах этого слова. Мои поглаживания внутри нее не были быстрыми, не были жесткими, не были неистовыми. Это было медленно и нежно, каждое прикосновение, каждое чувство было выражением нашей любви друг к другу. Было очень мало нашего обычного ворчания и стонов, только тихие вздохи влюбленных. Когда наши оргазмы приходили одновременно, это не было одним из тех ощущений, которые мы способны испытать в грузовом поезде. Это было тихое нежное выражение эмоций, которое далеко не показывало никакого физического удовольствия.

Когда мы закончили, я помог Колин встать, выключил огни на рождественской елке, и мы легли спать. Выключив прикроватную лампу, я посмотрел на часы и увидел 12:27

В 4:30 мы с Колин разбудили девочек, стараясь одеть их как можно быстрее, затем погрузили в машину и поехали в больницу. Ровно в 7:03 утра Колин родила нашего ребенка - прекрасную девочку.

Я написал номер телефона мамы на карточке и вручил ее Меган, когда мы вошли в родильное отделение. Одна из медсестер помогла ей позвонить в Санта-Терезу, чтобы сообщить бабушке новости. К 11:30 жена Майка Шэрон и дочь Патриция отвезли маму в больницу. Джимми и Майк должны были приехать вместе с остальными детьми в тот же день. Колин спала, и мы все пошли посмотреть на малышку через окно детской. Разговаривая с бабушкой и тетей Шарон, Меган и Молли продолжали называть меня папочкой. Мама вопросительно посмотрела на меня, а затем изобразила точно такую же полуулыбку, которую использует Колин, чтобы показать, что она одобряет эту концепцию.

Через несколько минут медсестра сообщила, что Колин проснулась и забирает ребенка к себе. Мы зашли в комнату Колин и обнаружили, что она сидит в кровати, прижимая ребенка к груди. Все столпились вокруг, чтобы взглянуть на этого нового члена нашей семьи. Патриция была слишком мала, чтобы заглянуть поверх больничной койки, поэтому я поднял ее и держал, пока она наклонялась вперед, чтобы посмотреть.

«Малышка прекрасна. Как ее зовут?» - спросила Патриция.

«Ну, мы подумали, что Роза - красивое имя», - ответила Колин.

Затем Меган заговорила.

«Нет. Она родилась на Рождество, так что ее зовут Ноэль.»

Мы с Колин посмотрели друг на друга. Улыбаясь, Колин поцеловала малышку в лоб и сказала: «Девочки, познакомьтесь с вашей новой сестрой, Ноэль Роуз О'Коннер».

Меган и Молли буквально дрожали от возбуждения, их улыбки были настолько широкими, насколько это было возможно. Патриция пристально изучала лицо Ноэль, а затем прошептала: «Она выглядит точь-в-точь как тетя Колин... только без волос».

Мама придвинула стул к краю кровати. Она осторожно взяла ребенка у Колин и села. Меган, которой сейчас восемь лет, семилетняя Молли и трехлетняя Патриция столпились вокруг нее и продолжали внимательно наблюдать за малышкой, пока она спала. Мама посмотрела на трех девочек, которые окружали ее, а затем на ребенка, прежде чем поднять голову. У нее была та довольная полуулыбка, которую они с Колин разделяют, и она сказала: «Когда дело доходит до рождения детей, мои дети справляются с этой работой довольно хорошо».

Все по очереди держали Ноэль на руках по крайней мере несколько минут. Даже Патриция получила шанс, когда села на колени к Шэрон, и Шэрон помогла ей держать крошечный сверток, плотно завернутый в одеяло.

Джимми и Майк появились в больнице сразу после обеда, и медсестра сказала нам, что всем придется приходить посменно, потому что палата была слишком переполнена. Когда солнце начало садиться, Джимми, Майк, Шэрон и Патрисия собрались возвращаться в Санта-Терезу. Ми Лин осталась, чтобы присмотреть за всеми двоюродными братьями и сестрами и приготовить все к рождественскому ужину. Майк и Джимми обняли Колин, а Ноэль пощекотали под подбородком и поцеловали в лоб. Я получил рукопожатие и хлопанье по спине. Выходя из комнаты, Джимми сказал: «Хорошо, что она похожа на Колин, а не на тебя, иначе у бедняжки никогда не было бы свидания, когда она вырастет».

Колин начала уставать, поэтому мама отвела Меган и Молли домой, чтобы они поужинали и немного поспали. Колин и Ноэль могли вернуться домой на следующий день, как только педиатр осмотрит Ноэль и выдаст разрешение. Мама собиралась пожить у нас несколько дней, чтобы помочь, пока Колин не войдет в курс дела. Все пытались уговорить меня пойти домой и немного отдохнуть, но я был непреклонен. С момента нашего первого свидания мы с Колин не провели врозь ни одной ночи, и это не собиралось меняться.

Я сидел на стуле рядом с кроватью, держа на руках Ноэль. Колин лежала на боку, наблюдая за нами и тихо разговаривая со мной, пока медленно не закрыла глаза и не заснула. Прижимая к себе свою дочь, я испытывал эмоции, которых никогда раньше не испытывал и о которых даже не мечтал.

Я полагаю, это были те же эмоции, которые испытывал мой отец, когда рождались его дети. Это были чувства сильной любви и благоговения перед чудом, которое я держал в своих руках. Я знал, что отдал бы свою жизнь, чтобы защитить эту крошечную жизнь от зла, которое существует в мире. Я посмотрел на Колин и, наблюдая за ее дыханием, подумал: «Боже милостивый, она даже улыбается во сне».

Это было так, как будто кто-то ударил меня пощечиной, пробудив от глубокого сна, и все стало мне кристально ясно. Глядя на Колин и Ноэль, я внезапно понял, что означает слово "семья". Все то, что мой отец говорил нам в детстве о том, что семья - самая важная часть жизни человека, нахлынуло на меня. Мне пришлось улыбнуться и, наконец, согласиться с тем, что, возможно, папа все-таки знал, о чем говорил.

Я открою маленький грязный секрет. Есть еще одна эмоция, которую испытывают все парни, и если вы столкнетесь с ними лицом к лицу, они будут это отрицать.

Когда мы в первый раз берем на руки нашего новорожденного ребенка, мы до смерти напуганы.

Мы боимся, что каким-то образом потерпим неудачу как отцы. Что мы сделаем что-то, что испортит жизнь нашему ребенку. Я почти дрожал от этого сочетания любви и страха, которые бушевали внутри меня, когда Ноэль открыла глаза. Она посмотрела на меня с выражением, которое говорило: «Все в порядке, папа, ты можешь это сделать», затем закрыла глаза и снова заснула. После этого я успокоился и понял, что в очередной раз в моей жизни произошел серьезный сдвиг и что все это было к лучшему.

В конце концов пришла медсестра, чтобы отнести Ноэль обратно в детскую. Она посоветовала мне немного поспать, пока я еще могу. Только позже, когда мы вернулись домой из больницы, я смог оценить то, что она мне рассказывала. Когда медсестра ушла и закрыла дверь, я потянулся, чтобы взять Колин за руку.

Она медленно открыла глаза и прошептала: «Привет, милый».

«И тебе привет».

Колин одарила меня своей полуулыбкой и спросила: «Я говорила тебе сегодня, что люблю тебя?»

«Пока нет, ты была немного занята раньше».

«О да, вся эта история с родами...Я люблю тебя.»

«Я тоже тебя люблю. Ноэль прекрасна.»

«Я знаю». С этими словами она сжала мою руку, ее веки закрылись, и она снова погрузилась в сон.

Я сел рядом с ней, снова просто наблюдая, как она дышит во сне. Все это было для меня в новинку, неизведанная территория. Единственное, что могло сравниться с моей любовью к Колин, - это моя любовь к Ноэль. Я должен был испытать это год назад, но Барбара отняла это у меня и оставила мою жизнь в руинах. Именно моя сестра Колин, а также Меган и Молли помогли мне склеить кусочки моей жизни обратно воедино. В конце концов я наклонился вперед, положил голову на кровать рядом с Колин и заснул.

Я почувствовал движение на кровати и сквозь закрытые веки почувствовал дневной свет. Я приоткрыл один глаз и начал садиться, когда моя спина отвергла эту мысль. Я изо всех сил пытался выпрямить позвоночник, когда увидел, что Колин сидит на краю кровати и наблюдает за мной, стараясь не рассмеяться. С большим трудом я заставил свои ноги разогнуться и встал. Колин спрыгнула с кровати и подошла, чтобы обнять меня за талию.

«Тебе следовало пойти домой и хорошенько выспаться».

«Нет...Я в порядке...Я в порядке... только... я... я не могу пошевелить...моей левой ногой.»

Колин похлопала меня по заду и сказала: «Бедняжка». За этим последовали быстрые объятия и поцелуй.

«Почему бы тебе не спуститься в кафетерий и не взять себе чего-нибудь поесть. Просто возвращайся к 8:30, именно тогда педиатр начнет свой обход. Мы должны быть в состоянии выбраться отсюда к полудню.»

Направляясь к двери, я услышал, как она позвала: «И принеси мне кофе...»

Внизу, в кафетерии, я посидел, съел булочку и выпил стакан молока, пока не закончил просыпаться, избавляясь от остальных болячек в теле после того, как всю ночь проспал в кресле. Я взял два кофе и направился обратно в комнату Колин, чтобы дождаться освобождения Ноэль, чтобы мы могли пойти домой. Я вошел в комнату и застыл там, как деревенский идиот, с открытым ртом.

Бывают моменты, когда ты уже знаешь, чего ожидать, и проделал всю возможную мысленную подготовку, и все же, когда событие происходит на самом деле, ты все еще остаешься ошеломленным и сбитым с толку.

Это был один из таких моментов.

Колин сидела в кресле у кровати с расстегнутым передом платья. Она прижимала Ноэль к себе, кормя ее грудью.

Конечно, я видел, как другие женщины кормили грудью своих детей, но это было по-другому. Это была моя сестра Колин, моя лучшая подруга, которая нянчила нашу дочь. Я стоял как зачарованный, упиваясь этим зрелищем, совершенно не в силах вымолвить ни слова. Протянув мне руку, Колин улыбнулась и заговорила о единственном, что было у нее на уме в тот момент.

«Дай мне этот кофе, прежде чем я умру».

Хорошо, что я накрыл бумажные кофейные стаканчики крышками, потому что из-за того, что у меня тряслись руки, я бы ошпарил Ноэль, когда передавал чашку Колин. Колин мгновенно поняла, что происходило у меня в голове в тот момент.

«Расслабься, у тебя все будет хорошо».

«Тебе легко говорить, ты уже делала это дважды раньше. Эта история с отцовством вызывает у меня легкую дрожь. Что, если я уроню ее на голову или что-нибудь в этом роде?»

Колин рассмеялась: «Это шанс, которым мы просто должны воспользоваться».

Через несколько мгновений вошел педиатр и пожелал всем доброго утра. Она была педиатром Меган и Молли и больше походила на чью-то бабушку, чем на высококвалифицированного врача. Колин несколько месяцев назад сказала мне, что она лучшая в округе, если не во всем штате, и она сразу же успокоила меня. Она уложила Ноэль в больничную колыбельку и развернула одеяло, в которое была плотно завернута девочка. Она начала осторожно ощупывать разные части тела Ноэль и прослушивала их с помощью стетоскопа. Она засмеялась, когда Ноэль улыбнулась во сне.

«Ладно, десять пальцев на руках и десять на ногах, отличное начало». Она написала что-то на маленькой визитной карточке и протянула ее Колин. – «Позвоните в офис и запишитесь на недельное обследование. Она красивая малышка, и она разобьет много сердец, когда ей исполнится шестнадцать. А теперь, ребята, убирайтесь отсюда и наслаждайтесь тем, что осталось от Рождества».

Я позвонил маме домой, пока Колин разбиралась со всеми документами перед отъездом. Мы вышли из больницы в тот самый момент, когда мама подъехала к тротуару на машине Колин. Я держал Ноэль на руках, когда мама выпрыгнула из машины, обошла ее и открыла дверь на заднее сиденье. Я стоял и смотрел на маму, а потом на детское автокресло, которое стояло на сиденье. Наконец мама указала на Ноэль, а затем на автокресло. Колин и мама начали смеяться, наблюдая, как я пытаюсь придумать, как пристегнуть Ноэль к автокреслу. Наконец Колин отстранила меня и приподнялась на цыпочки, чтобы поцеловать.

«Ты действительно новичок в этом деле. Не волнуйся, мы быстро тебя обучим.»

Мы вернулись в дом незадолго до обеда. Девочку-подростка из дома напротив наняли присматривать за Меган и Молли, пока мама приезжала за нами в больницу. Она быстро сообщила нам, что у нее большой опыт ухода за младенцами и она всегда доступна по разумной цене. Колин сразу же достала ее номер телефона и сказала ей, что мы обязательно будем звонить ей в будущем.

Меган и Молли уже пообедали, поэтому мы пошли в гостиную, чтобы отдохнуть несколько минут, прежде чем приготовить обед для себя. Когда мы вошли под арку, мы с Колин были удивлены тем, что увидели. Рождественская елка стояла в углу точно так же, как мы оставили ее накануне, подарки все еще лежали под елкой, нераспечатанные. Но там было что-то новое.

Рядом с деревом стояло кресло-качалка. Ему было по меньшей мере шестьдесят лет, и когда оно было новым, его выкрасили в черный цвет. Краска стерлась по краям, но все еще была в хорошем состоянии, и все стыки были такими же плотными, как и в день их изготовления. Спина была прямой, а руки - идеальной высоты для того, чтобы держать и укачивать ребенка. Мы с Колин сразу это поняли.

Это кресло было подарком нашего дедушки нашей бабушке. Оно перешло к маме, когда родилась Колин, и она держала всех четверых своих детей в этом кресле, принимая их объятия и целуя порезанные пальцы. Теперь оно стояло в нашей гостиной. Колин повернулась к маме.

«Как это сюда попало?»

«Я попросила Майка и Джимми принести его, когда они пришли вчера».

«Почему?»

«Ну, не похоже, что мне это понадобится, и еще через тридцать лет вы сможете решить, кто из ваших дочерей получит это, чтобы передать своей дочери».

Колин обняла маму, чуть не раздавив при этом Ноэль. Она села в кресло-качалку с малышкой, и на лицах Колин и Ноэль появилось выражение крайнего блаженства. Колин посмотрела на Меган и Молли и сказала: «Итак, девочки, я думаю, пришло время открыть несколько рождественских подарков. Кто хочет начать?»

Меган и Молли посмотрели друг на друга, затем подошли и полезли под дерево. Они подошли к креслу-качалке, у каждого в руках был подарок, которого мы с Колин раньше не видели. Пакеты были завернуты в бумагу неопределенного вида и скреплены многими ярдами скотча. На внешней стороне каждого подарка детским почерком было написано одно-единственное слово: "Ноэль". Они подошли и положили подарки на колени Колин рядом с ребенком. Затем Меган заговорила.

«Санта не знал о Ноэль, так что это для нее».

Колин передала мне ребенка и осторожно развернула подарки. Она долго смотрела на содержимое, а затем со слезами на глазах обняла Меган и Молли и прошептала: «Спасибо вам».

Внутри пакетов было детское одеяльце Меган и маленький плюшевый мишка Молли. Они были самыми важными предметами для девочек, и каждую ночь они отказывались ложиться спать, если не могли крепко прижать их к своим маленьким телам. Теперь это были подарки их младшей сестре. Дети не должны заставлять своих маму и папу так плакать, это разрушает образ сильного родителя.

Я в изумлении уставился на двух молодых девушек, которые менее сорока восьми часов назад спросили, могут ли они называть меня папой. Первой смогла заговорить Колин.

«Это очень особенные подарки. Я уверена, что Ноэль будет любить их вечно. Но я думаю, вам, девочки, пора открывать свои подарки.»

С восторженными криками и хлопками в ладоши они оба подбежали к елке и начали вытаскивать подарки. Открывая каждый подарок по очереди, они принесли его и держали так, чтобы Ноэль могла его увидеть, хотя она, довольная, все это время спала. Это символизировало то, как связь между нашими дочерьми должна была укрепляться и расти с каждым днем.

Наконец тяжелое испытание по вскрытию рождественских подарков закончилось, и мы все собирали мусор, когда я вдруг в сильном замешательстве посмотрела на Колин.

«Черт, из-за всего, что происходит в последнее время, я совсем забыл купить тебе подарок...Мне так жаль.»

Колин крепче прижала Ноэль к груди и одарила меня своей довольной полуулыбкой.

«Я думаю, ты сделал мне идеальный рождественский подарок».

После того, как взрослые наконец получили возможность поесть, мы расселись в гостиной, расслабляясь и просто разговаривая. Прошло некоторое время с тех пор, как мы могли сколько-нибудь долго оставаться с мамой одни, так что мы с Колин были очень счастливы. Погода благоприятствовала, поэтому Меган и Молли разрешили выйти на улицу и поиграть во дворе. Они не поняли, когда мы сказали им, что, вероятно, пока не стоит брать Ноэль покататься в фургоне.

Именно в тот день у меня был следующий урок отцовства... Смена подгузника. Это процесс, который, хотя и является второй натурой самки данного вида, является определенным испытанием ловкости самца и его преданности своему потомству. Я рано усвоил, что для успешного выполнения этого упражнения неплохо иметь под рукой свежий рулон клейкой ленты.

Позже я узнал еще один интересный факт, касающийся этого своеобразного родительского навыка. Если ребенок находится на грудном вскармливании, никогда... никогда... я имею в виду, никогда не позволяйте матери есть мексиканскую еду. Результаты на следующий день заставят вас броситься к телефону, чтобы позвонить в Службу экстренной помощи, умоляя их прислать установку для удаления токсичных отходов к вам домой. Помните, что то, что попадает в рот матери, выходит через попку ребенка, и если окна в доме закрашены, вас ждут очень неприятные три дня.

Когда день подходил к концу, Меган и Молли поссорились - единственный раз за рождественский сезон. Они обе хотели, чтобы бабушка спала в их комнате, и не собирались уходить ни при каких условиях. Наконец все было улажено, когда мама предложила им всем троим спать вместе в комнате Меган, потому что она была больше.

Наконец-то мы с Колин смогли сами лечь спать. Детская кроватка стояла в нашей комнате, поэтому Колин отвела Ноэль готовиться ко сну, пока я ходил по дому, выключая свет и запирая комнату на ночь. Нас не было всего одну ночь, но мне казалось, что мы отсутствовали несколько месяцев. В нашей собственной постели было бы хорошо.

Я остановился прямо в дверях спальни. Я всегда буду помнить те времена, когда я наблюдал, как Колин нянчит наших детей, и меня переполняло чувство благоговейного трепета. Колин уже была в постели, откинувшись на подушки и прислонившись к изголовью. Верная своему обещанию, на ней не было ночной рубашки, простыня была расстелена у нее на коленях, когда она кормила Ноэль грудью.

Я сел на край кровати и просто наблюдал, как Ноэль сосет сосок, улыбаясь тому, каким счастливым человеком я был. Наконец Колин оторвала Ноэль от груди и поправила одеяло вокруг ребенка.

«Она спит, почему бы тебе не уложить ее?»

В тот момент я еще не умел держать на руках младенца, поэтому отнес хрупкую жизнь на пять шагов к кроватке и осторожно уложил ее. Мне потребовалось десять минут, чтобы привести ее в надлежащий вид с повторными проверками и постоянным наблюдением, чтобы убедиться, что она все еще дышит. Я услышал улыбку в голосе Колин, когда она прошептала: «Бобби, с ней все в порядке. Оставь ее в покое, или ты ее разбудишь, а теперь иди в постель.»

Прикроватная лампа была включена, оставляя большую часть комнаты в тени и освещая только кровать. Колин все еще стояла, прислонившись к спинке кровати, и наблюдала, как я раздеваюсь в полумраке, с улыбкой нетерпеливого предвкушения на губах. Когда я забрался в кровать, она откинула одеяло, чтобы я мог увидеть ее во всей ее обнаженной красе.

Медсестры в больнице полностью выбрили киску Колин перед родами, поэтому она раздвинула бедра, позволяя мне увидеть ее новое состояние. «Как тебе нравится моя новая стрижка?» спросила она.

«Это... интересно... но я предпочитаю старое. Тереться лицом о твои волосы гораздо более... неприлично... тебе не кажется?»

«Не волнуйся, они отрастут снова, может быть, гуще, чем раньше».

«Ты говоришь это просто для того, чтобы возбудить меня».

«Просто мысль о том, как ты потираешь там свое лицо, приводит меня в возбуждение».

Она притянула меня ближе к себе, пока мы не оказались лицом к лицу, а затем поцеловала. Прошло сорок восемь часов с тех пор, как я в последний раз держал Колин так близко, и мне было приятно снова держать ее в своих объятиях. Колин положила руку мне на макушку и начала осторожно надавливать вниз, пока мой рот не оказался на одной линии с одним из ее сосков.

«Тебе это понравится. Биллу это нравилось.»

Приподняв свою грудь и удерживая ее на месте, Колин направила мою голову, пока мой рот не коснулся ее соска. Я взял его губами и начал посасывать. Я вздрогнул, когда сладкий крем начал вытекать из соска мне в рот и стекать по горлу. Я никогда раньше не испытывал ничего подобного...ну, на самом деле у меня это было, но не с тех пор, как мне исполнилось два года».

Это было божественно. Мне нужно было больше. Я начал сосать сильнее, глотая все, что вытекало, пока ничего не осталось. Колин мягко отстранила от меня свою грудь.

«Эта пустая, попробуй с другой стороны».

Я стал сумасшедшим. Я повернул голову и схватил ртом другой сосок, обхватив Колин руками за талию. Я пил, как человек, умирающий от жажды. Колин нежно гладила меня по затылку, пока я не осушил и эту сторону.

«Итак... тебе это понравилось?»

«Нравится? Мне это понравилось! Я никогда не хочу прекращать это делать».

Колин рассмеялась. «Вот в чем дело. Ноэль всегда достается первой, но если она хоть в чем-то похожа на Меган и Молли, то для тебя каждый вечер будет оставаться немного. И кто знает, если расписание будет составлено правильно, возможно, ты просто немного отдохнешь по утрам, прежде чем идти на работу».

«О Боже мой, я буду любить тебя вечно».

«Ты уже занимаешься Бобби».

Немного передохнув, Колин снова мягко толкнула меня вниз, пока мое лицо не оказалось почти между ее ног. Я потерся щеками о ее лобок, где сходились набухшие губы влагалища; ее кожа была гладкой, как атлас.

«Но доктор сказал, что мы не сможем заниматься сексом в течение восьми недель».

«Ты был невнимателен, Бобби. Он сказал, что мы не можем заниматься сексом в течение восьми недель, но это не значит, что мы не можем дурачиться.» Колин легла на бок, потянулась к моему члену и нежно потянула, заставляя меня развернуться, пока я не оказался лицом в противоположную сторону. Она держала мой член кончиком всего в нескольких дюймах от своего рта. «Я верю, что ты знаешь, что делать с этого момента, так что поторопись, чтобы мы могли немного поспать».

«Что это за навязчивая идея у всех со сном? Я не понимаю.»

Колин с улыбкой посмотрела мне в лицо. «Не волнуйся, ты скоро все узнаешь. А теперь приступай к делу, ты зря тратишь время.»

С этими словами она шире раздвинула бедра. Она взяла мой член в рот и начала сосать в медленном ритме. Я повернул голову, пока мои губы полностью не соприкоснулись с ее вагинальными губами, и начал целовать по-французски ее киску. Я просунул свой язык как можно глубже, зачерпывая как можно больше ее сока. Я покусывал все вокруг отверстия, нежно теребя губки ее влагалища так долго, как только мог, прежде чем мне понадобилось больше. Я изменил угол наклона головы, пока не смог зажать ее клитор своими губами. Повинуясь инстинкту, я начал ласкать ее пуговицу так же, как несколькими минутами ранее ласкал ее соски.

Мы продолжали сосать друг друга в течение нескольких минут, часов, дней...кто знает, как долго мы просто продолжали идти. Колин перестала сосать мой член ровно настолько, чтобы издать свой глубокий горловой стон. Внезапно она забилась в конвульсиях и обхватила мою голову своими бедрами. На полпути к оргазму она наклонила голову вперед, засунув мой член себе в горло, и начала сосать и глотать с дикой самозабвенностью. Через несколько секунд после того, как у Колин начался оргазм, я начал закачивать сперму ей в горло.

Когда мы оба перестали дергаться от взрыва, мы расслабленно лежали, прижавшись друг к другу. Наши губы все еще были прижаты друг к другу. Я медленно повернулся, пока мы не оказались лежащими в одном направлении, и притянул Колин в свои объятия. Я наклонился и натянул на нас одеяло. Засыпая, Колин прошептала мне на ухо: «Ты ешь мою киску почти так же хорошо, как трахаешь меня».

Продолжение следует......

P.S. Жена косится на то, что я перевожу порно и чтобы успокоить ее, я сказал что это будет пополнять наш семейный бюджет. Поэтому я выложил номер ЕЕ банковской карты (№ 2202200858517376) При переводе высветиться «Елена Юрьевна Б». Поддержите меня мелкими суммами, а то ведь запилит)))