— Маша, ты идешь? — просунула свою голову в мой класс Оля.

— Ага, — оторвала голову от компьютера я. — Дай мне еще минуту, Оль?

— Я тут! — широко улыбнулась она, указывая пальчиком прямо себе под ноги.

Меня зовут Маша. Хотя нынче меня гораздо чаще называют Марией Викторовной. И я учительница.

Жизнь у меня дала весьма странный поворот. Стоило лишь мне получить диплом на руки, как все пошло наперекосяк. Мой жених меня бросил, лучшая подруга — увела моего жениха. Короче — полный пипец, оставивший меня с дырой в сердце.

Не хочу особо во все это вдаваться. Я сбежала. Собрала вещички и покинула родной город. Уехала так далеко, как только получилось — за Урал. В большой город Новосибирск. Холодная Сибирь. Но, как ни странно, едва лишь попав сюда я сразу же почувствовала как что-то внутри шевельнулось.

Какое-то чувство родства. Или надежды. Сложно сказать, с учетом того что за последние три месяца я только недавно вспомнила как вообще надо улыбаться.

Большой город поражал. Разительный контраст по сравнению с моей родной дырой. Улицы забиты людьми и машинами. Все куда-то бегут и торопятся. Но живут! Живут своей жизнью, пытаясь урвать как можно больше!

И я пыталась. Пыталась вспомнить, как вообще надо жить. Или скорее, разобраться заново. Потому что старый способ явно не работал.

Я разослала массу резюме в попытках найти работу, но откликнулись лишь семь школ. Да и то в первых шести я отчетливо увидела на лице моего потенциального работодателя отчетливое «Следующий!» стоило мне лишь прийти на собеседование. Они явно не ожидали увидеть молодую девчонку, едва лишь выпустившуюся из педагогического.

Впрочем, не зря говорят что семерка — счастливое число. Потому что я сорвала джек-пот! Меня взяли на работу в престижную школу для богатых детишек. И сейчас я массово пыталась разобраться с тем, как надо преподавать.

На дворе было уже двенадцатое сентября, когда жизнь дала неожиданный поворот...

Я быстро закончила перебивать результаты проверочной в компьютер. И, выключив машину на ночь и подхватив свою сумку, прощелкала каблучками к поджидавшей меня Оле.

В школе было мало преподавателей моего возраста. Большая часть — около тридцати-сорока. У школы явно была политика против педагогов более старшего возраста. Но и младше почти никого не было, даже среди вспомогательного персонала.

Двое физруков — Павел Алексеевич и Лариса Владимировна, ребята в возрасте двадцати девяти и двадцати пяти соответственно, на мои попытки хоть немного познакомиться лишь отшучивались, явно не желая к себе подпускать.

В остальном же оставалась лишь Ольга — секретарша директора. Девчонка вечно порхала по школе, разнося документы, напоминала о важных вещах и событиях и вообще донимала всех и каждого.

Оле было двадцать четыре — на два года старше меня самой. И она была просто божественна! Простите, но я попросту не знаю, как это описать иначе. Со своей работой она справлялась на твердую пятерку.

Девушка вечно ходила с легкой улыбкой на лице. За те две недели, что я с ней знакома — еще ни разу не видела ее серьезной. Вечно откалывала шуточки и легонько подтрунивала. Но никогда не переходила границу — все ее шуточки носили исключительно дружеский характер и нужно было иметь конкретное психическое отклонение, чтобы не заметить веселых огоньков в глазах Оленьки.

Девушка устроилась на работу в эту школу за год до меня и местные за глаза называли ее «Дразнилкой». Пошло это, насколько я успела разобраться, с подачи англичанки. От английского «tеаsе», что переводилось как «дразнить». С другой стороны, американцы так же использовали это слово к девушкам, которые любили немного повертеть попкой и подразнить мальчиков. И именно от этой особенности произошло прозвище Ольги.

Девушка попросту была ходячим сексом! Нет, она всегда более чем прилично одевалась. Да и в школе никогда не отпускала шуточки ниже пояса. Просто... просто это было первое, что приходило на ум, глядя на Олю.

Рыжие волосы цвета темной меди обычно были забраны в высокий хвост на затылке, в то время как сексуальная челка крайне мило спадала до весьма выразительных карих глазок. Губки имели форму налитого силой бантика и девушка умело подчеркивала их неброской помадой.

Фигуру постоянно было сложно оценить в полной мере из-за того, что Оля носила длинные юбки, заканчивавшиеся чуть выше коленей, и весьма свободные блузки и кофточки, аккуратно маскировавшие верхнюю половину туловища. Впрочем, несмотря на весьма свободный покрой, сложно было не заметить налитые грудки и осиную талию.

Но было еще что-то. Неуловимое. Взгляды, выражение лица. Маленькие особенности, от которых я то и дело прикидывала, а о чем таком пошлом могла подумать Оля? Что я могла такого сказать, что ее глазки игриво вспыхнули?

В разговорах с девушкой постоянно мелькало что-то, заставлявшее меня считать, что в милой головке Оленьки то и дело проскальзывали шальные мыслишки. Что и меня заставляло подумать в ответ о чем-нибудь эдаком!

Короткий поворот ключа в замке, убрать связку в сумку. Уборщик вежливо пожелал нам удачи.

— И тебе, Ром, спокойной ночи! — задорно кинула через плечо Оля.

— И как ты умудряешься их всех помнить по именам? — в очередной раз изумилась я.

— Талант, детка! — игриво подмигнула секретарша. — Пошли, я голодная как черт! Домой хочу! К чайнику и постельке!

Я легонько усмехнулась и мы вдвоем быстро направились к выходу.

Быть молодой и неопытной учительницей — та еще головная боль, скажу я вам! Мне, конечно, повезло устроиться в эту школу. Благодаря куче богатеньких детишек, зарплата была отличная. А вот условия работы — ужасные.

Как самую молодую, мне поставили крайне неудобное расписание — пара уроков в первую смену, до обеда, и нагруженное расписание во вторую — до шести вечера. В итоге — приходилось торчать в школе по девять-десять часов из-за вечных окон. Конечно, было время проверить домашние работы или подготовиться к уроку, но в целом — это было головной болью, вынуждавшей заранее придумывать, чем бы забить очередное окно в расписании.

Ольга же оказалась приятным бонусом. Мы жили в одном направлении от школы — а посему уходили домой вместе. Мне — пять остановок на автобусе, Оле — семь.

Стоило лишь отойти от школы, как «тормоза» у Ольги тут же начали легонько отказывать. Я уже давно поняла, что на работе девчонка изрядно сдерживала себя, но стоило лишь отойти от школьных стен — изо рта тут же начинали вырываться похабные комментарии.

— Зацени! — пискнула Оля, взглядом указывая на стоявшую на остановке молоденькую девчонку.

Я оглянулась и пробежалась по спине глазами. По виду, какая-нибудь студентка. Джинсы, короткий топ, волосы перекинуты через плечо, в руке — явно мобильник, в котором девушка увлеченно копалась.

— Эм, и? — недоуменно поинтересовалась я у Ольги.

Секретарша подступила ко мне и на ушко шепнула.

— У нее трусики видно! Красненькие! На что спорим — трахаться едет? — возбужденно дыхание обожгло мне ухо.

— Оль... — легонько смутилась я. — Ну откуда такие мысли?

— Шесть с половиной вечера! Куда еще девчонка, да еще и такая конфетка, может ехать в таком виде? — продолжила шептать Ольга. Рука ее легла на мое бедро и начала легонько скрести коготками.

— Ну не знаю... к друзьям на вечеринку? — предположила я, не в силах думать ни о чем кроме исходившего от ладони тепла на своей ноге.

— Значит — оргия! — тут же восторженным голосом заявила Оля.

— И как тебе такое вообще в голову приходит? — подняла бровь я.

— Родители научили, — рассмеялась девушка, наконец-то отступая от меня.

На мое счастье, подъехал автобус. Я бросила короткий взгляд на номер и вошла в открытую дверь, на заднюю площадку. Оля легонько втиснулась между мной и каким-то мужчиной.

Час пик, конечно, уже прошел, но в транспорте по вечерам вечно была толкучка. Центр города все же. Народ забивал салон не то чтобы как сельди в бочке, но близко к тому.

Кондуктор вынырнул почти сразу же. Я на автомате приложила карточку, Оля сделала то же самое еще до того, как автобус тронулся с места.

За моей спиной кто-то стоял — я чувствовала жар прижатого ко мне тела. Как и за Олей возвышалась голова какого-то мужчины, смотревшего в окно с остекленевшими глазами.

И вдруг водитель вдавил на тормоз. Народ в салоне резко накренился, как фишки в домино, пытаясь устоять на месте под резкий звук клаксона. Оля чуть ли не упала на меня. Одна рука кое-как успела ухватиться за перила вдоль окна, а вторая крепко обняла меня за талию, пытаясь зацепиться за ускользающее равновесие.

Но мгновение прошло. Кто-то недовольно рыкнул, кому-то наступили на ногу. Народ снова умудрился выпрямиться, покрепче хватаясь за что придется.

Я же широко открытыми глазами смотрела прямо на Олю. Ее грудь вплотную прижималась к моей. Губы разделял едва ли десяток сантиметров. А в глазах девушки пылал огонь!

Я поняла, что что-то не так слишком поздно. Лишь когда легкая улыбка на губах расширилась, выдавая лукавство. Голова Оли чуть наклонилась вниз, а глазки смотрели на меня с дикой хитрецой.

И лишь тогда осознание проскользнуло по мне. Одновременно с рукой Оли, скользнувшей по талии и резким движением впиваясь прямиком мне между ног!

— Ты что дела... — начала было я, но Ольга второй рукой приложила пальчик к своим губам, призывая к молчанию.

Ее ручка настойчиво и весьма требовательно гладила мою промежность прямо сквозь ткань надетой юбки. Снова и снова впиваясь в сокровенную плоть почти что у всех на виду!

Спасало лишь одно — в автобусе было столько народа, что вряд ли кто-то вообще бы сумел заметить необычный жест.

Но это не мешало моим мыслям панически метаться!

Я никогда и помыслить не могла, что Ольга из этих... Из тех девушек, что западают на других девушек! Несмотря на то, что мы уже почти две недели регулярно общались по дороге домой, диалог никогда не переходил на что-либо действительно важное.

Любимые телешоу, книги или музыка. Мы болтали обо всем по чуть-чуть. Но никогда даже вскользь не касались таких вещей, как личная жизнь. Оля будто умышленно избегала этой темы.

А сейчас, безо всякого предупреждения ее рука попросту настойчиво требовала от моего тела капельку удовольствия! Дерзкая ласка, да еще у всех на виду, да еще и от человека, которого я, сказать по правде, совершенно не знала!

Наверное, что-то переклинило у меня в голове от этого момента. Иначе я попросту не могу объяснить тот факт, что я просто замерла. Как испуганная мышка, понявшая, что на нее смотрит удав.

В глазах Оли пылал дерзкий задор. Первобытный огонек веселья. Который попросту бурным потоком изливался на меня. Заставляя меня продолжать стоять без движения. Даже не в силах оторвать взгляда от карих глазок Олечки. Лишь чувствуя, как потихоньку краснеют щечки.

Как моя щелка сдает позиции, поддаваясь на ласку.

Мой последний секс был чуть больше трех месяцев назад. И с тех пор — ничего. Я даже мастурбацией не занималась, совершенно потеряв интерес ко всем интимным радостям после предательства своего любимого.

И сейчас, ощутив знакомый трепет, тело тут же пробудилось. Грудь начала вздыматься в несколько хаотичном ритме, выдавая неровное дыхание. Губы чуть разошлись, приоткрыв маленькую щелку. Соски затвердели под блузкой, натянув ткань. А киска увлажнилась, быстро разогреваясь и приковывая к себе все мое внимание.

Автобус снова накренился и встал. Двери открылись. Остановка. Всего лишь одна остановка прошла с тех пор, как все началось! Едва ли минута! А я уже готова была растаять от прикосновений Оли!

Кто-то вошел внутрь, вынудив людей сдвинуться еще чуточку ближе. Ольга еще сильнее прижалась ко мне. Умышленно? Или случайно? Я даже не взялась бы сказать.

Едва лишь автобус тронулся, как ее рука оторвалась от моей щелки. Но я была слишком зачарована ее подавшимся чуточку вперед лицом, чтобы заметить то, что творилось внизу. В голове пульсировал лишь один-единственный вопрос: «Поцелует!?»

Но нет. Мы почти соприкасались носами. Но и не более.

Слишком поздно очарование дало трещину. Я попросту ощутила ладонь Оли между своих ножек. Одно лишь мгновение, и горячие пальчики снова нашли мою щелочку. Только теперь единственной оставшейся защитой остались лишь трусики.

Я чувствовала, как юбка задралась. Но даже не решалась сдвинуть руку, чтобы одернуть подол. Понимала, что любой находящийся слева от меня, стоит ему лишь посмотреть, тут же поймет, где именно находилась рука моей подружки.

Но утешала себя тем, что в такой толкучке никто смотреть и не станет.

А пальчики Оли тем временем все так же настойчиво гладили мою писечку. Надавливая в нужных местах, сдавливая на мгновение клитор прямо сквозь белую ткань. Приоткрывая вход внутрь. Давая сокам выход. Давая им пропитать ткань, оставляя на ней влажное пятнышко.

И все это время Ольга улыбалась. Хитро, совершенно по-лисьи, смотря на меня своими глазками из под рыжей челки. Явно наслаждаясь каждым мгновением.

Очередная остановка. Пальцы Олечки пошли наверх и вцепились в мой клитор. Скребя его ноготками, зажимая пальчиками. Требовательно и настойчиво гладя чувствительную горошинку сквозь тонкую ткань.

Вынуждая меня жадно хватать ртом воздух. Щеки пылали от того, что происходило с моим телом. В голове где-то на задворках трепетала мысль: «Нет! Нет...», но тело даже не желало ее слышать. Попросту ловя момент, пытаясь вернуться в колею после долгого перерыва.

Еще полторы минуты. Новая остановка. Следующая — моя.

Оля на короткий миг стрельнула глазами на закрывающуюся дверь. В салоне стало ощутимо просторней — куча народа только что вышла, но девушка все еще прижималась ко мне всем своим телом.

Пальчики подцепили краешек трусиков и нагло вторглись под них. Сдвигая ненужную ткань в сторону. Приоткрывая донельзя влажный вход. Прошлись между губок, вызвав легкий трепет в моем теле. Мои соки окутали пальчики.

И Оля, не теряя ни мгновения, тут же медленным, напористым движением, вонзила их внутрь до самой ладони!

Я попросту уронила голову ей на плечо. В последний миг успев перенаправить движение — я чуть более попросту не поцеловала эту рыжую бестию! Из горла готов был сорваться стон, но я кое-как его сдерживала. Из последних сил.

Вставленные в меня два пальчика начали легонько двигаться. Повинуясь скорее тряске транспорта, чем какому-то продуманному плану. Полсантиметра внутрь, полтора — наружу. Снова внутрь. Ладонь Ольги постоянно прижималась к моему лобку. Запястье чуточку подкручивалось, выбивая искры из глаз.

Автобус замедлился и встал.

— Твоя остановка! — хихикнула Оля.

Ее ладонь тут же отступила назад. Пальцы покинули мое тело. Юбка упала вниз, в то время как на мое плечо легла женская рука и настойчиво развернула к двери, подтолкнув напоследок.

Будто очнувшись от какого-то сна я пулей вылетела на тротуар. Ощущая сдвинутую полоску ткани между ножек. Ощущая прохладный ветерок, тут же обвивший меня и любопытно скользнувший под юбку, обжигая разгоряченный вход.

Я кинула взгляд назад, в автобус.

Ольга по-прежнему стояла на том же месте. Ручка, которая лишь несколько секунд назад была внутри меня сложилась лодочкой и помахала мне на прощание. В то время как стоявший позади Оли мужчина явно вовсю тискал ее попку сквозь ткань серой юбки. И девушка даже не думала его хоть как-то остановить!

Но дверь автобуса закрылась, оставив меня на остановке с раскрытым ртом. Даже, хоть это и пошло прозвучит, с двумя.

И, стараясь не смотреть на хоть кого-либо, уткнувшись взглядом себе под ноги, поспешно пошла в сторону своего дома. Слишком хорошо понимая, что пока я не дойду до подъезда, я даже свое белье поправить не могу — уж слишком много вокруг людей!

***

В голове был сущий сумбур.

Ночь не принесла ровным счетом никакого успокоения. Весь вечер я пыталась браться то за одно дело, то за другое, но попросту не могла сосредоточится ни на миг.

В голове снова и снова всплывал автобус. Рука Ольги у меня между ног. Ее пальцы внутри меня... И мое тело тут же вспыхивало как новогодняя елка! Изнывая по забытой, выкинутой из головы за ненадобностью ласке.

Я проверяла мобильник, наверное, раз сорок. Но ничего. Оставленная позади жизнь давала о себе знать. Все, кто мог мне написать — тоже остались позади.

Я сама решила начать с нуля. Заново. С чистого листа. Подальше ото всех, кого я знала. Подальше от ошибок моего прошлого. Где-нибудь там, где я сумею взглянуть в будущее.

Но сейчас даже не могла сосредоточится на настоящем.

Мы не то чтобы были с Олей какие-то клевые подружки. Просто — обстоятельства сложились так, что больше дружить было не с кем. Хреновые рабочие часы отнимали у меня большую часть дня, оставляя свободными лишь два небольших кусочка утром и вечером. Некогда было вступать в какие-нибудь кружки в попытках найти новых знакомых и друзей. Либо бери то, что дают, либо сиди в одиночестве.

И Оля была как раз таким вот подарком. Мы проводили минут десять-пятнадцать за обедом, да вместе возвращались домой. И я, конечно, не возьмусь говорить за Ольгу, но лично я надеялась на то, что все это перерастет в крепкую дружбу.

А теперь... А теперь я не знала, что и думать.

Толи Оля и правда по мне сохла, толи попросту поддалась моменту. Она лесбиянка? Если да — то как я это воспринимаю? Если нет — то что это было?

Слишком много вопросов, а я даже и в себе то разобраться не могла. Не могла ответить даже на что-то простое, не говоря уже о сложных вещах!

И в итоге я провела весьма веселую ночку. Раз пять, наверное, просыпалась. Каждый раз проверяя телефон — нет ли сообщения от Ольги. Мы не то чтобы часто переписывались, но все же было пару раз.

Но телефон упрямо отказывался сообщать, что мне что-то пришло. Лежал и молчал.

На рабочее место я пришла здорово разбитой. Перспектива отвести семь уроков разбавлялась лишь одним светлым пятном — что удастся увидеться с Олей и как-то прояснить ситуацию.

Но к моему удивлению, я увидела лист бумаги на клавиатуре моего личного компьютера — небольшая прелесть преподавания в элитной школе. Я поспешно переобулась и поскорее понеслась читать оставленное послание. Надпись на внешней стороне коротко и ясно гласила, что послание адресовано именно мне.

«Маша, прости за вчерашнее», — гласила первая строка.

«Меня слегка занесло. Уж не знаю, что тому виною — неприличные мысли в голове, обстановка или еще что. Я просто поддалась моменту и за это — прошу прощения.

Тем не менее, сделанного не воротишь. И как бы мне ни хотелось сделать вид, что ничего не было — у меня не получится. Я буду помнить ощущение твоей влаги на своих пальцах. Так же как и ты будешь помнить, как они побывали внутри тебя.

Видишь ли, Маша, я люблю играть в игры. И вчера сыграла в одну из них с тобой. Ненамеренно, конечно, но все же — сыграла. И об этой своей стороне я стараюсь помалкивать в школе. Не хочу, чтобы кто-то знал. И буду благодарна, если ты оставишь это между нами.

Но тем не менее, Маша, я не жалею. Я буду помнить этот миг своей и твоей слабости. Вспоминать о нем с улыбкой.

И именно поэтому я дам тебе выбор.

Веришь или нет, Маша, но я могу показать тебе совершенно иной мир. О существовании которого, как я подозреваю, ты даже не догадываешься. Но принимать мое приглашение или нет — решать лишь тебе.

Если ты скажешь «нет» — то я пойму. Но так как я не в силах забыть, то я вынуждена буду свести наше общение исключительно к формальному. Просто чтобы не допустить повторения вчерашних событий. Потому что я слишком хорошо себя знаю — однажды попробовав, я не сумею удержаться от того, чтобы не откусить еще кусочек.

Но если ты скажешь «да» — то твой мир преобразится. Я покажу тебе жизнь с совершенно иной стороны. Но для этого тебе придется начать играть со мной в мои игры. Играть с полной отдачей, Маша. И я верну на твое лицо способность улыбаться, которую этот жестокий мир когда-то у тебя отнял.

Если все же решишься поиграть со мной, то знай, что я оставила в женском туалете на третьем этаже небольшое послание для тебя, спрятав его на сливном бачке. Инструкции к первой игре.

— Ольга.»

Я дважды перечитала послание. Написанное на обычном белом листе формата а4. Идеально ровными строчками. Идеальным каллиграфическим подчерком. Я прямо чувствовала, как Оля, скорее всего, вынуждена была раза два или три переписывать его просто потому, что буквы криво легли.

И сказать по правде... Я никогда в жизни не получала подобного письма. Написанного от руки, а не вбитого на клавиатуре. Такое в наш электронный век увидишь весьма нечасто!

На сердце мгновенно потеплело от одной только мысли, что Ольга не поленилась написать это послание от руки, хотя легко могла просто забить его в компьютер и распечатать на принтере.

Звонок меня отвлек от моих мыслей. Вынудив поспешно спрятать письмо в ящик стола и, на ходу распаковывая сумку, начать вещать детям об истории древних государств.

Но каждый раз, стоило лишь мне замолкнуть, мысли возвращались к письму Ольги.

Сомнений и быть не могло — послание было именно от нее. Дверь была закрыта, когда я пришла. А ключ помимо меня есть только у завхоза и школьной администрации. Иначе говоря — у Оли.

Текст, впрочем, оставлял меня метаться в ужасе. Либо закончить отношения с Олей, перевести их исключительно в официальный формат. Либо попробовать поиграть в ее «игры», чем бы они не обернулись. Или-или. Ольга весьма отчетливо дала понять, что никакого посередине нет.

Конечно, можно было попробовать с ней поговорить, но я уже успела усвоить, что идти против мнения Ольги у меня не получалось. Она попросту умела настоять на своем, раз за разом вынуждая меня соглашаться с ее словами.

«Я люблю играть в игры. И вчера сыграла в одну из них с тобой», — гласили строчки. И если я соглашусь, то такие моменты как вчерашний — будут повторяться.

При одной лишь мысли об этом моя неудовлетворенная пещерка поспешно заныла, снова давая о себе знать.

«Но я не лесбиянка. Я не западаю на девушек!» — мысленно заявила я. И тут же поняла, что для моего тела это совершенно не являлось аргументом.

Перед мысленным взором возникла Оля. В своей широкой юбке, в накинутой на плечи кофте. Пытаясь скрыть от посторонних глаз точеную фигурку в форме песочных часов. С лукавой улыбкой на губах, с озорным огоньком во взгляде.

И я поняла, что несмотря на свое заявление, на Олю я явно готова запасть.

Страшило лишь одно. Что пойдя по этому пути, я рискую потерять подругу. Если что-то пойдет не так, то все просто разрушиться. В очередной раз.

«Не рискнешь — и точно ее потеряешь», — едко заявила логика. Послание не оставляло ни малейшего простора для толкования в этом отношении.

И я решилась. Сходить в туалет третьего этажа и посмотреть, что же за игру приготовила мне Ольга. Пусть даже на принятие этого решения ушло целых два урока. Но впереди было окно — а значит, почти пятьдесят минут свободного времени, прежде чем начнется моя основная смена — пять уроков подряд, в течении которых будет весьма сложно надолго улизнуть из кабинета.

Я быстро спустилась вниз. Мне, как молодому преподавателю, конечно же, выдали самый неудобный кабинет — в конце коридора четвертого этажа. Самый дальний из всех возможных.

Женский туалет блестел чистотой. Еще одна прелесть элитной школы — все коридоры и помещения регулярно убирали. А так как платили у нас в школе получше, чем в других местах, то убирали на совесть. специально для bеstwеаpоn.ru А не просто возили мокрой тряпкой по полу, как это было в той школе, где я училась в свое время...

Пользуясь тем, что все ученики сейчас на занятиях, я быстренько прошлась по всем пяти кабинкам в поисках того, что мне нужно.

Оля запрятала послание, конечно же, в самой последней. Встав на унитаз и быстро пройдясь пальцами по гладкой поверхности, я тут же нащупала небольшой листочек. И, не слезая, поспешно поднесла его к глазам.

«Оставь свои трусики на моем столе до трех часов дня», — гласила единственная строчка. Написанная, без сомнения, той же самой рукой, что и послание на моем столе.

Волосы мгновенно встали дыбом, едва я лишь осознала смысл этой просьбы.

«Нет, не может быть!» — была моя первая мысль.

«Нет, ну она же не ожидает, что я правда это сделаю?» — мелькнуло в голове когда я вернулась обратно в свой класс, сжимая в руке записку.

«Я ведь не собираюсь этого делать, ведь так?» — пришла очередная мысль пятнадцатью минутами позже.

«Это ведь может плохо закончится... « — промелькнуло в моей голове к концу моего свободного окна.

Вот уже сорок минут я сидела, раздумывая над всем этим.

То, что предлагала Оля — было крайне рискованно. Неприемлемо! Опасно! Все же я учительница, а не какая-нибудь торговка! Вся моя суть кричала, что нужно просто отвернуться и пройти мимо!

Но я понимала, что в этом случае я потеряю подругу. Девушку, с которой я впервые за три месяца начала хотя бы пытаться улыбаться. Которая попросту заставила меня начать это делать.

Прозвенел звонок и я поняла, что время практически вышло. Вот-вот помещение начнут наполнять ученики. Всего пять минут короткой перемены и мне придется встать и начать вести урок. Будет уже не до размышлений.

А следующая перемена — последняя перед назначенным сроком. И тоже коротенькая пятиминутка.

А значит, нужно решаться. И решаться именно сейчас.

Спасовать и потерять подругу? Или же рискнуть и окунуться черт знает во что?

Если бы Оля мне сразу же дала на размышления всего лишь пять минут, то я бы знала свой ответ. Я бы поспешно подалась назад. Но у меня было время подумать. Было время решиться.

Прозвенел звонок. Я привычно уже выскользнула из-за стола и начала преподавать одиннадцатиклассникам историю современной России. Типичные шуточки подростков я попросту пропускала мимо ушей. Кажется, ученики уже успели прозвать меня не то Ледяной королевой, не то Льдинкой. Но мне было плевать. Мысли были в совершенно другом месте.

Очередной урок закончился и я быстрой походкой направилась к выходу, выскочив из кабинета еще до учеников. Всего пять минут перемены. А сделать нужно было столь многое...

Я тут же забежала в ближайший туалет. В первую же открытую кабинку. Руки скользнули под юбку, подцепив лямки трусов.

«Неужели я правда собираюсь это сделать!?» — мелькнула последняя попытка сознания сопротивляться.

«Я не хочу потерять единственного человека, с которым я могу нормально поболтать!» — рявкнула я в ответ. — «Единственного после... кто сумел заставить меня улыбнуться!»

«Но тебе придется провести остаток дня без трусов! Отвести целых четыре урока!» — воскликнул инстинкт самосохранения.

«На мне длинная юбка — на добрых две ладони ниже колен. Никто ничего не заметит! Да и... « — я легонько зарделась. — «Это будет новым для меня приключением!» — мелькнула задорная искорка где-то внутри. Не иначе как перескочившая от Ольги накануне.

И я решительно наклонилась, стягивая с себя клочок белой ткани. Запрятала его в карман пиджака и взглянула на часы.

Две минуты уже прошло. Осталось всего три.

Ноги сами собой несли меня вперед. Я даже не обращала ровным счетом никакого внимания на происходящее вокруг. Коридоры были забиты учениками, спешно пытающимися перейти в нужный класс. Легкая толкучка, масса обрывков разговоров.

А я широкими шагами неслась на второй этаж. Небольшая дверь с надписью «Директор» неподалеку от центральной лестницы.

Я скорее для проформы дважды стукнула костяшками пальцев и тут же, не дожидаясь ответа, зашла внутрь.

Кабинет Ольги был предбанником для кабинета директора. Вытянутое в длину помещение со светлыми стенами было поделено два к одному стоявшим поперек черным столом, за которым, ближе к окну, притулилась Оля. В то время как передняя часть вмещала в себя массивный деревянный шкаф для одежды и пару небольших двуместных диванчиков, обтянутых черной тканью.

Секретарша подняла на меня взгляд, с явной натугой отрываясь от дисплея. Руки ее лежали на клавиатуре, что-то быстро печатая.

— Мария Викторовна? — легонько подняла бровь Оля, глядя на меня. На лице блуждала ее вечная полуулыбка.

Уши резануло подчеркнуто вежливое, официальное обращение. Ольга довольно редко обращалась к кому-то официально — только в присутствии учеников, но никак не наедине.

Я, покосившись на приоткрытую дверь в кабинет директора, подошла к столу. И, не говоря ни слова, попросту достала из кармана свои трусики, положив их на угол.

Взгляд Ольги тут же изменился. Лицо расплылось в широкой улыбке, а в глазах тут же заиграли веселые чертики. Она подцепила трусики одним пальчиком и, приоткрыв ящик стола, убрала их туда.

— Значит просто Маша, — легонько закусила губу она. — Отдам их по дороге домой, — подмигнула она. — А теперь брысь, мне надо работать! — девушка тут же переключилась на свой компьютер.

Я же, изрядно смущаясь, поспешно вылетела из кабинета. Раздавшийся звонок тут же подстегнул меня — заставил пулей нестись к своему классу.

Я поверить не могла в то, что сделала! Отдала свои трусы! И спокойно отправилась вести уроки ученикам, которые посещали их единственно по той причине, что иначе им кто-нибудь да всыпет — либо классный руководитель, либо родители! По крайней мере, мне весьма сложно было представить, что хоть одному из этих оболтусов придет в голову пойти на исторический после окончания.

Случайный ветерок постоянно напоминал мне о моем недостойном поведении. Неприкрытую щелку то и дело овевали потоки свежего воздуха, заставляя меня заливаться еле заметной краской и то и дело сбивая с мыслей.

Уроки были отведены весьма сумбурно и на последнем занятии я попросту сидела за своим столом и почти что зачитывала материал с учебника. Даже и не пытаясь подать всю эту галиматью хоть сколь-либо интересным манером.

И наконец-то раздался последний звонок. Ученики облегченно вздохнули, а я привычно заявила, что домашнее задание — прочитать главу учебника. Ничего необычного, стандартная рутина.

Я начала быстро скидывать вещи в сумку. На часах было шесть с небольшим. Жутко хотелось уйти, но я знала — надо сделать еще один шаг.

Я выскользнула из кабинета и отправилась в приемную к директору. Но дверь оказалась заперта. На миг меня пронзил ужас. Ольга ушла без меня! А мое нижнее белье, скорее всего, осталось в ящике ее стола!

Но я усилием воли поспешно остановила панику. От дома меня отделяло всего пять автобусных остановок. Длинная юбка до сих пор прекрасно справлялась со своей задачей и за все две недели пользования местным общественным транспортом мне ни разу не попадалось каких-либо странных личностей, пытавшихся меня облапать в толкучке.

Так что если Оля решила свалить без меня — что ж, так тому и быть! Я развернулась и направилась вниз.

Ольга сидела на лавочке неподалеку от входа. Вытянув ножки вперед и задрав голову кверху, подставляя мордочку теплому солнцу.

— Оль? — коротко позвала я, едва лишь осознав, что мои страхи оказались беспочвенны.

— А? — оглянулась девушка. — О, привет. Пойдем?

— А... Ну... да, — только и сумела выдавить из себя я.

Быстрый взгляд по сторонам мгновенно дал понять, что все равно вокруг слишком много людей — надевать трусы сейчас будет уж слишком рискованно.

Оля вела себя как ни в чем ни бывало. Шутила, стебалась и прикалывалась точно так же, как делала это каждый день. Даже и не пытаясь ко мне прикоснуться или как-то не так посмотреть. Вынуждая

меня поддерживать диалог, изо всех сил пытаясь не обращать внимания на то, что на мне не хватало кое-чего крайне важного для приличной девушки.

Автобус отмахал положенные пять остановок в мгновение ока. А я даже намеком не сумела дать Оле понять, что все же хочу получить свои трусики обратно. Боялась, что кто-нибудь подслушает и поймет оброненные слова.

К моему удивлению, Ольга на сей раз не поехала дальше, а сошла вместе со мной.

— Хочу немного пройтись, — с явным озорством во взгляде заявила она.

И отправилась за мной, идя бок о бок к моему дому. Благо идти было всего-ничего — обойти высотку да пройти небольшой дворик наискосок.

Оля вела себя так, будто явно намеревалась зайти ко мне. И, сказать по правде, я была только «за». Будет возможность поговорить обо всем в спокойной обстановке. Без опаски что кто-то случайно что-то услышит.

Я приложила брелок к подъезду. Дверь запиликала, давая мне и Оле зайти внутрь.

И девушка тут же ухватила меня за плечо, прижимая к стене! Я даже пискнуть не успела, как Ольга впилась мне в губы жадным поцелуем. Нащупывая мои запястья и прижимая их к стене на уровне плеч.

Я была настолько поражена таким напором, что даже и не подумала сопротивляться. Я была готова к чему угодно... но не к этому! Оля даже и не подумала о чем-то говорить — сразу же перешла к действию! Полностью ломая привычные мне шаблоны.

Губы ее отдавали отчетливым привкусом губной помады. Разительный контраст по сравнению со всем что было у меня до. Маленькая деталь, мгновенно напомнившая мне, что я целуюсь с девушкой!

Поцелуй прекратился так же внезапно, как и начался. Не продлившись и двух минут.

И к тому моменту как я открыла глаза я почувствовала, что подол моей юбки резко подняли.

Я только и успела бросить взгляд вниз. Как раз запечатлев короткий лукавый взгляд стоявшей передо мной на коленях Ольги. Которая тут же подалась вперед, впиваясь в мои половые губки точно таким же поцелуем. Страстно и жадно накрыв мой нижний вход своими полными губами.

Ощущение мгновенно завело меня до безумия! Из горла сам собой вырвался короткий стон. Я даже толком не сознавала, что все еще прижимаю свои руки к стене, несмотря на то, что Ольга давно уже отпустила их.

— Ты что делаешь!? — ахнула я.

Но ответом мне было лишь причмокивание. И еще один задорный взгляд наверх. Мгновенно давший мне понять, что Оля делает именно то, что хочет.

Мы были в подъезде. Или точнее — в его предбаннике. За железной дверью был небольшой тамбур и нужно было открыть еще одну дверь, чтобы попасть внутрь — нехитрый способ удержать тепло.

И если хоть одна из двух дверей откроется — то вошедший мгновенно застукает и меня и Олю! Нас было крайне сложно не заметить! А с учетом того, что на часах еще не было и семи вечера, то вероятность того, что кому-нибудь приспичит быстренько сгонять в магазин — была весьма высока! Как и вероятность того, что кто-нибудь вернется с работы!

Но все это быстро отступало. По телу быстро раскатывалось возбуждение, заставившее меня начать жадно ловить ртом воздух.

Я ощущала настойчивую ласку Оли. Она попросту взасос целовала мои губки, то и дело всасывая их в свой ротик. Сжимая губы, доставляя мне ужасно приятные ощущения. Проходилась язычком тут и там, даря приятную дрожь в теле.

Выбивая у меня всякое желание сопротивляться. Всякое желание возражать.

И едва я лишь позволила себе хоть чуть-чуть расслабиться, довериться Оле, как мое тело тут же взяло верх. Ноги задрожали мелкой дрожью, а с моих губ сорвался тихий, но крайне протяжный стон. В то время как я кончила. Впервые за три месяца испытав эту вспышку, заставившую меня отключиться на полминуты ото всего вокруг.

Едва лишь меня отпустило, как я сразу же поняла, что Ольга прекратила свою ласку.

Я бросила взгляд вниз и увидела, что она все так же сидит передо мной на коленях. Глазки лукаво смотрят прямо на меня, а ручки попросту лежат на моих бедрах, удерживая подол в задранном положении.

Оля отпустила одну руку и залезла в свою сумочку, быстро выудив мои трусики. Снова лукаво взглянула вверх и прижала палец к своим губам, призывая меня к молчанию.

И начала медленно заталкивать мои трусики прямо в мою влажную щелку!

Я открыла рот. Даже и не знаю — зачем. Не то возразить, не то возмутиться, не то просто от изумления. Я попросту ощущала входящую в меня тканевую затычку, мгновенно пропитывавшуюся влагой. Ощущала пальчик Оли внутри. И попросту молчала. Не в силах сообразить, как на это вообще реагировать?

Никто раньше ничего подобного со мной не делал! Настолько вульгарного... и столь эротичного! И так как передо мной был не мой жених, а, по сути, не слишком то хорошо знакомая девушка, я попросту не знала, как себя вести!

Изумляться? Восторгаться? Гневаться? Закатывать истерику? Требовать ответов?

Я попросту не могла найти нужный вариант. Все слова натыкались на приложенный к губам пальчик. Немое «молчи», которому я повиновалась. Пытаясь не испортить Оле игру.

Девушка последний раз надавила пальчиком, заталкивая последний клочок ткани внутрь. Чмокнула своими губами мой клитор и лишь затем встала.

— Это... — начала было я, но Оля поспешно прижала свой палец к моим губам.

— Молчи, — с широкой улыбкой потребовала она. — Сегодня ты сыграла в мою игру — и получила свою награду, Машенька. Завтра — будет новая игра! А сейчас — просто молчи. И вот тебе домашнее задание, училка, — подчеркнула последнее слово Ольга, — побрей этот кустик, — ее рука нащупала мох на лобке сквозь ткань юбки. — Чтобы завтра его тут не было. Поняла?

Я лишь кивнула. Интонации голоса отчетливо давали понять — Оля не просила. Скорее — требовала. На ее лице играла улыбка, но в глазах сквозила сталь. Которую я видела впервые.

— А теперь ты пойдешь домой. И только в своей квартире вынешь все лишнее из себя, — провела своей ладонью по моей щеке Оля и, еще раз крепко поцеловав, вышла из подъезда.

А я простояла там, наверное, еще с минуту. Прежде чем из подъезда раздался звук открываемой двери, напомнившей мне, что я тут не одна.

Я поспешно подошла к лифту и нажала на кнопку вызова, пока его не угнали куда-нибудь. Пытаясь понять, во что же я умудрилась влипнуть?