В молодости мне очень нравились женщины постарше. Кода тебе самому лет восемнадцать-двадцать все окружающие женщины постарше, просто секс-бомбы. Когда тебе восемнадцать, даже десять лет разницы не трагедия. Представьте — вам восемнадцать-двадцать, а вашей подруге скажем двадцать пять — тридцать пять! Да у женщин это самый взлёт сексуальности. Вот я помню свою жену в тридцать пять лет. Это была секс-бомба, причем она же, в свои двадцать лет была ну совсем никакая. Мне кажется, она даже внешне проигрывала себе тридцатилетней.

Однажды, много лет назад ещё до того как у нас с Наташей начались отношения, у меня был короткий роман (не знаю уместно ли его так назвать) с женщиной почти на двадцать лет старше меня. Мне тогда было девятнадцать, я был молод, силён, занимался спортом и был немного помешанным на сексе как и все в том возрасте. Правда у меня была особенность отличавшая меня от моих сверстников: в те времена у нас в посёлке жила одна вдова — Гузель, и была у неё молодая незамужняя дочь — Наргиз. Наргиз красивая девчонка ей тогда почти двадцать уже было.

То есть она практически была моя ровесница. Ну может на полгода старше. Жгучая брюнеточка: белая кожа, стройные ноги, попа как орех и глазищи как у серны (в смысле такие же огромные и черные) и все мои друзья облизывались на эту Наргиз. Но, она была девушка знающая себе цену: гордая и неприступная (по крайней мере именно такое она о себе оставляла впечатление) и ни одному из нас не удалось заинтересовать её. Но, в отличие от своих друзей, я вздыхал отнюдь не об этой Наргиз. Мне нравилась её мама.

Гузель: тридцати девяти летняя женщина, тоже белая кожа (что вообще то у нас тут считается признаком принадлежности к высшей касте), тоже жгучая брюнетка — типичная персиянка; черные богатые волосы широкими локонами спадающие на плечи, шикарный бюст (Гузель любила подчеркнуть его красоту одеждой и низко расстегнуть ворот) красивые стройные но, не худенькие ноги, попа просто песня.

Из-за того что ни Гузель ни Наргиз никогда не придерживались нашего местного дресс-кода на одежду в народе про них ходила дурная слава. Дескать и мать и дочь обе жаляп (бляди) ну, тут у нас любую красивую женщину не стесняющуюся своей красоты называют жалап. Особенно нас русских. Мы для них по умолчанию: мужики алкаши, а жены жалап. Менталитет такой у народа.

В общем, пока все парни тайком облизывались на красавицу Наргиз, ваш покорный слуга вздыхал о её маме — не менее прекрасной, (а по моему субъективному мнению куда как более сексуальной) Гузели. С Гузелью мы всегда были в хороших отношениях потому-то я, и не скрывал от неё своих симпатий именно к ней. Женщину это удивляло. По её мнению я должен бы был интересоваться её дочерью, а я наверное какой-то не такой раз оказываю знаки внимания ей.

Я тогда как раз устроился на работу в наше недавно образованное АО основанное на развалинах прежде большого советского предприятия занимавшегося в лучшие свои годы развитием сельского хозяйства. Но, после развала союза расторопные люди преобразовали его в организацию по оказанию различных услуг населению. Техническая-то база была по-советски огромной. Так вот Гузель была секретаршей генерального директора и если честно вполне отвечала этому образу. А то что она была не столь юна… так на безрыбье как говорится…

Красивая, всегда дорого и со вкусом одетая женщина была истинным украшением приёмной начальника. Компьютеров у нас тогда еще не было и вместо ноутбука сидела эта красавица за советской печатной машиной циклопических размеров и столь же циклопическим звуком при печатании.

И вот, как-то раз по случаю какого-то местного праздника, начальство организовало для рабочих нечто подобное карпаративному вечеру. Правда слова такого мы тогда ещё не знали и называли это просто — посиделки. Гузель, как особа приближенная к начальству занималась организационными вопросами. И как вы думаете кого же она избрала себе в помощники? Правильно Алика. На мою претензию типа «а что мол все будут отдыхать и веселится, а я должен бегать по её поручениям» (конечно дружба дружбой но всему же есть предел) Гузель подмигнула мне глазиком и сказала что после основного банкета намечается ещё один — для узкого круга товарищей и что я останусь довольным.

Ну, я тогда был совсем молодой и мне что до пяти вечера что до полуночи было всё едино, а уж провести лишние пару часов в обществе женщины которая мне так откровенно нравилась — было пожалуй прекрасно.

Короче, когда основная часть банкета закончилась и основная масса сотрудников отбыла по домам, мы узким кругом быстренько организовали «закрытую вечеринку» теперь ИТР могли себе позволить и выпить и даже потанцевать. После того как наш генеральный поднял первый тост за наш так сказать «узкий круг» в этом самом кругу все морально этические границы пошатнулись и по мере увеличения количества промилей в крови участников шабаша общее настроение становилось всё веселее.

В отличии от первой части внешне строгой и целомудренной, похожей больше на мероприятия советской эпохи, вторая часть уже больше была похожа на карпаративную вечеринку развитого капитализма. Под конец сотрудницы помоложе принялись танцевать (влияние советского атеизма еще было сильно) никто особо не жался по углам и не изображал из себя верующих монашек (как это принято теперь) в общем на этом празднике жизни нас трезвых (относительно конечно) оставалось человек пять следящих за порядком.

Поскольку я тоже был приближен к числу «приближенных» я тоже наслаждался второй частью нашего увеселительного мероприятия. Даже урвал себе танец с секретаршей гендиректора. К концу вечеринки Гузель была в ударе. Пару раз её куда-то незаметно выводили то сам генеральный, то потом его зам пока шеф отвлекся, потом я видел что вокруг неё крутился главный инженер — признанный бабник, правда я был не уверен насчет него и Гузели (по крайней мере именно в этот раз) но насчет директора и его зама — я даже не сомневался.

Постепенно нас становилось все меньше и меньше пока нас не осталось человек пять. Гузель была уже изрядно пьяна да и я тоже уже не был образцом трезвости. Хотя, благодаря молодости моего организма бутылка водки выкушанная мною в общем количестве за сегодня, ещё не могла свалить меня с ног, но тормозные колодки уже не держали. Кажется я, собрав пустые бутылки понёс их в сторону ныне пустующего «красного уголка» где всё ещё гордо стоял в одиночестве забытый бюстик вождя мирового пролетариата. Я возложив к его подножию пустую тару обернулся и столкнулся нос-к-носу с главным инженером:

— Алик, — пробормотал пьяно грузный мужчина лет пятидесяти, — ты меня тут не видел! — он шатаясь приложил палец к губам и нетвердой походкой направился в коридор.

Мне стало интересно: чего он тут делал ночью один. Я, заглянул за ширму из-за которой он вышел. За ширмой которая отгораживала угол бывшего рассадника зерен коммунистических идей, стояла кушетка, а за кушеткой стояла высоко подобрав юбку и поставив одну ногу на кушетку Гузель и поправляла чулок. Широкая ажурная черная резинка настолько аппетитно смотрелась на молочно-белой упитанной ноге красивой женщины, что у меня мгновенно вспыхнула в голове лампочка.

Похоже, главный инженер только что, тут «проводил инструктаж по ТБ для секретариата» в результате которого юбка и блузка Гузели были не в самом идеальном виде. Но симпатичнее всего на углу кушетки смотрелись маленькие алые гипюровые трусики с порванной (видимо в порыве страсти) резинкой. Гузель повернула голову в мою сторону и пьяно улыбнулась наигранно смущаясь:

— Ой Алик! — хихикнула женщина, — кажется я напилась.

— Мне тоже так кажется, — иронично заметил я и предложил: — вас поддержать?

— Если тебе не тяжело. Ой… — Гузель икнула и опустив одну ногу поставила на кушетку вторую и игнорируя мой липкий взгляд на своих ляжках продолжила поправлять чулок уже на второй ноге.

Я взял женщину за плечи, а мои глаза так и сползали на лежащие на краю кушетки трусики. Наконец пьяная женщина проследила за моим взглядом:

— Ой! — воскликнула она, — давай сделаем вид что ты их не видел. Гузель подхватила их и скомкав сунула в маленький кармашек на юбке.

— Давайте, — охотно согласился я, и сразу же добавил: — но дело в том что я их видел.

Гузель поставила ногу на пол, оправила юбку и сфокусировав на мне пьяные глаза, совершенно серьёзно спросила:

— И что теперь делать!?

— Ничего. — растерянно ответил я.

— Слушай Алик, — таким же тоном проговорила женщина, — что-то я сегодня перебрала проводишь меня до дома?

— Конечно, — тут же отозвался я чувствуя как в моем нетрезвом мозгу зашевелился чертик.

— Тогда пошли, — Гузель ещё раз икнула и подхватила меня под локоть.

Тайком через черный ход мы покинули контору нашего предприятия и по темным (тогда ещё не было развитого уличного освещения) улицам отправились к дому Гузели. Её дом стоял в конце улицы и одной стороной участка выходил к областной трассе, поэтому мы шли не особо опасаясь что нас увидят соседи. Калитка была заперта изнутри на хитрый замок и пьяная женщина не смогла её открыть. Пришлось мне самому лезть через забор и на ощупь разбираться в секрете запорного устройства.

Едва мы оказались за стеной нас окутала ночная темнота. Пьяная женщина обо что-то споткнулась и буквально рухнула в мои объятия больно боднув меня лбом в плечо.

— Ай, — зашипела Гузель видимо на самом деле зашиблась.

— Как вы!? — сердобольно спросил я пользуясь случаем и стискивая её в объятиях и кладя ладонь на её упругую и объемную попу.

Вместо ответа Гузель вдруг полезла ко мне целоваться. Я, по юношеской неопытности слегка растерялся, но мгновенно взяв себя в руки стиснул женщину в руках и ответил её ищущим губам. Рот у Гузели был просто огромный, а губы довольно пухлыми из-за чего мужики за спиной шептались: «рабочий рот» Крупные груди взрослой женщины упёрлись в мою юношескую грудную клетку и я почувствовал что на Гузели под блузкой больше ничего нет. Куда подевался её лифчик который на ней точно был вначале банкета (я это точно знал поскольку пару раз заглядывал ей за пазуху когда она наклонялась.) было уже не установить. Может быть в актовом зале, или в кабинете директора… но в красном уголке его точно не было.

Впрочем, несмотря на возраст и рождение дочери, сиськи у Гузели были как у молодухи: округлые как на индийских барельефах и упругие как мячи. Я откровенно наслаждался тактильным ощущением прикосновения большой упругой женской груди. Мой член в штанах зажил своей жизнью. Дернулся. Гузель, которая как раз промежностью прижалась ко мне это заметила:

— Хочешь меня? — пьяно спросила меня женщина так просто словно спрашивала не хочу ли я пить?

— Очень, — ответил я ей и мой уд ещё раз толкнул её в низ живота. Гузель начала вдруг вырываться. Я опять растерялся:

— Что-то не так? — спросил я не ослабляя хватку.

— Пусти, мне нужно подмыться (да, так запросто сказала) у меня по ляжкам течет… жирный боров наверное месяц копил… поможешь мне? — голос Гузели был совсем пьяным и я даже засомневался понимает ли она что вообще происходит.

Я знал где у неё летний душ и повел её туда. Женщина спотыкалась и заваливалась на меня. А я вдруг вспомнил про её дочь:

— А Наргизки дома нет что ли, может я её позову? — хотя никого я звать не хотел. Когда мне ещё так повезёт — абсолютно пьяная женщина у меня в руках.

— Не-а… — ответила Гузель, — она к своему в город укатила… — кто такой этот «свой» я спрашивать не стал. Парень наверное, да мне было и наплевать на её дочь моё внимание занимала она сама. Я впервые видел её в таком состоянии и был счастлив от осознания того, что наконец то смогу прикоснутся к предмету своего вожделения.

Я довел Гузель до душа и помог ей войти. Наступила секундная пауза, я откровенно не знал что мне делать выходить чертовски не хотелось. Дилемму разрешила сама Гузель:

— Помоги мне раздеться, — хнычущим голоском пробормотала женщина.

— Совсем? — задал я свой глупый вопрос.

— А ты как думаешь? — я не стал отвечать как я думаю и вместо этого потянул блузку вверх. Гузель послушно подняла руки и я стащил тонкую ткань. Большие сиськи взрослой женщины практически не отвисли и упруго покачивались при каждом движении. — теперь юбку… — заплетающимся голосом продолжила Гузель.

С устройством пояса юбки я разбирался дольше чем с хитрым запором на калитке, но в конце концов понял что это внутренние крючки и юбка Гузели упала на влажные доски. Пока я искал и изучал застёжку на юбке, Гузель вертелась, и хихикала, толи от щекотки толи мешая мне снимать с неё юбку. Черный треугольник густых волос на лобке, был отлично виден на белом теле хотя мы не включали свет (которого впрочем в душевой и не было) нам доставало лунного света — летний душ не имел крыши. Вообще промежность Гузели мне тогда показалась очень красивой.

Объёмные (но не слишком) но стройные бёдра её неожиданно длинных и ровных ног сходились в чёрный тругольниик почти без промежутка. Бедра по внутренней стороне блестели обильно заляпанные уже начавшей подсыхать спермой. Я закатал рукава и открыл кран. Нагретая солнцем за долгий жаркий день вода слегка пахла ржавчиной, но была очень тёплой.

Я принялся отмывать женщину. Особое усердие я проявил когда отмывал её «мохнатку» изрядно залитые спермой волосы не просто было отмыть, тщательно намылив её снаружи я как следует вымыл слипшиеся от чужой спермы волосы. Когда с внешним мытьем было покончено, я, запустил в женщину палец предварительно ополоснув его от мыла. (как раз накануне я прочитал в медицинской книжке по акушерству — которых было полно у матери — что женское влагалище не рекомендуется мыть мылом) Внутри у Гузели было полно спермы, видимо её попользовали человека четыре, впрочем, это была лишь моя догадка — уверенно я мог сказать только о двоих-троих.

Гузель хихикала и, пока я выгребал из её влагалища семя, согнутым указательным пальцем делая манящие движения, от чего она откровенно возбудилась и под конец начала уже поддавать вульвой на мою руку. По временам она пыталась втащить меня под воду и брызгалась в результате чего я был практически мокрый с головы до ног. Мне ничего не оставалось делать как раздеться самому. Теперь в бледном лунном свете стало видно каким образом на меня влияет подобная помывка.

Гузель мне больше мешала, чем помогала, но так или иначе минут через двадцать с нижней чакрой я покончил. Теперь я решил помыть женщину целиком. Поскольку оба мы были голые, я толкнул Гузель под струи воды и принялся мылить её богатые волосы. Ох и тяжелая это задача скажу я вам. Голову было отмыть куда труднее чем заляпанную спермой киску. Особое внимание я уделял её грудям. С каждым прикосновением я понимал что уже не смогу так просто выйти из душа. Когда толи от моих прикосновений толи от ночного воздуха соски Гузели вытянулись и затвердели, мой тормоз (с и без того намоченными колодками) окончательно слетел.

Я зашел Гузели за спину, и двумя руками потянув на себя её бедра, я слегка наклонил женщину. Гузель продолжала хихикать и вертела попой. Однако молодость была мне союзником — стояк у меня был что надо! Пара секунд такой игры и вот я уже оказался внутри её влагалища. Едва мой уд ворвался в широкое и влажное нутро взрослой тётки, Гузель перестала вертеть попой и хихикать. Томно вздохнув она подалась на мой член и повернув лицо через плечо сказала:

— А я уже думала ты так и не решишься! — женщина выпрямилась и откинув голову назад положила мне её на плечо. Сверху продолжала литься тёплая вода, двумя руками я взялся за сиськи Гузели и начал ритмично трахать её. — только не торопись дорогой… хоть ты сегодня доведи меня до конца… — томно шептала женщина. А я вдруг понял что членом я её вряд ли смогу удовлетворить. Тогда поюзав еще немного и почти доведя себя до оргазма, я всё же нашел в себе силы остановиться в шаге от оргазма и покинув гостеприимное влагалище, я развернул Гузель лицом к себе. Наши губы опять встретились.

Теперь я держал женщину одной рукой за талию, второй я подтянул одну её ногу закинув себе на талию этой же рукой сложив вместе средний и безымянный пальцы я вошел в хорошо смазанное её соками влагалище. Гузель томно вздохнула и шепнула:

— Да Алик, только не тормози… — я обратил внимание что голос её уже не был таким пьяным как пять минут назад. Делать это пальцами меня научила моя бывшая. Она же моя первая. Женщина на одиннадцать лет старше меня. Помнится я тогда быстро кончил а она даже не успела как следует возбудится. И тогда она сказала мне, что я просто обязан научится помогать женщине получить разрядку раз уж я такой скорострел. Тормозить я и не собирался и к этим двум я добавил третий палец.

— М-м… — застонала Гузель, — ещё… — пробормотала она. Я, вставил в неё сразу все четыре пальца, восхищаясь широтой и пропускной способностью её мульки. — да… да… — шептала женщина подмахивая моей руке.

Я не помню сколько это продолжалось но, довольно долго. Членом бы я столько ни за что не смог. Наконец Гузель на секунду застыла, а потом взвизгнув конвульсивно дернулась. Я от неожиданности чуть не выронил её. Женщина впилась ногтями мне в шею. Я так понял она наконец то смогла кончить. Скорее всего впервые за сегодня. Я сомневаюсь что пьяное начальство заботилось о том чтобы их секретарша испытала оргазм.

Я закрыл воду и теперь мы просто стояли посреди тесного помещения и обнимались. Я наслаждался прикосновением голого мокрого, горячего женского тела к своему такому же голому и мокрому. Гузель стояла с закрытыми глазами и её ноги слегка дрожали как от холода.

— Бедненький, — произнесла Гузель трогая мой изнывающий член, — ты так и не кончил.

Женщина вдруг резко и точно словно никогда и не была пьяной, опустилась на колени и разместив мой уд в ложбине между грудей, Гузель сжала их руками и начала покачиваться вверх-вниз. Склонив голову, словно намереваясь достать головку языком. Несколько движений и молодая сперма брызнула в лицо взрослой ляди. Один, два выстрела забрызгали щеки и лоб женщине. Последние капли Гузель умудрилась поймать ртом и со смаком их проглотила.

Когда я кончил женщина отстранилась и опустившись попой на пятки принялась размазывать моё семя по лицу втирая его словно крем в кожу щек и лба.

— Что вы делаете? — сделал вид что удивился я. На самом деле я знал что среди некоторых женщин бытует мнение что сперма молодого мальчика как-то по особенному влияет на возрастную кожу. На мой взгляд слухи ничем не подтверждены но… мне же лучше.

— Маску. — ответила Гузель. Её язык опять начинал заплетаться и опьянение вроде бы отступившее вернулось.

Сколько она так просидела я не знаю. Я опять включил вводу и как следует отмылся а когда вновь повернулся к Гузели женщина вдруг протянула мне руку и совершенно беспомощно попросила:

— Поставь меня на ноги. — я поднял женщину и обняв её вновь включил воду. На этот раз отмывая её я уделил больше времени её лицу, волосам на которые тоже попало и грудям. Вымыть сперму из волос на голове было в разы куда как труднее чем с лобка. Там волосы какие-то особенные — рассчитанные природой наверно, а на голове я извел полфлакона шампуни чтобы отмыть сцепившиеся в колтун волосы. Но, как говорят терпение и труд всё выебут и спустя ещё минут двадцать Гузель была первозданно чистой. Однако, покуда я её намывал она вновь сделалась такая пьяная, что даже стояла с трудом.

Я насухо обтер её полотенцем которое нашлось к моему счастью тут же. За отсутствием выбора я вытерся этим же полотенцем. Правда без особого фанатизма — всё равно мои вещи были почти полностью мокрые. Вести такую пьяную женщину было невозможно. Поэтому я поднял её на руки и в душе поблагодарив свои занятия спортом отнёс Гузелю в дом.

Уложив женщину на её постель, я вдруг неожиданно для себя поцеловал спящую красавицу в губы и положив руку на её мульку погладил её по всё ещё чуть влажным волосикам. Гузель во сне застонала и слегка раздвинула ноги.

«Вот ненасытная!» — восхитился я про себя и вдруг неожиданно понял, что смогу ещё один раз.

Решение пришло мгновенно: содрав с себя мокрые брюки вместе с трусами, я подхватил ноги Гузели под колени и, расположившись между ними я вогнал свой твёрдый корень в мохнатую лунку. В Гузели было просторно но не слишком. Она тут же потекла и я предположил что она нифига не в отключке, а просто делает вид. В принципе мне было всё равно и я с удовольствием начал трахать взрослую красивую женщину доступ к которой как я думал до этого имело только наше начальство. Хотя, может так оно и было.

Я уже запыхался. Кончить второй раз у меня всё ещё не получалось. Двигаться становилось всё труднее и я рисковал натереть свой кий до крови. Гузель стала сухая очевидно запас смазки на сегодня был исчерпан, женщина застонала и вдруг притянула за шею мою голову поближе к себе и прошептала мне прямо в ухо:

— В следующий раз когда у меня будет как сегодня… я тебя позову… — Гузель с трудом дышала но я понял к чему она это говорит.

Скорее всего её возрастные любовники не очень-то заботились о её удовлетворении и, я так понимаю женщина часто оставалась раздразненной но, неудовлетворенной. Я так же как и она едва дыша ответил:

— Буду рад быть к вашим услугам в любое время.

— Иди ко мне — произнесла женщина и облизала губы. Каким-то шестым умом я сообразил что она имела ввиду и, мигом поменяв позицию почти сел на её большие сиськи. Я вставил член в кольцо из губ и теперь уже трахал секретаршу босса в рот.

Так у меня наконец получилось кончить и я разрядился всем что у меня ещё оставалось.

Помиловавшись ещё минут десять я наконец понял что мне пора бы и убираться ибо негоже было так подставлять женщину. Про неё и так ходили слухи, самих слухов то я не боялся а вот её влиятельные любовники могут оказаться людьми ревнивыми, злыми и мстительными. Поцеловав Гузелю ещё раз я направил свои стопы к выходу.

— Будешь уходить закрой калитку на запор. — сонно бросила Гузель мне в спину.

— Слушаю и повинуюсь моя госпожа. — негромко ответил я.

И, ежась от ночной прохлады, во всем мокром, я короткими перебежками вдоль дувалов и кустов бросился к дому.

Автор: Алик Самарский@ 04:12:2025г.

Написано специально для страницы Наташи Самарской@