— Ты чего такая смурная? Всё хорошо же, детка?

— Не знаю... – сказала миловидная шатенка с точёным округлым личиком.

— Чего ты не знаешь?

— Не уверена, что всё хорошо. – ответила она, забавно подёрнула своим немного курносым носом и посмотрела на мужа.

— Но почему вдруг? Тебя что-то смущает? – участливо переспросил молодой, но вполне уже статный мужчина, встретившись с ней глазами.

— Ну... как-то всё это уж очень напоминает мне сюжет одного фильма.

— Фильма? Так это же разве плохо? Ты ведь обожаешь у меня всякие приключения!

— Да, но это фильм ужасов.

— Ужасов?.. – высокий, чуть кудрявый парень заметно растерялся, но тут же взял себя в руки.

— Да. Названия я сейчас не помню. В общем, там целая семья отправилась на несколько месяцев сторожить какой-то не то отель, не то дом, расположенный у чёрта на рогах, куда зимой добраться – вообще не вариант! Как и сбежать оттуда...

— А, так это же не только фильм, милая! Это ещё и известная книга. Кстати, а ты не читала про... – попытался он сменить тему, но не вышло.

— Пусть книга. Мне от этого не легче.

Он всегда заботился о любимой и старался оградить от всяческих неурядиц. Однако сейчас осознал, что лучше бы ему промолчать, так как ситуация, и впрямь, напоминала завязку Кинговского «Сияния». Даже его самого зовут тоже Джек – как главного героя той не слишком весёлой истории. Он обнял жену и поцеловал в висок. Симпатичная девушка прикрыла глаза и положила голову ему на плечо.

Джек и Хелли ехали на заднем сидении электрокара. Им управляла худощавая старушенция лет семидесяти. Её спина была спрятана за спинкой водительского кресла, а коротко стриженный седой затылок возвышался над подголовником, словно прибитый дождём одуванчик.

Пустынный причал остался позади. Доставивший их сюда катер давно отдал швартовы и лёг на обратный курс, оставляя за собой вспененную дорожку холодной морской воды. Не предназначенный для дальних поездок гольф-мобиль обиженно урчал электромотором на затяжном подъёме.

— Почти приехали. – сказала Серафин, обернувшись. – Вон за тем поворотом уже начинается наша территория.

Хелли никак не отреагировала, и лишь продолжила смотреть отрешённо куда-то вбок. А Джек учтиво кивнул и даже приветливо улыбнулся местной смотрительнице.

Признаться, он сам был не в восторге от того, что ему и его красотке жене придётся провести не одну неделю на богом забытом острове. Но обстоятельства вынуждали их обоих смириться со своей участью. Да не такое уж это и лишение – пожить немного, пусть и в чужом, но всё же роскошном особняке, выполняя работу по контракту.

По стечению обстоятельств, молодая пара в одночасье и почти одновременно лишилась работы, и им попросту стало нечем платить за жильё. Домовладелец ещё месяц разрешил им пожить в долг, но потом всё же попросил освободить помещение. Поэтому они просто не могли отказаться от столь удачно и внезапно подвернувшегося предложения.

— Да всё наладится, малышка! Вот увидишь! – весело произнёс Джек, распахивая плотные шторы в комнате, где им довелось поселиться. – Вау! Ты только взгляни, какой здесь прекрасный вид из окна!

Вид, и правда, был потрясающий. Покрытый густым лесом крутой горный склон. Заходящее солнце золотит верхушки гигантских елей. А где-то далеко внизу шумит бурная речка. Потоки воды, будто предвкушая скорое впадение в море, суетно бурлят, полируя огромные валуны на крутых поворотах и создавая безостановочный белый шум, так успокаивающий, если доносится он с неблизкого расстояния.

— Да, красиво. – невесело согласилась Хелли.

Она подошла к мужу сзади и прижалась грудью к его широкой спине. Сама не зная почему, в такие моменты она чувствовала облегчение и защищённость, от чего сразу же успокаивалась.

Джек – неисправимый оптимист. Он умеет находить позитив в любой ситуации. И сейчас его уверенность в себе и в их с Хелли будущем пришлась как нельзя кстати.

Справедливости ради, надо сказать, что и вид из окна в самом деле был воодушевляющим. Могущество гор и их вековое спокойствие вселяло готовность пережить любые передряги. Все грядущие трудности и неопределённость стали казаться ничтожными рядом с Джеком. Потому что он надёжный и любящий, и ни за что не бросит её в беде.

Да, любовь – это то, чего Хелли так остро недостаёт в последнее время. Так бывало и раньше в её жизни, когда над ней сгущались тучи. Но всегда находился тот, кто поймёт и поддержит. В детстве это были родители. Потом друзья. Ну, а теперь вот и муж – железобетонная опора, которая, никогда не подведёт.

Ему почти тридцать, ей – двадцать пять. Казалось бы, чего унывать? Вся жизнь впереди! Оба здоровы, умны и старательны, при этом лишены пагубных привычек. Но бывает так, что несмотря на все усердия, жизнь внезапно подкидывает непредвиденные испытания.

Ситуация у них сейчас была и в самом деле отнюдь не радужная. Ни работы, ни жилья, ни перспектив... Ну как в такой обстановке думать о чём-то прекрасном? Оттого, наверное, и в отношениях стал проскальзывать некоторый холодок. Нет, они не ссорились и не ругались, просто как-то отдалились друг от друга в последнее время. И это после почти пяти лет совместной жизни!

— Странная она какая-то, ты не находишь? – спросила вдруг Хелли.

— Ты о ком? – нахмурился Джек, ласково склонившись щекой к стоящей позади любимой.

— Ну, типа, о начальнице нашей новой. Или ты видел тут кого-то ещё?

— А, ты о Серафин...

— Вот-вот! И имя у неё какое-то странное, мужское.

— Давай же, крошка, не будь ты такой предвзятой! В нынешние времена к людям и их именам стоит относиться чуточку более толерантно, о’кей?

— Да я же не против имени. Но она всё равно странная. Ты заметил, как она на меня смотрела?

Джек ничего не ответил, а только приобнял жену и поцеловал её в маковку. Потому что ему тоже бросился в глаза этот странный взгляд старухи. А ещё потому, что знал, что Хелли нравится, когда он так её целует. А ему ужасно хотелось снова заслужить её расположение. Вслух он этого не говорил, но сам себе дал зарок, что использует по максимуму эти несколько недель уединения, чтобы навести порядок в отношениях, давших, пусть и тонкую, как паутинка, но всё-таки трещину.

Серафин – пожилая, очень рослая и неестественно худая дама, местная смотрительница, – встретила их хоть и приветливо, но всё же веяло от неё неким презрительным холодком. Особенно к нему, к Джеку. А вот на Хелли она смотрела действительно странно.

На первый взгляд, что тут особенного? Пожилые часто глядят на молодёжь с интересом, осуждением, а порой и с завистью. Но в её взгляде было нечто другое, что он никак не мог бы охарактеризовать одним определённым словом.

Взгляд был каким-то потребительским, оценивающим, сальным. Если не сказать хищным. И посмотри так на его жену какой-нибудь урод в баре, Джек наверняка вызвал бы придурка на разговор по душам. Но предъявлять подобные претензии старухе, которую они впервые видят, было бы, по меньшей мере, нелепо.

Тем более, что ссориться с представителем заказчика ещё до начала сдельной работы, в которой они сейчас так нуждаются, – не лучшая модель поведения.

Согласно подписанному контракту, Джек обязался в течение следующих сорока календарных дней развернуть, установить и наладить в огромном загородном особняке систему безопасности и видеофиксации.

Сначала предстоял монтаж и подключение камер, инфракрасных прожекторов, беспроводных коммутаторов и прочего сопутствующего оборудования. А затем ещё не меньше недели или двух уйдёт на проверку, тестирование и пуско-наладочные работы.

Ему придётся изрядно поскакать по всем этажам и закоулкам здания со стремянкой, дрелью и шуруповёртом. И только под конец есть шанс поработать как офисный клерк, клацая мышкой и деловито пялясь в мониторы.

Прозвучит странно, однако несмотря на кажущуюся неприступность этого форпоста, пока они сюда ехали от причала, он не увидел не только ни одного охранника, но и ни одной камеры, ретранслятора цифрового сигнала или хотя бы банального датчика движения.

Это при том, что глаз у него на такие вещи намётан – сказывался многолетний опыт службы в IT-компании, обеспечивающей системами безопасности банки, казино и другие объекты, где наряду с декларируемой гарантией приватности и конфиденциальности, требуется ещё и надзор всевидящего ока.

Было очевидно, что и этот объект принадлежит кому-то весьма влиятельному и состоятельному. Богатым оно, конечно, виднее. Но, с его, Джека, скромной точки зрения, полагаться в вопросах безопасности лишь на удалённость и уединённость особняка на этом острове было довольно глупо и даже наивно.

По иронии судьбы, всё оборудование, которое Джеку теперь предстояло установить и протестировать, заказчик приобрёл именно в той фирме, где он трудился. Причём буквально накануне дня его сокращения. Его даже хотели послать на этот монтаж в составе бригады из трёх человек. Однако покупатель внезапно отказался от этого подряда, заявив, что осуществит установку позже и своими силами, чем немало озадачил менеджера по продажам.

Спустя три недели с того дня, когда Джек получил от своей фирмы полный расчёт, ему на почту пришло письмо с предложением об этой работе. Было ли это странным? Ещё бы! Он, будучи человеком порядочным, ни за что бы не повёлся на такую авантюру, как подхалтурить в обход лицензированного поставщика услуг, на которого он ещё и работал. Однако к тому времени он был невероятно зол на своего бывшего работодателя, да и заработок был нужен просто позарез!

Для Хелли тоже нашлось занятие. Это выяснилось уже на второй день оживлённой переписки с загадочным нанимателем. Джек наудачу лишь вскользь намекнул, что приедет с женой, и неплохо бы и ей найти подработку, чтоб не скучала там днями и неделями напролёт. Тогда ей, как интерьерному дизайнеру с неординарным талантом и впечатляющим портфолио, было поручено пересмотреть стиль оформления некоторых помещений особняка.

Всё складывалось для них так удачно, что в это просто не верилось. И всё же холодок скепсиса и ожидания некоего подвоха не давал покоя обоим. Между собой они это не обсуждали, но червоточина сомнений тревожила и висела в воздухе даже когда они о ней громко молчали.

День прибытия на объект стал быстро клониться к закату. С Серафин они договорились, что все детали обсудят утром, а вечером она сама принесла им в комнату лёгкий ужин. Это выглядело как милый приветственный жест со стороны хозяев. Если бы только опять не этот её почти раздевающий взгляд на молодую красотку Хелли...

Ночь первая.

Джек, как и всегда, вырубился, едва его кучерявая башка коснулась подушки. Он вечно так делает, и ничего тут не попишешь. А вот у его жены бывают проблемы с тем, чтобы заснуть на новом месте. Едва сомкнёт веки, как ей кажется, что за дверью кто-то стоит, или прямо под окнами начинает происходить какая-то ерунда. Мысли от этого разные тревожные лезут в голову, а порой даже звуки мерещатся всякие.

Вот и прямо сейчас она было готова покляться, что в расположенном по соседству дисциплинарном интернате для девочек началась плановая профилактическая порка.

Сколько ни ворочалась, как ни залезала под одеяло с головой, и как ни накрывала уши подушкой, всё равно явственно слышала, как из открытых окон за высоченным забором с колючей проволокой доносятся характерные шлепки и истошные вопли провинившихся воспитанниц.

Она даже сосчитала, что надзиратели распределили обязанности и одновременно обрабатывают сразу не менее трёх молоденьких задниц.

Первая звенит и краснеет от ударов толстого кожаного ремня. Вторая буквально на глазах наливается румянцем, охаживаемая упругой каучуковой шлёпалкой. А на третьей неотвратимо проявляются ярко-бордовые широкие стрии, оставляемые массивной полированной указкой.

«А вот это вот, пожалуй, больнее всего!» – подумала про себя Хелли и перевернулась на спину.

Ноги её при этом сами собой раскинулись в стороны, а правая рука скользнула под трусики. О да... Томная мастурбация с какой-нибудь яркой фантазией – это всегда было для неё лучшим снотворным. И она не отказала себе сейчас в этой маленькой радости.

Печально взглянув на затылок спящего мужа, девушка приподняла попку и приспустила резинку трусов так, чтоб они не ограничивали доступ к самым интимным зонам её киски. Не знавшие депиляции вот уже несколько месяцев и оттого покрытые редкой порослью створки половых губ разошлись, обнажив истосковавшуюся по ласкам влажную плоть.

Тонкие умелые пальчики тут же заняли каждый своё место и принялись за дело. Указательный и безымянный легли на нежные валики и начали неспешно их разминать, массируя железы преддверия и тем стимулируя выделение скользкой смазки. Средний углубился на полторы фаланги в трепетные недра и накрыл подушечкой чувствительную уретру. А большой мягко, но уверенно надавил на головку клитора, мгновенно вызывав сладостные приливы.

Этот столь замысловатый способ самоудовлетворения Хелли изобрела сама, будучи подростком. Она провела в сладостном забытьи сотни часов, оттачивая это умение и одновременно ублажая своё в том возрасте крайне охочее до бесстыдных прикосновений естество.

Со стороны казалось, что её пальцы остаются почти неподвижными. На деле же все они мастерски выполняли свою работу.

Средний плавными круговыми движениями вальцевал игольное ушко стыдливого протока, заставляя млеть его развратную хозяйку. Большой, поймав ритм пульса, умело исполнял на похотливом бугорке тактильный танец. А два дружных напарника – указательный и безымянный – усердно выдаивали из молоденьких желёзок прозрачный как слеза, тёплый, тягучий и необычайно скользкий секрет.

Это почти всегда оканчивалось долгим и приторным оргазмом. А растянуть удовольствие и отсрочить развязку Хелли умела на почти неограниченное время.

Позже она обучила этому мастерству и своего Джека. Как знать, может он и стал в конце концов её избранником, потому что в его исполнении такой петтинг доводил её до самого настоящего исступления, граничащего с безумием. В отличие от тех неумех, с которыми она встречалась до него.

Его более толстые и сильные мужские пальцы творили с её сладкой девочкой настоящее волшебство. Казалось бы, ну что же тут придумаешь нового? Просто делай, как научили. Ан нет! Именно под его ласками она начинала трястись всем телом словно желе спустя всего несколько минут после их начала.

Но сейчас он спал и даже похрапывал. Поэтому Хелли решила не спешить, и сполна тайком насладиться никак не стихающими звуками чьей-то порки. Чего уж греха таить, подсматривать и подслушивать – это всегда возбуждающе, особенно когда речь о каком-то интимном, кулуарном, не предназначенном для чужих глаз и ушей действе.

Выпоров очередную негодницу, экзекуторы велели ей встать в угол, где уже стояли другие отшлёпанные девочки с алыми после наказания попами. А их позиции на лобных местах, повинуясь грозному окрику, тотчас занимали всё новые жертвы.

Они входили в большую комнату по трое и закрывали за собой дверь. Затем одна безропотно становилась раком на скамью, другая ложилась животом воспитателю на колени, а третья падала ниц на кушетку. Задрав подолы ночных рубашек, они оголяли свои белые попки.

Впрочем, под грамотным и методичным воздействием суровых педагогов они быстро румянились и разгорались огнём, будто их натирали жгучим перцем.

Мысленно Хелли подходила то к одной, то к другой сцене постыдной экзекуции, умножая тем самым трепет в своих возбуждённо клокочущих чреслах. Глаза её были закрыты, а слух исправно улавливал доносящиеся снаружи приглушённые визги и назидательные шлепки казённого реквизита по оголённым девичьим булочкам.

В конце концов её самообладанию пришёл конец, и Хелли, выгнувшись на постели мостиком, набрала воздух ртом, задержала дыхание и часто затряслась. Затем издала длительный гортанный выдох и снова рухнула попой на высокий матрас. Почему-то стесняясь заснуть полуголой, она спешно натянула на себя изрядно промокшие от выделений трусики и провалилась в царство Морфея...

Наутро она не сразу вспомнила, что приснилось ей той ночью. Однако, проснувшись утром, чувствовала себя так, будто не сомкнула глаз до утра. Вот только точно знала, что это не так. Потому что была уверена, что сон всё же видела, причём яркий и красочный. И он был определённо связан с сексом.

А когда умылась прохладной водой, обрывки образов сложились наконец в единую картину. Видение это было настолько необычным, что она поделилась им с Джеком. И даже призналась, что мастурбировала, лёжа рядом с ним в постели, чем немало его озадачила и даже обескуражила.

— Доброе утро, Серафин! – бодро поздоровался Джек.

— Доброе утро. – любезно кивнула в ответ немолодая женщина, но глядя не на него, а на Хелли.

Её маленькие глубоко посаженные зелёные глаза были похожи на горные кристаллы и снова, казалось, пронзали пытливым взором кутающуюся в свитер девушку.

— Доброе. – неохотно констатировала Хелли.

Она ощущала себя крайне разбитой, и ей было сейчас решительно наплевать, кто и как на неё смотрит. Девушка прошла мимо приветствовавшей их дамы и направилась вверх по ступеням.

— Как вам спалось? – осведомилась Серафин, шагая по ступеням вслед за ней вместе с Джеком.

Формально вопрос был адресован ему. Однако и он, и Хелли подсознательно знали, что интересен ей лишь ответ молодой гостьи.

— Ничего, спасибо. – вписался он за жену. – Обычно я с трудом засыпаю на новых местах, но сегодня спал просто отменно!

Он сам не знал, зачем соврал. Да просто так, надо же было что-то сказать. Но по ледяному профилю Серафин он сразу понял две вещи. Во-первых, она без труда уловила фальшь в его реплике. А во-вторых, ей решительно нет дела ни до его снов, ни до его вранья, ни до него самого.

Взгляд пары неподвижных старческих зрачков в упор пялился на обтянутые тонкими легинсами попу его жены. Сквозь них могли бы проступать контуры трусиков, но не проступали. Потому что ниточка надетых ей утром чёрных стрингов глубоко проникла меж аппетитных ягодиц.

До конца подъёма оставалось всего пара ступеней, но Джеку дались они нелегко. Он сам не понимал, что с ним происходит, и почему он ревнует жену к какой-то похожей на сушёную воблу старухе?!

Завтрак был накрыт только для них двоих. Ничего особенного – омлет, тосты, ветчина и кофе из капельной кофеварки. Кормить работников, конечно, положено, и это даже прописано в контракте. Но выглядело это так, будто они с Хелли приехали сюда не работать, а отдыхать на «all-inclusive».

— Вы к нам не присоединитесь? – спросил Джек.

— Нет-нет. Я не завтракаю. – отмахнулась старушенция.

Серафин замерла возле стола, вздёрнув подбородок и сложив руки за спиной, как официант. Причём встала она, разумеется, с той стороны, где сидела Хелли.

— Приятного аппетита. Что ж, пока вы завтракаете, я, пожалуй, схожу за документацией. – сообщила женщина, заметив чрезмерную неловкость ситуации. – А затем мы подробно обсудим порядок и фронт предстоящих работ.

Странная дама удалилась. Супруги, оставшись вдвоём в довольно просторном помещении, принялись за еду. Как только звуки шагов по каменным ступеням отдалились, вокруг стало неестественно тихо. Лишь эхо разносило по залу звон вилок по керамическим тарелкам.

— Слушай, а кто это всё готовит? И посуду потом моет? – нарушила тишину Хелли, растерянно вертя головой в неуместно просторных хоромах.

Джек пожал плечами и театрально вытаращил глаза.

— Но ты здесь кого-нибудь вообще видел или слышал, кроме неё? Такое впечатление, что кроме нас троих в этом горном замке вообще никого нет. – посетовала Хелли уже шёпотом.

— Ну, что ты, детка! Конечно, есть! – промямлил Джек с набитым ртом. – Просто места много, вот и прячутся по всяким кухням, кладовым да подсобкам.

В его словах было рациональное зерно, и ей чуточку полегчало. Поёжившись от утренней прохлады, девушка подтянула ворот свитера к подбородку и тоже принялась за омлет.

Серафин вернулась минут через десять. В руках у неё была увесистая стопка папок. В них находилась проектная документация на основное здание и многочисленные прилегающие постройки.

Она подсела сбоку за стол к уже сытым супругам, деликатно сдвинув в сторону пустые тарелки, и разложила бумаги. С полчаса они с Джеком изучали архитектурные планы. Он задавал технические вопросы, а престарелая женщина, проявляя неожиданную осведомлённость, без труда на них отвечала. Она поведала об особенностях здешних коммуникаций и обещала при необходимости предоставить более детальные чертежи любого этажа или помещения.

А этажей, к слову, в особняке было три. Во всяком случае, жилых, где и надлежало покрыть всё всевидящим цифровым оком. Но ни на мансарду, ни в подвал доступа не обещала. Наоборот, напомнила обоим, что согласно подписанным ими документам, исполнитель обязуется не запрашивать в них доступ и не предпринимать попыток самостоятельно туда проникнуть.

Впрочем, странностей во всей этой истории и так было предостаточно, так что принять к сведению ещё одну труда особого не составило.

После завтрака Джек отправился в одну из подсобок на первом этаже, где складировалось всё приобретённое заказчиком оборудование. Хелли пошла вместе с ним и стала помогать сортировать и вскрывать коробки.

Однако уже через полчаса заявилась Серфин и гневно заявила, что исполнитель по монтажу в том числе обязался не привлекать к работе третьих лиц, и даже такая помощь недопустима.

В руках она держала папку с бумагами и размахивала ей для пущей убедительности, пока очень эмоционально высказывала свои претензии. Хелли даже решила, что в папке их с Джеком контракты, и она вот-вот достанет их, откроет на нужной странице и начнёт тыкать в них носом нерадивых подрядчиков.

Но этого не случилось. Серафин снова вернулась в спокойное состояние так же быстро, как из него вышла. Стоило лишь Хелли ей миленько улыбнуться и клятвенно пообещать, что впредь такого больше не повторится.

На самом деле в папке оказалось с десяток листов, отпечатанных на цветном принтере. На них были снимки комнат, где подающему надежды дизайнеру предстояло в ближайшее время проявить чудеса своего творчества.

Следуя прилагающимся к фото коротким текстовым пожеланиям, она должна будет переоформить потолок и стены, а также предложить новые мебельные решения. Всё необходимое, согласно подписанному договору, заказчик обязуется приобрести, доставить и собрать за свой счёт в течение сорока восьми часов.

Серафин настояла, чтобы Хелли начала свою работу с одной из спален, расположенных на третьем этаже. Джеку это не понравилось. Это читалось в его взгляде. Нарочно, мол, уводит любимую от него подальше, где он не сможет даже возразить, если чудаковатая старуха решит выкинуть нечто из ряда вон.

Но ничего такого старуха не выкинула. Она вполне деликатно сопроводила девушку по извилистому коридору к нужному помещению, отперла дверь, оставила ключ, а сама удалилась.

По дороге, правда, везде пропускала её вперёд, идя в шаге или двух позади. И Хелли была готова поспорить на что угодно, что в эти секунды Серфаин пожирала взглядом её аппетитную попку. Впрочем, в отсутствие мужа это её уже не так коробило. К собственному удивлению, она даже испытала от этого некий странный животный азарт.

Впрочем, перед самым уходом смотрительница всё же сделала кое-что странное. Точнее сказала. Стоя в дверном проёме, дама вдруг заявила:

— Тихо у нас здесь по ночам, не правда ли? И, кстати, никакого интерната для девочек поблизости нет и никогда не было. – произнесла она и захлопнула за собой дверь.

— Какого... чёрта... – прошипела себе под нос Хелли, глядя на застывшее премиальное дверное полотно.

Единственный, с кем она вкратце поделилась своими ночными впечатлениями, был Джек. Она всегда делилась с ним всем, включая свои сексуальные фантазии, и это их обоих ужасно заводило. Сегодня утром она сделала это в надежде, что уж этой-то ночью муж точно не заснёт так внезапно. Но допустить, что супруг слил их секреты кому-то чужому, она никак не могла. Уж точно не этой карге!

Весь день молодая девушка проработала в комнате, не закрывая ноутбука. В специальной программе она красила стены и потолок цифровой модели помещения в различные оттенки, примеряла неожиданные принты и эксклюзивные фотообои, по-всякому размещала мебель в особом стиле, следуя пожеланиям заказчика.

Лишь к вечеру вопрос о том, откуда бабка узнала о тех звуках, что мерещились Хелли прошлой ночью, перестал терзать её так остро. Но ей всё равно не терпелось спросить об этом Джека и узнать его мнение сразу по возвращении.

— Прослушка? Здесь?.. – справедливо усомнился тот, оглядывая стены и потолок их комнаты. – Сомневаюсь...

— Вот именно! Если она у них уже есть, зачем тогда тебя сюда пригласили? Бред какой-то...

— Слушай... – сказал Джек заговорщически и подошёл вплотную к жене. – А может, она просто под дверью стояла вчера и услышала, как ты тут... ну... фантазировала? А?..

— Ага! И мысли она мои про исправительный интернат тоже сквозь дверь прочитала?

— Гм, действительно... А знаешь, что? Да наплюй ты! Узнала, подслушала, догадалась... Какая разница? И какое кому вообще дело до чьих-то фантазий? Фантазировать – это ведь не преступление, в конце концов! Ты вот лучше посмотри, что у меня для тебя есть! Та-да-а-ам!..

Джек шагнул в дальний угол комнаты, где стояла старомодная тряпичная ширма и отодвинул её. За ширмой внезапно обнаружился ресторанный столик на колёсиках с бутылкой вина и зажённой свечой, формой напоминающей кручёный рог единорога. Помимо этого, там стояли и две накрытые стальными полусферами тарелки.

Мужчина приподнял одну из них, и комната тут же наполнилась ароматом свежеприготовленного стейка.

— Смотри-ка, кажется, с кровью – прям как ты любишь!

— Ух ты! Прелесть какая! – восхитилась девушка. – Но откуда, Джек?!

— Серафин десять минут назад принесла.

— Опять Серафин... Это ты её попросил? – недоверчиво нахмурилась Хелли, взяв в руки бутылку вина. – Красное полусладкое, моё любимое. Но как она?..

— Не знаю, милая. Понятия не имею! – прошептал Джек ей на ушко, обняв сзади. – Но похоже, она действительно знает, от чего течёт и кончает моя страстная девочка...

Их губы слились в поцелуе. Одну руку он запустил ей под свитер и легонько сжал под ним мягкую грудку. А другую положил на лобок и плавно вдавил сквозь легинсы средний палец в любимую тёпленькую расщелинку.

Ночь вторая.

После стейка с красным вином Хелли в постели всегда творит настоящие чудеса. Она может испытывать оргазм за оргазмом без остановки в течение получаса, а то и более. И Джек, не обделённый природой тестостероном, умело и с наслаждением всегда помогает ей в этом.

Сегодня он сначала долго дразнил нежными ласками истекающую соками и в голос стонущую под ним жену. Затем уложил на себя сверху и, крепко ухватив за попку, заставил извиваться змейкой, нанизываясь на член.

За годы совместной жизни их органы сроднились и всегда взаимодействовали так умопомрачительно ладно, что у обоих сносило крышу. Они кончали то вместе, то врозь, то по очереди.

Это происходило то медленно, в стиле романса, то чуть быстрее – в темпе вальса, то в ритме жгучего танго. Оба неизменно взлетали на пик удовольствия и нежились в крепких любовных объятиях в лучах сладкой нирваны, с каждым разом желая доставить друг другу ещё большее наслаждение.

Охи, вздохи, стоны и бешеный стук кровати о стену стихли лишь спустя пару часов, глубоко за полночь. Они не помнили, как заснули. И пока лежали обнявшись, Хелли не снилось ничего. Однако стоило Джеку повернуться на другой бок и мерно захрапеть, как в подсознании спящей девушки стали возникать яркие образы.

На этот раз она крепко спала и никаких посторонних звуков не слышала. В своём сне она куда-то брела. Сначала по лугу, потом по полю, затем по саду. И всё это при свете яркой луны...

Пока Хелли шла лугу, на ней была пижама с длинными рукавами и штанами. Ступив на поле, она заметила, что колоски щекочут обнажившиеся колени, а штанины едва доходят до середины бедра. Войдя же в сад, с удивлением обнаружила, что рукава исчезли вдруг совсем.

Пижамная кофта превратилась в открытый купальник, а штаны оказались еле скрывающими лобок стрингами. Их врезавшаяся промеж ягодиц шёлковая тесёмка напоминала о своём присутствии при каждом шаге.

Вокруг никого не было, но она знала, что идёт не одна. Кто-то незримый наблюдал за ней, но не преследовал. Он её сопровождал. И этот кто-то был определённо мужского пола. И ему, этому кому-то, были отнюдь не безразличны красота и изящество всех её девичьих прелестей.

Хелли отлично сознавала это, но всё равно шла. Шла по собственной воле туда, куда он её вёл. Куда именно, она не знала, но была уверена, что ей туда очень надо. Потому что там и только там она может познать истинное счастье.

Чем дальше она углублялась в сад, тем меньше на ней оставалось ткани. Вскоре топ купальника истончился и вовсе исчез. А ещё через несколько шагов она увидела, как сужается и стягивается в точку кружевной треугольник на её гладко выбритом лобке.

Точка эта стала ничтожной, безразмерной. А потом и растворилась, отпустив три стягивающих её со всех сторон шелковые тесёмки. Они упали на землю, но Хелли даже не обернулась. Она понимала, что так нужно, что цели своего путешествия она должна достичь абсолютно голой.

Сад выглядел странно и загадочно. Все деревья тут необычные. Приземистые и чересчур обильно усыпаны фруктами самых причудливых форм. Их цвет различить сложно при холодном и тусклом лунном свете. Однако для Хелли это неважно. Интересно, но не важно. А то, что действительно имеет смысл, ждёт её впереди, сразу за этим садом.

Нагая Хелли пробиралась промеж всё более тесно растущих деревьев, наклонялась, чтобы пройти под их раскидистыми ветвями, удивляясь про себя премудростям местной флоры. Но стоило ей лишь подумать о том, чтобы сорвать хотя бы один диковинный плод, раздался голос:

— Нельзя. Ты ещё не готова. Иди только вперёд.

Голос был мужской, низкий, но не грубый. Говорил он спокойно и чётко. Так, что слова впечатывались прямо в сознание. И девушка не посмела его ослушаться.

Этот густой бас подействовал на неё гипнотически. Ей и в голову не пришло бы перечить такому голосу. Бывает, что на тебя не кричат, не грубят, не оскорбляют. Но ты всё равно не можешь ослушаться. Не можешь – и всё. Потому что знаешь, что надо делать так, как тебе сказали.

Несомненно, бас принадлежал тому, кто сопровождал Хелли в этом шествии. Услышав его, она почувствовала его всем своим обнажённым телом, каждой его клеточкой. Его короткая реплика проникла в неё, впиталась сквозь кожу и стала теперь её неотъемлемой частью.

И она ничуть не возражала. Напротив, ей захотелось впитать в себя ещё хоть чуточку этого повелевающего баса. Девушка обернулась, но никого за собой не увидела.

— Иди прямо и не оглядывайся. Только вперёд. – сказал голос.

Каждая его нотка обволокла резонирующим мороком Хелли целиком и защекотала отрывистым дребезжанием где-то глубоко внутри. От этого ощущения ей захотелось замереть на месте и ждать. Ждать, когда он снова скажет ещё хотя бы слово, чтобы опять пережить эту постыдную оторопь. Но он молчал. А она побрела дальше.

Побрела, низко склоняясь. Затем ей и вовсе пришлось встать на четвереньки, чтоб протиснуться под нависшими ветвями со спелыми фруктами. Она знала, что он на неё смотрит. Пристально, жадно, похотливо. Прямо туда, куда косятся все мужчины, едва завидев приподнятый подол. Казалось, она даже чувствует этот его сверлящий взор на своей оголённой киске и в ложбинке меж булочек.

Но одного взгляда ей теперь мало. Она остро жаждет прикосновений. А ещё лучше проникновений. О да... так вот остановиться прямо здесь, под этим деревом, и пусть этот невидимка настигнет её. Пусть сотворит с ней всё, что захочет! Пусть возьмёт и отымеет её прямо сейчас. Грубо, жарко, глубоко! Пусть даже кончит в неё – она не против!..

Но он не прикасался. Он терпеливо ждал, когда она сделает новый шаг и двигался следом. И Хелли делала шаг за шагом, так и не решившись застыть на месте, чтобы отдаться брутальному обладателю магического голоса.

Наконец заросли расступились, и она оказалась прямо на берегу моря, у самой кромки воды. И девушке вдруг нестерпимо захотелось прямо туда, в это море. Оно ведь и было желанной целью её маршрута. Немого подумав, она приблизилась и вошла в воду по щиколотку.

— Стой. Дальше нельзя.

И снова этот будоражащий морок по всему телу. Голос прозвучал где-то прямо за спиной. От его чарующего звука кожа на спине и попе тут же покрылась мурашками, а соски на груди вздыбились вперёд острыми малиновыми столбиками.

— Но почему нельзя? Я же...

— Стой. Молчи. И смотри. – голос не дал ей договорить.

Хелли сама не знала, зачем вообще стала спорить. То ли в надежде на послабление запрета, то ли чтобы просто услышать этот бас и испытать, то, что сейчас испытала.

Обнажённая девушка стояла неподвижно, и ленивые волны нехотя омывали её босые стопы. Всё же есть в этом что-то завораживающее и возбуждающее – стоять в ночи голой на берегу и любоваться лунной дорожкой на водной глади. И странное предвкушение чего-то большего стало зарождаться в юном сознании.

Спустя минуту или две с моря подул лёгкий бриз и стал трепать девичьи локоны. Ветер постепенно нарастал. Волны, поначалу почти незаметные, стали усиливаться прямо на глазах и вскоре достигли в высоту полуметра. Они набегали на девичьи голени разбивались о колени. Но Хелли не отступила ни на полшага, терпеливо ожидая развития событий.

Сначала девушка решила, что ей показалось, но вскоре осознала, что прибрежная вода всё же как-то изменилась. Она по-прежнему вспенивалась на гребнях волн, но теперь не становилась потом вновь прозрачной. Искристая пена, наоборот, загустевала, превращаясь в вязкую массу белого цвета с перламутровым отливом.

Зрелище было завораживающим, и Хелли пришла от него в необъяснимый восторг. А тактильные ощущения от того, как ставшая вдруг тёплой тягучая субстанция ласкает и обволакивает её босые ножки, и вовсе заставили забыть обо всём.

Желание окунуться с головой в эту ласковую пелену стало почти нестерпимым. Но ноги её не слушались, они словно приросли к месту, где стояли. Тогда, проявив смекалку, Хелли присела на корточки. Её киска и попа оказались теперь целиком погружены в этот густой, такой желанный и ласковый кисель, который плескался вокруг.

«Боже мой, да это же сперма! Целое море спермы!» – подумала она про себя, коснувшись странной субстанции руками и ощутив наконец её запах.

Голос не возражал. Он сказал лишь отрывисто:

— Смотри вперёд.

Ошеломлённая этими неожиданными метаморфозами и нахлынувшими на неё эмоциями Хелли подняла взгляд. Сначала она не увидела ничего нового, но потом ей вдруг показалось, что над клокочущей белёсой поверхностью в нескольких метрах от берега мелькнуло женское лицо. Потом другое, третье и четвёртое...

Очень скоро всё обозримое пространство оказалось усеяно сотнями, а то и тысячами женских лиц. Женщины были по плечи погружены в тёплую колышущуюся массу. И там, в этом море из спермы с ними происходило нечто неординарное. Они стонали, охали и закатывали глаза. Всё говорило о том, что они пребывают в состоянии, близком в нирване.

Рука Хелли сама собой потянулась, чтобы дотронуться до изнывающей от похоти киски. С того момента, как она соприкоснулась с клокочущим у неё между ног мужским семенем, желание потрогать себя становилось все более невыносимым с каждой секундой.

— Нет! – отрезал властный голос. – Нельзя. – сказал он чуть более мягко, Хелли показалось, что даже с каким-то сочувствием.

«Но почему же нельзя-то?! Боже мой! Как же хочется подрочить!» – взмолилась про себя молодая красотка.

И эти её немые мольбы были услышаны. Неожиданно она почувствовала, как кто-то сзади просунул руку ей под попой и накрыл пятернёй промежность. Возражать против такой благодати сейчас стала бы только безумная!

Под толстым слоем киселя из спермы чьи-то сильные пальцы принялись мять и тревожить изнемогающую от похоти щель. Они искусно перебирали и разглаживали там каждый лепесточек. Ласково тёрли и массировали каждую складочку. Нежили каждый бугорочек и навещали каждый закуток, упорно вводя девушку в бесстыдное исступление.

Не было конца и края этому сладкому безумию. Хелли тряслась и стонала, сидя на корточках у самого берега моря из спермы и яростно кончала вместе с сотнями других истошно стенающих от оргазмов женщин и девушек.

Но невидимая рука и не думала униматься. И то, каким умелым и предугадывающим все её потаённые желания, было оказываемое ею воздействие, Хелли усомнилась в том, что она принадлежит простому смертному.

Испепеляющие оргазмы накрывали её один за другим, не давая и минуты продуху. Это было почти невыносимо. Это было похоже на оргазменную кататонию. Но меньше всего Хелли хотела, чтобы всё это сейчас прекратилось. Во всяком случае до наступления утра – это уж точно!

Утром она на всякий случай не стала рассказывать про этот странный сон Джеку. Вовсе не потому, что перестала ему доверять, а просто решила вначале сама немного проанализировать и попытаться осмыслить, что это было.

Весь день провела в раздумьях, а вечером всё же не выдержала и выложила мужу всё как есть, в мельчайших подробностях. Во всяком случае в тех, которые сама могла вспомнить.

— Ну, ты даёшь, детка! Ничего себе – море спермы! Ха!

— Слушай... А может, это просто оттого, что ты вчера много раз в меня кончил? Как считаешь, такое бывает?

— Ммм... Не думаю. – как-то виновато парировал он. – Но ты ведь у меня предохраняешься? Так? – голос парня звучал взволнованно.

— Вчера я, кстати, забыла таблетку выпить. – Хелли встала и подошла к окну.

Она невесело созерцала безумно красивый горный пейзаж. Солнце уже скрылось за вершиной, и его золотой отблеск волшебной короной обрамлял старый, поросший густым хвойными лесами склон. Под покровом вековых сосен и елей шумела буйная речка, а где-то вдалеке едва слышно бились о скалы морские волны.

Вечернее небо было ясным, но за высокую гору будто зацепилось непонятно откуда взявшееся кучевое облако. Оно смотрелось одиноким упрямым барашком, который отбился от стада и застрял здесь неведомо почему. Хелли стала вглядываться в его ярко-белое густое руно и поймала себя на том, что снова думает о море спермы, что видела накануне в своём сне. Уж очень ей об этом напоминала всклокоченная кашистая белизна странного норовистого облачка.

Низ живота мгновенно потяжелел, а между ног что-то ёкнуло. Джек словно почувствовал это. Он подошёл сзади и ласково обнял жену.

— А знаешь, не пей их больше, таблетки свои. – сказал он тихо. – Вот прямо сейчас пойди и выкинь их! Нам с тобой давно пора завести ребёнка.

— А ты не передумаешь? – улыбнулась она и положила ладошки на сильные мужские руки, что только что обняли её. – Тут ведь, если что, новую упаковку не купишь.

Хелли с улыбкой повернулась, чтобы заглянуть Джеку в глаза. Он улыбнулся и поцеловал любимую в губы.

— А ну, дай мне их сюда. Я сам спущу их в унитаз!

— Вот сам пойди и возьми, если такой решительный! Ты знаешь, где они лежат.

— Я люблю тебя! – признался Джек и снова поцеловал Хелли.

— И я тебя. Но сейчас мне чертовски хочется в душ!

Она игриво вывернулась из крепких объятий и, начав раздеваться ещё на ходу, занырнула в ванную комнату.

Мужчина с минуту постоял у окна, с прищуром глядя туда, куда только что смотрела Хелли. Он будто пытался рассмотреть в этом дивном пейзаже нечто особенное, что разглядела в нём его супруга. Ведь до этого разговоры о детях лишь раздражали её или даже вгоняли в депрессию.

Затем он решительно метнулся к прикроватной тумбе, где хранились дамские принадлежности. Покопавшись в выдвижном ящике, среди прокладок, тюбиков с кремом, ватных дисков и ушных палочек, он обнаружил початый блистер контрацептива и с ненавистью смял его в кулаке.

Дверь в ванную оказалась не заперта. Джек вошёл без стука. Ни слова не говоря, но и не пытаясь скрыть своего присутствия, он выдавил одну за другой маленькие жёлтые таблетки из блистера в унитаз и затем спустил в воду.

С чувством выполненного долга Джек повернулся в сторону душевой кабинки и обнаружил, что Хелли всё это время наблюдала за ним, высунув свой курносый носик в приоткрытую дверцу. На её лице была смущённая улыбка.

Зная мужа, она не сомневалась, что он это сделает. И теперь, как нашкодившая девчонка пребывала в смятении от того, что натворила.

— Всё, дело сделано, детка! – сказал мужчина нарочито уверенно и приоткрыл дверцу шире, чтобы посмотреть на намыленное тело жены.

Она стояла перед ним нагая, вся в белой пене, которая своим видом и даже запахом тоже напоминала ей сейчас виденную во сне сперму. Хелли не нашлась, что сказать или сделать, и потому просто стояла, молчала и ждала слов или действий от Джека.

Джек, внезапно остолбенев от её наивной, какой-то первозданной, лишённой ненужного пафоса красоты, тоже стоял молча. А потом поднял руку и указательным пальцем коснулся скользкого от мыла соска. Сначала одного, потом второго. На ощупь они оказались теплыми, нежными, но твёрденькими. Такой бывает юная плоть, налитая страстью и желанием.

— А дай я сам тебя сполосну? – предложил он.

Хелли молча согласилась, Джек взял лейку душа и начал смывать мыльную пену с красивого женского тела. В такие моменты Хелли никогда не мешала ему. Лишь послушно выполняла всё, что он говорит: поворачивалась, наклонялась, поднимала поочерёдно то руку, то ногу...

— Ну, всё, хватит уже. Спасибо. А теперь, пожалуйста, выйди. Мне надо пописать.

— Чего?! Да ни за что! – озорно возразил Джек.

Вместо того, чтобы покинуть ванную комнату, он сел на накрытый крышкой унитаз, повернувшись к кабинке, и настежь распахнул её дверцу.

— Н-н-нет... Ну, Джек!.. – закапризничала красотка. – Не надо! Давай не сейчас...

Хелли всегда ломалась, прежде чем сделать это ему напоказ. Ломалась, а потом всё равно делала. Это жутко заводило обоих. Он обожал смотреть, как она писает. А она обожала это показывать. Стыд, который она преодолевала, повинуясь его настойчивости, в конце концов превращался у неё в неконтролируемое возбуждение.

Она присела наконец на корточки и, не глядя на своего единственного зрителя, медленно развела колени пошире. Джек никогда не торопил её. Он ждал и предвкушал начала этого таинства. И только когда первая робкая струйка прыскала из красивой распахнутой киски, подходил ближе и запустив руку любимой между ног, целовал её в тёплый висок или в мягкую щёчку.

Он играл с тонкой струйкой, водя подушечкой пальца вокруг её истока. Легонько надавливал на это крохотное отверстие, затем отпускал, чтобы вновь насладиться тихим сипением стыдливого источника горячей влаги. Когда же он окончательно иссякал, мужчина охаживал медленными ласками клитор и ставшие скользкими лепестки малых губ.

Склонившись, Джек шептал в маленькое девичье ушко такие слова, от которых она дышала всё чаще, а щелочка её намокала всё больше. Наконец, не выдержав, он схватил в охапку свою маленькую бесстыдницу, бегом приволок в спальню, повалил спиной на кровать и минут пятнадцать к ряду вколачивал потом её красивую голую попку в матрас, прыгая на ней сверху.

Хелли мотала головой, стонала и хваталась руками за простыню, задрав к потолку стройные босые ножки. А Джек неистовствовал в своём напоре, всё шпиля и шпиля одеревенелым членом молодую красавицу. Его головка то почти вырывалась наружу, но вновь с размахом влетала в звучно хлюпающее смазкой фертильное лоно так глубоко, что упиралась своим упругим кончиком прямо в женский детородный орган.

Эти ощущения нельзя спутать ни с чем. Как, впрочем, и подменить чем-то. Поначалу немного болезненные, уже скоро они становятся невыносимо томными, а чуть позже невероятно приятными, сладостными. От них хочется выть и вскрикивать. В голос орать от удовольствия, сжимаясь, словно пружина в ожидании очередного мощного толчка.

Хелли кончила уже дважды. Джек видел, как мелкая трясущая дрожь пробирает бёдра супруги. Он радовался за неё и гордился собой. И теперь пришёл его черёд взмыть на пик наслаждения. Сделав ещё пяток глубоких фрикций, он вошёл в любимую щелку как можно глубже. Так, чтобы головка замерла у самого входа в матку, что бы как можно больше его мужского семени попало внутрь...

В этот раз девушка заснула быстро и крепко. Открыв глаза на рассвете, она не сразу поняла, где находится. Так бывает, когда просыпаешься в непривычном месте. Просто долго лежала, моргала и хмурилась, пытаясь спросонья отделить сон от яви. Однако вспомнить, что именно ей снилось, она так и не смогла.

Но точно помнила, что во сне у неё снова был секс. Причём совсем не такой, как накануне с Джеком – нежный, но страстный, а грубый, похожий на изнасилование. И её партнёром во сне был вовсе не Джек, а кто-то другой – надменный и властный. Он не доставлял ей удовольствия, а просто заставлял кончать. Раз за разом, сильно и очень мокро. Подробностей Хелли не помнила, знала только, что делал он это с ней в присутствии мужа. А он как будто бы и не возражал. Всё это было крайне странно, нелепо и необъяснимо...