Я стояла на самом краю, глядя сквозь полосу тьмы под ногами на светящиеся вдалеке дома на излучине реки, струящейся в лунном свете, как змеиная кожа. Порывы теплого ветра слегка раскачивали домик, и стоя босиком, я чувствовала его вибрацию.

Пальцы ног свешивались вниз, и я ощущала всем телом этот хрупкий баланс, который было все труднее соблюдать, пока мягкие, но уверенные руки, расстегнув пуговку на шортах, проникли под белье. Длинные пальцы раздвинули губки, и нежно, едва касаясь, прошлись по клитору и входу в пещерку. Вторая рука крепко держала меня за ремень, пока первой мой партнер неожиданно, после первых едва уловимых движений, не проник прямо глубоко внутрь, от чего я застонала, схватившись за дверной косяк. Сзади послышались на несколько мгновений смолкшие голоса:

– Не упади, солнце! Еще три минуты осталось…

В студенческие лагеря я не ездила – там всегда было слишком много алкоголя и слишком мало комфорта. Но однажды, когда делать было совсем нечего, а до начала занятий в университете оставались еще недели три, маме позвонил ее старый друг, бывший директором студенческой тур. базы всего в двух часах езды от города, с лесом, речкой и прочими простыми радостями. У него был свой, большой «шефский» дом, и комната, в которой обычно жила его дочь, но в ближайшее время ее там не предвиделось. Услышав, что душ есть, и мне к нему представят неограниченный доступ, больше вопросов не задавала. Сложила в чемодан походных вещей, закинула в машину и вперед, к новым впечатлениям....

Когда я, поплутав кроме обещанных пары часов еще столько же, нашла базу, то вспомнила свое детство. Деревянные домики на сваях, стоящие прямо в лесу. Куча моих сверстников, идущие с купания на обед. Столовая, где вместо «шведского стола» – меню, висящее на дверях.

Припарковалась у особнячка, стоящего в глубине, с лаконичной надписью «Администрация». Пока поздоровалась с директором, пока он показал мне мою комнату (милую, стерильного вида, из обстановки – две кровати и одна тумбочка), – я вернулась за вещами минут через десять. Возле моей красной «бэшки» уже толпились человек шесть, и что – то оживленно обсуждали. Когда за их спинами пискнула сигнализация, и начал открываться багажник, они все обернулись, и начали смотреть, как на диковинку. Наконец один, высокий блондин, сообщил, вроде как не ко мне обращаясь:

– Н – да, очередная выпендрежница…

Я фыркнула. Достала чемодан, который под их оценивающими взглядами показался мне ну очень легким, и пошла к себе. Потом отогнала машину в менее заметное место, дабы избежать таких ситуаций в дальнейшем. Но – блондин был симпатичный:)

Пока дошла до столовой, обед был уже в состоянии спадающего разгара. Блондин как раз разливал суп. Пах он аппетитно, я спросила «Что подаем?», на что он улыбнулся ехидно, и быстро плюхнул мне в тарелку гущи, которая от неаккуратного обращения оказалась так же на лице и белой рубашке. Это конечно не борщ, но тоже неприятно. Я вытерла нос рукавом и тихо поинтересовалась, не совсем ли он обалдел. Он шепотом ответил, куда я могу поехать (например, на Майорку или Бали, а здесь мажорам не место), а потом громко начал извиняться и вытирать салфеткой кофту в районе груди, еще больше размазывая. Когда он в процессе еще и умудрился схватить за сосок, довольно больно, моему терпению, обычно большому, пришел конец. Налитый недавно суп (конечно же, случайно) оказался на колпаке и форме блондина. Я проследовала к горячему, возле которого девочки, не столь боевые, встревожено скукожились. Я ободряюще сообщила, показывая ровные белые зубы, что все нормально, сама себе выберу кусочки повкусней.

Пока я шла к столикам, на меня смотрели уже все обитатели. Совсем пустых не было, но когда я подошла к одному, где имелся не занятый стул, трое, сидевшие там ранее, положили туда свои вещи. За другим, пара демонстративно встала, забрав свои приборы, и пошла к соседям. Испортился ли у меня аппетит? Нет, видала и не такое. Прожевала все, и в конце отрыгнула на радость смотрящим.

Директору преподнесла «облегченную» версию – мол, случайно все это вышло, никто не виноват. Он поцокал языком, улыбнулся своей доброй, близорукой улыбкой, и сказал, что его жена постирает пострадавшую рубашку вместе со своими белыми вещами.

Наступал вечер, теплый, влажный. У моей комнатки было свое отдельное крылечко, на котором я сидела, и до последней световой возможности читала под хорошую музыку, окружавшую меня из больших красных наушников. Мимо сновали все более размывающиеся в полумраке силуэты, смеясь, выпивая, обнимаясь, но мне уже было ясно, как я проведу ближайшие дни. А если станет совсем скучно, уеду раньше – никто ведь не держит…

Впрочем, поразмыслив, я решила позвонить моей тогдашней лучшей подружке, Кате. Она не была красавицей, но с ней было так здорово, что можно было болтать до самого рассвета и чувствовать себя отдохнувшей. Но, в отличие от Джи, я никогда не хотела с ней переспать, и именно поэтому решила, что она будет мне хорошее компанией здесь. Все же две кровати в распоряжении… Она обрадовалась и обещала приехать завтра или в крайнем случае, послезавтра, автобусом. Что ж, подождем.

***

Наверняка, в каждом студенческом формировании бывали свои «нелегалы» – которые путевку уже использовали, но по разным причинам ( начиная от авантюризма, плохой домашней обстановки и «чокнутой бывшей», и заканчивая отсутствием денег на билет) оставались на территории базы отдыха. У них всегда были в наличии сторонники, которые обеспечивали им место для ночлега, и члены администрации, которые должны были их найти и выдворить. Вот и у блондина с супом, который вместе с друзьями из столовой представляли студенческий профсоюз, тоже был такой «мальчик на попечении». Их стремление к победе «рабочего класса», пусть даже такой крошечной, как дать прибежище лишнему собрату, совершенно случайно оказалось ведомо мне и изменило все наши взаимоотношения.

Скоро должен был наступить ужин. Совсем стемнело, книжку я отложила, осталась только музыка, которую я слушала, закрыв глаза и подпевая шепотом. Несмотря на «закупорку» ушей наушниками, возникло чувство, что рядом кто – то есть, хотя услышать я этого не могла. Огляделась, и ничего не заметила. Но ведь темно, на крыльце свет не горит. Отложила плеер, и действительно услышала за углом чье – то тяжелое дыхание. Босиком скользнула в траву, запустила за угол домика руку и наткнулась на плечо. Я его схватила, потянула к себе, и оказалась лицом к лицу с парнем. Лет двадцати, приятное, ошарашенное лицо, светловолосый и светлоглазый. И тут послышался голоса директора и его заместителя, толстой суровой тетки:

– Гала, ты его точно видела?

– Да, был где – то здесь. А я же говорила, что нужно быть с ними построже, искать лучше. Зачем вообще путевки, если и потом можно есть и пить за наш счет? – отчитывала тетка директора.

Голоса обходили дом и приближались. Я указала парню в их сторону, на что он схватил меня за руки и зашептал:

– Помоги мне, пожалуйста!

Ладно, разберусь потом. Я надавила на его голову, чтобы он присел пониже, и подтолкнула к крыльцу. Прислонившись в ступенькам, он к ним сливался, а я еще и ноги свесила через его спину, снова слушая музыку…

Появились члены «правящей верхушки». Я развела руками, мол, никого не видела, и спросила:

– Дядь Толь, а кого именно вы ищете?

Мне ответила суровая тетка:

– Да есть тут один, Вася. Слышала, уже две недели живет, а поймать не можем, хорошо ему помогают прятаться! – она с укоризной взглянула на директора.

– И чего он домой не едет? – спросила я беспечно.

– Не знаю, и знать не хочу. Ладно, идем! – и она проследовала дальше, виляя необъятными ягодицами во всю ширину тропинки.

Когда они завернули за угол, я прошептала:

– Вылезай, Вася!

Он выпрямился. Посмотрел на меня:

– А ты кто?

– Та, кто тебя не сдала. За это, – обула кроссовки, и спрыгнула со ступенек, – ты мне расскажешь, кто ты такой и почему домой не хочешь…

Мы немного отошли, туда, где за директорским домиком и хозяйственными постройками было темно и тихо. Там стояла моя машина, все еще нагретая теплыми лучами, на капот которой было удобно взгромоздить попу и слушать его сбивчивые откровения.

– А чья она? – спросил он восхищенно.

– Одного тушканчика. Нечего на таких ездить в подобную глушь. Так что садись, рассказывай.

Вася не был бедным, но в семье были проблемы. Ему не нравилось жить с мамой и новым «папой», у них и так был общий ребенок, а в общаге его никто до сентября не ждал. Кроме того, по моим ощущениям, он сильно возбуждался от возможности быть пойманным; а пока его ловили, он получал странное, извращенное удовольствие. Каждую ночь он менял место ночевки, но предпочитал те, которые хорошо просматривались и имели как минимум два пути отхода. Так же Вася простодушно сообщил мне, что его друг работает в столовой и приносит еду. Я, слушая все эти шпионские страсти, так увлеклась, что чуть не пропустила прием пищи. А когда вспомнила, то поняла, что теперь мое существование существенно улучшится…

В столовой блондин снова разливал, на этот раз кефир. Я с ангельской улыбкой протянула ему два стакана:

– И для Васи, пожалуйста!

Выражение лица было непередаваемо. Он занес половник повыше, видимо, намереваясь отомстить за обед, но застыл. Стоит ли упоминать, как он мило, тонкой струйкой, в итоге наполнил емкости?

Уходя, я сообщила:

– Да, он у меня. Жду тебя и других заинтересованных лиц на автостоянке через час.

Я принесла Васе кефира с печеньями. Он сидел на капоте, где я его и оставила, и уплетал за обе щеки. А я размышляла, как мне этим феноменом (не самим Васей, а его наличием) воспользоваться.

Блондин пришел с двумя – другом и молодой краснощекой девицей деревенского вида из бухгалтерии. Я требовала только одного – формального извинения за его свинское обращение, которое было обусловлено только первым впечатлением, а никак не моими действующими характеристиками. Вася сильно удивился, выяснив, что авто мое, а сама я живу вместе с директором, но воспринял новость молча. После «разбора полетов» объект торга был возвращен друзьям, а я пошла домой. Там разделась до белья, и собралась в душ в соседнюю комнату, когда в мою, отдельную, дверь тихо – тихо поскреблись. На пороге стояли Вася с блондином. Я оперлась на косяк, чтобы свет за спиной подчеркивал очертания фигуры, и поинтересовалась, какого они пришли? Блондин, отходя в тень, сказал просительно:

– В общем, сегодня Васе ночевать негде. Приютишь у себя?

А Вася дополнил:

– Я уйду еще до побудки, а то еще директор у себя дома заметит, вообще будет страх!

– И что мне за это будет? – фыркнула я. –Так я делаю что хочу, и сплю голой.

– Так ты спи! – с очаровательным рвением защитить мои права выступили оба почти синхронно.

– Ладно, но я тебя не замечаю, и после семи утра не замечаю совсем. Ясно? – проинструктировала я, указала Васе на свободную кровать у окна, и пошла в душ.

Я вообще крайне отзывчивая, но в этой ситуации доставляло удовольствие наблюдать, как парень краснеет и бледнеет от моих выходок. Что ж, стеснительность никогда не входила в перечень моих достоинств...

3029   2 6   +7.94 [176] Следующая часть

Приключение