Алексей только что отметил свой восемнадцатый день рождения, и его мир вращался вокруг трех вещей: новой игровой сборки с мощным процессором Ryzen 9 и видеокартой RTX 4080, которая позволяла запускать Counter-Strike 2 на ультра-настройках, кучки друзей в Discord, с которыми он проводил ночи напролет, и, конечно, самой игры.В тот солнечный субботний день солнце лениво пробивалось сквозь жалюзи в его комнате, отбрасывая золотистые полосы на стены, увешанные постерами с культовыми картами из CS:GO и CS2 — Dust2, Mirage, Inferno. Комната Алексея была настоящим геймерским логовом: угловой стол завален пустыми банками энергетических напитков Monster и упаковками от чипсов. На экране монитора мелькали вспышки выстрелов, дым от гранат и силуэты врагов. "Йес! Хедшот в щи! Команда, держим А, не лезьте на мид, дебилы!" — проорал он в микрофон, его голос дрожал от азарта. Алексей был в своей стихии — мир за пределами карты Dust2 перестал существовать.

Внезапно мелодичный звонок в дверь эхом разнесся по квартире, прервав тишину, которую нарушали только щелчки клавиш и редкие маты Алексея. Он даже не повернулся, полностью погруженный в игру. "Мам, открой, это, наверное, Димка! Я в клатче, не отвлекай!" — крикнул он, не отрывая глаз от монитора. Алексей был худощавым парнем с длинными светлыми волосами, собранными в небрежный пучок, в старой футболке с логотипом NAVI и потертых шортах. Его комната, несмотря на хаос, была его крепостью, где он чувствовал себя королем.

Мама Алексея, Ирина, в этот момент находилась на кухне, методично нарезая огурцы и помидоры для легкого салата, который она планировала подать к обеду. Ей было сорок два, но выглядела она так, будто время решило обойти ее стороной. Ирина работала фитнес-тренером, специализируясь на йоге и пилатесе, и ее тело было идеальным результатом многолетней дисциплины: узкая талия, подтянутый живот с едва заметными кубиками пресса, широкие бедра и грудь пятого размера, которая притягивала взгляды, как магнит. В тот день она выбрала для дома простой, но чертовски соблазнительный наряд: обтягивающие джинсы скинни темно-синего цвета, которые сидели на ней, как вторая кожа. Ткань плотно облегала длинные, стройные ноги, подчеркивая их мускулистость от тренировок, и переходила в высокую посадку, которая акцентировала ее попку — круглую, упругую, с идеальными ямочками на пояснице. Джинсы слегка блестели на солнце, отражая свет, и при каждом шаге ягодицы покачивались, создавая ритм, который мог бы загипнотизировать любого. Сверху — белая обтягивающая майка без выреза, из тонкого хлопка с добавлением эластана, которая прилипала к телу, как краска. Майка плотно обхватывала ее торс, подчеркивая каждый изгиб: высокая грудь казалась еще больше, соски слегка проступали сквозь ткань, особенно когда Ирина двигалась, а отсутствие выреза только добавляло интриги — высокий воротник скрывал шею, но тонкий материал намекал на кружевной бюстгальтер, чьи тонкие линии угадывались под майкой. Ее каштановые волосы с золотистыми прядями были собраны в высокий небрежный хвост, который покачивался в такт движениям, а на лице — минимум макияжа: тушь, подчеркивающая длинные ресницы, и легкий розовый блеск на полных губах, которые слегка приоткрывались, когда она улыбалась. Зеленые глаза лучились теплом, но в них проскальзывала тень усталости — два года после ухода мужа были полны одиночества, работы и заботы о сыне.

Ирина отложила нож, вытерла руки о белое кухонное полотенце с вышитыми ромашками и направилась к двери, ее босые ступни мягко ступали по теплому деревянному полу. Джинсы шуршали при каждом шаге, попка покачивалась, как маятник, а майка натягивалась на груди, когда она потянулась поправить волосы. Она посмотрела в зеркало в коридоре: отражение показало женщину, которая все еще могла кружить головы. "Неплохо для мамы, " — подумала она, поправляя майку, которая слегка задралась, обнажив полоску загорелой кожи над поясом джинсов. Звонок повторился, и она поспешила открыть дверь, повернув латунный замок.

На пороге стоял Дмитрий — лучший друг Алексея, парень, которого она знала с тех пор, как он и ее сын вместе бегали в школьном дворе. Диме тоже было восемнадцать, но он был полной противоположностью Алексея: высокий, под метр девяносто, с широкими плечами, накачанными от занятий боксом и футболом. Его темно-каштановые волосы были зачесаны набок, слегка растрепанные, а на подбородке пробивалась аккуратная щетина, добавляющая ему мужественности. Глаза — темно-карие, с искрами озорства и чего-то хищного — сразу нашли Ирину, скользнув по ее фигуре с ног до головы. На нем были черные штаны, которые подчеркивали мускулистые ноги, белая майка, облегающая рельефный торс и бицепсы, и черные кроссовки Nike с белой подошвой. В руках он держал потрепанный рюкзак, из которого торчала пачка чипсов и бутылка колы. Его улыбка была одновременно дружелюбной и дерзкой, как у парня, который знает, как получить то, что хочет.

— Привет, тетя Ира! — сказал Дима, шагнув вперед и обнимая ее чуть крепче и дольше, чем позволяли приличия. Его руки обхватили ее талию, ладони скользнули по спине, задержавшись чуть ниже поясницы, почти касаясь края джинсов. Ирина уловила его запах — свежий одеколон с нотами сандала и цитруса, смешанный с легким ароматом пота от утренней пробежки. Его грудь прижалась к ее, и она почувствовала твердость его мускулов сквозь тонкую ткань их маек. — Вы сегодня... черт, просто отпад! Как модель с обложки фитнес-журнала. Леха дома? Я принес всякое для нашей игровой сессии.

Ирина улыбнулась, чувствуя, как щеки теплеют от его слов. Она привыкла к комплиментам от клиентов в зале, но в устах Димы они звучали иначе — смелее, с намеком, который заставлял ее сердце биться быстрее. Его глаза не отрывались от нее: сначала задержались на губах, потом скользнули к груди, где майка обтягивала ее формы, подчеркивая каждый изгиб, затем ниже — к бедрам, облитым джинсами, и к попке, которая, она знала, выглядела безупречно в этих скинни. "Мальчишка, — подумала она, отступая на шаг, но не слишком далеко. — Но какой... взрослый." — Конечно, Димочка, проходи. Леха в своей комнате, как всегда, в наушниках — хоть землетрясение, не услышит. Хочешь чаю? Или, может, сок, колу? — Она повернулась, направляясь к кухне, и почувствовала его взгляд на своей попке, которая покачивалась при каждом шаге. Джинсы шуршали, майка слегка задралась, обнажив тонкую полоску кожи над поясом.

Гостиная была оазисом уюта, залитым мягким светом сентябрьского солнца, которое лениво пробивалось сквозь панорамное окно, отбрасывая золотистые блики на светло-бежевый диван с мягкими подушками и стеклянный журнальный столик. На столе стояла сквозняка, пара фитнес-журналов, раскрытых на статьях о йоге и питании, и две керамические кружки с остывающим мятным чаем, чей аромат смешивался с яблочным запахом свечей и легкой ванильной нотой духов Ирины. Ирина сидела на диване, ее обтягивающая белая майка без выреза прилипала к телу, словно вторая кожа, подчеркивая пышную грудь пятого размера, которая колыхалась при каждом движении, как спелые плоды под тонкой тканью. Высокий воротник майки скрывал шею, но только усиливал эффект: тонкий хлопок обхватывал торс, обрисовывая каждый изгиб, а соски, слегка напрягшиеся от прохладного воздуха из приоткрытого окна, проступали сквозь материал, создавая два соблазнительных бугорка. Под майкой угадывались линии черного кружевного бюстгальтера, чьи тонкие бретельки едва справлялись с весом ее форм, слегка впиваясь в кожу плеч. Джинсы скинни темно-синего цвета сидели, как литые, подчеркивая мускулистые ноги, отточенные годами йоги и пилатеса, и широкие бедра, плавно переходящие в попку — круглую, упругую, с ямочками на пояснице, которые проступали, когда она наклонялась. Высокая посадка джинсов акцентировала ягодицы, которые слегка расплющились на мягкой обивке дивана, но оставались гипнотически округлыми, покачиваясь при каждом движении., Каштановые волосы с золотистыми прядями, собранные в высокий хвост, слегка растрепались, и несколько локонов упали на плечи, обрамляя лицо с зелеными глазами, длинными ресницами, подчеркнутыми тушью, и полными губами, блестящими от розового блеска. Ирина выглядела как женщина, которая знает свою силу, но в ее взгляде таилась тень одиночества — два года без мужских прикосновений, без взглядов, полных желания, оставили в ней пустоту, которую она старалась не замечать, но которая проявлялась в легкой грусти в уголках глаз.

Дима развалился на диване напротив, вытянув длинные мускулистые ноги. Белая майка обхватывала торс, выделяя широкие плечи, твердую грудь и бицепсы, которые напрягались, когда он наклонялся ближе. Его темно-каштановые волосы были слегка растрепаны, щетина на подбородке добавляла взрослости, а карие глаза с хищным блеском скользили по Ирине с неприкрытым восхищением. Он поставил кружку на столик, и его колено "случайно" коснулось ее бедра, посылая легкий разряд через ее тело. Ирина вздрогнула, но не отодвинулась сразу, ее пальцы сжали край дивана, ногти впились в мягкую ткань, а в глазах мелькнула смесь смущения, любопытства и чего-то еще, что она не хотела признавать. Воздух пропитался ее духами — цветочными, с ноткой ванили — и его одеколоном — свежим, с сандалом и цитрусом, смешанным с легким мускусом пота от утренней пробежки. "Черт, тетя Ира, — подумал он, чувствуя, как кровь приливает к низу живота, — она как из фантазий. Эти сиськи, эта жопа... Нужно подойти хитрее, чтобы она сама раскрылась, захотела меня."

— Тетя Ира, вы сегодня просто сносите башню, — начал Дима, его голос был низким, с хрипотцой, словно он делился секретом. Он наклонился ближе, сокращая расстояние, и его колено теперь плотно прижималось к ее бедру, тепло его тела проникало сквозь джинсы, заставляя ее кожу гореть. — Эта майка... черт, она как будто сшита, чтобы показать каждую линию вашей фигуры. Обтягивает всё так... идеально. — Его глаза прошлись по ее лицу: по полным губам, чуть приоткрытым в удивлении, по зеленым глазам, расширившимся от смелости его слов. Потом ниже — к груди, где майка натянулась, обрисовывая тяжелые полушария, соски, проступавшие все отчетливее под тонкой тканью. — А джинсы... они так облегают вашу попку, что я не могу думать ни о чем другом. Вы не просто красивая, вы... женщина, от которой любой парень сойдет с ума. Не то что эти школьницы — плоские, вечно в своих тиктоках, фотошопят себя до неузнаваемости. А вы... настоящая, живая, горячая. Скажите, как вам удается так выглядеть? Это всё фитнес, да?

Ирина почувствовала жар, разливающийся по телу: щеки вспыхнули румянцем, а внизу живота зародилось тепло, которое она не ощущала годами. Его слова были как искры, разжигающие огонь, который она давно гасила. Два года одиночества — ночи с вибратором под одеялом, горячий душ, где она касалась себя, представляя чужие руки, — не могли заменить этого: взгляда, полного похоти, голоса, который обволакивал, как бархат. "Он мальчишка, — подумала она, сердце колотилось, а между ног стало влажно, кружевные трусики прилипли к коже. — Но он смотрит, как мужчина, который берет, что хочет." Она попыталась отодвинуться чуть дальше, ее бедро слегка скользнуло в сторону, но Дима не дал ей уйти далеко, его колено последовало. — Димочка, ну что ты говоришь? Я же старая тётя для таких комплиментов, — сказала она, пытаясь отшутиться, чтобы разрядить напряжение, но ее голос дрогнул, и она отпила чай, пряча дрожь в руках за кружкой. — Ты меня совсем смущаешь. Лучше расскажи о себе. Бокс, футбол... небось девчонки за тобой толпами бегают? Есть кто-то особенная? Какая-нибудь красотка из школы? — Она улыбнулась кокетливо, но в ее тоне сквозила попытка перевести разговор, хотя глаза предательски блестели от его внимания.

Дима усмехнулся, его белые зубы блеснули, и он придвинулся еще ближе — их бедра плотно соприкасались, а его рука легла на ее колено, пальцы медленно поползли вверх, по внутренней стороне бедра, чувствуя гладкость джинсов и тепло ее кожи. — Девчонки? Была одна, но она не то, — сказал он, его глаза не отрывались от ее груди, где соски теперь отчетливо проступали, напрягшиеся от его слов и прикосновений. — Слишком детская, скучная. Они все такие — плоские, хихикают, фоткаются в зеркалах, думают, что пара фильтров сделает их секси. А вы, тетя Ира... вы другая. Зрелая, с формами. — Он наклонился, его дыхание коснулось ее уха, горячее и прерывистое, вызывая мурашки по всей спине. — Смотрю на вас и думаю: вот как должна выглядеть женщина. Эта майка... она так обтягивает ваши... — он сделал паузу, намеренно задержав взгляд на ее груди, — ваши достоинства. А эта попка в джинсах... черт, я весь день думаю, как бы потрогать, почувствовать, какая она. Скажите, как вы вообще в форме себя держите? Вы же фитнес-тренер, небось секреты знаете. Может, поделитесь? Я на боксе качаюсь, но гибкость... вот с ней беда. Покажите какое-нибудь упражнение, чтобы я мог дома попробовать. Ну, знаете, что-то для спины, для осанки... или для груди. — Он подмигнул, его тон был полушутливым, но глаза выдавали намерения. — А то я смотрю на вас и думаю, что у меня есть шанс стать таким же... гибким, как вы.

Ирина улыбнулась, польщенная его интересом и флиртующим подтекстом, но ее щеки порозовели сильнее, а сердце забилось чаще. Давно никто не спрашивал у нее о фитнесе с таким энтузиазмом, и это разбудило в ней профессиональную гордость, смешанную с трепетом. — Упражнение? — переспросила она, пытаясь сохранить нейтральный тон, но ее голос выдал легкое волнение. — Ну, для гибкости и осанки подойдёт что-то из йоги. Например, "Собака мордой вниз" — она растягивает спину, ноги, и попку укрепляет. Но здесь, на ковре? У меня там коврик для йоги лежит. — Она кивнула на мягкий шерстяной ковёр у окна, который она использовала для утренних тренировок, его серо-голубой оттенок гармонировал с пастельными тонами комнаты. — Только не надо... слишком близко, ладно? Мы же просто тренируемся, — добавила она с игривой улыбкой, пытаясь установить границы, хотя ее тело уже отвечало на его близость.

— Идеально! — Дима вскочил с дивана, его мускулы напряглись под майкой, и он потянул ее за руку, его пальцы были теплыми и сильными. — Давайте, тетя Ира, покажите. Вы же профи, научите меня правильно, чтобы я не травмировался. — Его тон был энтузиастичным, как у ученика, но глаза скользили по ее фигуре, предвкушая зрелище, особенно по груди, которая колыхалась, когда она поднялась. — И не волнуйтесь, я буду вести себя хорошо... или почти хорошо, — добавил он с дерзкой ухмылкой, его пальцы слегка сжали ее руку, прежде чем отпустить.

— Ладно, неубедительный ты мой, — рассмеялась Ирина, вставая, но ее смех был немного нервным, и она быстро отпустила его руку, чтобы не поощрять. Ее попка колыхнулась в джинсах, когда она прошла к ковру, а грудь слегка подпрыгнула под майкой, соски проступили отчетливее от движения. — Смотри внимательно, повторяй за мной. И держи дистанцию, а то я подумаю, что ты не за упражнением пришел, — сказала она кокетливо, пытаясь добавить легкости, но ее глаза предательски блеснули от его взгляда.

Дима встал на четвереньки рядом, копируя, но нарочно придвинулся ближе, его плечо почти касалось ее. — Не получается, тетя Ира. Помогите с прогибом, я путаю вдох и выдох. — Его голос был невинным, но глаза горели. Когда она наклонилась, чтобы поправить его спину, он "помог" ей: его руки обхватили её талию сзади, якобы для опоры, но пальцы скользнули вверх, под майку, и обхватили её груди — тяжелые, полные, соски ткнулись в его ладони, твердые, как вишенки. — Вот так? — прошептал он, сжимая нежно, прокатывая соски между пальцами. — Ой, простите, рука соскользнула... но, черт, они такие... мягкие, такие полные. Вы когда делаете эту позу, они так... колышутся.

Ирина ахнула, её тело замерло, жар разлился от груди вниз, между ног стало мокро, трусики пропитались. Она попыталась отстраниться, ее руки схватили его запястья, но не оттолкнула полностью, лишь слегка сжала, как будто борясь с собой. — Дима... что ты... — прошептала она, ее голос был дрожащим, полным смеси шока и желания, но она не убрала его руки сразу. — Это неправильно, Леха рядом... Прекрати, мы не можем... — Ее тело выгнулось инстинктивно, попка прижалась к его бедру, выдавая противоречие между словами и действиями. — Ты меня путаешь, это слишком... рискованно, — добавила она, но ее тон стал мягче, и она не отодвинулась дальше, позволяя его рукам оставаться.

— Леха в игре, он не услышит, — прошептал Дима, его губы коснулись её шеи, язык прошелся по коже, оставляя горячий след, а пальцы продолжили ласкать, добавляя флиртующий шепот. — А я не могу остановиться. Вы такая... хочу вас. Прямо здесь. Снять эту майку, расстегнуть джинсы... узнать, какая вы под ними. — Его пальцы сжали её грудь сильнее, и она застонала тише, выгнувшись, её рука легла на его бедро, сжала сквозь джоггеры, чувствуя твердость. — Скажите, что вы тоже хотите, тетя Ира. Этот взгляд... он выдает вас.

— Дима, ты с ума сошёл, — выдавила она, но её голос был хриплым, полным желания, и она наконец слегка оттолкнула его руки, хотя ее тело дрожало. — Мы не должны... это слишком рискованно. Если Леха выйдет... — Она повернулась лицом к нему, ее глаза блестели от смеси страха и похоти, но она сделала шаг назад, пытаясь восстановить контроль. — Давай остановимся, пока не поздно. Я... я не готова к такому.

— Тогда давайте не здесь, — сказал он, его голос стал властным, но мягким, с ноткой флирта, чтобы смягчить. — Завтра, в восемь, ресторан "La Bella Vita" в центре. Столик на двоих, только вы и я. — Его глаза горели, он наклонился ближе, губы почти касались её. — И наденьте что-то... неебически сексуальное. Что-то пошлое, чтобы я не мог отвести глаз. Платье, которое обтянет вашу попку, как эти джинсы, с глубоким вырезом, чтобы эти сиськи... — он сжал её грудь ещё раз, нежно, флиртуя, — были на виду. Хочу, чтобы весь ресторан обзавидовался, но знал, что вы со мной. — Он подмигнул, его палец провел по её щеке, добавляя интимности.

— Ресторан? — переспросила она, её глаза расширились, а сердце колотилось. — Дима, ты серьёзно? Я... я не знаю, это слишком... — Она заколебалась, ее рука поднялась, чтобы отвести его пальцы, но вместо этого задержалась на его запястье. — Я мать твою друга, я не могу просто так согласиться...И Леха...

— Серьёзно, — сказал он, его палец провел по её щеке, спускаясь к подбородку, слегка приподнял его, флиртуя взглядом. — Хочу вас видеть, трогать, знать, что вы думаете обо мне. Скажите "да", тетя Ира. Одно слово. Представьте, как мы сидим там, вы в этом платье, а я не могу оторвать глаз. Хочу, чтобы вы чувствовали себя желанной. — Он добавил с улыбкой: — И обещаю, никаких прикосновений, если не захотите... хотя я знаю, что захотите.

— Дима... это безумие, — прошептала она, но её тело дрожало, выдавая внутренний конфликт. Её рука всё ещё лежала на его запястье, пальцы слегка сжали кожу, как будто удерживая его, а не отталкивая. Зелёные глаза Ирины блестели от смеси страха, возбуждения и любопытства, а грудь вздымалась чаще, соски тёрлись о ткань майки, вызывая лёгкую боль, которая только усиливала желание. Она сделала ещё один шаг назад, но ковёр под ногами был мягким, и она споткнулась слегка, заставив её прижаться к нему ближе на мгновение, её бедро коснулось его твёрдости сквозь джоггеры. "Боже, что я делаю? — подумала она, чувствуя тепло его тела, мускусный запах, который кружил голову. — Он молод... но этот взгляд, эти руки... они разжигают огонь, который я забыла."

Дима заметил её колебания и улыбнулся, его глаза сузились, как у хищника, который чувствует слабину жертвы. Он не отступил, наоборот, шагнул ближе, сокращая расстояние, его рука скользнула по её талии, пальцы впились в ткань майки, обрисовывая изгибы. — Безумие? Тётя Ира, это просто начало. Вы же чувствуете это, да? Этот жар между нами. Я смотрю на вас и думаю: "Чёрт, она как огонь — горячая, опасная, но так хочется прикоснуться". — Его голос стал тише, интимнее, с хрипотцой, которая заставила её мурашки по коже. Он наклонился к её уху, дыхание коснулось мочки, и добавил с дерзкой ухмылкой: — Знаете, у меня есть одна фишка, которая сводит девчонок с ума. Восемнадцать сантиметров. Твёрдый, как сталь, и готовый для вас. Представьте, как он входит... медленно, глубоко, заполняя вас целиком. Не то что у старперов, которые не знают как им пользоваться.

Ирина ахнула, её щёки вспыхнули ярким румянцем, а тело отреагировало предательски: между ног стало ещё влажнее, кружевные трусики прилипли, а соски напряглись до боли. Она попыталась оттолкнуть его, её ладонь упёрлась в его грудь, чувствуя твёрдые мышцы под майкой, но сила в ней была слабой, как будто тело не хотело сопротивляться. — Дима, ты... ты не можешь так говорить! — прошептала она, её голос был полон шока, но с ноткой возбуждения, которую она не могла скрыть. — Это неприлично, мы не можем... Я не такая, я мать, взрослая женщина. Прекрати с этими... с этими пошлостями. Ты меня смущаешь, и это неправильно. — Она сделала ещё один шаг назад, её попка коснулась края журнального столика, но глаза предательски скользнули вниз, к его джоггерам, где проступал бугор — намёк на то, о чём он говорил. Сердце колотилось, как барабан, а в голове крутились мысли о том, каково это — почувствовать его, большого, молодого, полного энергии.

Дима рассмеялся тихо, его смех был низким, сексуальным, и он не отступил, наоборот, его рука скользнула ниже, к её бедру, пальцы сжали ткань джинсов, чувствуя тепло её кожи. — Пошлостями? Тётя Ира, это комплимент. Девчонки от такого тают. Слушайте, расскажу анекдот, чтобы разрядить атмосферу. — Он подмигнул, его глаза блестели от озорства, и продолжил, не давая ей вставить слово: — Встречаются две подружки. Одна говорит: "Мой парень такой большой, что когда мы занимаемся сексом, я чувствую себя, как в лифте — поднимаюсь и опускаюсь". Вторая: "А мой такой маленький, что я чувствую себя, как в телефонной будке — звоню, но никто не отвечает". Ну, как? — Он хохотнул, его рука слегка шлёпнула её по бедру, добавляя флирта, и добавил с ухмылкой: — А у нас с вами будет как в лифте... только лучше. Вы подниметесь так высоко, что забудете обо всём.

Ирина не выдержала и фыркнула, её смех был нервным, но искренним, несмотря на возмущение. Она прикрыла рот ладонью, чтобы заглушить звук, боясь, что Леха услышит из своей комнаты, но её тело расслабилось на мгновение, и она позволила себе улыбнуться. — Ты невозможный, Дима. Этот анекдот... он такой грязный, — сказала она, пытаясь сохранить серьёзный тон, но её глаза светились весельем. — Ты думаешь, что такими шутками меня завоюешь? Я не девчонка из твоей школы, которая хихикает над каждым словом. Я взрослая, и мне не нужны такие... разговоры. — Она оттолкнула его руку мягче, но не убрала совсем, её пальцы задержались на его предплечье, чувствуя твёрдые мышцы. — Мы не можем продолжать это. Леха может войти в любой момент, и что тогда? Ты хочешь, чтобы он увидел нас... так?

— Леха не увидит, — прошептал Дима, его голос стал серьёзнее, но с ноткой настойчивости. Он наклонился ближе, его губы почти коснулись её, дыхание смешалось, и он добавил: — А вы хотите этого. Я вижу по вашим глазам, по тому, как вы дрожите. Этот жар... он не уйдёт просто так. Давайте встретимся завтра, в ресторане. Никакого риска, только мы вдвоём. Я надену костюм, вы — платье, которое подчеркнёт вашу фигуру. Мы поговорим, посмеёмся... и посмотрим, к чему это приведёт. — Его рука скользнула к её талии, обхватила, прижимая ближе, и он прошептал: — Скажите "да". Одно слово, и я уйду... пока.

Ирина стояла, её дыхание было прерывистым, тело горело от его близости, а разум кричал о осторожности. Два года одиночества, воспоминания о бывшем муже, который был нежным, но скучным, и этот мальчишка — сильный, дерзкий, полный жизни — манили её, как запретный плод. Она знала, что это риск: Леха, её сын, мог узнать, подруги осудили бы, но желание было сильнее. — Ладно... да, — прошептала она наконец, её голос был слабым, но решительным. — Ресторан. Завтра в восемь. Но только поговорить, Дима. Ничего больше. И не надо этих... шуток и комплиментов. Мы просто пообедаем.

Дима улыбнулся победно, его глаза вспыхнули триумфом, и он наклонился, его губы коснулись её щеки — лёгкий, невинный поцелуй, но полный обещаний. — Спасибо, тётя Ира. Вы не пожалеете. — Он отступил, его взгляд прошёлся по её телу в последний раз, задержавшись на груди и бёдрах, и вышел из гостиной, оставив её одну с бурным морем эмоций, где сопротивление таяло, как лёд под солнцем, а искушение нарастало, обещая бурю впереди. Ирина присела на диван, её руки дрожали, а в голове крутились мысли о завтрашнем вечере, о его словах, о том, что могло случиться. Она знала, что это только начало, и страх смешивался с возбуждением, делая её сердце биться чаще. Леха в своей комнате играл в игры, не подозревая о напряжении, которое витало в воздухе, но Ирина чувствовала, что мир вокруг изменился — и это только начало искушения.