Прошло несколько дней после того вечера, когда Иван утвердил свою власть над Дарьей. Он вернулся в город по срочным рабочим вопросам – на одном из серверов произошел сбой, и требовалось его срочное вмешательство. Вечером после работы он встретился с давним приятелем, Арменом. Они знали друг друга еще со времен учебы в техникуме.

Армен, азербайджанец по национальности, владел небольшим автомагазином на окраине города. Он был коренастым, невысокого роста, с густыми черными волосами, которые он тщетно пытался зачесать назад, и цепким, пронзительным взглядом. Он имел репутацию человека, который не стеснялся в средствах для достижения своих целей, будь то бизнес или личная жизнь.

Они сидели в полутемном баре недалеко от вокзала. Пахло жареным мясом, пивом и сигаретным дымом. Иван, разгоряченный несколькими кружками темного эля и чувством собственной безнаказанности, не удержался и начал хвастаться своей «победой».

— Представляешь, — говорил он, отхлебывая пиво, — такая пай-девочка, учительница, мать семейства. А оказалось – настоящая шлюха. Сначала, конечно, упиралась, кричала, а потом... потом как пошла заливаться! Кончила так, что весь диван промочила.

Армен слушал, медленно потягивая виски. Его глаза сузились от интереса.

— И что, она и правда такая... горячая штучка? — переспросил он, ставя бокал на столик. — Ты же говорил, соседка? Неужели такая скромница оказалась...

— Еще какая! — усмехнулся Иван, чувствуя, как алкоголь и похвальба разогревают его. — Я тебе говорю, тело – просто огонь. Грудь – четвертый размер, попа – загляденье. И вся такая... запретная. А самое главное, — он понизил голос, хотя вокруг и так было шумно, — у меня есть на нее компромат. Я все на телефон снял. Теперь она у меня на крючке. Делает все, что скажу.

Армен задумался, проводя пальцем по краю бокала. Потом наклонился через стол ближе к Ивану.

— Слушай, братан, а нельзя ли мне... тоже попробовать эту дичь? — он многозначительно подмигнул. — Я за хорошую компанию хорошо плачу. Наличными, без всяких там расписок.

Иван на секунду заколебался. Мысль о том, чтобы делиться Дарьей, изначально не входила в его планы. Она была его трофеем. Но с другой стороны... Легкие деньги. И возможность еще больше унизить ее, окончательно сломать, превратить в общую вещь. Эта мысль показалась ему дико заманчивой.

— Договорились, — наконец кивнул он. — Но, Армен, слушайся меня в этом деле. Я знаю, как с ней обращаться. Она хоть и шлюха, но нужен подход.

— Конечно, конечно, братан, — закивал Армен, и в его глазах вспыхнул хищный огонек. — Я весь внимание.

Они обсудили план. Решили, что действовать будут на квартире у Армена. Она была идеальным местом – в спальном районе, соседи глухие, никто ни во что не вмешается.

Вечером того же дня Иван позвонил Дарье с нового, левого номера.

— Слушай сюда и не перебивай, — сказал он без предисловий, грубым, начальственным тоном. — Завтра, в семь вечера, тебе нужно будет приехать в город. Скажешь мужу, что у твоей подруги Кати кризис, мол, муж ушел, и тебе срочно надо к ней для моральной поддержки. Я тебе на этот номер сброшу адрес. Ты приедешь, позвонишь в домофон, поднимешься. Не придешь... — он сделал драматическую паузу, —.. .все видео, все эти твои похотливые вопли, увидят твой муж, твоя дочь и все твои коллеги в школе. Поняла, шлюха?

Из трубки несколько секунд доносилось лишь тяжелое, прерывистое дыхание. Потом тихий, почти беззвучный, подавленный голос:

— Хорошо... Я... я приеду.

— Умница, — ехидно бросил Иван и разъединил связь.

На следующий день Иван и Армен тщательно подготовили квартиру. Армен жил один в трехкомнатной хрущевке, и интерьер ее был чисто мужским – минималистичным, с преобладанием черного цвета и хрома.

— Она должна выпить, — сказал Иван, ставя на кухонный стол бутылку яблочного сока. — Чтобы не ломалась. — Он достал из кармана тот самый маленький флакончик и вылил его содержимое в сок. — Это чтобы наша скромница стала посговорчивее.

В спальне, на прикроватной тумбочке, они положили новую бутылку специальной смазки для анального секса.

— Сначала я, — объяснил Иван свой план. — Я ее разогрею, заведу, она потеряет голову от этого дерьма, — он кивнул на бутылку сока. — Потом начну подготавливать ее другую дыру. А ты... ты выйдешь, когда она уже будет вся в процессе. Когда ей уже будет не до сопротивления.

Армен, стоя посреди гостиной, кивал, представляя себе картину.

— Я спрячусь в кладовке, — предложил он, указывая на небольшую дверь в коридоре. — Там все будет видно и слышно.

Ровно в семь вечера в домофон раздался звонок. Иван, который нервно похаживал по гостиной, нажал кнопку и открыл дверь подъезда. Через несколько минут в дверь квартиры постучали. Тихо, неуверенно.

Иван распахнул дверь. На пороге стояла Дарья. Она была одна. На ней были простые синие джинсы и серая футболка, на плече висела небольшая сумка. Она выглядела бледной, под глазами были темные круги, словно она не спала всю ночь. Ее глаза, те самые красивые зеленые глаза, были полны страха.

— Заходи, шлюха, не задерживайся, — проворчал Иван, грубо втягивая ее внутрь за руку и захлопывая дверь на все замки.

Она вошла в прихожую, озираясь, как загнанный зверь.

— Иван, пожалуйста... давай поговорим... не надо этого... — начала она, ее голос дрожал.

— Молчать! — рявкнул он, и она вздрогнула. — Разговоры потом. Сначала работа. Раздевайся. Догола. Быстро. И выпей, — он ткнул пальцем в сторону кухни, где на столе стояла бутылка сока. — Жажда, наверное, мучает, пока доехала.

Дарья послушно, с опущенной головой, прошла на кухню. Ее руки дрожали, когда она наливала сок в стакан. Она сделала несколько больших глотков, потом поставила стакан и начала медленно, нехотя, раздеваться. Сначала футболка, потом джинсы, потом белье. Вскоре она стояла посреди гостиной, абсолютно голая, пытаясь прикрыть грудь и лоно руками, ее стройное, соблазнительное тело напряглось от страха и, возможно, от прохлады в квартире.

Иван с удовольствием оглядел ее. Ее грудь действительно была великолепна – высокая, пышная, с крупными темно-розовыми сосками, уже набухшими от страха и холода. Ее бедра, ее упругая, круглая попа... Он почувствовал привычное возбуждение.

— На колени, шмара, — скомандовал он, подходя к ней. — Будешь делать то, для чего рождена.

Он расстегнул свою ширинку и достал свой уже наполовину возбужденный член.

— Давай, открывай свою блядскую пасть. Работай.

Дарья, сдавленно всхлипывая, опустилась на колени на холодный паркет. Она нехотя наклонилась вперед и взяла его в рот. Ее движения были неуверенными, робкими.

— Давай, блядь, не мучься! — рычал Иван, положив руку ей на затылок и начав грубо трахать ее в рот, заставляя ее давиться. — Глубже! Глотай, сука! Вот так... — он наклонился и плюнул ей прямо в лицо. Слюна попала ей на щеку и скатилась на грудь. — Вся твоя порода такая – только ебаться и сосать! Притворяетесь недотрогами, а на деле – самые похотливые шлюхи!

Потом он вынул свой мокрый член и, не давая ей опомниться и отдышаться, начал с силой хлестать ее по груди ладонью. Звук шлепков разносился по тихой квартире. По ее белой, нежной коже проступали красные, болезненные следы.

— Нравится, да, потаскуха? — издевался он.

Она закрыла лицо руками, сгорбившись, но возбудитель, подлитый в сок, уже начинал действовать. Ее дыхание становилось все более частым и прерывистым, кожа покрылась румянцем, по телу побежали мурашки. Иван видел, как ее соски набухли и затвердели, а между ног выступила влага. В ее глазах, полных слез, появился тот самый знакомый ему потерянный, туманный блеск животной похоти.

— Видишь, какая ты? — он грубо схватил ее за руку и стащил с колен, толкая в сторону дивана. — Сама вся течешь, как сучка в течку, а делаешь вид, что не хочешь! Лицемерка!

Он толкнул ее на широкий кожанный диван, грубо раздвинул ее ноги и, не готовя ее, с силой вошел в нее. Дарья застонала, но на этот раз в ее стоне было гораздо меньше боли и гораздо больше того самого животного, влажного отклика, который так нравился Ивану. Ее тело само собой выгнулось навстречу его толчкам.

Пока он двигался, он одной рукой схватил со столика бутылку со смазкой. Он выдавил обильное количество густой, прозрачной жидкости на пальцы. Затем, продолжая трахать ее, он начал с силой втирать смазку в ее анальное отверстие, затем грубо, почти жестоко, ввел внутрь один, потом два пальца, активно и безжалостно разрабатывая ее, готовя к следующему акту унижения.

— Нет... Иван, только не это... пожалуйста... не там... — пыталась протестовать она, но ее голос был слабым, а тело уже полностью предавало ее, отвечая на его грубые ласки предательскими спазмами и еще большим увлажнением.

— Молчи, шлюха! Скоро тебе там еще веселее будет! — рычал он, вводя пальцы еще глубже.

Именно в этот момент, когда Дарья была максимально уязвима, потеряна и охвачена наркотическим возбуждением, дверь в кладовку бесшумно открылась, и оттуда вышел Армен. Он был уже полностью раздет. Его коренастое, мускулистое тело было покрыто темными волосами. Его толстый, не очень длинный, но мощный член был напряжен и готов к действию.

Дарья, увидев движение краем глаза, резко обернулась. Увидев незнакомого голого мужчину, она ахнула и попыталась вскочить, отползти в угол дивана, прикрываясь руками.

— Кто это?! Иван! Что происходит?! Ты же говорил, что мы одни!

— Заткнись, шлюха! — рявкнул Иван, с силой шлепнув ее по оголенной ягодице. — Сегодня у нас, можно сказать, групповуха. Будешь принимать двух мужиков, как и подобает такой бляди, как ты.

— Нет! Я не буду! Я не согласна! — закричала она, панически пытаясь отодвинуться. — Это уже слишком! Я уйду!

Но Армен был уже рядом. Он был невысок, но силен. Он грубо зажал ей рот своей широкой, волосатой ладонью, почти полностью перекрыв ей дыхание.

— Заткнись, русская сука, — прошипел он прямо в ее ухо, его дыхание пахло табаком и мятной жвачкой. — Сиди смирно и делай, что говорят. Будет меньше боли. А то... — он многозначительно посмотрел на Ивана.

— А то все твои подвиги станут достоянием общественности, — холодно закончил Иван. — Выбирай, Дарья. Или ты сейчас будешь хорошей девочкой и примешь нас обоих, или завтра твое видео будет в каждом школьном чате.

Глаза Дарьи наполнились таким ужасом и безысходностью, что даже Иван на секунду почувствовал нечто похожее на укол совести. Но он тут же подавил это чувство. Ее страх лишь сильнее возбуждал его.

Армен, не отпуская ее рта, силой перевернул ее на живот, встав на колени позади нее на диване. Пользуясь обилием смазки, которую нанес Иван, он без лишних слов и предупреждений, одним мощным движением вошел в ее киску сзади.

Дарья закричала, но ее крик был глухим, приглушенным его ладонью. Ее тело содрогнулось от нового, грубого вторжения.

— Вот так, братан, держи ее крепче, — сказал Иван, с наслаждением наблюдая за этой сценой. Он перебрался к ним, его собственный член был снова готов. Он нанес еще смазки на свои пальцы и на ее растянутое анальное отверстие, а затем продолжил его разрабатывать.

— Нет! Нельзя одновременно! Это больно! — попыталась вырваться Дарья, вырываясь из ладони Армена, но ее крики и протесты тонули в общем гуле тяжелого дыхания и похотливых возгласов мужчин.

Иван с силой надавил и медленно, преодолевая плотное сопротивление ее тела, вошел в ее анал тремя пальцами. Боль была такой острой и разрывающей, что у Дарьи потемнело в глазах, и она на мгновение перестала сопротивляться. Она оказалась зажата между двумя мужскими телами, которые двигались в ней в разном, несинхронном ритме, наполняя ее до предела, до самой глотки, казалось бы. Унижение, страх и физическая боль смешались с действием возбудителя, рождая странное, извращенное, неконтролируемое удовольствие. Вскоре ее стоны, еще недавно полные отчаяния, стали громче, приобрели новые, похотливые нотки, и она, к своему собственному ужасу, уже сама начала инстинктивно двигать бедрами, помогая им.

Через некоторое время Армен, тяжело дыша и покрываясь потом, сказал:

— Давай по-другому. Хочу посмотреть на ее рожу, когда ее имеют.

Он вынул свой мокрый член из нее и лег на спину прямо на ковер рядом с диваном.

— Садись на меня, шалава. Давай, верхом. Хочу видеть твои глаза.

Он силой потащил ее с дивана и посадил на себя сверху. Дарья, почти без сознания от похоти, наркотика и насилия, послушно, почти автоматически, начала двигаться на его члене, ее грудь прыгала в такт движениям. Ее глаза были стеклянными и пустыми.

В этот момент Иван, вытащил пальцы из ее зада, и вошел своим членом. Теперь она была пронизана ими обоими одновременно, сидя на одном члене и принимая в анал другой. Ее тело было растянуто до предела. Комната наполнилась хлюпающими звуками, грубыми ругательствами мужчин, тяжелым дыханием и ее бессвязными, прерывистыми стонами, в которых уже невозможно было различить, где боль, а где наслаждение.

Когда все наконец закончилось, мужчины, выйдя из нее, оставили Дарью лежать на полу, разбитую, почти без сознания, покрытую слоем спермы, слюны и смазки, вперемешку с синяками на бедрах и груди. Они отошли к открытому балкону, чтобы покурить.

— Ну что, братан, как? — спросил Иван, выпуская струйку дыма в вечерний воздух. — Получил, что хотел?

— Огонь, — ухмыльнулся Армен, зажигая свою сигарету. — Спасибо, братан. На, держи, — он сунул Ивану в руку плотную пачку пятитысячных купюр. — Как договаривались.

Иван, не глядя, сунул деньги в карман джинсов.

Потом Армен, все так же ухмыляясь, отошел от балкона и подошел к одной из книжных полок. Он сдвинул в сторону несколько книг в толстых переплетах, и за ними оказалась маленькая, тщательно замаскированная камера с красным горящим огоньком.

— И на память, — сказал он, показывая камеру сначала Ивану, а потом поворачивая ее в сторону Дарьи, все еще лежащей на полу. — Не переживай, красавица, все твои сегодняшние подвиги, все твои стоны и мольбы, записаны. В хорошем качестве, HD. И не одной камерой, — он указал пальцем на угол комнаты под потолком, где была спрятана еще одна миниатюрная камера. — С нескольких ракурсов. Чтобы ничего не упустить.

Дарья, услышав это, с невероятным усилием приподняла голову. Она посмотрела на них, и в ее глазах, помимо ужаса и стыда, читалось полное, абсолютное крушение всех надежд. Слезы беззвучно потекли по ее грязному, запекшемуся лицу.

— Так что теперь, милая, тебе от нас никуда не деться, — спокойно, с ледяным удовлетворением констатировал Иван, тушил о перила балкона свою сигарету. — Теперь ты по-настоящему общая. Общая вещь. И будешь вести себя соответственно. Приезжать, когда скажут. Делать, что прикажут. Поняла, шлюха?

Она ничего не ответила. Она просто опустила голову на грязный ковер и закрыла лицо руками, содрогаясь от беззвучных рыданий. Она понимала, что попала в ловушку, из которой уже не было выхода. Дно, до которого она падала, оказалось бездонным.

Уважаемый читатель, если вас заинтересовали мои истории, продолжения можно найти на https://boosty.to/aglin99