Crime & Punishment: The Prequel от RichardGerald

*****************************************

Глава 1

Гостиница Latham Inn была тем местом, где можно было избежать неловких встреч с родственниками, друзьями или деловыми партнерами. В один из вечеров на неделе в отеле проводилось караоке, в другой - викторина, но обычно здесь было темно и относительно незаметно. По первым и третьим пятницам каждого месяца здесь выступала небольшая группа. Это было хорошее незаметное место, где можно поужинать, а потом тайно потанцевать, что позволяло Сьюзен наслаждаться своим нынешним парнем, не рискуя смутить мужа. Такова уж была Сьюзен - предусмотрительная женщина. Пусть она и изменяла, но никогда бы сознательно не причинила боль и не вызывала смущения. В конце концов, своего мужа она любила. Он был именно таким заботливым и внимательным мужчиной, в котором нуждалась мирская женщина.

Она - это Сьюзен ДеВо Синглтон, жена Стивена Фицджеральда и младшая из двух дочерей ДеВо Синглтон. У нее – те черты внешности ДеВо, которые нью-йоркская пресса так любила на протяжении многих поколений. Некоторые называли их статными, другие - классическими красавицами, но более грубые современные фотографы использовали такие термины как «знойная», «горячая» и «крошка». Женщин ДеВо теперь чаще можно было встретить на третьей странице в купальнике, чем в разделе светской хроники.

Из всех наследниц ДеВо самой пленительной и самой богатой была Кэтрин ДеВо, жена Джозефа Синглтона. Ее дочери были самыми красивыми... и самыми удачливыми, поскольку их богатство значительно увеличилось благодаря страховой империи их отца. Они были благословенны во всех отношениях, за исключением одного небольшого недостатка. Наряду с богатством и красотой, Синглтоны унаследовали заслуженную репутацию распущенности ДеВо. Это также было наследием их отца Синглтона.

Сьюзен и ее сестра приняли все свое наследство, но при этом остались для своих мужей хорошими, добропорядочными женами. Сьюзен считала, что замужняя женщина, у которой есть понимающий муж, должна быть осмотрительной. Люди имеют привычку сплетничать о таких вещах, а имидж, в конце концов, важен. Сьюзен должна была знать это; она работала в сфере связей с общественностью и фактически являлась старшим партнером в «Копф и Брэдли». В настоящее время она руководила офисом в Олбани, хотя большая часть ее работы по-прежнему выполнялась в великом городе на юге. Центром ее вселенной оставался Манхэттен.

Главной перспективой Сьюзен на данный момент был губернатор Нью-Йорка Эдвард Кинкейд; ее цель - руководящая должность во время его возможной президентской кампании. Если Нью-Йорк - это гора, то Белый дом – ее вершина, а Кинкейд - искусный претендент.

В маленьком обеденном клубе большинство глаз были устремлены на Сьюзен, включая членов небольшой группы, расположившихся в задней части комнаты. Сьюзен не давала покоя мысль о том, что куда бы она ни пошла, люди смотрят на нее. В свои тридцать два года она - одна из самых потрясающих женщин. Только в компании своей сестры Мэри она рисковала оказаться не самой желанной женщиной в комнате. Но в последнее время Мэри стала слишком худой из-за проблем в ее браке.

К счастью, муж Сьюзен был гораздо более разумным и контролируемым. Работая адвокатом, Стивен зарабатывал мало. Она часто чувствовала, что он плохо подходит для профессии, требующей так много саморекламы. Стивен - застенчивый, интроспективный человек. Он оживает только в зале суда. В повседневной жизни он слишком замкнут для того социального восхождения, которое необходимо для успеха в качестве адвоката.

Их поддерживала работа Сьюзен, а если не хватало, она всегда могла опереться на сказочное богатство ДеВо Синглтонов. Но, как и ее сестра Мэри - старший партнер в престижной юридической фирме на Уолл-стрит - Сьюзен честолюбива до крайности. В этом часто винили ее отца-плебея, но ДеВо также печально известен корыстолюбием, и генетически Сьюзен была жадной. У нее была жадность к жизни. Она была самой ревнивой и собственницей по отношению к своему самому большому достоянию - мужу.

Когда звякнул ее мобильник, она откинулась назад и уперлась каблуками-шпильками в барный стул. Она была высокой женщиной, замужем за невысоким мужчиной, но обожала высокие каблуки и без них не чувствовала себя одетой. Она развела плотно сомкнутые ноги в стороны и прочитала СМС.

Проблема пересадка Нью-Йорк задерж встреча с тобой.

Сообщение было от ее любовника, Тони Греко. Он был главным политическим советником губернатора. Так они и познакомились. Тони был из тех мужчин, что ей нравились... высокий, сильный, уверенный в себе. Красивый парень, хорошо ладивший с женщинами. То, что называют «альфа-самец». Однако ему не хватало физической привлекательности ее мужа Стивена. Стивен - невысокий мужчина, но обладающий изысканной внешностью. У Стива - те классические черты, что присущи некоторым ирландцам. Он - темноволосый Питер О'Тул, невысокий Пирс Босман. Стивен из тех мужчин, в которых влюбляются с первого взгляда.

Если бы Сьюзен была однолюбкой, ее мужчиной стал бы Стивен Фицджеральд. Она любила своего мужа до безумия, но единственный партнер-мужчина ее бы никогда не удовлетворил. Она могла быть не более верной, чем ее сестра Мэри, постоянно изменявшая своему любящему и совершенно самоотверженному мужу. И не из-за отсутствия привязанности. Сьюзен и Мэри были детьми из неполной семьи и двух любящих родителей. Наследственная склонность могла заставить их сбиться с пути, но они обязательно возвращались. Девочки ДеВо Синглтон могли блудить, но никогда не уходили, и никогда не ставили другого мужчину, каким бы более мужественным он ни был, выше своего мужа. Однако они любили завести интрижку.

Тони Греко - увлекательный и энергичный партнер по интрижкам. Он – реально самый доминирующий и удовлетворяющий из всего длинного списка ее любовников. Список же действительно длинный. Мужчины преследовали Сьюзен. Они были неотъемлемой частью ее жизни. Сначала она их боялась. В тринадцать лет она начала понимать, насколько впечатляюща ее внешность. Мальчики и мужчины делали все, что она просила, но их желаний она боялась. Мужская похоть была загадочной и опасной. По мере того как она росла, давление со стороны мужчин усиливалось, как и давление изнутри.

В семнадцать лет она отдалась сорокачетырехлетнему инвестиционному банкиру, женатому мужчине, сделавшему все возможное, чтобы молодая девушка получила удовольствие. Когда все закончилось, ей пришлось задуматься, из-за чего все ее переживания. Она получила удовольствие, и, размышляла она, действительно, что в этом плохого?

Встретив Стивена Фицджеральда, Сьюзен узнала истинную силу физического желания. Он был застенчив, почти болезненно, но красив до невозможности. Она быстро обнаружила, что он - двадцатилетний девственник, на четыре года младше нее. Он должен был быть легкой добычей, но оказалось не так. Чтобы заполучить его, ей пришлось потрудиться. Младший Стивен боялся секса. Эти отношения казались невозможными и странными: здесь она была преследователем, а добычей - он.

Чем больше он сопротивлялся, тем больше она его хотела. В конце концов, она сделала предложение и не приняла отказа, ее женская сила преодолела нежелание красавца. Брачная ночь для них обоих была первой, его девственность стала для нее новым опытом, которым она сполна насладилась. Раньше мужчины брали ее, теперь же она властвовала в своей собственной спальне. Это было хорошо, и это была любовь. Но это было не все, а она была женщиной, которая хотела и могла получить все.

***

— Сделайте, пожалуйста, погромче, - сказала Сьюзен бармену, с праздным удовольствием смотревшему на роскошную брюнетку.

По телевизору над баром как раз шли местные вечерние новости. На экране появился баннер: «СРОЧНЫЕ НОВОСТИ... вердикт по делу Гамильтона».

Адвокатом Роджера Гамильтона был Стивен Фицджеральд, скорее по принципу исключения, нежели по какой-либо другой причине. Гамильтон был настолько очевидно виновен, что улики против него были просто ошеломляющими. Роджер, высокомерный, как помнила Сьюзен по учебе в Йельском университете, отказался от всех сделок по признанию вины. Он был уверен, что каким-то чудесным образом его сохранят богатство и старинная фамилия.

Ни один адвокат не хотел, чтобы на него легло клеймо сокрушительного поражения, которое должно было случиться. Гамильтон нанимал несколько высокопоставленных адвокатов, увольняя их одного за другим, пока, по какому-то несчастью, с его делом не застряла фирма Стивена. Старший адвокат по уголовным делам вскоре перебросил неудачника на своего младшего.

Своим адвокатом Гамильтон был недоволен, но судье надоела задержка, и он заставил дело двигаться дальше. Роджер непрерывно ругался на своего адвоката, но дело продвигалось вперед, и вот после нескольких недель опроса свидетелей и выдвижения аргументов уже вынесен вердикт. Дело широко освещалось в новостях, даже попало в национальную прессу. Сьюзен, исходя из теории, что любая пресса хороша, подталкивала мужа встать под свет камер.

— Просто встань перед ними; если не ради себя, то сделай это ради меня. Пусть твоя жена тобой гордится.

Стивен был как обычно застенчив, но дал одно или два коротких интервью. Никто не ожидал победы. Сьюзен молилась о скромном успехе. Скажем, о вердикте в виновности второй степени или, если Бог будет милостив, о непредумышленном убийстве. Хоть что-то, подтверждающее превосходные навыки работы в суде, которыми, якобы, обладал ее муж.

Студийная камера увеличила изображение на мужчине-ведущем новостей: «суд присяжных принял вердикт 'Невиновен’, и вот репортаж Коки...».

Камера переключилась на маленькую симпатичную женщину азиатской внешности смешанной расы, которая, насколько знала Сьюзен, имела слишком большой зад и поэтому снималась так, чтобы ниже пояса ничего не было видно. Как обычно, ее репортаж был настолько поверхностным, насколько это вообще возможно, и они быстро перешли к интервью с Роджером Гамильтоном на ступенях здания суда.

Там Роджер с новой, слишком молодой подружкой рядом, объяснял в микрофоны у своего лица, что все это время он был невиновен в убийстве своей покойной жены, и он благодарит присяжных за то, что они разглядели правду.

— Где ты, Стивен? - прошептала про себя Сьюзен.

Затем выступили помощники прокурора, окружной прокурор и его сотрудники, рассказав о пародии на правосудие, которую совершили введенные в заблуждение присяжные. На этом интервью закончились. Коки и ведущий немного посовещались по поводу неожиданного вердикта. Коки сделала замечание, что-то о разумных сомнениях, и на этом все закончилось.

— Черт бы тебя побрал, Стивен, - сказала Сьюзен, немного слишком громко про себя, чем привлекла нежелательное внимание бармена.

— Что-то случилось? - спросил он.

— О, ничего, просто пресс-атташе с застенчивым перед камерой мужем. Пожалуйста, принесите еще мартини, - сказала она, пригубив тот, что у нее был.

Бармен, покачав головой в замешательстве, удалился, чтобы принести ей добавку.

***

Двадцать минут спустя, во время местных спортивных состязаний, наконец, пришел Тони Греко.

Они нежно, хотя и довольно скромно, находясь в таком общественном месте, поцеловались. Но Тони хорошо прочувствовал самое горячее женское тело, которое он знал.

— Слышал новости? - спросила она.

Тони, будучи хорошим политиком, подавил гримасу и изобразил на лице легкую, но одобрительную улыбку:

— Да, поздравляю. Мы с губернатором услышали новости в его лимузине по дороге на север. Губернатор был очень рад за своего старого ученика и даже присвоил часть заслуг себе.

Довольная реакцией губернатора Сьюзен, улыбнулась:

— Губернатор Кинкейд на самом деле был тренером Стивена в инсценировках, и очень хорошим тренером, как я понимаю. Он должен им очень гордиться, - сказала она.

— Может, найдем столик? У меня для тебя новости, - сказал Тони.

— О, может, подождем национальных новостей? Хочу посмотреть, передадцт ли приговор.

Тони не испытывал ненависти к Стивену Фицджеральду, но определенно ему завидовал. Ситуация была действительно довольно странной. У Тони не было проблем с женщинами, но Сьюзен ДеВо Синглтон была чем-то особенным. Он набирался смелости, чтобы сделать ей предложение - впервые этот вопрос возник в его отношениях. Смущало то, что тут имелся не просто соперник, но женщина была замужем за другим мужчиной.

Сьюзен никогда не жаловалась на своего мужа. Поначалу Тони не видел в маленьком, неуспешном мужчине серьезного конкурента. По мере того как все ближе узнавал Сьюзен и воспринимал их отношения как нечто большее, он понял, что она очень привязана к своему супругу. Все, что усиливало Стивена, ранило Тони. Нынешний успех, неожиданный и необъяснимый, не был для него хорошей новостью.

— Конечно, почему бы и нет, позволь мне заказать еще одну порцию, - сказал он.

— Мне пока не надо, я уже выпила две. Просто содовую.

Тони заказал напитки, пытаясь и преуспевая в сохранении на лице улыбки. Национальные новости, когда они появились, не были для него хорошими. Неожиданный вердикт хорошо освещался и стал темой одного из тех интервью с говорящими головами. Так называемые эксперты в области права знали, на кого возложить вину, и приготовили свои звуковые фразы.

— Обвинение провалило дело. Оно позволило Фокси Фицджеральду увести присяжных в сказочную страну разумных сомнений, - говорил сморщенный бывший прокурор из Лос-Анджелеса с безопасного расстояния более чем десятилетней отставки.

Агрессивная женщина-адвокат средних лет не дала ему просто так уйти:

— Да ладно, все, что сделал Фицджеральд, это указал на неправдоподобную хронологию, а затем представил более подходящего подозреваемого. Который случайно уехал из страны!

— Но вы должны признать, что он - точно лис, - сказала молодая адвокат/аналитик юридических новостей, когда на экране появилось изображение Стивена. Было очевидно, что она имела в виду внешность Стивена, так как участники дискуссии, как мужчины, так и женщины, ухмыльнулись, и сегмент закончился.

— Вау, ты видел это?! - воскликнула Сьюзен, а затем, набрав номер на своем мобильнике, сказала вслух:

— Ответь на звонок, Стивен, это твоя жена, - когда звонок был переведен на его голосовую почту.

Тони начал беспокоиться, что его запланированный и долгожданный вечер с любовницей может испариться.

— Все еще хочешь поужинать? - спросил он.

Она улыбнулась и погладила его лицо рукой, ощущая грубую, сексуальную вечернюю щетину:

— Ты знаешь это; я возбуждена как уличная кошка, детка, а мой муж не встанет до утра, по крайней мере.

Тони широко ухмыльнулся при первом слове, но его недоумение при последнем, должно быть, было заметно.

— После всего Стивену становится плохо - рвота, дрожь, все такое. Что-то вроде отката от страха перед сценой. Во время выступления он холоден как лед, полностью сосредоточен, но после не может даже говорить. Он не сможет праздновать победу до завтра. Готов вступить в игру, любовник? - сказала она с очень лукавой улыбкой.

После легкого ужина Тони сообщил новость, которая, по его замыслу, должна была стать главной:

— Тебе будет предложена должность медиа-консультанта губернатора.

Лицо Сьюзен расплылось в широкой ухмылке, она наклонилась и поцеловала Тони в губы.

— Не знаю, как тебя и благодарить, - сказала она с хитрой ухмылкой, подразумевавшей обратное.

— Эй, лучший выбор – это ты; и ты получила это заслуженно, - сказал он. Они оба знали, что это не совсем так. Без него она бы не получила такой возможности. Он планировал использовать этот случай как трамплин для предложения, но после неожиданных новостей о суде над Гамильтоном засомневался. И почему этот маленький слабак Фицджеральд не мог упасть лицом в грязь? С экрана телевизора он выглядел более крупным и грозным.

Лучше подождать с предложением до более подходящего времени. Как нельзя лучше подойдет Губернаторский бал в следующем месяце. Ни Сьюзен, ни ее муж не получили приглашения, но главные помощники губернатора были приглашены. Он мог взять Сьюзен на этот эксклюзивный вечер в качестве гостьи, оправдывая ее присутствие как нового внешнего консультанта губернатора по СМИ. Для него едва ли прилично сопровождать жену другого человека, но формально это показало бы их как пару. Он мог сделать предложение, греясь в лучах славы губернатора, который вскоре станет ведущим кандидатом в президенты.

Красота Сьюзен соперничала только с ее амбициями. Тони знал, к чему стремится Сьюзен. Должность президентского пресс-секретаря была Святым Граалем в пиар-бизнесе. Сьюзен ДеВо Синглтон казалась рожденной для того, чтобы занять эту должность. Тони был уверен, что когда это сделает, она будет уже не ДеВо Синглтон, а миссис Энтони Греко.

***

Луна давно уже зашла, когда фары спортивного BMW Сьюзен пробили утреннюю росу на Старой дороге Альтамонта. GPS был бесполезен, так как усталые глаза искали поворот на старую фермерскую дорогу. Это было не так уж далеко от колониального дома Тони в Лаудонвилле. Но последние пять миль уводили в сельскую местность.

Сьюзен свернула с окружной дороги на дорогу к ферме, принадлежавшей ей. В миле вверх по дороге она опять свернула на крутой склон своего подъездного пути. Зимой здесь не место для ее «Бимера», и она пересядет на «Джип Рубикон». Она лично выбирала дом за городом. В отличие от ее квартиры на Манхэттене, это был небольшой фермерский дом с двумя старыми амбарами на восьми гектарах каменистого пастбища.

Главное слово здесь «был», потому что теперь в конце мощеной дороги стоял дом площадью четыреста шестьдесят пять тысяч квадратных метров с гаражом на четыре машины. Старый дом был включен в новый; старые амбары переоборудованы в гостевой дом и развлекательное здание для проведения пышных вечеринок и деловых мероприятий. Но истинное предназначение дома заключалось в небольшом верхнем этаже. На верхнем этаже, помимо спальни хозяев, было четыре небольшие спальни. Все они уютно расположены вокруг главной спальни. Это - комнаты для детей Сьюзен.

Стивен был трофейным мужем - умным, красивым, обладающим уважаемой, хотя и скромной профессией. Для амбициозной карьеристки он - идеальный супруг. Стивен не предъявлял никаких требований и был удивительно надежен. Сьюзен планировала по крайней мере троих детей, но, возможно, и четверых. Она намеревалась дать своему отцу то, что не удалось ее сестре Мэри: хотя бы одного внука. На самом деле иметь внука, наследника мужского пола ДеВо, хотела именно ее мать.

Последний разговор с матерью был таким.

— Когда я увижу детей? - спросила Кэтрин ДеВо.

— Вскоре после первого числа, - ответила Сьюзен.

— Стивен в курсе?

— Пожалуйста, мама, я со своим мужем справлюсь сама.

— А что второй? - спросила Кэтрин.

— Как всегда, со своим любовником я разберусь.

— Если бы только твой брат...

Мать не закончила свою мысль. Брат Сьюзен Джонатан был бесплодным и геем. Он вел семейный бизнес вместе с их отцом, но и папа, и он знали, что в конце концов, их обоих заменит Мэри. Проблема заключалась в том, что у Мэри - только дочери. Кэтрин ДеВо хотела, чтобы во главе семейного бизнеса стоял внук.

Кэтрин любила мужа Мэри, Джейсона, профессора математики, но тот подвел ее, родив только дочерей. Стивен был более крепким орешком, но Кэтрин оценила, насколько он умен.

— Не великий интеллектуал, но я никогда не встречала более проницательного человека, включая даже твоего отца, - сказала Кэтрин при встрече со Стивеном.

Свет на крыльце был включен для нее, как и свет в холле внизу. Очень предусмотрительно со стороны Стивена.

Вот если бы он только смог засветить свое лицо перед камерой, - подумала она.

Поднимаясь наверх, она чувствовала, как между ног у нее течет после секса. После десяти дней воздержания Тони был полон сил. Их занятия любовью были страстными и плотскими. Он подчинил ее своей воле, сначала заставив встать на колени и сосать ему, затем толкнул ее на кровать и трахнул в задний проход. Он шлепал ее по заднице, с силой входя в нее.

Сьюзен почти не сомневалась, что ее любовник пытается отвоевать ее у мужа. Тони, как она поняла, немного ревновал ее к Стивену. Она уже давно поняла, что ее романы не всегда легки для другого мужчины. Тем не менее, возможно из-за своей ревности, Тони показал себя хорошо, после анального секса даже взяв ее снова вагинально. Оральный секс он ей не предложил, да она и не хотела его от него.

Достигнув верха лестницы, она тихо проскользнула по коридору в душевую в ванной. Пора было подготовиться к встрече с мужем. Не было ничего, что нравилось бы Сьюзен больше, чем постыдное удовольствие от секса с мужем после другого мужчины. Она знала, что это делает ее очень порочной, но в сексе со Стивеном с самого начала присутствовал элемент порочного удовольствия.

Стивен был красив в истинном смысле этого слова. Его кожа и черты лица были нежными, как у фарфоровой статуэтки. Он мог бы быть актером, и в каком-то смысле он им и был, выступая в зале суда. Сьюзен часто думала о том, что заниматься любовью с мужем - все равно что одновременно обладать мужчиной и женщиной. Их занятия любовью были медленными, игривыми и часто творческими. Стивен был готов на все, чего бы она ни пожелала. Ей требовалось только вести, а он следовал за ней.

У Стивена были свои границы. Анальный секс был исключен. Не трогай его задницу и не проси его трогать твою, но все остальное было в порядке вещей. Сьюзен получала анальный секс, которым наслаждалась от своих любовников, а куннилингус приберегала для мужа. Именно к этому она готовилась в душе. Она помылась, подмылась и скользнула в постель к мужу.

Стивен был уставшим после большого судебного процесса. Он крепко спал, когда она забралась к нему в постель. Она прижалась к мужу и уснула, пока в окна не проникло раннее утреннее солнце, разбудив их. Затем она скользнула своим телом по его телу и стала тереться о него, как кошка.

Их поцелуи были горячими и интенсивными. Она чувствовала потребность в его теле и улыбнулась.

— Я хочу, чтобы ты меня полизал, - сказала она.

Он застонал в ответ. Она обхватила его голову коленями и опустилась на его идеальные, как лук купидона, губы. Он делал это так, как девушка. На самом деле, он был лучше любой девушки, которую она когда-либо брала к себе в постель. Девушек у нее было много. Ей нравились девушки, но они не были мужчинами. Ей нужен был мужчина, точнее, несколько мужчин в ее жизни.

С тех пор как вышла замуж за Стивена, она вела относительно честную жизнь. Даже ограничила себя одним постоянным внешним интересом за раз. Один большой, мужественный и совершенно очарованный любовник за раз. Она была уверена, что Стивен в общих чертах знал о ее неверности. Она не раз мягко намекала ему на это. Но позаботилась о том, чтобы обеспечить своему мужу достоинство, которое приходит вместе с отрицанием. Стивен никогда не должен чувствовать себя униженным... это было последнее, чего она хотела.

Во всех остальных отношениях Сьюзен стремилась быть лучшей женой. Поддерживала мужа во всех отношениях. Ее финансовая поддержка была очевидной, но щедрой и без упреков. Она продвигала карьеру Стивена, и ее можно было упрекнуть лишь в том, что она слегка придиралась к нему, чтобы он был более общительным и привлекал внимание, которого заслуживал.

В сексуальном плане она использовала все свои навыки в спальне, чтобы доставить мужу удовольствие, и, если честно, ее похождения лишь усиливали ее похотливость. Сьюзен была одной из тех женщин, что находят неверность возбуждающей. Снова и снова она приносила это возбуждение домой, в постель к своему мужу. Это утро не было исключением.

Язык Стивена быстро заставил ее кричать в экстазе. Она рухнула рядом с ним, задыхаясь. Ее рука опустилась ниже, чтобы найти его твердый и ждущий член, но она решила, что он заслуживает того, чтобы его немного подразнить.

— Ты заслуживаешь наказания, - сказала она, поглаживая его член.

— О, разве я недостаточно хорошо тебя вылизал? - спросил он.

— О, я думаю, твой язык все еще работает. Проблема в твоем лице.

— Моем лице?

Она крепко взялась за его яички и игриво сжала:

— Вчера его не было перед камерами, как должно было быть.

— А, это.

— Да, это. О чем ты думал?

— Была веская причина.

— О, - сказала она, приподнимаясь над ним и насаживаясь на его член.

— И что бы это могло быть, и лучше бы это было серьезным? - сказала она, сжимая его своими вагинальными мышцами.

Он издал глубокий стон:

— Не могу сказать, - сказал он.

— О, так, может быть, я не смогу позволить тебе кончить, - сказала она.

Сьюзен знала своего мужа, как часто читаемую книгу. Если захотеть, она могла держать его на грани оргазма весь день. Такой мужчина, как Тони, мог ее взять, подчинить своей воле, но Стивен не мог.

— Прости, пожалуйста, - умолял он.

— Ну, может быть, в этот раз, в награду за то, что ты освободил невинного человека, - с придыханием сказала она.

Реакция была не такой, как она ожидала. Ее муж застыл под ней. Его руки схватили ее и остановили действие.

И тут же она... ПОНЯЛА.

Глава 2

Роджер Гамильтон родился в семье со старыми деньгами, состояние которой шло на спад. Он ничего не сделал для того, чтобы изменить эту тенденцию. О том, чтобы повернуть вспять финансовое положение семьи Гамильтонов, позаботились семьи Бушей и Клинтонов. Они, разрушив американскую экономику, привели в движение события, благоприятствовавшие богатеям в ущерб трудящимся.

Таким образом, высокомерный и бесполезный человек увидел, как его собственное состояние увеличивается, в то время как миллионы людей теряют работу и дома. Роджер принял свою удачу как должное и вел себя соответственно, настолько высокомерно и эгоистично, насколько мог. Он был женат на Шелли еще до великого перелома в американской трудовой этике. Она была дочерью богатого врача и была немного карьеристкой, но не особенно умной.

Шелли не рада была узнать, что ее муж придерживается очень либеральных взглядов на секс. Его кредо - как можно больше секса с как можно большим числом людей. Но миссис Гамильтон приняла этот образ жизни. Вскоре Шелли стала доставлять Роджеру неудобства. Она не была такой осмотрительной, какой должна быть жена Гамильтона, и больше не нуждалась в деньгах отца.

В ночь своей смерти Шелли отправилась на ужин с крупным чернокожим мужчиной. Пара вернулась в дом Гамильтонов, находившемся на тихой пригородной дороге. Через некоторое время мужчина вышел из дома Гамильтонов, а в него вернулся Роджер. В 2:17 утра Роджер позвонил в службу 911 и сообщил, что в его жену стреляли.

Дело против Роджера Гамильтона было практически очевидным. С момента прибытия полиции он был главным подозреваемым. Мотив был ясен. Из влагалища неверной жены все еще текла сперма. Специальный пистолет Роджера 38-го калибра был недавно почищен. В Шелли стреляли один раз, патроном 38-го калибра. Пуля, убившая Шелли, была слишком деформирована и не подходила ни к одному пистолету. Когда было произведено вскрытие, оказалось, что Шелли была беременна около восьми недель.

У Роджера были и мотив, и возможность. Разумного объяснения, почему он ждал до двух часов ночи, чтобы вызвать помощь, у него не было. Прокурор был уверен в обвинительном приговоре - возможно, даже чересчур.

Дэвид Уорнер, партнер юридической фирмы Rosewood & Associates, передал проигрышное дело Гамильтона Стивену Фицджеральду, чье прозвище Фокси казалось чрезмерно туповатому Дэйву «дельцу» Уорнеру весьма вводящим в заблуждение. Дэйв был человеком, известным тем, что торговался по каждому уголовному делу, которое у него было. Но высокомерный мистер Гамильтон не хотел соглашаться на сделку «непредумышленное убийство» и настаивал на риске судебного разбирательства, где непредумышленное убийство было лучшим, что он мог получить.

Подход Стивена отличался от подхода высокочтимого Дэвида Уорнера. Стивен решил изменить историю убийства Шелли Гамильтон. Он знал сценарий обвинения:

Шелли привела домой на вечер мужчину, приехав в дом около восьми часов. Они совокупились, после чего ее любовник ушел. Где-то перед полуночью вернулся Роджер и обнаружил, что его жена только что оттрахана. Завязалась ссора, в ходе которой Шелли сообщила супругу, что беременна от другого. После этого в порыве гнева Роджер Гамильтон застрелил жену. Прежде чем позвать на помощь, Роджер очистил себя, а затем пистолет.

Чтобы победить, Стивену придется существенно переписать этот сценарий. Просто представьте, что это одна из тех голливудских эпопей, у которых нет конца, удовлетворившего бы зрителей. В данном случае зрители - это присяжные, ищущие справедливости... точно так же, как видят это по телевизору.

Несмотря на то, что дело Гамильтона было, что называется, верным ударом для обвинения, Стивен Фицджеральд не верил в определенные вещи. Ему было что рассказать, просто нужен был другой сценарий. Он начал с тщательного анализа улик, обдумал несколько возможных вариантов переделки сюжета и отправился на поиски турагента и ландшафтного дизайнера.

***

— Доброе утро, вы миссис Джин Маккарти-Элеанор, верно? - сказал Стивен, включив свою улыбку так ярко, как только мог.

Пожилая женщина не испугалась. Молодой человек, стоявший перед ней, был маленьким по любым меркам и симпатичным как девушка.

— Да, это я, - сказала миссис Маккарти.

— Просто уточняю, что это ландшафтный дизайнер Гамильтона подстригает ваш газон.

— О, да, каждую вторую неделю. Никогда не пропускает, - ответила она.

Скромный дом Маккарти с двумя спальнями стоял рядом с особняком Гамильтона. У него был небольшой газон площадью тридцать квадратных метров по сравнению с участком Гамильтона в два гектара. Передний конец пригородной дороги сплошь состоял из скромных домов. Новая задняя миля дороги представляла собой скопление застроенных объектов. Дом Маккарти был последним из скромных домов и граничил с подъездной дорогой Гамильтона... их разделяла лишь узкая полоска травы.

Ландшафтный дизайнер понял, что для того, чтобы эффективно подстричь полосу между подъездной дорогой Гамильтона и собственностью Маккарти, ему нужно будет подстричь часть собственности Маккарти. Увидев милую пожилую женщину в резиденции, молодой ландшафтный дизайнер просто обработал весь двор тремя дополнительными взмахами своей широкой газонокосилки.

Этот факт был упомянут, когда Стивен беседовал с ландшафтным дизайнером, как и то, что было найдено среди кустов роз. Никто так и не взял интервью у ландшафтного дизайнера, трудолюбивого молодого человека, чья степень бакалавра английского языка не позволила ему найти работу «белого воротничка» в условиях сложной экономики. Его жена-секретарша только что родила милую маленькую дочку; у него были фотографии... но в основном - только долги.

— Это хорошо. Мистер Гамильтон специально попросил меня уточнить. Я - его адвокат, а поскольку ему отказали в освобождении под залог, он не смог проверить, что ландшафтный дизайнер все еще занимается вашим участком, - сказал Стивен.

Это была полная ложь. Если Роджер Гамильтон и знал о щедрости своего ландшафтного дизайнера, он никогда не говорил об этом Стивену.

— Ну, пожалуйста, поблагодарите его за меня и скажите, что я сожалею о его проблемах.

— Обязательно... и не могу ли я попросить у вас стакан воды? Сегодня очень жаркий день, - сказал он.

Конечно же, его желание было выполнено с большим удовольствием, и он выпил стакан чая со льдом - любезность, которую он вернул два дня спустя в виде тарелки домашних кексов.

— Когда я рассказал жене о вашей доброте, она настояла, чтобы я принес вам несколько кексов, которые она испекла сегодня утром, - сказал Стивен миссис Маккарти.

Сьюзен не пекла, да и не умела печь. Просто у жены фермера в двух милях вверх по Старой Альтамонтской дороге был придорожный фермерский киоск, где каждое утро продавалось несколько дюжин домашних черничных кексов. Это заставило Стивена снова войти в дверь для очередного визита к женщине, которую он планировал сделать своим главным свидетелем. К третьему визиту они уже обсуждали дело Гамильтона.

Миссис Маккарти была пожилой вдовой с одним сыном, а у того была жена и трое собственных детей. Она немного чувствовала себя одинокой и была близка лишь с несколькими пожилыми жителями на дороге. Каждые выходные приезжал ее сын с семьей, но в основном, она оставалась наедине со своей коллекцией рецептов и телевизором.

— Моя любимая - передача Джея Лено. Не знаю, что буду делать, когда он уйдет на пенсию, - говорила она.

— Вы смотрите его каждый вечер?

— Каждый вечер, кроме четверга. Это - вечер бинго, Томпсоны с соседней дороги... ну, знаете, дом с зеленой и белой отделкой... ну, мы вместе играем в бинго, а после идем в закусочную «Олд Лаудон» на «Специальное блюдо вечера четверга». Обычно это - индейка или ветчина, - сказала она.

— Значит, в четверг вечером вы скучаете по Джею, - сказал он.

— О, нет... я записываю его на видео. Мой сын купил мне эту специальную штуку для записи, - сказала она.

— Цифровой видеомагнитофон для кабельного телевидения, - сказал он, осматривая установку, стоящую в гостиной. - Выглядит сложной.

— Да, слишком сложная для меня, но мой сын все настроил. Если я что-то перепутаю, то приходя, он все переустанавливает, - со смехом сказала она.

— Это доставляет вам много хлопот, не так ли? - сказал он, проверяя каждую деталь, ища изъяны в показаниях старой женщины. Он читал ее показания десятки раз. Опрос провела полиция. Небрежная прокуратура никогда не допрашивала того, кого они считали незначительным, едва ли необходимым свидетелем.

— Ну, это просто нажатие одной кнопки, но я, кажется, всегда просила сына все настраивать как было, - сказала она.

— Ну, вы сказали, что в ночь, когда умерла миссис Гамильтон, вы смотрели Джея, и когда шоу закончилось, увидели мистера Гамильтона, шедшего по подъездной дорожке.

— Да, он вывозил мусорные баки. У них всегда их два, а пятница - день вывоза мусора. Когда приходит домой, он ставит свою шикарную машину в гараж, а потом идет с баками к своему дому.

— И вы видели это из окна вашей кухни? - спросил он.

— Да, окно выходит прямо на подъездную дорожку.

— Но почему вы были на кухне, если смотрели Джея?

— Ну, Джей только что закончился, поэтому я знала, что сейчас 12:35. Его шоу заканчивается на пять минут позже, потому что в одиннадцатичасовых новостях показывают дополнительные пять минут спорта, - сказала она.

— Но почему вы сразу пошли на кухню? - спросил он.

— О, это была пятница, а в субботу на ужин собирались приехать мой сын и его семья. Я готовила свое особое жаркое с вином и морковью. Знаете, тот рецепт, что я дала вам для вашей жены.

— О да, это очень вкусно. Она испекла вам кое-что в благодарность, - сказал он без тени лжи на лице. Он придумал версию Сьюзен Фицджеральд специально для миссис Маккарти.

— Вам очень повезло. Сегодняшние молодые женщины только и делают, что «моя карьера это» и «моя карьера то». У них нет времени на создание домашнего уюта для своей семьи, - сказала она.

— Да, я очень везуч... но вы пошли на кухню, чтобы приготовить жаркое?

— О, нет, глупышка, я просто достала мясо, чтобы его разморозить.

— Понимаю, но почему бы вам не описать процесс шаг за шагом, чтобы я мог понять. Вам нужно быть осторожной. Мне неприятно это говорить, но люди моей профессии часто хотят обмануть людей и попытаться поставить им подножку. Не хочу вас пугать, но когда даете показания, вам нужно быть очень осторожной, - сказал он.

Они проговорили еще добрый час, и он убедил миссис Маккарти, что она видела Гамильтона с мусорными ведрами около 1:15 ночи.

Он уже собрался уходить, когда проскользнул вопрос, бывший в самом центре этого плана.

— Вы случайно не помните гостя того вечера на шоу Джея?

— О, да, это была милая маленькая девочка из большой актерской семьи. В наши дни она немного взбалмошная, но все равно хороший человек. Я просто ее обожаю, - сказала миссис Маккарти.

— Имеете в виду Сигурни Уивер? - спросил он, немного недоумевая.

— Нет, ее я терпеть не могу... это была, знаете, девушка из ET.

— Дрю Бэрримор? Вы уверены? - спросил он.

— Она, я никак не могу запомнить ее имя, но она такая милая.

— Чтобы я понял, вы заснули той ночью и проснулись от лая собаки Томпсонов. Думаете, это собака вас разбудила, но не уверены. Затем вы включили Джея, и шоу сразу же началось, а когда оно закончилось, вы выключили телевизор и пошли на кухню, - сказал он.

— Да, все так. Вы явно - основательный молодой человек.

Если бы миссис Маккарти была немного наблюдательнее, она бы увидела, что впервые в жизни на самом деле шокировала Стивена Фицджеральда. Но он быстро пришел в себя и понял, где именно была допущена ошибка, которую он искал. Почему хронология не сходится с реальностью, и где хороший прокурор мог бы прижать его дело. Это была та ошибка, которую может допустить пожилой человек, живущий в одиночестве. Простая путаница и ничего больше.

***

Суд над Гамильтоном начался в солнечный день. Репортеры заполонили небольшую улицу, проходившую мимо здания суда, своими телекамерами. Они установили камеры и микрофоны для утренних, полуденных и вечерних выпусков новостей, но пропустили медленное размывание аргументов обвинения.

В обычном порядке обвинение начинало с выступления своих свидетелей-экспертов, представив то, что, по их мнению, должно было стать уликами судебной экспертизы. Обычно это оставалось неоспоримым, но не в данном случае. Защита допрашивала каждого свидетеля.

Адвокат: Вы говорите, что нашли шерстяные волокна?

Свидетель: Да.

Адвокат: Какого рода шерсть?

Свидетель: Соответствует пиджаку подсудимого.

Адвокат: Пожалуйста, ответьте на вопрос. Какой вид шерсти?

Свидетель: Шерсть, похожая на овечью.

Адвокат: Вы в этом уверены? Овечью?

Свидетель: Да! Овечью.

Но самым длинным перекрестным допросом был допрос коронера. Он продолжался второй день. Очень уважаемый Джерри Точчи, проработавший в офисе коронера тридцать с лишним лет, к концу сорвался.

Адвокат: Вы говорите, что время смерти было определено, в силу ряда отдельных факторов, примерно в 11 часов вечера.

Свидетель: Еще раз. Мистер Фицджеральд, я сказал приблизительно, но это могло быть как в 9, так и в 1 час ночи.

Адвокат: Значит, со временем вы могли ошибиться?

Свидетель: Нет, я говорю еще раз - между 9 вечера и 1 часом ночи.

Адвокат: Но может быть раньше или позже?

Коронер Точчи повернулся к присяжным, слегка улыбнулся глупости адвоката защиты и очень категорично сказал: Я говорю примерно 11 часов вечера, но не раньше 9 и не позже 1 часа ночи.

Адвокат: Вы абсолютно уверены, что не раньше 9 и не позже 1 часа ночи? Вы уверены?

Свидетель: Да, с научной достоверностью!

После последнего свидетеля-эксперта обвинение чувствовало себя очень уверенно, но необходимо было показать мотив и уличить подсудимого в преступлении. Посему, они обратились к своим свидетелям. Первым из них был парковщик ресторана, поклявшийся, что Шелли Гамильтон вошла в McGuire's, элитный ресторан, под руку с крупным чернокожим мужчиной. Пара выглядела очень интимной. Но на перекрестном допросе он признал, что женщина была одета довольно вызывающе, а мужчина выглядел очень собственнически. Обвинение едва сдерживало ликование по поводу плохой работы защиты.

Всему хорошему приходит конец, и ловушка защиты сработала, когда обвинение вызвало Лори Лафаве. Все, что обвинение хотело получить от Лори, это простой рассказ о романтическом ужине жертвы и ее спутника, но, очевидно, у Лори были другие идеи.

— Он запустил одну руку ей под юбку, а другую - на ее грудь. Вел себя так, будто она принадлежит ему. Ну, то есть, это ведь приличное место, - сказала она.

— Да, спасибо. Вопросов больше нет, - сказал помощник прокурора-мужчина.

Помощников прокурора было двое, один - пожилой мужчина, а другой - молодая женщина. Прокурор исчез после первого дня, планируя свое драматическое возвращение для нанесения последнего удара - подведения итогов.

Когда поднялся Стивен, он сняд с мольберта, стоявшего у стола защиты, полотно, покрывавшее картину. Она с первого дня манила всех присутствующих в суде. Что скрывалось под этим покрывалом? Теперь все могли видеть, и в зале суда воцарилась тишина.

У судьи и присяжных был лучший обзор, и их глаза были прикованы к увеличенной фотографии лица мужчины. Возможно, это была фотография водительских прав, но по сути, на этой фотографии мужчина приветливо улыбался. Поэтому Стивен отказался от фотографии на водительских правах в пользу фотографии рабочего удостоверения школьного округа города. На этой фотографии Лерой Джонсон, старший сотрудник по обслуживанию, был хмурым.

До этого момента Лерой упоминался только как чернокожий мужчина. Невозможность его опознать была преднамеренным действием со стороны обвинения, поскольку в списке свидетелей защиты не было ни одного свидетеля, который мог бы опознать Лероя.

У Лероя была судимость за нападение. Судимость Лероя была старой и незначительной, но юридическая мудрость гласит: никогда не поднимай вопрос, который не подтверждает твое дело. Поскольку защита молчала, обвинение оставалось прежним. Но список свидетелей защиты на самом деле был бессовестной уловкой.

Стивен повернулся к Лори на свидетельской трибуне. Он знал, что все глаза, не обращенные на фотографию, устремлены на него. Он мог видеть на губах Лори легкую ухмылку, когда она подумала: какой же хитрый ублюдок этот человек.

— Лори, вы узнаете мужчину на этой фотографии?

— Да, это Лерой Джонсон, - ответила она так же, как репетировала со Стивеном накануне вечером.

— Протестую, - крикнул мужчина-прокурор.

По обычаю и судебному этикету исключительное право возражать имел прокурор-мужчина. На самом деле его претензии заключались в том, что защита использовала его свидетеля, но он попался в ловушку.

Судья обратился к свидетелю:

— Я полагаю, что обвинение, как и я, хотело бы знать, откуда вы знаете мистера Джонсона, кем бы он ни был.

— О, это тот человек, о котором мы говорили в ресторане с миссис Гамильтон.

— Понятно, - сказал судья, - но как вы могли узнать его имя?

— Оно было указано на его кредитной карте, когда он платил за ужин.

— Ну, адвокат, если хотите, в опровержение вы можете представить доказательства обратного, - сказал судья, зная, что прокурор этого не сделает. Защита переиграла. Судье придется понаблюдать за этим молодым человеком, выступающим от имени защиты. Этот адвокат был не тем, кем казался.

— Теперь можете сказать мне, во что был одет мистер Джонсон в тот вечер? - спросил Стивен.

— Да, серые рыбацкие широкие штаны и синий шерстяной спортивный пиджак.

— Протестую.

— Отклонено, - сказал судья. - Я уверен, что мистер Фицджеральд сейчас расскажет нам, откуда она знает, из чего был сделан пиджак.

Присяжные зашумели под общий смех в зале.

Голос Стивена упал на октаву, и он спросил:

— Откуда вы знаете?

— У меня три работы. Две - официанткой, потому что вас хотят держать неполный рабочий день, а третья - я работаю в магазине мужской одежды Big and Tall. Я узнала пиджак, который мы продаем - полностью шерстяной, средней толщины, с посадкой «хаски».

— Вопросов больше нет, - сказал Стивен.

— Можно нам перерыв? - спросил обвинитель.

Судья дал им небольшой перерыв, чтобы они могли собраться с мыслями, и, когда он это сделал, он окинул Стивена серьезным, но полным интереса взглядом. Мальчик может и не выиграть, - подумал он, - но это будет не из-за тупости.

— Мисс Лафаве... или мне следует называть вас миссис Мендес? - начал обвинитель при повторном допросе.

Лори была очень белой, англосаксонской на вид женщиной. Однако у нее был короткий брак с мексиканцем, депортированным как нелегальный иммигрант. У нее было трое детей, все от разных отцов, и она очень нуждалась в деньгах. Обвинение собиралось предпринять попытку отклонения собственного свидетеля - сложная судебная проблема. Вылив немного грязи на Лори, прокурор перешел к сути дела.

— Откуда вы знаете мистера Фицджеральда?

— Кроме как отсюда? Ну, он часто посещает «Макгуайр» с высокой, привлекательной брюнеткой по имени Сьюзен Синглтон. Я знаю это, потому что это имя указано на ее кредитной карте. Платит она, - сказала Лори, неодобрительно ткнув пальцем в сторону Стивена.

Зал суда разразился смехом. Стивен подождал, пока они немного стихнут, прежде чем произнести свою реплику.

— Она - моя жена! Клянусь! - сказал он отчаянным тоном, и тут раздался новый взрыв смеха.

Судья дал этому немного продолжиться и вернул суд к порядку. Тщательно отрепетированная инсценировка между Стивеном и Лори сделала свое дело. Обвинение было выведено из равновесия. Они перешли к пиджаку подсудимого.

— Вы можете опознать этот пиджак? - спросил прокурор, полагая, что свидетельница запнется и признается, что не может... но она не запнулась.

— Вряд ли; в магазине Big and Tall вы не найдете кашемира, - сказала она, как и репетировала.

— Что? - спросил озадаченный прокурор.

— Ну, знаете, это дорогая ткань, которая поставляется из Азии, от какой-то козы. Овечья шерсть гораздо дешевле, - со всей невинностью сказала она.

Прокурор повернулся к присяжным, в замешательстве смотревшим на него. Волокна на жертве не могли быть от пиджака подсудимого. Они должны были быть от другого. Из пиджака Лероя...

Обвинители посовещались и решили отказаться от этой затеи, пока этот свидетель не разрушил их дело. Лучше отмахнуться от него и забыть. В конце концов, их следующий свидетель был проще простого.

Элеонора Маккарти ощущала каждый из своих семидесяти одного года. У нее был всего один короткий телефонный разговор с молодой женщиной из прокуратуры, просто зачитавшей ее показания в полиции. Чтобы попасть в здание суда, ей пришлось пройти мимо всех этих фото- и телекамер. Она оказалась в ожидании в переполненном коридоре, в полном одиночестве. Когда ее вызвали в переполненный зал суда, она задрожала, но потом увидела среди всех этих незнакомых людей приветливое лицо.

Стивен широко улыбался, как будто рад был ее видеть, и, действительно, так оно и было.

Элеоноре пришлось поклясться говорить правду и назвать свое имя и адрес для протокола. Затем женщина-прокурор начала задавать ей короткие, прямые вопросы. Когда она пыталась объяснить что-нибудь, ей жестко сказали:

— Просто отвечайте на заданный вопрос.

— Вы наблюдали за подсудимым Роджером Гамильтоном той ночью?

— Что? Не понимаю?

— Вы видели подсудимого Роджера Гамильтона в ночь, когда была убита его жена?

— О, да, видела и...

— Где...

Стивен Фицджеральд поднялся на ноги. Он улыбнулся миссис Маккарти и сказал:

— Протестую, ваша честь, не могла бы обвинительница позволить своему собственному свидетелю заканчивать свои ответы?

Уильям Констебл проработал судьей девятнадцать лет из двадцати, необходимых для получения полной пенсии, но ему не хватало десяти лет до обязательного пенсионного возраста. За свою жизнь он повидал немало адвокатов, но мало кто из них был так ловок, как этот человек, стоящий перед ним сейчас.

— Да, адвокат подсудимого прав. Дайте вашему свидетелю закончить свои ответы, - сказал судья Констебль.

Молодая обвинительница глубоко вздохнула.

— Где вы видели мистера Гамильтона?

— На его подъездной дорожке. Он шел с мусорными баками к своему дому, после того как припарковал машину в гараже, - сказала миссис Маккарти, слегка улыбнувшись в знак благодарности адвокату защиты.

— Пожалуйста, скажите, в котором часу это было, - попросила обвинительница, благодарная за то, что удалось добраться до нужного вопроса с многословным свидетелем.

— 1:45 утра, - ответила свидетельница.

— ЧТО?! - За столом обвинения в поисках полицейского протокола возникла суматоха.

— Вы имеете в виду 12:45 ночи, не так ли?

— Нет, я совершенно уверена, что это было около 1:45 или чуть позже.

— Но полиции вы сказали 12:35!

— Нет, я сказала им «после программы Джея Лено, которая заканчивается в...»

Далее миссис Маккарти дала полное описание своих действий в тот вечер, включая сокращенную версию рецепта ее жаркого, но в отношении времени была непоколебима.

Когда Стивен поднялся для перекрестного допроса, она поприветствовала его теплой улыбкой, и он улыбнулся в ответ, сказав:

— Вопросов нет.

Обвинение выставило множество свидетелей, якобы по мотиву, но на самом деле для того, чтобы очернить характер подсудимого. В данном конкретном случае они фактически раскрывали характер на самом деле высокомерного и эгоистичного человека. Наконец, в четверг вечером они отдохнули и удалились в свой офис, чтобы составить план атаки на длинный список экспертов, предоставленный им защитой. Перчатки были сняты, а дубинки вынуты. Стивен Фицджеральд играл с ними, но теперь они были готовы. Молодая женщина обратила внимание на одного свидетеля, который, казалось, не выполнял никаких функций, - частного детектива по фамилии Лакс, которого, похоже, наняли почти в день суда.

— Для чего он нужен? - спросила она, но в ответ получила лишь пожатие плечами, и они вернулись к Роджеру Гамильтону, чтобы подготовить свой перекрестный допрос. Они намеревались разделать его на куски.

Вскоре, в 9:00 утра в пятницу, судья призвал суд к порядку.

— Готовы, мистер Фицджеральд? - спросил судья.

— Да, я вызываю Мартина Лакса.

Мистер Лакс был вызван, приведен к присяге, назвал свой рабочий адрес и свою профессию - частный детектив.

— На кого вы работаете в настоящее время? - спросил Стивен.

— На вас, мистер Фицджеральд.

— И что я просил вас сделать?

— Найти нынешнее местонахождение Лероя Джонсона.

— И вам это удалось?

— Да, удалось, - широко улыбаясь сказал Лакс, в то время как все в зале суда неосознанно наклонились вперед... за исключением, конечно, сидящих за столом обвинения, уже знавших ответ.

— И где он находится?

— В Рио-де-Жанейро, Бразилия.

На мгновение воцарилась мертвая тишина, затем вереница репортеров побежала к двери, словно что-то из старого фильма. К тому времени, когда судья Констебл восстановил порядок, прошло несколько минут, и обвинители решили не допрашивать свидетеля. Они опасались констатировать как факт, что Лерой остановился в «Рио Хилтон» и жил там с самого начала процесса. То, что произошло дальше, было настолько же внезапным, насколько и неожиданным.

— У защиты все, ваша честь, и я готов к заключительному слову.

— Ваша честь, мы просим перерыв, - сказали обвинители.

Судья Констебл, казалось, задумался, но на самом деле пытался понять, кого ему напоминает Стивен.

— Простите, адвокат, если защита готова, она может продолжать. Не волнуйтесь, я дам вам время, чтобы привести сюда окружного прокурора для его важного момента.

Судья не добавил, что он ожидает, что прокурор будет немного неподготовленным, а именно этого и добивалась защита.

Кто же играет в эту игру так быстро и грязно? - спросил себя судья.

Стивен был краток и немногословен. Он подтащил мольберт с фотографией Лероя Джонсона к ложу присяжных и в течение двадцати минут излагал свои аргументы против человека, которого здесь не было, чтобы защищаться, закончив свое выступление вопросом:

— Так кто же убил Шелли Гамильтон? Муж-рогоносец, приехавший после того, как коронер сказал нам, что она мертва? Или мужчина, с которым она ужинала - мужчина, бывший собственником, сексуально агрессивным и теперь удобно расположившийся вне досягаемости закона?

Завершая свое выступление, он посмотрел в глаза каждому присяжному, чего не удалось сделать окружному прокурору, произнесшему великолепную речь в сжатые сроки. Не помогли окружному прокурору и несколько явно искаженных фактов, последний из которых стал результатом ловких манипуляций защиты относительно того, во сколько Роджер вернулся домой и из какой ткани был сшит его пиджак. Но прокурор не присутствовал при рассмотрении доказательств, поэтому не был знаком с тем, что происходило в зале суда. В конце концов, вариант был беспроигрышным, не так ли?

Судья отправил присяжных на совещание чуть позже трех часов. В этот момент он щелкнул пальцами: Есть, - подумал он, - этот молодой помощник окружного прокурора из Ван Паттена! Как его зовут? Что-то ирландское.

Присяжные вернулись с вердиктом о невиновности как раз к вечернему выпуску новостей. Телерепортеры были удивлены вердиктом, потому что их не было в зале суда. Репортеры от печатных изданий уже написали свои статьи. Как сказал один из лучших писак, поднимая тост за своих коллег в McGeary's, баре с дырявыми стенами рядом со зданием суда, толстая леди пропела 1:45, и все, что сделал частный детектив, это опустил занавес на голову окружного прокурора. Гамильтон был невиновен во всем, кроме мнения прокурора, по крайней мере, на несколько дней - так утверждали СМИ.

Когда после отпуска вернулся Лерой, репортеры запели другую песню. Оказалось, что он, как ни удивительно, выиграл конкурс, о котором не помнил. Туристическое агентство заверило его, что он на самом деле выиграл поездку, которая не подлежит изменению или возврату. По возвращении у Лероя оказалось пресловутое железное алиби, подкрепленное видеозаписью с камер наблюдения, на которой в 9:15 вечера он встречал свою сестру в аэропорту, а также полудюжиной свидетелей его местонахождения до глубокой ночи.

В газете Times Union была опубликована резкая редакционная статья о том, как богатые избегают правосудия, в то время как бедные редко могут его найти. Все знали, что речь идет о деле Гамильтона и о хитроумном адвокате, его представлявшем.

***

Сьюзен Синглтон смотрела через кухонный стол на своего любимого мужа. Он был героем-победителем в деле Гамильтона. Несмотря на ее ворчание, а она призналась себе, что действительно ворчала, он уклонялся от камер. Но, глядя на него, поняла причину. Он мог бы спрятаться от всего мира и даже обмануть самого себя. Но Сьюзен была женщиной, любившей его, знавшей его и бывшей рядом с ним все последние годы - и в хорошем, и в плохом.

— Он был виновен, как и говорят. Он убил эту женщину и ее нерожденного ребенка. Он - чудовище, а ты помог ему выйти на свободу, - сказала она, но при этом протянула руку через стол, чтобы утешить мужа.

Она была в растерянности. С одной стороны, ей хотелось кричать о его достижении с крыши Капитолия, но с другой стороны, ей было больно за убитую жену и ее мертвого ребенка.

Со своей стороны, адвокат Стивен Фицджеральд ничего не рассказал жене. Ни о том, как он подкупил официантку, чтобы та немного исказила правду. Как хорошо заплатил ландшафтному дизайнеру за то, что он ничего не сказал о гильзе, найденной в кустах роз. И уж тем более о том, как сонная пожилая женщина включила видеомагнитофон и тем самым посмотрела в четверг вечером «Сегодняшнее шоу» с Дрю Бэрримор примерно в 10:30, а не пятничную передачу с Сигурни Уивер. Миссис Маккарти была разбужена, как он подозревает, выстрелом, который слышали только она и соседская собака. Она видела, как возвращался к себе домой Гамильтон, после того как избавился от улик своего преступления в кустах у подъезда. Стивен держал все это в секрете, предъявляя Роджеру Гамильтону счет, в котором была указана и стоимость поездки в Рио.

Роджер возражал против счета - вплоть до того момента, когда Стивен объяснил, как плохо будет Роджеру, если, защищая свой счет, Стивен будет вынужден объяснить цель и необходимость всех расходов.

— Вы знаете, что ваша вина заставила меня потратить это дополнительное время и деньги. Прикиньте, что подумают люди, и сколько семья вашей покойной жены сможет у вас отсудить.

По мере того как суд над Гамильтоном затухал, начали разгораться президентские выборы. Внимание Сьюзен Синглтон было отвлечено от ее мужа. Но в умах людей зарождался его образ. Его звали Фокси Фицджеральд, и он был адвокатом по уголовным делам. Как и все хорошие вымышленные персонажи, он был выдумкой, основанной на реальности. Только в данном случае реальность была особенно неприятной.