Цок-цок-цок, высокие каблуки стучали по асфальту. Молодая девушка поздним июльским вечером почти бежала к офисному зданию. Входные двери, снабженные фотоэлементом, приветливо распахнулись, пропуская позднюю гостью внутрь многоэтажного зеркального монстра. Лифт, в котором неведомые строители прикрепили огромное зеркало в человеческий рост — зачем интересно они это сделали? Наверное, чтобы по утрам заспанные сотрудники смотрели на себя и понимали, вот оно какое — офисное рабство.

Настя в последний раз осмотрела себя. Да, ее, пожалуй, можно назвать красивой. Русоволосая девушка, под метр семьдесят, типично славянской наружности, светлой бархатной кожей и большими глазами цвета мокрого асфальта. Сейчас одетая в светло-голубое платье, заканчивающееся намного выше коленок, открытые босоножки и легкий плащик. Она смотрела на себя в зеркало и в задумчивости теребила большим пальцем правой руки кольцо из желтого металла на пальце безымянном...

... Это началось примерно с полгода назад — крупные неприятности на работе у ее мужа. Он был человеком имевшим доступ к большим деньгам, мог вкладывать в рисковые предприятия, и ему многое прощалось, даже когда вложения не возвращались — его начальник Борис Андреевич знал, завтра все окупится с прибылью — ее Дима оправдывал надежды.

Но потом случилась беда. Дима занял слишком много не у тех людей и не смог вернуть. Начались звонки, Дима ругался по телефону, дважды приходил домой избитый, уволился с работы. Настя боялась за мужа, за себя, за их маленькую двухлетнюю дочку, которую она родила сразу после института — в 22 года.

Последняя капля этого кошмара случилась вчера, Настя гуляла с девочкой, и ей показалось, что за ней кто-то следит, и даже фотографирует. А потом в Диминой электронной почте она увидела письмо с теми самими фотографиями, ее и дочки, и текстом: «Плати или расплатится твоя сука»

Она испугалась, по-настоящему, за себя, за мужа и больше всего за дочку. Первым ее желанием было звонить в полицию, бежать писать заявление, искать спасения у людей в погонах. «Не будь дурой!» Отругала она себя почти сразу.

Полиция начнет выяснять что и как, узнает с чего все началось, узнает про Димины игры с чужими деньгами и Настя не была уверена, что все эти игры законны. Выйдет на Бориса Андреевича и вот после этого ей, молодой девушке, останется только подобрать местечко в лесу, где ее и закапают.

«Нет, нужен другой выход! Другой выход! Выход!» Твердила она себе, словно это могло как-то решить проблему. И неожиданно ее мысли снова вернулись к Борису Андреевичу, жирному борову лет пятидесяти, которого она видела пару раз и в эти их встречи его взгляд словно прилипал к Насте, противный, мерзкий, такой, что потом очень хотелось вымыться.

Настя знала, он сможет «разрулить» ситуацию. Но также она понимала: «Просто денег он не возьмет, да и денег нет» И снова она вспомнила его липкий взгляд. Так, что по коже пробежали мурашки, и стало противно.

Отчаянное: «Я не смогу!» и мысль решившая исход внутренней борьбы: «Ради дочки я готова на все!» Номер Бориса Андреевича был записан в телефоне ее мужа. Она скопировала его в свой телефон и, уйдя в ванную, и включив воду, набрала эти десять цифр.

Трубку взяли после третьего гудка:

 — Да? — грубый мужской голос на том конце провода.

 — Борис Андреевич?! — Настя боролась с желанием нажать отбой

 — Да, это он.

 — Это Настя Смольнова — жена Димы, вашего бывшего сотрудника.

 — А... Настя. Здравствуй, чем обязан столь позднему звонку?

 — Борис Андреевич, — Настя чувствовала ком в горле, — вы ведь знаете у нас с мужем проблемы!

 — Знаю, — голос мужчины посерьезнел, — мне жаль.

 — Подождите, — Настя теперь боялась, что он положит трубку, — вы могли бы нам помочь?!

Прошло пять томительных секунд, наконец, Настя услышала:

 — Мог бы.

 — А вы поможете?

 — Это трудно, твой Дима серьезно вляпался, очень серьезно, — в голосе Бориса Андреевича словно читалось: «Я могу помочь, но что я буду с этого иметь?»

«Ты будешь иметь меня, чужую молодую жену, которая готова на все и ты это уже понял! Да? Старый, жирный козел!»

 — Я могла бы прийти к вам, если вы согласитесь нам помочь, — Настя чувствовала, как начинают гореть щеки от стыда.

Снова пять секунд тишины и:

 — Завтра, часов в десять вечера, в офис, помнишь, где работал твой муж? Все уже разойдутся, и мы сможем спокойно поговорить.

 — Я приду, — Настя чувствовала, что сейчас сгорит от стыда.

 — Ну, давай, буду ждать.

На следующий день Димка ушел на сутки — теперь он работал охранником и за свою работу не получал и четверти своего предыдущего заработка.

Настя отвела дочку к соседке, тете Маше и попросила присмотреть за ребенком.

Потом вымылась, накрасилась, брызнула духами на шею, на запястья и капельку на тщательно выбритую киску.

Надела свое самое откровенное платье, бросила в сумочку презервативы, еще раз осмотрела себя в зеркало и вышла из дома...

... Лифт приехал на нужный этаж и двери с легким шелестом распахнулись.

Настя, словно очнувшись, пару раз моргнула, стянула обручальное кольцо с пальца и бросила в карман плаща. Вышла из лифта, остановилась, завела руки за спину, нащупала и щелкнула застежкой лифчика и после пары нехитрых манипуляций извлекла его из верха платья. Ее молоденькие, упругие сиськи второго размера натянули тонкую ткань платья и отчетливо проступили бугорки сосков.

Она бросила лифчик в сумочку и осталась довольна: «Так лучше и сегодня я продам себя подороже».

Настя подошла к двери и нажала кнопку звонка. В опустевшем здании звонок зазвенел очень громко. Потом со щелчком сработал автоматический замок и дверь открылась. Настя переступила порог и осмотрелась — в офисе было пусто. Одна из дверей открылась, и на пороге кабинета возник Борис Андреевич.

«Какой же он урод» Пронеслось в голове Насти, пока она пыталась растянуть губы в подобие приветственной улыбки. Примерно ее роста. Фигурой мужчина напоминал грушу ну, или матрешку, узкие плечи, которые переходили в большой, круглый живот, и еще ниже в огромный «бабий» зад. «В нем, наверно, килограмм 130 жира».

Дорогой костюм не мог скрасть всех недостатков фигуры. А представлять его голым Настя не решилась.

Одновременно, она чувствовала, как его взгляд скользит по ее лицу, по вырезу платья, по ее голым ножкам, которые сейчас почти не скрывались подолом.

 — Здравствуйте, — улыбка, наконец, натянулась на ее лицо.

 — Здравствуй. Рад видеть, проходи.

Настя прошла в его кабинет и, когда он приветственно чмокнул ее в щечку, она отметила еще и запах из его рта, как из помойки, которую давно не убирали.

Кабинет был обставлен довольно хорошо.

Большой деревянный стол с бумагами, большое кожаное кресло руководителя и два поменьше для гостей, компьютер, и еще один столик на котором сейчас лежали фрукты, и стоял коньяк, телевизор на тумбочке в дальнем углу и напротив телевизора довольно широкий кожаный диван.

Освещался кабинет только одной лампой на столе, отчего в помещении царил полумрак. Настя застыла посреди кабинета, не зная, куда себя деть. Но Борис Андреевич взял ее под локоток и в пару шагов подвел к дивану. Настя села, при этом ее юбка задралась, еще больше открыв бедра, а она ощутила под ягодицами холодную кожу дивана. Борис Андреевич придвинул к ней маленький столик и, взяв одно из гостевых кресел, сел напротив.

 — За встречу?! — Борис Андреевич разлил коньяк по рюмкам.

Напиток обжег Настю изнутри, она не удержалась и закусила виноградинкой.

Они выпили еще по одной, потом еще.

Настя чувствовала, что пьянеет.

 — Да попали вы, — Борис Андреевич, наконец, начал говорить по существу.

Они уже примерно полчаса говорили ни о чем: о погоде, о моде и даже о домашних мини собачках.

 — Да, —

Настя подвинулась, так что рядом с ней за столом образовалось свободное место. И Борис Андреевич пересел, прижавшись к ней, так что его зад касался ее голого бедра.

 — Я уже говорил, что могу помочь и помогу, — он сидел совсем рядом, вплотную к ней.

Дальше разговор не имел смысла.

Настя взяла его руку и положила к себе на бедро. Он сжал ладонью ее ляжку и нашел губами ее губы.

Его рука скользнула вверх с бедра и сквозь ткань платья сжала ее грудь. Настя приоткрыла губы, пропуская его язык в свой рот. Их поцелуй длился, и Настя почувствовала, как рука проникла в ворот платья и сжала грудь. Кажется, Борис Андреевич оценил упругость ее молодых сисек. Настя встала и через голову быстро стянула с себя платье, оказавшись в одних трусиках и босоножках. Потом к платью отправились и трусики.

Она предстала перед ним во всей своей девичьей красе: упругие грудки, плоский, подтянутый животик, и широкие бедра, а между ними лоно, готовящееся сейчас принять в себя мужчину. Она толкнула его в плечи, так что он лег на спину, а сама, скинув босоножки, уселась на него и принялась расстегивать его рубашку.

Потом, когда с рубашкой было покончено, расстегнула и спустила ему штаны. Его член полу стоял, и Настя сделала это: соскочив с него, она встала на колени, и его член оказался в ее ротике. Она глубоко заглатывала его бойца, так что его лобковые волосы кололи ее губы, а ее пальчик ласкал клитор, пытаясь увлажнить влагалище.

Через пару минут его член пришел в полную боевую готовность, и Настя уже достаточно намокла, встав, она вытащила из сумки презерватив. Надорвала упаковку и встретилась глазами с Борисом Андреевичем:

 — Без резинки! — он смотрел прямо на нее.

 — Но я не могу! — Настя замерла с надорванной пачкой презерватива.

 — Как хочешь, — и это значило уходи.

Настя вдруг почувствовала, что замерзла.

«На что ты пойдешь ради дочки?»

Настя бросила надорванную пачку обратно в сумку, потом перекинула стройную ножку через тело лежащего жирного борова и, взяв в руку, направила его член в себя.

Она почувствовала, как головка раздвинула ее половые губки и проникла внутрь. Настя постепенно садилась, пока весь член не оказался в ней.

А потом она начала двигаться вперед-назад и чувствовала, как член, в такт ее движениям, скользит глубоко внутри ее влагалища.

Борис Андреевич взял ее за бедра и остановил. Настя почувствовала, как внутри нее задергался его отросток, и поняла — он сейчас кончит. Она попыталась соскочить с члена, но его руки держали крепко и он неодобрительно заворчал.

И тогда она сдалась, подчинилась ему. Только расслабила ноги, еще плотнее усевшись на член и почувствовала, как внутри нее пульсирует, изливаясь толчками его сперма.

Он кончал в нее и чувствительные рецепторы в ее влагалище докладывали в мозг: да — это правда, его горячее семя сейчас толчками разливается в тебе, ты паршивая шлюха! Три года, пока она была замужем, Настя не знала мужчины, кроме мужа. И сейчас горячий стыд от измены в груди и горящих щеках, перемешивался с теплом семени, наполняющим ее снизу, и тогда, она кончила сама.

Она закрыла глаза и застонала, впервые, по-настоящему. А природа делала свое: ее влагалище начала конвульсивно сокращаться, выдаивая в себя семя ненавистного самца. Наконец все кончилось. Настя слезла с члена, с ужасом заметив, как от ее влагалища протянулась ниточка спермы.

Ниточка порвалась и на пол из нее упала первая капля. Настя, даже не одеваясь, выскочила в туалет и там попыталась выдавить из себя семя, сколько смогла. (Специально для еtаlеs.ru — .ру) Одновременно, она подсчитала, что через пару дней у нее должна быть овуляция. Вернувшись, она выпила еще. Она сидела перед Борисом Андреевичем голая, вульгарно закинув ногу на ногу.

И тогда он взял ее второй раз, «раком», наклонил вперед, вошел в киску и, взяв за сиськи, трахал, а она считала хлопки его яиц о клитор. А потом она во второй раз пошла выдавливать из себя его семя. Был еще и третий раз, под утро.

Настя уже спала. В полусне она почувствовала, как он касается ее влагалища. Ей не хотелось просыпаться, поэтому она просто перевернулась на спину и раздвинула ноги.

Он легко вошел в ее влагалище наполненное спермой. Скользнул внутрь, достав почти до матки. И долго трахал, вжимая в диван. А потом кончил глубоко внутри ее тела. Настя так и не проснулась до конца. Когда он закончил, она просто перевернулась на другой бок и засопела, снова погрузившись в глубокий сон, а на внутренней стороне ее бедра засыхала его вытекшая из влагалища сперма...

... Придя домой в тот день, Настя вымылась, приготовила вкусный ужин и стала ждать мужа. А потом, ночью, в темноте спальни он вошел в нее, и она отдалась ему вся, естественно под конец, приняв его семя, перемешивая его в себе с семенем другого мужчины...

... Их проблемы были решены: плохие люди исчезли из их жизни, и мужа даже взяли на прежнюю работу. А еще через девять месяцев семью Насти ждало пополнение: родилась вторая дочка. Муж был счастлив. И Настя, взглянув на прелестную кроху, раз и навсегда запретила себе думать: «Кто же ее отец?!»