За ужином мама спросила, не хочу ли я посмотреть какой-нибудь фильм.

— А тебе разве не нужно идти на свои курсы? — спросил я.

— У нас уже почти неделя, как месячный перерыв. Ты разве не заметил?

Конечно же, я не стал ей говорить, что оставил без внимания тот факт, что последние вечера она проводила дома, поскольку как можно чаще разрабатывал свою попку.

— Я думал, у тебя просто много работы.

— Не больше, чем обычно. Так что насчет фильма?

— Давай, — вяло согласился я.

— Отлично. Тогда я приготовлю попкорн, а ты пока выбери что-нибудь.

— А что смотреть будем?

— Смотри на свой вкус. Может ужастик какой? Вы молодежь их любите.

— Хорошо.

Я включил первый попавшийся фильм с более-менее положительными отзывами. Я выключил свет, мы присели на диван и мама поставила между нами большую миску для попкорна.

Фильм был стандартным слешером про маньяка. Была там, правда, довольно продолжительная сцена, в которой девушка мастурбировала в ванне, пока убийца к ней неторопливо подбирался.

Сцена была не сказать чтобы откровенная — пару раз мелькнули крупные сиськи да крупным планом показали лицо героини, громко стонавшей от удовольствия, но я слегка возбудился. А затем услышал, что и мама задышала чаще.

Я невольно повернул голову и увидел в отблесках света с экрана, как на маминой футболке четко проступили соски.

— Что? — спросила она, ухмыляясь.

Я запоздало понял, что слишком долго пялюсь на ее грудь и что мама смотрит на меня. Во рту у меня пересохло и я ничего не смог ответить.

— Нравится?

— А... я... мам... я... — начал я бормотать, а она рассмеялась.

— Да я про фильм.

Я почувствовал себя идиотом, надеясь, что она не видит, как я краснею.

— Нормальный, — сдавленно выдавил я.

— Ага, — кивнула мама. Она взяла пульт и перемотала фильм чуть назад.

Сперва я подумал, что она решила мотнуть на пропущенный момент, но мама включила воспроизведение на сцене, где девушка небрежно скинула халатик и медленно стала опускаться в воду.

Мама сползла на самый край дивана и чуть развела ноги. Глядя на меня, она засунула пару пальцев в рот и начала их неспешно посасывать. У меня чуть челюсть не отвисла, а тут мама вдруг перестала смачивать пальцы и ловко запустила их себе в штаны.

Я видел, как ее рука начала шуровать у нее между ног, слышал, как мама стала постанывать, закусывая губу. С минуту полоскав себе, мама положила вторую рук мне на пах и начала через джинсы мять мой возбудившийся член.

Уж не знаю, как изменилось мое лицо, но мама вдруг расхохоталась, а потом резко вскочила и очутилась сидящей на мне. Наши лица на мгновение застыли напротив друг друга, а потом мама поцеловала меня.

Ее язычок шмыгнул между моих губ, и я с небольшой задержкой последовал маминому примеру. Мы целовались, а мама тем временем начала тереться лобком о мой стояк.

Отпрянув, мама встала на ноги и потащила меня за собой. Я и понять ничего не успел, как стоял перед ней, а она, опустившись на колени и стащив с меня брюки, смотрит на мой писюн, старающийся прорвать ткань женских трусиков.

— Виталик, что это? — обескураженно спросила мама.

Я будто онемел. Да и нечего было мне сказать.

— Так, идем со мной, — мама встала и, схватив меня за руку, потащила за собой. Мне только и оставалось, что смешно семенить вслед за ней со спущенными штанами.

Она отвела меня в мою комнату и толкнула на кровать.

— Сиди здесь, — строго сказала мама и вышла.

Я понятия не имел, что она задумала, но мне было страшно. А еще стыдно.

Через несколько минут мама вернулась в комнату. В руке она держала свой самотык.

— Значит, тебе нравятся ТАКИЕ игрушки, да? — мама потрясла фаллосом перед моим лицом.

Едва я открыл рот, чтобы возразить, как она ткнула в него страпоном, и искусственная головка уткнулась мне в нёбо.

— Значит, мой сын — грязная шлюха, да?! — закричала мама. Вторая ее рука легла мне на затылок, и мама принялась ебать меня в рот своей игрушкой.

Было больно, я попытался кричать, замахал руками, оттолкнул ее.

— Мам, хватит! — я отпрянул назад, попятился на кровати и забился в угол.

Мама тяжело дышала, прядь волос прилипла к раскрасневшемуся лицу.

— Поэтому ты не хочешь трахнуть меня? — жалобно спросила она. Мама выронила страпон, присела на краешек кровати, согнулась и, уткнувшись в ладошки, заплакала.

Мне стало неловко и я осторожно приблизился к ней.

— Мам, ну не плачь, — я робко обнял ее за плечи.

Мама повернулась ко мне и спросила:

— Почему меня никто не хочет? Я что, уродина?

— Нет. Почему ты так решила?

— Твой отец... мы... уже давно... я думала, ты... я думала, ты захочешь меня... думала, мой мальчик поможет... я хотела снова почувствовать себя женщиной, — она уткнулась мне в плечо и я ее обнял.

— Мам успокойся, не плачь, — я гладил ее по плечам.

Я даже не сразу заметил, что мой член лежит у нее на бедре.

— Вит?

Мамина рука легла на мой писюн.

— Что?

— Ты любишь меня? Любишь свою маму?

Ее ладошка начала неспешно ласкать меня.

— Да, — сухо произнес я.

Мама чуть отстранилась, глядя мне в глаза. При этом ее ладошка плотно обхватила мой член.

— Правда? — Спросила она, одновременно неспешно водя рукой вверх-вниз по стояку.

— Да.

— Тогда ты сделаешь кое-что? Ради меня.

Я не на шутку возбудился.

— Конечно.

— Сними с меня футболку, — тихо попросила она и чуть приподняла руки.

Я взялся за нижние края футболки и потянул вверх. Она была довольно облегающей, поэтому, когда дело дошло до груди, я почувствовал небольшое сопротивление. Ткань зацепилась за сиськи, чуть приподняла их, а затем они выскользнули из-под футболки наружу, едва покачиваясь.

Набухшие соски, пульсирующие от тяжелого дыхания моей мамы, звали меня к себе. Я невольно сглотнул и потянул футболку дальше, помогая маме снять ее.

— У меня красивые сиськи? — спросила она.

— Да.

— Потрогай их.

Я несмело обхватил левую сиську и принялся ее осторожно мять.

— Ущипни... за сосок...

Я ущипнул.

— Сильнее!

Я ущипнул сильнее.

— Еще сильнее.

Я сдавил пальцы со всей силы, мама закричала от боли и отстранилась.

— Извини, — поспешно сказал я.

— Ничего, — улыбнулась мама, — Мне нравится.

Она залезла на кровать и легла на спину, заложив одну руку под голову.

— Теперь штанишки, — улыбнулась она.

Я присел возле нее, подхватил резинку ее треников вместе с трусиками, но мама шлепнула меня по руке.

— Эй! Я сказала: «штанишки». Трусики ты еще не заслужил.

Я оставил трусики в покое и одна за другой освободил мамины ножки.

— Нравятся трусики? — игриво спросила она.

— Еще бы, — ответил я.

Белые, полупрозрачные, с кружевами, так что они больше походили на старинные салфетки, на ней они смотрелись просто божественно. Особенно в том месте, где из-под них проглядывал набухшие половые губы.

Мама протянула мне свою ножку.

— Если пососешь мой пальчик, сможешь их снять.

Я приоткрыл рот и мама, хохотнув, засунула в него пальчики ног. Я начал их посасывать, а мама двигала ножкой вперед-назад. Свободной рукой она начала мять свои груди, пощипывая набухшие сосочки.

— Теперь другую ножку, — приказала мама, и я принялся обсасывать новые пальчики.

— Молодец. Теперь можешь снять трусики, — разрешила мама через несколько минут, но едва я потянул руки, вне себя от возбуждения, остановила меня, — Сними их зубами.

Я обхватил зубами резинку трусиков и потянул их вниз. В нос мне ударил резкий запах, а немного спустив трусики и увидев блистящую мамину пизду, я Мама чуть выгнулась, помогая мне, а потом подняла ножки.

С ее трусиками в зумах, как верный пес, я склонился над ней и выронил

их ей на лицо. Мама засмеялась и смахнула трусики в сторону, чуть приподнялась и коротко чмокнула меня в губы.

Разведя ноги в сторону, она спросила:

— Хочешь полизать мамину письку?

— Очень.

— Тогда попроси.

— Мам, можно я полижу твою письку?

— Конечно, сынок, вылижи ее как следует.

Я наклонился над ее гладковыбритой промежностью и мне в нос ударил терпкий запах ее выделений. Набухшая, пульсирующая пизда блестела от выступающих соков, стекавших меж половых губ на простынь, где уже образовалось маленькое мокрое пятнышко.

Я лизнул эту влагу. На вкус она немного походила на смазку из тех членов, что мне уже доводилось сосать, но все же другой. Мамины выделения мне показались вкуснее, и я принялся лизать, размазывая смазку по губам, подбородку и носу.

Мама застонала, ее грудь начала тяжело подниматься-опускаться, а животик мелко задрожал, лобок напух еще сильнее, подаваясь мне навстречу.

Прежде я не делал ничего подобного, но видел, как это делают другие в порнухе. Я облизывал между губ, иногда посасывая их по-отдельности или беря в рот сразу обе, тыкался языком в ее дырочку, быстрыми движениями ласкал набухший до размера фаланги большого пальца клитор.

Мама извивалась змеей, поскуливая и метаясь из стороны в сторону. Она сжала ноги, зафиксировав мою голову у своей дырки, и сквозь стоны наслаждения кричала ругательства и просила трахнуть ее моим грязным языком.

В какой-то момент она выгнулась мостиком, упираясь на кровать плечами и обхватывая меня ножками. Клитор на моих губах начал выдавать резкую пульсацию, прямо как головка кончающего члена. Мама закричала во весь голос, а потом бессильно обмякла, рукой оттолкнув меня от своей сладкой писечки.

Повернувшись на бок, она свернулась колачиком, продолжая дрожать всем телом и тихонько скулить.

Я же завелся не на шутку. Мой член был багровым и смазка обильно вытекала из него. Я склонился над матерью, взял ее за колено, намереваясь повернуть ее на спину, но она дернулась от моего прикосновения.

— Не надо... погоди... — шепотом попросила она, но я и слушать не хотел.

Я с силой схватил ее, поворачивая и одновременно подтаскивая к себе поближе. Очередную ее попытку отмахнуться я проигнорировал, просто ударив ладонью по защищающимся рукам.

Мама то ли от неожиданности, то ли от боли вскрикнула.

— Виталик... — начала было она возражать, когда я схватил ее под колени, раздвигая ее ноги.

— Заткнись, сука, — рявкнул я. Самому в подобное не верится, но в тот момент я был сам не свой.

Я напал на нее, и мой дымящий член без труда скользнул в ее истекающую пизденку. Я вошел с размаху и на всю длину.

Мама закричала, запрокинув голову, уперлась руками мне в пах, пытаясь отстранить член. Впрочем, я и без ее стараний сделал это, но только для того чтобы вновь засадить его по самые яйца.

Упершись руками в мамины бедра, прижимая ее колени к сиськам, я начал яростно долбить ее пизду, влажно чавкающую при каждом погружении.

— Ай! Больно! Не надо! — кричала она, но мне было плевать. Тем более, я догадывался, что ей нравится грубая ебля. Догадался, когда она просила меня щепать ее сосок.

Я молча трахал ее, издавая только какой-то животный рык, глядя на ее перекошенное от боли лицо, но слезы, вновь полившиеся слезы и сопли.

Ох, как же было хорошо внутри ее разгоряченной пизды, вонявшей теперь так сильно, что запах ее выделений был почти тошнотворно-приторным. По сути, до нее я трахал только борькину жопу, но его очко не шло ни в какое сравнение со сладкой мамочкиной писей.

Почувствовав наступление оргазма, я ускорился, и пружины матраца, и без того бешено скрипевшие под натиском наших тел, казалось завопили с мамой в унисон.

Обессиленный я навалился на маму всем весом, выплескивая потоки спермы в ее влагалище. Мама рыдала, яростно сжимая простыню разведенными в стороны руками. Я прижался щекой к ее влажной щеке, и сбивчиво прошептал ей в ушко:

— Ну, что... блядь... почувствовала... себя... женщиной?

Мама ничего не ответила, сотрясаясь в истерике.

Я полностью удовлетворенный сполз с нее и спихнул ее с кровати на пол. Не издав ничего, кроме схлипов, она упала, вновь свернулась колачиком возле кровати и прикрыла ладошкой свою пизду, истекавшую ее смазкой и моей спермой.

Минут десять она успокаивалась, а потом, не сказав ни слова, поднялась и нетвердой походкой отправилась к двери, позабыв про свою одежду и валявшийся под ногами страпон.

— Спокойной ночи, сучка, — устало сказал я ей вслед и вскоре забылся сладким сном.

Утром мама пробудила меня стуком в дверь.

— Завтрак готов, — сказала она, собирая свои вещи, оставленные накануне.

Глаза у нее были красные и опухшие, но, не смотря на это, голос ее был дружелюбным, а губки слегка улыбались.

Когда она нагнулась за своим резиновым другом, повернувшись ко мне спиной и не сгибая колен, я увидел, как подол ее халатика пополз наверх, остановившись в паре сантиметров от того чтобы засветить нижние складочки ягодиц.

— Мам, — позвал я ее.

Она обернулась, не разгибаясь.

— Ты трусики забыла, — я протянул ей белье.

— Оставь себе. Как трофей, — она выпрямилась и, покачивая бедрами, ушла.

Мы сидели за столом и завтракали.

— Мам, можно, я сегодня никуда не пойду? — спросил я, просто чтобы нарушить тишину.

Мама пожала плечами:

— Как хочешь.

Она уже накрасилась, и лицо ее ничем не выдавало последствий минувшей ночи.

— Ты на меня сердишься?

Она чуть замялась:

— Все хорошо. Я сама виновата, — и уходя от разговора, встала из-за стола, — Все, мне пора на работу.

— Мам!

Она обернулась.

— У тебя такая вкусная пися.

Мама широко улыбнулась и ушла.

А я быстро расправился со своим завтраком и побежал в свою комнату. Скоро должен был вернуться отец с каким-то сюрпризом. Я понятия не имел, что он приготовил, но был уверен, что клизма мне не помешает.

Достав из вороха одежды припрятанную грушу, я наполнил ее теплой водой и пошел в ванну. Как следует опорожнился, чистенько вымыл попу, аккуратно сбрил короткие волосы, проступившие на ногах, гениталиях и попочке.

Как раз к тому моменту, когда я выскочил из ванны, замотанный в полотенце, послышался звук проворачивающегося замка во входной двери.