Самое противное, что я знаю, так это оформлять бумаги. Тоска зелёная. Но именно этим и пришлось заниматься практически весь день. В компании с представителем заказчика, начальником АСУТП и бригадиром наладчиков, облазили всю установку, сверяя спецификации, накладные и фактически установленное оборудование. К обеду у всех тряслись коленки, но заказчик, лысоватый сухонький старикан, никак не хотел верить нам на слово, что всё в полном соответствии, и когда обнаружил замену одного из датчиков на его полный аналог, обрадовался, как дитя.

— А я что говорил! Сколько лет работаю, а ни разу не видел, чтобы всё всему полностью соответствовало!

Надо полагать, что он просто искал, чтобы такого записать в акт приёмки, в раздел недостатки, чем реально заботился об этом соответствии, потому, что после обеда мы сели оформлять кипу бумаг и еже никуда больше не ходили.

В обед я встретил Валентину и выразил ей своё недовольство, по поводу их перепития.

— Ты можешь хоть упиться до блевоты, но ведь Марья в положении!

— Я что ей нянька? Сама не маленькая!

— А какого лешего ты её в мужицкую компанию потянула? Нашёлся бы молодец и довёл её до выкидыша? Чем вы бабы только думаете?

— Не ори на меня! Голова и так болит. Лучше бы отвёл в каморку. А? — замурлыкала она, подойдя вплотную и касаясь ширинки.

— Сегодня не могу. Что за въедливого старикана-буквоеда мне подсунули? От него не сбежишь.

— Жаль! Тогда может быть вечерком?

— Там видно будет. Пока.

Я спешно ретировался. Боже! Вечер! Ведь сегодня вечером поминки Глафиры, а я чуть не забыл! Марго! Где Марго? Я спешно метнулся в ВЦ.

— Привет! Ты сегодня как? Отошла немного.

— Привет. — Марго слабо улыбнулась, подошла ко мне поцеловала и доверительно опустила голову мне на плечо. — Хорошо, что ты сам пришёл и мне не пришлось тебе напоминать. Ты настоящий друг. Ты сумеешь не задерживаться? Все как с ума сошли! Нервные, злые! А что случилось-то? Подумаешь! Ещё одно колёсико в машине смерти закрутилось. Суета всё это. Ладно иди, а то уже обед кончился. До вечера.

_______________________

Когда мы поднялись на крыльцо двери кафе были закрыты и на них красовалась табличка — «Спецобслуживание». Звонили, стучали. Безрезультатно. Когда морозный ветер уже выдул из нас остатки тепла, дверь открылась.

— Что же вы так тихо стучите! Мы едва услышали. Проходите скорее!

Мы скинули верхнюю одежду, подставляя тела теплу, исходящему от электрокамина.

— А я вас хорошо помню. Вы тогда были тоже вдвоём и увели Глашу с работы.

— Да. Мы в тот день случайно встретились после долгой разлуки. Я давняя подруг Глаши, Маргарита, Марго. А это наш с ней друг, Саша.

— Друзьям нашей подруги, мы рады. Жаль повод грустный. Вы не в курсе, за что её так?

Марго кратко изложила всё, что ей было известно.

Не люблю траурные мероприятия. Казённые речи, фальшивые слова. Здесь было тоже самое. За столом уже шумели, переговариваясь с соседями, на совсем не относящиеся к похоронам темы. В этом мероприятии я, как мужчина, оказался в единственном экземпляре и всё чаще ловил на себе похотливые пьяные взгляды Глашиных товарок. Да и были ли она ей подругами? Нет. Скорее просто коллегами по работе, а то и соперницы, учитывая природную красоту Глафиры. Никто в этом сборище пьяных женщин сравниться с ней не мог, так серая обыденность. Ладно хоть безобразных не было. Тем не менее выпитое спиртное делало своё дело, разрисовывая постылый мир радужными всполохами. Вот мелькнула, чья-то улыбка на соблазнительно блестящих губах. Вот обнажилась грудь в расстёгнутом отвороте блузки. Вот задралась юбка, демонстрируя сочные ляжки в чёрных чулках. Мир продолжал существовать, хоть и лишился частицы своей красоты.

Я огляделся в поисках Марго. Она сидела на мягком диване в окружении двух блондинок улыбающихся и что-то живо с ними обсуждала. Я направился в сан узел. В полутёмном тамбуре, оперевшись локтями на поручень перед зеркалом во всю стену, одиноко курила женщина. Её зад туго обтянутый тёмной тканью, красиво вырисовывался на фоне белого мраморы, отраженного в зеркале.

— Тамара. — представилась она, не оборачиваясь ко мне. — Курите? Ну и правильно. А я вот никак не могу бросить. Вы с Глашей давно знакомы?

— Нет, я её впервые увидел пару недель назад. Случайно зашел в это кафе и встретил. Она тогда мой столик обслуживала.

— И вот так? С первого раза? И в постель? — толи возмутилась, толи удивилась она.

— Нет. Просто она тогда мне очень понравилась.

— А я смогла бы вам, вот так, просто, очень понравиться? — Она повернулась ко мне лицом.

Я пристально, нагло стал раздевать её взглядом. Стройная, на с чуть кривоватыми ногами. До стандарта 90—60—90 она не дотягивала ни в талии, ни в бюсте, но смотрелась округло женственно. Овальное лицо в обрамлении крашенных тёмных коротких волос, с приятными чертами.

— С вами я пошел бы в постель сразу, с первого раза.

— Вы самоуверенны, однако! Но я вас спросила не об этом. Я могла бы вам понравиться, так сказать с первого взгляда? Не для постели? — Она зачем-то скинула с ног туфли и встала в чулках на голый мрамор.

— Зачем вы сняли туфли? Простудитесь! — я сделал шаг к ней на встречу, подхватил за палию и усадил на поручень.

— Вот вы мне и ответили. — Она положила руки мне на плечи и замерла в ожидании поцелуя. Какая же я сволочь! Целоваться с другой женщиной на поминках женщины, которой хоть и не был ничем обязан, но которая была близка с тобой. Да ещё и как!? На крови! На крови Марго. Боже! Глаша, прости если, что не так. Тебя я буду помнить. Многих забуду, но не тебя. Я прильнул к губам женщины, пахнущей табаком и унёс её в мужской туалет. Дальше всё просто. Руки на раковину, трусы на колени и получи, что хотела. А она и на самом деле хотела. Влагалище просто хлюпало от желания, но несмотря на возбуждение, было для меня широковато. Член отчаянно болтался от стенки к стенке. Сажать её на край раковины я не решился, раковина может и не выдержать. Тогда я решил помочь моему беспомощному другу. Чтобы задрать ей ногу, мне пришлось стянуть колготки и трусы с одной ноги, которую я положил себе на локоть. Большой палец просунулся во влагалище рядом с членом и прижал зону G, а указательный и безымянный принялись терзать её вульву и клитор. Действие возымело эффект. Со стоном, переходящим в сдавленный крик она кончила и повисла на моих руках и члене уронив грудь в раковину.

— Глаша говорила правду. Вы умелый любовник. В этой компании она доверяла свои секреты только мне.

— Тогда вы, наверное, знаете и имена тех, кто её хотел убить?

— Что знала, я уже рассказала следователю. Теперь и я могу последовать за ней. Но я не боюсь. Мне уже терять нечего.

— Такой молодой, симпатичной и нечего терять?

— У меня рак. Обидно, досадно, грустно, но факт и не операбельный. Так что вы выполнили обещание Глаши, познакомить меня напоследок с хорошим мужчиной.

— Да. Душевный был человек.

Мы молча заправились и вышли в коридор. Здесь курило уже несколько женщин. Здесь была и Марго.

— Ну как? Права была Глаша? — обратилась она к Тамаре.

— Да. Спасибо и ей и вам. Мне пора домой.

— Нет. Что вы. Я сама. Меня встретят. — и вышла нежно проведя ладонью по моей щеке.

— Марго. Ты об этом знала?

— Да, Саша. Считай это её последней волей.

— Ладно. Мне его исполнение не доставило, неприятностей. Даже, напротив. Больше тут никого трахнуть не надо? — спросил я Марго, слегка повысив голос.

— А это уже твоё личное дело. — Марго направилась в зал. Что-то подсказывало мне, что сейчас она на меня в обиде.

Вспомнив, зачем я собственно суда пришел, я вернулся в туалет. Я уже энергично стряхивал с конца не послушные капли, когда дверь за спиной заскрипела. В том, что заходила женщина я не сомневался, но вот кто? Я оглянулся. Видимо это была та самая официантка, которая подавала мне меню в день моего первого посещения этого кафе. Всё так же излишне размалёванная, она шла ко мне на ходу расстёгивая длинную молнию кримпленового платья. Её глаза похотливо горели, бюст рвущийся из лифчика высоко вздымался от взволнованного дыхания. Брать или брать, вот в чём вопрос. С одной стороны, меня наверняка ждала Марго, имея на меня какие-то планы на вечер, с другой, пропустить такую аппетитную тёлку, саму лезущую на член, я тоже не мог. Ладно. Марго я как-нибудь уломаю. Я повернулся к женщине с уже набухающим членом в руке.

— Вы мадам это имели в виду, заходя в мужской туалет, — я потряс членом, — или ошиблись дверью?

— Вы удивительно догадливы.

Она подошла вплотную и откинула платье на дверку кабинки. На ней ещё оставалась короткая комбинашка и бюстгальтер, и больше ничего. Широкий чёрный треугольник просвечивал сквозь прозрачную ткань. Одна её рука властно легла на член, а другая нетерпеливо боролась с пряжкой моего пояса. Пришлось ей помочь. Брюки скользнули на коленки. Она прижала меня к стене, поставила одну ногу на писсуар и трясущейся рукой завела в себя член. Её разгоряченное влагалище обожгло вчерашние натёртости и жадно проглотило. Стон облегчения вырвался из её груди, которую я уже извлёк на свет божий и теперь мог не только созерцать. А потискать здесь было чего, большие, округлые, налитые, казалось, готовые брызнуть молоком из торчащих и просящихся в рот сосков. А ягодицы! О! Вот это жопа! Гладкая нежная упругая! О! Как жаль, что нельзя её тут же завалить на пол. Женщина знала, чего хотела и быстро приближалась к оргазму. Она уже не сдерживала криков и с ожесточением прижималась ко мне, ухватившись за ручки кранов. Я просунул руку к её клитору и стоило мне его совсем не много подрочить, как она, издав вопль обильно облила меня эякуляцией. Мокрых штанов мне только и не хватало! Она опустила ногу с писсуара, но так и осталась стоять, обнимая мой член сильнейшими спазмами.

— Ты что так орёшь? А? Мы думали, что тебя тут насилуют, а выходит, наоборот! Ха! Ха! Ха!

В дверях толпилась вся честная компания. Не было только Марго. Оно и к лучшему. Я почему-то не очень хотел, чтобы она застала в таком виде. Хотя в каком только виде она меня не видела?

Тем временем женщина отпустила меня.

— Извини. Я сама не ожидала, что так получится. Снимай брюки, я замою и на кухне высушу.

Я снял мокрую одежду и остался в свитере, носках и ботинках. Член гордо вздымался, заставив женщин умолкнуть.

— Ну? Кто следующая? — разошелся я, думая, что те стушуются и покинут туалет, оставив меня дожидаться высохшую одежду.

— А, собственно, почему бы и нет? Только предлагаю перейти в более подходящее для этого место. Например, в мой кабинет. Прошу.

Видимо, это была заведующая. Она жестом пригласила меня следовать за ней. Влип. Я выглянул в зал. Никого. Марго ушла. Да и чёрт с ней! Кто она мне?

Маленький уютный кабинет не вместил всех желающих и некоторые заглядывали из коридора через головы.

— Молодой человек, вас, кажется, Александром величают? Можете меня звать Тоней. Видите ли, так получилось, что большинство моих коллег одинокие. Я уже оценила ваши способности. Так вот, не согласились бы вы подарить нам, в этот скорбный день, хоть не много женского счастья?

— Я могу попробовать, только не уверен, что меня на всех хватит, вон вас сколько.

— А сколько нас? Так было девять. Тамара и Марго ушли. Ира своё уже помучила. Осталось шесть. Так кто у нас замужем? Вера, Валя и Оля. Эти могут обойтись. Итого трое.

— Как это обойтись! — в кабинет просунулась низенькая толстушка, — я от своего кроме мата и перегара уже лет восемь ничего не получаю! А ты, обойдёшься! Нет, не обойдусь, вот!

— А я чем хуже? У меня та же ситуация, хоть и не пьёт так, и не ебёт! Вообще в мою сторону не смотрит! Нет! Все, так значит все!

— Я точно не буду в этом участвовать. Я мужу верна. И у нас хоть с ним изредка бывает.

— Это как, раз в год? Нет подруга, чтобы ты нас всех потом не попрекала в блядстве — будешь первой. Вот так! Раздевайте её девки!

— Нет! Не надо! Платье хоть не рвите! Во бля! Трусы! Ну? Резинку порвали. Да погодите, я сама, а то ещё и колготки порвёте. Водки принесите! А может не надо? А?

— Надо, Оля, надо.

В кабинете становилось и жарко и душно. И я снял остатки одежды. Дюжина женских глаз впились в моё тело. Принесли водку и закуску.

— Девчонки! Вы мне все по-своему симпатичны, но не хочу быть хамом, поэтому пусть последовательность выберет жребий. Каждая снимет с себя трусики. Сложим их в коробку и чьи я вытащу та и станет моей следующей партнёршей. Идёт? Марш в коридор, чтобы я не видел у кого какие.

Первой вернулась Тоня и не только без трусов, а абсолютно голая.

— Так я думаю будет справедливо. Голые — так все. Я не очень безобразна? — она потрясла складкой жирка на животе.

— В бане все равны. А жирок мы всем сегодня растрясём.

В кабинет протискивались голые тела и вставали плотной стеной. Я нарочито небрежно полапал всех без исключения и за груди, и за ягодицы, и за обвисшие и впалые животики, и за не ухоженные и бритые лобки. Прижимался к ним грудью и членом, целовал в губы. Эти прикосновения всех уровняли все стали членами одной группы, а моему члену добавили сил, утраченных, пока они раздевались.

— Вот и познакомились! Давайте за это выпьем! Оле, для храбрости плесните по больше!

Дружно выпили.

— Тонечка, а тебе придется закусить вот этим. — Я шлёпнул членом по ладони.

— Я не...

— Не имеет значения. Никогда не поздно учиться. Эскимо любишь? Сейчас это твоё эскимо. Ну же! Смелей! Возьми в руку. Так оттяни кожицу вниз. Теперь просто поводи кончиком по лицу, по губам. Теперь поцелуй кончик. Это эскимо. Бери губами. Вот, глубже, ещё, О! Всё! Молодец. Оля теперь, ты.

— Я не...

— Тебя, что — изнасиловать что ли?

— Нет, не надо.

— Оля, дурочка. Я даже и не подозревала, что это так приятно! Честно. Советую. Всем советую.

Оля опустилась передо мной на корточки. Она явно набивала себе цену, потому что взяла член в рот уверенно и начала умело сосать. Так и кончить не долго.

— Ложись на край стола. — скомандовал я и задрав её разведённые ноги, не мудрствуя лукаво, всадил в неё член по самый эфес. Член скользнул по передней стенке и замер, уткнувшись в дно мелкой лагуны. Это меня немного огорчило, но порадовало другое — ущелье узкими стенками сжало головку да так, что я чувствовал лихорадочное биение крови в её сосудах. Но мне наслаждаться такими моментами сегодня было не позволительной роскошью. Меня ждали ещё пять изголодавшихся по сексу вагин. Я довольно быстро нашел её слабое место и начал ритмично на него давить, почти не двигая членом. Клитор у неё был и совсем маленький и слабо чувствительный, зато соски оказались очень мощной эрогенной зоной. Стоило их даже слегка прищемить, как вагина тут же сжималась, а Оля начинала стонать. Она заводилась медленно. Видимо действовала непривычная обстановка и присутствие посторонних. Он вот, не прошло и пяти минут, она задышала, подаваясь навстречу моим толчкам, с каждым разом ударяясь дном влагалища о головку с большей силой и вскрикивая. Я ускорился и потеребил, как мне показалось, увеличившийся клитор. Бугорок катался под пальцем юрким шариком и на прикосновения к нему сейчас она стала реагировать подбрасыванием зада. Оля приближалась к оргазму, а я, стараясь отвлечься, стал рассматривать стоящих в очереди женщин. Блондинки тискались, не обращая ни на кого внимания. Тоня помогала мне теребя соски Ольги. А две замужние, занимались безудержной мастурбацией. Наконец-то! Ольга что-то закудахтала, схватилась руками за низ живота и завыла, толчками выдавливая из себя мой член. Тогда я ввёл ей во влагалище два пальца и поёрзал ими по G-зоне. Подействовало. В ладонь брызнуло, и Оля безвольно опустила ноги.

— «Вот и всё, а ты боялась на крылечко выходить.

— даже платье не помялось.

— Я ушел, а ты осталась девять месяцев носить. « — вспомнил я детскую присказку.

— Ты, что в меня кончил? — в ужасе подскочила Ольга.

— Ну вот, а ты глупая боялась. Одевай трусишки. Я вообще не кончал. Успокойся.

— Ну и шуточки у тебя! Чуть весь кайф не сломал.

— А был?

— Да ну вас. Ой! Я бы и ещё отдалась!

— Так. Оля с тебя прощальный поцелуй. Тащите коробку.

Пока передавали из коридора коробку с трусами кандидаток, Оля усердно обсасывала мой член, поддерживая его эрекцию.

— Александр, глаза-то закрой! Вот, а теперь тяни.

— Это мои, мои! — подскочила ко мне сухосочная замужняя Вера, с мягкой обвислой худой грудью и копной завитков не определённого цвета на лобке, — Всё! Оля, всё! Сворачивайся! Подвинься! — Она почти оттолкнула Ольгу в борьбе за место перед моим членом. Член нырнул между худых щек в другой рот.

— Дайте мне воды, во рту пересохло.

Одна из блондинок ушла в зал и вернулась с графином клюквенного морса. Наливая красный напиток в стакан в моей руке, она прижалась бритым лобком к моему бедру и тёрлась им разливая жидкость на меня. Я выпил стакан и прижав к себе поцеловал в губы. Молодая упругая грудь дразнила ладони набухшими сосками.

— Эй! Жанна, успеешь ещё! — Тома шлёпнула нахалку по голым ягодицам.

— Я до тебя ещё доберусь! — сказала Жанна и хищно щелкнула зубами.

— Ну что Верочка, поехали? Пожелания есть?

— Я люблю сзади и сильно.

— Приляг пока на стол. Есть у меня для тебя сюрприз. Ноги развела. Глаза закрыла, руки под голову и чтоб не шевелилась, а то вон, к Жанне уйду.

Заинтригованная Вера легла на спину и распахнула ляжки. Худые груди с маленькими сосочками растеклись по бокам. Худой живот провалился, натягивая кожу на рёбрах и выставляя пригорок лобка с костяшками таза. В просеке густых волос торчал возбужденный клитор, натягивая на себя капюшон и оголяя округлившееся преддверье. Мелкие волны дрожи пробегали по её телу. Что ж, не удивительно, что женщина с таким невзрачным телом истомилась от сексуального голода.

Мои губы бабочкой пропорхнули по внутренним поверхностям ляжек, вызвав стон и подёргивание клитора. Вот к нему-то я и прильнул, одновременно сунув два пальца во влажную вагину. Женщина открыла глаза и рот, пытаясь подняться опёрлась на руки. Как мило она бессвязно что-то кричала, как будто просила и оставить её в покое и не останавливаться. Доведя её до состояния близкого к кульминации, я перевернул её на живот и, как она просила, сильно вогнал в ней член. Вопреки моему ожиданию, вагина оказалась уютной, вполне подходящего размера. Темпераментная женщина больше не пожелала ничего ждать, и практически без моей помощи, энергично двигая тазом довела себя до бурного изнуряюще долгого оргазма. Я чуть было не кончил, и мне пришлось вынуть член из её пожирающей меня вагины.

— Всё, девочки, перекур! Мне надо слегка передохнуть. Жанна, морс ещё остался?

Я сел в кресло. Торчащий член с дёргающейся головкой и покрасневшей кожей свечкой возвышался над повисшими, между расставленных ног, яйцами. И я сейчас, честно, гордился собой и моим орудием. Прохладный кислый напиток придал мне сил, и я готов был снова ринуться в бой, но вдруг в двери служебного входа громко застучали и заорали матом.

— О Боже! Это мой алкаш! Наверное, решил на халяву напиться, сволочь! Что делать-то теперь?

— Вера! Не дёргайся. Главное, что мы с тобой всё успели, — я шлёпнул её по голому заду, а она благодарно улыбнулась, — теперь быстренько одевайся и, Тоня, тебе тоже придётся. Бутылку водки, по такому случаю, можно и пожертвовать. Спровадишь их и возвращайся. Так я думаю, а?

В коридоре лязгнули замки, послышались голоса перебранки, грохот захлопнувшейся двери и шлёпанье босых ног Тони по кафелю коридора.

— Быстренько налейте, замёрзла. Дура! Впопыхах забыла туфли одеть! Да и с голой жопой на морозе, удовольствие ниже среднего.

— Тогда и мы выпьем, за успешный исход операции.

Выпили.

— Девочки! Не как начальник, а как очень замёрзшая женщина, прошу — пропустите меня без очереди, пусть он меня погреет. А?

— Хитрая ты Тоня, и здесь нашла причину, чтоб себе хапнуть! — Возмутилась Валя, — Не ровён час и мой придурок заявится! И что я уйду, не солоно хлебавши? Если на то пошло, это мне надо просится без очереди влезть!

— Ладно! Валюша, ладно! Не поднимай муть! Нет так нет! Тем более, что я уже начала согреваться. Ну что? Тянем жребий?

— Слушайте! Правда, пусть Валя вперёд идёт. Мы-то хоть до утра можем кувыркаться. Или кто против? Нет? Ну тогда Валюша, тебе и член, так сказать, в рот!

— А что? Я не против! Спасибо. У! миленький совсем тебя забросили? Ишь как головку опустил! — и она, присев у моих разведённых ног, принялась приводить бойца в чувство. Я, развалившись в кресле, потягивал из стакана, сделанный мной же, коктейль из водки с морсом, и любовался видом минета. Свободной рукой я оглаживал округлости тела Тони, которая забралась с ногами на соседнее кресло. Когда я добрался до её спрятанной в складках живота вульвы, она бедная выгнулась дугой, отдаваясь моим ласкам. Член у меня встал в полную силу, и честно, не знаю, что больше заставило его это сделать, минет, или ощущение пальцами желания в вагине Тони.

Валя не видела, что я делал с Тоней, и почувствовав мою готовность прыгнула на меня и спрятав член в себе радостно вскрикивая запрыгала не нём, держась за мою шею. Возбуждающий запах похоти разлился по маленькой комнате. Спокойно сидевшая до этого вторая блондинка, Юля, перешла ближе и встала коленками на соседнее кресло, взяла мою свободную руку и сунула себе в промежность, потревожив прямоугольный ёжик неожиданно тёмных волос. Пальцы с удовольствием погрузились в её вагину. Теперь рядом со мной стонали три женщины. Ирина, которая уже успела отойти от туалетного приключения завалила Ольгу на стол, и они слились промежностями, трясь клиторами. Жанна, оставшаяся не у дел, вскочила ногами на моё кресло и накрыла моё лицо своей вульвой. Дух эроса приник в тело каждого в этой вакханалии и заставлял кричать и извиваться от наслаждения, забывая об всём.

Первой заверещала Валя, но её оргазм я не ощутил членом, как это обычно бывает.

— Я уже! Я сейчас! Сейчас! — Закричала Жанна и скатилась по моей груди, задом отодвигая Валю, и пленила мой член, сковав его вагиной у самого основания. Уперев головку в какую-то эрогенную зону, она выдала серию быстрых толчков, и заорав кончила. Сил терпеть эту пытку наслаждением, у меня не осталось. Оргазм взошел на перевал, и теперь у меня было только два пути, взобраться на вершину и кончить, пав смертью храбрых, или сдаться в позорный плен, с повисшим, но не удовлетворённым членом, у меня бывало и такое, если замереть на перевале. А Жанна всё жала и терзала мой фаллос, своим бурным оргазмом. Нет! Только не в неё! Я успел приподнять её и вытянуть член, когда тот изверг на её и мою грудь фонтан спермы.

— И что ты наделала? Оставила Юлю, а главное Тоню без обещанного десерта? Теперь быть тебе без премии.

Жанна с мутными глазами продолжала кататься вульвой по моему опадающему члену, размазывая по телу сперму и облизывая пальцы.

— Дрянь ты сестричка! Вечно на себя одеяло тащишь!

— По техническим причинам вечер завершается! — констатировал я, — но обязуюсь завтра заскочить после работы и отдать Юле должок. Что касается Тони, то я могу предложить ей продолжить вечер, например, у неё дома.

Тоня, обрадованная таким предложением, засуетилась деловито отдавая распоряжения.

— А можно я с вами? — Спросила Юля, возбужденная и льнувшая ко мне.

— Нет. Во-первых, у меня дома дочь, внуки, неудобно. А во-вторых, тебе же сказали завтра. И в-третьих, остаёшься за старшую, и чтобы убрали всё за собой. И собери мне с собой, повкусней.

Она взяла телефон и вызвала такси, которое подкатило. Едва мы успели одеться. Правда, большую часть исподнего Тоня демонстративно сунула в пакет, мол с таким кавалером не замёрзну. Стоила машине тронуться, как Тоня накрыв нас полой длинной шубы закинула на меня ногу и полезла целоваться. Этого мне не хотелось, и чтобы отвлечь её от задуманного я спросил.

— Ты сказала, что дома дочь, внуки, а зять?

Её как холодной водой окатили.

— Сбежал, сволочь, настрогал двух детей и смылся! Папа Карло, мать его! Уехал на заработки и с концами! Вот уже как шесть лет ни слуху, ни духу! Ух! Так бы всю мотню и выбрала!

Она зло глянула на меня.

— Все вы кобели проклятые! И с вами плохо, и без вас тошно! А-А!

Это моя рука пробралась к ничем не прикрытой щели и придавила клитор.

— У! — утробно простонала она, — Водитель, можно побыстрей, пожалуйста!

— Скользко, а я ещё семью кормить должен. Развлекайтесь пока здесь. Ещё минут пятнадцать.

— О чёрт!

— А дочь как? — решил продолжить я расспросы.

— Что дочь, работает. Детей в садик устроили. Гады!

— Ты о чём?

— О директоре с его секретуткой. Эта блядь взятку взяла, а директор ещё и Олесю выебал.

— Не хило!

— Ладно кабы раз отдалась для дела, так сказать, и всё. Так нет. Сломалась. Распустилась. Мужиков водить стала. Не часто, но всё ведь при детях. И баба красивая, работящая, а кому нужна, ни вдова, ни жена, ни разведенка, а брошенка с двумя спиногрызами! Ох! И жалко девку, и деть некуда. Так-то... А вот и приехали. Ты только ничему не удивляйся. Я потом, если будет время, расскажу. Хорошо?

Мы вошли в подъезд старенькой хрущёвки и поднялись на третий этаж. bеstwеаpоn Достаточно длинный коридор с дверью в туалет и вешалками, кое-как прикрытыми занавесками. На вешалках висела вся, абсолютно вся одежда, от шуб до трусов, как в раздевалках бани. Причём здесь была и взрослая женская и детская одежда. Да уж, было чему удивляться с порога. В коридор выбежали дети в полосатых халатах и бросились к бабушке. Кстати, бабушке было не более 45 лет, но выглядела она, несмотря на свою полноту, ещё моложе.

— Вы почему до сих пор не спите? — строгим голосом, но улыбаясь, спросила Тоня.

— Тебя ждали. Что-нибудь вкусненькое принесла? — ответила девочка.

— Я, Костя. Это Даша, моя сестра. А вы кто?

— Зови меня дядя Саша.

— А вы надолго?

— Нет. Завтра мне на работу.

— А вы с кем будете спать, с бабушкой или с мамой? — вставила вопрос девочка, смутив меня своей непосредственностью.

— Отстаньте от дяди! Дайте человеку хоть раздеться. — в коридоре показалась миловидная, похожая на свою мать в юности, молодая женщина в распахнутом халате, небрежно подвязанным кушаком. Из-под полы высовывалась стройная ножка, а за пазухой белела кожа ничем не прикрытой груди. Я сглотнул, а член согласился со мной кивком головки.

— Ты чего стоишь? Раздевайся! — привёл меня в чувство голос Тони, а когда я на него повернулся, то чуть-было не потерял сознание. Тоня стояла абсолютно голая и натягивала на себя халат, — Одежду повесь на плечики, халат себе выберешь сам.

— Олеся, чайник поставь, стол накрой, что стоишь, ляжками светишь? — и прошла в комнату.

Я стал снимать одежду под изучающим взглядом двух пар детских глаз. Разделся до трусов и потянулся к халату.

— А трусы, кто будет снимать? — строгим голосом спросила девочка.

— А надо? — опешил я, в очередной раз изумляясь нравам, царящим в этой семье.

Девочка подошла и деловито взявшись за резинку стянула с меня трусы и посмотрела на член.

— Нормальный! — крикнула она через плечо в комнату.

— Ну, вот и хорошо. Идите сюда, мои сладкие, я вас вкусненьким угощу. Саша, ты переоделся иди в комнату.

Это была единственная комната в этой квартире, и я не мог себе представить, на что рассчитывала Тоня согласившись взять меня с собой. Но это не главное. Широкий проход в комнату перегораживал самодельный шкаф, в котором стояла и посуда, и книги, и вазочки, и прочая мелочь. В комнате, на против окна, занимая почти всю стену, стоял четырёх створчатый шкаф. По всему периметру стояли не высокие и не глубокие лари, на которых лежали, стояли игрушки, шкатулки цветы в горшках. Везде стояли лежали подушки, валики, думки. На стене стереосистема и плоский телик, видак. В центре стоял круглый низкий, высотой всего десять, пятнадцать сантиметров, стол, сидеть рядом с которым можно было только скрестив ноги или на коленях, ну или лежа. Весь пол был завален коврами, накидками, подстилками. Не пол, а огромное лежбище. Видимо из-за тесноты. Ведь здесь, когда-то приходилось спать пятерым или даже шестерым.

Пока я с изумлением рассматривал удивительный интерьер, женщины накрыли на стол.

— А ты меня на лошадке покатаешь? — дёрнула меня за кушак девочка. Пояс развязался и упал к ногам. Полы распахнулись, оголяя мою срединную часть. Это никого не заинтересовало, и я сел к столу по-турецки, просто запахнув полы. Девочка пристроилась рядом и ожидая ответа, гладила мою коленку.

— На какой лошадке? — терялся я догадках.

— Ну, можно на спине, когда ты сам будешь скакать на маме или бабушке, или просто, у тебя на животе, когда они тебе надоедят.

— Если мама разрешит — покатаю. — пообещал я.

— Вы, когда знакомится-то начнёте? — Спросил молчащий до этого Коля.

— Не спеши. Сейчас выпьем, перекусим, а уж потом... Всё садимся за стол.

Не взирая на свою полноту, Тоня легко, даже грациозно, уселась по-турецки, при этом ничуть не заботясь, прикрыты её интимные места или нет. Также поступили и остальные. Забулькала водка, захрустели огурчики. Исчезла с подноса благоухающая курица-гриль. Выпили ещё по одной.

— Ну вот, теперь можно и знакомиться.

Женщины встали и отнесли стол в глубь комнаты, мне под спину подсунули подушки, на которые я с удовольствием откинулся, и вытянул затёкшие от непривычной позы ноги.

— Сейчас мы будем есть мороженое? Да? — Даша радостно захлопала в ладошки.

— Это надо дядю Сашу спросить, даст он тебе мороженого или нет?

Халаты обитателей квартиры как по команде упали на пол и детей тоже.

— Не понял! Причём тут я и мороженое?

— Сейчас милый ты всё поймёшь. Лежи и наслаждайся. Мы всё сделаем сами. Девочки, начали.

— Опять всё чужому дядьке! Я тоже хочу!

— Тебе ведь в любое время можно, а дяде Саше только сегодня. Не обижайся, чуть позже что-нибудь придумаем. Хорошо.

Костя с обиженным лицом отполз в сторону и его от меня загородили женские тела. О намерениях Тони, которая облизывала губы, и на четвереньках приближалась ко мне, догадаться было не сложно. Олеся, видимо, хотела сделать тоже, что и мать, только не ползла, а подошла и села в ожидании старшей, склонившись над членом, который учуяв женскую плоть уже давно торчал из-под халата. То, что сделала маленькая Даша я не ожидал и даже не предполагал, что такое может случиться, да ещё в присутствии матери и бабушки. Она села верхом мне на живот повернув в мою сторону свою голую розовую попку, а потом легла, выставив по-детски пухлые губки с бугорком уретры и плотной девственной плевой. Такого я ещё не видел. Женщины стали колдовать над членом, и я уже не сомневался, что в этом хороводе участвует и ротик маленькой девочки. Встать бы и уйти, говорила мне моя совесть, но разум подсказывал, что здесь я не первый, а значит и нечего дурить. Лежи и наслаждайся. Мне было хорошо. Теплое нежное тельце ёрзало на животе. Три рта делали мне минет. Вот только руками я мог дотянуться до детской попки, что меня не совсем устраивало. Женщины старались довести меня до оргазма, а уж потом, после перерыва, извлечь для себя всё и сполна. Я не сопротивлялся такому их плану и помогал как мог. Брызнула сперма, обдав лица моих почитательниц.

— Ура! Он дал мне мороженое! — Закричала Даша и начала слизывать капли с лиц родственниц, а потом и с моего члена, который слегка опал теперь уютно прятал головку в

её ротике. Я приподнял детскую попу и облизал её нежную вульву.

— А ещё! Я хочу ещё! Ой! Как приятно! Костя! Пойдём я тебе пососу, а ты мне. Давай?

Мальчик неохотно встал. Его не большой ещё не развитый пенис стоял, и оголённая от плоти залупа налилась пунцовым цветом. Я вспомнил себя в его годы, Зинку, мать, бабку и позвал к себе.

— Костя, ты уже пробовал женщину? — Он отрицательно замотал головой.

— Тоня! Олеся! Но разве так можно издеваться над парнем? Вы же ему всю психику сломаете. Глядя на вас, он сначала испортит сестру, станет женоненавистником и сексуальным маньяком! Вы этого хотите? Вы ему минет уже, как я понял, делали. Теперь вставай Тоня раком и принимай внучка в своё лоно. Костя, тебе сейчас будет так хорошо, как ни при какой дрочке или минете, и ты сразу кончишь. Это нормально. Отдохни и как захочешь — сразу проси повторить и так до тех пор, пока бабушка сама не кончит. Понял? Давай Тоня, учи молодёжь, а я пока Олесей займусь. Ты контрацептивы принимаешь, милая?

Она закивала головой. Мои пальцы ушли в горячий омут её влагалища. Мать и сын дружно вскрикнули. Мальчик упал на спину и кажется потерял сознание, а из его дёргающегося пениса брызгала сперма.

— Иди ешь своё мороженое. Обратилась Олеся к дочери, когда мальчик открыл глаза.

— Офигеть! Так клёво! Я теперь сам буду вас с мамкой... ласкать, каждый день! Вот так!

— Да не ёрзай ты, а то с тебя всё стекает! А много как! Даже больше чем у дяди Саши.

Даша облизала брата и взяла его член в рот. Тот сразу вскочил.

— Мам, я теперь тебя хочу попробовать. Можно?

— Вот у нас мужичок подрос.

— Олеся легла и раскинула ноги. Парнишка не уверенно потыкался в поисках входа, но у него ничего не получалось, даже руки не помогли.

— Костя, слезь пока. Давай сначала изучим предмет, так сказать.

— Но в бабушку я сразу попал!

— Так девочки, все легли на пол и раскинули ляжки. Малявка! Тебя это тоже касается.

Когда женщины улеглись в ряд, я подробно рассказал парню строение вульвы и вагины, показал где у них обычно самые чувствительные зоны. Пальцами и губами мы довели Олесю до оргазма и именно в этот момент я заставил пацана лечь на неё и сунуть пенис в дёргающееся влагалище. Он кончил почти сразу, что и не удивительно, его горячая сперма подняла в ней вторую волну и они оба крича задёргались в конвульсиях.

— Ты кого сейчас породил на свет? — серьёзно спросила Тоня.

— Мужчину. Пойдём, Тонечка. С ним вы потом разберётесь. А вот со мной тебе разбираться придётся сейчас.

— Я же вся в Костиной сперме, дай хоть подмыться, охальник.

— Даша, а я знаю, где ещё Костино мороженое осталось! Ложись Тоня ложись и ноги разведи по шире. Ну-ка давай разведём эти лепесточки в стороны. Видишь в ямке белое — это Костя так оставил.

Тоня стонала от прикосновения детских губ и ласковых ручонок, гладила её голову. Я тоже не удержался и впился в детскую промежность. Боже! Что я делаю? Член у меня возбудился до предела и я, оттолкнув девчонку лёг на полное мягкое тело женщины. Член пробивал себе дорогу с удовольствием останавливаясь и снова ныряя. Дашка забралась мне на спину и изображала всадницу. А я всё толкал и толкал свой член пока Тоня не зашлась в стоне и не обмякла подо мной.

— Олеся, теперь твоя очередь. — Я потряс возбуждённым членом.

— Костя, слезай. Так нельзя. Это дядя Саша тебя всему научил, а ты? Я же никуда не денусь. Иди пока на бабушке потренируйся.

— Что? Ревнует?

— Похоже на то. И откуда у него Всё это? Он же маленький совсем, а как с ним хорошо!

— Ты ещё меня не пробовала. Милая, раздвинь ножки!

Я взял валик и подсунул ей под зад и быстро зашел, выдавливая из вагины белёсые струйки спермы и её соков. Пацан не ошибся, отдав предпочтение матери. Очень уютная вагина. Я медленно нащупывал её эрогенные точки, а Костя неотрывно наблюдал за моими движениями. Я толкал, и качал, и крутил член, меняя то темп, то глубину. Наконец, я подвёл Олесю, к черте и пытаясь нагнать её выдал серию быстрых и мощных толчков. Она кончила, ярко, жарко, бурно, но даже её объятия не смогли довести меня до финала. Видимо сегодня я устал. Сколько же их сегодня было? Я вынул торчащий член и лёг тяжело дыша.

— Дайте мне воды. Что-то я сегодня устал.

Даша сбегала на кухню и подавая мне стакан воды села промежностью на член и пока я пил катала его у себя между ног. Я отдал ей стакан и поблагодарил.

— Можно я ещё покатаюсь?

— Катайся, ты мне не мешаешь.

— Мам! Сметана у нас есть? Принеси, а? Я хочу, чтобы у меня там скользко было, как у тебя.

— Выдумщица ты моя. Вон на столе масло стоит, возьми и намажь.

— Как на бутерброд?

Девочка вскочила, оттяпала ножом кусок подтаявшего масла и бережно размазала его по всему члену. Мне было ужасно приятно чувствовать на себе её маленькие тёплые ладошки. Закончив мои приготовления, она мазнула себе между ножонок и уселось на член как на жердочку и начала перекатываться на нём с боку на бок, то тёрлась вверх-вниз почти по-взрослому. Странно, но моё возбуждение нарастало и она, видимо чувствуя это участила свои движения. Женщины смотрели на неё раскрыв рты, а когда я, взяв её за попку сильно прижал вагиной к члену и кончил, издали удивлённый возглас. А Даша, преспокойно, слизнула сперму с моего живота и члена.

— Ну ты башка даёшь! Откуда чего только берётся?

— От вас мои хорошие, от вас. Дядя Саша, тебе со мной было хорошо?

— Было бы плохо — не кончил бы. Ты самая лучшая. Тоня, Олеся, давайте выпьем на посошок, да я и двину.

— Ишь чего удумал! Останешься здесь ночевать, а завтра я тебя сама до твоей работы отвезу. Заслужил. А вот насчёт выпить по рюмашке для восстановления тонуса, это я за!

Опять подтащили стол. Вскоре, крепко обнявшись, дети уснули в своём углу. А мы допили бутылку. Я умудрился, не безрезультатно для женщин, помочить в них конец и уснуть в их голых объятьях.