Ему было холодно, а в руке он держал телефон. Была ночь. С девятого этажа своего дома, сидя на балконе, он смотрел вниз на темные силуэты людей, которые освещались под фонарями и снова исчезали в темноте. Лучнный свет, проскальзывая сквозь облака, казался размытым в дымке белой краской, как размывается краска в толще воды.

После той оргии он старался избегать Олега на работе, отвечая на его вопросы пренебрежительно или разговаривая без взгляда на него. А к Марие он стал чувствовать отвращение, под которыми скрывал свои романтические чувства. Олег рассказывал, что она появлялась на каждой вечеринке и никогда не спрашивала, куда делся Владимир. В таком случае ему не было дело до нее. Но каждый вечер Владимир сидел на балконе, смотрел во двор и держал в руке телефон. Когда Олег сказал, что Мария перестала появляться на вечеринках, Владимир стал уже не сидеть, а выходить на прогулку по вечерам. При этом он всегда надевал только свою лучшую одежду, а ходил держа руки за спиной и романтично глядел на листья, от ветра вибрирующие под фонарем. По вечерам плявлялись все те же знакомые силуэты, а скамейки, на которые он смотрел с балкона, оставались пустыми. Со временем он потерял надежду и вернулся к ночным посиделкам с телефоном. Но однажды он увидел новую фигуру на скамейке. Эта женская фигура была немного сутулой, в длинном пальто и сумкой на коленях. Владимир выбежал из квартиры. Пока он ехал на лифте, его переполнял жар, а когда вышел на улицу, то похолодели ноги. Но скамейка была пуста. Он обежал весь район, но только ветер составлял ему компанию.

— Хочешь снова прийти? — спросил Олег с саркастичной улыбкой, когда Владимир попросил записать его на следующую вечеринку. — Тогда нужно внести взнос. Где-то 3 тысячи рублей. Будет все то же самое, начнется все под вечер. А насчет Марии ничего не слышал.
Когда Владимир вернулся домой, он уже сомневался в том, что это того стоит. Он пытался подбадривать себя тем, что вчерашняя фигура на скамейке была ему не просто галлюцинацией а самым что ни на есть действительным телом. Он чувствовал, что это был знак, зов к возвращению, он знал, что скоро увидит Марию. И невольно он спросил себя, какой она стала? Он не видел ее около полугода и знал, что Мария приходила на вечеринки много раз, и это могло изменить ее отношение к нему. Но как изменить: в хорошую или плохую сторону? Может быть, она полюбила его, долго не чувствуя его присутствие? А может быть, она будет относится к нему холоднее, как к очередному мужчине на вечеринке? Эти мысли пугали его и отталкивали от затеи, но каждый, как он смотрел на скамейку, его одолевало то теплое чувство, которое он хранил с первого дня.

В ночь перед вечеринкой он не спал, волновался. Он надел свою обычную одежду и побрел под вечерним светом солнца. Дом тот нисколько не изменился, как и лес, стеной стоявший рядом и темневший в глубине. Владимир позвонил в дверь. Послышался голос:
— Кто?
— Это Владимир, друг Олега.
— Олег! Тут какой-то Владимир пришел.
Послышался глухой голос.
— Заходи, — сказал голос, и дверь открылась под писклявый звук домофона.
Трава, растущая по обе стороны от каменной тропы под тенью мрачных деревьев, обретала гниющий зеленый цвет. Владимир удивился, как он не заметил этого раньше. Он также не заметил, какой огромной была дверь дома. Она отворилась, и показался Олег, на животе из под бархатной кожи которого выпирали кубики мышц.

— Сколько лет, сколько зим! Блудный сын вернулся!
Они обнялись.
— Хочешь выпить? Мы купили твою любимую текилу. Эй, Витя, налей нам две рюмки! — прокричал он здоровому парню в черной майке, открывавшей его мощные руки. Парень этот стоял за барной стойкой, которая находилась на другом конце гостиной и на которой сверкала разлитая небольшими лужицами алкоголь.
— Две рюмки чего? — спросил Витя.
— Мне виски со льдом, а Владимиру — текилы!
— Через пять минут будет.

Владимиру было неудобно ходить с тяжелой рукой Олега на плече, но он старался не замечать..
— Ну что? Скучал небось? Сегодня нас ждет убойная вечеринка. Скоро должны подъехать еще несколько парней и девчонок. Они еще лучше, чем те, которых ты видел тогда, — Олег остановился по середине гостиной на белом шершавом ковре, чтобы познакомить с тремя девушками, сидящими на белых кожаных диванах в мокрых купальниках. — Девочки, познакомьтесь, мой друг — Владимир!
Все трое вежливо оголили белоснежные зубы и продолжили что-то печатать в смартфонах. Одна из них сделала селфи с верхнего ракурса, с которого выпуклее казалась грудь с длинной ложбинкой.
Олег и Владимир подошли к бару.
— Владимир, познакомься, это Витя. На этот вечер он наш бармен.

Витя вытянул через стойку широкую ладонь и сжал руку Владимира, напоминавшую веточку. Они выпили.
— Ну так что, почему же решился прийти то? — спросил Олег. Владимир посмотрел на него и не смог из-за солнца, светившего в глаза, по лицу Олега разглядеть, сарказм это или искренний интерес. Он смог увидеть только огромную тень тела.
Через полчаса стали подходить новые люди. Олег встречал парней объятиями и крепкими рукопожатиями, а девушек — поцелуями в губы, иногда жутко страстными. С Владимиром, сидящим за баром, они здоровались из далека, только слегка наклоняли голову, когда узнавали его имя и что он работает с Олегом. Некоторые парни садились за стойку рядом с ним, здоровались с Витей, пожимали веточку и выпивали рюмку. С диванов доносились громкие разговоры и смех. Людей становилось больше, а солнце ушло за стену деревьев, только на небе прослеживался градиент горящего света. Владимир оставался на месте. В комнатах зажглись лампы, испускавшие мягкий свет, заиграла музыка, у многих зарумянились щеки и края ушей от алкоголя. Олег, держа в руках стакан с колой и виски, встал в углу квадрата, составленного из диванов и кресел. Все повернулись к нему.

— Дорогие дамы и господа! Хочу поприветствовать вас на очередной встрече любителей прекрасного. Я ваш ведущий Олег, и сегодня я исполню капризы каждого из вас. Так как все мы тут матерые участники, то правила вам объяснять не буду. За вашим состоянием и настроением также будет следить ваш бармен и диджей — Виктор!
Все повернулись в сторону барной стойки и начали хлопать, поднимать бокалы, смотря на широкоплечего парня в майке, и чувствовали, как картина бара с красавцем становится ужасна из-за Владимира, сидящего у стойки в обормотских лохмотьях и излучающего неприятное настроение.
— Вообще, — продолжил Олег, — еще не все в сборе. Остался один человек, довольно важный для меня. Если бы вы его дождались, то я был бы вам очень признателен.

Владимир выпил рюмку и отвернулся от них. Музыка стала играть громче, заглушая голоса. Трое девушек в коротких шортиках и футболках, под которыми рисовались края бюстгальтера или выпирали соски, вышли с сумочками на плечах босыми ногами на сверкающий пол и начали танцевать, виляя бедрами, прижимаясь друг к другу грудями и попками и держа в руках коктейли с трубочками. Парни, сидящие на диване, общались между собой и иногда с улыбками подсматривали на попки танцовщиц. А парни, незанятые этим, общались с девушками, сидящими рядом с ними, и их руки были закинуты им на плечо, а пальцы расслаблено свисали над грудью, готовые вот-вот за них схватиться. От этого глаза девушек бегали от смущения то на пол, то в глаза парням, и в какой-то момент застывали, ожидая единственного действия: когда их губы соприкоснутся. Владимиру становилось не по себе от этого и особенно от того, что единственный его собеседник, Витя, ушел танцевать, войдя в круг танца подергивая бедрами.

Олег сидел на подлокотнике дивана с бутылкой пива в руке и с улыбкой смотрел на танцующую толпу, двигая головой под ритм музыки. Владимир попросил у него сигареты, поднялся на второй этаж, на балкон, и стал пускать клубки дыма, оперевшись об перила, которые, казалось, сорвутся, если прислониться к ним всем весом. Ему страшно было смотреть вглубь темного леса, но взошедшая луна, от которой ложились голубые тени, его успокаивала. К его удивлению, дивана и столика с креслом, на которых они втроем общались, не было: огромный балкон, на котором могла бы поместиться машина, был пустым. Владимир чувствовал, что вот-вот решится его судьба, волновался, как волнуется неготовый студент перед экзаменом. Что он скажет ей и как ему вести рядом с ней? Он не знал ответа, но ждал ее с нетерпением. Когда спустился вниз, парочки на диванах уже активно целовались, парни сжимали груди девушек, а девушки гладили их бугоры ниже пояса. На танцполе Витя также целовался то с одной девушкой, то с другой, а еще одна девушка прижималась и двигала попкой под такт музыки у самого паха парня, у которого покраснели щеки то ли от водки, то ли от смущения. Олега не было.

Так как Владимир ни с кем не общался, он подошел к Вите спросить:
— А кто-нибудь приходил?
— Да, пришла девушка. Кажется Маша ее зовут.
Владимир словно не раслышал его слов, но когда осознал их, то затерялся в комнате. Как не знал он на балконе, как отнесется к ее появлению, так и не знал он сейчас. Он огляделся вокруг еще раз, но никого не видел. Олега тоже. Туалет, к которому он направился, находился в противоположной стороне дома. Там музыка притихла, и он стал внимательнее прислушиваться. Дверь от туалета была слегка приоткрыта. Он увидел мускулистую спину Олега, голова его была наклонена к шее девушки с короткими волосами, рука одна его сжимала грудь, другая — дергалась между ее ног. Девушка вздыхала, но иногда останавливалась, убирая его руки со своего тела. Владимир через зеркало увидел лицо Марии. Он вздрогнул. То ли ноги, то ли пол похолодели. Сердце забилось сильнее, но без ритма, как-то безобразно, как во время паники; на лбу выступил пот. Мария посмотрела в зеркало и увидела Владимира.
— Отпусти, пригрозила она и побежала к выходу. Олег ее не держал, она вышла из туалета, не обратив внимания на Владимира. Олег, увидев наблюдателя, улыбнулся.

Мария сидела на диване. Возле нее парень трахал девушку, закинув ее ноги на плечи. А диван был так низок, что, чтобы вгонять член полностью, парню пришлось согнуть ноги и широко их расставить. Так был замечтен его коричннвый анус и густота черных волос вокруг него. Парень наклонился к ней, чтобы мог целовать ее, что коленями девушка касалась своей груди. Мария скрестила руки и смотрела в пустоту. Владимир сел за стойку и наблюдал. Мария не обращала ни на что внимания. Подошел Олег к бару и предложил выпить. Когда он поставил опустошенный стакан на гладь стойки, он посмотрел на Марию.
— Как тебе вечеринка, друг? — спросил Олег.
Владимир разглядывал оставшуюся на дне капельку, которую перекатывал, вращая бокал.
— Все нормально. Мне нравится.
— Аа, а то ты какой-то поникший.
— Да и ты тоже, как вижу.

— Да у меня всегда так, — сказал Олег, но мыслями он был в другом месте.
— Ладно, пойду танцевать, — сказал Олег и присоединился к девушкам. Мария сидела также. Витя был слегка выпивший, и он весел тяжело рухнул возле нее, что тело Марии слегка заколебалось, как желе. Владимир смотрел на них краем глаза. Их взгляды оборачивались на танцпол, Витя что-то говорил, клонясь к ее уху, Мария слегка посмеивалась. Но через пару минут сплетен их разговор стал интимнее. Владимир понял это, потому что Витя стал смотреть только на Марию, а Мария — только на него. Витя наклонился к ней что-то прошептать, и она наклонилась слегка к нему. На ее лице нарисовалась улыбка. Витя снова пошутил, а Мария с улыбкой ударила его по плечу. Видимо, она давно приметила его большие руки, и когда она ударила по ним, то словно сломала стену смущения, и захотела потрогать их побольше. Витя напрягал руку, и в плече нарисовывались груды мышц.

Мария нажимала на них кончиками пальцев и пыталась обхватить обеими руками, но обхват был слишком большим. Витя что-то заметил у нее на лице, вроде бы ресницу, и, коснувшись ее белой кожи под глазом, снял маленький волосик и сдул с пальца. Марие показалось это по-детски, и она улыбнулась. Владимир выпил. Они над чем-то посмеялись, и Витя положил руку ей на колено. Мария сделала вид что не заметила. Рука оставалась на том же месте пару секунд, затем слегка погладила ее бедро. Сопротивления не было, Витя наклонился к Марие и поцеловал ее. Она обхватила его шею и поддалась его массивному телу, уложившему ее на спину. И вдруг, когда Витя прильнул к ее шее, слегка наклонив голову к дивану, а Мария подняла голову над диваном, она посмотрела на Владимира. В этом взгляде Владимир увидел то, что ожидал увидеть и видел каждый раз в своих снах: презрение.

Мария остановила Витю, грозно посмотрев, и предложила ему сделать это там, где никого нет: на балконе. Она поднялась с дивана, взяла его за руку, и они скрылись на втором этаже. Владимир вышел через дверь, в которую вошел в дом, обежал вокруг дома на задний двор, чтобы никто его не заметил, в присяди прошел между кустами и ограждением и остановился в дальнем углу, откуда мог видеть практически весь балкон, освещенный лунным светом. Казалось, луна засветила еще ярче.

Мария вела Витю до самых перил, держа обе руки, и закинула его руки себе за спину, чтобы он обнял. Он гладил попку, хватался за груди, наклонял голову то право, то влево, чтобы ощутить всю фигуру ее губ. Он снял с нее футболку, и на спине нарисовалась белая полоска от лямки бюстгалтера. Мария завела руки за спину и растегнула белье, сняла лямки с плеч, бюстгальтер проскользил до кистей, и она выбросила его через перила. Бюстгалтер лежал на траве. Одну руку она положила ему на плечо, другой — она гладила бугор под джинсами, и, встав на носочки, поцеловала его. Витя положил ей руки на плечи, и Мария опустилась на корточки, при этом она элегантно раздвинула ноги. Витя расстегнул ремень, железная пряжка которой прозвенела на весь участок, спустил их на землю, и ремень ударился об пол со звоном, и на его накаченном теле забелели от лунного света трусы, под которыми рисовался длинный член, прижавшийся к левой части лобка. Мария взялась за резинки трусов и медленно спустила их. Владимиру послышалось: «О боже! Какой он большой!» Она кокетливо из под бровей посмотрела на Витю, голова повернулась в профиль, и было видно, как она лижет член то справа, то слева, затем повернулась прямо к члену, направленному ей между губ, и ее голова стала двигаться вперед и назад; ее волосы волнами бились о спину.

От экстаза Витя закинул голову на спину и положил руку ей на затылок, и стал слегка двигать бедрам; его лицо принимало такую гримасу, как когда восхищаешься чьим-то талантом, но при этом талант этот проявлялся в чем-то жестоком по отношению к телу владельца этого таланта. Талант в ее случае был в том, что Мария засовывала в рот всю длину члена, по самое горло, так могла коснуться носом волосатого лобка, одновременно высунуть язык и облизать мошонку; затем, вытащив слюняввй член, потеребить кончиком языка заднюю часть головки, а также интенсивно дрочить член, посасывая здоровые яйца Вити и смотря при этом в глаза. В завершение минета Витя взялся за ее голову обеими руками и насадил сильнее обычного, что нос Марии не просто коснулся лобка, а впиндюрился в него, превратившись в лепешку. Мария закрыла глаза, ожидая что сперма начнет вытекать ей в горло, и готовилась дышать через нос, но Витя отпустил ее, поднял на ноги и повернул к себе попкой, а к Владимиру — лицом. Губы и весь подбородок ее блестели от слюней, которую она не могла сдержать, когда начинала кашлять с членом в горле.

Ее пальцы с красным маникюром обхватывали холодную сталь. Она посмотрела на Владимира и улыбнулась, словно одержала победу. Она облизала три пальца и, поднеся между ног, смазала губки. Витя сделал также, но смазал свой член, слегка присел, чтобы прицелиться, прижал кончик головки к губкам, посмотрел на нее, но увидел только затылок, ожидая что она повернется к нему, чтобы показать реакцию на его большой член. Взявшись обеими руками за ее талию, он двинул бедрами вперед. Мария сильно сжала глаза от боли, что в них искры разлетелись, и начала теребить свой клитор, чтобы расслабиться. Она прижалась щекой в холодному поручню и двигалась навстречу движениям Вити. На его лице рисовались те же гримасы. Он шлепал ее ягодицы, Мария слегка вскрикивала с удовольствием. Иногда он разгонялся, как кролик, а затем замедлялся, вытаскивал член, чтобы унять надвигавшийся оргазм, и, наклонившись, смотрел, как член входит обратно и тянет за собой края губок. Затем он двигался медленнее; а иногда медленно выходил, но вгонял в нее член резко, чтобы она аж поднимала голову и оборачивалась к нему.

Но она все также прижималась щекой к холодной стали. Тогда он взял ее за волосы, притянул к себе и, взяв за шею, чтобы она могла смотреть ему в глаза, продолжал двигаться. Ее глаза казались слегка вздутыми. Он засунул палец ей в рот, но не чувствовал работы ее языка.
— Соси мой палец, — сказал он, и она обхватила палец губами. Язык начинал его ласкать.
— Я сейчас кончу, — сказала Мария, и Витя отпустил ее. Она интенсивнее начала тереть клитор и через мгновение забилась в конвульсиях, ее спина начала изгибаться, как змея. Вдруг ее подвела дергающаяся нога, и она упала на колени. Витя, взяв за волосы, повернул лицом к себе и начал дрочить. Его глаза смотрели на нее, но сам он был в другом месте. Он застонал. Мария закрывала глаза, когда сперма попадала ей на лицо, как закрывают, когда неожиданно струя воды попадает чуть ли не в глаза. Витя еще немного постонал, подергался, с тяжелыми вздохами посмотрел на Марию, словно пробежал три километра, и засмеялся. Он хотел поцеловать ее, но на ее губах была сперма. Он пощупал ее волосы, как щупают щеки маленькой девочки, надел трусы, застегнул звенящий металлический ремень и спустился вниз. Мария села на попу на пол, как садится спортсмен после изнурительной тренировки. Она пыталась убрать с себя сперму, но она была слишком слизкой и неприятно пахнущей; она была еще и на одежде, так что Мария совсем потеряла желание очищаться. Она встала, опираясь об перила, как поднимается упавший пьяница, и расправив руки, словно крылья, посмотрела на Владимира. Она смотрела долго, и в это время Владимир не мог понять, чего она хочет. Она ушла с балкона.

Владимир и сам устал, стоять в полуприсяде, чтобы его не заметили. Он лег на землю и смотрел на звездное небо.
В гостиной уже была целая оргия. Это был бардак из голых тел, наложенных друг на друга и дрыгающихся, словно сломанные механические игрушки. Партнеры, обычно те, которые были сверху, сменялись как блюда на столе. Парни прерывались на то, чтобы выпить воды после оргазма, а девушки — на то, чтобы смыть следы их оргазма. Иногда на всю гостиную одна девушка кричала от удовольствия. Некоторые пары просто целовались, лежали. Бывали девушки, которым не хватило мужской пары, и они целовались между собой; к ним подходил блуждающий самец, чтобы трахнуть одну из них. Владимир чувствовал себя неуклюже, хотя бы потому, что он единственный был в одежде. Еще больше ему было не по себе от того, что рядом не было Марии. Она осталась на балконе, голая и покрытая спермой человека, который уже трахал другую.

— Подняться или нет? — думал он. — Она не хочет видеть меня. Она презирает меня. Она ненавидит меня за мою слабость. Она никогда не позволит заняться с ней сексом. Уже дважды я только наблюдатель, но честно, мне бы хотелось заняться с ней сексом. Мне хотелось этого, когда я каждый раз пересматривал видео, которое она мне отправила. Я хочу, но не могу. Не могу не потому, что она мне не даст, а потому, что я трус.
Он выпил пару рюмок, но она не спускалась. Он осмотрелся и увидел, что Олег в гостиной увлечен девушкой. Владимир посмотрел на место, с которого следил за Марией. Там все также светила луна. Он подошел к ступенькам лестницы, ведшей наверх, посмотрел туда и замер. Нога поднялась и опустилась на первую ступеньку, затем на вторую, и третью... Поднимая голову, он ожидал увидеть, что уже близок к концу лестницы, но было еще так далеко. Ему казалось, что далеко стало не просто так: ему казалось, что судьба говорила, что ему не стоит подниматься, что стоит сдаться и уехать домой. Владимир опустил голову и почувствовал, как лестница, словно эскалатор, спускается вниз, но вдруг послышался крик. Он доносился сверху. Это была Мария, чей голос он бы узнал из тысячи, хотя редко с ней общался.

— Нет! НЕТ! Я должен пойти к ней, я должен быть с ней! МАРИЯ!
Лестница тащила его вниз, стала тянуться, удлиняться, ступени становились выше и взбираться на них было то же самое, что взбираться на кирпичи пирамид Хиопса. Он скользил по ступеням, пытался удержать равновесие, но ноги разводились, и только стены, об которые ноги упирались, не давали ему сесть на шпагат.
— Мария! — закричал он.
Его руки онемели, ему казалось, что ноги натерлись и теперь кровоточат.
— МАРИЯ!
— Чо орешь, дебил? — сказала Мария, когда он забрался до конца. Он посмотрел вниз и увидел, что ступенек было всего 12. Он поднялся, стыдливо почесал затылок и в такой позе вышел на балкон. Мария курила, положив руку на колено согнутой ноги; красный огонек сигареты тлел между ее свисшими пальцами, словно они сплавятся вниз как мед.
— Тебе понравилось? — спросила она, не посмотрев на него. Он посмотрел на нее, но не смог ответить.
— Тебе не нужно было приходить, — сказал он.

Она посмотрела на него с лицом, говорящим: «Ты серьезно?» Он посмотрел на луну. Темный лес вот-вот должен был зажевать ее в своих лиственных зубах и проглотить во тьме.
— Зачем ты пришел?
— Хотел увидеть тебя.
— Зачем?
— Скучал.
— Я спросила, зачем, а не что ты делал.
Он посмотрел на нее. Он боялся.
— Слабак — сказала она и закурила. Подул ветер, и белые нити дыма обхватывали его шею. Ему хотелось, чтобы они его задушили.
— Подойди ко мне, — сказала она. Ее взгляд был уставшим.

Он покорно подошел и сел рядом, где она похлопала. Она положила голову ему на плечо и продолжила курить. Пепел упал ей на ногу, она стряхнула ее, и черно-белые частички, как пух одуванчика, взмыли вверх и затерялись в воздухе. Она выкинула бычок. Он посмотрел на ее руку и захотел прикоснуться. Его рука ползла к ней, но вдруг Мария сама взяла за руку, и пальцы скрестились, как заколка в виде краба. Он вдохнул запах ее волос и вспомнил, как их пощупал Витя, затем положил голову и на нее. Ее рука отцепилась и стала неуверенно гладить ему ногу, словно то хотела сблизиться с его телом, когда была ближе к паху, то хотела отдалиться, когда была ближе к колену. Он пытался найти ее губы. Они поцеловались, но Мария остановила его.

— Что случилось? — спросил он. Она не ответила, и он хотел продолжить. Она остановила его снова.
— Нет. Не двигайся.
Она растегнула ему джинсы и запустила холодную руку в трусы, где горячился член. Она попыталась подрочить таким образом, но было тесно.
— Давай я немного сниму.
— Нет. Я же сказала, не двигайся!
Она сама попыталась отодвинуть штаны, но тщетно. Член пришлось вытаскивать насильно. Было больно. Член был не такой большой, как у Вити и Олега, и она улыбнулась.
— Какой он маленький, прошептала она.
От стыда Владимир отвел глаза в сторону. Она почувствовала себя виноватой, поцеловала ему плечо и начала дрочить. Она делала это медленно; когда сжимала пальцы, головка слегка надувалась и становилась краснее, как будто лопнет. Владимир уловил ее взгляд на себе и попытался поцеловать ее, но она остановилась и двинулась слегка назад от его лица. Он понял, что уже не сможет ощутить ее губы, продолжил неподвижно сидеть, а она дрочить. Она стала дрочить интенсивнее, прижимаясь лбом к его плечу, не желая смотреть ему в глаза.

— Ты кончишь для меня? Ты кончишь? Ты обещаешь, что больше не появишься здесь? Пообещай мне, что будешь хорошо себя вести! Пообещай! Я не хочу, чтобы ты занимался сексом с кем-то, кроме меня! Я хочу чтобы ты смотрел только на меня! Пообещай мне! Пообещай!
— Я обещаю, — вскрикнул он, и сперма легла ему на лобок, на ее руку, на холодный пол. Он продолжал стонать, а она поднесла руку к лицу и слизала всю сперму, затем слизала всю сперму с лобка. Она прошептала:
— Жди меня ночью.

Когда он открыл глаза, ее уже не было. Небо стало светлеть, сквозь лес пробивались яркие лучи и озаряли каждый листок, каждую ветку деревьев. Внизу все спали, и Владимир бродил по дому. Ему тоже хотелось спать, но он боялся сном спугнуть из головы магию этой ночи. Он чувствовал себя счастливым, когда посмотрел на поднимающееся солнце. Он опустил взгляд и заметил, что Олег не спит, смотря на него. Взгляд этот был мертвенно холодным.
— Я хочу, чтобы ты ушел, — сказал Олег.
Владимир промолчал, снова посмотрел на солнце и ушел.

3813   1    +5 [1]

оргия, минет, наблюдатели, раком