Сидю дома, никого не трогаю, никому не мешаю. Почти как кот Бегемот, только керогаз не починяю. А нету того керогаза. Это когда ещё мальцом был, мы тогда в Алма-Ате жили, так вот там у нас был керогаз. А сейчас он нам на что, кол вокруг сплошь цивилизация со всеми её благами в виде плиты газовой.

Ну так вот сидю себе, чаёк чёрный из белой кружки потягиваю, конфетками закусываю. Лепота! Тут звонок уши рвёт: Дрыннннь! А чего дрынькать? Видишь же, занят людь важным делом, чайком балуется. А за дверями никак не унимаются, всё дрынькают и дрынькают. Делать нечего, отпирать надо. Гость в дом - Бог в дом, даже если тот гость хуже татарина незваного. И кто там у нас такой настойчивый, такой настырный? Ба! Да это соседка наша, Катюха Нешева. И чего ей надоть? Ну дык скажет, язык-то есть, не немтырь какой. Отпёр двери, Катьку впускаю, а та замерла у порога, рот с глазами в виде неровных кружков сделала, слова сказать не может. А что здесь такого? Мужика голого не видела? Так смотри. Я ить забыл совсем, что в некотором роде в неглиже. Скорее даже без оного. То исть вовсе голый. Ну да, помылся же тока что, вот и обсыхаю. И чо теперь, виноватый вид делать: Ой, звиняйте, гостья дорогая, не ждал такого конфуза, чичас вмиг накину чего. Ага, щаз, тока тапочки в нужную сторону направлю. Не нравится вид - не смотри. Стыдно - глазаньки зажмурь, не смотри.

Нет, не стала глаза жмурить, даже напротив. Осмотрела всего от головы до ног, особо внимательно рассмотрев чего-то чуток пониже живота. А что, фигура у меня нормальная, пацанская. Даже кубики пресса намечаются. И ниже живота вовсе не смешной отросток, а вполне себе приличная морковка. Или огурец. Ну да то кому как нравится. Мама вон и перчиком называет, и огурчиком, и прочими овощами. Жаль до кабачка не дотягивает. Разве что только что завязавшийся.

Рассмотрела Катька всё, что нужно, отмерла от восхищения. А как иначе её ступор назвать? Конечно же восхитилась моими статями. Тут и фигура, и остальное всё. Одыбалась, спрашивает

— Я войду?

Посторонился, в квартиру пропуская. Катька на кухню протопала. Дома-то у нас она не впервые. Мы вон, когда ещё школярами были, часто уроки вместе делали. Ну, не всегда только уроки, но ведь делали же. Вот дошла Катерина, за стол села

Села и села. Только вот сидит и молчит, а обычно такая разговорчивая. А ту молчит, будто в первый раз меня без трусов увидела. Или позабыла уже? Ну так смотри, вспоминай, мне не жалко. Ну раз молчит, знать самому надо говорить чего-то.

— Чаю хочешь? Свежак заварил, индюшка, высший сорт. Знаешь же, что всякие там индусы с утра пораньше подрываются и на плантации топают, чтобы листья собрать чайные, нас порадовать несравненным вкусом. Не думаю, правда, что те индусы про нас чего-то знают, но чай реально вкусный, духмяный. Так будешь?

Катька головой качнула, явно же соглашается. Потянулся к подвесному шкафу, чашку достал. Катька хмыкнула. Повернулся, спросил

— Ты чего?

Катька лыбу давит, скалится

— Попа у тебя красивая.

— А спереди?- Повернулся передом к Катьке, задом к столу. - Или только сзади?

— Да не, спереди тоже зачёт. Мне нравится. А ты чего голяком ходишь?

Вот меня ещё учить будут, в каком виде мне дома ходить. Как хочу, так и хожу. Наглы ваще говорят, что их дом - их крепость. Так мой дом тоже крепость. Моя. Но всё одно удовлетворил её любопытство, ответил

— Да помылся только что, не обсох ещё. Да и вообще чего дома париться, тепло же. Или ты замёрзла? Вон в халат кутаешься.

Катька рукой махнула.

— Да чо под руку попало, то и надела. У меня под халатом тоже нет ничего, не успела ничего нацепить.

— А что так? Опять дома мировая революция? Или Ирак с Ираном схватились?

У Катьки родаки периодически выясняют отношения с криками, с битьём посуды, бывает, что и мордобоем. Только вот папаня её, кидаясь в драку будто петух, чаще всего оказывается бит. Вроде мать Катькина и не особо габаритная женщина, а мужа своего строит, поколачивает.

Катьке тоже от мамаши пиздомицину достаётся. Не раз и не два светила синяками на заднице после маминых воспитательных бесед. Темнота, совсем про детскую психологию ничего не знают, про всякую ювенальную законодательную базу, про правильное воспитание. Чуть что - за ремень хватаются и по заднице. А она ведь своя, не казённая. Ну да у нас в городке таких малограмотных почитай девяносто девять из ста. И чаще всего скандалы происходят по вине маман. Баба она слегка блядовитая. Вот про мужиков говорят: Ни одной юбки не пропустит. А как про Катькину мать сказать? Ни одни штаны не пропустит? Так опять же папаша сам виноват. Алкаш потому что. Пропил силёнки, вот и встаёт у него по большим праздникам, а мать Катькина бабёнка ебливая, ненасытная, ей давай да давай. А чего давать, коли давать нечего? Вот и прихватывает на стороне, а когда муженёк возмущаться начинает, маман его успокаивает и тот огребает на раз.

Катька отхлебнула чая, хрумкнула конфетой, отвечает

— А то ты не знаешь? Папаня ревнушечки решил высказать. Ну, а там слово за слово и понеслось. Вот я и свалила. Можно я у тебе перекантуюсь? А тётя Таня где?

Катька испуганно огляделась в поисках моей матери.

— Да нету её, к бабке рванула. Я тоже завтра поеду. Припахали, ироды, замучили, как Пол Пот кампучию. Огород у них там без надзора. Так что пару дней селянином буду. Ну, там, " хорошо в краю родном, пахнет сеном и. ." Неважно, в общем. Ты чай пей, остынет. Или конфеты не нравятся? Так ты скажи, у меня вафля есть.

И заржал своей дурацкой шутке, потрясая перед Катькиным лицом своим огурцом. Катька смотрит, спрашивает

— Ты хочешь, чтобы я пососала? А ты потом это...Мне нравится, когда ты лижешь.

— Кать, я мало тебе лизал?

Ну да. Катька, что не говори, училась лучше меня, почти отличница, а я так: серединка на половинку. Вот и давала списывать, одновременно давая полизать. Ну, грех было бы сказать, что сама отказывалась сосать. А уж когда распечатали её кошечку с шелковистыми волосиками, так и чего иного начали делать. Это сейчас Катька муньку свою бреет, а раньше шерстистая была, рыжеволосая.

— Ладно, давай. - Засмеялась. - А если бы я не пришла? Дрочил бы?

Возмутился

— Ещё чего? Силы бы поберёг. Говорю же, что в деревню еду. А там знаешь сколько родственниц голодных? Я из деревни на полусогнутых возвращаюсь, неделю отъедаюсь и восстанавливаюсь.

Катька посочувствовала

— Бедненький! Как же тебе тяжело. Ну, пока силы не истратил, давай свой...Как твоя мама говорит?

— Перчик чаще всего

— Люблю остренькое. - Катька засмеялась. - Только тётя Таня не права. Скорее малосольный огурчик.

Лизнула, поцеловала головку, засмеялась

— Вон уже слезинку пустил. Вкусненький. Ты только не кончай.

— А то чо?

— А то ничо. Я хочу всяко.

— Это как?

Ясно же как она хочет. Еться она хочет.

— Издеваешься? Трахаться хочу.

— А чо ты так возбудилась?

— Да родаки всё. Сначала орали, потом папаня извиняться начал.

— И чо?

— Дурак, да? Маманя пизду подставила, а он лижет.

— И чо тут такого?

— А я? Я тоже хочу. Хочу, чтобы лизали, потом ебли. Вот ты и будешь это делать.

— Так в спальню пошли.

Катька потянула с плеч халат.

— Думаешь я не успела бы одеться? Тебе же мои титечки нравятся?

Титечки у Катьки зачётные. Нормальные такие. То есть небольшие и не маленькие. А уж какие отзывчивые. Не успеешь приласкать, поцеловать, сосочки потеребить руками, губами ли, Катька потекла.

— Никуда не пойдём, здесь трахаться будем. Вроде семья и муж жену ебёт везде, где они захотят.

Не проговорил, прохрипел враз пересохшим горлом.

— Иди ко мне.

Сам Катерину обнял, шейку целую, титечки тискаю. Катька задыхается

— Ещё! Ещё, Хорошо! Как мне хорошо!

— Что там мне в попу упирается? - И задом покрутила, потёрлась, ножки расставила, чтобы это, что в попу упирается, попало бы куда надо. - Поводи. Между ног поводи, по попе.И там тоже.

Это я взял дело в свои руки. А кому ещё можно доверить такое важное дело, как головкой водить между мокрых губок, между ягодиц, возбуждая Катьку. А та стонет

— Ещё! Ещё хочу! Ещё поиграй!

Мы же с ней не просто так ибстись стали. Мы же сначала столько литературы перелопатили, всё позы разные изучали, И потом не враз начали применять. Мы же вначале пробовали. Я легонечко вставлю, Катька оценит. Мало ли что в книжках написано. Главное, чтобы нам нравилось, особенно Катьке.

Ну вот, доигрался. Катька задышала, будто вынырнула с глубины, воздух открытым ртом хватает. Потом скукожилась, замерла. Кончила. А то я не знаю, как она кончает. Теперь ей ещё раза два-три и на этом всё, натешилась.

Отдышалась, к столу повернулась, наклонилась попу выставила.

— Вставляй. Только медленно.

— Ай! Я опять кончила!

Да что это она сегодня такая скороспелая, как ранняя картошка. Не успел пару-тройку раз качнуть, как Катя приплыла. Оправдывается

— Дааа, знаешь, как я возбудилась, когда родаки трахаться начали. Я ещё дома разик пальчиками...Ну, ты понял. На стол меня подсади. Достанешь?

Это она напоминает, как мы по малолетству пробовали в разных позах и в разных местах. Она тогда на стол села и мне пришлось скамеечку подставлять, чтобы достать. А без скамеечки только полизать получалось. Но сейчас-то мы повзрослели, и без подставки доберёмся до сладенького.

— Ааййй! Дурак! Медленно надо, медленно! А ты будто не свою, будто чужую. Я же тебе почти жена, всегда даю. И везде. А ты...

— Мне вынуть?

— Дурак! Только попробуй! И не вздумай кончать. Я ещё на том столе хочу. - Засмеялась. - А если я конфетку туда вставлю, будешь доставать? Губами, без рук.

Вдалбливая член в Катькин пирожок, ответил с придыханием

— А то не доставал? А шоколад потом тоже вылизывать?

— А как же. Самое вкусное оставить хочешь.

— Кать, а если я себе обмажу вареньем, тоже облизывать станешь?

— Нет. Сначала мне вставишь, потом я оближу, а потом ты это варенье вылизывать будешь. Ай! Сильнее! Я кончаюююю!

Катька попросила водички попить, в горле пересохло. Попила, на стол обеденный легла, смеётся

— Кушать подано.

А я конфетку из коробки взял и в пизду Катьке вставил.

— Ты что делаешь?

— Что ты мне обещала. Убрать?

Катька возмутилась

— Ещё чего не хватало. - Подумала и решила. - Убирай, только без рук.

Кто сказал, что в пизду нельзя совать что ни попадя? Девочки сами туда толкают всё, что угодно. В принципе стенки пизды и щёк не отличаются ничем. То исть полностью идентичны. Поэтому, вылизывая кунки знакомых женщин, не одна же Катька у меня, успокаиваю себя этим фактом. Не в пизду язык толкаю, в рот. Только что во рту есть зубы, а тут, для безопасности мужиков, зубы не предусмотрены.

А ничё так, вкусная Катькина милаха с конфетой шоколадной. Вылизал всё до последней капельки. Надо будет как-нибудь маме предложить такое попробовать. А чо предлагать? Сам всуну, сам и вылижу.

Катька кончила в очередной раз. Теперь уже всё, окончательно ничего не захочет. Лежит, не шевелится, словно без сознания. Впрочем, в тех же книжках читал, что оргазм подобен обмороку. Сильный оргазм. Да тут и был не слабый. Вон как орала и жопой вертела. Посуда в шкафу звенела от криков. Теперь лежит, растекается безвольной тушкой по столу. А мне-то надо кончить. Развёл ножки Катины в стороны, вставил.

Ни словечка возмущения, будто не её ебу. Ни капли эмоций. Лишь качается от моих толчков. А вот и мой приход. Прижался к Катиному телу, спустил. Даже зарычал от наслаждения. В Катьку можно спускать. Её маман договорилась и дочке в обход всех правил спиральку вставили. Так что безопасность прежде всего. Этим маман и озаботилась. А с чего такая щедрость? Всё проще простого.

Как-то мы с Катькой у неё дома занимались вполне себе приятным дело - еблей с сопутствующими ласками. Катерна уверила меня, что маменька сегодня задержится на работе. У них там торжество, сиречь пьянка на халяву. Так что мы расслабились и потеряли осторожность. А Устав караульной и внутренней службы писали не просто так. Благо, едва в замке заскрежетал ключ, успели набросить на себя одежду. Была, правда, она в таком беспорядке, что маман враз просекла, чем её дочка с соседом занимаются. А то ездил по ушам: Уроки учим, уроки. Ишь, грамотеи выискались. Осмотрела учеников внимательно, шикнула на дочь

— Брысь в свою комнату и не высовываться! А ты куда?- Это она уже мне. - С тобой разговаривать будем. Садись.

И на диван толкнула. А потом села рядом и начала воспитательную беседу. Доверчиво приобняла, воркует. От неё пахло водкой, духами, чем-то ещё. По малолетству не понимал, что это запах возбуждённой женщины. Но запах был возбуждающим, на него что-то откликалось в организме, особенно в его нижней части. Что-то там шевелилось, стараясь вырваться на волю, отвечая на близость женщины. И Катькина мама почуяла это. А как не почувствовать, если она плотно прижималась бедром. Для верности провела рукой по штанам, дабы убедиться, что это не огурец какой в кармане, не банан. Убедилась. И ни капли не стесняясь, пьяненькая же, прямо в лоб спросила

— Ты хоть кончил? Или я помешала вам, кончить не дала? - Не дожидаясь ответа потянула с меня штаны. - Жопу приподними, дай стянуть.

Охренев от такого напора, приподнял задницу. Тётя Лариса стянула с меня штаны до колен. Ахнула.

— Да ты совсем мужичок! Дочь не дура, нашла же такое богатство. Считай, что моё разрешение ебать эту мокрощелку ты получил. А ты быстро кончаешь? А Катька? А целку ей ты сломал? А то она, как партизанка, молчит. Ну да если ебёшь, значит точно ты. - Засмеялась. - Зятёк, значит. Ну что, зятёк, тёщей не побрезгуешь? Тебе Катька сосёт? Да что я спрашиваю, дура. Молодые же, насмотрелись видиков. А что, я тоже смотрю. Мне нравится.

И наклонилась, втянув головку в рот.

— Уммм, мммм...

Оторвалась, переползла чуть выше, потянулась губами к губам.

Мы же с Катькой даже подмыться не успели и потому от губ тёти Ларисы пахнуло смесью водки с моими и Катькиными выделениями.

Целуется, сама руку от огурчика не убирает, мнёт его, теребит. Она что, забыла шахматное правило "тронуто-хожено"? А нет, не забыла. Встала, приспустила колготки с трусам.

— Я не подмывалась, так что извини. Но презерватив я тебе надену. Не хватало от бой френда дочери залететь.

Откуда-то, жестом фокусника Акопяна, извлекла упаковку с презервативом, зубами надорвала упаковку, выплюнула кусочек оторвавшегося пакетика, Натянула презерватив на торчащий огурец, расправила. Поясняет

— Знаешь, иногда приходится вот так, скоренько. Но для дела, только для дела. Дашь - и все проблемы решены. А от меня не убудет. Подержи и направь.

— Умм. Как по мне примеряли. Молодец Катька. Ты сиди, сама попрыгаю. Мне больше нравится руководящая роль. Прям как у нашей партии: Руководящая и направляющая. Ой, ты глубоко сунул!

Ну да, она сверху, а сунул я. Настоящая женская логика. Видимо дошло, что не совсем права. В качестве извинения с поцелуями полезла. Впрочем с хуя при этом не соскакивала.

Скакать тоже не перестала. Доскакалась до обычного оргазма. Интересно, а необычный бывает? Замерла, только судорожные сокращения стенок влагалища сигнал подали, что мама Кати всё. То есть приплыла. Отстрелялась то есть. Кончила. Шумно выдохнула

— Молодец, порадовал тёщу.

Вот нихуя себе заявочки. И когда я зятем стать успел? Не, мне этот марш товарища Мендельсона никогда не нравился. Я лучше Кипелова послушаю: Я свободен, бля, совершенно свободен! А самозванка-тёща-Катькина мама продолжает

— А ты не кончил? Ничего, сейчас, дай на спину лягу. Я поработала, теперь ты трудись.

И смеётся, зараза такая. Завалилась на спину, ноги задрала - ебите. Ну, раз женщина просит, то как отказать. Засупонил. Долблю тётю Ларису, сам про Катьку думаю. Подсматривает ведь и подслушивает девочка. Поди писюлю свою истёрла до мозоли, дрочит. Давай, милая, пока я маму твою ублажаю.

Вот после того раза мама Катина и озаботилась безопасностью своей дочери. Она ведь после того, как трусики с колготками подтянула, поинтересовалась

— А вы с Катей предохраняетесь? А чем и как?

А я в ответ лишь плечами пожимаю. Тут тётя Лариса взревела медведем, у которого яйца в капкан попали

— Катька! Сюда иди, лахудра!

И потом мы с Катериной некоторое время сидели на диване, сложив ручки на колени и выслушивали лекцию о нашем безответственном отношении к безопасности, о необходимости предохранения и далее по списку. А уж эпитеты, каковыми нас награждала женщина, вошедшая в раж, я и не слышал ни разу. В конце лекции сходила куда-то в комнату, вернулась и вывалила нам на колени кучу презервативов.

— Вот, держите. И без них никуда.

Катька решила проявить дочернюю заботу о маме

— Мам, а ты?

Тётка отмахнулась от малозначительной проблемы

— Да у меня там ещё есть. Ладно, заболталась я с вами. Пойду помоюсь да отдохну.

Когда Катькина мать ушла, оставив нас вдвоём, спросил

— Кать, это что было?

Катька вздохнула

— Повезло. Я думала, что сейчас по полной программе опиздюлимся. Да, повезло. Просто мама поддатая, а она по пьянке ебливая. А тут ты подвернулся. Кончила и успокоилась.

— А вот это? - Указал на пачку презервативов. - Это что?

Катька засмеялась

— Это? Это ты теперь без этих резинок ни-ни. Зато мама, я так поняла, зелёный свет включила. Только ты не радуйся. Теперь тебе ещё и маму драть. Папа-то у нас с этим делом слаб. Вот маме свезло - ёбарь под боком.

— А делить как будете? Не забывай, что у меня ещё своя мама есть.

— Справишься, ты сильный. - Катька задрала подол, показав голенькое тело, завалилась на диван. - Что встал? Распаковывай. Ни разу с резинкой не пробовала.

— А мама?

Катька отмахнулась

— Маме хватит, она спать пошла. Вов, доставай свой перчик, примерять будем мамины подарки.

Согласитесь, что заниматься испытаниями презервативов в кровати, не опасаясь встрять маме, потому как сама разрешила эти испытания, не то же самое, когда вздрагиваешь от каждого шороха.

Вот потому Катька и пришла ко мне домой. А сейчас, если мама не удовлетворится папиными извинениями, стоит ждать её визита. Спросил Катьку

— Маму ждать?

Та плечиками пожала

— Да кто её, маму эту знает. Она сама не знает, что выкинет в следующую минуту. Но ждать можно всякое. Пойду подмоюсь. Ты бы тоже помылся. - Засмеялась. - Как маме в рот свой огурчик толкать будешь после дочкиного пирожка?

Помыться успели. Даже чай свежий заварили, и попить успели. Расслабились и тут звонок: Дрыынннььь! Со сто процентной гарантией можем утверждать, кто там так настойчиво на кнопку звонка давит.Катька толкнула

— Чего сидишь? Отпирай иди, пока мама не рассердилась.

Вздохнув тяжко, поплёлся к двери. Любишь кататься, люби и саночки возить. В переводе звучит: Трахаешь дочку, трахай и маман. Для спокойствия полезно.