— …а вы слышали, что у Марии Федотовны муж подцепил недавно остеохолитраничастит? Она ему говорит, чтобы он шагал на вынос с вещами, а он ни в какую и только закрыл голову эмалированным тазиком. Ну и...

— …нет, ну, конечно, я понимаю. На одну пенсию жить так нельзя. Свет до полуночи, маршрутное такси, ещё и посетители какие-то к ней приезжают. Не знаю, как...

— …прижилось. Я подкормила, поменяв горшок, камни лишние убрала, можете представить — живёт! Надеюсь, плоды скоро даст...

— …она его так застращала, невестка-то, — чихнуть лишний раз нельзя! А он ей...

Беседы пенсионеров единообразны.

Впрочем — самокритично попробовал было подумать я — не менее единообразны беседы подвыпивших парней моего возраста или обсуждающих длину их достоинств девушек. Что изменилось бы, не считая тем разговора?

Будь сейчас день или вечер, я бы вполне мог стоять сейчас среди подростков или исполненных гордости импозантных матрон. Но я не «сова» и не «жаворонок» — режим мой лишён какого бы то ни было постоянства, в этот раз мне оказалось удобнее посетить кассу банка прямо с утра, так что я оказался среди пенсионерок.

Очередь на шаг сдвинулась, ещё одним человеком на моём пути к цели сделалось меньше.

Обычный банковский зал.

Мне предстояло осуществить рутинное ежемесячное мероприятие, внесение платы за Интернет. Обычно я, как неприспособленная к жизни амёба и получивший паспорт лишь пару лет назад чудик, такими вещами не занимался, все коммунальные услуги оплачивали родители. Но Сеть — тут они с самого начала сказали, что это будет на мне.

Да, я — живущий в двадцать лет до сих пор с родителями здоровый вроде бы парень.

Да, я — интернет-затворник и социофоб.

Ещё я — тролль, лжец и девственник.

Довольны?

Очередь сдвинулась вновь на шаг, я попытался кинуть взгляд вперёд в обход лавины людей — проверить, насколько быстро идут дела у кассирши и как скоро мне придётся достать из кармана заготовленные заранее бумаги.

Кассирша была миловидной.

Хрупкая такая платиновая блондиночка со строго-нейтральным личиком — и с забранной в хвост коротко-гладкой причёской. Если что, случай этот произошёл со мной задолго до поганой ковидной эры, так что лица всех участников инцидента были без масок.

Идеальный для секретарши типаж. Когда я рыскал всё по той же Сети в поисках фотогалерей под названием «Секретарши» или «Развратные бизнесвумен», меня заводили не столько картинки с пылающими от похоти леди в строгих костюмах, сколько именно такая вот деловитая отстранённость.

Не хватало лишь разве очков.

Одета, к слову, девушка у кассы была в белый халатик. Да, как врач или медсестричка?

— Плата за Интернет, — сухо сказал я, просовывая в окошко свой паспорт, нужные бумаги и полагающуюся денежную сумму. — За месяц.

Окошко у кассы было ранее крохотным и располагалось до крайности низко, практически на уровне пояса, так что, чтобы всунуть бумаги внутрь, требовалось чуть наклониться. Хотя это обеспечивало толику конфиденциальности, тело твоё целиком загораживало окошко и люди позади не видели толком, что ты в кассу передаёшь, в остальном местоположение его было чертовски неудобным для посетителей.

Поэтому расположение окошка недавно сменили, врезав в стеклянную стенку меж посетителем и кассиршей второе окно, повыше, с дополнительным подоконником. Старое окошко, впрочем, не стали убирать, просто закрыли стеклянные дверцы.

— За Интернет. — Взгляд её на миг коснулся меня холодно-изучающим движением, голос хранил те же интонации вежливости, что и при общении с предыдущей клиенткой. — Хорошо.

Пальцы её дотронулись до сложенных в несколько раз бумаг, медленно распрямили их. Пальчики её были с виду лишёнными маникюра, но выглядели они предельно аккуратно и чисто.

Стерильно.

Я мог представить себе, как она ежедневно перед работой, подобно реальному врачу или медсестре, погружает ладони в дезинфицирующий раствор и просушивает в лучах ультрафиолета.

Губы её приоткрылись, влажно блеснув, когда она рассматривала всплывшие на экране невидимые мне буквы. Меж них скользнул ало на миг язычок.

Чёрт, конечно, быть может, я в душе всё ещё девиантный тинейджер, но сцена эта — особенно учитывая, что она сидела, а я стоял, она была в некотором роде словно бы на коленях пред мною? — показалась мне до обворожительности сексуальной.

— Аркадий, значит. — Она отвела взгляд от моего паспорта, кинула новый взгляд на меня. — Да?..

Я со стыдом отстранился чуть от крохотного подоконничка под нижним окошком, того подоконничка, на который я в наплыве стихийных фривольных фантазий невольно пахом налёг.

— Д-да.

Губ её коснулась слабая улыбка, но она ничего больше не сказала, протянув мне на подпись распечатанный ею лист. Зачем она спрашивала? Ни разу при предыдущих моих визитах в кассу для оплаты Интернета никаких уточняющих вопросов мне не задавали.

Наконец она дала мне обратно мой паспорт и подтверждающие оплату бумаги. Сдачи не требовалось — внесённая мною денежная сумма была рассчитана идеально.

— Вот. Возьмите.

Я протянул руку к бумагам, сгребая их единым движением, чтобы засунуть в карман и побыстрее освободить место у кассы для очередной старой клуши.

— И ещё.

Губы её сжались плотно, она взглянула на меня словно бы в лёгких сомнениях. Но решилась — и рука её положила передо мной дополнительный лист бумаги.

— Уникальное предложение Сельхозгоркомфан-банка, — мягко пояснила она. — Особый пенсионный тариф. Ваши заработки будут подвергаться переиндексации по разработанной специально системе Понци-Мавроди-Бендера и произойдёт ретарификация, выгодная для вас и удобная для пенсионного фонда. Вам не придётся распределять заработанные деньги по отдельным источникам при уплате налогов, вы должны будете лишь...

Я не слушал её. В такие моменты у меня обычно стоит лишь шум в голове, затворнику вроде меня лучше вообще не вникать ни во что подобное.

Главное я уяснил.

Меня пытаются вновь во что-то втянуть. «Поставь где-то подпись на бланке, после чего часть товаров в магазине станет дешевле, но при этом на телефон твой станет приходить постоянный раздражающий спам». Или — «Уплати символическую сумму сейчас, чтобы получить больше в гипотетическом и никогда не наступающем будущем».

Лучший ответ в таких случаях — мягкий отказ и быстрый разворот к двери.

— Нет, спасибо.

— Аркадий, — имя моё, произнесённое ею уже вторично, остановило меня. — Вы уверены?

Она смотрела на меня словно бы чуть подбоченившись, хотя я никогда толком не понимал, что значит это словечко. Чуть наклонив голову, прищурив скептически глаза. Держа возле губ колпачок оранжевой авторучки, коей только что подписала нужный мне лист.

Я покраснел слегка.

Ну да, вроде бы зарплата кассиров зависит отчасти от их настойчивости, от того, сколько клиентов им удастся убедить согласиться на всякие «дополнительные предложения». Интересно, какой процент посулил ей за это предприимчивый Сельхозгоркомфан-банк?

— Ну...

Отказываться от сомнительных сделок существенно легче, если ты не лишённая воли медуза. Тем временем сзади послышался — или мне уже от нервов мерещится? — клёкот раздражённой ожиданием очереди.

— Этот особый тариф очень выгоден, — тихо и нежно, словно общаясь с ребёнком, не разрывая глазного контакта, объяснила кассирша. — Вам нужно всего лишь поставить на листке несколько галочек и подпись. И всё будет хорошо.

Она только что не подмигнула.

— Поставите?

Я прикрыл на пару секунд глаза. Шум в моих ушах становился всё громче, а краска на моих щеках — всё гуще.

— Нет, не надо, — проговорил всё же уверенней я. — Но... спасибо, что предложили.

Мне было грустно.

Меня припекал стыд вперемешку с остатками недодавленного самолюбия, понимание, что девушка у кассы просто в одно мгновение «просчитала» меня — и беззастенчиво применила теперь своё обаяние, чтобы склонить не трогавшего никогда женской плоти закомплексованного интернет-задрота к убыточной сделке.

— Поставите, — теперь она улыбалась чуть шире, с лёгкой задоринкой, так улыбалась, словно догадывалась, что происходит сейчас в моей дурацкой душе. — Я в этом убеждена. Вы просто не понимаете до конца, какие выгоды вам это несёт, какие даёт преимущества, как... хорошо будет вам.

Я бросил взгляд на лист со строчками на юридическом речекряке, потом на неё. И услышал тут странный щелчок сантиметрами сорока ниже, в районе прежнего окна кассы.

— Х-хорошо?..

Чья-то нежная ладонь коснулась вдруг моих брюк в низу живота, коснулась и прижалась на миг. Пальчики её вильнули проворно вокруг каменеющей стремительно плоти — одновременно чуть дрогнуло левое плечико сидящей за кассой девушки, рука которой почему-то мгновением раньше нырнула под узенькую столешницу.

— Очень.

Глаза её уже смеялись в открытую.

— Вы, — шепнула она, — понимаете, Аркадий, как... выгодно вам будет предложение во втором пункте сверху, если вы поставите галочку в правом квадрате? — Ладошка её сжалась плотнее на моих брюках, стиснула сильно вершину бугра. — Вы... понимаете, как... уникально, как неповторимо, как... эксклюзивно всякое финансовое предложение подобного рода?

Я приоткрыл рот невольно, сердце моё колотилось с сумасшедшей скоростью.

— Д-да. — Рот мой закрылся и снова открылся, взгляд мой заметался по её халатику в поисках бейджика, я испытал вдруг необходимость обратиться по имени. — Да, Злата...

Девушка с необычным, но так хорошо идущим ей именем придвинула лист ко мне ближе, глаза её сияли насмешливым торжеством. Я схватил банковскую авторучку, чувствуя, как вспотели мои пальцы, заколебавшись на миг — и тут же всем телом заколыхавшись от одной только усмешки в уголках её губ, от одного только её едкого взгляда? — поставил галочку в правом квадрате второго пункта.

За что был едва ли не сразу же награждён её мягкой ладошкой, расстегнувшей тем временем молнию моих брюк, проникшей пальцами глубже, ласкающей меня уже через плавки.

— Видите, Аркадий, — она облизнула губы, задышав учащённо, чуть вытянувшись вперёд как кондовая порноактриса, — как хорошо. Хорошо же ведь, правда?..

Кажется, в плавки мои брызнула слабая струйка смазки.

— Д-да, Злата. — Я не мог с ней спорить сейчас. Кроме того, это было бы неискренне. — Оч-чень... хор-рошо.

Пальчики её словно задремали ненадолго на моих плавках, обнимая тугой, почти рвущий материю изнутри член.

— Тогда, — озорно моргнула она, — поставьте галочки ещё... здесь, здесь и здесь. Сельхозгоркомфан-банк не делает плохих предложений, мы умеем найти подход... к клиентам?..

Ладонь её действовала то быстрее, то медленнее, то стискивая оттопырившийся и давно уже взмокший в верхней своей части орган, то поигрывая с набалдашником его через ткань, то сжимая пальцы в полуколечко и смещая его снизу вверх по всей цельнокаменной территории.

Склонившись со стоном над верхним окошком, я ставил галочки одну за другой под её насмешливым взглядом. Она указывала пальчиком в очередной квадратик на бланке, я касался авторучкой листка, девушка беззвучно хихикала — я же в эти мгновения ощущал, что почти готов кончить сейчас прямо под её нежной ладошкой.

— Осталось последнее. — Девушка — Злата, так вроде бы её звали? — хихикнула уже вполне различимо, прикрыв рот рукой. — Поставьте тут подпись. Это самое главное.

Пальцы её оттянули чуть в сторону центральную лямку плавок, кончики ноготков, стерильностью и безукоризненностью коих я восхищался недавно, коснулись моей жаркой плоти.

— Поверьте, — проворковала она, почему-то закусив нижнюю губу, словно сражаясь с хохотом, — вам будет хорошо от этого предложения. Так хорошо, так приятно, что вы никогда о нём не забудете?

Глаза её сияли тихой иронией.

— Зл-лата...

Я выронил авторучку, пальцы мои задрожали. В единое каверзное мгновение я как будто бы смог сам в ответ её просчитать, понять её план, простой, сардонический и лукавый.

Когда я поставлю подпись на бланке, она вполне сможет оставить меня ни с чем, выдернуть свои пальчики из брюк веб-задрота, подведённого ей перед этим к самому пику.

Зачем?

Просто из озорства или ради прикола. Чтобы заставить меня идти назад мимо очереди в неадекватном умственно состоянии с торчащим каменеющим членом.

Кроме того — у части девушек есть в мозгу идиотский задвиг про «не выглядеть шлюхой», а если она даст мне всё-таки финальное удовольствие, то что ж это выйдет, «одарила оргазмом незнакомого парня за скромную прибавку к жалованию»? Обидно для самолюбия будет.

А так — она одержит надо мной по очкам победу морального рода.

— Да, Аркадий?

Улыбка её снова сделалась шире, она кинула при этом на меня внимательный взгляд, уголки её губ слегка сдвинулись, делая улыбку грустно-философичной.

Кончики её пальцев проникли под лямочку моих плавок, поддразнили уже голую кожу, поиграли с готовой взорваться семенем в любой миг напряжённой головкой.

— Вы хотите что-то сказать?..

Пальчики её чуть сдвинули кожу головки, но тут же остановились. Она вопросительно посмотрела на меня, вскинув с самым невинным видом брови.

— М...

Захватив воздуха в рот, чувствуя прилив сумасшествия, я схватил авторучку и поставил быстрым росчерком привычную подпись в правом нижнем уголке бланка. Пусть это жульничество, обман, искушение, я не могу, я не в силах совладать с ней?

Улыбка её стала язвительной, глаза сверкнули ликующим торжеством, она потянула к себе лист бумаги, который я никак не хотел отпускать. Если я отпущу его, то окончательно перестану быть нужен ей, она победит, я же окажусь вовлечён в неведомую банковскую аферу.

— Н-нет, я...

Глядя в глаза мне, Злата потянула сильнее злосчастный листок, я же не отпускал. Увеличить усилия она не могла — бланк в итоге просто-напросто бы порвался.

Передумав, она отпустила бумагу.

Ладонь её застыла у самого рта, указательный палец вытянулся в направлении губ. Не сводя с меня глаз, Злата коснулась губами кончика пальца, слегка приоткрыла их.

Пальчик лёг прямо на её губы.

— Зла-ат...

Она его облизнула. Медленно, неторопливо, со вкусом, глядя при этом на меня неотрывно, в то время как пальчики её под столом отстранились от моих плавок и не совершали отныне ни единого услаждающего движения.

Я беззвучно застонал.

Отпрянув на миг от подоконника и от окошка внизу, тут же налёг вновь на него своим пахом, только лишь для того, чтобы пластиковый край подоконника доставил мне хоть тень изведанного ранее удовольствия.

Несравнимого с наслаждением от тонких пальчиков банковской феи?..

— Зла-а-ат...

Губы девушки, сверлящей меня то ли повелевающим, то ли снисходительным взглядом, приоткрылись чуть шире, указательный её палец нырнул меж них глубже.

Провернулся.

— Злат...

Введя пальчик в рот, она тут же чуть выдвинула его, сразу за этим погрузив его в ротик опять примерно на ту же величину погружения.

И вновь.

И ещё раз.

Совершая размеренные, ритмичные, прямо-таки сводящие с ума завораживающие возвратно-поступательные движения.

Глядя на меня, как удавы в мультфильмах взирают высокомерно на кроликов, с ноткою вызова и хитринки, глядя на меня так, что даже неясному безмолвному приказу её я не мог не повиноваться.

— Злат, — выдохнул я.

Зажмурившись, я вновь отстранился от кассы и вновь обрушился пахом на подоконник у нижнего окошка, раз, второй, третий — всё было бесполезно, всё не давало катарсиса.

Открыв глаза, увидев, что указательный пальчик Златы теперь в её рту уже целиком и что она рассматривает меня без слов невыразимо томительным взглядом, я обессиленно застонал.

Правая моя ладонь дёрнулась вниз.

Мне было плевать на чьё-либо наблюдение, мне было плевать на хриплые вскрики сонма старых клуш позади, даже на возможную съёмку банковскими видеокамерами. Я схватил рукой трепещущий член, пристально глядя на девушку, ласкающую спокойно языком и губами собственный хрупкий пальчик, сжал со всех сил пальцы раз, второй, третий — и приглушенно вскрикнул.

— Зла-а-а-а-а-ат... Злат. Злат, Злат, Зла-ат... А-ах!..

Меня словно порвало внизу клокочущей вспышкой, пронзившей снизу доверху всё моё нескладное тело, я сдавленно застонал. Листик тем временем был выдернут проворно из-под моей левой руки, чего я почти не почувствовал.

— Зл-лат... — выдохнул в очередной раз жалко я.

Рука моя была внизу мокрой, вся была испачкана целиком моим же собственным семенем. Кроме того, я только что занимался прилюдным образом мастурбацией на глазах у хорошо если только пары десятков людей.

Но это ведь ничего, правда?

Злата встретила мой взгляд совершенно невозмутимо. Облизнув демонстративно губки, она улыбнулась, расправляя складки бумаги, которую я так и не сумел отвоевать у неё.

— Я же вам говорила, Аркадий, что предложение от Сельхозгоркомфан-банка вам очень понравится. И, — глаза её победно блеснули, — что вы его никогда не забудете.