Получив такое, мягко говоря, нехорошее известие о том, что, скорее всего, болен трихомонозом, я подумал, что заразил и Лену, что вообще повергло меня в мрачное настроение. Мы с Игорем вместе прошли обследование на предмет наличия заразы, до последнего момента надеясь на благоприятный исход, но оба оказались больны этой заразой. Игорь мрачно пошутил, сказав, мол, это хорошо, хоть не сифилис подцепили. Придя домой, я застал Лену в каком-то отрешенном состоянии, думая о том, как бы ей сообщить о том, что заразил ее этой хренью. Наконец, осмелев, я сказал ей об этом. Она отреагировала, выплеснув на меня свою злость:

— Это тебя наградила твоя коза, с которой ты мутил в кабаке, а ты заразил меня, скотина!

— Как же мы заразились тогда все втроем? — встречно спросил я.

Мои доводы подействовали на нее, и она замолчала, уйдя на кухню. Если бы я знал тогда, что она так цинично хотела взвалить свою вину на меня! Потом она вроде успокоилась, выслушав общую мужскую версию об источнике болезни. Она не разговаривала со мной несколько дней, пока мы все проходили курс лечения. Скоро мы вернулись к обычной жизни, если это так можно назвать. В ее отношении ко мне возникла некая холодность и какое-то равнодушие. Мы жили вместе, но она отдалилась от меня, построив какую-то стену отчужденности между нами. Мы всё также вместе ходили на дни рождения, принимали гостей, и т. п., но прежних чувств она ко мне не выказывала.

Я же, дурак, не зная о причинах этого поведения жены и всей грязной подоплеки этой холодности, старался вернуть ее любовь, одаривая ее дорогими подарками и всячески балуя, но она была уже не той. Даже в постели, куда она меня допускала в лучшем случае раз в неделю, не было той искры и страсти, с которой мы раньше занимались любовью. Она лежала как бревно, и вставала раком, когда я просил ее об этом, но молча, без всяких эмоций ждала, пока я сделаю свое дело и кончу. Один раз, спустя полтора месяца после того как мы вылечились, она сама стала инициатором близости, и даже всю ночь пускала кончать в себя, и не один раз! Что было удивительнее всего, она не подмывалась после этого, а ведь была такой чистюлей, и если я до этого накачивал её своим семенем, она бежала в ванную и подмывалась!

В последний раз я имел её долго, около часа, и когда кончил в неё, в третий раз, она молча отвернулась, давая понять, что больше не настроена заниматься любовью, и заснула. Я был очень удивлён этим фактом, но промолчал, чтобы не злить её. После этого она категорически не разрешала кончать в себя, говоря, что ей хватит от меня и одной дочки, а тот раз просто у неё были дни, когда она не могла забеременеть. А через какое-то время она с мрачным видом сообщила мне, что беременна. Я застыл от удивления, и она спросила равнодушно:

— Будем делать аборт?

Я пришел в себя, схватил ее в охапку, и кружа с ней на руках, безумно радовался скорому пополнению в нашей семье, сказав, чтобы даже она не думала об аборте. Когда я опустил ее на пол, она сказала мне, чтобы потом не пожалел о своем решении, огорошив меня этим.

Чтобы иметь полное представление о происходящем, вернемся назад, в то время, когда Лена узнала о том, что больна этой заразой. Через несколько дней Лена сходила со мной к венерологу и мы узнали, что полностью вылечились. Артур не появлялся, не звонил уже целую неделю, и Лена, сходившая с ума от своего незавидного положения и сложившихся обстоятельств, успокоилась, думая, что он забыл про неё, и даже стала ко мне более ласковой, почти как в старые добрые времена. Но эта перемена к лучшему длилась всего пару дней, а потом она опять ушла в себя и замкнулась. Этому было простое объяснение — внезапно на улице ее выловил Артур, который обнял ее сзади, и не стесняясь прохожих, нахально поцеловал в губы, спросив:
— Что, соскучилась, моя шлюшка?

Не давая придти в себя ошарашенную Лену, он затащил ее в свою машину и не спрашивая её согласия, повез к себе, по дороге говоря ей, как по ней соскучился. Лена же вела себя холодно, сказав, что не хочет больше с ним встречаться. Это вызвало такую бурю бешенства у Артура, что он стал материть её на чём свет стоит. Лена же сознавала, что внутри у неё что-то сломалось, а сама она изменилась, и к своему огорчению, понимала, что не в лучшую сторону. Из верной жены она превратилась в похотливую самку, которой понравилось даже то, как ее насиловали трое бандюков, и хоть ей было поначалу страшно и больно, но она до сих пор вспоминала, как ей тогда было приятно ощущать себя в центре внимания трех незнакомых мужчин, которые ее грубо изнасиловали.

Она также поняла, что ей нравится подчиняться и ее особо возбуждало, когда ее принуждали к сексу и доставляли боль. Поэтому она не сильно противилась, когда ее унижал и насиловал Артур, ну а то, что он обладал огромным членом, которым нещадно распахивал ее вагину и задницу, придавало больше остроты, и это сладкое ощущение того, что она стала игрушкой в его руках, с которой он делает все, что хочет, стало сродни наркотику, без которого она уже не мыслила себя. И это была она, та гордая неприступная девушка, которая уже из-за только одного намёка на неприличное предложение отхлестала бы этого хама по щекам! Поэтому то, что он пропал на несколько дней, сначала вроде даже обрадовало ее, но на самом деле она в глубине души с замиранием сердца ждала его появления.

Когда он появился, она почувствовала себя счастливой как никогда, но всё же пытаясь сохранить своё лицо, сказала ему, что не хочет встречаться с ним, говоря ему, что любит меня и не хочет обманывать меня и вести такой блядский образ жизни, о чем и сказала ему после того как он обматерил ее. Какое-то время он молчал, удивленно пялясь на неё, но потом спросил:

— Значит, все дело в том, что ты не хочешь изменять Андрею? Подумаешь, — смеясь и ехидно оскалившись, ответил он, — пизда не лужа, достанется и мужу! А мы с тобой будем такими осторожными, что он не догадается. Все, едем ко мне, я соскучился по тебе, и мне не терпится вставить тебе в пизденку и жопку.
Будучи человеком жадным, трусливым, видящим везде и повсюду измену и предательство, он не доверял никому, поэтому боялся заводить кратковременные интрижки, а снять проститутку, даже элитную, не хотел, боясь заразы и того, что она окажется засланным казачком.

Про женитьбу не шло и речи — он во всех женщинах видел охотников за своим состоянием, поэтому Лена, так неожиданно попавшая в его лапы, оказалась как нельзя кстати — во-первых, он до потери пульса хотел обладать ею, она снилась ему даже во сне, где он унижал и всячески издевался над ней, трахая её с особым извращением и грубостью. Во — вторых, она всё же нравилась ему, но он был очень зол, что она досталась мне, а не ему, а теперь он с огромной радостью и зллорадством мстил нам обоим, заодно получая огромное удовольствие от безграничного обладания ею и её великолепным телом, уничтожая её гордость. А уже осознание того, что она втайне ещё и залетит от него, подняло его самооценку до небес, и он ради всего этого был готов тратить на неё большие деньги.

Нагло сунув руку меж ее грудей, он стал мять их, больно сжимая соски, и все это он делал на виду у всех, днем, одной рукой держа руль, а другой грубо лапая её грудь, специально унижая её и топча её гордость. Она понимала это и горела от стыда, но молчала — это доставляло ей такое извращённое удовольствие, что вскоре её трусики намокли насквозь, — о боже, — думала она, — я была скрытой мазохисткой, а мой новоявленный любовник так умело и дерзко раскрыл мою настоящую сущность! Горя от стыда и одновременно от сильного возбуждения, она терпела его грубость. Хорошо, что он жил недалеко, и скоро они оказались у него дома, где он без церемоний уже в прихожей сорвал с нее одежду, и загнув раком в столовой, с хлюпом вогнал в ее мокрую вагину свой толстый кол. Он сразу задал быстрый темп, мощно буравя ее лоно, затем с трудом, но все же вошел в ее пышный зад, сотрясая ее тело от резких толчков.

Недельное воздержание привело к тому, что он быстро кончил, залив ее лоно своей спермой. Лена кончила параллельно с ним, снова ощущая в своем нутре его мощный агрегат, но придя в себя, попеняла ему за это своеволие, сказав, что не хочет пока ребенка, тем более от него. Лучше б она не говорила этого — он взбесился, заорав, что теперь будет кончать только в нее, и чтоб она не смела подмываться после этого, идя к мужу, полная его спермы.

— А еще, — сказал грозно он, — я хочу, чтобы ты от меня забеременела, и родила сына, а для этого ты не будешь трахаться с мужем месяц, а может, больше, пока не залетишь от меня.

— Ты что, сбрендил! Мы с Андреем не планировали в ближайшее время заводить детей! Что я скажу ему?

— Это ты с Андреем планировала, а теперь я хозяин твоей пизде, да и всей тебе, поэтому ты, коза, будешь делать то, что я тебе скажу. Когда забеременеешь, скажешь ему, что залетела от него, ведь он же будет так или иначе иметь тебя.

Она не стала возражать ему, думая, что дай Бог, не залетит от Артура сегодня, а уже потом, идя к нему на свидания, будет принимать противозачаточные таблетки. Отпустил он ее только вечером, вдоваль оттрахав во всех позах и во все дырки, и между новыми заходами не позволял ей подмываться. Уходила она от него усталая и затраханная, но всё же, до того как выйти, она не стала подмываться у него дома, но в туалете пописала, надеясь, что моча смоет закачанную в нее сперму. Дома она быстро зашла в ванную и тщательно подмылась. Убрав следы измены, она стала ждать меня. Когда я пришел, она сидела перед телевизором в полупрозрачном халате, и как всегда в последнее время отмахнулась от меня, когда я, возбужденный ее голыми ногами, потянул в спальню:

— Отстань, голова трещит.

— У тебя она в последнее время всегда трещит!

— Вместо того, чтобы пожалел, ты еще и грубишь. Тебе от меня только и надо, что трахнуть!

— Извини, дорогая, но совсем недавно ты сама лезла ко мне, а теперь злишься? Уж не появился ли у тебя любовник?

— Да ты совсем сбрендил, дорогой, отвали со своими глупыми догадками!

В общем, меня она не допускала до себя около месяца, отнекиваясь и по поводу плохого самочувствия, и по поводу того, что мы только вылечились от трихомоноза, и усталостью... Сама же, прежде чем встречаться с ним, как задумала, пила противозачаточные таблетки, но ей не повезло, так как она залетела от него в тот же день, когда он её отимел после лечения заразы! И как-то получилось так, что я, подкатывая к ней в очередной раз без какой бы то ни было надежды, все-таки добился от нее исполнения супружеского долга! Не веря своему счастью, я всю ночь занимался с ней страстным сексом, и что невероятно, она отдавалась тоже со страстью, как в былые времена! А самое главное, я кончил в нее раза три, чему она даже была рада! порно рассказы Просто она создавала себе оправдание по поводу беременности от любовника.

После этой страстной ночи она еще несколько раз отдавалась мне, правда, без страсти, и не давая, однако, кончать в себя. А через месяц после этого она сообщила о своей беременности. Через несколько дней она объявила, что мне не светит с ней заниматься сексом до самых родов, говоря, что ее об этом строго настрого, во избежание прерывания беременности, предупредил гинеколог. Я был, мягко сказать, удручен этим, но смирился во имя предстоящего потомства. Оказывается, запретил ей это ее любовник, который грубо и откровенно высказался, что не хотел бы, чтобы я своим поганым членом мешал полноценному развитию плода и осквернял своей спермой его будущего ребенка, а если у меня возникнут вопросы по поводу того, чей это ребенок, то у нее есть алиби, ведь я несколько раз кончал в нее, когда еще мне не было известно о ребенке.

Вскоре она, говоря, что устала сидеть дома, устроилась на работу помощником руководителя в одну из самых престижных компаний города, вернее, как оказалось потом, ее туда устроил для отвода моих подозрений Артур, на самом же деле она там только числилась. Она стала часто приходить домой поздно, объясняя это нелимитированным рабочим днем, и уезжать в командировки, от двух дней до месяца, на самом деле она проводила время со своим новым любовником.

У нее стали появляться новые платья, ювелирные украшения и дорогая обувь. Телефоны она меняла каждые полгода, обновляя их на более современные и крутые модели, а на мои вопросы уверенно отвечала, что шеф ее очень ценит, и наряду с высокой зарплатой балует солидными премиями. Одним словом, Лена пошла во все тяжкие, а я остался один, предоставлен самому себе. Жить мы, конечно, с финансовой стороны стали очень хорошо, так как я сам зарабатывал большие деньги, но во мне завелся червяк, который точил меня как вода камень.

Настала весна, которая свои теплом больше напоминала лето, девчонки и женщины разделись, как всегда в наших краях, оставив минимум одежды на себе для соблюдения приличия, и куда ни кинь глаз, он натыкался на полуобнаженные прелести женского пола, от которого было тяжело отвести глаза, ведь я не привык к воздержанию в сексе, тем более имея под рукой такую красивую жену, которая не давалась мне, прикидываясь заботой о предстоящем ребёнке, сама же вволю трахалась со своим хахалем. Я не хотел изменять жене, и почти каждый день мастурбировал, чтобы сбросить напряжение, но это помогало лишь на время...

В довершение всех моих мучений и проблем приехала родная сестра Лены, Оля, которая была младше нее на 10 лет, и которой скоро должно было исполниться 18 лет. Приехала она из городка, где жила с матерью, и собиралась поступить в институт на экономический факультет. Я помнил ее еще еще малявкой, когда мы с Леной еще не поженились, а я, когда бывал у них в гостях, то возился с ней и опекал ее. Тогда она была милой девочкой-сорванцом, но слушалась меня беспрекословно — она рано потеряла отца и я был для нее как бы авторитетом, все-таки она была младше меня почти в 2 раза.

Но один раз она все-таки меня довела, когда по глупости чуть не спалила соседский дом, балуясь с соседскими детьми бенгальским огнем в их сарае, где лежало сухое сено, которое и воспламенилось. Благо она сразу после этого прибежала ко мне и в ужасе сказала о случившемся. Я велел ей быстро набрать ведро воды, а сам помчался к щиту, где висел большой огнетушитель. Сняв его, я взял из Олиных рук ведро воды, и зайдя в сарай, вылил его на полыхавшее пламя, которое лишь немного поутихло, но продолжало распространяться. Тут то и помог огнетушитель, который быстро залил пеной пожар.

Примчавшиеся соседи застали свой сарай уже потушенным от огня, но попортившимся сеном. Злые, они набросились на Олю и отвели к ее испуганной матери, грозясь вызвать полицию за поджог, но я схватил Олю, уложил себе на колени лицом вниз и задрал её юбку. Оголив крепкие круглые ягодички, я нещадно отшлепал её, да так, что она орала как резаная, обещая больше не лезть к соседям, а те, потеряв свою злость при виде плача и криков Оли, пообещали полицию не вызывать.

Отпустив ревущую Олю с ярко-красной задницей, на которой отпечатались следы от моих пальцев, я сказал ее расстроенной матери, что иногда надо и отлупить непослушных детей. Косо поглядывая на меня, Олина мать с укором сказала, что я мог бы быть и помягче с нашкодившей девочкой, на что я ответил, что тогда ее поставили бы на учет в полицию, а соседи потребовали бы от неё компенсацию за сгоревшее сено.

Сейчас же Оля превратилась в стройную, прелестную девушку, двигаясь с такой необыкновенной грацией, что поневоле хотелось сравнить ее с молодой ланью, что было неудивительно, так как она с малых лет занималась художественной гимнастикой. Лицом она смахивала на Лену как две капли воды, вот только в отличие от Лены она была жгучей брюнеткой, и вообще, была миниатюрной копией Лены, она была стройная и изящная, но попка у нее была очень даже аппетитная, и хоть не такая большая, как у Лены, но кругленькая и упругая. Груди тоже напоминали формой Ленкины дыньки, но были поменьше, скорее двоечкой, и тоже выпирали сквозь тонкую ткань платья торчащими сосочками.

Наряд этой соблазнительной нимфетки состоял из простенького, но коротенького платья, полностью оголявшего не только ее стройные незагорелые белые ножки, но и нижнюю часть манящих девичьих булочек, которые притягивали магнитом взгляды прохожих мужчин. Оля, несмотря на свой юный возраст, уже привыкла к повышенному мужскому вниманию, поэтому ее не особо-то и смущали жадные и раздевающие мужские взгляды. А дома она щеголяла в основном в трусиках и ночнушке, под которой я ни разу не заметил лифа.

Особым испытанием для мня было утро, когда, вставая с утренним стояком, я наблюдал за полуголой Олей, крутящейся по всему дому как юла, что постоянно приводило к неудобным конфузам. Ведь я уже долго не занимался сексом, и распаленный ее внешним видом, еле мог скрыть свою потенцию, вставая по этой причине из-за стола позже всех. Один раз, когда она под ночнушкой «забыла» одеть трусы, я даже сделал ей при Лене замечание: — Тебе не стыдно светить передо мной голыми сиськами, писей и попой?

— Ты же для меня как старший брат, чего тебя стесняться-то? — с усмешкой проговорилась она, а Лена и вовсе наехала на меня:

— Чего ты гонишь на ребенка, она же ребенок, пусть чувствует как дома!

— Ладно, ладно, девки, ваша взяла, — я решил не спорить с ними, все равно окажешься неправ.

После этого Оля стала вести себя еще развязнее, скорее всего, назло мне, особенно когда Лены не было дома, а дома ее, как понял читатель, почти никогда не бывало. Наши отношения с Олей стали напряженными, вернее, я делал вид, что не замечаю ее, правда, незаметно поглядывая на ее прелести, почти не скрытые одеждой, а она игнорировала меня, поэтому мы общались буквально привет — пока, завтракали, обедали и ужинали по отдельности. Рита скоро поступила в институт, и попросив сестру, осталась жить у нас, не поехав к матери даже после поступления.

Я ее видел только утром и поздно вечером, когда она возвращалась с гулянок, средства на которые давала ей Лена. Жили мы тогда уже в 4-х комнатной квартире. Ей Лена отдала гостевую, уютную комнату с большой двухспальной кроватью, плазмой на стене и музыкальным центром. В углу стоял журнальный столик с четырьмя стульями и два кресла. По обе стороны кровати стояло две тумбочки, а у противоположной стены находился шкаф-купе.

Как-то проснувшись рано утром, я обнаружил, что у меня почти до нуля разрядился мобильник, а я никак не мог найти свое зарядное устройство, поэтому решил посмотреть в комнате, где жила Оля. Постучав в дверь, я не услышал ничего в ответ, и подумав, что ее нет дома, смело вошел туда. И тут моему взору предстала картина маслом — на кровати, на спине, разметав в стороны руки и ноги, лежала совершенно голая Оля! Сказать, что я был удивлен, ничего не сказать, да еще эта юная нимфетка приподняла и согнула в колене одну ножку, полностью раскрыв передо мной свою молоденькую киску, которая была аккуратно побрита и блестела свежестью и светло-розовой расщелинкой меж половых губ.

Со стыдом ощущая, как тесно становится в своих брюках, я поднял глаза вверх, смотря на ее нежные мячики упругих грудок, на которых красовались темно-розовые соски в светло коричневых ареолах. Меня так и тянуло припасть к ним губами, а чуть-чуть приоткрытая розовая щель между ног сводила с ума, и я огромным усилием воли взял себя в руки, чтобы не наброситься на это великолепное тело, пышащее здоровьем и юностью! Держа в руках телефон, я все-таки сделал пару снимков, пока он совсем не разрядился, коря себя за такую наглость, но желание, вспыхнувшее во мне, было сильнее порядочности, слава богу, я не изнасиловал ее.

Спрятав телефон в карман, я попытался разбудить ее, зовя ее по имени, но она не просыпалась, тогда я, потеряв самообладание, погладил ее левую грудь, но она не просыпалась. Потянув ее легонько за сосок, я подумал, что она проснется и разорется, но и это не разбудило ее. Тогда я погладил ее нижние губки, и вконец осмелев, вошёл в ее мякоть двумя фалангами указательного пальца. Ощутив на пути преграду в виде девственной плевы, я не стал двигаться дальше и немного помассировал ее влажные стеночки. Когда она открыла свои зеленые глаза, расширившиеся от увиденного, я положил палец с её влагой в свой рот и сказал, прямо ей в глаза:

— Какая ты вкусная, так бы и вылизал тебя!

— Ну так давай лижи, я только за, — с лукавой улыбкой проговорила она.

Я был в мучительных сомнениях относительно того, что сейчас происходило, но соблазн в виде голой ослепительной молоденькой красотки был так велик, что я не удержался и впился ртом в сочную щелку Оли, которая застонала от удовольствия, и крепко схватив обеими руками меня за волосы, притянула к своей истекающей соками киске. Я слизывал этот божественный нектар с ее нежных губок, посасывая и нежно покусывая горошинку клитора, отчего она выгнулась дугой, протяжно и громко стоная.

Она так крепко сжала мою голову между своих стройных, но натренированных и крепких ножек, что мои шейные позвонки затрещали, дыхание сперло от недостатка воздуха, и я, чтобы не задохнуться, похлопал по ее бедрам. Она сжалилась надо мной, немного ослабив железную хватку своих ног, и я с облегчением вдохнул полные легкие воздуха, что спасло мою шею от яростно сжимающей ногами Оли, которая стала бурно кончать и почти не котролировала себя в пароксизме страсти. Но вот наконец она затихла, разжав свои ноги, и я, приподнявшись, стал потирать свою шею и дышать полной грудью.

Оля же, тяжело дыша, и закрыв глаза, была в полубессознательном состоянии. Придя в себя через несколько минут, она виновато посмотрела на меня, и взяв в руку мой вздыбленный член, сказала, что никогда так не кончала, и хочет отблагодарить меня минетом. Я был только рад, кивнув в знак согласия головой, и она, облизав головку моего члена, вобрала его в рот почти наполовину. Смотря мне в глаза, эта проказница стала массировать мою мошонку одной рукой, а другой, крепко держа за основание ствола, надрачивала и глотала мой член глубже и глубже, пока он весь, к моему удивлению, не вошел в ее горло.

Стенки ее узенького горлышка были такими узенькими, и одновременно такими нежными, и так приятно обхватывали мой член, что я, уже порядком возбужденный от прелестной нагой красотки, творящей чудеса минета, извергнул в ее горло мощные потоки спермы буквально через пару минут. Я был так разгорячен, а нерастраченная сперма все расстреливала горло Оли, которая однако, не проронила ни одной капли, умудряясь не захлебнуться при этом. Так мощно я не кончал уже, наверное, целую вечность, особенно в последнее время, когда жена посадила меня на голодный паек. Когда запасы моей спермы иссякли, Оля все равно не выпускала изо рта мой член, высосав все из него до последней капли.

— Мы квиты, Андрей?, — облизывая сперму с уголков губ, и улыбаясь огромными изумрудными глазами, проговорила Оля.

— Не ожидал от тебя такой прыти и такого умения, Олечка, — потягиваясь, промолвил я. — Но это неправильно, милая, мы оба не должны были так поступать за спиной у Лены. Давай забудем все это и больше не будем продолжать подобное.

— Как скажешь, Андрей, лично я не считаю, что ты изменил Лене, подумаешь, сделал мне куни, а я тебе минет. Мы же не трахались, и мне всё очень понравилось, так что если передумаешь, дай знать, у меня пока нет бойфренда.

— Оля, мне ты тоже очень понравилась, особенно твой умелый и ласковый язычок, я тащился, когда ласкал твою кисулю языком, ты пахнешь как какая-то тропическая орхидея, а какая вкусная! Но у меня есть жена, которую я люблю, а у тебя родная сестра, которую ты не должна предавать. Все, пока, милая, буду поздно вечером, я и так опоздал из-за тебя на работу.

— Пока-пока, жеребец, — шутливо хлопнув меня по моему заду, засмеялась она, когда я сердито посмотрел на нее в ответ.

Я весь день был под впечатлением того, что произошло сегодня,

и хотя старался убрать из мыслей картинку обворожительной и манящеей своей красотой Оли, делающей мне минет, она снова и снова всплывала перед глазами. Вспомнив, что сфоткал ее в голом виде, когда она спала, я посмотрел это фото, отчего в штанах сразу зашевелилось.

— Что за наваждение, — подумал я, пытаясь сосредоточиться на работе. Когда этот очень долгий рабочий день закончился, я зашел в магазин и купил бутылку водки, чтобы дома заглушить навязчивые мысли и желания. Лены как всегда не было дома, нянька возилась с дочкой, а Оля, как ни в чем ни бывало, сказала «привет» и ушла к себе в комнату. Я пошел на кухню, сварганил себе пару бутербродов и быстро ополовинил бутылку водки. Во мне приятно разлилось тепло, в голове зашумело, я уже хотел включить телек, чтобы отвлечься и посмотреть перед сном спортивные новости, как вдруг передо мной появилась Оля, и с вызывающим видом спросила:

— Как я тебе?

Одета она была, мягко говоря, провокационно — черное платье, облегающее ее точеную фигурку, было таким коротким, что спереди были видны ее черные трусики, а сзади подол еле прикрывал круглые булочки. Ее стоячая небольшая грудь была почти полностью оголена, скрывая только соски и небольшую часть соблазнительных мячиков по бокам, оставляя открытой часть светло коричневых ареол. При ее виде в моих брюках сразу появился бугор, что не укрылось от взгляда этой хитрой бестии, и она, покрутившись передо мной, бесстыдно смотрела мне в глаза.

— Ты куда собралась, — не скрывая раздражения, спросил я.

— В ночной клуб, пойду с знакомыми девчонками потусить. Ты что, ревнуешь?

— Вот еще, — пытаясь скрыть бугор, — промямлил я, натянув на себя скатерть. — Просто ты разоделась как проститутка. Тебе что, хочется приключений на свою попку? Так ты быстро их найдешь, дорогуша. Оденься поприличнее, чтобы потом не жаловаться на озабоченных мужиков, да и будешь целее, ты же ведь еще целочка?!

— О, да ты ханжа, Андрюша! Ты мне кто? — вызывающе спросила она. — Не муж, не любовник, не отец, не брат, и даже не друг! И тогда какого черта ты лезешь со своими нравоучениями? Я просто спросила у тебя, как я выгляжу, а свои советы оставь себе!

Разозлив меня, она довела меня до того, что я, потеряв самообладание, вскричал:

— О кей, цыпочка, я тебе уже сказал, что ты выглядишь как шлюха, ну так иди и крути хвостом, пока не подцепишь какого-то хмыря, который и отдерёт тебя как шалаву, захочешь ты того или нет. Заодно и лишит тебя девственности, так что попутного хуя в твою озабоченную пизду, идиотка!

— Спасибо, добрый человек, но за себя я как-нибудь сама постою, а ты не скучай без меня, идиот!

— Пожалуйста, только помощи потом от меня не жди, когда твою целку порвут на британский флаг.

Оля зыркнула на меня, и ничего не ответив, ушла, напоследок хлопнув дверью. Злой, как черт, я допил остаток водки, и лег спать, не выключая телевизор. Встав от сушняка в час ночи, я встал, и открыв холодильник, выпил полстакана холодного, приятного рассола из открытой банки соленых огурцов, и снова лег. Оли пока не было, да и хер с ней, подумал я, сама своей пизде хозяйка. Сон меня не брал, и я пребывал в полудреме, ворочаясь с боку на бок, пока мне не показалось, что щелкнула входная дверь. Я решил не вставать с постели, — слишком много чести для нее, еще подумает, что еще беспокоюсь о ней.

Прошло еще минут 20, пока мне послышался звук возни в комнате Оли, и я от любопытства встал с постели, и как был в трусах, так и пошел в сторону этих звуков. Дверь в ее комнату была прикрыта, но оттуда всё же отчетливо были слышны звуки какой-то борьбы, жалобный голос Оли, и еще какие-то мужские голоса. Немного приоткрыв дверь, я в свете включенного ночника увидел Олю, стоящую раком на своей постели и двух смуглых мужчин среднего возраста, одному из которых она делала минет, а второй пока безуспешно пытался натянуть ее сзади.

Оля находилась боком к двери, возле которой я стоял, и поэтому меня не видела, да и не могла видеть, так как ее голову за уши плотно держал обеими руками тот мужчина, которому она сосала. А оба мужчины и подавно не смотрели по сторонам, всецело занятые тем, что скорее всего насиловали попавшую в их руки молоденькую дуреху, так как Оля время от времени взбрыкивала, делая отчаянные попытки вырваться из лап этих охотников за молодым женским мясом. Но силы были неравны, поэтому они без труда удерживали свою жертву, а тот, который хотел засадить ей сзади, все никак не мог вогнать свой коричневый отросток — Оля отчаянно дергалась, не даваясь ему.

Я был возмущен поведением Оли, приведшей к нам домой каких-то незнакомых мужиков, скорее всего арабов, которые и потешалис над ней сейчас как шлюхой. — Допрыгалась, дура, а ведь предупреждал тебя, ну тогда и хер с тобой, пускай выебут тебя. — Я уже хотел было прикрыть дверь и уйти, тем более что развязка уже была близка — один из этих инородцев захрипел, пролаяв что-то на чужом языке, наверное, готовясь извергнуться в рот Оли, а второй темнокожий гоблин, разъярённый её отчаянным сопротивлением, чересчур грубо раздвинул ягодички Оли, да так, что мне показалось, что она трещит по швам, и чуть не порвав ее, наконец — то приставил к ее анусу свой член.

Но он все никак не мог справиться с сопротивляющейся и брыкающейся девчонкой, которая мычала с хуем во рту и со всех сил сжимала свою сморщенную шоколодную дырочку. Было ясно, что долго она не продержится, и через несколько секунд будет проткнута длинным, кривым как банан членом, и я подумал, что надо было вмешаться, пока была цела её круглая и упругая как мяч попка — уже Оля получила горький урок, сама виновата, а теперь ее надо вызволять из этой истории. Я представил, что вместо Оли насилуют Лену, что скорее всего произошло в кабаке с моего попустительства, и войдя в комнату, громко спросил Олю:

— Что, сучка, допрыгалась?
Моё появление для всех было таким неожиданным, что все трое уставились на меня. Тот, который хотел трахнуть Олю в зад, отпустил её и встал на ноги, пялясь на меня в испуге, думая, что я её муж, но второй, хоть и был обескуражен моим появлением, не отпустил Олину голову, но прекратил двигаться и спросил:
— Ты кто?
— Конь в пальто, черножопая обезьяна, отпусти её и валите отсюда, пока целы!
Оля, пользуясь благоприятным моментом, вцепилась в его живот острыми коготками, и оттолкнула его в грудь, когда тот разжал руки от боли. А темнокожий арап всё же забрызгал Олю своим семенем, попав ей на грудь и живот. Она отскочила от него, и вытираясь от потёков скрмканной простынёй, вскричала;
— Андрей, слава Богу, ты пришёл, не то эти суки точно бы порвали меня.
— Поделом тебе, сучка, ведь предупреждал, но ты один чёрт, нашла двух уродов и притащила сюда! Ты вообще охренела?! Какого хуя ты привела их сюда?! Выйди отсюда и подмойся от этого дерьма!
Оля с пылающим лицом хотела выйти, но тот, у которого она сосала, схватил её за руку, и закричал, возмущаясь и кое-как изъясняясь на русском языке;
— Эта шлюха развела нас на деньги в клубе, крутила жопой, а когда мы хотели привести её к себе в номер, сказала, что в гостиницу не пойдёт и привела сюда, а теперь хочет смыться! Это нечестно и подло!

Я входил в положение этих разгоряченных арабов, или кем они были на самом деле, но вместе с тем видел, что Оля была наказана за свое поведение хуже некуда, в глубине души всё же согласившись с их доводами, но не мог и не хотел допустить того, чтобы эта глупая девчонка осталась в их руках, тем более она мне была почти как дочь, и я обязан был её защитить, думая, как бы их спровадить отсюда. Дальнейшие события развернулись так быстро, что мне не пришлось ломать голову ад этим — Оля в отчаянии вонзила в руку схватившего её мужчины свои острые ногти, и тот, заорав от боли, отпустил её, но со всех сил залепил ей такую затрещину, что она отлетела на метр и завалилась на пол, вытирая кровь, из разбитой губы и пытаясь подняться. Однако удар был такой силы, что бедняжка потеряла сознание и завалилась на спину.

Кровь вскипела во мне, и я одним ударом в челюсть свалил этого ублюдка на пол, а вторым пяткой заехал в челюсть снизу, слыша, как клацнула зубами и захрустела выбитыми зубами челюсть. Я уже хотел наброситься на другого ублюдка, но тот закрыл лицо руками и взмолился:
— Ради бога, не надо, мы сейчас уйдём, дай нам одеться!
Я склонился над не подающей признаки жизни Олей, сказав ему, что если она не придёт в себя, убью обоих. Принеся стакан холодной воды, я набрал полный рот и брызнул в её в лицо фонтаном брызг. Оля открыла глаза, вымученно смотря на меня, я обрадовался и взяв её на руки, уложил на кровать, закричав:
— Если через минуту вы ещё будете здесь, я точно прибью вас.

Они впопыхах надели трусы, и брюки, и схватив в охапку свою одежду, ушли, в прихожую, где кое-как одев обувь и нацепив остальную одежду, выбежали в подъезд. Захлопнув за ними дверь, я вернулся к Оле, которая сидела в кровати, согнув ноги в коленях и прикрывшись одеялом по подбородок. Смотря на меня с благодарностью и со слезами в глазах, она разревелась, и отбросив одеяло, бросилась мне на шею:
— Андрей, прости меня, дуру, я так виновата перед тобой, ты только не говори Лене про это, пожалуйста!
— Проехали, будет тебе уроком, тебе в самом деле очень повезло, могло быть гораздо хуже. Иди лучше отмойся от их вонючей поганой спермы и выкинь это постельное бельё. Сестре твоей я ничего не скажу, но если ещё раз выкинешь такой фортель, пеняй на себя, выгоню отсюда к чёрту!

Освободившись от её объятий, я потащил её за руку в ванную, и сказав, чтоб смыла с себя следы позора, ушёл в её комнату, где собрав в кучу всё смятое постельное бельё, хотел выкинуть в мусорное ведро, как вдруг заметил на полу под валявшейся подушкой толстый кошелёк. Открыв его, я увидел, что он набит смешанной пачкой долларов, евро и рублей. Общая сумма оказалась довольно внушительной. Моральная компенсация, — подумал я, достав из портмоне паспорт одного из них — это были граждане Пакистана.