Одри

AUDREY автор Just Plain Bob

Было 5:35 утра, и я сидел в кабинке в "Деревенской гостинице". Я потягивал кофе и ждал, когда Рейчел принесет мне мои блинчики с беконом. Пока я доливал свою чашку из кофейника на столе, я думал о том, что привело меня сюда в этот ранний час. Обычно я бывал там три или четыре раза в неделю, но никогда так рано. На самом деле это был первый раз, когда я был там, когда двери открылись в 5:30. Наверное, мне следовало просто пойти домой и лечь спать, но я этого не сделал, потому что знал, что не выспался бы, и даже если бы я заснул, только Богу известно, какими могли быть мои сны.

Это была история, которая происходила по сто раз в день где-то на третьей планете от солнца. Парень уезжает из города на четыре дня, возвращается домой на два дня раньше и обнаруживает, что его девушка не одна. Я задавался вопросом, сколько раз в этих сотнях историй "другой мужчина" был членом семьи.

Я позвонил Одри, чтобы сообщить ей, что буду дома в тот вечер вместо субботы, но она не ответила на звонок. Мой рейс прилетел в семь, а к восьми я уже сворачивал на стоянку у нашей квартиры. Когда я выезжал из-за поворота, я увидел, как Одри спустилась по ступенькам и села в машину, которую я узнал. Я нажал на тормоза и остановился, прежде чем подъехал достаточно близко, чтобы она заметила меня, и наблюдал, как она скользнула через сиденье и поцеловала водителя. Сказать, что я был удивлен, было бы преуменьшением. Одри всегда внушала мне, что терпеть не может моего брата. По ее словам, он был высокомерным засранцем, который думал, что его дерьмо не воняет. Так почему же она садилась в его машину и целовала его?

Сэм тронулся, и я позволил ему немного опередить себя, а затем последовал за ним достаточно далеко, чтобы он не увидел меня в зеркале заднего вида. Они заехали на стоянку у стейк-хауса «Дюк», припарковались, поцеловались, а затем вышли из машины и вошли в ресторан. Я был знаком с расположением "Дюка" и знал, что я никак не мог последовать за ними и остаться незамеченным, поэтому я нашел место для парковки, откуда мог видеть машину Сэма, а затем устроился ждать.

Когда они вышли, они сели в машину и обнимались минут пять, а потом я последовал за ними в «Сарай», который был рестораном в стиле кантри-вестерн с живой группой. Как и в случае с "Дюком", я был знаком с внутренностями «Сарая» и знал, что нет места, где я мог бы сидеть и не быть замеченным, поэтому я снова припарковался там, где мог следить за машиной Сэма, и устроился ждать. Они пробыли там два с половиной часа, а когда вышли, я снова последовал за ними. На этот раз они направились в мотель "Сэддлтри". Сэм зарегистрировался на стойке регистрации, а затем Сэм и Одри вошли в номер 107. Я дал им пятнадцать минут, чтобы разобраться в том, для чего они, без сомнения, были там, затем я подошел к машине Сэма и выпустил воздух из всех четырех шин, затем вернулся, сел в свою машину и стал ждать, когда они выйдут. Я хотел посмотреть, как Сэм справится с четырьмя колёсами в час тридцать ночи.

Пока я ждал, я удивлялся, почему, поскольку меня не ждали еще два дня, они не воспользовались кроватью в квартире, а потом я понял, что они не могли этого сделать из-за Евы, сестры Одри. И Сэм чертовски уверен, что не мог взять Одри с собой домой, потому что мама и папа знали бы, так как он все еще жил дома. В любом случае, вроде как. Над гаражом была квартира, и именно там он жил, и квартиру можно было увидеть из кухонного окна, и мама или папа, черт возьми, наверняка узнали бы Одри. Мне также было интересно, как это началось и как долго это продолжалось. Обычно я выезжал за город каждые четыре-пять недель или около того, и мне было интересно, делала ли она то же самое каждый раз, когда я уезжал. Через пару часов я смирился с тем, что они остались там на ночь, прекратил свое бдение и направился в квартиру. Когда я увидел вывеску "Деревенская гостиница", я решил остановиться позавтракать. Я припарковался и подошел к двери как раз в тот момент, когда Рейчел отпирала дверь.

* * * * * * * * * * * *

Я познакомился с Одри на последнем курсе колледжа. Она была второкурсницей, и обычно мы, вероятно, никогда бы не встретились, так как у нас не было общих занятий или друзей. Это было пятничное вечернее мероприятие братства/женского общества, которое свело нас вместе. Помимо членов моего братства там были члены других братств. На полпути к вечеринке я направлялся в ванную и только добрался до верха лестницы, как услышал: "ОТПУСТИ МЕНЯ!!"

Я завернул за угол на верхней площадке лестницы и увидел парня, который тащил девушку в одну из спален. Он не был членом моего братства, и я его не знал, но я знал, что несу ответственность за то, чтобы его действия не навлекли на наш дом дурную славу, поэтому я подошел к нему и сказал, чтобы он отпустил девушку. Он повернулся ко мне и сказал:

— Отвали, говнюк! Это не твое гребаное дело!

Там, где я вырос, никто не тратил время на то, чтобы научить вас "Правилам маркиза Квинсбери". Наши правила были: «Бей первым, бей сильно, свали на землю и не позволяй вставать». Слово «дело» все еще висело в воздухе, когда я ударил его коленом по яйцам, и когда он согнулся в талии, я сильно ударил его локтем в голову (вы можете повредить руку, если ударите без мягких перчаток), и он упал. Я повернулся, чтобы спросить девушку, все ли с ней в порядке, но все, что я увидел, была ее задница, когда она торопливо спускалась по лестнице. Я пожал плечами и пошел в ванную.

Когда я вышел, парень сидел там, качая головой, чтобы попытаться прояснить ее. Я спустился вниз, позвал пару братьев, рассказал им, что произошло, и мы поднялись, чтобы вывести парня из дома. Бен узнал его и пошел за парой своих братьев по братству, чтобы они позаботились о нем. Я огляделся в поисках девушки, но не нашел ее и через пару дней забыл об этом эпизоде.

Три недели спустя я сидел за столиком в кафе «Энни» и обедал, когда ко мне подошла девушка и спросила, может ли она присоединиться ко мне. Она показалась мне смутно знакомой, поэтому я предложил ей присесть. Она увидела, как я пытаюсь ее узнать, и сказал:

— Ты не помнишь меня, не так ли?

— Ты кажешься мне знакомой, но я, не могу тебя вспомнить.

— Вечеринка в доме Каппа. Ты спас меня от этого неандертальца.

— Я не очень хорошо тебя разглядел, а когда я искал тебя после того, как все закончилось, тебя уже не было.

— Я должна была поблагодарить тебя, но я испугалась и убежала.

Затем я получил историю. На самом деле она не хотела приходить на вечеринку, потому что слышала страшные истории о том, что происходило на вечеринках братства. Такие вещи, как наркотики для изнасилования на свидании, применяемые к ничего не подозревающим девушкам и другие опасности, но девушки из ее женского общества убедили ее, что ничего подобного никогда не случалось в Каппа. Поэтому она пошла, и все было хорошо, пока ей не понадобилось в ванную. Парень застукал ее выходящей из ванной, назвал дразнилкой и сказал, что собирается преподать ей урок.

— Потом появился ты и спас меня.

— Так что же ты сделала такого, что заставило его подумать, что ты дразнилка и дразнишь его?

— Ничего. Я просто старалась быть дружелюбной со всеми, кто там был. Ранее вечером парень приставал ко мне, и я дала ему понять, что мне это неинтересно, но я не могу придумать ничего, что я могла бы сделать, что можно было бы истолковать как поддразнивание. Я должна была поблагодарить тебя за то, что ты пришел мне на помощь, но в то время все, о чем я могла думать, это убраться к черту оттуда и как можно дальше уйти от этого места. Это первый раз, когда я вижу тебя с тех пор, поэтому я подошла, чтобы выразить тебе свою запоздалую благодарность. О, и, кстати, меня зовут Одри.

— Ну что ж, мисс Одри, я принимаю твою запоздалую благодарность, но если ты действительно благодарна, я думаю, тебе следует пойти со мной на свидание. По крайней мере, один раз.

— Мне бы этого хотелось. Когда?

— Ты свободна сегодня вечером?

— Да.

— В шесть будет нормально?

— Отлично.

Это свидание привело ко многим другим, и к тому времени, когда я закончил школу три месяца спустя, мы были постоянной парой.

* * * * * * * * * * * *

Мы начали заниматься любовью после нашего десятого свидания. Ни один из нас не был девственником, так что не было никакой неловкости. Казалось, нам было очень хорошо вместе. Я узнал, что у Одри была странная сторона характера. Ей нравилось заниматься любовью в местах, где был некоторый риск быть замеченной. Это возбуждало ее, а ее возбуждение возбуждало меня. Нас так и не поймали, но пару раз было близко к этому.

Она впервые встретилась с моей семьей на вечеринке в честь выпускного вечера, который мои родители устроили для меня. Мама и папа сразу же привязались к ней, и мой брат Сэм, казалось, не мог отвести от нее глаз. В то время я об этом не думал. Одри была красивой девушкой, и я привык к тому, что мужчины следили за ней и желали, чтобы она принадлежала им. Прежде чем я хотел забрать Одри домой, моя сестра отвела меня в сторону и сказала:

— Тебе здорово повезло, братан. Не дай ей уйти.

В ту ночь, когда я отвез Одри обратно в общежитие, я сделал ей предложение, и она сказала: «Да», но не раньше, чем я закончу школу. Как только я получу диплом, я пойду к тебе по проходу. Я подумал, что это разумно, даже если бы я не хотел ждать так долго. Я еще не нашел работу, поэтому поехал с Одри, когда она уехала домой на лето и провел неделю с её семьей. Мне нравились ее родители и младшая сестра Ева, и я, казалось, нравился им. В конце визита я отправился домой, чтобы начать поиск работы. Одри осталась со своими родителями до конца летних каникул, так что я в значительной степени смог полностью сосредоточиться на поиске работы.

Удача была на моей стороне, и я нашел хорошую работу через неделю после начала поисков. Вместе с новой работой я изменил свой образ жизни. Пришло время мне, так сказать, перерезать завязки фартука. Я жил дома, и теперь, когда у меня была работа, мне пришло время найти свое собственное место. Моим подарком на выпускной от родителей был чек на десять тысяч долларов, и я использовал часть его, чтобы внести арендную плату за первый и последний месяц аренды и страховой депозит. Я использовал часть остального, чтобы обставить квартиру. Я разговаривал с Одри почти каждый вечер и, рассказывая ей о новой работе, помалкивал о квартире, намереваясь удивить ее этим, когда она вернется в школу.

Одри вернулась в школу за три дня до начала занятий. Я встретил ее в аэропорту и направился к квартире. Когда я припарковался на стоянке, она спросила:

— Почему ты остановился здесь?

— Я подумал, что, поскольку мы не занимались любовью больше месяца, ты, возможно, захочешь попробовать мою новую кровать.

— Твою новую кровать?

— Ага. Теперь я живу здесь.

Оказавшись внутри, я провел ее по комнатам, оставив спальню напоследок. Оказавшись в спальне, я небрежно упомянул, что в шкафу достаточно места для ее вещей и что в комоде все еще есть три пустых ящика.

— Конечно, если ты предпочитаешь жить в общежитии, чем здесь со мной, я уверен, что смогу чем-нибудь их заполнить.

— Когда я смогу переехать?

— Ну, я думаю, мы могли бы сейчас пойти забрать твои вещи вместо того, чтобы заниматься любовью сейчас, а потом идти за твоими вещами.

— О черт! Решения, решения, решения. Какого черта. Я думаю, так как мы уже здесь, мы могли бы сначала заняться любовью.

Она, должно быть, была так же возбуждена, как и я, потому что она, черт возьми, чуть не трахнула меня до смерти. Через несколько раз мы прижались друг к другу и заснули.

На следующий день Одри отвезла меня на работу и оставила мою машину, чтобы перевезти ее вещи из женского общежития в квартиру. Мы остановились и поужинали после того, как она забрала меня с работы, а затем мы вернулись в квартиру, и она сделала все возможное, чтобы довести меня до бессилия.

* * * * * * * * * * * * *

Прошел следующий год, пока мы приспосабливались к почти постоянному присутствию друг друга. Как и во всех новых партнерских отношениях на полную ставку, на этом пути возникали сбои. Одри все еще была студенткой дневного отделения, и с расписанием занятий, проектами и учебными группами приходилось работать, и она все еще принадлежала к своему женскому обществу и должна была посещать их мероприятия. Со своей стороны, мне приходилось иногда работать допоздна, работать по субботам и время от времени выезжать по делам за город. Но мы справились, и это дало нам очень хорошее представление о том, какой будет жизнь, когда мы поженимся.

Одри все еще настаивала на том, что замужество не состоится, пока она не закончит школу. Мне было все равно, потому что, насколько я мог судить, мы уже были женаты и просто не успели оформить документы.

У меня было немного заработанного отпуска, поэтому, когда наступили летние каникулы, я смог поехать к ней домой с Одри на неделю, а затем мне нужно было вернуться к работе. Я провел довольно жалкие пять недель в одиночестве. Мы действительно разговаривали по телефону два или три раза в неделю, и мы обменивались чертовски большим количеством «Я люблю тебя» и «Я скучаю по тебе». Когда Одри вернулась за две недели до начала занятий, большую часть нашего времени мы провели в спальне, пытаясь наверстать упущенное.

В одну из тех ночей, когда я лежал рядом с ней, чертовски усталый от того, через что она только что заставила меня пройти, и когда ее рука работала, пытаясь поднять меня еще раз, она сказала:

— Мне нужна услуга. Мне нужна действительно большая услуга.

— После того, что ты только что сделала со мной, я не думаю, что смогу тебе в чем-то отказать. В чем дело?

— Моя сестра Ева прилетит в субботу. Она начнет свой первый учебный год. Ты не будешь возражать, если она останется здесь с нами, пока не встанет на ноги?

Мне нравилась Ева, и поскольку свободная спальня не использовалась, у меня не было причин не позволять Еве пользоваться ею.

— Без проблем, милая, но тебе, возможно, придется засунуть тряпку в рот, когда мы будем заниматься любовью. Ты можете быть немного шумной, ты знаешь, и я не хотел бы беспокоить сон Евы.

— Я не настолько шумная.

— О да, это так, и я сейчас докажу это. И я это сделал.

Мы встретили Еву в аэропорту и устроили ее у нас. В то, как мы с Одри жили, были внесены некоторые изменения. Корректировки, необходимые для того, чтобы Ева была с нами, но вскоре у нас все наладилось. Ева была очень красивой молодой леди, и это было незадолго до того, как она начала встречаться, и то, что она ходила на свидания, давало нам с Одри много времени наедине. Достаточно, чтобы убедиться, что наша сексуальная жизнь не пострадала.

А потом началась поездка, которая позволила мне вернуться домой на два дня раньше.

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

Я замер над своим завтраком. Мне нужно было пойти домой, принять душ и подготовиться к работе, но я хотел дать Еве достаточно времени, чтобы уйти на занятия. Если бы она все еще была там, когда я туда пришел, мой естественный вопрос для нее, конечно, был бы «Где Одри?» что втянуло бы её во все это. Но тогда она, скорее всего, уже была в самом разгаре. Она знает, что я должен был отсутствовать, и она знает, что Одри не вернулась домой прошлой ночью, и я уверен, что она достаточно умна, чтобы сложить два и два и придумать правильный ответ. Но опять же, может быть, Одри дала Еве совершенно хорошее оправдание, но не имело значения, какую историю Одри рассказала Еве, потому что я знал истинную историю.

Среди мыслей, которые у меня были во время завтрака, было то, что я собирался делать сейчас. То, что Одри была историей, было само собой разумеющимся, но какова должна была быть механика расставания? Противостояние? Или просто упаковать ее вещи, выставить их на улицу и не утруждать себя разговорами с ней? Потом, конечно, был мой брат. Что мне было с ним делать? На этот вопрос было намного сложнее ответить, потому что, что бы я с ним ни делал, это неизбежно вовлекло бы в это моих родителей. Они почти наверняка захотят узнать, почему изменились мои отношения с Сэмом. Они захотят знать, почему я не буду посещать семейные торжества, если там будет Сэм, и мне придется им сказать. Я бы не стал лгать им, чтобы они узнали холодную суровую правду.

Я не задерживался достаточно долго, и Ева все еще была там, когда я вернулся домой. Я видел выражение её лица, оно побледнело, но я всегда думал, что это фигура речи, пока я не вошел и Ева не увидела меня. Ее лицо действительно побледнело, и это сказало мне, что она знала, что делала Одри. Чего она не знала, так это того, что я уже знал, что происходит, поэтому мой вопрос «Как долго она этим занимается?» застал ее совершенно врасплох. Она ожидала вопроса «Где Одри?» и, вероятно, уже пыталась придумать хороший ответ на этот вопрос. Мой вопрос сказал ей, что никакая ложь не сработает, и я видел по ее лицу, что она это поняла, но я не был готов к ее ответу.

— Насколько я знаю, она никогда не останавливалась.

— Она никогда не останавливалась? Что это значит?

— У нее были постоянные парни на протяжении всей средней школы, и она изменяла каждому из них. Когда ты приехал с ней домой на лето, она вела себя прилично, но как только ты уехал, она начала встречаться с парнями, которых знала со средней школы. Я не так уж много знаю об этом. Я точно знаю, что каждый раз, когда ты отправляешься в путешествие, она с кем-нибудь встречается. Иногда она приходит домой ночью, но обычно ее нет дома к тому времени, как я ухожу в школу.

Я собирался сказать что-то вроде «Я думал, что нравлюсь тебе достаточно, чтобы дать мне знать, что происходит», но быстро понял, насколько глупым был бы этот вопрос. Они с Одри были семьей, и старая поговорка о том, что «Кровь гуще воды», в данном случае была бы верна.

— Я полагаю, теперь, когда ты знаешь, что собираешься выгнать ее?

— Ты правильно думаешь.

— Каковы мои временные рамки?

— Твои временные рамки?

— Сколько времени у меня есть, чтобы найти место для ночлега?

— Потрать столько времени, сколько захочешь. Я выгоняю твою сестру, а не тебя. Я знаю, что это может сделать ваши отношения с ней немного неловкими из-за того, что ты находишься здесь после ее ухода, но я не вижу причин наказывать тебя за то, что она сделала. Как ты решишь это с Одри, зависит от тебя, но ее здесь не будет, когда ты вернешься домой с занятий. Я собираюсь упаковать все ее вещи и выставить их на улицу, чтобы она увидела их, когда наконец вернется домой.

Я пошел на кухню за мешками для мусора, а когда вышел, Ева уже ушла на занятия.

Мне потребовался всего час, чтобы убрать все присутствие Одри из квартиры. Зная, что первое занятие Одри сегодня начнется только в десять пятнадцать, и, предполагая, что она вернется домой перед тем, как идти на занятия, я устроился, чтобы дождаться ее появления.

Она приехала в девять сорок и была удивлена, увидев меня. Она подошла ко мне и наклонилась, чтобы поцеловать меня, а затем спросила:

— Когда ты вернулся домой?

— Прошлой ночью.

— Почему ты не позвонил мне?

— Я звонил, но ты так и не ответила.

— О черт! Я выключила телефон, чтобы нас не беспокоили, пока мы учились.

— Пока мы учились? Кто это мы?

— Некоторые девушки из моего класса по менеджменту и экономике. Это было что-то вроде учебы с ночевкой.

Ложь легко слетела с ее языка, и, если бы я не видел, что она сделала собственными глазами, я, вероятно, поверил бы ей. А потом она спросила:

— Что это за мешки для мусора у двери?

— Это все твои вещи.

— Мои вещи?

— Да, Одри, твои вещи. Я выгоняю тебя из квартиры и из своей жизни.

— Ты же не серьезно? Мы же любим друг друга.

— Я не могу говорить за твою лживую задницу, но моя любовь к тебе умерла прошлой ночью, когда я наблюдал, как ты и мой придурок брат входили в комнату 107 в «Сэддлтри». Я вернулся домой как раз вовремя, чтобы увидеть, как ты садишься в машину Сэма, а затем целуешься с парнем, которого, как ты мне сказала, просто терпеть не можешь, потому что он был высокомерным засранцем. Увидев это, я просто должен был последовать за вами, чтобы посмотреть, что происходит.

Она замолчала и несколько секунд рассматривала меня, а затем сказала:

— Спущенные шины. Это был ты?

Я просто утвердительно кивнул головой.

— Наверное, я бы зря потратила время, если бы сказала тебе, что ты единственный, кого я люблю, и что Сэм был просто сексом?

— В этом ты была бы права. Мне плевать на то, почему это произошло, единственное, что имеет значение, это то, что ты это сделала. Я просто рад, что узнал о тебе до того, как женился на тебе.

Когда я сказал это, все ее поведение изменилось. Она усмехнулась мне и сказала:

— Я никогда не собиралась за тебя замуж. Ты был просто чем-то, что помогло мне пройти школу. Постоянный и надежный источник секса и питания, который поможет мне пройти через это. Ты не зарабатываешь достаточно денег и у тебя недостаточно большой член, чтобы я могла привязать себя к тебе навсегда.

И с этими словами она повернулась и направилась к двери. Когда она подошла к двери, она повернулась ко мне, показала мне палец, сказала: «Пошел ты!», а затем ушла.

Когда дверь за ней закрылась, я пробормотал: «Чертова пизда! Ёбаная Сука!»

Эй, я был парнем, и если ты действительно хочешь расстроить парня, скажи ему, что его член мал для неё. Потом я вспомнил, как она вела себя всякий раз, когда мы занимались сексом, и понял, что она лгала мне, когда говорила, что мой член недостаточно велик для нее. Она либо лгала, либо киноэкран и бродвейская сцена были лишены одной из величайших актрис, которые когда-либо появлялись.

Затем я улыбнулся, поняв, что мой член удовлетворяет того, кому он предназначался - меня!

* * * * * * * * * * * *

Я принял душ, а затем поспал пару часов, прежде чем встать и пойти на работу, чтобы сдать документы по моей поездке. Потом я пошел домой, а когда добрался туда, то увидел, что все вещи Одри исчезли. Я приготовил еду из остатков в холодильнике, а затем решил покончить со следующей неприятной рутиной в моем списке.

Я направился к родителям, планируя навестить квартиру моего брата над гаражом и дать ему понять, насколько я им недоволен. Я подошел к двери и постучал. Примерно через минуту Сэм открыл дверь, и, увидев, что это я, улыбнулся и пригласил меня войти. Улыбка сказала мне, что Одри не звонила ему, чтобы сообщить, что их поймали. В результате улыбка все еще была на лице Сэма, когда моя правая рука ударила его в челюсть. Он отшатнулся, и я последовал за ним, пнув его по яйцам. Он упал на пол, и я пнул его еще пару раз, а потом посмотрел на него сверху вниз и сказал:

— На случай, если ты еще не понял, я знаю о тебе и Одри. Это всего лишь пример того, что я буду делать с тобой всякий раз, когда ты будешь приближаться ко мне с этого момента. Я оставляю за тобой право объяснить маме и папе, почему я никогда не прихожу на семейные торжества, когда ты будешь там.

Я повернулся и вышел из квартиры, оставив Сэма лежать на полу, хватая ртом воздух.

Когда я вернулся домой, Ева сидела за кухонным столом и делала домашнее задание. Она подняла глаза, когда я вошел, и сказала:

— Ты сделал это, ты действительно сделал это. Ты выбросил её отсюда.

— Разве я не говорил серьезно, когда говорил тебе, что собираюсь это сделать?

— Я знала, что ты расстроен, но я подумала, что раз вы любите друг друга, вы как-нибудь все уладите.

— Не в этой жизни, милая.

— Она позвонила мне. Она хотела знать, где я буду жить, когда ты меня выставишь. Она не могла поверить, что ты позволишь мне остаться.

Я пожал плечами и сказал:

— Это был долгий тяжелый день, и я собираюсь принять душ и лечь спать.

И я оставил ее с ее домашним заданием. И это был долгий тяжелый день. С того момента, как я узнал, что происходит, и до того, как я залез в душ, прошло всего чуть больше двадцати четырех часов. Можно было подумать, что после того дня, который я пережил, у меня будут проблемы со сном, но я спал как убитый.

* * * * * * * * * *

Утром я проснулся от разговора. Я зашел на кухню и обнаружил там Сэма, пьющего кофе с Евой.

— Какого хрена ты здесь делаешь? - зарычал я на него.

— Нам нужно поговорить, брат.

— С чего бы мне хотеть разговаривать с таким ублюдком, как ты?

— Мне нужно рассказать тебе, что происходило.

— И ты думаешь, это будет иметь значение? Ты вонзал мне нож в спину, гребаный засранец.

— Ты не понимаешь. Мне пришлось это сделать.

— Тебе пришлось это сделать? Это я должен услышать.

Ева встала и сказала:

— Я оставлю вас двоих, чтобы вы занялись этим. Мне нужно идти на урок, и она ушла. Как только она вышла за дверь, Сэм сказал:

— Одри заставила меня это сделать.

— О, ради Христа, Сэм, ты думаешь, я поверю в подобную чушь?

— Это правда. Она поймала меня за тем, что я делал что-то, что мне нужно было скрыть, и пригрозила разоблачить меня перед мамой и папой, если я не сделаю то, что она хочет.

— Что бы это могло быть? Гребаные маленькие мальчики?

— Близко, но нет, не это.

— Близко?

— Она застукала меня целующимся с парнем. Я би братан. Я иду в обе стороны. Я не единственный, с кем она тебе изменяла. Это случилось во время твоей поездки в Балтимор. Я был на вечеринке, устроенной парой, которую я знал, которая была би и которая свинговала. Это была вечеринка для единомышленников, и я был там с парнем, которого я знаю, когда она вошла с другим парнем, которого я знаю, который идет в обе стороны. Она притворилась, что не знает меня, и мы избегали друг друга всю ночь, но было невозможно игнорировать то, что она делала. Через полчаса после начала вечеринки она уже тянула поезд. Каждый парень там, кроме меня, трахнул ее по крайней мере дважды, а некоторые-трижды.

На следующий день она позвонила мне и сказала, что нам нужно поговорить. Мы встретились в баре у Бада, и она все мне выложила. Я делаю то, что она хотела и когда она хотела, иначе она выдала бы меня маме и папе. Я не мог этого допустить. Мама, вероятно, приняла бы это, даже если бы ей это не понравилось, но ты же знаешь папу и то, что он думает о любом, кто не является стопроцентным гетеросексуалом. Ни за что на свете я не мог позволить ему узнать об этом.

Эта женщина была одной больной сукой, братан. Она получала удовольствие от того, что могла контролировать меня. Я ей не нравился, но она получала удовольствие от того, что могла заставить меня делать все, что ей заблагорассудится. Ты понятия не имеешь, сколько часов я потратил, пытаясь придумать способ сообщить тебе, какой сукой она была, не разоблачая себя. А теперь я жду, что она расскажет маме и папе просто из чистой мстительности. По крайней мере, ты избавился от нее.

* * * * * * * * * * * * *

Одри так и не позвонила моим родителям, и нам с Сэмом удалось наладить наши отношения. Ева жила со мной еще семь месяцев (и нет-я никогда не прикасался к ней), хотя Одри продолжала пытаться заставить ее вступить в женское общество и жить в общежитии, но Ева не хотела участвовать в такой жизни. В конце концов она нашла хорошего парня и переехала к нему, но мы остались хорошими друзьями.

Я потерял след Одри после того, как выгнал ее, и пару раз Ева пыталась рассказать мне об Одри, но я отказывался об этом разговаривать, и вскоре она получила сообщение, что я не хочу слышать ни единого слова о чем-либо, касающемся ее сестры. Ну, это не совсем так. Она рассказала мне об одной вещи, которую собиралась сделать Одри, и я рад, что она это сделала.

****************

Мне удалось проникнуть внутрь так, что никто меня там не узнал, и я сел сзади. Это был мой большой шанс отомстить Одри, и я чуть не обмочил штаны, ожидая, когда смогу это сделать. Я смотрел на парня, стоявшего там, и догадался, что у него должны быть деньги и размер члена, которые требовались Одри. Я действительно дрожал в предвкушении, когда настал этот момент и я услышал:

«Если здесь есть кто-нибудь, кто знает, почему эти два человека не должны быть соединены священным браком, пусть они скажут сейчас или навсегда замолчат».

Я встал и сказал:

— Да есть! Эта сучка-изменяющая шлюха! Пока она была помолвлена со мной, она изменяла мне с моим собственным братом, а когда я уезжал из города по делам, она тянула поезда с кучей парней и ещё ее трахали члены группы свингеров.

Я повернулся лицом к будущему жениху и обратился к нему лично.

— Если ты хочешь в жёны эту шлюху, это твое дело. Просто запомни аксиому, что «Однажды обманщик всегда остается обманщиком», а затем, воспользовавшись ошеломленной тишиной, я вышел из церкви с высоко поднятой головой и широкой улыбкой на лице, мимо распростёртой на полу Одри, рыдающей от боли и унижения.

Жизнь прекрасна и продолжается.