Ночь нежна. По желанию может стать грубой.

Ночь пахнет кислым потом и зачастую горьковата, но иногда сладка, как ананасы.

Мы немного заскучали.

— Состричь ногти? – спросила она.

— Забей. Пусть остаются.

Через пять минут от начала борьбы со скукой я, одолеваемый дискомфортом от неприятного покалывания, произнес:

— Подожди немного. Я сейчас.

Задницу словно трахнули ежом.

Я добрел до туалета и приземлился на унитаз, в чем был. Штаны с трусами стягивать не пришлось. Устроился поудобнее, немного потужился, затем приподнял член и яйца. Заглянул под себя. По керамике стекали алые вазелиновые капли. Понятно. Все же стоило не жалеть ногтей. Я подобрал одну из капель пальцем. Растер. Поднес к носу и принюхался. Она отдавала слабым запахом керосина, как и положено дешевому вазелину. Попробовал на вкус, чтобы окончательно убедиться в своей догадке. Определенно кровь.

«Бля, придется прерваться. И, скорее всего, потерпеть пару дней».

Я аккуратно подтерся. Не жалея бумаги, чтобы не повредить и без того обиженную задницу. На пятом подтирании, удостоверившись, что больше расходовать макулатуру не требуется, я встал и нажал кнопку слива. Вода сначала окрасилась в красный, потом вновь стала прозрачной, хоть пей. Трубы уносили печальные плоды несостоявшегося удовольствия.

Я вернулся в спальню.

— Прости, милая. Пока придется повременить.

— Что случилось?

— Кажется, мы поцарапали мою прямую кишку. Не пугайся. Пустяки. Оставим ногти в целости на пару дней. Ну что? Вернемся к проверенному в меру безопасному действию, которым занимались до этого?

— Возможно, но для начала вернись в положение, в котором пребывал до ухода.

— Ладно.

Настроение стало испорченным и мне уже было все равно на то, что она там задумала. Поэтому я забрался на кровать и встал раком, грудью упершись в подушку.

От бедер по спине пробежались мурашки. Потом губы коснулись яиц. Затем ягодиц. Теплое дыхание поцелуев возбуждало и член постепенно начинал приходить в боевую готовность.

— Не знаю что ты задумала, но продолжай.

— Молчи, - раздался ее голос с той стороны, где кончается пищеварительная система.

— Хорошо.

Она прервалась.

— Прости. Молчу. Ни слова больше.

Пара секунд. И вот поцелуи вернулись.

Бедра, яйца, ягодицы. Ногти вновь оцарапали меня, на этот раз спину. Ее язык миновал промежность и погрузился в анус.

Я сдержался, чтобы не выругаться тем набором матерных слов, что способны были охарактеризовать эйфорию от нахлынувшего экстаза.

Ее слюна была подобна слезам того плюшевого феникса из Гарри Поттера.

Она погружала и вынимала язык, водила им снизу вверх и обратно. Посасывала анальное кольцо. Одним словом искупала вину и залечивала рану.

Мой член разрывало, сердце колотилось, а разум мутило. Все вместе они истошно и с мольбой кричали: «Не проеби ее! Люби ее!»

А она ебала меня. Пожирала, раздвинув ягодицы.

Двойной пищевод. Тридцать метров кишок. Чертова восьминожка.

Ее рука схватила мой член. И начала насиловать его, словно неудовлетворенная доярка обезумевшую корову. Блядь! Блядь! Блядь!

На хуй все. На хуй всех. На хуй рай. На хуй ад. На хуй мир.

Только ты. Здесь и сейчас. Здесь и навсегда.

Я куплю тебе сухариков, может быть даже с кетчупом, только не останавливайся!..

Молекулы дофамина заполнили каждую клетку. Любовь расплылась по вселенной моего тела, когда я обесточенный распластался по матрасу.

— Я люблю тебя, - прошептал я вслух. Крик признания эхом разнесся по остаткам души. Слова заменили глубокие вздохи возвращения из потаенных миров. Не выпуская члена, она целовала мою грудь, шею. Добралась до ушей.

— Я тебя тоже, - ответила она.

Анальные волосы, застрявшие в зубах, щекотали ушную раковину.

4822   1    +7.3 [3]

секс, анал, анулизинг