После каникул лица учеников казались свежее и выразительнее. С первого же урока Ангелина принялась усердно утрамбовывать в светлые головы своего юного воинства правила и параграфы, чтобы удерживать лидерство и дальше. Она медленно, с расстановкой зачитывала из учебника очередную выдержку, обводила глазами класс и в полной тишине подходила к доске, чтобы закрепить сказанное графическими символами. Конвейер по выплавке партии идеальных выпускников работал в полную силу.

— Приставка перед глухими согласными, - неутомимо повторяла учительница, - заканчивается на «с» …

Ангелина вдруг нахмурилась – весь класс молча следил за каждым ее словом, никто не решался проявить даже малейшее ребячество, но что-то в их требовательных взглядах было необычным. В глазах ребят не горел огонек жажды знаний, как то могло показаться человеку постороннему, каждый из них, будь то мальчик или девочка, усердно зарабатывал очередную награду. Неожиданный вывод смутил учительницу, стало как-то не по себе от их испытующих взглядов, казалось каждый из ребят готов был без тени смущения произнести: «Не останавливайся, Ангелина Марковна, пичкай нас знаниями и поскорее снимай с себя всю одежду!». Учительница задумчиво закусила верхнюю губу и бросила взгляд в окно. Несколько минут она молчала и, наконец, решительно повернулась и продолжила урок.

— Запишите: через дефис пишутся…

Все до одного подняли ручки и как единый механизм в двух десятках тетрадей строчка за строчкой начали появляться новые знания. Насколько холодным и беспристрастным был тон учительницы, настолько усердными и бездумными выходили записи.

— Так, теперь закрыли тетрадки, - Ангелина приободрилась, - на каникулы я задавала вам параграфы с сорок шестого по пятидесятый для самостоятельного изучения. Дементьева и Ларионов, к доске.

По установившемуся порядку двое учеников - мальчик и девочка - вышли из-за парт, приняли из руки учительницы листки с заданием и разошлись по сторонам, закрывшись подвижными половинками досок. Наступила тишина, каждый из сидящих счел своим долгом в период зимних каникул посвятить время заданию Ангелины Марковны и готов был выйти к доске, потому двое назначенных не получили и грамма их сочувствия. Это слово вообще не было применимо в лучшем классе школы – любой, кто не успевает, подвергает опасности весь коллектив. Некоторые скучали, подперев голову ладошкой, кто-то смотрел в окно, но большинство ребят не сводили глаз со строгой учительницы. Теперь Ангелина почувствовала себя укротителем в клетке с хищниками и осознавала свою вину за то, что так неосторожно пробудила в ребятах сильнейший половой инстинкт.

— Время, - громко объявила учительница, вскинув руку с часиками, - открывайте ваши доски.

Дементьева и Ларионов раскрыли свои половины и встали рядом, чтобы не закрывать собой написанного.

— Та-а-к, - Ангелина Марковна бегло прошлась глазами по строчкам, - Ларионов – пять! Садись.

Вдруг лицо учительницы вытянулось, ее брови нахмурились – такого подвоха она не ожидала.

— Венера, - сокрушенно произнесла учительница и покачала головой, - как же так? Ты усвоила на каникулах мои задания?

Девочка упорно молчала, но не отводила глаз. Ангелина Марковна едва сдерживала слезинку, она сглотнула комок и молча смотрела, не готовая признать свою педагогическую промашку. Стопроцентный воспитательный метод дал осечку. На половине доски Венеры Дементьевой не было написано и половины предложений, а имеющееся давало повод усомниться в наличии хоть каких-нибудь знаний по теме. Это был бы позор, случись такое на открытом уроке.

— Венера, я буду вынуждена перевести тебя из моего класса, - озвучила классная руководительница единственное решение для спасения лидерства.

— Нет! Ангелиночка Марковна! Нет, пожалуйста, - девчонка, наконец, вышла из виноватого оцепенения и излила на учительницу поток мольбы. – Я все, все выучу! Я клянусь!

Но слова теперь не имели смысла. Если Ангелина не могла быть уверена в силе своего метода, осечка могла повториться вновь и вновь и в самый неподходящий момент уничтожить ее труды и повредить трудам всего коллектива. Нужно было найти спасительное решение, нужно было изобрести достойное наказание, чтобы никто из учеников даже мысли не допускал о слабости или лени. И решение нашлось. Коллектив требовал жертв, требовал расправы над слабым звеном, каждый должен бояться оказаться на месте отстающего.

— Ребята, - голос учительницы смягчился. - Когда вы хорошо потрудились, я сполна вас отблагодарила. Так?

Класс дружно закивал, памятуя стриптиз учительницы.

— Тогда если кто-то не дорабатывает, пусть расплачивается той же монетой! Венера, ты согласна?

Ангелина Марковна направила на школьницу прямой, требовательный взгляд:

— Или перевожу тебя в другой класс, или побывай в моей шкуре!

Венера приоткрыла рот, долго смотрела на учительницу, не желая верить собственным ушам, а когда смысл слов достиг ее сознания, обеими ладонями закрыла лицо.

— Венера, давай, - шепотом поддержал паренек с первой парты, - не бойся!

К голосу добавился еще один и вскоре уже весь класс полным дружелюбия тоном упрашивал девчонку выдержать испытание.

— Низ или верх снимешь? – спросила Ангелина, потом достала из верхнего ящика стола монетку. – Орел – блузка, решка – юбка.

Сама она подкинула монетку, поймала ее на ладони и озвучила результат жребия: «Решка – снимай юбку и трусики!». Отчаяние учительницы превращалось в ненасытную беспощадность, она готова была подвергнуть школьницу самым тяжелым мукам, чтобы преподнести урок ей и всему классу. Вдруг Венера решилась, прозрачные слезинки отчаяния сбегали по ее раскрасневшимся щечкам, она отвернулась и на мгновение замерла. Весь класс смолк, а учительница скрестила на груди руки с видом победителя – лень была наказана.

— Венера, не тяни, скоро звонок, - приветливым голосом поторопила Ангелина, а публике напомнила сложить телефоны на край парты.

Когда не видишь этих похотливых лиц, раздеваться намного легче. Глядя на исписанную доску, школьница расстегнула пуговички сбоку на поясе юбки и позволила ей упасть к ногам. Без промедления она зацепила пальчиками резинку скромных трусиков и медленно, наклонясь, стащила их до середины бедер. С одной стороны, демонстрировать одноклассникам обнаженную грудь было менее позорным, тем более, что классная руководительница уже подала пример, но тогда пришлось бы выдерживать их маслянистые взгляды. Ангелина с удовольствием обводила глазами лица своих подопечных – хищнику была брошена жертва и хищник был умилостивлен. Мальчишки с особенным любопытством рассматривали голую попу своей одноклассницы, спелую и аппетитную, как у молодой женщины. Выпуклые половинки в свете дня казались нежными и бархатистыми, казалось, покрытые нежнейшим пушком, они скрывали что-то сокровенной и стоит их развести руками…

— Все! –строго объявила Ангелина, - одевайся!

— Уууууу, Ангелина Марковна! – класс забурлил. - Еще! Еще! Еще!

— Тихо! – учительница подняла руку, чтобы голоса не разбудили тишину школьного коридора. – Еще ровно одну минуту.

Ангелина шла на уступки, разбуженный ею хищный инстинкт уже с трудом поддавался контролю и требовал все больших жертв, чтобы служить хозяйке. Венера затаила дыхание, глядя на доску с неверными ответами, она даже осознала некую справедливость наказания, тем более, что обнажение пробудило какое-то новое, приятное чувство. Страшно было лишь в самом начале, казалось, стыд обуял ее только потому, что так было положено.

— Грудь тоже покажи! – вдруг выкрикнул Слава.

— Нет! Никакой груди, - учительница повысила голос для пущей внушительности.

Она бросила взгляд на школьницу и смягчилась – попочка действительно была привлекательной даже на ее, женский, взгляд. Это была попа невинной, чистой, вызревшей не по годам глупышки.

— Все, Венера, одевайся, - ласково шепнула учительница. – Итак, задание на следующий урок…

Пока Ангелина диктовала под запись номера параграфов и задание из дополнительных источников, прикрывая собой наказанную школьницу, Венера опустилась, чтобы подобрать юбку и только после этого догадалась натянуть трусики. Смущенная и поверженная она присела за свою парту и старалась не смотреть на своих одноклассников. Когда прозвенел звонок, ученики спокойно поднялись из-за парт и без торопливости, присущей невоспитанным ученикам из отстающих классов, неторопливо начали выходить в коридор. Ангелина Марковна вышла последней и направилась в кабинет директора для предстоящего серьезного разговора.

Ее уже ждали, как ждут тяжелого и неизбежного испытания. Директор по своему обыкновению подкрепил свою позицию присутствием завуча и теперь чувствовал себя куда увереннее. Он сидел в своем высоком кресле и его дряблые щеки заметно дрожали.

— Ангелина Марковна, присаживайтесь, - с ложной вежливостью предложил директор.

Ангелина старалась выдержать взгляды, полные неприязни, она держалась с достоинством, но внутренне желала поскорее вернуться в свой класс.

— Ангелина Марковна, на конкурс городского отдела образования мы выставляем участников из вашего класса. Вы уже приступили к подготовке? – несмелый мужчина сложил ладони перед собой молитвенным жестом.

Собственную трусость он маскировал нарочитой, почти театральной энергичностью. И его поганая ухмылка, и издевательская интонация сквозили враждебностью, но молодая учительница находила в себе силы улыбаться.

— Не подведите школу, Ангелина Марковна, - подключилась завуч. – Лучший класс. Некрасиво получится, если всплывет какая-нибудь неприглядная история…

Слова женщины задели Ангелину, казалось, случайно выпущенная стрела случайно достигла цели.

— Будет не очень хорошо, если оценки ваших вундеркиндов окажутся дутыми. Боюсь, тогда придется провести открытый урок.

Завуч чувствовала свое превосходство и оседлала любимого конька – чувство страха педагогов перед публичным поражением. Каким бы ни казался диалог сдержанным и обстоятельным, но искры электрического тока рассыпались при каждом слове противоборствующих сторон.

— Больше не задерживаю вас, - вкрадчиво произнес довольный собой директор и демонстративно перевел взгляд на кипу требующих визирования документов.

Ангелина с тяжелым сердцем вышла из кабинета и направилась по шумному коридору, разговор не занял и пяти минут и в разгар большой перемены обыкновенные дети носились в хаотичном беспорядке. Только сейчас молодая учительница осознала, какую игру она затеяла – легко было завоевать первую победу над вялыми конкурентами, но удержать ее, вот настоящая проблема! Учительница сквозь буйную толпу детей пробиралась к своему кабинету и у самой двери на ее ноги натолкнулся малыш. Следом подбежала Кузьмина, она что-то выхватила из его рук и стремительно спрятала за спиной.

— Кузьмина! – вскрикнула взвинченная учительница, - как это понимать?

Мальчонка испуганно посмотрел снизу и дал драпака, а старшекласснице пришлось объясняться.

— Ангелина Марковна, я… этот…

— Не мямли! Ученица лучшего класса! - Ангелина покачала головой. - И носится с малышней на перемене! Что у тебя там за спиной? Дай сюда.

Девчонка замотала головой и продолжала держать руку, чем вызвала гнев классной руководительницы.

— Ну, знаешь, - Ангелина судорожными движениями принялась отмыкать свой кабинет и потребовала тоном, не терпящим возражений, - заходи-ка на разговор.

Учительница решительно, не оборачиваясь, прошла между пустых парот к своему столу, присела и нахмурила брови, провинившаяся ученица присела за первой партой. Взгляды скрестились и юная смутьянка уступила, она выложила на парту предмет и потянулась, чтобы подтолкнуть его на учительский стол.

— Боже, откуда это у тебя? – учительница прикрыла рот ладонью, когда увидела у себя на столе фаллоиммитатор.

Кузьмина не ответила, она поставила на колени свой рюкзак и вместо ответа вынула еще два предмета подобного свойства, будто предъявила учительнице что-то очень важное. Ангелина не могла подобрать слов, перед ней лежал резиновый, телесного цвета фаллоиммитатор, рядом - золотистый вибратор и пирамидовидная анальная пробочка.

— Откуда это у тебя?!

— Дома взяла, - девчонка и не подумала запираться. – В мамином столике.

Ангелина сжала подбородок пальцами и задумчиво смотрела на ученицу. Зная все обстоятельства, винить девчонку было глупо.

— Ну, зачем ты их взяла? – учительница доверительно положила руку на пальцы девчонки.

— Не знаю, просто увидела и решила украсть.

— Ты думаешь, это что-то изменит?

— Маме они уже все равно не нужны, а мне пригодятся.

Девушка черпала доводы из собственного воображения, стараясь лишний раз напомнить о новом мамином сожителе.

— Нет, - ласкающим голосом увещевала учительница, - тебе нельзя туда ничего всовывать, если не хочешь лишиться девственности.

— Девственности, - девчонка пренебрежительно хмыкнула, - кому вообще нужна моя девственность? Да и кто вам сказал, что я буду именно туда засовывать?

— Ох и дурочка ты у меня! Ты думаешь, так легко в попу вставить что-нибудь из этого?

Кузьмина наслаждалась последним, что у нее оставалось – состоянием жертвы. Она с вызовом бросила прямой взгляд на учительницу: «Спорим?».

— Ну, что тут спорить? – почти рассмеялась Ангелина, еще раз окинув фаллосы, - даже я с трудом в себя такое засуну!

Учительница пальцами смерила приблизительную толщину игрушек и брезгливо поморщилась.

— Спорим? – настойчиво повторила девчонка, протянув кисть для рукопожатия.

— А, спорим! Если вот эту пробку осилишь, я… да я совсем до гола разденусь перед классом и… - Ангелина задумалась, - да вообще, все, что угодно!

Пари было закреплено крепким рукопожатием, молоденькая учительница так развеселилась наивности своей ученицы, что даже не заметила, как еще сильнее потонула в трясине. Кузьмина злилась. Злилась на свою мать, на ее очередного любовника, на саму себя и на весь мир, потому любое, даже самое несбыточное пари она принимала с легкость, но вот, что действительно ей хотелось, это получить награду Ангелины Марковны. В первый раз классная руководительница выставила ее за дверь, это было хоть и заслуженно, но очень обидно. Теперь же Кузьмина страстно желала присутствовать при этом событии!

— Ладно, собирай свое добро, - миролюбиво заключила женщина. – Кстати, мне нужна твоя помощь.

Девчонка внимательно посмотрела, но Ангелина встала из-за стола, прошла к окну и плечом уперлась в стену.

— Вон, видишь серый Пежо? Ну вот, около Калины…

— Да, - школьница все еще не понимала своей задачи.

— Мне надо, чтобы ты соблазнила мужчину, который сядет в эту машину. Да нет, не по-настоящему, конечно, просто подсядь к нему на переднее сиденье и полезь целоваться, а еще лучше опустись головой к животу, чтобы я из окна сфотографировала. Сумеешь?

Кузьмина не торопилась с ответом, она уперлась обеими руками в подоконник и пристально смотрела на заснеженные спины машин.

— Типа я сосу дядьке, а вы сфотаете и будете его шантажировать? – недоверчиво уточнила школьница. – Идет!

— Только сосать не надо, - на всякий случай добавила Ангелина, - просто опустишься на несколько секунд и все, а я уж найду, как тебя отблагодарить!

Второй раз они совершили торжественное рукопожатие и Кузьмина вышла из класса. Когда шел следующий урок, Ангелина Марковна то и дело поглядывала на стоянку перед школой, с серого неба падали невесомые снежинки и через двадцать минут появилась Кузьмина, она в куртке без шапки прохаживалась вдоль забора и время от времени бросала взгляд на окно. Вдруг она притаилась за капотом отдаленного автомобиля и когда к белой Калине подошел молодой человек, подбежала и изловчилась пробраться в салон, пока машина не отъехала. Ангелина с ужасом наблюдала, как ее ученица вступила в борьбу за возможность прижаться лицом к животу незадачливого водителя. Еще через пять минут из корпуса вышел одутловатый и укутанный в шарф директор, моргнули оранжевые огоньки серого Пежо и молодая учительница больше не подходила к окну.