Сэм

Однажды после обеда дела шли очень медленно, и я решил прийти домой пораньше, а поскольку было так рано, дети, вероятно, уже спали. Я подумал, что смогу порезвиться с их матерью. Когда вернулся домой, там никого не было, и я пошел к Шэрон, застав Шэрон и Джерри на кухне, очевидно, ведущими девичий разговор. Я предложил Шэрон присмотреть за детьми, а мы с Джерри пойдем домой, чтобы заняться «планированием выходных». Мне отказали, сославшись на то, что Шэрон нужно выполнить несколько поручений, которые нельзя отложить.

В итоге, я остался у Шэрон с Джерри на вторую половину дня. Я подумал, что, может быть, мы с Джерри могли бы устроить нашу возню там, но Шэрон опять мне отказала, заметив, что в итоге нам могут помочь с планированием дети. Я знал, что мне придется подождать до вечера, когда дети лягут спать.

Когда дети начали просыпаться от сна, я направился в спальню. По дороге мне захотелось отлить, и я зашел в ванную в комнате Шэрон. Ее спальня была безупречно чистой, и я заметил на кровати ее очень сексуальную ночнушку – бэби-долл. Я остановился, чтобы полюбоваться ей, и не мог не спросить себя, как она в нем выглядит. Она очень высокая и с полной фигурой. Наряд казался ужасно маленьким. Конечно, такой наряд не предназначен для того, чтобы скрывать многое.

Я сделал свое дело и пошел к детям. Когда вернулся, шепнул Джерри, что у Шэрон – очень сексуальная ночная одежда. Джерри поинтересовалась, откуда я это знаю, и я рассказал ей. Когда она задавала вопрос, я заметил в ее голосе необычную дрожь, но не придал этому значения. Затем я сказал ей, что квартирант Шэрон – счастливчик. Джерри ответила, что она понятия не имеет об этом, и что это не наше дело. Конечно, – сказал я про себя, – вы, женщины, не говорите между собой о таких вещах.

Это напомнило мне о необходимости спросить Джерри сегодня вечером, когда она собирается надеть бэби-долл, что я подарил ей на день рождения. После того как я подарил ей ночнушку, она лишь на короткое время примерила ее для меня. Как оказалось, из-за того, что произошло позже вечером, я совсем забыл о бэби-долл.

В тот вечер я был готов к действиям. Когда желал детям спокойной ночи, из кухни послышался хлопок и тяжелый удар. Я бросился туда и увидел, что на полу лежит Джерри, а рядом с ней валяется одна из табуреток. Она объяснила, что поскользнулась и ударилась об угол табуретки прямо между ног. По ее просьбе я помог дойти до ванной, она вошла и закрыла за собой дверь. Через несколько минут вышла и сказала, что у нее синяк, но боль проходит. Что ж, на этом мои надежды на эту ночь закончились.

Я был удивлен, что на следующий вечер у меня был потрясающий секс. Я и правда был удивлен, поскольку был уверен, что Джерри, вероятно, все еще будет испытывать боль. Я был поражен тем, что на том месте, что она описала, не было никаких синяков, и она не чувствовала никакой боли.

Я все еще не мог выбросить из головы, насколько маленькой была ночнушка Шэрон. Просто не мог мысленно погрузить Шэрон в нее. У меня не было проблем с тем, чтобы погрузить в нее Джерри, и мысленно я это сделал. Мне понравилось то, что я себе представил, и это опять напомнило мне необходимость спросить Джерри, когда она собирается надеть бэби-долл, что я подарил ей на день рождения. Она сказала, что ей очень жаль, но она совсем о ней забыла, и что удивит меня как-нибудь вечером.

Джерри

В течение следующих шести недель я обычно имела член Марка два раза в неделю. По понедельникам и пятницам у Сэма были напряженные дни, и он редко возвращался домой в обычное время, обычно – во время ужина или позже. В эти дни я встречалась с Марком. В эти дни у меня хорошо получалось ходить на сторону, так как вероятность секса с Сэмом в те вечера была невелика.

Все шло хорошо, и я наслаждалась лучшим из двух миров. Мне бы приходилось оправдываться перед детьми за те дни, что была с Марком, поскольку не ходила в парк и не обедала с ними, но мое отсутствие, казалось их, не беспокоило, и они всегда были рады видеть меня по возвращении.

Сеансы с Марком продолжали быть фантастическими. Марк был джентльменом и всегда следил за тем, чтобы я достигла кульминации. Он не был таким нежным как Сэм, но был хорош. По истечении шести недель я не была готова закончить роман и проанализировала свои действия и поступки, чтобы убедиться, что не стала слишком оборзевшей или самоуверенной.

Единственная возможная проблема, которую я смогла обнаружить, – это как оправдать то, что в те вечера, когда я была с Марком, у меня не было секса с Сэмом. Но на самом деле, в этой ситуации не было ничего необычного. Я нередко отказывалась от секса по разным причинам. Кроме того, заниматься сексом более двух, а иногда и трех раз в неделю было для нас необычным, и к тому же, один из наших разов почти всегда приходился на субботу. Подумав об этом, я поняла, что за последние несколько месяцев мне пришлось отказывать Сэму из-за Марка только дважды.

Завершив обзор, я почувствовала себя очень виноватой и начала думать, как мне закончить роман. Я была достаточно умна, чтобы понимать, что не смогу вечно обманывать Сэма. Кроме того, становилось все труднее унять чувство вины, несмотря на то, что секс по-прежнему был потрясающим.

Сэм

Все казалось вполне нормальным, и единственное, что я осознавал, это то, что в последнее время наш секс казался гораздо более страстным и интенсивным, чем раньше, и что движущей силой этого была именно Джерри, но кто может на такое жаловаться?

Однажды, в пятницу днем, вернувшись домой, я, как обычно, остановился, чтобы поиграть с детьми, прежде чем войти в дом. Во время игры они спросили меня, почему у мамы так много поручений и почему она не всегда обедает с ними, как раньше. Я сказал им, что не знаю, но уверен, что мама делает все это, чтобы мы были сыты, одеты и счастливы. Они приняли это объяснение и вернулись к игре.

Когда вошел в дом, мне стало интересно, что случилось такого, что заставило детей задать этот вопрос. Сначала подумал, что просто спрошу об этом Джерри, но потом что-то в глубине моей головы подсказало, что говорить об этом не стоит. В связи с недавними изменениями в нашей сексуальной жизни, у меня уже давно были тревожные чувства. А теперь еще и вопрос детей усилил мою тревогу. Очевидно, что-то изменилось так, что дети об этом знали.

К тому времени, когда ужин закончился, я отмахнулся от своих мыслей и, после того как дети легли спать, сказал Джерри, что некоторое время побуду в гараже. Я купил новые электрические ножницы по металлу для работы во дворе и хотел осмотреть их и найти им место для хранения.

Удовлетворившись своей покупкой, я решил, что пристрою их на прищепку. Я быстро обнаружил, что для того чтобы подвесить ножницы, мне придется либо переставить все на доске (у каждого предмета был свой нарисованный силуэт), либо передвинуть доску сантиметров на тридцать влево, чтобы ножницы не упирались в воздухораспределитель, где они, вероятно, станут вибрировать и шуметь. Я решил, что передвинуть доску будет проще и лучше всего, и включил эту работу в свой список дел на следующий день.

На субботу у нас был запланирован целый ряд дел, и среди них Джерри обещала сводить детей в кинотеатр на новый мультфильм. Я отпросился с просмотра, так как мультфильм меня не очень интересовал, а мне еще требовалось подстригать газон.

Закончив с газоном, я отправился в гараж и принялся за перенос доски с прищепками. Передвинуть ее было легко, так как она держалась на шести креплениях, вкрученных в стенные анкеры. Я мог обойтись установкой двух новых анкеров. Просверлил отверстия, установил анкеры, а затем выкрутил винты, удерживающие доску. Когда вытащил доску, на пол за газонокосилкой что-то упало.

Я положил доску и потянулся за газонокосилку. Моя рука коснулась какой-то заламинированной картонки. Я подумал, что это – из магазина электроники, где были какие-то электронные приспособления. Но, к моему удивлению, когда вытащил на дневной свет, это оказался блистер с противозачаточными таблетками.

Я улыбнулся, подумав: Боже, это точно динозавр из нашего прошлого. Его засунули подальше после моей вазэктомии более трех лет назад. Но улыбка померкла, когда я понял, что он не пыльный и не грязный. Встав, я увидел углубление в стене, из которого он, должно быть, выпал, но если бы блистер и был старым, то все равно был бы пыльным. Я протянул руку в углубление и толкнул кусок фанеры, который смог увидеть. Когда я надавил, фанера поддалась, я услышал какой-то шум, и что-то упало в прачечной. Я пошел в прачечную и заметил фанерный щит и упавшую коробку с содой.

К этому моменту у меня в желудке поселилось тошнотворное чувство. Сразу же возник вопрос: зачем Джерри понадобилось их прятать? Очевидно, что не от детей. Если она их употребляет, то прятать их требовалось только от меня. Я прочитал надпись на таблетках, и надо же, их количество совпало с текущим циклом Джерри, насколько я мог посчитать. Совпадение? Мне было трудно убедить себя в теории совпадения, тем более что блистер не обесцветился и был чистым. Мысль о том, что Джерри снова принимает таблетки, могла означать лишь то, что она занимается сексом, но не со мной. Я бросился к двери гаража и вытошнил свой завтрак и обед на клумбу. Потом сидел, плакал и спрашивал себя: «Почему?».

Мне требовалось подумать, и я знал, что конфронтация сейчас ничего не решит. Хотя это и маловероятно, но ведь может же быть какое-то разумное объяснение.

Пока я размышлял над различными аномалиями последнего примерно месяца, части головоломки начали собираться вместе. Но все равно оставалось слишком много дыр. Много косвенных улик, но ничего основательного, на что я мог бы опереться. До среды меня в городе не будет, так что, до этого времени я не смогу еще раз проверить таблетки. Это дало бы первый ощутимый ответ «за» или «против».

Джерри

В первой половине недели Марка в городе не было, и у меня осталось время, чтобы немного разобраться в себе. Похоть, поглощавшая меня, когда я была с Марком, не уменьшилась, и я вообще-то не хотела прекращать отношения, но знала, что сделать это мне придется.

Я была очень обеспокоена прошлыми выходными. Произошло нечто, что сильно расстроило Сэма. Я отвела детей в кино, а когда мы вернулись домой, он был очень озабочен, и я поняла, что его что-то беспокоит. После завтрака на следующее утро он подтвердил, что очень обеспокоен. Не сказал чем именно, и это очень необычно. Приближается конец недели, а с ним по-прежнему что-то не так. Внешне его проявления и действия кажутся нормальными, особенно когда он с детьми. Но вдали от детей он озабочен, и очевидно, что что-то очень не так. Близости у нас не было с прошлой субботы.

Конечно, я сразу же подумала о том, что он узнал о моей измене. И снова проанализировала свою прошлую деятельность и, в конце концов, пришла к выводу, что он никак не мог узнать об этом, и особенно, чтобы так быстро преобразиться, пока мы с детьми были на представлении. Тем не менее, сейчас его поведение меня беспокоит. Также я пришла к выводу, что если бы он узнал о моей неверности, то уже наверняка бы что-нибудь сказал или сделал. Сэм – человек действия, и не сидит на месте, когда есть то, что он может предпринять.

Я надеялась, что это – не серьезные проблемы на работе. Там много увольнений, и я молилась, чтобы Сэм не попал под одно из них. Рассудила, что если бы он попал, то, скорее всего, ничего бы не сказал, пока об этом не объявят.

Наконец, я отложила эту проблему и с нетерпением стала ждать пятницы, зная, что Марк со своим большим инструментом вернется в четверг вечером, и на следующее утро я смогу насладиться сексом с ним.

Пятница с Марком была такой, как я и ожидала. Наверное, частично это была порочность, частично – запретный плод, частично – опасность, а в основном – удовлетворение похоти, что делало наши занятия такими захватывающими. Однако моя совесть продолжала бороться с осознанием того, что я изменяю, и что если меня поймают, то это опустошит Сэма и, скорее всего, положит конец нашему браку. Я очень переживала, потому что не могла ответить на вопрос: «Если люблю Сэма так сильно, как говорю, то почему делаю это?»

В конце следующей недели Сэма в городе не было, и я практически забыла о его душевном состоянии. Знала, что он справится с тем, что его беспокоит, и просто выкинула все из головы. Я с нетерпением ждала его возвращения в субботу.

В субботу вечером, когда вернулся Сэм, я его удивила. Перед тем как он лег спать, я переоделась в бэби-долл, которую купила недавно. Когда он вошел в спальню, по блеску в его глазах я поняла, что заслужила его одобрение. Затем он вдруг нахмурился, видимо, внимательно посмотрел на меня и/или мою ночнушку, а потом сказал, что слишком устал, почти оттолкнул меня с дороги и ушел спать.

Я была опустошена и, что еще хуже, очень расстроена его внезапной переменой от кажущегося возбуждения и желания лечь со мной в постель к нежеланию быть со мной. Что вызвало в нем такую внезапную, радикальную перемену? Это было похоже на изменения, произошедшие, когда я была в кинотеатре с детьми в те выходные, когда все это началось.

Ложась в постель, я была уверена, что он не спит. Лежала, не зная, что делать. В конце концов, заснула. Когда проснулась утром, он уже ушел из дома, не сказав ни слова.

Теперь меня охватила паника. Когда Сэм вернулся домой, я спросила, что случилось, и тут же поинтересовалась, почему он ушел так рано, даже ничего не сказав и не поцеловав меня на прощание. Он всегда целует меня, уходя, даже если я еще в постели и не готова вставать.

Его ответ не был тем, на который я надеялась, но стало ясно, что если у него проблемы на работе, то он может уйти пораньше, чтобы разобраться с ними.

Сэм

В субботу вечером, когда я вернулся домой, Джерри, как и обещала, надела бэби-долл. Черт, но она выглядела красивой и очень сексуальной, и пришедшая мысль покинула меня. Затем я сделал второй дубль.

Это – НЕ ТА бэби-долл, что я купил для нее. Та, которую я купил, была разрезана с каждой стороны почти до подмышечной впадины. На той же, что была одета на ней сейчас, никаких разрезов не было. Теперь я вспомнил, что у той, что я видел в доме Шэрон, были разрезы. Наконец-то до меня дошло! Ночнушка бэби-долл, что я видела у Шэрон, принадлежала Джерри, вот почему я не смог мысленно затащить в него Шэрон.

Мне хотелось подойти к ней, сорвать эту чертову штуку, посадить ее к себе на колени и сделать ее попу ярко-красной, причем часть этого красного цвета была бы ее кровью. Конечно, я этого не сделал. Очень неласковым голосом я сказал ей, что устал, оттолкнул ее и пошел спать. Мне было так плохо, что я не мог заснуть. В четыре часа утра я сдался, оделся и вышел из дома. Я пошел в местную блинную, заказал завтрак и немного поел, пытаясь привести свои мысли в порядок.

Когда вернулся домой тем вечером, я увидел, что она расстроена, и снова спросила меня: «Что случилось?» и, не дожидаясь ответа, поинтересовалась, почему я ушел так рано и почему не поцеловал ее на прощание?

Я просто сообщил ей, что у меня были проблемы, которые требовалось решить. Когда она поинтересовалась, что за проблемы, я ей не ответил.

***

Первые пару дней, когда я приходил с работы, семья была дома. Но в среду они остались у Шэрон. Я сразу же пошел в прачечную и достал блистер с таблетками. Конечно, таблеток стало меньше. Теперь я точно знал, что она принимает таблетки. Все становилось на свои места, например, что дети удивлялись ее отсутствию на обеде. Должно было быть нечто большее, нежели редкие пропуски обеда, вызвавшие их вопросы. Это было прямо у меня под носом, а я не замечал. Она ебалась с тем козлом, что жил в комнате у Шэрон.

Теперь я знал, что требуется сделать, чтобы получить убедительные доказательства. Если я обвиню ее без доказательств, она просто будет все отрицать, а эта сучка Шэрон ее поддержит. У Джерри определенно есть роман, и я рассудил, что это не обязательно роман с соседом Шэрон, как там его зовут? Ах, да, Майк или Марк или что-то в этом роде. Но вероятность того, что это он, высока.

В это время мои эмоции перешли от чувства тошноты к откровенной ярости. Если бы я был жестоким, кто-то очень быстро бы пострадал. Эта неверность не могла продолжаться, и я собирался докопаться до истины. Если мои подозрения подтвердятся, Джерри придется бы искать новую жизнь. С нами было бы покончено.

Ну, с кем бы она ни занималась, она почти наверняка будет делать это в доме Шэрон, потому что у нее не хватит времени, чтобы уехать далеко. Затем меня посетила ужасная мысль, что она может делать это в нашем доме. Я знал, что если прав, то связь происходит в моем доме или в доме Шэрон, и получить то, что мне нужно, не составит труда.

Теперь у меня будут доказательства, хотя в суде они и не пройдут. Но у меня есть достаточно оснований, чтобы начать планировать, как я буду действовать в этой ситуации. Я знал, что собираюсь начать сеять семена страха и что, в меру своих возможностей, я собираюсь сделать ее жизнь неприятной. Я хотел, чтобы она начала догадываться, что я знаю, если вообще что-то знаю. Короче говоря, я должен сделать все возможное, чтобы она чувствовала себя некомфортно.

У меня есть очень хороший друг, у которого имеется доступ к оборудованию для наблюдения. Кроме того, Шэрон попросила меня установить дополнительные телефоны в ее гараже и на новой солнечной веранде. Я сказал, что с удовольствием установлю их за стоимость материалов. Что ж, Шэрон, удлинители вот-вот будут установлены.

В четверг я связался со своим другом и договорился об аренде шести камер, центрального регистратора, дистанционного передатчика/приемника и шести пультов управления датчиками движения.

Понедельник и пятница, как правило, дни самые загруженные, и очень часто я возвращаюсь домой поздно, а к тому времени как прихожу домой, я обычно устаю. Мне пришло в голову, что любовные похождения Джерри вполне могут быть по понедельникам и/или пятницам, поскольку в это время меньше всего шансов, что я приду домой раньше, и меньше всего шансов быть обнаруженными. Это также объясняло, почему дети спрашивали о маминых поручениях по пятницам.

Я знал, что с установкой придется подождать до понедельника, так как не хотел, чтобы кто-нибудь видел, чем я занимаюсь. Я взял отгул на полдня, забрал видеооборудование, получил инструкции по правильной установке и уехал домой.

Выйдя из дома в понедельник (якобы для того, чтобы идти на работу), я позвонил домой и не получил ответа, поэтому был уверен, что Джерри и дети – у Шэрон. Проехал мимо дома Шэрон около десяти, но ничего не увидел. Проехал мимо парка, и, конечно, Шэрон и дети были там. Однако я не увидел Джерри. У меня сразу же возникло искушение пойти к Шэрон и посмотреть, что происходит в курятнике. Потом подумал: нет, даже если и поймаю их, то будет мое слово против ее.

Я решил, что сейчас самое подходящее время для установки видеокамер и центрального записывающего оборудования в нашем доме. Кроме того, сделав это сейчас, у меня будет чем потрясти Джерри впоследствии. Пока занимался этим, я установил телефонную прослушку, которая поступала на записывающее устройство. Меня удивило, что, хотя система наблюдения была довольно сложной, поскольку была беспроводной, установка прошла очень быстро, и я закончил чуть позже двух часов дня.

Затем я отправился в дом Шэрон. Дети только что легли спать, а женщины были на кухне. Я застал их врасплох, постучав в заднюю дверь и открыв ее. Джерри была взволнована, увидев меня дома так рано в пятницу.

Она хотела знать, что я делаю дома в такой час.

Я сказал, что это просто один из тех необычных дней, когда дела позволили мне прийти домой пораньше. Затем я слегка подколол Джерри, сказав:

– Привет, тоже рад тебя видеть. Твое приветствие заставляет меня задуматься, что происходит. Я что-то прервал?

Она побледнела, и я обратил внимание на то, что она накрасилась, что делает редко, только по особым случаям. Также я заметил, что макияж размазан. Мне пришлось побороть желание подойти и не очень аккуратно стереть макияж полотенцем для посуды, лежащим на кухонной стойке.

Я определенно застал ее врасплох и потряс. Во время разговора я делал подробные мысленные заметки о доме и даже забрел в спальни, чтобы проверить их на наличие инсталляций. Затем вернулся на кухню. Я был готов бросить гранату ей на колени, сказав:

– Кстати, Шэрон, ты помнишь, я обещал установить удлинители?

Она загорелась и сказала:

– О, да. Мне было интересно о них узнать.

Я сказал, что буду в этом районе где-то в понедельник и тогда заеду и установлю их.

Джерри слегка вздохнула и сказала:

– Сэм, почему бы тебе не сделать это на выходных? Ты же не хочешь брать на работе отгул?

Я сказал, что мы устанавливаем молниезащитное оборудование, и что мой босс разрешил мне заняться своим домом и домом Шэрон, где я добавлю телефонные удлинители, пока буду заниматься молниезащитой.

Джерри вмешалась в мой план и спросила, не собираюсь ли я в понедельник заняться и нашим домом. Она только что нажала на гашетку гранаты, а я уже собирался ее бросить. Я с нетерпением ждал ее реакции, когда она взорвется у нее перед носом, и сказал:

– Нет, я вернулся достаточно рано, чтобы оборудовать наш дом до того, как приехать сюда.

На мгновение я подумал, что она упадет в обморок. Она побледнела и с трудом пролепетала:

– О, как мило.

Затем она извинилась и почти побежала в ванную. Я видел, что она очень потрясена, и теперь был уверен, что у нее был секс, но не намного раньше. Если бы я пришел сюда, прежде чем делать установку дома, то вошел бы прямо к ним.

Она была в ванной пять или десять минут, и когда вернулась, я увидел, что она плакала. Тушь потекла, и она не хотела на меня смотреть. Мне было приятно, что я поставил ее «на волосок» и что она чувствовала себя крайне неловко. Хотя я был доволен своим выступлением, мне хотелось сблевать.

Шэрон подошла к ней и что-то прошептала на ухо. Она полностью отвернулась от меня (я уверен, что она пыталась спрятать свое лицо), а затем спросила Шэрон, не может ли она принять душ, прежде чем отправиться домой.

Поскольку она уже была на волоске, я решил сделать еще один укол. Я сказал в шутливой манере:

– Почему бы не подождать, пока мы вернемся домой, и сможем принять душ вместе?

Я хотел посмотреть, как она будет извиваться от мысли, что я хочу заняться сексом сегодня вечером.

Она чуть не потеряла самоконтроль. Пыталась скрыть это, изображая смущение. Она сделала несколько слабых оправданий и, наконец, пошла в душ, прежде чем мы ушли.

По дороге домой она спросила меня, не могу ли я звонить и сообщать ей, когда буду приходить домой так рано, что мое появление напугало ее до смерти, и она подумала, что что-то случилось. Я ответил, что такое случается нечасто, поэтому не стоит беспокоиться, но она продолжала. Отметила, что за последнее время я уже вторую пятницу прихожу домой рано. Я снова попал в точку, когда спросил в шутливой манере:

– Что случилось, боишься, что поймаю тебя на том, чего ты не должна делать?

Я увидел, как она напряглась, и она оставила этот вопрос.

Мгновение спустя она попросила меня вернуться домой с детьми. Она, мол, забыла что-то у Шэрон, и ей требуется вернуться и забрать это. Она будет дома через несколько минут.

Пока готовился ужин, я сделал ей еще один укол. Подошел к ней сзади у раковины, погладил по заднице и сказал:

– Не могу дождаться, когда дети лягут спать.

Она дернула передо мной задницей, но ничего не сказала.

Джерри

Начиная примерно с двух часов дня в пятницу, я получила несколько сотрясающих до костей ударов. Я была с Марком почти до часу дня – времени, когда Шэрон с детьми возвращается из парка, а Марку нужно собираться на работу. К счастью, когда раздался стук в дверь кухни Шэрон и вошел Сэм, я была одета, но еще не успела привести себя в порядок. Я чуть не умерла. По пятницам ему удается вернуться домой едва к ужину. Я задохнулась, когда поняла: Тридцатью минутами раньше, и он бы нас застукал. Надеюсь, я не выказала от неожиданности свой страх.

Это был первый шок. Второй шок наступил, когда он сказал, что в следующий понедельник установит телефонные удлинители Шэрон. Это создавало большую проблему. Марк был за городом, подменяя друга на выходные, и возвращался домой не раньше трех или четырех часов утра понедельника. Мы должны были встретиться до обеда. У меня нет возможности связаться с ним до раннего утра понедельника, а Сэма не должно быть рядом, когда я буду звонить.

Но от настоящего шока у меня чуть не подкосились колени. Я узнала, что Сэм вернулся домой до полудня и нашел время, чтобы установить в нашем доме какое-то защитное устройство. Если бы он приехал прямо к Шэрон, то мог бы зайти прямо к нам с Марком.

Я не могла себя контролировать и начала вздрагивать. Мне пришлось убежать в ванную, чтобы прийти в себя. Я не могла перестать думать о том, что могло бы случиться, если бы он не устанавливал оборудование, перед тем как прийти. Пока мои мысли неслись, начали течь слезы. Я была в панике и на грани срыва. Наконец, я взяла себя в руки и поняла, что должна вернуться к ним, пока Сэм не начал интересоваться, что со мной не так.

Я схватила «Клинекс», быстро вытерла глаза и вернулась на кухню. Не могла смотреть на Сэма и села как можно дальше от него. Я вернулась всего на минуту, когда ко мне подошла Шэрон и прошептала, что у меня потекла тушь. Это чуть не вывело меня из равновесия. Я задалась вопросом, увидел ли Сэм потекшую тушь, и почти знала ответ. Теперь меня снова охватила паника. Мне требовалось положить конец этому внезапному хаосу и вернуться домой, где я могла бы попытаться прийти в себя. Я попросила Шэрон разрешить мне принять душ, перед тем как идти домой, и Сэм снова поразил меня, предложив дома принять душ вместе. Я не могла так рисковать. Мне нужно было снять макияж и молиться, чтобы он этого не заметил. Придумав кучу неубедительных оправданий, я пошла в душ.

Пока была в душе, я поняла, что это уже вторая пятница, когда Сэм приходит домой рано, и что в обоих случаях он почти меня застукал. Затем я подумала, не изменился ли его график, и не будет ли это происходить и впредь. Мне требовалось разработать какую-то систему безопасности, чтобы он не приходил домой раньше времени без моего ведома.

По дороге домой я спросила его, не может ли он звонить мне, если будет приходить домой так рано, поскольку он меня очень напугал. В оправдание я сказала, будто испугалась, что случилось что-то серьезное. Он просто сказал, чтобы я об этом не беспокоилась, это случается лишь в редких случаях. Я надавила на него и спросила, не может ли он делать это в любом случае? Но его вопрос, не делаю ли я чего-то предосудительного, заставил меня замолчать.

Сегодня днем он неоднократно нажимал на мою тревожную кнопку, и теперь я опять начала задаваться вопросом и думать, что он каким-то образом подозревает или знает о моей измене. Я знала, что не могу рисковать насчет понедельника, и сказала Сэму, что кое-что забыла у Шэрон, что вернусь, заберу это и через несколько минут буду дома.

У Шэрон я рассказал ей, что сказал Сэм, и что я заметила, и что мне стало страшно. Я спросила, не знает ли она, как связаться с Марком.

Она ответила, что знает и уверена, что в воскресенье он ей позвонит. Я попросила ее рассказать Марку о том, что случилось, и объяснить, что в понедельник мы должны быть простыми знакомыми. Она сказала, что сделает это и что сообщит, когда поговорит с ним.

Пока шла домой, мои мысли неслись вскачь. Я не могла смириться с тем, что была настолько близка к тому, чтобы меня поймали. Еще и комментарии Сэма... Знает ли он что-то, или это моя совесть играет со мной в игры? Я снова проследила свои действия и не нашла никаких дыр в своем прикрытии. Также я сказала себе, что если бы у него были подозрения, он бы непременно пришел прямо к Шэрон, чтобы все проверить. Я снова пришла к выводу, что мой секрет в безопасности, но знала, что мне придется быть гораздо более осторожной и что я должна серьезно подойти к вопросу прекращения романа. Я знала, что не переживу еще одного удара, подобного тому, что был нанесен сегодня.

Я еще не была вне опасности. Пока мы готовили ужин, Сэм сказал, что с нетерпением ждет вечера, чтобы затащить меня в постель. Я не ответила на его намек. Мне нужно было быстро соображать. Я не хотела, чтобы он так скоро входил в меня.

Пока Сэм был с детьми, я позвонила Шэрон, объяснила ситуацию и спросила, не могла бы она позвонить и попросить меня посидеть с детьми, оправдываясь тем, что у нее, якобы, неожиданное свидание. Она была готова помочь.

Сэм вернулся, уложив детей спать, а позже, когда мы смотрели телевизор, зазвонил телефон. Сэм ответил, и Шэрон хорошо сыграла свою роль. Она объяснила ему, почему звонит так поздно. Он спросил, до какого времени, а потом подошел ко мне с телефоном, и сказал, чего хотела Шэрон, и сказал, что она думает, что будет дома к часу. Я спросила, не будет ли он возражать, и он неохотно ответил, что нет. Я спросила, во сколько я ей нужна, и он ответил, что «как только смогу приехать», и что за Шарон заедут в девять. Я взяла со стола свою сумочку и ключи от дома и пошла к Шэрон.

Когда выходила за дверь, он окликнул меня:

– Не опаздывай. Буду ждать тебя в постели.

Боже, что мне теперь делать? Он просто не сдается. Почему он делает это сегодня? Это так на него не похоже.

Сэм

После того как Джерри уехала к Шэрон, я сидел с включенным телевизором, не обращая на него никакого внимания. У меня болел живот, и я чувствовал себя несчастным, пытаясь осмыслить случившееся. С чего начался весь этот обман? Мне все еще требовались доказательства, и я мысленно подтвердил, что постараюсь сделать жизнь Джерри и ее любовника столь же несчастной, какой она сделала мою. В глубине души я знал, что не смогу сделать их такими же несчастными, как я.

Я вспомнил о своем прослушивающем устройстве и решил проверить, правильно ли оно работает. Перемотал пленку и сразу же обнаружил сообщение от Джерри к Шэрон, где Шэрон просила обязательно сообщить Марку, что в понедельник у него выходной. Теперь я точно знал, кто ее любовник. Звонок продолжился просьбой Джерри позвонить ей насчет «посидеть с детьми» с рассказом о свидании в последнюю минуту. Потом был звонок от Шэрон, попросившей Джерри приехать и посидеть с детьми.

К тому времени, когда я прослушала запись, мои чувства обиды и предательства сменились чистым гневом. Джерри, я сделаю твою жизнь очень неудобной, и ты, Шэрон, тоже получишь свое. Затем я задался вопросом, настолько ли девушки самодовольны, что просто проведут вечер в болтовне, или у них хватит ума вывести Шэрон из игры.

Я подождал до 9:45 вечера и позвонил Шэрон. Очевидно, они ничего не обдумали заранее, потому что трубку взяла Шэрон, а я изобразил удивление:

– Шэрон, я думал, у тебя свидание.

Я слышал, как она пытается подавить вздох, а потом на мгновение замолчала.

Она сказала довольно тихим неуверенным голосом:

– Сэ... Сэм? Да-да, я знаю. Мой кавалер опаздывает, и я жду его с минуты на минуту. Спасибо, что разрешил приехать Джерри.

Я сказал ей, чтобы она перестала нести чушь; что я не знаю, что они там задумали, но начинаю злиться. Затем громким и твердым голосом сказал:

– Скажи Джерри, чтобы она сейчас же собирала свои вещи и возвращалась домой. Имею в виду – прямо сейчас! Если ее не будет дома через десять минут, я сам приду за ней.

Она ответила:

– Но, Сэм, мне нужно, чтобы кто-то побыл с детьми.

Я сказал, что ее дети – не моя проблема, и что они с ее кавалером могут посмотреть телевизор у нее дома. Повторил: «Десять минут», и положил трубку.

Джерри появилась в дверях меньше чем через десять минут. Не знаю, была ли она на самом деле зла или просто притворялась, но начала говорить довольно громко. Я прервал ее и сказал, чтобы она понизила голос, пока не разбудила детей. Прежде чем она смогла сказать что-то еще, я сказал, что если Шэрон еще ей не сказала, то не знаю, в какую игру она играет, но обязательно выясню.

Джерри с раздражением сказала, что она не играет ни в какую игру, и что если бы я не был таким нетерпеливым, Шэрон могла бы остаться с кавалером, потому что он появился как раз в тот момент, когда она уходила. Я притворился, что мне очень жаль, а потом поднял трубку, сказав Джерри, что мне нужно позвонить и извиниться. Джерри попыталась забрать у меня телефон и запротестовала, что я не должен сейчас их прерывать. Завершив набор номера, я спросил Джерри:

– А что? Думаешь, они так быстро окажутся в постели?

Она ответила:

– Сэм, не из-за того.

Трубку взяла Шэрон, и я язвительно сказал, что надеюсь, что не помешал. По голосу Шэрон я понял, что она не оценила мой тон. Тогда я извинился перед ней за то, что испортил ей вечер. Она не понимала, к чему ведет этот разговор, и ответила, что все понимает и что все в порядке. Тогда я спросил, не могу ли поговорить с ее кавалером, чтобы извиниться и перед ним. Она помолчала несколько мгновений, а потом сказала, что он уже ушел, сказав, что хотел пойти потанцевать, а не сидеть и смотреть телевизор. Я не мог упустить такого шанса и сказал:

– Ну, и дела, Шэрон, похоже, ты должна поблагодарить меня за то, что я прервал этот вечер. Он выглядит полной задницей. Увидимся.

Затем, подыгрывая плану Джерри, я прорычал ей:

– У меня была тяжелая неделя, и я устал. Не хочу больше играть в игры и иду спать.

Она села и сказала, что скоро будет готова, что я ее расстроил, и что мы можем поговорить. Я прорычал, что все, о чем нам нужно поговорить, может подождать до утра. Тогда она еще не поняла, что мы не будем заниматься сексом еще долгое время, если вообще когда-нибудь займемся им.

Она пришла в постель примерно через час, я не спал. Уверен, что она позвонила Шэрон, и я смогу узнать об этом из записи. Я также знаю, что она плакала, потому что все еще всхлипывала, и ее дыхание, когда она вошла, было прерывистым.

Когда позже я проверил запись, то подтвердил, что она звонила Шэрон и они обсуждали мои странные действия. Прежде чем повесить трубку, Джерри подтвердила, что с Марком уже связалась.

Джерри

Я пришла к Шэрон, чтобы «посидеть с детьми» до 8:30 вечера, и мы завели девчачий разговор. Конечно, в разговоре часто присутствовал Марк. Шэрон сделала пару замечаний о том, как хорошо я справляюсь с Сэмом.

Должна признаться, что я чувствовала себя несколько самодовольной от того, как скрывала от Сэма свою интрижку. Но, пока мы говорили об этом, я начала размышлять о недавнем поведении Сэма, и у меня появилось тревожное чувство, что он каким-то образом догадался. Я призналась, что Сэм все еще планирует заняться сексом сегодня вечером, и я не знаю, что мне делать.

Мы потягивали кофе и наслаждались болтовней, когда где-то перед десятью зазвонил телефон, и на звонок ответила Шэрон. Я услышала, как она ахнула, а затем, заикаясь, назвала имя Сэма.

О, Боже, мы не подумали. На звонок должна была ответить я. Я слышала, как она сказала Сэму, что ее кавалер отложил свидание и задерживается, и поблагодарила его за то, что он разрешил мне прийти. Не знаю, что сказал Сэм, но знаю, что это не было продолжением приятного обмена мнениями.

Шэрон повесила трубку, посмотрела на меня и сказала:

– Мы облажались, девочка. Я не должна была отвечать на звонок.

Я спросила ее, по какому случаю звонил Сэм.

Шэрон с беспокойством посмотрела на меня и сказала, что не знает, зачем он звонил, но что он не купился на историю с няней. Он не сказал ей больше ничего, кроме того, что не знает, что мы задумали, и чтобы я немедленно тащила свою задницу домой. Он определенно не поверил в то, что ее кавалер задерживался. В конце она сказала мне, что если через десять минут меня не будет дома, он сам придет за мной.

Я знала, что мне лучше немедленно вернуться, и пока шла домой, размышлял о том, что так взволновало Сэма. Я также пыталась предугадать, с чем столкнусь, вернувшись домой. В конце концов, я решила, что лучшей защитой будет нападение, когда войду в дверь. И все же, я волновалась, потому что сегодняшние действия Сэма были так на него не похожи. Затем начала волноваться, думая, что он узнал, что его собираются уволить, и пытался оградить меня от этого.

Войдя, я начала громко выговаривать Сэму, что он должен был подождать. Но он меня прервал, сказав, чтобы я говорила тише, а затем сказал, что не знает, в какую игру я играю, но обязательно узнает.

Я сказала ему, что если бы он не был таким нетерпеливым, Шэрон могла бы остаться с кавалером, потому что тот появился как раз тогда, когда я уходила (большая ошибка!). Он, вроде бы, извинился, а потом взял трубку и сказал, что ему требуется позвонить и извиниться. Я попыталась забрать у него телефон, сказав, что он не должен сейчас их прерывать. Продолжая набирать номер, он спросил меня неласковым тоном, не думаю ли я, что они так быстро переспят.

Я начала злиться и сказала, что последнее замечание было неуместным. Сэм ведет себя как осел. Не знаю почему, но так оно и было.

Когда Шэрон ответила, он извинился, а затем попросил поговорить с ее кавалером. Он хотел извиниться и перед ним. не знаю, что она ему сказала, но Сэм предложил, чтобы Шэрон поблагодарила его (Сэма), потому что ее кавалер повел себя как полный кретин.

Все мои планы попытаться приструнить Сэма развеялись, когда он объявил, что идет спать. Я поняла, что если попытаюсь взять его на понт в роли непонимающей и раздраженной жены, то все может стать ужасным. Я почувствовала облегчение от того, что он идет спать, но мне не хотелось оставлять все на неприятной ноте. Я сказала ему, что хочу поговорить, а он ответил, что это может подождать до завтра.

Я подождала, пока не убедилась, что Сэм спит, а потом пошла на кухню и позвонила Шэрон. Та ввела меня в курс всех разговоров, а затем со всей серьезностью сказала, что Сэм, конечно, ведет себя странно, и что мне нужно внимательно следить за ним. Она была уверена, что он понял, что схема с сидением с детьми – наша выдумка. Она подтвердила мои подозрения, снова отметив, что Сэм ведет себя не так, как она когда-либо видела раньше. Затем спросила, нет ли вероятности того, что он попал на работе под сокращение. Это меня немного успокоило, поскольку я поняла, что она пришла к тем же выводам, что и я. Тем не менее, мне требовалось быть очень осторожной.

Я повесила трубку, и тут меня осенило. Мой замечательный Сэм переживает из-за увольнения, а я изменяю ему, вместо того чтобы быть рядом и поддерживать его. Я разрыдалась. Размышляла над ситуацией довольно долго.

Мне пришло в голову, что в отношении Марка, если Сэм будет уволен, нам, вероятно, придется переехать в поисках работы, и это автоматически решит проблему. Я пришла к выводу, что если это так, то я могу наслаждаться Марком, пока есть такая возможность.

Сэм

В понедельник я вышел из дома, сказав Джерри, что увижусь с ней позже, и вышел за дверь, не поцеловав ее. Я решил, что не дам Джерри времени даже поговорить с Марком, а также хотел закончить работу на чердаке до того, как температура успеет сильно подняться. Поэтому я запланировал свои действия так, чтобы быть у Шэрон к девяти часам.

Когда приехал, дети Шэрон играли во дворе, а Шэрон встретила меня у двери. Я улыбнулся ей и сказал:

– Привет, Шэрон, прости за вечер пятницы.

Она не знала, что ответить, и прежде чем смогла что-то сказать, я попросил ее показать, где она хочет установить новые розетки. Когда проходили мимо комнаты Марка, я слышал, как работает душ, поэтому знал, что он там и не спит.

Я сказал Шэрон, что мне придется забраться на чердак, чтобы установить оборудование молниеотвода, и чтобы она не волновалась, если услышит, что я там ползаю. Я пошел на чердак и начал монтаж небольшого количества проводов, необходимых для оборудования наблюдения. Проработал около получаса, когда Джерри крикнула на чердак:

– Эй, милый. Когда смогу тебя увидеть?

Я ответил, что спущусь минут через пятнадцать-двадцать. Дети тоже позвали и, естественно, спросили, нельзя ли им подняться. Я сказал, что нет.

Я услышал, как из своей комнаты вышел Марк, и, видимо, хотел избежать любого возможного контакта со мной, потому что почти сразу же уехал. Я закончил работу на чердаке и спустился вниз, чтобы установить телефонные розетки. В гараж, где я работал, зашла Джерри и сказала, что они направляются в парк и хотят узнать, не могу ли я присоединиться к ним на обед-пикник. Я ответил, что буду рад. Она подошла, чтобы обнять меня и/или поцеловать, а я молча отвернулся и вернулся к своей работе, сказав:

– Увидимся там.

Едва она ушла, я пошел в спальню Шэрон и установил камеры, а затем – в спальню Марка. Закончив все установки, я поехал обратно в наш дом, чтобы убедиться, что все работает правильно, после чего вернулся, сделал окончательные настройки, а затем приступил к грязной работе, чтобы сделать жизнь Шэрон менее комфортной.

Ранее я убедился, что в доме установлен электрический водонагреватель. Я подсоединил к водонагревателю садовый шланг, отключил подачу холодной воды в водонагреватель и открыл сливной клапан, чтобы слить воду из бака. Через несколько минут открыл клапан, чтобы вода снова заполнила бак, убрал садовый шланг и пошел в парк, предварительно пережегши нагревательные элементы в водонагревателе.

Я поел, несколько минут поиграл с детьми, а потом крикнул в сторону стола для пикника:

– Мне пора, увидимся позже, – и ушел.

К Джерри я не подходил, потому что каждый раз, когда думал о ней и о том, что она делает, я либо злился, либо чувствовал себя больным. Обычно это было сочетанием того и другого. Мне было очень трудно пытаться быть с ней дружелюбным. Думаю, я мог бы получить некоторое облегчение, если бы смог просто ударить ее по лицу достаточно сильно, чтобы она упала на землю.

***

После ужина я возился в своей мастерской почти до часу ночи. Факты были налицо, Джерри ебалась с Марком. Теперь мне нужны абсолютные доказательства. Вопрос, над которым я бился, заключался в следующем: Что мне делать? Или что мне делать сейчас? Если бы не дети, вопроса бы не было. Тогда я впал бы в депрессию и боль, задаваясь вопросом: Почему? Что не так в нашем браке, что заставило ее так поступить? Насколько сильно вовлечена во все эта сука Шэрон? Как давно это происходит? Почему я не обратил внимания на ранние подсказки?

Ответ на последний вопрос был прост: я любил Джерри, доверял ей, и до сих пор у меня не было причин подозревать, что она водит шашни.

К моменту отхода ко сну, я выплакал все глаза и пришел к выводу, что, во-первых, нет никаких смягчающих обстоятельств, которые могли бы оправдать предательство Джерри, а во-вторых, я больше никогда не смогу ей доверять. Третье, и самое главное, я не видел ничего, что можно было бы использовать в качестве отправной точки для восстановления нашего брака. И, наконец, выбивающее из колеи: единственное приемлемое решение – развод. В основе всего этого я продолжал спрашивать себя: Как она может говорить, что любит меня, и при этом поступать так? И: Что я сделал, чтобы довести ее до этого?

Джерри уже спала, а я тихо лежал с очень тяжелым сердцем. Я знал, что наша совместная жизнь и совместная постель близятся к концу. Теперь мне нужны были доказательства ее неверности, и между нами все будет кончено.

Джерри

Когда мы приехали в дом Шэрон в понедельник, Сэм был на чердаке, а Марк как раз уходил. Я почувствовала облегчение от того, что Марк ушел, но и была расстроена, потому что мне требовалось с ним поговорить.

Пока Сэм работал, мы с Шэрон и детьми пошли в парк. Когда уходили, я зашла в гараж, чтобы попросить Сэма присоединиться к нам за обедом, и он сказал, что присоединится. Когда я стала пересекать гараж, чтобы обнять его и поцеловать, он просто повернулся ко мне спиной, сказал, что увидимся позже, и вернулся к своей работе.

В парке я сказала Шэрон, что начинаю беспокоиться, что Сэм определенно не в себе.

За обедом Сэм присоединился к нам, но сидел с детьми между нами. После обеда он несколько минут поиграл с детьми, а затем, не возвращаясь к столу, направился к своему грузовику, сказав, что ему пора ехать. Я обратила внимание Шэрон на его холодный уход без объятий или чего-либо еще. На самом деле, подумав об этом, я не могла вспомнить, когда в последний раз слышала: «Я люблю тебя».

В тот вечер Сэм был все еще отстранен. Он по-прежнему играл с детьми, и я знаю, что они не видели никакой разницы, потому что никакой разницы и не было, когда он был с ними. Это должно было стать для меня тревожным сигналом, но я все еще была поглощена сценарием увольнения.

Когда после ужина я попыталась с ним поговорить, он отмахнулся от меня и сказал, что у него есть о чем подумать. Когда я попыталась задать дополнительные вопросы, он просто сказал, чтобы я отстала. Он все уладит. Наконец, я в упор спросила его, не собираются ли его увольнять. Его удивленная реакция и то, как он ответил, подсказали мне, что я ткнула пальцем в небо.

Теперь я был действительно озадачена и напугана. Сэм определенно был обеспокоен, а увольнять его не собирались.

Вскоре после ужина Сэм сказал, что идет в свою мастерскую. У него рядом с гаражом есть большая кладовка, где хранится куча электронного оборудования. Он постоянно возится с этим оборудованием, а год назад получил от компании премию в две тысячи долларов за разработку чего-то нужного. Что бы он ни разработал, сделал это он в своей мастерской.

В 10:30 я вышла и постучала в дверь мастерской. Там нет дверной ручки, и чтобы открыть дверь, необходимо воспользоваться ключом. Он ответил и открыл дверь. Я сказала, что иду спать. Он ответил:

– Хорошо, скоро приду, – и закрыл дверь.

На этот раз он словно захлопнул дверь перед моим носом. Мне было больно, и теперь я начала понимать, что причастна к тому, что его беспокоит. Я крикнула:

– Я люблю тебя, – но, подождав минуту и ничего не услышав, ушла.

Лежа в постели, я снова перебирала в уме все, что произошло. Конечно, я пересмотрела свою интрижку и не нашла абсолютно ничего, что могло бы ее выдать. И конечно, уловка с «сидением с детьми» в пятницу вечером не вызвала бы такой реакции. Итак, я вернулась мыслями к своей интрижке, но отбросила ее, решив, что если бы Сэм что-то знал, то не стал бы просто сидеть, сложа руки. Он действует не так. Он принимает меры. Как ни старалась, я не смогла найти разумный ответ. Было уже за полночь, когда я заснула, а Сэм еще не ложился.

Сэм

Во вторник утром я взял отгул на полдня и посетил знакомого адвоката. Объяснил, что происходит. Он сказал, что не занимается разводами, и направил меня к своему коллеге. Адвокат сказал, что если все, что я ему рассказал, можно подтвердить, то проблем с получением запретительного ордера не будет, и что он уверен, что алименты выплачиваться не будут. Он начнет подготовку документов и будет ждать их завершения, пока я не получу кассеты. Он поспешил напомнить, что прослушивание телефона было незаконным и что оно не может быть использовано в качестве доказательства, и предложил мне уничтожить пленки после того, как они послужат своей цели. Однако с видеозаписями проблем не возникнет.

Начиная с того дня, я стал спрашивать детей, приходя домой, обедала ли с ними мама. Ответа «нет» до пятницы я не ожидал. К моему удивлению, я получил ответ «нет» в среду днем. Они уловили, что происходит что-то необычное, и спросили, в чем дело. Я сел на скамейку и рассказал им историю, которая была правдивой, но не точной. Это, казалось, их удовлетворило.

Я был уверен, что в среду у меня будет продуктивный и тошнотворный сеанс с моими записями.

Джерри

Сэм, казалось, оставался в плохом настроении, и я просто оставила его в покое. Я знала, что он выйдет из этого состояния и расскажет мне, что случилось, когда почувствует, что пришло время. Он уже делал нечто подобное в некоторых случаях. В обоих случаях ситуация его очень расстраивала, но ничего эпического. Это тоже скоро пройдет. Однако я все еще не могла объяснить его холодность по отношению ко мне, проявившуюся в этот раз.

Когда в среду я пришла к Шэрон, они с Марком были на кухне. Дети побежали на задний двор. Я взяла свою чашку кофе, а он подошел и сказал, что мы пропустили наше свидание в понедельник, и хотелось бы знать, не хочу ли я устроить его прямо сейчас. Я на мгновение задумалась, а потом сказала:

– Почему бы и нет, – подумав, что сейчас мне не помешает хороший трах с большим членом, так как Сэм не в настроении. Шэрон сказала, что заберет детей и встретится с нами после обеда.

Я извинилась и пошла в спальню Шэрон. Из ящика, который она мне дала, я достала сексуальный черный бэби-долл и туфли на шпильках, которые так нравились Марку. Я разделась, надела наряд и пошла в ванную. Там сделала прическу, накрасилась (чуть-чуть помады, теней для век и подводки). Я посмотрела в зеркало и была очень довольна тем, что увидела: сексуально, но не развратно. Затем перешла через холл в комнату Марка.

Марк, как обычно, сидел на краю кровати в одних шортах. Из двери была видна небольшая эрекция, и я остановилась и попозировала минуту. Подойдя к кровати, я увидела, что эрекция достигла новых высот.

Когда я подошла к нему, он остался сидеть, притянул меня к себе и легонько поцеловал мой бугор. У нас не было секса почти неделю, его поцелуй послал мурашки по моей киске, и я не знала, смогу ли ждать долгой прелюдии, прежде чем он зароет в меня свой инструмент любви. Затем он встал, обхватив мою грудь и погрузив свой язык в мой рот. Пока он это делал, я потянулась вниз и схватила его член через шорты. Я была в восторге, обнаружив, что он твердый и готовый.

Я отстранилась и сказала, что очень заведена, и я хочу его сейчас же. С этими словами он стянул с меня стринги, спустил шорты и толкнул меня на кровать. Пару раз он провел кончиком своего члена по моему клитору, а затем я испытала то приятное чувство, когда его большой член медленно погрузился в меня до самого основания...

На мгновение он остановился, и я простимулировала его мышцами влагалища. Затем он начал накачивать меня, сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее. В Марке мне нравится то, что он набирает такой темп, который кажется фантастическим, но не доходит до бешеного уровня накачки.

Прошло совсем немного времени, прежде чем я почувствовала, как он начал напрягаться, и это подтолкнуло меня к кульминации. Когда моя кульминация достигла своего пика, он излил в меня огромную порцию спермы. Это был один из по настоящему хороших трахов. Он полежал сверху несколько минут, скатился с меня и пошел в ванную.

Через минуту он вышел и лег рядом со мной. Помог мне снять мою бэби-долл, а затем начал лизать и сосать мои соски. Я потянулась вниз и обхватила пальцами его член, чувствуя, как тот начинает оживать. Это был настоящий рай. Сэм был хорош, но не мог сравниться с тем чистым сексуальным удовлетворением, которое дарил Марк. Вскоре Марк снова затвердел, и я растянула свой рот вокруг его члена. Пососав немного, я встала над ним и насадилась на эту прекрасную башню секса.

Я была уверена, что сегодня вечером мне не придется делать ничего, чтобы удерживать Сэма от секса со мной, и это немного облегчало возвращение домой.

***

Я убиралась на кухне, когда увидела, что домой пришел Сэм и остановился, чтобы немного поиграть с детьми. Когда выглянула в следующий раз, они втроем сидели на скамейке, увлеченные, как мне показалось, серьезным разговором. Когда он вошел, я спросил, о чем был серьезный разговор. Он ответил, что ни о чем; у детей были вопросы о том, когда они пойдут в школу. Я не могла не улыбнуться и не признать, какой он замечательный отец; они так на него равнялись.

При этой мысли меня захлестнула волна вины и раскаяния. Как я могла так откровенно изменять этому замечательному мужу и отцу? Я надеялась, что все, что его беспокоит, скоро пройдет. Он такой замечательный отец, но в последнее время не очень-то похож на мужа.

И тут меня осенила другая мысль. Я, было, решила, что нам придется переезжать, потому что Сэма уволят, и это решит проблему моего романа. Но теперь, поскольку увольнения не будет, как мне положить конец роману? Смогу ли я заставить себя прекратить свое приятное времяпрепровождение?

Я понимала, что должна, потому что если не сделаю этого, случится ошибка, и Сэм об этом узнает. Затем попыталась подсчитать, как долго я смогу спокойно продолжать, прежде чем мне придется все прекратить. Также мне было интересно, если встречаться с Марком только раз в месяц или раз в шесть недель, снизится ли риск? Есть над чем поразмыслить.