Мы — Слава и Вика. Мы — тот самый союз, где страсть и нежность идут рука об руку, создавая свой особый, шумный и прекрасный мир.

Я — Вика, 28 лет. Администратор в салоне красоты, чья жизнь — это искусство создавать уют. Я — сердце нашего дома. Мои пышные формы, моя улыбка и моя энергия — это то, что заставляет наш дом дышать, пахнуть свежей выпечкой и громко смеяться.

Славе 31 год. Он все еще был красив, чертовски красив, этой грубоватой мужской красотой: темные волосы, которые я так любила перебирать пальцами, упрямый подбородок, сильные руки, привыкшие к работе. Но в его глазах, когда он смотрел на меня, поселилась какая-то усталая пустота. Мы прожили вместе пять лет, и я чувствовала, как он отдаляется, как вода сквозь пальцы. Он работал, уставал, приходил домой, утыкался в телефон или телевизор. А я... я оставалась одна. И мое тело, мое еще молодое, упругое тело, кричало о том, что его не замечают.

Я вставала с кровати и шла в ванную. Скидывала с себя сорочку и останавливалась перед зеркалом. Я знала, что я красива. Не фотомодель, нет. Я была... соблазнительной. Пышные формы, которые так сводили его с ума в начале. Грудь, которую он называл «идеальной сисечками» — полная, тяжелая, 5-й размер, с широкими, чувственными сосками. Я помнила, как он терял голову, прикасаясь к ним губами. Сейчас он не смотрел. Ни на грудь, ни на мою упругую попу, ни на тонкую талию.

Иногда ночи казались бесконечными. Я лежала в нашей постели, прижавшись спиной к его теплой, знакомой спине, и слушала его ровное дыхание. Он спал. А я — нет. Все мое тело было одним сплошным нервом, голодным, неудовлетворенным, тоскующим по прикосновениям. По его прикосновениям. Я поворачивалась к нему, скользила рукой по его торсу, целовала его плечо. — Слав... — шептала я, — спишь? — Ммм... — он бормотал, не просыпаясь. — Сплю... устал... — Я тоже устала, — мои губы скользили к его уху, рука опускалась ниже, к животу. — Но по-другому. Давай... пожалуйста. — Вик, отстань, — он отстранялся, его голос был густым от сна и раздражения. — Я завтра рано на работу. Хочу спать. Но я не могла отстать. Эта жажда съедала меня изнутри. Я прижималась к нему сильнее, чувствуя, как закипаю от отчаяния. — Слава, да выеби меня, ну пожалуйста! — мой шепот срывался, в нем уже слышались обида и злость. — Я хочу тебя! Хочу твой член, хочу чувствовать тебя внутри! Я с ума сойду! Он тяжело вздыхал, переворачивался на другой бок, отгораживаясь от меня стеной безразличия. — Завтра, ладно? Спи.

«Завтра» никогда не наступало. Утром я пыталась снова. Будила его своим ртом. Опускалась под одеяло, целовала его бедра, брала его член в рот, пока он не просыпался от наслаждения. Он стонал, его пальцы впивались в мои волосы, он кончал мне в рот или на лицо, тяжело дыша. И на этом все заканчивалось. — Спасибо, — бормотал он, уже отстраняясь. — Теперь дай поспать еще минут десять. — А меня? — умоляюще смотрела я на него, все еще вся горящая, мокрая, готовая. — Слава, трахни меня, ну хоть быстро... — Вика, я же только что кончил. Потом.

Это «потом» было самым страшным словом в нашем браке. Оно означало «никогда». Я оставалась одна, с пустотой внутри и горьким вкусом его спермы во рту. Он не понимал, что для меня секс — это не только финал. Это — близость, подтверждение того, что я нужна, что я желанна. А он лишал меня этого. Меня так разрывало изнутри, дошло до того, что я уже думала о мужчинах, даже уже не о нем, у меня в мыслях были одни члены, и как меня жадно трахают. Меня все это сводило с ума, а муж не мог мне помочь в этом.

Потом злость стала вырываться наружу. Я начала одеваться. Одеваться так, чтобы на меня оборачивались. Чтобы мужчины на улице провожали меня горящими, голодными взглядами. Я покупала обтягивающие платья, тонкие топики, из-под которых откровенно проступали очертания моих сосков. Я знала, что без лифчика мои большие груди притягивают взгляды, как магнит. Я надевала короткие юбки и шпильки, от которых ноги казались бесконечными, а походка — соблазнительной, покачивающейся походкой хищницы.

Я делала это назло. Назло ему. Смотри, мол, смотри, как на твою жену смотрят другие. Как они хотят то, что тебе, похоже, уже не нужно. Я ловила его взгляд, полный укоризны и раздражения, когда выходила из спальни в таком виде. — Ты куда это собралась? Выйти в магазин или на панель встать? — бросал он как-то раз, его голос был едким. — А что, разница большая? — парировала я, поворачиваясь перед ним, давая ему полюбоваться тем, как ткань обтягивает мои бедра. — Тебе же все равно. — Мне не все равно, что о моей жене думают, как о шлюхе.

Это слово «шлюха» резануло, но и пьянило. Да, пусть думают. Пусть смотрят. Хоть какое-то внимание. Хоть какая-то реакция. Взбесившись, отвечала я.

В тот вечер я собралась в клуб с подругами. Надела свой самый откровенный черный топик, без лифчика, конечно. Мои груди почти вываливались из него, соски твердели от возбуждения и прохлады, отчетливо вырисовываясь под тканью. Юбка такая короткая, что, садясь, приходилось быть крайне осторожной. Чулки, подвязки, шпильки. Я была возбуждающе сексуальна. Я вышла в гостиную. Слава смотрел на меня из-за планшета. Я увидела в его глазах знакомую искру. Не желания, нет. Ревности. Злобы. И черт возьми, для меня в тот момент это было лучше, чем ничего. Я специально наклонилась, чтобы поправить ремешок на шпильке, и Слава, как завороженный, смотрел, как моя грудь почти выпадает из топика, тяжелая, соблазнительная, манящая.

— Ты уверена, что так пойдешь? — его голос прозвучал хрипло. — Без лифчика... все будут пялиться. Я обернулась, и на моих губах сыграла вызывающая ухмылка. — А что такого? Пусть смотрят. — Я провела ладонью по своей груди, сжав ее, и сосок еще отчетливее проступил сквозь ткань. — Ты же сам сказал — иди, развейся с подругами. Я и развеюсь. — Ладно... Ты позвонишь, когда захочешь, чтобы я тебя забрал? В два? — спросил он, пытаясь вернуть разговору хоть какую-то видимость нормальности. — В два. Не раньше. Если я, конечно, к тому времени еще захочу уходить, — я бросила ему воздушный поцелуй, мои пальцы скользнули по собственному соску, и я вышла за дверь, оставив после себя шлейф дорогих духов и всепоглощающее чувство опустошения.

Я видела, как сжались его кулаки. Хорошо. Пусть злится. Пусть ревнует. Лишь бы не молчал.

В клубе было громко и тесно. Музыка била в грудь, свет слепил. Мы с девочками — Катей, Ирой и Олей — заняли столик, заказали первый коктейль. Почти сразу же к нам начали подходить. Разные. Уверенные в себе, с горящими глазами. Они угощали нас напитками, приглашали на танцпол. Я соглашалась. В танце я отпускала себя. Руки незнакомых мужчин скользили по моей талии, опускались на бедра, прижимали меня к себе. Я чувствовала их возбуждение, слышала тяжелое дыхание у самого уха. И я заводилась. Я ловила взгляды мужчин из зала, и мне это нравилось, и вела себя еще более раскрепощенно. Мое тело, так долго бывшее в спячке, просыпалось и требовало ласк. Я закрывала глаза, и в такт музыке ко мне прижимался то один, то другой. Их прикосновения были наглыми, но такими живыми! Они видели меня. Хотели меня.

Потом к нашему столику подсели четверо парней. Одна из подруг, Оля, нахмурилась, но мы с Катей и Ирой были только «за». Они были разными: один — высокий блондин с хищной улыбкой, другой — коренастый брюнет с татуировками, третий — просто парень в очках, и четвертый... Его звали, кажется, Денис. Симпатичный, с умными, насмешливыми глазами и уверенными движениями. Он сел рядом со мной. Под столом его колено коснулось моего. Я не отодвинулась. Потом его рука легла мне на бедро. Теплая, тяжелая ладонь скользнула чуть выше, к краю юбки. Я вздрогнула, но не остановила его. Я была уже изрядно пьяна, пьяна не только алкоголем, но и вниманием, и обидой на Славу, и этой дикой, накопленной жаждой. — Ты необыкновенная, — прошептал он мне на ухо, его губы почти касались моей мочки. — Такая... сочная. У тебя есть мужчина? — Да. — Наверное, с ума сходит от тебя. Я горько усмехнулась. «Если бы он знал».

Второй коктейль, третий... Мир поплыл, краски стали ярче, звуки — громче. — Пойдем потанцуем? — предложил он. Я кивнула. Я вышла на танцпол, и мое тело начало жить своей собственной, развратной жизнью. Бедра раскачивались в ритме музыки, грудь подпрыгивала, и я знала, что мои большие груди приковывают всеобщее внимание.

На танцполе он прижал меня к себе так, что я почувствовала каждый его мускул. Его руки скользили по моей спине, опустились на мою попу, сжимая ее. Он прижимался ко мне так, что я чувствовала его твердый член через одежду. — Боже, какая у тебя попа, — его шепот обжигал. — И грудь... Я с ума схожу, глядя на то, как она колышется. Ты просто бомба. Я не сопротивлялась. Мое тело плавилось от его слов и прикосновений. Я вся текла, мое возбуждение было таким острым, почти болезненным. Он взял меня за руку. — Пойдем туда, где потише. Я, как в тумане, позволила увести себя. Мы прошли за барную стойку, в узкий, слабо освещенный коридор, ведущий к туалетам. Он прижал меня к холодной стене, и его губы нашли мои. Это был не нежный поцелуй. Это был захват. Он впился в мои губы, его язык грубо проник в мой рот, заставляя меня отвечать ему той же страстью. Я стонала, мои руки впились в его плечи. Я была мокрая, готовая, абсолютно потерявшая голову. — Я хочу тебя прямо сейчас, — прошептал он, его дыхание было горячим. Я смеялась, запрокидывая голову, чувствуя, как внутри все закипает. — Пойдем за мной.

Мысль о туалете пришла внезапно, навязчиво и властно. Идея оказаться в самом грязном, самом неподходящем месте, окруженной незнакомыми мужчинами, заставила мою киску сжаться от спазма желания. Я вырвалась из объятий и, покачиваясь на шпильках, направилась в сторону туалета, а за нами пошли еще двое.

И вот я уже не поняла как, оказалась в мужском туалете. Денис завел меня в туалет и прижал к кабинке спиной.

Мужской туалет был таким, каким и должен был быть — тесным, пропитанным запахом дезинфекции и мужского пота. Запотевшие зеркала, липкий кафель под ногами. Они обернулись, и их глаза расширились от удивления, которое быстро сменилось хищным, понимающим блеском. — Ну что, девочка, потерялась? — хрипло спросил коренастый брюнет с татуировками. Они начали меня жадно лапать, руки запускали под топик, лапая мои большие груди. Мои тяжелые груди с широкими темными и набухшими, твердыми сосками приковывали взгляды. Топик сполз вниз на живот, и моя грудь уже была снаружи. — Я именно там, где хочу быть, — прохрипела я.

Меня подтолкнули к стене, и я опустилась на колени. Холодный, липкий пол неприятно коснулся кожи, но это ощущение лишь подстегивало меня. Первый член уперся в мои губы. Он был толстый, горячий, с солоноватым вкусом предэякулята. Я жадно обхватила его губами, взяла в рот, чувствуя, как он пульсирует на моем языке. Он был большим, твердым, с налитой кровью головкой. Я почувствовала его мускусный, животный запах. Он возбуждал еще сильнее. Пальцы сами нашли еще один член, и я начала его дрочить, ощущая под кожей напряженные вены. — Да, вот так, шлюха... Охуенно...

В этот момент дверь туалета скрипнула, и кто-то вошел. Я вздрогнула, попыталась отстраниться, но Денис удержал мою голову. — Не стесняйся, братан, — усмехнулся он. — Места хватит. Новый парень, высокий и долговязый, смотрел на нас с восторгом и похотливым интересом. — Ничего себе, — выдохнул он. — Тебе не жалко такую кралю на пол опускать? — А она сама просится, — сказал Денис, трахая мой рот уже увереннее. — Голодная совсем. Хочешь присоединиться? Он встал сбоку, достал свой член, поменьше, но тоже возбужденный до предела. И понеслось. Я оказалась в центре. Один член был у меня во рту, другой я дрочила рукой. Они менялись местами, их руки тянулись к моей груди, сжимая ее, щипая соски. — Охуенная грудь! — кто-то крикнул. — Таких сисек я еще не видел! — Шлюха, давай, работай ртом! Глубже бери! — Соси, блядь, соси, как следует!

Я была как в тумане. Стыд где-то далеко затерялся, его заглушила волна дикого, животного удовольствия от того, что я так нужна. Я жадно сосала, переходя от одного члена к другому, стараясь угодить, чтобы они хвалили меня, чтобы они хотели меня. Мой рот был полон, подбородок и щеки в слюнях и смазке. Меня передавали, как вещь. Один кончал — его сразу отпихивали, подходил следующий. Они не давали мне передышки. Их руки держали меня за голову, за волосы, насаживая с силой. Я уже не контролировала ничего. Мой рот был просто дыркой, влажной и горячей, созданной для их удовольствия. «Шлюха, открой глаза! Смотри, как мы тебя используем!» «Бляя, вот это спермоприемник!» — кто-то выкрикивал.

Я открыла глаза, залитые слезами. Надо мной стояли, смеялись, снимали на телефоны. Один, пока его друг трахал мой рот, поднес свой член к моему лицу и начал дрочить. «Открывай рот, шмара, я хочу на твое лицо!» Струя горячей, густой спермы ударила мне в язык. Вторая — в нёбо. Третья — залила губы и подбородок. Я пыталась глотать, но ее было так много, что она начала вытекать у меня изо рта. «Не расплескай, сука! Вылижи все!» — он провел своим еще пульсирующим членом по моим губам, размазывая сперму. Я высунула язык и начала жадно вылизывать, собирая ее с губ, с подбородка. Она была соленой, горьковатой, с отчетливым вкусом чего-то чужого, мужского. Меня от этого еще сильнее заводило. А вокруг только и слышала, как кто-то постоянно заходил, народу был полный туалет, я даже не знаю, сколько их было — 10-15, я ничего не видела, перед лицом были только члены, и каждый пытался успеть всунуть его мне в рот, и меня слепило от вспышек камер.

Потом подошел следующий. Он был в презервативе. Прозрачный резиновый чехол скрывал его член. Мне было обидно. Я хотела чувствовать все, вкушать их полностью. Он трахал мой рот в этом презервативе, его движения были грубыми. Когда он кончил, он вытащил и хотел выбросить, но я остановила его. «Дай... Дай мне», — прохрипела я. Он ухмыльнулся. «Хочешь допить, блядь? На, держи». Он снял презерватив, и густая, теплая сперма хлынула мне в открытый рот. Я сглотнула, чувствуя, как она заполняет меня. Другой парень, видя это, просто швырнул свой использованный презерватив мне в волосы. Липкая, теплая жидкость растеклась по моим волосам, капнула на шею. «Красиво, блядь! Украсила прическу!»

Мой рот без конца наполнялся. Они стояли в очередь и по команде «Открывай!» заливали его одновременно с двух сторон. Я сидела с раздутыми щеками, не в силах говорить, не в силах дышать, а они хохотали, тыкая в меня пальцами. У меня болели коленки от кафеля, и под коленками все было липким от спермы. «О, смотри, как налилась! Общественная блядь!»

Потом дверь туалета уже не закрывалась. Слух, видимо, разнесся по клубу мгновенно. Мужики подходили, выстраивались в очередь. Они были разных возрастов, видов, но взгляд у всех был один — голодный, хищный. — Говорят, тут блядь редкая, рот золотой! — Дай пройти, я тоже хочу попробовать! — Шлюха, повернись, я сзади хочу!

Меня повернули, пригнули. Кто-то вошел в меня сзади, грубо, без прелюдий. Я вскрикнула, но крик превратился в стон, когда другой член снова засунули мне в рот. Я была их общей дыркой для слива спермы. Они трахали меня и в рот, и в киску, называя самыми грязными словами. — Да, выеби эту блядь! — Какая ты ненасытная, хуесоска! — Скажи, что ты общая шлюха! — Я ваша шлюха! — выдохнула я, и это было похоже на правду. — Ваша хуесоска! Кончайте в меня! Пожалуйста, я хочу вашу сперму!

Меня дико это возбуждало, я была в экстазе. Они долбили все мои дырочки по очереди, и подходили все желающие, кончали на меня, в меня, заливая все, что можно. Мое лицо было одной сплошной белой массой, юбка, топик, волосы — все было в сперме, я была тогда самой конченой блядью. Я была пуста. Использована. Унижена.

Именно в этот момент в сумке, валявшейся на полу, зазвонил телефон. Настойчивый, раздражающий рингтон. Я замерла на секунду, но поток мужчин не остановился. Один из них, рыжий парень с пирсингом в брови, наклонился, поднял сумку и вытащил телефон. Он посмотрел на экран и ухмыльнулся. — Муж, — прочитал он вслух и поднес телефон к моему уху, нажав кнопку ответа. — Разговаривай с мужем, блядь, — прошипел он, в это время другой мужчина вновь вставил свой член мне в рот. — При-вет... любимый... — выдавила я, мой голос был хриплым, прерывистым от того, что в горле была сперма, которую никак не могла сглотнуть. — Вик? Ты где? Что с тобой? — встревоженный голос Славы резанул слух, такой чужой и неуместный в этой ебле.

В этот момент один из мужчин, стоявший прямо передо мной, застонал и кончил. Густая, горячая сперма ударила мне в щеку, потекла по коже, залепила ресницы. Я почувствовала ее соленый вкус и запах. — Ни-чего... все в порядке... — пыталась я говорить, пока мой рот активно использовали. — Просто... громкая музыка... мы танцуем... — Ты запыхалась? Голос какой-то странный, — не унимался Слава.

В этот момент двое мужчин, члены которых я дрочила руками, синхронно застонали. Их сперма брызнула, одна струя попала на шею, вторая — на обнаженную грудь, заляпав большой, темный ареол правой груди. Липкая, теплая жидкость медленно стекала по упругой плоти. — Да... танцую... — прохрипела я, стараясь не задохнуться. — Скоро... позвоню... чтобы ты забрал... Рыжий парень забрал телефон, прикрыл микрофон рукой и прошептал мне в ухо: — Скажи ему, какая ты грязная блядина. Я, пьяная от унижения и возбуждения, послушно прошептала: — Я грязная блядина... Мужчины вокруг захихикали. Рыжий снова поднес телефон. — Ладно... я люблю тебя... — быстро сказала я и кивком дала понять, чтобы звонок прекратили.

Некоторые парни брали мой телефон и скидывали себе контакты, чтобы узнать мой номер, и потом рыжий бросил телефон обратно в сумку. Теперь ничто не мешало оргии. Мужчины, возбужденные сценой телефонного разговора, стали кончать один за другим. Они делали это исключительно на мое лицо и на большую, соблазнительную грудь. Потом поставили меня раком и прижали к стене над писсуарами, и подходили по очереди, трахая меня, кто куда хотел, у меня ноги тряслись и подгибались от бесконечных оргазмов. Я стояла раком, юбка и топик были задраты на животе, и я, лицом прижавшись к писсуару, держась за него, стояла, упершись губами в этот гладкий, вонючий писсуар. А сзади была очередь, и они подходили и долбили мои дырки.

В полвторого у мужа терпение лопнуло. Он сел в машину и поехал в клуб. Он не мог ждать до двух. Ему нужно было видеть. Убедиться. Парковка у клуба была забита дорогими тачками. Грохот басов был слышен даже на улице. Слава, чувствуя себя чужим на этом празднике жизни, протиснулся внутрь. Музыка ударила по ушам, свет лазеров резал глаза. Он начал искать ее. Прошелся по всему залу, заглянул в бары, в VIP-ложи. Ее нигде не было. Ее подруги, уже изрядно пьяные, только разводили руками. — Вика? Она же с тобой уехала! — кричала одна из них ему на ухо, перекрывая шум. — С какой стати? Я только что приехал! — Ну, она ушла куда-то, сказала, что ты звонил, что ждешь ее на улице!

Лед пробежал по спине. Он не звонил. Не она. Он снова начал звонить на ее телефон. С третьего раза она наконец ответила. Разговор был странным с первых же секунд. Он слышал не только ее голос, но и какой-то гул, приглушенные мужские смешки, хлюпающие, булькающие звуки. — Вик! Где ты? — почти закричал он в трубку. На том конце было слышно тяжелое, прерывистое дыхание. — Слааааав... — ее голос был хриплым, заплетающимся. — Я... я скоро... не переживай... — Ты где, блядь?! — его крик привлек внимание окружающих. — В... в туалете... — она проговорила, и в этот момент раздался отчетливый, мокрый звук, будто что-то глубоко и жадно засасывали. — Я... мне плохо... — В каком туалете? В женском? Ее ответ был заглушен странным, давящимся кашлем, а потом чей-то низкий мужской голос прорычал прямо рядом с трубкой: «Глотай, шлюха, не расплескай!» Связь прервалась.

И они стали кончать мне прямо в рот, заставляя держать его открытым и полным, пока он не переполнялся до краев. Я сидела на корточках, с раздутыми щеками, не в силах говорить, не в силах дышать, а они смеялись и снимали это на телефоны. — Смотри, какая мокрожопая! — Редкостная блядь, ей бы мужа хорошего, а она по сортирам шляется. — Да кому такая нужна, кроме как на один раз? Только для отсоса и ебли.

Они пользовались мной, менялись, уходили и приходили новые. Мое тело онемело от усталости и удовольствия, лицо и грудь были липкими от спермы, волосы растрепаны.

Слава, не помня себя, бросился к туалетам. Женская была пуста. Он подошел к мужской. Дверь была закрыта, но из-под нее сочился свет, и доносился тот самый гул, который он слышал в трубке. Смех, похабные комментарии, шлепки и... хлюпанье. Множественное, влажное, отчаянное хлюпанье. Он с силой толкнул дверь. Кто-то держал ее изнутри. — Эй, занято, мужик! Жди своей очереди! — раздался грубый окрик. — Я не в очередь! Я ищу жену! — заорал Слава и снова ударил плечом в дверь. На мгновение створки подались, и он увидел. Увидел то, от чего кровь застыла в жилах, а сознание отказалось верить.

Картина была одновременно шокирующей и откровенно порнографической. В центре небольшого помещения, на грязном кафельном полу, стояла на коленях его Вика. Ее топик был задран и весь в сперме. Ее грудь, те самые большие, соблазнительные сиськи, ради которых он когда-то с ума сходил, были голыми. Они болтались в такт ее движениям, тяжелые, с широкими темными ареолами и набухшими сосками. Они подрагивали, когда ее тело сотрясали спазмы. Но самое ужасное было ее лицо. Оно было залито спермой. Густая, белая, липкая жидкость покрывала ее щеки, подбородок, стекала по шее на грудь, смешиваясь с потом и слюной. Ее губы, распухшие, были испачканы в той же субстанции. А вокруг... вокруг нее стояло человек десять-двенадцать. Мужиков разного возраста. Все с расстегнутыми ширинками, с торчащими, возбужденными членами. Они стояли плотным кольцом, упиваясь зрелищем. А я... его Вика работала, давясь и хрипя, а ее язык лихорадочно скользил по членам, облизывая и посасывая, издавая те самые хлюпающие звуки, которые он слышал в трубке. Ее руки, с накладными ногтями, сжимали еще два члена, дроча их в такт движениям ее головы. Ее глаза были остекленевшими, пустыми, но в их глубине плясали бесенята животного, ненасытного удовольствия.

Слава застыл в дверях, не в силах пошевелиться. Его мозг отказывался обрабатывать информацию. Это была его жена. Та самая Вика, которая готовила ему завтрак. А теперь... теперь это была конченая, вся в сперме блядь на коленях в мужском туалете, с голыми сиськами и двумя хуями во рту. — ВИКА, СУКА! — его крик, полный боли и ярости, на секунду заглушил весь гам. Она медленно подняла на него взгляд. В моих глазах не было ни стыда, ни раскаяния. Только дурманящая смесь алкоголя, спермы и разврата. Я вообще ничего не понимала, что происходило. — Сла...аа... — булькнула я, и сперма вытекла у меня из уголка рта. — Ты что... не предупредил... — пыталась сказать я, но не могла из-за спермы в горле, которую не могла проглотить, а только хрипела. — Ты что, охуела?! — он рванулся вперед, но его остановили. Двое крепких парней преградили ему дорогу. — Успокойся, мужик. Не мешай тусовке. Видишь, твоей тёлке нравится. — Она моя жена! — Ну и что? — засмеялся другой. — Значит, ты ее плохо удовлетворяешь. Смотри, как она сосет! Мастер своего дела! Таких шлюх надо по клубам водить и ебать! Нахуй тебе такая блядь нужна??? Все заржали...

— Хуесоска, скажи, ты блядь???? — ДА, ДААА, Я БЛЯДИИИНААА! Хуесоска!

Слава попытался прорваться, но его оттолкнули. Он видел, как к Вике подходит следующий. Это было последней каплей. Слава почувствовал, как в нем что-то обрывается. Ярость, ревность, обида — все смешалось в один черный, липкий ком. Он больше не мог этого видеть. Он, отталкивая ошеломленных парней, схватил меня за руку и поднял. Я еле стояла, не могла поправить и одеть юбку, он начал помогать, натянул на меня юбку и поднял топик. Все парни начали выходить, и он повел меня, всю в сперме, через зал. Я еле шла, была пьяная, настолько ноги подкашивались, все обращали на нас внимание, кто-то ржал, тыкая пальцами, кто-то был в шоке от такой бляди, и я шла а сперма вытекала из дырочек и текла по ногам, я пытаясь ему что-то сказать. — Сам виноват... Но в горле все хрипело и булькало, во рту все еще была сперма, и я ее пыталась откашлять, и все это видели....

Я в ту ночь больше ничего уже не помнила.......

Хочешь продолжение подписывайся https://boosty.to/vikulyasw/donate там будет продолжение и много других рассказов и фото и видео которые будем публиковать.