Машина упрямо отказывалась слушаться. Уже в который раз жигуленок сполз на рыхлую обочину и уткнулся в сугроб. Щетки дворников беспомощно метались, не в силах очистить лобовое стекло. Свет фар уперся в сплошную стену снежной круговерти.
— Ко всему еще и заблудился, —
раздраженно подумал Виктор, заглушил мотор и вылез из машины. Тишина зимней ночи сразу нависла над головой огромными лапами елей.

Славкина идея встретить рождество на даче Виктору не понравилась с самого начала, но спорить было бесполезно. Тот завелся и никаких возражений слушать не желал.
— Я обеспечиваю женский пол, а ты все остальное и вечером подруливаешь, — он увлеченно рисовал схему, как проехать к нему на дачу, все больше вдохновляясь грандиозностью собственной идеи.
Промотавшись все утро по городу, покупая все, что нужно, Виктор потом еще больше часа колесил по узким улочкам дачного поселка, отыскивая по Славкиной схеме нужное место. Уже в сумерках он, усталый и злой, остановился возле ярко освещенного дома, из всех щелей которого кричала какая — то пошлая музыка. Встретила его компания, уже изрядно подогретая к этому времени, включая и слабый пол. Как и все бесцветные женщины, они усиленно прикрывали свои недостатки неуместными капризами.
— Запасной вариант, — оправдывался Славка, щуря хмельные близорукие глаза: — Все отказались. Этих уговорил последний момент.

«Запасной вариант» своими пьяными приставаниями надоел Виктору окончательно и, в дым разругавшись со Славкой, он плюнул на все и уехал, и теперь вместо того, чтобы в уютной квартире праздновать рождество в хорошей компании, он торчит здесь среди ночного леса, не зная, что делать.
Виктор почувствовал, что начинает замерзать. Встряхнувшись, он полез в карман за сигаретами, потом осмотрелся по сторонам. Где — то в лесу, сквозь метель мелькнул огонек. Закурив, Виктор поднял воротник куртки и решительно шагнул между елей. Он долго пробирался через сугробы, пока не вышел на небольшую полянку, на краю которой стояла маленькая избушка, до самых окон засыпанная снегом. Шапка и перчатки остались в машине. Становилось нестерпимо холодно. Весь дрожа и пытаясь согреть ладони дыханием, Виктор подошел к избушке и заглянул в окно.

Посередине слабо освещенной комнаты стоял огромный стол, сколоченный из грубых досок. На столе между двумя зеркалами горела свеча. На табуретке сидела девушка в накинутом на голое тело тулупе и в валенках. Ее пышные темные волосы рассыпавшимися прядями покрывали лицо и воротник тулупа. Она что — то шептала, заглядывая то в одно, то в другое зеркало. На краю стола, лениво наблюдая за этим, лежал жирный черный кот.
Стуча зубами, совсем окоченевший Виктор обошел избушку и с трудом поднялся на крыльцо. Дверь, скрипнув, легко открылась, пропустив его внутрь. Зацепившись за что — то ногой, он пролетел сквозь темные сени и, распахнув вторую дверь, ввалился в комнату, весь окутанный клубами морозного пара.

На него уставились две пары удивленных глаз. Круглые, кошачьи, кроме обыкновенного любопытства, ничего не выражали. Другие, огромные и немигающие, поражали своей глубиной. Они притягивали и завораживали, почему — то сразу же заставляя безоговорочно повиноваться.
То ли от этого пристального взгляда, то ли от обступившего его со всех сторон тепла, у Виктора закружилась голова. Все поплыло перед глазами. Сквозь наваливающийся сон, каким — то краешком сознания он почувствовал, как нежные руки повлекли его куда — то.
К жизни вернул тихий шепот и запах женского тела. Совершенно голый он лежал на спине, раскинув по сторонам руки, не в силах пошевелиться. Тепло, накатываясь волнами, наполняло тело. Рядом сидела девушка и, раскачивая распущенными волосами, гладила его руками. В мерцающих отблесках свечи перед ним, то появляясь, то исчезая, плыли ее пухлые щеки, лебединая шея, плавный овал плеч и маленькие, ослепительно белые груди с остренькими сосками, вздрагивающими при каждом ее движении.

Виктор почувствовал, как растекающееся по нему тепло, закипая, начинает перерастать в жар, напирающий и рвущийся наружу. Он попытался пошевелиться, но в то же мгновение маленькая ручка цепко схватила его плоть, заставив повиноваться. Влажный ротик, перецеловав колени, двинулся вверх по его телу. Перехватило дыхание. рассказы эротические За нежными прикосновениями губ двумя потоками поползли волосы. Острые сосочки вспыхивающими звездочками запрыгали следом. Ротик добрался до держащей Виктора ручки и сбросил ее. Губки плотно обхватили его. И тут же язычок жадно завладел всем. Лаская и терзая, он властвовал над мужчиной напористо и безраздельно. Насладившись, губки разжались, давая передышку и пощаду. Девушка наклонилась и накрыла Виктора долгим поцелуем, засыпав лицо копной густых волос. Не успев опомниться, он почувствовал, как по нему вверх двинулся бархатный упругий животик, который сразу же остановило то, что терпеть уже больше не могло.

Девушка приподнялась, раскрылась вся и, изогнувшись, стала опускаться на клокочущее и зовущее. Медленно заполняя себя, она давала почувствовать каждое мгновение преодоления чего — то нежного, обволакивающего, приятно сопротивляющегося. Но в какой — то момент она не выдержала и с надрывным стоном стремительно вобрала в себя мужчину целиком, прижавшись к нему животом и запрокинув голову. Она дрожала и извивалась, позволяя и требуя быть в себе. Виктор обнял ее за бедра, помогая больше, сильнее, глубже отдаться. Он метался, напирал, рвался внутри нее. Предел страсти потонул в стонах обоих.
Девушка, тяжело дыша, устало поднялась, погладила его по щеке и, снова обретая власть над ним, прошептала низким голосом:
— Теперь спи.

Проваливаясь в бездну, Виктор успел удивиться, что впервые услышал ее голос.
Упрямый луч зимнего солнца заставил проснуться. Виктор удивленно осмотрелся. Он лежал на кровати, накрытый цветастым одеялом, в светлой чистенькой комнате. У окна с чем — то возился маленький старичок, по самый нос заросший бородой. На подоконнике щурился от яркого солнца жирный черный кот.
— Проснулся? — улыбнулся ему старичок.
— А то внучка мне рассказала, что чуть было вчера не замерз. Я тут лесником служу, — ему, видно, давно не терпелось поболтать с постояльцем.

— Внучка? — спросил, одеваясь, Виктор. Старичок опять заулыбался:
— Ну да, Полинка. На каникулах у меня гостила. Так утром уехала.
— Напрасно. Я бы подвез, — задумчиво сказал Виктор, усаживаясь за стол.
— А машина твоя в целости. На дороге стоит. Чай пить будешь? Я, как пришел, сразу самовар — то и поставил, — не унимался лесник...
Жигуленок на удивление быстро вывез сквозь сверкающий зимний лес на шоссе. Виктор любил водить машину. Летя по укатанной широкой дороге навстречу ясному морозному дню, он улыбался, пытаясь вспомнить события этой удивительной сказочной ночи.