Они прошли по коридору со светящимися стенами, за молочной белизной которых извивались обнаженные женские тела. Иногда прижимаясь к стеклу, отпечатывались сочные груди или попки. Мелькали яркие губы, отпечатывающие на стекле поцелуи с той стороны, проявлялись из светящейся белизны скользящие по стеклу язычки, щечки и ладошки. Глухо доносилось бум-бум-бум какой-то незнакомой ритмичной музыки, откуда-то из-за стен, как далекий манящий танцпол.

— Они все время так? —

Аня не ответила, подтолкнув Нателлу в спину. Девушки остановились у двери, скользнувшей в сторону перед ними через пару секунд. Узкий глубокий проход открывался в круглую комнату с круглой же кроватью посередине. Стены все также, как в коридоре, были покрыты гладким матовым стеклом, за которым скрывались извивающиеся в эротическом танце девочки. Посереди кровати, теперь уже обнаженная, сидела на лице у какой-то темноволосой худышки блонда Альбина. Она без латексного покрытия оказалась белокожей, в меру мускулистой, с плоским рельефным животиком и налитой грудью, которая колыхалась в такт движениям бедер по лицу несчастной. Перевитая грубой колючей веревкой, как вязанка дров, лежала под ее бедрами тонкокостная девица с темными вьющимися волосами. Лица, скрытого бедрами Альбины было не разглядеть. Сиреневые груди обвязанными веревкой яблоками выдавливались сквозь сильно сжатые пальцы садистки, которая отчаянно сминала их, елозя бедрами по лицу своей жертвы в очередном приступе оргазма.

— Брысь, сучки! — выдохнула Альбина.

Аня отступила назад. Дверь закрылась. Прошло секунд десять, дверь снова открылась.

Альбина, уже в черном облегающем вечернем платье до пола, но с разрезами от талии, в перчатках до локтя, широкополой шляпке со страусовым пером, и грудью, что чуть не вываливалась из выреза корсета, с выглядывающими из-за края сосками, вышла из комнаты, мелькнув роскошными ногами в прозрачных чулках. За ее спиной Ната увидела привязанную вниз головой к хромированному столбу для стриптиза девушку. Ей показалось, что она уже где-то видела ее, но всмотреться она не успела, дверь закрылась.

— Ну чтож. — Альбина осмотрела Нату, обойдя ее со всех сторон — вижу, Лена неплохо потрудилась, да и ты ничего. Она похлопала по щеке Аню, поправила ей волосы, прильнула к ее губам, проведя по ним языком и потом целуя взасос. — Награждаю вас десятью днями. Можешь идти. А ты... — Альбина надавила на поднос пальчиком, растягивая передавленные кольцевой прищепкой груди и заставляя Нату нагнуться — ... следуй за мной. —

Как Альбина оказалась одетой и накрашенной меньше чем за 10 секунд, Нателла спросить не решилась.

Коридор с гуттаперчивыми девочками за матовым стеклом привел их к двери с табличкой сверху — «служебный вход». Дверь откатилась и в уши ударил густой гул дискотеки, еще не окончательно громко, но уже значительно существеннее той музыки, что просачивалась из-за стекол с обнаженными танцовщицами. Ход привел похоже на кухню. Здесь суетились красивые, но явно уже за тридцать, видимо опытные поварихи, упакованные в халатики на голое тело, нарезая какие-то легкие закуски и салатики... У стены стояли несколько девчонок-официанток, упакованных, как и Нателла, с руками связанными в кожаных перчатках за спиной и прикрепленными к соскам подносами. У одной зареванной шатенки с разбитыми губами и наливающимся фингалом под глазом был оторван кончик соска и поднос свисал на одной цепочке.

— Ну, что это за безобразие? —

— Она уронила тарелку на колени одному из гостей! — подскочила откуда-то сбоку юркая маленькая толстушка в черном латексе, и в латексной шапочке с короткими рожками. Позади ее пышного зада болтался пружинящий хвост с кисточкой. Гладко выбритая промежность светилась белой кожей в специально оставленном отверстии, а судя по натруженной розовой щелочке и следам смазки на внутренней части ляжек, ее недавно неплохо отодрали. Крупные груди под латексом были похожи на гигантские капли, а маленькие острые возбужденные сосочки продавливали латекс изнутри, словно хотели проткнуть утягивающий их наряд. Над пышными бедрами пояс корсета сдавливал талию, а маленькие, еще меньше чем у Нателлы, ступни были заключены в туфли, имитирующие небольшие копытца.

— Хм! — Альбина нахмурилась. — Надеюсь Повелитель был далеко? —

— Его еще нет, госпожа! —

— Ей повезло. Накажи ее. Скажем 10 плетей по соскам, 12 сантиметров спереди, и минус десять дней! И пусть тренируется в равновесии на «Гудящих тросах» дня два по крайней мере. Сама посмотришь, как у нее пойдет.

— Да госпожа! Ты, кошелка рваная, пошли за мной! — пышечка с рожками утащила официантку с оторванным соском в одну из ряда дверей, что выходили на кухню с этой же стены. Как между дверями могли помещаться те светящиеся стены с девчонками внутри, Ната даже не задумалась.

Они прошли кухню и оказались позади барной стойки, за которой виднелся зал. Он был большой, в форме пятиконечной звезды, в основном красно-черный, в бархате, коже и золоте. Две стены одного луча звезды и были V-образной барной стойкой из черного камня с искрами золота в глубине, отполированного до зеркального блеска. Поддерживаемые колоннами готические своды были украшены живыми скульптурами — затянутыми в фактурный латекс грудастыми девочками с идеальными пропорциями, и смазливыми личиками, выкрашенными под мрамор. Нателла видела, что они моргают, но их глаза были скрыты линзами и тоже казались мраморными. Их волосы или парики были залиты краской и превращены в твердую мраморную шапочку. Выглядело это жутковато. У остальных стен в зале были ниши, где стояли диванчики, столики, кресла для посетителей, с потолка свисали одиночные цепи и сдвоенные, с кожаными петлями наподобие качелей. В полумраке выделялись пять небольших подсвеченных помостов с шестами для стриптиза, что размещались во внутренних углах звезды. По центру большой помост-сцена.

Следуя за Альбиной, Ната вышла в зал из-за стойки. Здесь она увидела первых мужчин в этом заведении, и они ей совсем не понравились...

Парочка гнилозубых парней, по виду совсем алкашей, в расстегнутых мятых фраках развалились на красном кожаном диване стоимостью в хороший автомобиль, и хохоча и обливаясь пивом, смотрели, как у их ног копошатся две заплаканных худосочных девочки, что пытались отсасывать им их уже не встающие после неизвестно какого раза члены.

Накачанный качек в расстегнутой рубашке на голое тело, в носках, долбил в зад пышную грудастую хохлушку, держась за палку скручивавшую цепь, что перетягивала ее талию намного тоньше, чем позволила бы природа. Ее мощные, натуральные груди прыгали взад-вперед, иногда ударяя ее по лицу. Огромный кольцевой кляп во рту придавал ее лицу удивленное выражение. Расплывшаяся тушь черными дорожками провожала слезы.

В соседней арочной нише две девицы в черном латексе с рожками, как и та, что увела провинившуюся официантку, упражнялись над распятой на ледяном столе рыженькой: бледной и замерзшей. Одна стегала ее прутом, прямо по небольшим остреньким грудям, что уже покрылись полосами и капельками крови, а вторая поливала расплавившимся стеарином ее влагалище, превратившееся в синий оплывающий холмик. Лед под ее телом подтаивал и парил. За всем этим наблюдал черноволосый красавец, которого никак не заподозришь в таких извращениях, если встретишь на улице. Меж его ног сидела неприметная круглолицая азиатка и старательно облизывала ему яйца. Ната не поняла сразу, а когда осознала, ее передернуло — у азиатки не было рук, вообще. На ее плечах ровно поблескивали пластиковые расписные наплечники, видимо приклеенные к телу, т. к. никаких ремней видно не было, на шее был плоский ошейник, как у Наты, и к нему приделана ручка, видимо чтобы удобно было поднять рабыню с пола.

Посреди зала стояла девушка ростом с Нату, на голове у нее был деревянный куб с замочком и небольшими дырочками. Руки были связаны за спиной, груди перетянуты, а между ног торчали рукоятки двух толстых дилдо, засунутых в нее глубоко и надолго. Девушка за куб была посажена на цепь к потолку, а рядом свисала на веревочке электрическая вилка для погона скота, чтобы каждый проходящий мог ее применить... В том что вилку не раз применяли, свидетельствовали маленькие круглые сдвоенные синяки на ее теле.

Они с Альбиной прошествовали вдоль одной стойки к месту где они сходились вместе. Барные стулья, стоявшие у стойки были двух видов. Одни, кожаные, мягкие, со спинкой, были явно для посетителей. Другие без спинки — с изогнутым U образным сиденьем, чтобы удобнее трахать сидящую на нем рабыню. Да еще и с двумя съемными дилдо сантиметров по 15, обычного размера. На одном таком стуле как раз подпрыгивала, улыбаясь клиенту черноволосая восточная красавица, длинноногая фотомодель. Клиент — круглоголовый парень — пьяно улыбался, мял ее соски и совал пальцы в ярко накрашенный рот.

Они остановились в самом «острие» луча звездообразного зала, где сходились две барных стойки.

— Здесь начинаешь маршрут, получаешь от Мии... — Альбина махнула рукой на красотку-китаянку за стойкой — ... заказы и относишь за столики. Нумерация начинается от первого левого если смотреть отсюда. Если заказов нет — загружаешься бокалами и чем нибудь еще и курсируешь по залу, если будешь без кляпа — спрашиваешь у клиентов, не нужно ли что-нибудь.

— Как я могу загружаться, руки-то... —

Альбина отвесила ей шлепок по груди. — Не тупи, шлюха. Подходишь к ней и тебе все поставят. Давай, работай. Мия, лапочка, поставь на довольствие новенькую. Начнем отсчет. 30 дней и если все будешь делать как надо — ты дома. — Альбина развернулась, взмахнув густым пером на шляпе и покачивая бедрами исчезла из виду в одной из ниш.

— Ты, давай ближе! — Мия поманила тонкой ухоженной ладошкой с накрашенными золотом ногтями. Нателла подошла, нависнув подносом над пониженной частью стойки. Несмотря на вроде бы гремящую вокруг музыку, слышно было хорошо. Мия выставила на поднос два коктейля, дилдо из шариков разного диаметра и черную длинную пачку сигарет. — 19 столик, иди все время вдоль левой стенки, там сообразишь! —

Ната развернулась и аккуратно переставляя ноги двинулась вперед. Грудь слегка тянуло. — Стой. Назад! — барменша прижала руку к наушнику в ухе, мотнула головой. Нырнула куда-то за стойку, выставила два высоких стакана с перламутровой жидкостью, загрузила на поднос. — 15 столик. Все, живо! Шевели копытами. — и поблестела на Нату зеркальным золотом ногтей, словно отгоняя муху.

Поднос стал ощутимо тяжелее. Соски заныли. Ната на всякий случай чуть отклонилась назад, чтобы не уронить груз. Она начала понимать, что за провинности тут отнимают дни. Точнее прибавляют лишние до освобождения. Правда она никогда не слышала ранее о ком-то, кто побывал бы в таком ужасном и странном месте... Может, если кого и действительно отпускали, то запугивали возвращением, и те молчали? Хотелось верить, что отсюда, где бы это «сюда» не находилось, все таки можно вырваться...

Она двинулась вдоль барной стойки, потом пошли ниши-кабинки, некоторые пустые, некоторые занятые, где в эротическом красноватом полумраке кто-то кого-то насиловал, унижал, заламывал чужие или засовывал свои руки во всякие неподобающие места...

Красный ковролин на полу местами прерывался стеклянными вставками с красной подсветкой изнутри. Чечевицеобразные вставки с золотым бортом напоминали стилизованное изображение влагалища, с крохотным лючком-клитором, а за стеклом в прозрачной воде, подсвеченной красным, плавали «противогазные невесты» — девушки с масками на лицах, с развевающимся облаком волос перепутанных с фатой. От масок тянулся шланг к лючку, похоже для дыхания. Ната видела, как на один из таких лючков наступил посетитель, дородный лысоватый мужчина в мятых брюках и распахнутой рубашке. рассказы эротические Одной рукой он лапал низенькую худенькую девочку с растрепанной копной вьющихся русых волос, чьи большие заплаканные голубые глаза окруженные пятнами потекшей туши, казалось, несут всю боль вселенной. Во второй руке у него была сигарета. По пятнам ожогов на груди девушки, Ната поняла, как он ее применял. А сам он смотрел, как бьется под стеклом в заполненном водой узком гробу девичье тело, не в силах ни вздохнуть, ни оборвать шланг связанными руками, чтобы прекратить свои мучения.

Жидкость внутри была видимо все таки не вода, так как девушки, что провели под водой много времени, не выглядели отмокшими. Кожа оставалась вполне нормального вида. Лысый пьяно хихикнул, глядя на то, как дергается под водой тело в маске, потом убрал ногу с клапана. Девушка под водой отчаянно задышала, стараясь восполнить потерю кислорода. Ее налитая грудь вздымалась, как кузнечные меха. Мужчина запустил руку в волосы своей рабыни и пригнув ее заставил присесть над клапаном. Что он ей говорил, слышно не было из-за странной акустики зала, отрезающей звуки волнами музыки, но она качнула головой, показывая что поняла, поднатужилась и стала мочиться прямо в воронку воздухозаборника. Струя была красной, и непонятно, от красного окружения, от света льющегося из под воды, или от крови из отбитых внутренностей рабыни... Тело под стеклом задергалось, а что было дальше, Ната не разглядела, пройдя мимо. И была почти счастлива, что на нее не обратили внимания.

Пару ниш-кабинок были пусты, еще в одной обнаружились две грудастых лесбиянки, удовлетворенные, пьяные, тискающие и целующие друг друга скорее устало, чем страстно. На чреслах одной был пристегнут крупный толстый дилдо, а вторая проводила Нату блестящим из полумрака взглядом и вернулась к поцелуям своей подружки. Под ногами у них, на стеклянной вставке над еще одной «утопленницей» лежала третья, рабыня или посетительница — не разобрать. Она спала, лежа на животе, широко раскинув красивые ноги, между которыми торчал из влагалища толстый цилиндрический хвостик прозрачного резинового члена. Красные отсветы с бликами от воды пробегали по внутренней поверхности ее бедер, подсвечивали внутренности ее розового тоннеля сквозь прозрачную резину дилдо. Похоже в этом адском клубе был день, или утро, в общем посетители уже в основном разбрелись или вырубились, остались самые стойкие.

Наконец Ната добралась до 15 кабинки. К ее удивлению, там оказались двое спокойно сидящих за столиком — прилично одетый мужчина в черном, вокруг его головы вилась изменяющаяся черно-зеркальная тень, как мыльный пузырь, что не позволял разглядеть лицо, а только видеть слабый контур и отражение мира вокруг; и женщина, судя по сидящему рядом мужчине — очень маленького роста, с большой головой и резкими, красивыми чертами лица — тонкий нос, тонкие губы, широкое, скуластое лицо, брови вразлет. Аккуратные тонкие очки. Маленькие ладони... и горб. Ее спина была серьезно искривлена. Женщина выглядела не испуганной, как многие рабыни, что Ната видела тут, а удивленной. Она была похожа на школьную учительницу на экскурсии. Бедно одетая, но со вкусом. Как-то не современно, как будто она из прошлого. Прижав маленькие ладошки к круглым коленкам под короткой юбочкой, она смотрела на свое отражение в маске мужчины и слушала, что он говорит. Когда Ната приблизилась к столику и попала в зону тишины — музыку отсекло и она звучала теперь словно за стенкой — официантка услышала окончание фразы мужчины: — ... заказал сразу два. Один выпьешь сразу, если не хватит, добавишь. Возможно чуть неприятно будет, но не больно. И все! Ты свободна. Вот, уже принесли. —

Мужчина поднялся, оказавшись на голову выше Наты, взял с подноса один из цветных коктейлей, и подал своей собеседнице. Та взяла, опасливо принюхалась.

— Не бойся, ты же понимаешь, что травить тебя или опаивать в таком месте смысла нет. Если бы мне понадобилось, я мог бы сотворить с тобой такое — он указал на Нату, — за пять минут. —

«Учительница» решилась, выдохнула, как будто собралась пить водку и не останавливаясь выдула весь стакан, со смаком поставив его на стол и аккуратно пальчиком подтерла уголки губ. Склонила голову на изуродованное плечо, словно прислушиваясь, что в ней происходит. Нателла увидела, как ее тело буквально через десяток секунд словно поплыло, засветилось, коротенькая шея, вжатая в горб, стала удлиняться, освобождаясь от изуродованной плоти, изогнутая спина распрямлялась на глазах, чуть кривые ноги выпрямились до идеала. Последней набухла маленькая грудь. Рост женщины не сильно изменился, хотя она явно стала повыше. Сияние от нее погасло. Она часто часто задышала с изумлением осматривая и оглаживая себя. Мужчина указал на зеркало за диванчиком, на котором она сидела. Та вскочила, как девчонка радуясь происходившему с ней. Крутанулась перед зеркалом, с радостью в глазах обернулась к мужчине: — Это, это не сон? Я так боюсь теперь проснуться! —

Зеркальная маска фыркнула. — Нет, это не сон. —

Она сбросила туфли и вскочила маленькими ступнями на диванчик, чтобы увидеть себя всю. Потом снова развернулась и повисла на шее мужчины. Ее лицо скрылось с зеркальных переливах маски, погрузившись в нее. Послышался звук поцелуя.

— Спасибо, спасибо, спасибо! — зачастила она. Я не верила, но... Прости! Что я могу для тебя сделать? Все, что ты пожелаешь! —

— Нет. Все что я пожелаю, я возьму у этих. — он махнул в сторону Наты. Его голос, как она сейчас поняла, был изменен, видимо чтобы надежнее скрыть его личность. — Ты можешь быть свободна. — Он сунул руку в карман и вытащил красный паспорт. — Твои новые документы. Как попадешь домой, приоденься, пойди в ателье, сделай фото для паспорта, и брось в собственный почтовый ящик. На работу не ходи. Сиди дома, отдыхай. Вот больничный на месяц, думаю хватит. Как ты все это объяснишь — я не знаю. Хотя... Вот деньги. — он провел рукой над карманом и вытащил банковскую пачку. — Смени город. Уезжай из Воронежа, нечего тебе там делать. И вот еще что. Скоро начнется кое что. Купи американских долларов на все, что останется после переезда. Не бойся. Пригодится. Не болтай о деньгах. Покупай понемногу в разных местах. —

Она радостная, все крутилась, наслаждаясь обретенной подвижностью, красоте своего нового тела. Прижала к груди паспорт с бумагой, большими глазами уставилась на перевязанную лентой пачку. — Нет-нет. Я не возьму... Этож сколько тут... Стольники... Ой, мама. —

— Бери. Десять тысяч наверно, я не знаю, сколько в пачки пакуют... —

— Не-не-не. — женщина попыталась даже отодвинуться от стола, но только уселась на попавшийся под ноги диван.

— Для меня это ничто. Резаная бумага. Для тебя — новая жизнь. Я мог бы дать тебе миллион, но боюсь тогда тобой заинтересуются. И так ты рискуешь.

— Хорошо... Послушай, — она подняла лицо, словно силясь разглядеть что-то через силовое зеркало, — Если тебе что нибудь... Что угодно, я на все готова, да? Хоть просто поговорить захочешь, заходи днем или ночью! —

— Хорошо. Не разбрасывайся такими обещаниями. Это может быть опасно. До свидания. — Мужчина поднял руку, проводя по ее лицу, словно хотел запомнить ее. Слабая вспышка скрыла женщину и та исчезла. Под столом остались лежать ее забытые туфли. Запахло озоном. Он повернулся к ошарашенной Нателле. Исчезновение, прямо вот так. Хоп — и нету... Телепортация? Кто эти люди? Где это место? Это и вправду космический корабль, как сказала эта лесбиянка-парикмахерша Лена?

Боль в сосках вернула Нату к действительности. Человек в зеркальной маске забрал второй стакан и вылил ледяную жемчужную жидкость ей на грудь.

— Опять ты... — практически прорычал он так, будто видит ее тут каждый день. — Вали отсюда, соска. Принеси бутылку абсента! — и плюхнулся на диван, расстегивая ворот шелковой черной рубахи.

Ната развернулась, не зная, то ли бежать за новым заказом, то ли донести старый... Донести было ближе и она повернула налево. Жемчужная жидкость на ее груди стекала по коже и казалось замораживала тело. Ната надеялась, что с ней сейчас ничего такого не случиться, хотя ей исправлять ничего было не нужно, разве что теперь не человечески тонкую талию... Через несколько шагов жидкость достигла промежности и клитор казалось превратился в сосульку. Взглянуть на себя Ната не могла, поднос с грузом все еще висел на ее сосках, и потому поспешила доставить второй заказ.

В 19 кабинке стол был уставлен пустыми стаканами, бутылками, засыпан бычками, стекло «аквариума» под столом залито разлитыми напитками, а «рыбка» в аквариуме похоже сдохла, так как не было видно никакого движения и в воде тоже плавали бычки. На спинке дивана висело женское тело задом кверху, из ее ануса торчало горлышко четырехгранной бутылки джина. Рядом не очень красивая хохотушка совершенно разбитного вида с деревенским говором втирала что-то своему ничего не соображающему кавалеру с расстегнутой ширинкой, откуда торчал вялый, засосаный в усмерть хоботок..

— Вооо. Ну давай, по последнему бокальчику и будем собираться. У нас время уже вышло, скоро телепорт сработает. А мне еще отоспаться надоть! —

Парень что-то невразумительно промычал в ответ. Девица сняла с подноса коктейли, пачку сигарет сразу вскрыла, закурив одну, едва отыскав зажигалку среди мусора на столе. Потом подобрала дилдо.

— А это тебе, шалава! Ну ка повернись! — Ната с ужасом поняла, что обращаются к ней. Девица ухватила ее за волосы, ловко пригнув к столу, едва не высадив глаз горлышком бутылки. Обошла сзади и всадила первый шарик дилдо ей в зад. По сухому пошло очень больно. Ната заорала, так что пьяный даже встрепенулся и открыл глаза. Второй шарик углубился в ее узкую заднюю дырочку, раздвигая края. Парень пьяно хихикнул, сказал: — Ну ты Наташка даешь! — Протянул руку чтобы помять ее грудь и испачкал пальцы в перламутровой жидкости.

— Ах, какая сучка, аж течет! — пробормотал он облизав палец.

— Что там у тебя течет, кобелина ты мой? — проталкивая наконец шарик, так что анус уменьшился на перемычку и стало чуть менее больно, девица приподнялась и посмотрела на своего хахаля. Тот стремительно трезвел. Выпрямился на диване. Встал, ухватив за волосы, разогнул Нату обратно.

— Э! Эта пизда пролила ихор! —

— Чтооо? — девица развернула Нату к себе, на свет, глядя на ее залитую перламутром грудь. — Ну пиздец тебе, шлюха. Это даже не месяц, это с десяток смертей и лет пять наверно... —

— Я не разливала! — Поспешила оправдаться Ната, чувствуя, как покрывается холодным потом несмотря на тепло в клубе. — Он на меня вылил его! —

— Пизди больше. Кто такое сокровище выльет! —

— Вон там, в 15, через три ниши отсюда, человек с зеркальным лицом! — Ната чуть не плакала, и совершенно не от боли в заднице. — Он вылил и заказал бутылку абсента! —

— Ух! — девица резко примолкла, оборачиваясь в сторону 15 кабинки. Выдернула дилдо из задницы Наты, на что получила еще один резкий вопль. — Ты это, пиздуй за бутылкой для него. Мы не задерживаем. Дуй как ветер! —

— Я пожалуй пройду, провожу, чтоб никто не задержал. — Парень поднялся, ухватил Нату за предплечье и не обращая внимания на расстегнутую ширинку и болтающееся хозяйство, поволок ее в сторону стойки. — Блин, чуть не задержали заказ Повелителя... Ты что, вообще тупая? Сразу не могла пойти? — он поглядел на фату. — А, новенькая... Ну ну. Посмотрим как тебе попрет, в первый выход получить в рожу ихором от Повелителя и выжить... Это надо постараться его так вывести... —

— Я не выводила. — еле поспевая перебирать ногами на высоченных каблуках, Ната чуть не падала. — Он просто лишний вылил. У него там... —

— Я не хочу знать о делах Повелителя! — перебил ее парень, одной рукой заправляя член в штаны. — Заткнись! —

Они прошли мимо 15 кабинки, парень даже не оглянулся туда. Ната хотела, но ее дернули за руку и ей пришлось балансировать, чтобы не упасть и она не успела оглянуться. Они проскочили. От лесбиянок вдогонку ей выкрикнули, чтоб заходила потом, засадят ей позже и захихикали. Лысый стоял, тяжело опираясь рукой на стену своей ниши, перед ним на коленях стояла

голубоглазка, стараясь не моргать и держа пальцами веки, а он мочился ей в лицо...

Нату подвели к началу стойки. Парень сам обратился к барменше.

— Повелитель здесь! Он в 15. У него заказ на бутылку абсента, надеюсь эта дура ничего не перепутала. Говорит, что это он ее облил. —

Барменша кивнула: — Я подозревала, мало кто может заказать вдруг ихор... —

— Я могу слизнуть? — парень уставился на барменшу.

Она посмотрела ему за спину. — Давай, только по-быстрому. И мне собери. — Она протянула ложку. Парень несколько раз провел ложкой по правой груди Наты, отдал барменше, и сам склонился, слизывая перламутровый слой с левой.

— Ох, похоже вечер может продолжаться... Уже прям чувствую, какой будет стояк. —

— Дурак, у вас время скоро кончится.

— Ну вернусь домой и буду Наташку свою драть, пока не завизжит как сучка. — парень отстранился. — Ладно, нельзя заставлять ждать Повелителя. — Мия вытянула из-за стойки шланг и мощной струей воздуха дунула на Нату. Поток чуть не снес ее с ног, казалось, что воздух содрал ей кожу с груди, и чуть не оторвал соски, когда поднос продавился вниз, но это моментально очистило ее от потеков на теле. Барменша водрузила бутылку зеленой жидкости и бокал.

— Быстро побежала! —

Нателла развернулась и поспешила назад. Парень уже не держал ее, но шел позади, видимо сделав жест, чтобы ее не задерживали, когда одна из «рогатых» приблизилась с другой стороны зала и хотела перехватить Нату за какими-то надобностями.

Приблизившись к кабинке Повелителя, Ната вскинула голову, стараясь подать себя в лучшем виде и вошла, гордо выпятив грудь, чтобы поднос не проседал.

— Ваш заказ, господин! — она хотела сказать громко, но голос сломался и получилось скомкано и пискляво, как будто ей было мало проблем до этого...

Он сидел, развалившись на диване, на лице за пленкой слегка виднелась черная полоса — видимо солнцезащитных очков. Сделав ладонью движение приблизится, он уронил руку на диван. Нателла подошла, пока на ощупь не уперлась бедрами в край стола, и пригибая колени опустила поднос как можно ниже, в конце концов ухитрившись положить его на стол и встать на колени. Мужчина взял бутылку, и одним движением сорвав крышку и проигнорировав бокал, отхлебнул из горлышка. Выдохнул. Аромат абсента окутал кабинку. Похоже, что это было настоящее полынное пойло, Нателле не приходилось ранее ощущать такой запах.

— Уже лучше... — пророкотал он. Одним непрерывным движением над столом он ухватил поднос и сорвал его с пояса и грудей Нателлы. Соски рвануло болью, но плоть к счастью выдержала, круглые прищепки соскочили, поднос улетел в зал.

Повелитель ухватил ее за сосок и заставил навалиться на стол, приближая к себе. Взял ее за подбородок.

— Ну что, ты готова сделать для меня все что угодно? —

— Да господин! — на этот раз у Наты получилось сказать ясно и даже как-то радостно. Она действительно где-то внутри была готова, так как понимала, что если она не расшибется в лепешку ублажая этого неизвестного Повелителя, то скорее всего ей не протянуть месяц в этой адской дискотеке...

— Надо говорить «повелитель». —

— Слушаюсь, мой повелитель! — Ната рискнула аккуратно облизнуть губу. Помада вроде не размазалась, была какая-то стойкая, а движение такое мужики вроде любят.

Повелитель видимо оценил, провел большим пальцем по губам, жестко сминая их и стирая помаду.

— Соси! — он сунул ей в рот испачканный палец и Ната стала тщательно обрабатывать его язычком, обсасывать и пытаться проглотить. Лежать на столе было жестко, мешали какие-то предметы под ней, соски болели, но она терпеливо и неподвижно сосала его большой палец, глядя в место, где предположительно были его глаза и время от времени томно медленно моргая.

Он отхлебнул из бутылки, с чпоком выдернул палец у нее изо рта и ухватив ее за шею одной рукой, как котенка перетянул через стол к себе. Что-то посыпалось на пол, теперь на столе остались только ее ноги и бедра, а головой она уперлась в диван у него между ног. Последовал мощный шлепок по заднице, потом еще, по второй половинке. Потом он продел руки под нее и ухватился за груди, сжимая их как пластилин, продавливая плоть сквозь пальцы. Соски прыснули как из лейки. Ната задохнулась от боли, и вспомнив, что главное молчать, сжала зубы задерживая дыхание. Впрочем, Повелитель помял, поигрался и вскоре отпустил ее соски, повозился за ее спиной и она почувствовала, что ее руки свободны. Он снова отхлебнул из горла, поставил бутылку и перевернул Нату на спину, держа ее у себя на коленях. Ее тело неловко ломало о край стола, хорошо, что на ней был корсет, что принял на себя часть нагрузки. Ноги в туфлях скользили по холодной стеклянной поверхности. Голова прижатая затылком к мускулистому торсу Повелителя, подбородком упиралась в собственные ключицы. Перед ее лицом возникли сильные руки с длинными пальцами, снова спрессовали ее груди до появления фонтанчиков из сосков, а потом Повелитель правой рукой дотянулся до промежности Наты. Та ощутила, как три пальца скользнули в ее горячее нутро, подтягивая бедра вверх, как будто чемодан за ручку. Он мял ей стенки влагалища, большим пальцем дразнил клитор, причем явно не желая принести ей наслаждение, а просто ему самому нравилось ощущать под пальцами ее плоть, скользить внутри нее, ощущая ее внутренний жар и скользкую, несмотря ни на что, внутреннюю поверхность. Скрученная чуть не колесом, практически упираясь носом в собственный клитор, краснеющий воспаленной точкой под грубыми, настойчивыми и не человечески сильными пальцами, Ната вдруг почувствовала, что возбудилась. Ее розовое нутро истекало слизью желания.

Растягивая ее влагалище, как резиновую игрушку, он запустил туда и пальцы второй руки. Слезы брызнули из глаз Нателлы. Закусив губу, она позволила себе тихонько застонать, глядя на дыру, в которую превратилось под пальцами Повелителя ее маленькая аккуратная щелочка.

Внезапно бедра резануло болью еще сильнее и она увидела, что уже вся кисть Повелителя скрылась в ней. Она почувствовала движение внутри себя, увидела как поднимается живот, выдавливаемый изнутри его пальцами. Казалось, внутри ее влагалища не осталось ни одного неисследованного уголка, а матка натянута на пальцы как перчатка. Потом он сжал руку в кулак и рывком, крутнув ее тело на пол оборота, поднял ее в воздух, как куклу на палочке. Кулак погрузился казалось до самого сердца, боль была такая, что мыслей о том, что надо терпеть и молчать не осталось и в помине. Ната завизжала, стараясь сжать ноги, чтобы не скользить ниже по руке, насаживаясь, как на кол. Пыталась ухватиться за что нибудь, но потолок был недосягаемо высоко. И вдруг все кончилось. Ее зад плюхнулся на стол, кулак повелителя разжался и легко выскочил из влагалища незадачливой официантки. Повелитель потянулся за бутылкой, отхлебнул еще. Пробурчал: — Неплохо, неплохо. Выпей со мной. — Испачканная ее выделениями правая рука сжала ее за подбородок, превращая губы в утиный клюв, а левой он поднес бутылку к ее губам и принялся лить не разбирая куда жгучую, семидесятиградусную зеленую жидкость абсента. Она попала ей в глаза, вызвав дикую резь, залила ноздри, ожгла рот и горло. Повелитель отпустил ее и Ната закашлялась, стараясь стереть жгучую жидкость с лица. Ей не было видно, что он делал, пока она пыталась очистить глаза и не умереть от удушья одновременно. Но едва ей удалось слегка проморгаться и открыть покрасневшие глаза, он ухватил ее за щиколотки, пригнул ее коленями к грудям и ввел свой член, который как раз успел извлечь из черных брюк, прямо в распахнутое, разгоряченное приливом крови, чуть не порванное кулаком влагалище официантки. С большой скоростью, вжимаясь изо всех сил, погружаясь в горячее нутро, шлепая телом по ягодицам Наты, Повелитель принялся долбить ее, как сваезабивающая машина. Отпустив ноги, он снова ухватился за ее груди, сжал, так что из-под ладоней из сосков опять потекла белесая жидкость, что накачали в нее в неимоверных количествах, потянул на себя, приподнимая тело Наты в воздух.

Ее лицо приблизилось к силовой маске и она почувствовала, как он слизывает абсент перемешанный со слезами с ее лица. Удары сотрясали ее тело, член казалось порвет ее растянутую многострадальную дырочку, стенка неглубокого влагалища растягивалась по его члену как презерватив. Еще несколько фрикций и он обильно кончил чем-то горячим, что жгло ее лоно почище абсента. Казалось в ее влагалище сунули искрящий кабель или бенгальский огонь и тот жег ее изнутри мелкими, болезненными искрами. А может это так прореагировали со спермой Повелителя ее полунадорванные стенки...

Повелитель извлек из нее член, сдернул ее со стола и запихал еще торчащий член в рот, не обращая внимания на ее полуобморочное состояние. Затылок Наты уперся в стол, а кончик члена повелителя уперся ей в горло, вызывая рвотный рефлекс. Нату вырвало сгустками белой жижи, что все еще ходили где-то в ее нутре с самой закачки шлангами с утра... Не обращая на задыхающуюся девушку внимания, Повелитель еще десяток другой раз дернулся, ударяя Нателлу головой о край стола, больно вцепившись в волосы одной рукой, разрушая с таким трудом сделанную прическу, а второй держась за кольцо вплетенное в кичку. Потом снова обильно кончил, рыкнув от удовольствия и залив в рот Наты добрую порцию едкой, соленой и липкой жидкости.

Он вынул член, уселся на диван, глядя как стекает из уголка ее рта тонкая нитка слизи.

— Покажи мне, как ты любишь это делать... —

Она не знала, что делать. Сплюнуть? Нет-нет-нет. Мужики это не любят. Проглотить быстро? Проглотить медленно, смакуя? Ее словно что-то толкнуло, она поднесла ко рту ладонь, медленно выпустила струйку спермы разбитыми опухающими губами. Держа ладонь так, чтобы ему было хорошо видно. Потом собрала часть языком, заглотила, дернувшись, подавляя рвотный рефлекс. С шумом втянула губами остаток, показывая, как скользит язычок по передним зубам, измазывая их спермой, через силу улыбаясь в зеркальную маску, глядя скорее на свое отражение... Проглотила.

— Теперь надо убрать за собой. — он указал на пятна и комки слизи на брюках и на пол.

— Я сбегаю, принесу тряпку! — Ната вскинулась, хотела подняться, стукнулась затылком о стол, он придержал ее, поставив ногу на колено и прижав ее к полу.

— Пожалуй ты все таки дура... Тряпку... — он расхохотался. — Тряпку... Ой я не могу... Уф... — Облизывай, деревня. Вы что там в Одессе, совсем дикие?

Слизывая странно пахнущие комки, надеясь что ее не вырвет снова, Ната вдруг подумала о том, что и Повелитель видя ее первый раз тоже знает, откуда и кто она. Пригнувшись к полу, она облизала ему ботинок, перешла на ковер, и так увлеклась, что когда закончила и подняла голову, обнаружила, что ее мучитель исчез... Музыка вокруг притихла тоже.

С трудом она вылезла из под стола и поднялась, со стоном прижав ладонь к пылающей болью промежности. В нише никого не было и только белесые пятна на краю стола, где из нее капало, когда Повелитель пялил несчастную, говорили о его пребывании тут. И еще боль. В надорванном влагалище, разбитых о лобок губах, в узком горле, которое никак не могло вместить в себя член и все таки вынуждено было это сделать.

Присев на диван, она отдышалась, сплюнула на пол остатки спермы изо рта.

От входа в нишу неодобрительно поцокали языком.

— Ай-яй-яй. Не аккуратная какая девочка. Ты дома тоже так делаешь? — «рогатая» пышечка в черном латексе внезапно появилась, опираясь на колонну в арке входа. — Тебе можно сказать повезло, Повелителя удовлетворила и целая совсем осталась. Ну ка, давай, прибери за собой! — чертовка указала тонким пальчиком с серебряным украшенным резьбой ноготком на лужицу на полу. Нателла со вздохом опустилась на колени и снова принялась работать языком.

— И стол! —

Столешница подверглась облизыванию, также тщательно, как и пол.

— Теперь следуй за мной! —

(Продолжение следует.)