Двух местная коляска остановилась около большого двора.

Из коляски вылез тучный мужчина, пятидесяти годов отроду. Извозчик, погнал двойку лошадей на задний двор, к конюшне, распрягать. Уставший барин, шеркая пыльными сапогами, направился к огромной избе. На резном крыльце, его встречала крепостная Марфа и ее дочь Груня.

Мужа Марфы, на охоте задрал медведь, и вдова с тремя детьми пошла бы по миру, кабы овдовевший барин, не забрал ее с детьми к себе, хлопотать по хозяйству.

– Здравствуйте Михал Никитич. Марфа кинулась барину на встречу.

– А мы, заждались уж. Ужин стынет.

Барин отдал Марфе пакет конфет и пряников, гостинца сиротам, и прошел в избу. Стол был накрыт белой скатертью. Сало, соленые огурчики и грибочки, тушеная зайчатина и жареные перепела, в горшке парила картошечка. Добавляла убранство, бутылка мутноватого самогона. Откушав и опрокинув в себя пару стаканов, барин малость захмелел.

– Вели ка Марфа, баньку истопить. Венечки запарить. И сама приходи, да Груньку возьми с собой, попарите меня.

Марфа жалобно взглянула на барина, в Груня опустила глаза.

– Помилуй Михал Никитич, мала она еще.

– Да где ж мала, Восемнадцать уже, гляди кака красавица.

Через час, барская баня, на берегу реки, была готова. Барин вошел в предбанник и разделся. Марфа и Груня, в длинных до пят рубахах, ждали около накрытого закусью, самогонкой и холодным квасом, стола.

– Снимайте одежку и за мной.

В бане было жарко до ужаса. Любил барин погорячей. Михал Никитич сидел на широкой лавке, вошли нагие мать и дочь. Марфа тучная женщина, с большой грудью, чуть обвисшей, выпуклым животом, полными ляжками, и густыми волосами на лобке. Груня, смачная деваха в самом соку. Полная стоячая грудь, пока и ляжки полноватые, но красивые, на лобке пушок темных волосиков. При виде голых женщин, член барина воспрял, превратившись в кукурузный початок.

– Ложись ка Марфа на лавку, а Грунька пусть смотрит и учится.

Марфа легла на лавку, груди раскинулись в стороны.

– Ой барин, ой срам то какой.

Михал Никитич помял большие, потные груди, лег сверху женщины и всунул свой початок. Марфа вскрикнула, и томно застонала. Барин яростно всаживал в женщину член, большие потные яйца, шлепали о разгоряченное тело. Груди бесхозно болтались по сторонам. Марфа тяжко дышала, обнимая скользкую спину барина.

Груня стояла в стороне и с интересом наблюдала за матерью и барином. Ей было хорошо видно, как член барина, словно поршень влазил и вылазил в материно лоно. Хотя откуда деревенской девки, знать что такое поршень, в ее голове мысли роились аки пчелы!

– Грунька, хватай веник, и шлепай меня по заду.

Девушка схватила дубовый веник, и не сильно шлепнула барина по голому, дергающемуся заду.

– Да сильнее, кулема! Задорнее!

И девушка с силой ударила, затем еще и еще, в такт движению тела. Барин зарычал, дернулся сильнее обычного и обмяк. Поднявшись приказал девушке.

– Кваса неси.

Барин жадно пил холодный квас, а Груня смотрела на струйку белой жидкости, вытекающей из лона, все еще лежавшей с раздвинутыми ногами матери. Отдохнув, барин лег на лавку, а мать с дочерью, принялись хлестать его вениками. Груди Груни раскачивались, и барин вновь возбудился. Он сел на лавку.

– Ну ка Грунька, подойди.

Девушка подошла. Барин запустил огромную, потную ладонь, про меж ног девушки. Не спеша, он мял ее промежность, наблюдая за реакцией, и ухмыляясь. Марфа стояла в сторонке и смотрела. Тело Груни пробила дрожь. Страх и возбуждение смешались, стыд румянил и так красные щеки. Но девушке было приятно и она потекла.

– Не боись, не обижу. Оно как течешь! Ложись.

Груня легла, барин помял груди и лег на нее.

– Ну ка Марфа, придержи ее, пока привыкнет.

– Ой барин, порвешь девку, оно какой у тя здоровый, я то сама ишо не привыкла.

Барин всунул головку члена в дырочку Груни. Девушка вскрикнула и попыталась отстранится. Но тяжелое тело Михаила Никитича и крепкие руки матери, пригвоздили ее к лавке. Огромный член, медленно погружался в лоно, разрывая девственную плеву. Девушка орала, материлась, била барина по спине кулаками, но мужчина лишь ухмылялся, продвигаясь вперед. С глаз Марфы, капали слезы на лицо дочери. Барин начал плавные движения, переходящие в более энергичные. И вот, уже о тело дочери, шлепают яйца барина. Груня все еще кричит, охает, ахает, но ей это нравится. Неописуемая волна накрыла ее. Девушка затряслась, запрокинула голову и томно охнула. Барин выпустил струю семени и обмяк.

Они еще долго так лежали обнявшись. Марфа стояла поостаронь. Ее дочь, стала женщиной!

Барин и бабы сидели в предбаннике, за столом и уплетали за обе щеки.

– Ты Грунька не боись, что я в тебя спустил.

Девушка опять покраснела, пряча глаза.

– У нас и с барыней детишек потому не было, не могу я! Да и в мать твою уже год спускаю поди, ниче не получалось.

Спустя 9 месяцев, Груня родила сына. И не смотря на молву, стала женой барина. Михал Никитич, души в жене и наследнике не чаял, но Марфу в баньку, все же иногда звал.

96186   35 57   +8.21 [143]

Наблюдатели, Потеря девственности, Пожилые, Традиционный секс, Остальное