Ещё одна фантазия на тему мира с сохранением легального рабства. Недавно подумалось: а как мог бы там идти прогресс в области медицинской техники? Собственно, в рассказе – попытка ответа на данный вопрос.

Кроме старшей медсестры, – полнеющей тётки лет за сорок с крашеными хной волосами, в кабинете, куда Володю зайти после окончания занятий, оказались ещё две женщины. Одной из них, высокой и худой крашеной блондинке, на вид можно было дать и двадцать два и сорок два года. Она была одета в короткий халат и штаны из полупрозрачного светло-серого материала, под которыми просвечивались простые белые трусики и лифчик, тоже белый, но, казалось, из другого комплекта. Рядом с ней на кушетке сидела совсем юная девушка, бывшая, кажется, даже младше вошедшего. Её светло-каштановые волосы были уложены так, чтобы, открывая правую часть хорошенького личика, до непроколотого ушка, почти полностью скрывать левую. Тёмно-зелёный глаз глядел озорно, но при этом, казалось, немного смущённо. Длинная тоненькая удивительно чистая смуглая шейка спускалась к манящему и одновременно целомудренному не очень глубокому вырезу приталенного чёрного платья, доходившего почти до колен длинных ножек, обтянутых тёмными колготками. Вместо туфель были не шедшие к ним кроссовки, кажется, великоватые для своей хозяйки. Поверх платья на ней тоже был медицинский халат. Тоненькие пальчики с чёрными ноготками машинально натягивали его длинные рукава, видимо, инстинктивно пытаясь спрятать что-то вроде послеожоговых шрамов.

– Входи. – Бросила вместо приветствия медсестра. – Присаживайся. Тут у нас... научные работники, они хотели встретиться с тобой. Если подойдёшь... ты же у нас на платной основе?

– Да.

– Ну, так вот, если по результатам обследования ты им подойдёшь, то наша бухгалтерия вернёт часть денег за твою учёбу, за то время, пока будешь у них, конечно. Само собой, это будет считаться уважительной причиной пропуска занятий. Если согласен, – расписывайся.

– А... что со мной там будут делать? – Он всё ещё не знал, как реагировать на это. Но кто-то внутри, такой же циничный, какой, судя по всему, была старшая из новых знакомых и с такими же чёртиками в глазах, как у младшей, уже, казалось решил за него всё. Этому существу вторило мужское естество, делавшее джинсы всё более тесными.

– Это, молодой человек, ты узнаешь после того, как согласишься. – Подала голос блондинка. – Тебя, конечно, надо ещё смотреть...

– Но, нам кажется, что проблем не будет – подала голос шатеночка.

– Да, – старшая коллега бросила на неё недобрый взгляд. – Так что, либо уходи, мы других поищем, либо расписывайся и начнём.

С расторопностью, которой он от себя не ожидал, парень молча расписался в нескольких местах, указанных медсестрой.

– Хорошо. – Поднявшись с кушетки, молоденькая девушка стала на середину комнаты. – Разувайся-раздевайся, вещи на стул.

– Поднявшись, он расстегнул рубашку и, как было сказано, повесил её на спинку стула

– Угу, – с явным удовольствием протянула девчонка, – брючки снимаем.

На сидении оказались и джинсы.

– Носки снимаем обязательно. Можно остаться пока в белье.

Он стал перед новой знакомой в одних цветастых семейниках.

– Не стесняемся. Подходим поближе. Руки вперёд.

Он повиновался.

– Спина кривая, как я посмотрю. Ну-ка поворачиваемся.

Сначала тоненькая, но, казалось, очень сильная для девушки и какая-то неестественно-холодная ручка надавила на его шею, заставляя согнуть. Ощупав её, тоненькие пальчики начали постепенно спускаться всё ниже. Даже в свободных трусах его члену стало тесно. Последняя деталь одежды почти висела на нём. И хуже, что все присутствующие прекрасно это видели. Блондинка даже села так, чтобы ей было удобнее наблюдать за происходящим, да и медсестра отказывать себе в удовольствии, точно не собиралась. Тем временем, исследующая дошла до его копчика, для осмотра которого ей пришлось приспустить его трусы. Рефлекторно он попытался потянуть их вверх.

– Так-так, не сопротивляемся мне. Ты наш, понял? Только что ты согласился на пять недель рабства...

– Три, – Вставила блондинка.

– Ну, три, – голосок осматривавшей звучал чуточку разочарованно. – Теперь давай бельё приспустим, посмотрим на ягодичную складку.

Не дожидаясь, она собственноручно спустила его семейники до колен и поочерёдно сдавила ягодицы исследуемого.

– Ножки пошире.

Просунув левую руку между его ног, девушка больно (но, чёрт возьми, как приятно!) сдавила его мошонку.Правая же, сопровождаемая прикосновением двух по-девичьи каменных грудок к спине юноши, задвигалась по стволу его члена.

– Не увлекайся. Ещё наиграешься.

– Да. – Обе ручки исчезли. – Берём.

– Хорошо. Тогда идёшь в машину. А ты одеваешь бельё и со мной.

Взяв подопечного чуть выше локтя, блондинка вместе с ним покинула кабинет. Пройдя несколько шагов по пустому в разгар учебного дня холодному полутёмному коридору, они оказались перед полуоткрытой дверью. За ней оказалась темноватая ванная, освещавшаяся двумя маленькими окошками под потолком. Здесь, кроме чугунной ванны и унитаза, была какая-то штука, накрытая белой простынкой, и жесткий стул.

– Снимаем трусики, садимся.

Закрыв дверь на шпингалет, она достала из висевшей на боку сумочки машинку для стрижки волос. Затем, положив руку на плечо своей жертвы (чем вновь привела, казалось, начавший успокаиваться член в боевую готовность), начала плавно водить по его голове холодной, неприятно жужжащей железкой, чуть не с корнем вырывавшей волосы.

– Встань, – скомандовала она, закончив. – Иди помойся. Полотенце на стуле.

– Теперь иди сюда, – кивнула на ту штуку, когда он закончил.

Под тканью оказалась металлическая рама на четырёх колёсах. В неё было вставлено толстое прямоугольное стекло, образующее как бы поддон, окружённый столькими же штырями высотой где-то по метру, снабжёнными сверху винтовой резьбой. На это дно ему велели стать коленями. Затем, взяв ещё одну штуку, похожую на нижнюю, но с прорезью в центре, женщина надела её через голову парня на эти штыри, зафиксировав гайками. Затем она вставила в промежуток, остававшийся между краем отверстия и его шеей, какие-то железки, затянув так, что юный пленник едва мог дышать.

– Ручки, – и, заставив согнуть в локтях, застегнула на них браслеты. – Теперь поехали. – И, накрыв его простынкой, покатила по коридору.

Из здания (это Володя мог чувствовать только по холодному ветру) его выкатили на улицу. Правда, там они пробыли всего несколько секунд. Позже его закатили, кажется, в салон автомобиля, вскоре мерно загудевшего. Путь длился недолго, кажется, что-то около пары кварталов. Затем его снова куда-то повезли, остановившись перед чем-то, тоже белым и плотным. Здесь, немного поговорив с кем-то, тётка оставила его.

Минут через десять простынку убрали. Правда, он не сразу сообразил, что произошло, так как перед ним теперь была ширма, сделанная из такой же ткани. В следующую секунду парня окликнул ранее уже слышанный им девичий голосок. С трудом повернув голову, он увидел знакомую шатеночку. На её прекрасном, будто вырезанном из лучшего дерева теле не было ничего, кроме пары белья, состоявшего из кипенно-белой маечки, почти не скрывавшей маленьких, но крепких грудок. Белыми и стерильно-чистыми были и высоко обрезанные по бёдрам кружевные трусики. Это зрелище вызывало настоящее восхищение. Но действительно интересным было другое. Чудесные ножки ниже колен продолжали похожие на сапоги металлические протезы. Приводившие их в движение сервомоторы и гидравлические цилиндры маскировались отчасти сделанными немного в стиле конца прошлого века железными кожухами, отчасти – голубыми неоновыми трубками, спускавшимися от колен к ступням. Похожая железка плотно, так, что её невольно хотелось снять, охватывала её правое бедро. Ручки от запястья до локтя тоже оказались мехатронными, сделанными в похожем стиле. Железными, с такой же подсветкой, были также теперь открытые левая щёчка и часть подбородка. Сзади к шейке девушки подходил длинный кабель, уходивший за полуоткрытую дверь, откуда доносился шум вроде издаваемого при работе мощным компьютером.

– Хочешь... потрахаемся? – Кожа не только на живой половине лица, но и казалось, на всех остававшихся человеческими частях тела немного покраснела. – Что же ты молчишь, дорогой мой? – Медленно приблизившись, она при помощи специального ключа начала откручивать гайки.

– А смысл? – Ухмыльнулся тот, к кому она обращалась. – Если я здесь для этого, то хочу или нет, а придётся...

– А если нет?

– Тогда ты просто грубо шутишь, а лучшее наказание для таких – не замечать. Лучше скажи, – он поднялся на ноги, – ты одна из тех, ну... восьми девчонок, что попали в авиакатастрофу, и потому теперь... такая?

– Нет, я одна из тех девчонок, на которых испытывали технологии, позже использованные на тех, которые попали в авиакатастрофу. Я подопытная рабыня, попавшая сюда за долги. И то, что мы с тобой в ближайшие три недели будем делать – тоже часть серии экспериментов. Так... – немного повозившись с маленьким ключиком, она освободила его руки. – Теперь раздень меня.

Погладив прекрасную партнёршу по лицу, он принялся целовать её шею, постепенно спускаясь всё ниже. Пропустив грудь (с ней он ещё, выражаясь словами старшей женщины, "наиграется" в своё время), он провёл языком по голому животику и стянул зубами трусики. Немного погладив чисто выбритую писю девушки, Володя велел её хозяйке поднять руки и освободил два бугорка, украшенных розовыми сосочками.

– Умница. Идём.

Взяв за руку, девушка вывела его из-за ширмы в центр большой выложенной кафелем комнаты. Здесь несколько машин, к которым, как он успел заметить, шли тонкие проводочки от нескольких точек на хребте подруги, окружали стол, похожий на хирургический. На него парню велели лечь ничком.

– Можешь трогать, где хочешь. – Томно произнесла девушка, усаживаясь на его уже давно стоящий торчком член.

Володя не мог поверить, что его первый в жизни раз – с киборгом, переделанным из обычной девчонки ради эксперимента. Но кого в такие моменты могут интересовать вопросы веры?!