- «Всё, уходят лучшие годы, а что в этой жизни видела? Правильно Ирка говорит. Надо, как она… и мужики будут ценить!», - с горечью думала Люська, располагаясь на задней площадке трамвая.
— «Тридцать лет, страшно подумать! Молодость прошла, скоро никто не посмотрит в мою сторону…», - оставаясь под впечатлением разговора с подругой, неслись мысли в голове.
— «Грудь обвисла, бедра, как у старой бабки…», - с отвращением подумала, вспомнив, как утром рассматривала отражение в зеркале, стоя в одном нижнем белье.
— «Один раз в жизни купила красивые трусики и бюстгальтер, так он чуть не съел!»
— «Зачем они тебе? Куда ты в них будешь ходить? Шлюхи так одеваются! Завела уже кого-то, сучка?»
Его слова обидно ранили душу:
— «Мысли никогда не было изменить, а он такое говорит!»
Выйдя рано замуж девственницей, Люська оставалась верной и хорошей женой. Только одного мужчину знала она - мужа! Трудно представить, что кто-то другой может ласкать, трогать её тело. Нет, она такого никогда не допустит, не даст никому ни малейшего повода!
— «Как он не понимает, что в нём ощущаю себя нормальной женщиной! Даже на работе не стыдно переодеться», - чувствуя, как приятно ласкает кожу ажурная ткань нижнего белья.
— «Жизнь, заканчивается, всё лучшее осталось в прошлом…»
— «Девушка, какие у Вас красивые глаза, но почему такие грустные? Вы меня простите за бесцеремонное вторжение…», - раздался приятный мужской голос.
Людмила вздрогнула от неожиданно прерванных мыслей. К ней никогда и никто не приставал на улице, да и она бы не позволила. Жена, мать двоих детей, зачем нужны ей такие знакомства?
Она с пренебрежением посмотрела на рядом стоящего парня, всем видом показывая бессмысленность приставания. На неё смотрели ласковые, добрые глаза.
— «Тоже мне, супермен!», - с неприязнью пронеслась мысль, и недоуменно скривила, чуть подкрашенные розовой помадой пухленькие губки.
— «Идиот какой-то…»
— «Ваш билетик?», - неожиданно над ухом раздался голос контролёра.
Внутри всё сжалось, сердце бешено застучало, покраснела, как рак:
— «Дурочка, билет не купила! Какой позор!»
Паника охватила нежное создание, но не успела Люська опомниться, как парень платил за неё штраф.
— «Вы меня простите, задумалась,…сколько я Вам должна?», - произнесла, стыдливо опуская глаза, как только контролер вышел на остановке.
— «Мелочи, такой красивой женщине рад сделать хоть что-нибудь приятное»
— «Нет, нет, сколько?», - засуетилась, расстегивая сумочку.
— «Успокойтесь, закройте сумочку. Я у Вас денег не возьму!», - произнес, кладя ладонь на её ручку.
От прикосновения Люська вздрогнула, но не оттолкнула руки, не оставляя попытку достать кошелек.
— «Будем считать, что Вы мне сделали подарок в день рождение!», - крепче сжимая ручку, продолжал парень.
Она недоуменно подняла на него карие глаза:
— «Вы меня обманываете!»
Но через мгновение перед ними была страничка паспорта, подтверждающие правдивость его слов.
— «А почему Вы не празднуете?», - глупо, не найдя, что сказать, произнесла женщина.
— «Вы уже знаете, как меня зовут. А как Вас?», - не отвечая на вопрос, спросил он.
— «Люся», - не зная почему, произнесла имя неизвестному мужчине, и сразу начала ругать себя за это.
Через пять минут она знала о нём всё. Он молодой специалист, приехал в их город по распределению, окончив институт, снимает однокомнатную квартиру, не женат, друзей здесь практически не имеет.
— «Люсенька, родился я в 18 лет тридцать пять, то есть через полчаса. Прошу Вас составить мне компанию, отметить эту славную дату, а то как-то одному не очень… Кафе, ресторан?», - закончил повествование о себе.
От предложения она не возмутилась, не заявила категорично - нет! Незримая ниточка протянулась от него к ней, ей показалось, что они старые знакомые, встретившись после долгой разлуки. Общение с ним было приятно! Что-то подкупающе волнующее было в его образе. Давно так мужчина не смотрел на неё, не разговаривал, ловя каждое её слово.
— «Ой, Вы знаете, мне надо домой,… да и не люблю… рестораны…», - произнесла Люська, думая о том, что кто-нибудь из знакомых может увидеть в компании мужчины, а потом,…даже страшно подумать.
Муж такой ревнивый, а если дать малейший повод, то…от ужаса сжалось нежное женское сердце.
— «Давайте тогда зайдем ко мне домой. Или Вы боитесь?»
— «А чего мне боятся?», - возмутилась, вспомнив, как плакала ночами, ожидая мужа с очередной вечеринки с друзьями.
— «Зайду на часик, страшного ничего нет. Что я, рабыня какая-то подневольная, правильно Ирка говорит…», - внутренне решила, не понимая себя, но он её упрашивал ещё несколько минут, а она делала видимость деликатно отказать.
— «Вот и моя остановка, идемте?», - не столько спрашивая, сколько утверждая, произнес он, когда трамвай остановился, и двери начали медленно раскрываться.
Люська решительно сделала шаг в след за ним, не чувствуя никакой угрозы, только какое-то приятное, щемящее чувство в груди. Он подал руку, помогая сойти со ступеньки, вызвав чувство восторга. Маленький, еле заметный огонек зажегся в женском сердечке.
— «Что Вы, что Вы. Я сама», - но с благодарностью протянула маленькую ручку, принимая ухаживание.
— «А Васька даже сумки не возьмет. Идет рядом, а я как лошадь навьюченная», - с обидой подумала о муже.
Бакалы зазвенели, прохладная, шипящая влага разлилась по телу. Она почувствовала, как приятно закружилась голова, мысли терзавшие душу целый день куда-то отошли на задний план, уступив место горящим взорам, постоянно ощущающим на своем теле, этого приятного молодого человека.
Она без умолка болтала о себе, раскрывая все тайны, совершенно не задумываясь, что перед ней мужчина, с которым совсем недавно познакомилась, а не её лучшая подруга.
— «С Иркой я так не смогла бы поговорить», - пронеслось в голове, чувствуя нежное, доверительное отношение к Сергею.
— «Такой симпатичный мужчина, а не лезет, не пристает, даже намека не сделал на интимную близость», - то ли с благодарностью, то ли с сожалением кольнула глубоко в сердце.
— «Люсенька, давайте выпьем на брудершафт и перейдем на «ты»!», - неожиданно предложил Сергей.
Улыбнувшись, она протянула бокал навстречу, губы слились в поцелуе. Дрожь, мелкая дрожь пробежала по его губам, Люська с восторгом почувствовала, как он умирает от прикосновения к ней. И сразу же мягкая, теплая рука коснулась груди, нежно лаская через тонкую ткань.
— «Сережа,… не надо…», - прошептала, с сожалением понимая, что он выполнил просьбу, да и она никогда не решиться изменить.
— «Ты такая красивая,…никогда не встречал таких красивых женщин…», - отстраняясь, шептали его губы.
Сердце сжалось, томно застучало, неизведанное чувство наполнило душу:
— «Ой, какой он…»
Они поднимали бокалы, находя каждый раз тосты, за который нельзя было не выпить.
— «Сережка, ты меня так споишь! Как я домой пойду, муж съест!», - засмеялась, когда он открывал очередную бутылку шампанского, совершенно не задумываясь о последствиях коварного напитка.
А он все говорил и говорил красивые слова, возвеличивая, поднимая на недосягаемую вершину женщину. Или от его слов, или от духоты летнего вечера, Люська, расстегнула пуговку блузки на груди. Краешек ажурного бюстгальтера, телесного цвета, туго обтягивающий тело, как-то сразу бесстыдно сверкнул в разрезе ткани, бросился ему в глаза.
— «Люсенька, у тебя такая красивая, соблазнительная грудь! Наверное, всё бы отдал на свете, чтобы увидеть хоть краешек её!», - словно загипнотизированный, прошептал он.
Она улыбнулась, промолчала, наклонилась, тянясь за конфетой, позволяя лучше рассмотреть красоту груди, обтянутой полупрозрачной тканью, так бесстыдно появившейся в разрезе декольте:
— «Какой милый мальчик. Как мне хорошо с ним…»
Они продолжали говорить ни о чём, а она, изнывая от жары, взявшись за краешек блузки начала махать, словно веером:
— «Ой, как сегодня жарко. У тебя нет вентилятора?»
— «Люсенька, к сожалению нет. Можешь снять её, я не буду на тебя смотреть! Можешь завязать мне глаза»
От этих слов, Люська засмеялась, на секунду представив, что она сидит обнаженная по пояс перед мужчиной, приятная тянущая истома заныла в животике:
— «Нет,… Сереженька,… я потерплю…»
Слова прозвучали с каким-то сожалением, тайной надеждой для него и он, не давая ей опомниться, выйдя в коридор, вернулся с завязанными шерстяным шарфом глазами:
— «Можешь снимать,… я не смотрю!»
Она хохотнула его выходке, поколебавшись секунду, начав расстегивать пуговки блузки:
— «Ну, если так,… то снимаю! Только не подсматривай!»
Одна, вторая, третья… Тонкая ткань медленно расходилась в стороны, обнажала грудь в полупрозрачном, ажурном бюстгальтере. Никогда в жизни Люська не раздевалась перед чужим мужчиной.
Пусть у него завязаны глаза, пусть он никогда не увидит её грудь, прикрытую нежной тканью, но сама близость, кружили голову, словно женщина собиралась прыгнуть с большой высоты, как тогда в юности, совершая первый и последний прыжок с парашютом.
Блузка, словно белоснежный купол, опустилась на край дивана, оставляя обнаженной женщину по пояс.
— «Люсенька, ты, наверное, сейчас ослепительно красивая!»
Он придвинулся ближе, рука коснулась оголенной спины, мелкие мурашки побежали по телу.
— «Дура, сейчас начнет приставать! Ему только этого и надо было…», - испугалась, хватая в руки блузку, собираясь вскочить с дивана, ругая себя за опрометчивое поведение.
Но он убрал руку так же неожиданно, как и дотронулся:
— «Люсенька, какая у тебя изумительная кожа. Прости, что коснулся, не мог совладать с чувствами. Твоя красота делает меня безумным, опьяняет, кружит голову!»
Она промолчала, улыбнулась, удивляясь пугливости, страх отступил, стало легко на сердце, чувство доверия к этому милому молодому человеку снова потихоньку наполняло его.
— «А он младше меня на пять лет…», - почему-то с сожалением подумала женщина, поправляя грудь под бюстгальтером.
Они опять весело болтали. Люська совершенно забыла, что сидит в юбочке и бюстгальтере перед мужчиной, казалось это совершенно нормальным, естественным явлением. На душе было легко и свободно. Нежные, кратковременные, вроде бы случайные, прикосновения его рук, больше не пугали, оставляя приятное чувство где-то в глубине души.
— «Нет, Ирка, дура! Как она может говорить, что мужикам от нас только одно и надо? Она просто дура, помешенная на сексе. Ни ему, ни мне большего ничего не нужно. Мы можем с ним разговаривать часами…», - смотря на рассказывающего очередной анекдот Сергея, думала Люська.
Ей самой почему-то вдруг захотелось, чтобы он к ней начал пристать, домогаться, а она с гордостью отказала ему, оставив в глубоком разочаровании. Но этого не происходило!
— «Мы можем в одной ванне мыться, и он не тронет меня…», - с чувством досады, пронеслась мысль, видя, как капельки пота стекают от шерстяной повязки по его лицу.
Скорее всего, от выпитого шампанского, возбуждаемого близостью мужского тела, а может по другой причине, Люська, вытирая пот с его щеки, тихо произнесла:
— «Бедненький, весь взмок от шарфика»
— «Снимай его,… не мучайся,… только на меня не смотреть!», - произнесла, не веря своим словам, внутренне желая, чтобы он в полной мере оценил красоту груди обтянутой ажурной тканью бюстгальтера, и стала развязывать шарф.
— «Люсенька,… ты просто богиня! Как я завидую твоему мужу, который может любоваться такой красотой!»
Ей как-то стало обидно, что муж не оценивает достойно её прелестей, не говорит таких теплых, приятных слов:
— «Сереженька,… он этого совершенно не ценит…»
Словно не заметив грустных огоньков в глазах, Сергей продолжал расхваливать Люсину красоту. Напряженные сосочки, окруженные ореолом, призывно торчали, словно желая прорвать тончайшую ткань, возбуждаемые его словами.
— «Да, вот такие мы красивые!», - волнующе вздымаясь при каждом вздохе, кричали сисички.
Тесно, ой, как тесно им было в туго обтягивающей ткани.
— «Люсенька, сними бюстгальтер,… я так хочу хоть на секунду увидеть твою грудь,… буду бессонными ночами вспоминать, думая о тебе,… она просто прекрасна! Ничего подобного в жизни я не видел!»
— «Ну,… если только… на секундочку…», - игриво, словно разговаривая с маленьким ребенком, прошептала Люська.
Мгновение поколебавшись, женские руки ловко расстегнули застежку, медленно сняли бретельки с плеч. Ажурная ткань оголила белоснежные булки грудей с огромными светло-коричневыми пятнами вокруг сосочков.
— «Грудь, как грудь,… у каждой такая есть…», - с наигранным безразличием, но тайным требованием восхищения, произнесла женщина.
— «Нет, Люсенька, она у тебя прекрасна, не каждая женщина может похвастаться таким чудом!»
Люсенька улыбнулась, чувствуя, как сосочки съежились под его взглядом, внизу животика заныло, приятное, не осознанное желание, разлилось по телу, а он, взяв в руки бюстгальтер, поднес к лицу и жадно втянул воздух:
— «Как изумительно пахнет твоё тело…»
Сердечко сжалось, Люсеньке захотелось обнять, прижаться к этому милому мальчику. Взять его на руки, как маленького ребенка, а он обхватит губками сосочек, будет нежно ласкать, посасывая его. Но эта мысль, почему-то испугала:
— «Дурочка,…надо домой собираться,…что-то засиделась я….»
Но он продолжал расхваливать красоту её тела. Сладострастные слова окутывали, пьянили.
— «Люсенька,… встань,… я хочу посмотреть на тебя…»
И она покорно встала, демонстрируя свою красоту.
— «Фигура у тебя,…просто…», - произнес он, томно прикрывая глаза, всем видом показывая
неотразимость Люськиных прелестей.
Не чувствуя никакого стыда, она поворачивалась в разные стороны, давая возможность оценить её в полной мере.
— «Какие у тебя ножки…», - продолжал Сергей, а она, желая показать их, приподняла подол юбки, обнажив краешек трусиков.
От вида полупрозрачной, ажурной ткани, прикрывающей промежность, у Сергея перехватило дыхание, ком подкатил к горлу:
— «Люсенька,…ты просто сказка! Мне кажется,… я влюбился в тебя по уши! Такую женщину не любить нельзя!»
А она засмеялась, радуясь своей неотразимостью, ещё выше приподнимая подол. Для неё уже без слов было ясно, что этот мальчик сейчас умрет от любви к ней. Ей казалось, что так её не любили никогда!
— «Люсенька, сними юбочку, не лишай меня радости увидеть твоё тело. У тебя такая красивая фигура! Твои подружки, наверное, тайно завидуют тебе?»
Она с нежностью посмотрела на него:
— «Сереженька, ты меня перехвалишь. Обыкновенная фигурка,… как у всех…»
Но сразу вспомнила Иркин восхищенный взгляд, когда сегодня показывала ей новое нижнее бельё:
— «Куда ей до меня. Ни сиськи, ни письки и жопа с кулачок…»
— «Люсенька, твои бедра,… талия,… грудь…. У меня нет слов, выразить своё восхищение! Богиня,… просто богиня!»
И она, как стриптизерша, вульгарно покручивая бедрами, расстегнула пуговку, волнующе заскрипела молния, ухватившись за подол, стала снимать юбку через голову. Черный клинышек аккуратно подбритых волосиков, просвечиваясь сквозь телесную ткань, больно резал глаза, не давая возможности Сергею остановиться, подталкивая на более решительные действия:
— «Люсенька,… у меня нет слов,… выразить твою красоту…»
Но она словно не услышала его, кружась по комнате в одних трусиках:
— «Не сильно я толстая?»
— «Как мог возникнуть у тебя такой вопрос? Ты - богиня!»
И боясь спугнуть её, произнести слово «трусики», тихо, голосом полным страсти и желания, произнес:
— «Сними их,… пожалуйста…»
Она сразу поняла, о чём он просит! Но это не обескуражило, не спугнуло! Никогда не было так хорошо и приятно, голова кружилась от выпитого вина, слов любви, разгорающегося внутри желания. Нет, она не думала ему отдаваться, ей было достаточно происходящего. Сосочки почему-то напряглись, половые губки наливались соками, внутри животика медленно разгорался огонек желания чего-то большего, до конца не осознаваемого ей.
Пальчики ухватились за краешек трусиков, и они медленно поползли вниз, обнажая белоснежный животик, выпуклый лобок, покрытый жесткими кучерявыми волосиками. Сначала одной, затем второй ножкой женщина переступила через ажурную ткань, бесстыдно показывая мясистые половые губки.
Она кружилась и кружилась по комнате, держа в руке нежную ткань, словно флаг капитуляции, опьяненная своей красотой, а он включил музыку. Низкий грудной голос, тихо запел о далекой стране, безумной любви, испепеляющей страсти.
Звуки плавно плыли по комнате, опьяняя Люську, томным желанием, отдаваясь в каждой частички её молодого тела. Полуобнаженные женщины, красавцы мужчины с черными, как смоль волосами, испепеляющее солнце, синее безбрежное море, словно наяву проплывали в женском сознании.
— «Разрешите Вас пригласить на танец…», - рука нежно коснулась обнаженной талии.
Она улыбнулась, положила руки на его плечи, не стесняясь наготы, такой счастливой и желанной Люська не чувствовала себя никогда. Сосочки приятно ласкали редкие волосы на его груди, теплые, влажные губы коснулись лица:
— «Люсенька,… какая ты хорошая,… как я счастлив,… что встретил тебя. Мне страшно, что этого могло не случиться. Могли пройти мимо друг друга»
Она позволяла себя целовать, всё сильнее прижимаясь к сильному мужскому телу, глазки заволокла пелена страсти. Пальцы нежно ласкали обнаженную женскую спину, шейку, пухленькие ягодицы, подбрасывая поленца в костер любви.
Даже когда он положил её на диван, прижался к жаждущему телу, покрывая поцелуями, она не верила, что может отдаться, казалось происходящее чудесным сном.
— «Нет,…не надо,…я не хочу…», - зашептали губы, когда почувствовала головку полового члена, упершегося во влагалище.
— «Не надо,…пожалуйста…»,- взмолилась, чувствуя, как она разводит в стороны влажные, набухшие створки, скользит по расщелине, стараясь проникнуть внутрь, чуть задевает клитор.
— «Сереженька,…не надо,… прошу тебя,…я не хочу,…давай останемся друзьями…», - не веря себе, напрягая чуть разведенные в стороны, выпрямленные ножки, шептали губы, чувствуя, как головка, коснулась входа пещерки, ведущую в глубину животика.
— «Пожалуйста,…миленький,…не надо,…я не хочу…»
Страх и желание, с переменным успехом боролись в женском сердечке, не давая возможности склонить чашу весов в одну из сторон. Она, то хотела его, то готовая оттолкнуть, убежать, сгораемая от стыда и позора.
А он миллиметр за миллиметром завоевывало пространство внутри её чрева.
— «Нет,…нет,…я не хочу,…отпусти,…не надо…»
Но головка уже полностью скрылась в ней, сжимаемая горячей, влажной плотью.
— «Блядь,… какая я блядь. Последняя шлюха. Что я делаю?», - кружились мысли в голове, но желание крепко схватило её в свои объятия, не позволяя оттолкнуть, вырваться, одеться и убежать.
— «Нет,…не надо,…отпусти,…я не хочу…»
Его плоть заполняла её. Он не спешил, медленно вводя член в разгоряченное чрево, с остановками, частичками завоевывая женскую плоть. Казалось, ещё чуть-чуть, и она задохнется от навалившегося на неё мужского тела и переполнявших чувств.
— «Ой, как стыдно,… что я делаю…», - угнетало позднее раскаяние.
Клитор, как большая спелая вишенка, зажатый между их телами, при каждом движении члена, отдавался сладострастной ноющей болью в глубине животика, там, где зарождается таинство жизни, разгорается огонь страсти.
— «Не надо,… я не хочу,…отпусти меня,…пожалуйста…», - шептали ярко-алые, возбужденные губки.
Но она уже сама не верила и не хотела, чтобы он её отпустил. Сладострастная истома разлилась по телу, проникла во все самые потаенные уголочки.
— «Сука,… какая я сука,… как могу так поступать…»
Вдруг, словно гром среди ясного неба, тысячи маленьких молний вырвались откуда-то из нутрии. Она задрожала, обхватив любовника руками, двинула бедрами навстречу.
— «Ой,…ой…», - закричала Люська не в силах сдержать безумной страсти.
Она сильно развела ножки в стороны, приподняла их, один за другим оргазм сотрясал, заставляя отдаваться ему всеми частичками тела. Упругая струя спермы ударила в матку, делая женщину совершенно безумной…
— «Ой,…ой,…хорошо,…как хорошо…», - не стесняясь, забыв о скромности, застонала Люська, судорожно двигая бедрами, стараясь, как можно глубже поглотить желанную мужскую плоть.
— «Ой,…ой,…ой…»
Неожиданно, совершенно обессилив, она затихла. Такое чувство женщина не испытывала никогда в жизни. Она не могла поверить, что так может быть хорошо с мужчиной…
— «Тебе хорошо?», - донесся, сквозь пелену блаженства голос, когда чувство реальности начало медленно возвращаться к ней.
— «Какая я шлюха!», - без сожаления пронеслось в голове, чувствуя, как из раскрытого влагалища вытекает его семя.
- «Ну и пусть,… теперь он хоть не зря будет называть меня блядью…», - подумала о муже.
— «Сереженька,… спасибо тебе. Это мой первый в жизни… оргазм. Я даже не думала, что так может быть хорошо. Как я рада,… что встретила тебя…», - произнесла, с благодарностью целуя его в губы.
«Я очень рад, что тебе понравилось со мной. Пойдем, помоемся?»
Он подмывал её, а она стыдливо опускала глаза, не в силах отказать ему в этом удовольствии. Первый раз мужские руки подмывали её после полового акта.
— «Давая, я тебя побрею. Голенька она у тебя будет вообще изумительна!»
Кровь прилила к лицу, стало стыдно, что она будет стоять перед ним с расставленными ногами, а он,…но отказать, это было выше её сил.
— «Я сама,… мне стыдно,… выйди, пожалуйста…», - произнесла женщина, беря из его рук бритвенный станок, желая сделать любовнику приятно.
— «Ну как я тебе?», - возвратившись из ванной, показывая оголенное влагалище, переполняемая желанием, произнесла Люська.
— «Ты состоишь только из одних достоинств,… а эта главная твоя прелесть. Иди поцелую», - произнес он, лежа на разложенном и застеленной белой простынкой диване.
Она сразу поняла, что он имеет в виду, как хочет её целовать:
— «Ой, как он относиться ко мне,…готов целовать всю с ног до головы…»
В самых смелых мечтах женщина не могла об этом даже подумать. В глубине животика заныло, противоречивые чувства сжали сердечко.
— «Сереженька,… мне стыдно,… не надо… там целовать…», - прошептала, разводя ножки в стороны и садясь на него сверху, придвигая бедра к лицу, подставляя для ласк безволосое влагалище.
Горячие губы обожгли нежную плоть, она затрепетала, словно птичка, попавшая в сети, с готовностью отдаваясь не скромным ласкам.
— «Надо позвонить домой, скажу, что осталась у Ирки, не ему же одному по друзьям ходить. Пусть потом хоть убивает!», - пронеслось в голове, чувствуя, как горячий язык, словно острая бритва беспрепятственно проникает в неё, осознавая, что не какие силы не смогут её заставить не остаться здесь на ночь.
После этой ночи она не могла без него жить. Любовь, настоящая любовь посетила женщину, так она не любила никогда! При каждом удобном случае Люська прибегала к Сергею, иногда оставаясь на ночь, придумав какую-нибудь причину для мужа не возвращения домой.
Вот и сейчас она неслась на крыльях любви, сгораемая от желания провести сладострастную ночь, оказаться в объятиях любимого.
— «Месячных нет уже две недели. Я беременная, наверное, от него. С мужем предохраняюсь, а с ним - нет!», - переполняло желание, поделится радостью с Сергеем.
— «Останусь жить в семье, но это будет его ребенок,… как хочу от него родить…»
В комнате тихо играла музыка. Сергей был не один.
— «Александр», - протянул руку его друг, когда она уселась на диван.
— «Люсенька, Вы такая красивая! Я даже не ожидал, не зря Сергей о Вас мне все уши прожужжал!», - произнес он, а она кокетливо улыбнулась, чувствуя свою неотразимость.
От предложенного спиртного Люська отказалась, ссылаясь на головную боль. Да и не любила пить, а ещё и беременность, но они настояли, и она выпила немного. В голове приятно зашумело, раскрепощая женщину.
— «Сережа, скоро он уйдет?», - шепнула она на ухо.
— «Он останется»
— «А как мы будем спать?»
Помывшись в душе, Люська в трусиках и бюстгальтере легла на край дивана. Как ей хотелось любимого, но присутствие друга не давало желанию исполниться.
Он обнял её, пальчики пробежали по оголенной спине, начали расстегивать бюстгальтер.
— «Сережа,… не надо,… Саша не спит…», - зашептали губы, но теплые, ласковые руки без труда справились с застежкой, обнажили грудь.
— «Пожалуйста,… не надо…», - чуть не плача тихо застонала женщина, когда трусики поползли вниз, стали покидали бедра.
Ей было стыдно, ужасно стыдно, что при постороннем мужчине раздевают, но она покорно подняла одну, затем другую ножку, помогая ему их снять. Разведя ножки в стороны, он расположился между них. Упругий член коснулся жаркого влагалища.
— «Сережа,… он не спит,…не надо,…потерпи…», - сгорая от стыда, но не в силах отказать любимому, разводя шире ноги, прошептала, чуть прикрывая глазки.
Он ласкал головкой расщелину, просунув руку под бедра, анальное отверстие, целовал сосочки. Мокрый пальчик, от её выделений, пытался проникнуть в прямую кишку, нежно лаская сморщенное отверстие.
— «Сереженька,… не надо туда,…я не хочу так…», - догадавшись о его желании, простонала Люська, потихоньку смиряясь с присутствием, рядом лежащего друга.
Ей не нравился анальный секс, да и считала его унизительным для женщин. Муж с трудом добивался от неё такой уступки, но она смирялась тихо лежала на животике под ним, чувствуя, как он, пыхтя, разрывает её пополам, наслаждаясь природной узостью отверстия, оставляя после этого боль и унижение.
— «Да, спит он, спит. Видишь, какой пьяный был…»
Но он не спал, тихо лежал, наблюдая, как Сергей возбуждает такую соблазнительную женщину, ожидая своей очереди.
— «Серега, давай её вдвоем трахнем!», - тихо предложил он, когда они курили на балконе.
— «Жалко, она такая девочка хорошая»
— «Да, блядь самая обыкновенная. Ты, что влюбился, жениться хочешь?»
— «Нет, ты что, с ума сошел. Она старше на пять лет, да и замужем. Двое детей. Просто приятная, красивая баба»
— «Чего она к тебе ходит? Трахаться, а то, что говорит, что любит, так это им положено. Без любви они изменять мужьям не могут! Какая никакая, а причина уважительная. Если что – любила я его. Думаешь, что кроме тебя и мужа у неё никого нет?»
Сергей пожал плечами:
— «Не знаю,… она же мне не жена…»
— «Вот и хорошо, что не жена. Была бы жена, было бы поздно горевать. Ты же её будешь сегодня трахать?»
Сергей пожал плечами.
— «Вот, будешь. А если она тебе даст при другом мужике, то какие у неё мысли в голове?»
— «Ладно, Саня,… как получится,… если захочет,… я не буду возражать…»
Не прошло и пятнадцати минут, как для Люськи не существовало ничего вокруг, только он и она! Разгоряченное, текущее влагалище жаждало только одного – принять плоть любимого. А он, как назло ласкал губки, клитор, углубляясь чуть-чуть внутрь, но неожиданно выскакивал, и всё начиналось сначала. Такой муки она вытерпеть не могла. Обхватив за бедра, двинулась ему навстречу. Член вошел, полностью заполнил чрево.
Люська тяжело задышала, двигая тазом, закрыв глазки, отдавшись полностью чувствам. Волна сладострастья, откуда-то из глубины захватила её. Ещё мгновение и…
— «Ой,…ой,…ой…», - толи от испуга, толи от необычного ощущения, вскрикнула, почувствовав руку чужого мужчины на промежности, заполненной плотью любимого.
Чужие пальцы ласками половые губки, затеребили клитор, прижались к нему, Люська задрожала, но сдержала крик, ещё сильнее обняла любимого.
— «Ой, как стыдно,… как стыдно…», - ругала себя, чувствуя, как сперма наполняет чрево, а чужая рука и не думает покидать промежности, пальчиками лаская клитор.
— «Тебе хорошо?», - прошептал он, вытаскивая член и ложась рядом.
Она ничего не ответила. Возбужденная женщина, угнетаемая стыдом, не могла произнести слова. Мысли роились в голове, Люська не могла поверить в происходящее:
— «Он же любит меня…»
— «Я хочу,… чтобы тебе было хорошо…», - произнес Сергей, подхватывая под коленку и поднимая покорную ножку вверх, целуя сосочек.
Люська не успела сообразить, что происходит, как Александр оказался между её ног. Его головка уперлась во влагалище.
— «Нет,…не надо,…я не хочу…»
Но она, нежно касаясь преддверия, начала медленно погружаться в раскрытое, возбужденное влагалище.
— «Нет,…нет,…нет,…не надо…», - шептали губы, а руки отталкивали ненавистное тело.
Член выскользнул, забился между влажными половыми губками, не имея возможности проникнуть в глубину животика.
— «Милая,… не упрямься,… тебе будет хорошо,… я же тебя люблю. Расслабься!», - шептал Сергей, нежно целуя сосок, не позволяя опустить ножку.
— «Ну, пожалуйста,…не надо,…нет…»
Горячая, обжигающая, чужая сперма брызнула на половые губки, животик, унижая её и Александр, с тяжелым вздохом, скатился с возбужденного женского тела, уступив место Сергею.
Переполняемая желанием, она его приняла с радостью, широко разведя ножки, высоко подняв вверх. Руки крепко обняли любимый торс, прижались к нему. Мгновение и тысячи молний побежали по женскому телу, сотрясая его. Как ей захотелось закричать, задергаться под ним, но она сдержала себя, только тихий стон сорвался с полуоткрытых губ:
— «Сереженька,… как я люблю тебя,…мне никто не нужен, кроме тебя…»
Они встали, пошли помыться и покурить, оставив женщину испачканную спермой лежать на диване. А она, не в состоянии от стыда за происшедшее, последовать в ванную, подняв с пола трусики, вытерла промежность, животик, отвернулась к стенке, свернувшись калачиком, подогнув к груди ноги, прикрыв тело простыней.
— «Видишь,… не хочет она тебя…», - зашептал Сергей, затягиваясь сигаретой.
— «Серега, ей просто при тебе неудобно. Должна же баба марку держать! Ты покури пять минут, а я схожу к ней. Если даст, то даст, если нет, то нет!»
Мужские руки приподняли простынку, прошлись по отставленной попке, дотронулись до влажных, приоткрытых половых губок. И сразу Люська почувствовала, как к ней прижимается обнаженное мужское тело, возбужденный член развел влажные створки раковины, беспрепятственно проскочил внутрь.
Сердце сжалось, затрепетало. Она не могла понять, кто это? Но эту мысль сразу отбросила, не в силах поверить, что это не любимый, а кто-то другой.
— «Сплю, я сплю…», - как за спасительную соломинку ухватилась женщина, чувствуя, как её заполняет мужская плоть, нежно скользя по стенкам влагалища, отзываясь приятной истомой в глубине животика.
Тугая, горячая сперма обожгла чрево, член затрепетал, голое мужское тело сильнее прижалось, желая проникнуть в неё, как можно глубже.
— «Серега, она лежит,… как бревно…», - как гром, прозвучал тихий голос Александра, в тишине комнаты.
Сердечко сжалось, больно заныло, Люська поняла, что она безропотно отдалась другу:
— «Как он мог меня отдать ему. А я шлюха,… даже не сопротивлялась,… отдалась, как последняя…Что он подумает обо мне? Как стыдно,…ой, как стыдно,…сплю я,…сплю…»
И уже рука любимого обхватила грудь, нежно мяла сосочек, а другая ласкала анальное отверстие, смазывая его вазелином. Сколько он её не просил об этом, но она не позволяла, не разрешала глумиться над ней. Но сейчас…
Люська закусила губу, почувствовав, как головка давит на прямую кишку. Ещё мгновение и резкая боль в промежности чуть не заставила её вскрикнуть. Она сильнее закусила губу, чувствуя во рту солоноватый привкус крови, а в прямой кишке дрожащий член, через тонкую перегородку упирающийся в матку…
— «Рожать было легче…», - пронеслось в голове, чувствуя нестерпимую боль в анальном отверстии.
Приоткрыв рот, она стала глубже дышать, стараясь расслабить мышцы сфинктера, смириться со своим положением. Боль немножко прошла, уступая место тупому безразличию, а он всё глубже и глубже погружался в неё, испытывая наслаждение от природной узости отверстия.
Она лежала, не меняя позы, а они возбуждаемые её доступностью сменяли друг друга, до самого утра используя оба отверстия, не зная какому отдать предпочтение.
Услышав, что мужчины, насладившись ей, полностью выбились из сил, сладко засопели, осторожно встала, чтобы их не потревожить, оделась, даже не заходя в ванную, и вышла из квартиры, на ходу приводя себя в порядок. Ей хотелось, как можно скорее убежать, забыть, что произошло…
Ножки дрожали, засохшая сперма неприятно стягивала кожу, задний проход и влагалище ныли, чувство стыда и горечи переполняло женское сердце. По внутренней стороне бедра, не сдерживаемая трусиками, потекла капелька спермы вперемешку с её выделениями, Люська вытащила платочек, вытерла, засунула его вместо прокладки:
— «Всё, больше к нему не приду!»
Конец
