— Почему ты избегаешь меня? - он дотронулся легко до моего локтя... Я обернулась и увидела исхудавшего и подурневшего Славу...

... Слава - мой племянник. Но я себя считала его тетей условно: ему было чуть за двадцать, а мне - тридцать с небольшим.

У нас с его матерью разница намного больше.

Мы встречали новый год пять с лишним лет назад вместе, всей нашей большой семьёй. Слава сидел рядом со мной, сидел так, чтобы моя рука касалась его руки. Он наливал мне шампанское, очищал апельсины и вообще ухаживал, как за своей девушкой. Сестра смотрела на нас почти в упор тяжёлым недовольным взглядом, но я не относила его на наш счёт.

... Было скучно сидеть за столом, где каждый уже начал говорить о своем... Мы ушли со Славой гулять.

Праздничные ёлки, пьяные веселые люди кругом. И обворожительно красивый в ту ночь племянник... Наверное, именно тогда я осознала, как хочу его. И даже не его тела, измученного болезнью, а его души, его самого, его целиком.

... Слава жил в маленькой студии, настолько крошечной, что в ней едва помещалась вся его нехитрая мебель: рабочий и обеденный стол, два стула, полуторная кровать, плита, холодильник и, конечно, особая гордость Славы - книжный шкаф.

Эта студия появилась у Славы после размена огромной квартиры родителей. В девятнадцать лет он переехал туда и начал устраивать свою жизнь.

Слава неплохо знал три языка, учился на филологическом, поэтому подрабатывал переводами, репетиторством. Но самое главное - он мог заниматься саморазвитием в тишине. Вдалеке от родителей, которые его профессиональном выбором были недовольны.

... В этой квартире мы проводили много времени. Нас тянуло друг к другу, но это не переходило рамки простой дружбы.

Но после того Нового года для меня такая дружба стала невозможна. И для него тоже. Бывает так, что даже обычная прогулка, большую часть которой мы просто молчим, сближает больше, чем поцелуй...

В конце января ко мне домой пришла сестра. Пришла просто посидеть за чаем, поговорить... Но я всё это время чувствовала, что она хочет начать разговор о чем-то важном для неё...

И вот под конец она выпалила:

— Пожалуйста, постарайся с моим сыном больше не видеться...

— Почему? Что за глупости? - удивилась я.

— А ты сама не понимаешь, да?

— Не понимаю.

— Неужели ты не видишь, как он к тебе относится?

— Он относится ко мне очень хорошо, - я решила окончательно прикинуться дурочкой.

— Я вижу, - съязвила сестра и продолжила. - Но я всё равно прошу тебя с ним не встречаться. Это все ничем хорошим не кончится. И в любом случае я сделаю все так, чтобы вы перестали общаться.

Затем сестра резко засобиралась домой. Мне понятно стало, что она сделает, если я её ослушаюсь. Разводить и ссорить она людей умела.

И если так, то пусть все сделаю я сама...

Я перестала отвечать на славины звонки, перестала ходить к нему в гости. Но на общие праздники меня тоже перестали приглашать... Незаметно я всё равно стала почти изгоем.

И так прошло почти четыре месяца...

... В тот майский вечер я не планировала никаких встреч со Славой, скорее, просто бродила по городу в поисках тихого кафе. И было чувство, что всё рушится вокруг, внутри... Наверное, от нереализованной страсти, от вынужденной изоляции, от усталости на работе и холодной весны у меня начиналась депрессия...

... И вот рядом с его домом я нашла такое место. Мне хотелось забиться в самый дальний угол и не думать уже ни о чём, просто пить кофе с пирожными и все... Я даже не заметила, что Слава сидит через два столика от меня. И когда он меня догнал на выходе, я даже слегка испугалась...

Он сильно изменился за четыре месяца. Словно высох, потускнел...

— Почему ты избегаешь меня? - он с надеждой смотрел на меня своими большими тёмно-синими глазами, которые под стеклами очков казались ещё больше...

— Нет, тебе кажется... Можно, я пойду, - и я буквально выбежала из кафе - он побежал за мной...

— Пожалуйста, подожди...

Начинало темнеть, фонари уже зажглись... Я замедлила ход и дала возможность ему меня догнать... Мы остановились под одним из фонарей, и я лучше разглядела моего племянника... Скорее всего, он только недавно оправился от очередного приступа астмы, которая мучила его с самого детства. И словно отвечая на мои мысли, он произнес:

— Я так сильно болел все это время. И очень скучал. Но всё равно большую часть дел не бросил... Знаешь почему? Потому что думаю о тебе... Мне вообще кажется, что у меня так много получается, потому что есть ты..., - он приобнял меня, я отстранилась и наткнулась спиной на ограду парка, вдоль которой мы шли, - Мама тебе что-то нашептала... Не слушай её: она мне тоже устраивает скандалы из-за тебя... Я так люблю тебя, я так скучал...

... И он приник ко мне всем телом, прижимая меня к решетке ограды... Его губы прикоснулись к моим, я пыталась отстраниться, но он был настойчив и скоро я почувствовала, как его язык ласкает мой. .. И сквозь одежду ощутила, как голодна его плоть...

... Я почувствовала, как набухают мои соски и ощутила, как они касаются прохлады шелка, из которого было сделано мое платье... Ему нравилось это синее платье... Я помнила об этом...

... Наигравшись моим языком, Слава стал целовать мою шею... Он покрывал её лёгкими поцелуями, касался осторожно и нежно...

Мимо нас проехала машина, посигналив. И из открытых окон раздались смешки.

Это отрезвило меня и я невольно отстранилась...

— Что-то не так?

— А ты сам не понимаешь? Ну бред... Какой же это бред, - и я невольно рассмеялась.

— В чем бред? В предрассудках да, бред.

— Смешной ты...

И дальше мы шли молча. Молча в сторону его дома. В этот момент как будто что-то изменилось во мне и стало все равно.

Безразличны стали правила, здравый смысл... Мы шли, даже не смотря друг на друга.

А я думала о том, что так я не мечтала ни о ком. .. И что мне никто не нужен. Кроме моего милого мальчика.

Дорогу к его дому освещали бледно-желтые фонари, пятна от которых прыгали по асфальту. Я смотрела на эти пятна, считала их, пока мы шли, и не заметила, как мы добрались до подъезда.

В подъезде был полумрак: мы пробирались почти на ощупь. На третьем этаже мелькнул огонек, кто-то приоткрыл дверь, выругался на кого-то и выскользнул на лестничную клетку, по счастью, не столкнувшись с нами.

— Ну вот мы и пришли, - тихо произнёс Слава, поворачивая ключ в замке.

Нас встретил покой его маленькой квартиры, которая так радовала его всегда и за которую извинялась перед ним его мать. Мол, у сестры твоей семья, а ты один... При обмене большой квартиры сестра действительно уделила больше внимания дочери. Может, она была и права, но Слава был рад и этому углу.

Каким-то удивительным образом он смог создать здесь уют. Сделать подобие комнат.

— Я так давно у тебя не была...

— Очень, - согласился Слава с грустной улыбкой и прошел в "кухню"...

... Мы пили чай молча. Изредка посматривая друг на друга. И в этом молчании мое желание становилось все сильнее.

— Хочешь, я покажу тебе то, что купил недавно? - желая начать разговор, он позвал меня к книжному шкафу...

Слава говорил мне о каком-то издании, которое давно искал, но я не слушала его... Точнее, уже не вслушивалась. Внезапно у него зазвонил телефон, он вышел из комнаты.

Я села на пол перед шкафом и стала рассматривать книги на нижней полке... Все было таким знакомым. Книжный шкаф - особая гордость Славы. Разве я могла об этом забыть. Вытянув наугад одну книгу, начала читать и растворилась в тексте... Отвлекло меня только лёгкое прикосновение: Слава сел позади меня и дотронулся до плеча:

— Я, наверное, помешал?

— Да нет... Все в порядке.

— Это мама звонила, - улыбнулся Слава и поцеловал меня в шею...

— Что она спрашивала?

— Ничего серьезного...

Он прижался ко мне ещё плотнее и начал расстёгивать платье.

Это было несложно - четыре пуговицы легко поддались его длинным гибким пальцам. Он легко обнажил меня до талии... Распустил мне волосы... Поцеловал затылок.

Я находилась в том странном оцепенении, которое возникает порой тогда, когда ты в шаге от какой-то заветной мечты.

... Слава целовал меня в затылок и ласкал мои груди с уже набухшими сосками...

— Снимай всё до конца, - прошептал он изменившимся голосом.

Покорно поднявшись, я полностью сбросила с себя платье и все остальное... Остались только чулки...

— Чулки не снимай, не надо, - сказав это, Слава стал раздеваться...

Через несколько минут он стоял передо мной полностью обнаженным... Он был очень худой после болезни, но даже она не могла испортить его красоту. Довольно высокий, хорошо сложенный...

Я невольно посмотрела на его член...

...Его член не был мощным, но был достаточно длинным и широким...

... Слава приказал мне лечь на кровать и раздвинуть ноги...

Я покорно выполнила это требование...

... Я думала, что он ляжет сверху, но он, сев сверху и повернувшись ко мне спиной, стал ласкать между ног... Сначала пальчиком он раздвинул лепестки половых губ... Потом стал их облизывать, посасывая их всё активнее. .. Это не снимало желание, а лишь распаляло его...

Когда он довел меня до изнеможения, то слез с меня:

— Вставай раком, - грубым шёпотом приказал он... И это так не совпадало с тем, к чему я привыкла: Слава был очень интеллигентным и учтивым, и эта его резкость возбуждала, ей хотелось покоряться...

Я сделала, как он хотел... Прогнула спину по-кошачьи, на что он с удовлетворением заметил:

— Какая ты красивая, Соня. .., - и он стал вылизывать мою промежность...

Он сжимал руками мои ягодицы, а своим тёплым языком раздвигал складки моих половых губ, а затем проник языком в вагину... Его язык был очень тороплив и этот темп бешено заводил... Не вынимая своего языка из неё, Слава сжал мой измученный возбуждением клитор своими тонкими длинными пальцами. Я стала подмахивать ему, насаживаясь на его язык, а он торопливо вылизывал мою влагу... Казалось, он боится пропустить даже самую мелкую каплю... Вскоре моё тело свела судорога, и я не застонала, я закричала от удовольствия... И почти без чувств распласталась на постели.

Сквозь полудрёму я слышала, как Слава что-то мне шепчет, но разобрать не могла, только лишь почувствовала, как он поворачивает меня на спину и забирается сверху...

Он потянул меня за соски, сжав их до боли, я невольно раздвинула ноги и покорно подняла их очень высоко... Слава вошёл в меня сразу же, без лишних предисловий и нежностей, проник целиком и в быстром темпе овладел мной. Всё это время он смотрел мне в глаза своим цепким проникновенным взглядом... В нём было всё: животная страсть, любовь, осознание своего достижения... Он так жёстко в меня проникал, как будто каждым движением хотел сказать: "Ты только моя теперь"... Он овладевал мной, я чувствовала, как под ним я теряю себя, свою волю... Мои мысли спутались, и я ощутила внутри себя поток горячего наслаждения, который наполнял меня радостью. ..

Слава слез с меня и укрыл нас простынёй. Его волосы рассыпались по подушке... Я готова была любоваться его тонкими вьющимися тёмно-русыми волосами целую вечность...

Он прочитал вслух что-то на немецком и перевёл:

— Мне пришли эти строки на ум, дословно переводится так: есть соль слёз, за которую отдашь всю радость, - и тяжело дыша, добавил, - Я мечтал об этом так долго.

И он поцеловал меня в губы почти невинно... И заснул. Я не стала будить его.

... Меня разбудил утром запах кофе, который Слава любил делать по утрам. Он оставил мне на спинке кровати свою футболку, которая была мне как туника... Я надела её и, поправляя перед зеркалом волосы, не заметила, как Слава остановился в дверном проёме и смотрел на меня:

— Тебе хорошо в ней... Хочешь кофе?... Я очень банален: угощаю фирменным кофе после ночи любви...

Мы пили кофе, молчали и улыбались друг другу, а потом бродили по весенним улицам и наслаждались этой странной холодной весной...

Но в глубине души мучилаодна безысходная мысль, мучила она из-за моих сделок с совестью: от своего бывшего мужа я никак не могла забеременеть... И думала, что дело только во мне. Мужу эта тема была неинтересна... И несколько лет назад я рассказала об этом сестре... Слава случайно слышал нас, наверное, потому он и не был осторожен... (он всё запоминал из того, что слышал когда-либо).

Но... Но меня мучила мысль: а что, если с ним будет всё не так, ведь он молод, может быть, с ним всё будет... И как же тогда ребёнок?

— Смотри, яблони начали зацветать, - перебил мои мысли Слава...

— Да, - задумалась я, - а ведь казалось, что всё как будто замерло...

— Знаешь, так хорошо, что успел сделать свою работу до этих выходных.

— Из дома работать удобно?

— Конечно. Особенно, когда пишешь диплом.

— А я бы не смогла работать дома...

— Многие так думают, но дело в привычке, - и Слава взял мою руку в свою... Она была тёплая и очень худая... Казалось, что вместе с нами шла его болезнь: всегда, неотступно...

Добравшись до дома, мы даже не успели снять обувь: я сразу потянулась к Слава с поцелуем, и он, прижав меня к стене, овладел мной легко и быстро... И так же быстро кончил.

— Прости меня, я как-то увлёкся.

— Ничего страшного... Я что-нибудь придумаю, - и, улыбнувшись, встала перед ним на колени...

Я любила это делать для мужа, поэтому мне было несложно ласкать моего любимого так...

Взяв нежную раскрасневшуюся головку в рот, я с наслаждением пососэала её, а затем облизала его весь: от головки и до основания, дошла до паха, языком провела по линии от паха и до пупка и вернулась обратно к уже начавшему вставать члену... Я сосала с увлечением, наслаждаясь обладанием любимым человеком... Ускорив темп, я почувствовала, что член готов: он напрягся у меня за щекой в полную силу, и я чувствовала, что сейчас семя польётся в мой разгорячённый рот...

Я вынула изо рта уже готовый к новым ласкам член: Слава, забывшийся в наслаждении, тихо вскрикнул из-за того, что я сделала...

Но только спросил с негодованием:

— Зачем ты закончила?

— Не могу больше, - и я, повернувшись к нему спиной, наклонилась и подняла подол платья, - дай мне...

Я чувствовала себя похотливым животным, я подмахивала и просила как можно скорее войти...

Слава схватил меня за волосы и рывком вошёл в меня, он двигался очень уверенно и быстро.

И, добравшись до сосков, настолько крепко сжал их, что я застонала от страстной боли и закричала так, как никогда не кричала...

— Да-да, кричи! Прошу тебя, умоляю!

На этих словах он начал двигаться ещё активнее (я чувствовала, как его член трётся о заднюю стенку моего влагалища: пронзительно, уверенно и самотверженно) и вскоре кончил в меня, медленно вынув член и шлёпнув им меня по бедру...

Я с трудом добралась до кровати: моё тело болело, оно было ошарашено этим напором...

— Никогда бы не подумала, что ты так можешь...

— Почему? - удивился Слава.

— Ты такой обходительный и предупредительный...

Слава засмеялся:

— Я мечтал о тебе шесть лет... Порой мне казалось, что я начинаю тебя ненавидеть...

— Прямо с пятнадцати?

— А что тебя здесь шокирует?

— Ничего... Но...

— Но ты на меня внимания не обращала... Да-да... - улыбнулся Слава, - Я сначала был просто влюблён, ну, как бывает влюбляются, потому что встречают близкого человека: ты ведь меня поддерживала в моих планах, покупала книги... А потом я понял, что хочу тебя.

— Забавно, однако...

— Да ничего забавного. Я так мучился всё это время.

— И у тебя не было ни одной девушки?

Слава опустил глаза и замялся:

— А какое это имеет значение?

— Но неужели всё это время...

— Ну не было, что меняет?

— А как же тогда...

— Как же тогда что?

— Как же тогда всё у тебя получилось?

— Это мои технические секреты. Не все девственники бестолковые. Тем более с таким стажем, - и он засмеялся с какой-то одному ему понятной иронией...

— Над чем ты смеёшься?

— Да так... Когда мне было шестнадцать, я загадал на новый год, чтобы первой моей женщиной была моя тётка... В восемнадцать я наконец-то повзрослел и сказал себе: "Ты дурак!"... Но у меня ни на кого не вставало. Кроме тебя. Что в тебе такого? - и он засмеялся, показав на свой вставший снова в полную силу член... - Я даже проститутку снял, деньги откладывал, красивую проститутку, кстати, а у меня не встал на неё... Она деньги забрала и с брезгливостью сказала: "Фу, тебе всего девятнадцать, а уже импотент..." Она обиделась, по-моему... На свой счёт приняла...

... Слава подошёл ко мне и поцеловал в губы... Я отстранилась:

— Может быть, ты так захотел меня, потому что со мной нельзя? Запретный плод сладок - все знают...

— Нет, не в этом дело. ..

— А в чём?

— Я просто тебя люблю... Вот что я понял. Думаешь, все мужчины могут без чувств? Только вы, женщины, такие тонкие..., - и он с грустной улыбкой добавил, - Не буду больше тебя мучить...

И ушёл в душ... Я слышала, как он раздевался, включал воду, как ласкал самого себя... Вслушивалась в его стоны... И думала о нём. Вспоминала, каким он был раньше.

У Славы было всегда мало друзей, да он и не нуждался в них. Кроме меня и одного одноклассника он ни с кем и не общался толком. Если говорить о дружбе.

А потом учёба-работа: он буквально жил за письменным столом.

Два года назад я развелась с мужем: я устала от его измен и ревности. От постоянных изнасилований, которыми он меня наказывал за мнимые измены. И последние четыре года из семи прожитых были для меня мучительными. .. Я ничего не замечала вокруг, наверное, не заметила и славиного отношения. ..

А оно ведь действительно было особым.

В школе он подрабатывал по мелочи. И всегда что-то дарил: он знал мои вкусы, знал мои увлечения... Он был хорошим другом. И только в тот новый год я увидела в нём нечто большее, чем племянника и друга...

... Слава вышел из душа и отправился на "кухню", что приготовить для нас "нехитрый скромный ужин"...

За ужином мы молчали, а ночью разговаривали, как раньше, давно, когда его ещё не притягивало ко мне тяжёлое мучительное желание...

... А утром мы бродили по паркам; обойдя квартал пешком, нашли удивительное уютное кафе, где играла живая музыка... Наша любимая флейта...

Почему я всё это вспоминаю сейчас в таких деталях, которые больно вспоминать... И именно из-за этой боли они возникают всё отчётливее в голове...

Хотя прошёл уже год...

... После того воскресенья мы стали жить вместе: незаметно, словно товарищи... Он окончил университет, продолжил писать свою научную работу... Лето грело нас, поддерживало. .. Мы даже не вспоминали о его болезни... Несмотря на все соблазны, астма не вернулась и осенью. Слава отмечал свой день рождения в промозглый октябрьский день, когда листьев почти не осталось на деревьях... Он приготовил глинтвейн и мы, наполнив им термос, отправились к озеру... Утром, несмотря на воскресенье, там было мало людей... Почти безлюдно.

Слава показал мне одну заброшенную дачу... Двери и окна были выбиты, вещи давно растащили мародёры... Он любил меня в этом приюте умирания около часа, положив мне под спину свою куртку и шарф и почти не раздевая меня... Слава совсем не берёгся: он наслаждался тем, что, как он сказал, в долг даёт ему жизнь...

Он говорил мне: "Я счастлив почти полгода безоблачно... Но это не дар, это долг..."

А потом наступил мучительный ноябрь, который мы оба совсем не любили...

Слава купил для нас большой плед, укрывшись которым, он делал свои переводы, а я проверяла тетради...

И так мы пережили ноябрь, а затем и зиму...

Моя сестра ничего не знала о нас: Слава жил внутренней, скрытой от чужих глаз жизнью с самого детства, и кроме коллег по работе почти ни с кем не общался... А я привыкла быть изгоем. Нам некому было жаловаться на ситуацию.

И всё же Слава жил внутри нашей семьи двойной жизнью: он лгал своей матери, что много работы, что он к ней приехать не может...

Это начинало мучить его... И новой весной Слава опять стал болеть. Я помогала иногда ему по работе (несмотря на болезнь он всё равно много работал), пыталась найти для него санаторий. И в конце концов нашу связь стало невозможно скрывать от сестры.

Она пришла к нам в мае, неожиданно, как и любила обычно это делать.

Увидев меня в квартире сына на правах почти жены, она не стала сдерживать эмоции:

— Ах ты шлюха, - кричала сестра, - Ах ты грязная мерзкая шлюха. Ты портишь жизнь моему мальчику. Он же глупый совсем. Как и ты.

— Мама, - вмешался "глупый мальчик", - не трогай её и не оскорбляй, я тебе это запрещаю.

* моя роковая любовь