Ничего у меня не идет нормально в жизни. Вот реально, все постоянно наперекосяк, за что не берись. И ситуация с мамой исключением не стала тоже.

Да, наша жизнь перевернулась с ног на голову и теперь мы вдвоем были больше не семьей, а парой (Извращенной, испорченной, неприемлемой по всем нормам морали и этики, но на это как-то было посрать, вот честно). Я иногда выкраивал какие-то гроши со своей подработки и дарил Снеже дешевые и мелкие, но приятные, по моему мнению, подарки, продолжал ебать ее как сидорову козу в обе дыры (Трезвая в рот она не брала вообще, а на просьбы кривила мордашку полную отвращения и “Как так можно, хуй, и в рот брать. Я туда ем вообще-то!”). Но вот мама все еще металась туда-сюда, не находя себе места: то она с радостью раздвигала передо мной рогатку, и сама наминала пальцами свой розовый бутон; то опять пускалась в сидения на кухне или в зале под бутылочку чего-нибудь 40+ и размышления вслух про “Как так можно?/Это грех/Неправильно”. Но это, к счастью моему, легко исправлялось моим присутствием и сопливыми клятвами в любви и верности. Даже так, отношение к ней именно мое, сыновье, стояло у Снежанны на первом месте. Больше всего она сокрушалась и боялась что однажды я внезапно проснусь, и, хз, видимо, скажу “Ну и мразь же ты, просто пиздец” а затем кину ее. (Не знаю, какой она логике тут следовала).

Это длилось достаточно приличный срок, и, будем честны, меня конкретно подзаебло. Финальным аккордом стали моменты, когда пару раз мать пустила соплю по той же унылой теме, стоя при этом на диване раком, и с моим членом в жопе. Тут уже не выдержал я, и начал думать, как тему с ее неопределенностью можно решить.

А решение пришло быстро, и было оно довольно мудацкое (Впрочем, у меня 95% решений такие) – я решил познакомить Снежанну со своими дружками из субкультурной тусовки, где самые упоротые уебаны, которых не приемлет общество, были прямо как шляпа из анекдота – “как раз”. Совпало еще, что в ближайшие полторы недели намечался гиг в одном клубе-баре. Но! Но, это все было на моих условиях, с парой дополнений от матери: Во-первых, мы шли туда, как “типа знакомые” (Это было ее условие, да и мне как-то проще было представить всем Снежу как старую панкуху, а не “Привет пацаны, это моя мамаша”); во-вторых, я слегка потаскал мать по всякой классической муйне типа “Кто такой Сид Вишез, и че такое гиг?”, чтоб ей хоть было что сказать и она в целом остальных понимала хоть капельку, а еще намутил по всяким паблосам-барахолкам в вк по дешевке ей новый облик.

Честно, я не пытался из нее блядуху сделать, оно само! Может на моих ровесницах подобное и выглядит нормально, но когда перед тобой в рваных джинсовых шортиках, чулках и драной майке с джинсовой жилеткой в куче нашивок стоит женщина под 50... Первые ассоциации пойдут явно не с “молодежной контркультурой”, да. Но матери самой даже понравилось немного. С ее слов, это преображение вызывало у нее двоякие чувства: С одной стороны она удивилась, и ей даже показалось что визуально она скинула лет 10; но с другой Снеже было дико стыдно идти так по улице (“Ой, вдруг знакомые/коллеги увидят!!!” – ага, в одиннадцатом часу вечера то, в пятницу), и она заставила меня поехать до бара на такси.

Мои, уже частично бухие, кореша встретили нас прям у спуска в этот подвальный бар. Они сначала даже не обратили внимания, что я не один, и тупо сразу начали вываливать поток абсолютно нежелательной для ушей моей матери хуйни. И как я блевал фонтаном на прошлом гиге припомнили, и как зимой мы в закоулке за этим самым баром в сугробах искали и пиздили чужое бухло (Кстати, классика подобных мероприятий – со своим внутрь нельзя, внутри дорого, и самые деловые прячут бухлишко по окрестностям, а потом поджираются выходя “покурить”), и все в таком духе. Наконец, один чел, Хомяк, заметил мою мать:

— Нихуя, эт кто?

— Та, знакомая. Она тип проездом тут, залететь на гигос решила, а так тип списались в впараше (Ну, вы поняли, «Вк») и решили пересечься.

— Блят, ахует... (Это Хомяк сказал почти шепотом). – Он подошел к Снеже. – Здарова. Хомяк. Или Саня.

Мать явно потерялась от подобного приветствия, но я тут же сработал страховкой, заодно решив убить двух зайцев и представить ее сразу всем четырем моим корешам, помимо Санька:

— Роза она (Мать моментально выкупила подьёб и одарила меня прожигающим взглядом). – Тут я включил актера и слегка замялся. – Я ток не шарю, эт у тебя имя или погоняло?

— Прозвище. Такое. – Я прям ощущал эти волны негатива, идущие от Снежанны, когда она процедила это сквозь зубы.

— Во, да. Кста, че стоим то? Го внутрь уже. – Снежу я, предусмотрительно, схватил за руку, и мы пошли парой, пока это не успел сделать никто другой из тусы.

Внутри, как и всегда в начале гигов, было говно. Не в прямом смысле, конечно. Просто лабали какие-то безымянные городские группы на разогреве основного гостя, народу почти не было ни у сцены из палетов, ни на баре (Кроме уже в говно бухого мудака который в гордом одиночестве мошился перед непонятными типами, игравшими в данный момент. Я уверен – такой тип есть на каждом гиге в любом городе, без исключений). А посему, мы просто забили столик на будущее, и начали мотаться на улицу, дабы “бахнуть”. Один тип, Фауст, притащил литр водки, и у каждого еще было по литрушке пива (У меня две – еще одна для матери).

Постепенно мы уже начали добивать пивко, и за час немного окосели до нужного веселого состояния. Я заметил, что и мать значительно уже расслабилась и вроде как вполне полноценно принимала участие в диалогах, умело смешивая немного правды и много пиздежа (Наплела, что тусит так постоянно, а в остальное время у нее серьезная работа, семья, и т.д.). А вот что я заметил еще и от чего слегка выпал, так это одну деталь, касавшуюся ее шорт. Скажем так, как и все Снежино “движовое” шмотье, я их брал с рук, и при первой примерке они вполне норм подошли маме. Но есть у нее дебильная, с работы еще, привычка, постоянно юбки свои подтягивать чуть повыше, уже чисто рефлекторно (Я заметил, что это у нее от нервов). Сложите это, то, что шорты ей в обтяг, они ультракороткие как трусы, и то, что из-за своего очка Снежанна часто не надевает нижнее. Если вы все правильно представили – вы молодец.

Мохнатая пиздень матери, вернее две ее массивных половых губы, торчали из шорт, а между ними через “просак” проходила тонкая джинсовая полоска. И каждый раз, когда Снежанна вновь подтягивала шортики, губы все сильнее и сильнее начинали свисать вниз.

Ясное дело, что не я один заметил такой “перформанс”, и сначала пацаны тихо переговаривались, включая меня (“Бля, смари че у твоей подруги..!”), а потом Хомяк приблизился к ней и вдруг оттянул ей вниз одну губу, гыгыкнув а затем выдав:

— Бля, Розанна, а че у тя пиздень наружу? Хых. – Он обтер пальцы о свою джинсовку. – Еще и малеха влажная, нормас те перед пацанами? (Подобные подьебки в адрес всех подряд были для Сани нормой, но Снежа вот про это не знала).

*Шлеп!*

— Ты че, охуел?! – Она звонко влепила корешу по щеке и сдавила бутылку пива в руке, отчего та выдала ввысь фонтанчик пены.

— Бля, сорри, сорри. – Санек тер щеку, на которой уже начал проступать след. – Яж угараю просто бля! Словно у тя первой в такой херне пизда торчит, я рили по приколу так!

Я, в знак подтверждения (за что получил еще один “тот самый” взгляд), покивал, мол, да, в таких шортиках у многих баб исподнее выпадает, ниче личного.

Чтоб как-то разрядить обстановку, мы приложили остатки пива и достали из под ближайшего куста Фаустовскую водку и стаканчики с запивкой. Мать выпучила глаза:

— Они на земле чтоли лежали? Не-е, пропущу.

— Нихуя! Попал в панк-рок и жизнь под откос, пьем все. – Пришлось проявить инициативу, дабы Снежанна “прогнулась” окончательно и приняла стаканчик с этим ракетным топливом.

За первой пошла и вторая “за встречу”, а там и третья “за знакомство“ с Розой (как заводчане после смены прям, пиздец). В общем, на начало гига мы немного опоздали, а двое еще и в говно уже были, когда мы наконец спустились вниз. Матери, к слову, концепция моша не зашла от слова совсем, и она осталась сторожить наш столик, пока я с пацанами угораю перед сценой.

Спустя пару песен, я и еще один мой товарищ Леха слегка подустали и тоже пришли посидеть. И, как всегда и бывает с моей пьяной головой, глядя на кривенькую от водки и духоты бара (Кто был в таких подвалах – соврать не даст, душегубка там, особенно с парой десятков потных тел у сцены, поднимается знатная) маму, у меня родилась идея. Схема старая как мир: мы с Лехой сели по бокам от Снежи, и я (как, собсна, пригласивший ее сюда) начал ее окучивать. Рука легла под столом на ее промежность со все еще торчащей из под шорт пиздой, а из уст тем временем полились сладкие речи, что “А может пойдем покурим и еще припьем? А?” и так далее.

Лехон усиленно делал вид, что ничего не слышит из-за рева дисторшена и оров толпы бухих скинов и панков, и лишь косился на нас исподтишка краем глаз.

В конце концов, мать поддалась на уговоры и поднялась с кресла, последовав за мной на улицу. Тут еще стоит отметить, что бухло мы прятали не там, где удобно, а чуть подальше, через дорогу, где в переулке никого нет и никто (типа нас) его точно не спиздит. В общем, место было идеальное, чтобы прижать мамашу к стенке дома и, будучи прикрытым с другой стороны высокими кустами и кирпичным забором, залезть ей пальцами в пизду, просто сдвинув в сторону узкую полоску джинсы шорт.

— Блять, а нас не поймают? – Снежанна вжалась спиной в стену и пошире развела в стороны бедра.

— В первый раз чтоли? – Я мотнул головой, поняв, что сказал явно лишнее, но матери было уже до фонаря. Она тихо и томно втягивала ртом воздух, пока я двумя пальцами раздрачивал ее дырку.

— Давай.. оой.. давай только быстренько.. А то. А то заметя-аа-ат. – Она сама повернулась ко мне спиной и спустила до колен шортики, а затем уперлась руками и лицом в стенку.

Я моментально пристроился к материнскому лону, и вскоре переулок наполнили приглушенные шлепки о ее мясистый зад и наши тихие вздохи. А когда она протекла достаточно сильно, я на короткий момент вынул из Снежи хуй, и обвалял в ее соках свой правый кулак, а затем, для надежности, еще и харкнул на ее развороченное неровное дупло, ранее бывшее ее аккуратненьким тугим анусом.

После наших частых игрищ (Мама по-прежнему на тот момент умела кончать лишь так, с рукой в себе) ее дырка стала ведром чуть поширше (О “правильности/безопасности” растяжки я не заботился, а Снежанна и не слыхивала) и теперь легко впускала в себя кулак даже с такой херовой смазкой. Именно в таком положении - мама раком, с моей рукой глубоко в очке - нас и застал Лехон. Он ошалело смотрел на нас, а затем выдал многозначительное “Охуеть...” и сразу пошел к кустам, доставая из них водку и свой стаканчик.

Снежа попыталась было рыпнуться от меня, тоже ошалев от такого “палева”, но я внезапно растопырил пальцы внутри ее кишки и резко начал вращать рукой, так что все, что мама смогла – это лишь громко застонать, продолжая еле стоять на резко задрожавших от приятных ощущений ногах.

— Леха, ебаный ты по голове! – Актерское по мне все еще плачет. – Хули ты забыл тут?

— Бухаю... Наверное... – Его ахуй можно было понять. В моше я просто сказал, что “Розанну” легко развести, а про возможности ее черного хода тактично умолчал, решив сделать сюрприз. Видимо, сюрприз удался. – Пиздец, а такое реально? Ну... “Такое” вот бля...

— Как видишь, да. – Что я еще мог ему ответить? “Нет, у тебя белка”? Вместе с этим, я незаметно кивнул корешу, давая знак согласия к началу его активных действий, правда потом еще свободной рукой за спиной матери показал ей на затылок и помотал головой, мол “Хуи не сосет, вообще”.

Леха аккуратно отложил бутылку обратно под куст и подошел чуть ближе, все еще словно не веря своим глазам. По нему было видно, что он все никак не может решиться на следующий шаг, и я решил помочь другу:

— Роз, задерешь майку? Ну, если ты не против конечн.

— Бляа-ать.. словно-о выбор у меня.. ай!.. есть. – Она, подрагивая от движений внутри своих дырок, оттолкнулась руками от стенки здания и прямо под своей жилеткой задрала вверх футболку и, заодно, лифчик, оставляя сиськи открыто болтаться снаружи.

Лехон моментально сориентировался и тут же ухватился за обе, начав наминать их как какой-нибудь антистресс. Осмелев чуть больше и видя, что Снежанна совсем не против таких ласк, он вдруг выдал:

— Бля, Роз, а не думала пирсу вхуячить? Кольца, например. По-моему охуенно будет. – Леха зажал мамины соски между пальцев и дернул за них, словно доил корову.

— Блять, подумаю, наверное. – Явный сарказм в Снежином голосе, впрочем, прошел мимо моего другана, и тот продолжил фонтанировать идеями под аккомпанемент ее стонов.

Я, тем временем, вышел из материнской пизды и аккуратно вытащил кулак из ее очка (Рано Лехе еще видеть, почему Розу зовут Розой, а то инсульт на втором курсе шараги – такое себе дело).

— Ну че, готов? – Мнение матери к этому моменту уже не учитывалось, хотя она и сама была давно не против нас двоих, и смирилась со «спонтанным» (Она так думала, по крайней мере) тройничком. – Ток это, для начала давай в очко, а то внутрь еще спустишь, и пыздэс, приехали.

Лехон активно закивал и быстренько пристроился к Снежиной жопе, скинув до колен свои «Левайсы» на узких тягах.

— Бля, ахуенно, даж без смазки прям!

Я молча с ухмылкой ему покивал, и, натянув штаны, пристроился к бутылке пойла, бахнув прям из горла и запив это остатками нашего сочка.

Снежанна, тем временем, особо удовольствия не испытывала, ввиду раздолбанности дыры, и явно симулировала, картинно и неумело охая и ахая невпопад. Вскоре Леха не выдержал и задергался сильнее, а затем ненадолго остановился и с удовлетворенным вздохом достал хуй из Снежиной сраки, которая моментально протекла желтовато-белым, пачкая ее ляжки.

Я коротким жестом показал корешу, мол, «Пиздуй, мы догоним», сам пристроился обратно к матери, решив тоже завершать процесс, и, перевозбужденный, спустя пару минут также наполнил ее кишки кончой.

— А я? – Я уже застегивал ремень, когда вспомнил, что мама то осталась неудовлетворенная, и все еще стояла раком, с призывно раскрытым дуплом.

Пачкать кулак в своей и Лехиной сперме как-то не особо хотелось, так что мне в голову пришла очередная гениальная идея.

Пошарив по кустам, я отыскал закинутую туда ранее мной же Фаустовскую литруху, и оценивающе оглядел ее на лунном свету. В целом, хз, бутылка была вполне приемлемого диаметра и формы, но дико грязная – вся в налипшей мокрой земле и подобном мусоре из лужи, в которую я водку случайно и отправил, когда пил крайний раз.

— Ай, хуй с ним. – Я приставил донышко бутылки к маминому очку.

— Чего? С чем? – Она обернулась, но бутылку разглядеть не смогла.

— Все норм, готова? – Снежа в ответ вяло кивнула, и я стал проталкивать водку в ее прямую кишку, иногда делая резкие движения обратно, от которых мать всхлипывала, а ее коленки сводило вместе. Причем, каждый раз, когда я чуть доставал из нее бутылку – выглядела она заметно чище, чем до того. Вся грязь оставалась в мамином анале, и от этого я, каюсь, безумно кайфанул, воочию глядя на такое унижение Снежанны.

Со временем, я начал дергать в ней бутылкой все активнее, а затем и вовсе остановился, и, не освобождая мамин задний проход, заставил ее сесть на корточки, уперев торчащее горлышко в землю и начав с интервалами давить Снеже на плечи, заставляя ее как-бы прыгать на бутылке, и иногда надавливая особенно сильно, чтобы она резко насадилась больше положенного.

Раз на третий-четвертый мама не выдержала, и вновь с хрипом приняв бутылку больше чем на половину, начала писаться под себя, пачкая чулки, кеды, шортики. Но я не останавливался и продолжал надавливать на ее широкие плечи, а затем давал Снеже привстать, повторяя это раз за разом, все быстрее и быстрее, пока, наконец, не заметил знакомую дрожь, словно удар током, пробившую мать.

Я с силой толкнул ее в спину, заставляя упасть грудью и коленями прямо в ее же лужу мочи, и что есть мочи задергал бутылкой в Снежином заднем проходе, то глубоко проталкивая ее внутрь, то вращая воронкообразными движениями. И вскоре, мама наконец разрядилась – обоссавшись снова, она так и лежала на земле с оттопыренным задом, и тяжело дышала, бешено вращая глазами.

Обратно на гиг в таком виде ей стопроцентно путь был заказан (Слава богу, мы ничего не оставляли в гардеробе, так что и мне возвращаться было не обязательно), но оставался нерешенным вопрос с водкой, которая наполовину была в конче, грязи и много чём другом.

Решение, впрочем, нашлось быстро, и я просто обтер бутылку о чистую часть маминой майки, а затем поставил ее (водку) на место, а ее (мать) на ноги, и с напускной, больше ребяческой, брезгливостью, помог ей натянуть обратно проссаные шортики и застегнуть их.

Пацанам я просто скинул в нашу конфу месседж, мол, я на пешем попиздовал домой, а «Роза» вроде как осталась на гиге и хз что там с ней вообще – выйдут на улицу, где сеть есть, прочитают, может даже искать ее будут чтобы отьебать (Лехон то поди всем распиздел уже).

На самом же деле мы с мамой просто отошли во двор подальше, и еще полтора часа пытались вызвать такси. Дважды нам водилы отказали по причине обоссаности моей спутницы, и еще один не захотел везти «шлюху с клиентом», на что мы его там чуть вдвоем и не отпиздили. Слава богам, приехал по итогу какой-то веселый узбек на «Логане» и согласился нас отвезти, пускай и с просьбой докинуть ему сотыгу налом, мимо кассы, за что ему низкий поклон.

Из сил мы выбились конкретно, особенно мама, так что по приезду ее максимумом стали отправленные в стирку шорты и жилетка – больше она ничего снимать не стала, и так и завалилась на диван голой жопой кверху, из которой продолжала немного сочиться конча вперемешку со всякой грязью. Я ее трогать не стал и тоже решил укладываться.