Любопытство просто разбирало меня. С трудом дождавшись понедельника, чтобы родители ушли на работу, а сестра была в школе, я сам, сославшись на больной живот, отпросился с уроков сразу после первого. Поэтому у меня было более трёх часов на то, чтобы найти и посмотреть этот таинственный альбом.

Где его искать, я примерно догадывался. По тем намекам, который я услышал в разговоре родителей, было понятно, что альбом спрятан в шкафу, там, где находится мамино нижнее бельё.

До этого, мне никогда не приходилось заглядывать в этот шкаф, и думал, что полок будет только одна. Но, как оказалось, что их было два, достаточно больших, выдвижных ящика, которые были полностью заняты мамиными вещами.

У меня внутри всё буквально тряслось. Никогда раньше не возникало необходимости копаться в родительском шкафу. У нас сестрой, был у каждого свой шкаф, в котором и хранились наши вещи. А это шкаф, стоявший в спальне родителей, до сего момента, не интересовал меня совершенно.

И вот я открываю створки, и начинаю поиски загадочного альбома. В ящике, который был поменьше, лежали вещи, которые мама уже надевала. Все они были чистыми, и аккуратно разложены. Мне пришлось, чтобы не нарушить наведённый там порядок, вытащить ящик полностью, и проверив, убедиться, что искомого предмета в нём нет. А вот в ящике, который был побольше первого раза в полтора, лежали вещи совсем новые, ещё в упаковке.

Этот ящик также пришлось вытащить, слишком много в нём было различных упаковок с новенькими предметами женского интимного гардероба. Одних упаковок с различными чулками и колготами, было, наверное, десятка три. А ещё трусики, бюстгальтеры, подвязки, и ещё множество разнообразных сексуальных вещиц. Обилие кружев, прозрачных вставок, и всё это, всевозможных различных цветов и фасонов, что хорошо было видно сквозь прозрачный пластик упаковки.

Удивило ещё то, что всё бельё, включая чулки и колготы, было от одного производителя. На всех упаковках красовался силуэт обнажённой женщины и надпись красивым шрифтом: «Entzückende Marie», что, в переводе с немецкого, означало «Прелестная Мари».

Подивившись такому совпадению, имени владелицы этих вещей, и названия фирмы, я продолжил поиск таинственного альбома. Удача улыбнулась мне, на самом дне большого ящика, под упаковками чулков и колготок, он и нашёлся. У дальней стенки, в самом низу, лежал большой, толстой фотоальбом в неброском и стильном переплёте.

Да, это был именно он, именно то, что я искал. Достав, я положил этот увесистый том на кровать родителей, и сев рядом с ним, задумался: «Что ждёт меня внутри? А может быть не стоит лезть туда, куда меня не звали?». И как бы мне не хотелось побыстрее открыть его, и увидеть то, что скрывается внутри, я всё же никак не решался перевернуть обложку.

С замиранием сердца я открываю первую страницу. Фотограф действительно был настоящим мастером своего дела. Со страниц альбома на меня смотрели мои родители, открываясь с совершенно незнакомой мне стороны.

Первые фотографии были достаточно целомудренными. Не было ни полного обнажения, ни сексуального белья. Были просто фотографии красивой женщины, немного фривольные, показывающие её привлекательность и красоту.

Я, никуда не спеша внимательно рассматривал их, узнавая маму, и одновременно открывая её для себя вновь, стараясь впитать каждую чёрточку этой, такой знакомой, и одновременно незнакомой женщины.

Подолгу задерживаясь на каждой странице, я восхищался и гордился, что моя мама такая привлекательная и соблазнительная.

С каждой следующей страницей, фотографии становились всё откровеннее. То, якобы случайный, открывшийся вид под взметнувшейся юбкой, то удачный ракурс, открывающий обнажённую грудь.

Каждая фотография несла в себе колоссальный заряд скрытой, до поры, до времени, сексуальности и страстности.

С каждой последующей страницей, возрастала и степень обнажения. Фотографии становились всё более и более откровенными, но назвать их эротическими было ещё нельзя.

Фотограф был настоящим художником. Он, слой за слоем, не торопясь, обнажал женщину. Но делал это настолько мастерски, что никакой пошлости не было и в помине.

Были фотографии, на которых присутствовал и отец. Всё было обыграно так, что было полное ощущение собственного присутствия на этих съёмках.

Время летело незаметно, и предупредительный сигнал будильника застал меня, когда ещё больше половины альбома осталось не просмотренным. Но и уже увиденное, произвело на меня огромное впечатление. Но, буквально с минуты на минуту, должна была вернуться Ксюха из школы, а мне требовалось убрать все следы моих действий.

Нехотя, с сожалением, я убрал альбом на его место, вернул всё на свои места, и с надеждой на последующие возможности, приготовился встречать сестру из школы.

Когда наш маленький ураган, по имени Ксюха, влетел в квартиру, всё уже лежало на своих местах. Выстреливая слова со скоростью пулемета, Ксюха сказала, что они с классом собираются пойти в кино, и что через сорок минут они должны будут собраться и вместе с учительницей пойти в кинотеатр.

Ксюха быстро переоделась, и я посадил её обедать. Быстро всё съев, эта егоза улетела, а у меня появилось ещё два с половиной часа, чтобы продолжить просматривать родительский альбом. Захлопнув за сестрой дверь, я направился в спальню родителей за альбомом.

Уже не было той спешки и нетерпения, только простое любопытство. И, чего греха таить, возможность полюбоваться откровенными фотографиями своей мамы руководили мной. Вот я вновь открываю альбом, полностью погружаясь в чувственную атмосферу этих прекрасных фотографий.

Последующие фотографии остановились всё откровеннее, и откровеннее. Уже были не редкость фотографии мамы в нижнем белье, и появились фотографии уже полностью обнажённой мамы, правда пока ещё, только со спины.

Судя по всему, фотографии делались в достаточно длительный промежуток времени, может быть, даже в течение года, или полутора лет. На них у мамы менялись причёски, длина волос. Фотографии, снятые на улице, были то летними, то осенними. Было несколько фотографий зимой, на тему: «Обнажённая на снегу».

Я смотрел не спеша, наслаждаясь увиденным, восхищаясь красотой и раскрепощённостью модели, мастерством фотографа, и смелостью своего отца, решившегося таким способом внести свежий ветер в костёр их, с мамой, страсти.

И опять время пролетело очень быстро. Пора было убирать альбом на место, и уже собравшись задвинуть ящик на место, заметил на полке, которая была под этим ящиком, и на которой были сложены новые комплекты постельного белья в упаковках, у самой задней стенки стояли две коробки. И на одной из них, красовался логотип такой же, как и на тех вещах, которые не распакованными лежали в ящике, который я ставил на место.

Но времени посмотреть, что же было в этих коробках, уже не было совершенно, с минуты на минуту должна была вернуться Ксюша.

Продолжая находиться под впечатлением от увиденного, меня, всё-таки грыз червячок сомнения, имел ли я право смотреть этот альбом? И мне очень не хотелось, чтобы родители обнаружили, что мне стали известны некоторые их интимные тайны, и что я видел этот альбом.

Хотя, где-то в глубине души, я предполагал, что разговор про этот альбом, был специально направлен на то, чтобы я его нашёл. И у меня понемногу крепло убеждение, что родители, каким-то образом, знали, что я слушаю их ночной разговор, и адресован он был именно мне. Но, при этом, я не хотел, чтобы они узнали о том, что я смотрел этот их интимный фотоальбом.

Когда родители вернулись домой, я всё опасался, что они заметят, что в их шкафу копался кто-то посторонний, но ничего особенного не происходило, и они вели себя как обычно.

Всю неделю меня разбирало любопытство, но возможности добраться до альбома, у меня не было. Ксюха возвращалась из школы раньше меня, а при ней, лазить в родительском шкафу было не очень удобно, у неё могли возникнуть неудобные, для меня, и ненужные вопросы.

И только в пятницу, когда Ксюха со всем своим классом уехали на экскурсию до самого вечера, я смог спокойно просмотреть весь альбом, до последней страницы.

Фотографий было очень много, и на всех из них, ну почти на всех, присутствовала обнажённая мама. На некоторых фотографиях она была не одна, а в компании такой же обнажённые женщины, или даже нескольких также полностью или частично раздетых женщин.

Большое недоумение у меня вызвали последние фотографии в альбоме, где моя обнажённая мама находится в компании одетых мужчин, среди которых, неизвестно почему, не было моего отца.

Было видно, что эти фотографии снимал уже другой фотограф. Другим было всё, стиль, манера подачи, и главное, фотографии были скорее не эротическими, а порнографическими. Было полное ощущение, глядя на эти снимки, что мама не знает, что её снимают в таком откровенно порнографическом виде. Да и выглядела она на них, как очень дорогая и элитная шлюха.

Всё это вызывало во мне сильнейшее раздражение, и обиду за них обоих. Судя по датам, отпечатавшихся в углах снимков, все они были сделаны в один день, и примерно за год до рождения Ксении. Я смутно помнил, что примерно тогда, родители ездили на какой-то международный танцевальный конкурс или фестиваль, и вроде бы стали там победителями. Меня тогда оставили у бабушки, и когда они вернулись, я не помню, чтобы они были довольными результатами той поездки, они приехали какие-то встревоженные, нервные. И ещё долго оставались такими.

Теперь, после просмотра этого альбома, у меня возникло множество вопросов. Убрав альбом, я посмотрел на часы, и понял, что у меня ещё есть время полюбопытствовать, что же такое находится в этих коробках, если их так далеко спрятали?

Все надписи на коробках, были на немецком языке, который я неплохо знал. Всё-таки мой отец, плотно работал с немцами, и свободно разговаривал на немецком языке.

Первой я открыл коробку с логотипом обнаженной девушки, и с названием фирмы-производителя: «Прелестная Мари». Коробка выглядела очень хорошо, она была, как будто покрыта темно-синим бархатом, логотип и надпись на ней отливали серебристым блеском. Когда я только собирался открыть коробку, думал, что меня больше ничем нельзя удивить, но я ошибся. Содержимое коробки было, мягко выражаясь, очень необычно. Я никогда не предполагал, что у мамы могут быть подобные вещи. Пара «клубных» платьев, супер коротких и максимально открытых, из тончайшей ткани, они могли бы спокойно поместится у меня кулаки, миниатюрные трусики с разрезом в шаге, бюстгальтеры, которые не закрывают, а только поддерживают грудь снизу, оставляя её открытой.

Там же лежали, аккуратно сложенные, эротические костюмы горничной и медсестры. Всё это явно не было предназначено для повседневного ношения, а предназначалось для сексуальных игр.

Там же, в коробке, нашёл красочный толстый каталог с таким же названием на обложке. Не сумев удержаться, я пролистал его весь. В коробке лежала едва ли десятая часть всего представленного в каталоге. Уже полностью пролистав его, я открыл для себя, ещё одну удивительную вещь. Некоторые образцы демонстрировал моя мама. Лицо её, конечно, было закрыто, либо маской, либо распущенными волосами, или, в некоторых случаях, она стояла спиной.

Но, после того, как я видел маму в альбоме во всех ракурсах, не узнать её я не мог. Это открытие добавила ещё несколько вопросов, к тому, уже обширному, списку, на которые я хотел бы получить ответ. Вот только у меня были большие сомнения, что я смогу получить на них ответ.

Аккуратно сложив всё, как было, я открыл вторую коробку, а вот то, что находилось в ней, повергло меня в состояние настоящего шока. Там лежало несколько разно размерных, и разноцветных фалоимитаторов, различного вида и назначения вибраторы, призванные доставлять сексуальное удовольствие женщине. Для чего были предназначенные некоторые из них, я смог понять, только прочитав их описание

Отдельно в коробочках, лежали штанги и колечки, некоторые из которых, были украшены полудрагоценными камнями, явно предназначенные для интимного пирсинга. Различные цепочки, для соединения колечек пирсинга между собой, призванные для украшения обнаженного женского тела, что я и наблюдал утром, в прошлую субботу.

И на всех этих вещах, было тоже название «Прелестная Мари», только логотип был немножко другой. Там было ещё несколько игрушек, назначение которых, я так сразу и не понял. Только прочитав написанные на коробочках, я понял, что это такое, и для каких целей это служит.

Если про существование фалоимитаторов и вибраторов я ещё знал, то анальные пробки, украшенные стразами, которых была три, и все разного диаметра, а также вагинальных вибраторов, которые носятся под трусиками и управляются специальной программой со смартфона, я видел впервые.

Было хорошо видно, что все эти предметы изготовлены с высочайшим качеством, призванные доставлять владелице удовольствие, исключая всякий, даже самый маленький, дискомфорт.

Содержимое второй коробки произвело на меня впечатление гораздо более сильное, чем все фотографии в фотоальбоме. Я даже предположить не мог, что у нас дома могут существовать подобные игрушки, и от этого, вопросов родителям у меня становилась всё больше и больше. Правда я не был уверен в том, что смогу получить на них ответы. Но даже просто осознание того, что это есть, открывало для меня внутренний мир моих родителей, совершенно с неожиданной стороны.

Уже вечером, когда вся семья собралась дома, за ужином, я пытался понять родителей, разглядеть в них то необычное, связанное с тем, что удалось мне узнать в эти дни. Но в их поведении ничего не указывало, даже каким-нибудь намёком, на то, чем они занимаются, оставаясь наедине в спальне. А вот что они могут вытворять, когда нас с Ксюхой нет дома, когда бабушка с дедушкой забирают нас на дачу на все выходные, так на это у меня просто не хватало фантазии.

Субботнее утро, на первый взгляд, было самым обычным. Когда я проснулся, родители уже не спали, и оба были на кухне. Быстренько сбегав в туалет, я вернулся в свою комнату, чтобы сделать лёгкую зарядку. Закончив разминку, быстренько сходил в душ, ополоснулся, сделал все утренние дела, и уже свеженький и вымытый, появился на кухне.

Мама, как обычно, готовила завтрак, а отец читал свою традиционную газету. Ксюха, будучи ярко выраженной «совой», по субботам, когда не надо было идти в школу, отсыпалась почти до полудня, поэтому на кухне мы только втроём.

Но какое-то внутреннее чувство, подсказывала мне, что это утро станет не совсем обычным. Но я даже не представлял, насколько оно будет необычным.

Мама, в коротком халате закрывающим едва верхнюю четверть её бёдер, выключила плиту, и повернулась к нам с отцом. Отец отпустил свою газету, и его взгляда я внутренне содрогнулся. Прозвучавшие слова: «Антон, ты у нас уже мальчик взрослый и должен всё понимать. Поэтому нам троим надо откровенно поговорить. Хорошо, что Ксюша ещё спит, и не помешает нам, ей пока ещё рано участвовать в таких разговорах».

И я понял, моё предчувствие не ошиблось, и предстоящий разговор внесёт большие перемены в нашу жизнь, всех, как нас троих, так сестры.