|
|
Новые рассказы 79825 А в попку лучше 11749 В первый раз 5193 Ваши рассказы 4696 Восемнадцать лет 3507 Гетеросексуалы 9373 Группа 13528 Драма 2954 Жена-шлюшка 2650 Зрелый возраст 1778 Измена 12365 Инцест 12026 Классика 367 Куннилингус 3296 Мастурбация 2271 Минет 13380 Наблюдатели 8091 Не порно 3087 Остальное 1079 Перевод 8129 Переодевание 1307 Пикап истории 735 По принуждению 10820 Подчинение 7299 Поэзия 1483 Рассказы с фото 2561 Романтика 5620 Свингеры 2333 Секс туризм 523 Сексwife & Cuckold 2511 Служебный роман 2450 Случай 10224 Странности 2750 Студенты 3638 Фантазии 3314 Фантастика 2876 Фемдом 1490 Фетиш 3271 Фотопост 788 Экзекуция 3246 Эксклюзив 351 Эротика 1935 Эротическая сказка 2525 Юмористические 1535 |
История одной средневековой баллады Автор:
U-lysses
Дата:
22 марта 2020
«Hangman, hangman, hold it a little while» «Gallows Pole» Led Zeppelin Какое хмурое промозглое утро! Ночью шёл дождь и теперь вокруг грязь и лужи. В нашей славной Британии везде грязь и лужи. Боже, храни Короля. Я иду сквозь толпу по этой чёртовой грязи. У меня дырявые сапоги, и ноги промокли. Впрочем, какое это имеет сейчас значение. Надо было вчера продать сапоги тому рыжему валлийскому ублюдку, ведь он предлагал за них пару кувшинчиков славного тёмного эля. Пара за пару. А с чего это я взял, что его эль был таким сладким? У валлийца была мерзкая рожа плута и пройдохи. И скорее всего его «сладкий эль» - обыкновенное кислое пойло, как и всё в этой жизни. Но всё равно, мне было бы не так противно на душе как сейчас. Сейчас я был бы ещё весел и пьян. И не думал бы всю эту чушь. Я иду... Ха! Я не иду. Меня ведут, тянут за верёвку, которой связаны руки, тычут в спину. Идти быстрее? А мне некуда торопиться. Я свободный человек. Из толпы летят комья грязи. Скоты! Скоро я буду недосягаем для вашей ярости. Вот и ступеньки. Ступеньки наверх. Лестница в небо или в ад? Лестница на эшафот. Какое хмурое промозглое утро! Начало паршивого дня. А ведь я не увижу даже вечер этого дня. Я больше не увижу солнца. Господи, за что?! За какого-то кролика? Я был Робин Гудом нашего леса. Робин охотился на королевских оленей и был героем. Я же поймал одного тощего кролика и вот я здесь с верёвкой на шее. Где справедливость, Господи? Господи, прости, что не возблагодарил тебя за посланную пищу, но я был голоден. И даже не успел ею насладиться. Какой-то бес вывел на меня лесника. Заметь, Господи, я не обвиняю тебя в его появлении, конечно же, это дело рук Лукавого. Этот лесник редкая скотина и великий грешник, Господи! Говорят, в его доме за обедом всегда было мясо, даже в пост. И он никогда не делился с бедняками как я, а ведь ты учил делиться. А я поступил, как ты учил, Господи, и предложил ему половину. Лучшую половину, которой я ещё не касался. Он же стал кричать и сквернословить. Боже, какие проклятья изрыгали его уста. Он кричал, что мне уже отрезали оба уха за воровство и браконьерство, что меня только могила исправит. Я ударил его ножом в живот, что бы он больше не сквернословил и не ел мясного по постным дням. Господи, ты же видел, я не убил его. Когда я уходил, он был жив. Никто бы ничего не узнал, если бы не сын лесника, спрятавшийся в кустах. Он видел наш разговор до конца. Он даже видел, что я забрал у лесника серебряную заколку для плаща. Господи, я клянусь, что взял серебро, чтобы выпить за здоровье лесника. Шериф с подручными и нашёл меня в кабаке, где я поил приятелей на вырученные от заколки деньги. Помню, что мы кричали: «За здоровье!» То ли короля, то ли лесника. Леснику всё равно не повезло. А наш славный Генрих здоров и весел. Боже, храни Короля! Вон этот мелкий гадёныш, что указал на меня шерифу. У-у, рёва! Прижался к матери, дородной тётке лет сорока с белым лицом и отсутствующим взглядом. Говорят, они с лесником жили, душа в душу. Теперь некому будет валять её в постели. Кто позарится на эту квашню? А вот дочки у лесника - сладкие курочки. Старшей лет пятнадцать, лакомый кусочек - полные титьки и круглую задницу не скрывает даже траурная накидка. Ничего, пообтреплется работая на спине. А годика через два и младшая в тело войдёт. Господи, спаси меня! А то, кто будет заботиться о моём брате-калеке, кто наставит на путь истинный мою сестру-проститутку? Почему всё должно закончиться «высоко и коротко»? Неужели меня никто не спасёт? Внезапно налетел ветер. Его порыв растрепал мои длинные волосы, и все увидели мои изуродованные наказаниями уши, вернее, то, что от них осталось. Толпа зашумела, комок грязи прилетел прямо в лицо. Тьфу! Настоящая валлийская грязь - жирная и невкусная. Скоты! Все ждут палача. Все кроме меня. Как там, в балладе – «Hangman, hangman, hold it a little while / Палач, палач, обожди немного». Почему она привязалась ко мне сегодня? Никогда не мог понять, отчего всё в ней заканчивается так неправильно, ведь палач взял деньги. Неужели ты не спасёшь меня, Господи? Ещё один порыв ветра. Мужчины в толпе схватились за свои шляпы, проклиная непогоду. Я стою с петлёй на шее, на лавке и с высоты вижу то, что скрыто от их глаз. Это не просто ветер. Это ветер перемен. Он тронул тучи, и луч солнца озарил три фигуры в конец улицы, две мужских и одну женскую. Они медленно идут по улице к дому палача. Медленно, потому что один из них калека и не может двигаться быстрее. Я узнаю их – это моя надежда, это моя свобода. Ведь я фартовый парень, я удачливый сукин сын! Вот почему я вчера не пропил сапоги. Вот почему я не умру сегодня! «Палач, палач, обожди немного, Я вижу - вроде друзья мои едут... Они промчались верхом немало миль. Друзья, достали ли вы серебра? Достали ли вы хоть немного золота? Принесли ли вы хоть что-то, чтобы уберечь меня от этой виселицы?» Никто не видит троицу, никто, кроме меня и палача, вышедшего из дома. Первым к нему подошел Джон Тарли. Мой единственный друг, который все эти годы терпеливо сносил от меня подначки и зуботычины. Мой верный, нескладный друг. Я был шафером на его свадьбе и до беспамятства напоил Джона, а затем выполнил первый супружеский долг с его невестой. Ха! И теперь под страхом разоблачения, его любимая жена Бетти украдкой ублажает меня в супружеской постели или на сеновале. Я не привередлив. Бросив взгляд в сторону виселицы, Тарли сунул палачу кожаный мешочек. Бьюсь об заклад, я даже знаю, сколько в нём монет, ровно тринадцать шиллингов, потому что четырнадцатый я тайком вытащил на прошлой неделе и прокутил с шлюхами. Об этом тайнике я выпытал у Бетти. Господи, ты же знаешь, что я верну, как и два других. Потом. «Палач, палач, обожди немного, Я вижу - вроде брат мой едет, он проехал верхом немало миль. Брат, достал ли ты серебра? Достал ли ты хоть немного золота? Принес ли ты хоть что-то, чтобы уберечь меня от этой виселицы?» Следом, припадая на левую ногу, к палачу приблизился мой младший брат Том. Он тоже сунул ему мешочек побольше – должно быть пенсы и фартинги. Паршивец, где он хранил эти деньги тайком от меня? Ведь с тех пор, как он попал в волчий капкан, и ему перебило сухожилие, он ни на что негоден, кроме как петь песни по ярмаркам и показывать фокусы со своим говорящим вороном. Да он и раньше был никчёмным парнем. Ведь когда мы мальчишками убегали от егерей, заставших нас за охотой на фазанов, я крикнул ему, что впереди капкан. Я перепрыгнул, а он попался. Ну не мог я ему помочь. Ему ещё не исполнилось семи, и он не подлежал наказанию, слава мудрости короля. Мне было уже тринадцать и, если бы меня сцапали, то отрезали бы ухо. На его крики сбежалось столько народу, что я еле унёс ноги. Когда рана слегка зарубцевалась, Тома высекли на площади за охоту в королевском лесу. Всего-то, я же говорил ничего страшного. Я умный, я догадался, откуда у Тома деньги. Он продал своего друга, говорящего ворона, что всегда сидел на его плече. Хозяин таверны давно предлагал, купить ворона за пять-шесть пенсов. Спасибо, малыш, вернусь домой, мы поймаем тебе другого ворона. «Палач, палач, посмотри-ка туда, Я вижу - вроде сестра моя едет, она проехала верхом немало миль... Сестра, умоляю тебя, возьми его за руку, Отведи его в тенистый шалаш, спаси меня от гнева этого человека!» Интересно, а сколько монет заплатит за меня Мэгги?. .. Чёрт! Чуть не свалился. Совсем забыл, что стою на скамейке с петлёй на шее. — Эй, служивые, держите меня. Приговор ещё не объявили. Или вы хотите стать убийцами невиновного. Так, что там Мэгги? Ага. Девка, что-то ласково шепчет палачу на ухо. Потом отошла к коновязи, подобрала юбки, заголилась, оперлась на перекладину и, тряхнув гривой рыжих волос, призывно глянула через плечо. Вот чертовка! Я сам научил её этому жесту, чтобы клиенты с крючка не срывались. Всё сам. Сам лишил её девственности, сам научил премудростям ремесла, сам находил первых клиентов охочих до соблазнительного девичьего тела. И вот ведь добился своего – теперь каждое утро сестра приносила домой весёлые фартинги и даже пенни. Человек в красном, кинув на меня взгляд, расшнуровал гульфик и пристроился к заду сестры. Девушка подалась ему на встречу. Бесова девка! У меня даже встал. Хотел бы я быть сейчас на месте этого парня, чтобы вот так среди бела дня, на виду у всего города охаживать уличную девку. Тем более свою сестру. Ха! Весь город даже не обратил на эту сцену внимания. Все смотрят на меня и ждут, обсуждая, долго ли буду я танцевать джигу, болтаясь на перекладине. Закончив своё дело, палач одобрительно похлопал сестру по голой заднице. Мэгги выпрямилась, оправилась и присоединилась к своим спутникам. Человек в красной маске палача уверенной походкой устремился на площадь. Солнечные лучи следовали за ним, заливая улицу радостным светом. Поднявшись на эшафот, палач подошёл к шерифу и бейлифу, кивая в мою сторону, протянул на ладони два кожаных мешочка с серебром, затем указал в сторону сестры. Господа одобрительно покачали головами и оба мешочка исчезли в складках одежды. На ладони палача осталось горка монет. Ура! Они взяли серебро! Они заинтересовались сестрой. Да, добрые господа, да! С сегодняшней ночи она всю неделю будет раздвигать для вас ноги. Уж я позабочусь об этом. Солнечные лучи замерли пред эшафотом. Палач стоит передо мной. Я смотрю на него сверху вниз и улыбаюсь. «Палач, палач, улыбка у тебя на лице. Молю тебя, скажи, что я свободен и могу ехать прочь, прочь за много-много миль...» — Ну, что, приятель, хватило ли серебра для моего освобождения, хороша ли была моя сестра? — Да, серебра оказалось достаточно. А твоя сестра согрела мне душу и погасила огонь в чреслах. Всего оказалось вдосталь.. .. Но твой друг, твои брат и сестра заплатили мне, чтобы такую мразь, как ты, повесили наверняка! — Не может быть! Предатели! Я заботился о каждом из них, – улыбка сползла с моего лица. – Постой, палач, погоди! Так дела не делаются. Шериф и этот сутяжник взяли серебро. У тебя в руках тоже кое-что осталось, я видел. Ты развлёкся с моей сестрой. Подожди, палач, ведь тебе понравилось, я знаю, она мягкая и сочная. Я буду каждый вечер посылать её к тебе, чтоб согревала постель. Ты должен быть милосерден. Так учит наш Господь! Вы все приняли плату! По обычаю, меня должны отпустить. Что тебе сказал шериф? — К сожалению, ты прав, ублюдок. Шериф любит серебро и велел помиловать тебя. Шериф был великодушен, что даже поделился со мной, отдал все медяки. Но я не возьму их. – Палач развернулся и, размахнувшись, бросил зажатые в кулаке деньги в толпу. Всё бросились ловить и поднимать монеты. – Я казню тебя бесплатно, - и он поднял свой колпак. — Ааа! Ты не он! – я отшатнулся в ужасе, чуть не шагнув в бездну. Я узнал его. Это был не палач, а сын йомена из долины на том краю леса. Как же он похож на свою сестру Кристину! Этой весной в сумерках я подкараулил девушку в лесу. Я только хотел позабавиться с ней, только позабавиться. Господи! Ты же веришь мне, только позабавиться. Она сама сорвала мой капюшон. Зачем она это сделала? Зачем она прокричала моё имя?! Я задушил её. Она сама была виновата, Господи! — Это не он! Не он! – кричал я из последних сил. Но меня никто не слышал, все толкались в грязи в поисках паршивого фартинга. — Да, я не палач, тот лежит мертвецки пьяный в своём дому. А ты узнал меня, узнал. Значит, помнишь Кристину, ублюдок. – Парень опустил маску. – Ты убил мою сестру. Я заберу твою жизнь. Потом женюсь на Мэгги, она будет доброй женой. И позабочусь о твоём брате, он славный мальчуган. Но это будет в другом мире, в котором не будет тебя. Отправляйся в Ад! – и пинком опрокинул скамью. «И теперь я смеюсь и тяну за веревку, и смотрю, как ты болтаешься на этой виселице, болтаешься на этой виселице, болтаешься на этой виселице, болтаешься на этой виселице, болтаешься на этой виселице!» Солнце окончательно вышло из-за туч и залило ярким летним светом эшафот и весь город. Три человека, что остановились у дома палача, развернулись и пошли вверх по улице, прочь из города. Дело сделано... Неожиданно девушка обернулась и помахала палачу рукой. 2.06.2018 95271 7 48 +9.36 [11] Комментарии 10
Зарегистрируйтесь и оставьте комментарий
Последние рассказы автора U-lysses |
© 1997 - 2024 bestweapon.one
Страница сгенерирована за 0.012435 секунд
|