Она замотала головой и вся напряглась подо мной – я испугался, что ей больно и остановился, но Нинка, царапаясь ногтями, с силой притянула меня за ягодицы, и я снова стал мерно вгонять в нее член. Это уже становилось неинтересно: в ванной было очень душно, я сильно устал и вспотел, дрожащие руки не держали меня. Нинка все охала и дергалась подо мной, я ритмично вгонял в нее член – тот совсем ничего не чувствовал, как отсиженная нога. Нинка тоже была вся распаренная и скользкая от пота, волосы у нее снова развязались и намокли в ванне, она снова вцепилась в меня ногтями и я стал долбить ее как мог сильнее. Потом она выдохнула :"Все, хватит. Больше не могу. " Я с облегчением выпрямился и вытащил из нее, как саблю из ножен, своего натруженного друга. Нинка сползла в остывшую воду и ополоснула лицо, я тоже сел в воду, член защипало. Мы посидели, остывая. Нинка вылезла из ванны, стараясь не поворачиваться ко мне и завернулась в полотенце – я удивился про себя "чего теперь стесняться – то! " Я тоже вытерся и вышел за ней из ванной на свежий воздух, Нинка ушла в другую комнату, а я натянул одежду и лег на диван, я устал, как после кросса, но был доволен, что сделал выдержал до конца. Я еще подумал, что надо сказать Нинке, что я никому не скажу, и чтоб она тоже не говорила, но заснул.

Когда я проснулся, уже пришли родители и все было как обычно. Нинка и не смотрела в мою сторону – может, обиделась? Я все думал, что бы ей сказать, но так и не придумал. Член у меня в штанах саднило, яйца болели. Я заперся в туалете и подрочил – было больно дотрагиваться, я никак не мог кончить. Когда кончил, сам удивился, сколько спермы выдал, пришлось даже вытирать бумагой унитаз. Ночью, слушая как храпит отец, я все вспоминал, как засовывал член в сестру – даже удивительно, я почти что ебался!

На следующий день Нинка была ужасно злая, она даже не смотрела на меня. Я понял – она раскаивается, что разрешила мне скрестись. Потом она ушла, к подруге, наверное, а я все думал, разрешит она мне еще, или нет, я же видел, что ей самой хотелось!

На следующий день, еще когда я шел из школы, при мысли о Нинке у меня встал так, что было неудобно идти. Сестра была дома, но опять прошла мимо, не замечая меня. Я поел, помаялся над уроками, но не мог не думать о Нинке – я чувствовал себя несправедливо обиженным, мне хотелось бы повторения, но было стыдно и разговор завести об этом. Наконец, я решился, и заглянул в комнату к Нинке. Она снова куда – то собралась – стояла одетая перед зеркалом и красилась. Я посмотрел на ее совсем взрослую фигурку, надо же – она была со мной совсем голая и я запихивал в нее, как по – настоящему, я невольно сказал:

– Какая ты красивая!

Нинка обернулась, совсем не злая, и польщенно сказала:

– Подхалим! Ну, что тебе?

– Да ничего. ..

Она посмотрела на бугор на моих школьных брюках:

– Ну ты даешь, акселерат! Родную сестру совращаешь!

Я смущенно улыбался, ликуя в душе – дело шло на лад!

– Ты самая красивая! Я бы на тебе женился, если бы можно. ..

Нинка покраснела и странно посмотрела на меня:

– Еще хочешь?

– Очень!

– Ладно, выйди, я сейчас приду.

Я выскочил и побежал наполнять ванну, от предвкушения меня даже знобило. Я сидел в воде, когда вошла Нинка, она сняла платье, но зачем – то надела футболку. Нинка перелезла через бортик – трусов под футболкой не было. Я с готовностью вылез на фанеру, выставив член. Нинка подошла, но не стала залезать, а схватилась рукой за мой член и стала мять его. Мне хотелось, чтобы она тоже разделась, я взялся за подол футболки – Нинка придвинулась животом к моей руке и сказала :"Потрогай. " Я понял и сунул руку дальше. Пальцами я нащупал горячую влажную расщелину между ее ног и стал водить по ней вверх – вниз. Я не знал, правильно ли делаю и посмотрел Нинке в лицо, но та была поглощена моим членом – одной рукой она держала ствол, а ладонью другой двигала яйца, это было довольно приятно. Я двигал рукой во влажной мякоти у нее между ног, Нинке это явно нравилось – она раздвинула ноги пошире и немного подавала задом навстречу моей руке. Потом я нащупал дырочку и осторожно стал засовывать в нее палец, тот входил легко – Нинка замерла, но еще шире расставила ноги. Я осмелел и засунул палец на всю длину, внутри было очень горячо и скользко, я крутил пальцем, ощупывая Нинку изнутри. Та вцепилась в меня так, что стало больно, но я был поглощен исследованием. Я решил попробовать засунуть сразу два пальца – они залезали с трудом. Тут Нинка схватила меня за руку и сказала :"Нет, так не надо. Пойдем, здесь жарко. " Она вылезла из ванны и оправила на себе футболку, я незаметно вымыл пальцы в воде и вылез за ней.

В дверях комнаты Нинка вдруг сказала :" Если кому скажешь, убью! " Я не успел ответить как она толкнула меня на диван и взгромоздилась сверху. Она быстро заправила член в себя и принялась скакать и крутиться. Во второй раз было гораздо лучше – я чувствовал, как мой член с хлюпом входит в Нинку и движется внутри нее. Футболка задралась, и стало видно, как блестящий член ходит между ее грасных полных губ – от этого зрелища мне захотелось кончить, но я вспомнил, что говорил сестре и постарался сдержаться. Я вдруг подумал, что так и не выяснил, чем наше "скребление" отличается от настоящего, вот если я кончу в нее – могут быть дети или нет? Я почувствовал, что не могу сдержаться и, как ни старался, выпустил в Нинку свою жидкость. Но член оставался почти таким же твердым и она ничего не заметила. Тут Нинка стащила через голову мятую футболку и прижалась ко мне полными грудками. Я взял рукой сначала одну, потом другую – Нинка не возражала. Я погрузился в новые ощущения – мять ее прохладные груди с твердыми сосочками было очень приятно, мой член снова стал твердеть внутри.

На этот раз мы занимались любовью не спеша и гораздо больше. Спустив разок, я уже мог терпеть и двигать им в такт Нинкиным движениям, что явно нравилось сестре. Мы посидели, соединенные, на диване, потом сползли на пол, на ковер. Мне больше нравилось быть сверху, втыкая в разметавшуюся сестру свой член, но Нинка норовила сесть сверху – ей нравилось самой крутиться. Она попробовала даже встать на четвереньки, чтобы я запихивал сзади, но так было сложно двигаться – член все время выпадал из нее.

Через час усиленных упражнений мы лежали на ковре обессиленные. Я тихонько мял Нинкину грудь, а она держала меня за член. Нинка взглянула на часы и вскочила :"Ой, я уже опоздала!" – и побежала в ванную. Я тоже встал, несколько обиженный – мне бы хотелось больше нежности. Нинка быстро помылась и голышем побежала обратно, на ходу хлопнув меня по попе. Ополоснувшись, я тоже голышем вышел из ванной – было приятно охладиться и проветрить болтающегося толстой колбасой дружка. Сестра одела давешнее платье, уже причесалась и уходила. Она посмотрела на меня, взъерошила мне волосы и сказала:" Ты чего надулся?" – потом быстро присела, чмокнула дружка прямо в красную головку и улыбаясь сказала :"Очаровашка! " – и хлопнула дверью.

Мы провели с сестрой прекрасную неделю, ежедневно занимаясь любовью, и я предвкушал еще более долгое и приятное времяпрепровождение, как тут заявилась бабушка. "Присматривать", – видите ли! Все стало значительно сложней – бабка весь день толклась по квартире и даже ночью было невозможно спокойно подрочить – меня выложили на раскладушку, которая ужасно скрипела. С другой стороны, меня это, может, и спасло, потому что от интенсивных упражнений я похудел и засыпал на уроках.

Занятия в школе кончились, я злой слонялся и придумывал, как бы нам с Нинкой уединиться. Нинка, вроде совсем все забыла, я часто с тоской думал, может, она теперь и не хочет со мной? Бабушка даже заставила ее не носить футболку – "неприлично, ты совсем взрослая девочка" – Нинка ходила в халате, в котором совсем ничего не было видно.

Ночью я никак не мог заснуть, хотелось подрочить, и я уже совсем решил пойти в туалет, когда в дверь увидел – по коридору в туалет прошла Нинка. Я осторожно вылез из раскладушки и вышел в коридор. В туалете спустили воду и вышла Нинка. Я подождал, когда она выключит свет и, схватив ее за руку, потащил на кухню. "Ты чего, сдурел!" – шептала Нинка, я прижал ее к подоконнику и запустил руку под ночнушку. "Нельзя, услышат, давай завтра! " – шептала Нинка, но я быстро нащупал знакомую щелочку и тер ее, а другой рукой хватал через сорочку ее груди. Нинка еще чего – то говорила и отталкивала меня, но замолчала, как только мой палец оказался в ее дырочке. Я ужасно возбудился, сопел и тискал сестру. "Погоди, " – вруг сказала Нинка совсем другим голосом, – "ох, я совсем с ума сошла". Она подняла подол и откинулась назад, опершись локтями в подоконник и подставляя мне свое лоно. Я быстро ввел член (уже приобрел навык) и стал драть ее. Нинка расставила ноги и подмахивала мне задом. Мы соединялись, стараясь не производить шума, слышалось только наше дыхание. Через несколько минут яростного совокупления Нинка сдавленно застонала и запрокинула голову, я втыкал в нее как можно дальше, стараясь не кончить в нее. Но Нинка выпрямилась, соскочила у меня с хуя и сказала "Завтра, завтра" на мои попытки задержать ее. Я остался с носом и со скользким торчащим членом.

На завтра я с ненавистью смотрел за бабушкой, когда же она отлучится в магазин или еще куда, чтобы я мог получить обещанное. Наконец, бабка собралась. Как только в двери повернулся ключ, мы с сестрой, не говоря ни слова и не смотря друг – на – друга, вскочили из – за стола и бросились в комнату. Во мне была только одна мысль – за хлебом и молоком, это минут двадцать минимум. Нинка распахнула халат – под ним ничего не было! Я мигом стащил штаны, Нинка вскочила мне на колени. ..

Когда бабушка вернулась, мы были в полном удовлетворении. Я даже не кончил в сестрицу, как собирался сделать ей в отместку. До бабушкиного прихода я успел уже и слить, и помыться, и чувствовал себя необычайно довольным жизнью.

Так у нас и повелось. Мы сношались даже не каждый день, но полностью удовлетворяли друг – друга. Нинке нравилось покрасоваться передо мной, иногда она наряжалась, как будто выбирала платье, в котором пойдет на экзамен, и с удовольствием ловила мои жадные взгляды. Она могла так и не отдаться мне в этот день, заставляя меня помучиться. Но потом, когда она приходила с экзамена, усталая и возбужденная, бабушка бежала на станцию покупать тортик, а Нинка, едва сняв трусики, вскакивала мне на хуй. Раздевалась она уже в процессе, стаскивая юбку через голову. В такой день мы могли соединяться дважды и трижды, встречаясь даже ночью на кухне, нам даже не было нужды договариваться, мы понимали друг – друга без слов.

Кончилось это внезапно. В очередной раз, когда бабушка пошла в магазин, мы с Нинкой, на ходу снимая одежду, побежали на диван. Мы соединились в излюбленной позе – она стояла надо мной на четвереньках и принимала в себя член. Я тискал ее болтающиеся груди, крутил и целовал соски, иногда мы вместе смотрели вниз – зрелище ходящего как поршень члена возбуждало нас обоих. Нинка уже пережила оргазм, я крепился, как вдруг мы услышали звук поворачивающегося ключа. Нинка села, с размаху насадившись мне на член, и я с ужасом почувствовал, что кончаю – не тихонько спускаю, что я иногда позволял себе, а натурально кончаю, толчками наполняя сестру спермой. Нинка накинула халат, который к счастью оказался под рукой, соскочила с меня и бросилась в другую комнату – там валялись наши шмотки. Я, абсолютно голый, стал рыться в шкафу, нашел старые джинсы, которые не носил с прошлого лета, еле влез в них и зачем – то бросился к балкону. Я постоял там минуту – вроде все тихо, я вернулся, поправил покрывало на диване – из кухни слышался разговор:

– А ты чего волосы распустила?

– Да вот хочу помыть.

– Так недавно мыла – то.

– Снова грязные, шампунь какой – то плохой.

Бабушка поворчала, взяла забытую банку и снова ушла. Все обошлось, но я очень уж перепугалась. Тут в комнату ворвалась разъяренная Нинка:

– Что это такое! – она распахнула полы халата и показала капли спермы, текущие у нее по ногам, – ты кончил в меня!

– Что?

– Ты. .. ты испачкал, ты писал, когда мы делали это!

Я понял, что Нинка думает, что я не знаю значение слова "кончил", это придало мне уверенности и я сделал непонимающий вид.

Нинка, видимо, не была уверена. Она сбавила тон и пошла мыться, но о продолжении в этот день нечего было и думать. Я мысленно проклинал и себя и бабку – ясно дело, Нинка думала, что я не могу кончать, потому и позволяла все это.

Меня через неделю отправляли в пионерлагерь, бабушка уехала, а Нинка все вредничала. Экзамены у нее уже кончились, она шлялась с подружками и отвергала все мои попытки подлизаться. Как – то вечером, уже довольно поздно, родители пошли в гости, Нинка еще не вернулась с гулянья, и я сидел один в полутемной квартире. В дверь позвонили – вернулась Нинка. Она была какая – то возбужденная, не переодеваясь, ходила по квартире, я и не пытался приставать. Вдруг она подошла и, молча, глядя на меня, стянула из – под платья трусы. Я тут же стянул штаны вместе с трусами и сел на диван. Нинка, все так же молча, торопливо стала засовывать в себя еще толком не вставший член. Я стащил с нее платье, майку, задрал лифчик и вытащил из него груди, а она крутилась и изгибалась у меня на колу. Было немного страшно, что вернутся родители, но я так долго ждал, что и думать об этом не хотел. Нинка, видно, тоже соскучилась – она трахалась с упоением, член так и ходил внутри нее, я уже был ученый и сдерживался, чтобы не кончить. Потом она легла на спину, задрав ноги – я залез сверху и стал втыкать в нее. На Нинку как будто нашло, она яростно подмахивала мне задом и приглушенно стонала. Кончить хотелось ужасно, я крепился, крепился, но не выдержал, член внутри Нинки задергался и я стал наполнять ее спермой. Сестра вдруг вскочила и села, чуть не оторвав мне член, она схватила член рукой – и с последними толчками я облил спермой ее кулак. Нинка была в такой ярости, что и говорить не могла, она тыкала в меня скользким кулаком, прошипела "Убью гада", схватила одежду и убежала. Я понял, что все, этого она мне не простит.

Дальше было ужасное лето, я тосковал и злился, и что ужаснее всего, по осени Нинка привела кавалера. Он был уже в десятом классе – здоровый битюг с рыжими усами, звали его Мишка. Он водил Нинку в кино, даже появлялся у нас дома и, вообще, вовсю ухаживал. Я был почти уверен, что Нинка позволяет ему не меньше, чем мне, и это приносило мне ужасные мучения. Я ненавидел его до смерти, шпионил за ними, пытался как – то помешать – но что я мог сделать.

Так грустно закончился мой роман. Я стал завзятым циником и мизантропом. Когда ребята в школе начинали трепаться о бабах, придумывая шитые белыми нитками истории о своих похождениях, я мог только сплюнуть – что они понимали! Даже когда классе в шестом – седьмом все разбились по парам, стали таскать за девчонками портфели и писать записочки, я оставался холоден и нелюдим. Когда гормоны одолевали меня, я одиноко дрочил и оставался чужд романтики. Нинка с Мишкой гуляли вовсю, я уже перерос свою ненависть и встречал Мишку с угрюмой нелюбезностью.

Мишку забрали в армию, на проводах они с Нинкой целовались взасос. Но, к моему отмщению, она его не дождалась. Когда Мишка вернулся, Нинка уже выскочила замуж и уже катала коляску с новорожденной девчонкой.

Когда сестра уехала из нашего дома к мужу, мне стало легче. Я вырос, поумнел, понял, что наши с Нинкой взаимоотношения еще вовремя закончились, могло быть значительно хуже. Мы с ней даже снова подружились, все – таки нас объединяла наша преступная связь.

3997   1 1   +6.2 [16]

Странности