Данный рассказ «Тамара», найден в Интернете и отредактирован мной. Автор рассказа — Павел 2020 год.

Ее звали Тамара. Тамара Иннокентьевна Смирнова. С первого раза на фирме, никто не мог выговорить ее имя полностью, не запнувшись. Работает она у нас уже давно, и как-то так повелось, что новые сотрудники зовут ее по отчеству, а «Cтарики», просто Тамара.

Она у нас главный бухгалтер. Тамара - пожилая женщина. Сколько ей лет точно, я не знаю. Думаю, что далеко, за пятьдесят. 54-56, не меньше. У нее трое детей, старший, из которых всего на пару лет младше меня. Воспитывает она их одна и уже очень по всей видимости давно.

Может быть, какой-нибудь как сейчас говорят: «Друг», у нее и есть, но об этом никто на фирме не знает. Выглядит Тамара великолепно. Бесконечно красивые темно-карие глаза, короткие волосы пшеничного цвета. Высокая, с крутыми бедрами и довольно небольшой грудью, которая не раз приковывала мой взгляд. Грудь у Тамары небольшая. Конечно, понятно, что все дело в поддерживающем бюстгальтере, который она, несомненно, носит. Но когда она приходит в своем бежевом деловом костюме с глубоким вырезом, под которым, в определенном ракурсе, видно кружевное белье оторвать глаз невозможно. Особенно, когда ты стоишь рядом с ней в ее кабинете, а она сидит, за столом и взгляд твой, хочешь не хочешь, направлен сверху вниз, прямо, за край этого глубокого выреза, то приходится прилагать усилия, что бы не броситься перед ней на колени и припасть к этим прекрасным холмам Венеры. Возможно, все дело, во мне и кто-то сочтет это ненормальным. Меня всегда привлекали женщины, которые намного старше меня. Говорят, что это связано с сыновними инстинктами они есть у любого мужчины, просто у разных мужчин в разной степени выражается. А я еще в школе был, по уши влюблен почти во всех учительниц, особенно пылал нежной страстью, к «Физичке Марине Александровне», шептал ее имя и представлял ее в разных образах мастурбируя дома в туалете.

Так вот, Тамара Иннокентьевна меня привлекала всегда, с того момента, как я устроился на работу в эту фирму. Она очень интересная женщина и лишь, если смотреть на нее совсем близко, то ее возраст выдают морщинки в уголках глаз и на подбородке, да немного узловатые руки, привыкшие к работе, по дому, в заботах о семье.

У нас была корпоративная вечеринка, посвященная встрече 2024 года. Фирма гуляла в арендованном кафе. Недостатка в спиртном не было, поэтому все были навеселе и, как это часто бывает, раскрепостились довольно сильно. Женщины стреляли глазками, мужчины позволяли себе пикантные шуточки, танцующие прижимались друг к другу не в меру крепко, упиваясь редкой возможностью сделать нечто большее, чем допустимо в будни. Тамару Иннокентьевну приглашали редко. Вокруг было столько свежих, готовых к объятиям танца женщин, и Тамаре Иннокентьевне оставалось довольствоваться официальными, «Из вежливости», танцами с самыми социально сознательными индивидами, которых, еще и соседки, по столу толкали локтем в бок, как это бывает…

— Пойди, пригласи Тамару Иннокентьевну, не видишь — одна сидит, сказала мне Лидочка из технического отдела.

Я тоже танцевал с ней несколько раз. Я бы с радостью провел с ней весь вечер в танце, но я не мог оказывать, ей слишком много внимания, это было бы заметно, коллектив бы этого не понял. И, наверное, не одобрил бы.

Когда, я танцевал с ней, ее грудь касалась моей, животом, я прижимался к ее животу и конечно, она чувствовала все мое мужское достоинство, бесстыдно восставшее в брюках. Глядя, так близко на ее глаза, горячие блестящие губы, я просто задыхался, от страсти и мой член меня выдавал с головой, спасал лишь длинный, глухо застегнутый пиджак, под которым и скрывались торчащие брюки и готовая лопнуть ширинка. Я жутко смущался, каждый раз чувствуя, как касаюсь ее членом, но как-то я увидел, что она улыбается и подумал, что она либо ничего не замечает, либо ей это нравиться, поскольку выпито, уже немало алкоголя и неформальное общение на празднике всех расслабило.

Когда Тамара Иннокентьевна засобиралась домой, я вызвался ее провожать. Конечно, она отнекивалась, говорила, что прекрасно обойдется сама, без посторонней помощи. Потом все же уступила моим настойчивым порывам проводить, её до, её дома, и я вызвал такси. Мы ушли тихо из кафе, не прощаясь. Никому, до нас дела не было. Вечеринка была, уже в том состоянии, когда еще немного и люди начнут падать лицами в салат.

Боже, как колотилось сердце, когда я садился рядом с ней на заднее сиденье такси. Я чувствовал аромат ее духов, слышал ее дыхание, наши плечи соприкасались. Алкоголь делал свое дело и я, уже не хотел думать, ни о чем, кроме нее. Я понял, что такое может и не повториться, и взял Тамару Иннокентьевну, за руку. Она посмотрела на меня и, потянув меня, за руку к себе, прижала мою голову к своей груди, обняв меня обеими руками. Я думал, что сердце мое выпрыгнет, кровь ударила в голову и в член одновременно.

Дубленка на Тамаре Иннокентьевне была расстегнута, и лицо мое оказалось прямо в разрезе ее платья, между грудей. Я стал лизать ее кожу, одной рукой осторожно взял ее грудь и начал нежно поглаживать. Она гладила меня, по голове, потом положила свою руку поверх моей и сильно сжала, так что я довольно сильно сдавил ее грудь. Все... Больше голова моя не работала. За меня думал член.

Я освободил, ее грудь из чашки, бюстгальтера и целовал, щекотал языком, посасывал напрягшийся сосок. Прекратилось это быстро, беспардонно ворвавшимся в нашу негу голосом водителя…

— Приехали, голубки! Я чуть не закричал, от ощущения чего-то оторвавшегося внизу живота. Как, неужели все закончилось, почему мы так быстро приехали, нет-нет, мы должны ехать дальше, долго, бесконечно долго!

Тамара Иннокентьевна загадочно улыбалась. Я помог ей выйти, из такси и она, нетвердым шагом, пошла к своему подъезду. Я схватился, за последнюю соломинку, крикнув...

— Тамара Иннокентьевна! Подождите, я провожу Вас до квартиры! До квартиры... Подумалось мне, до квартиры, где вас ждут ваши дети, а, возможно и еще кто-то. Неужели на этом все закончится?

Она молча удалялась. Бросив смятую тысячную купюру водителю такси, я поспешил, за Тамарой Иннокентьевной.

Мы вошли в подъезд, и я набросился на нее как животное, прижав ее к стене. Я целовал ее в губы, облизывал щеки, терся всем лицом о шею, лез языком в ее рот. Как не странно, она отвечала на мои грубые ласки. Она сосала мой язык, терлась о него своим языком, гладила мою шею и руки, гулявшие по ее талии и груди. Вдруг она отстранилась и произнесла…

— Сумасшедший, перестань, остановись. Мы же в подъезде! Жильцы же услышат. Успокойся. Все, хватит. Пойдем ко мне Сережа, пойдем... Выпьешь чаю и ты успокоишься. Я решил, что это финиш. Приехали... Ей этого не нужно. Конечно, она зрелая, умудренная опытом женщина, которая всегда помнит о морали и принципах и не теряет трезвости размышлений. Мы поднялись на ее этаж, она вошла в квартиру, а я остался на пороге.

— Ну что ты? Заходи же!

— Да нет, Тамара Иннокентьевна — промямлил я.

— Я, пойду, пожалуй. Поздно уже, ваши спят, наверное? Она рассмеялась...

— Заходи, глупый мальчишка, здесь никого нет. Старшие с друзьями на турбазу уехали, а младшая у моей сестры, до завтра будет. Это сработало, как пароль. Я почти с порога на нее прыгнул и, осыпая поцелуями начал раздевать. Она улыбалась. В коридоре остались, ее дубленка, моя куртка, разбросанная обувь, сверху, еще полетел и мой пиджак. Она снова стала меня останавливать, шепча...

— Постой, постой Сереженька, я хочу шампанского, пойдем в комнату.

Мимо открытых дверей комнат её детей и двери гостиной мы прошли в ее комнату. Она принесла открытую бутылку шампанского — нет в России такого дома, где под Новый год не припасена бутылочка игристого. Мы выпили. В ее комнате стояла низкая односпальная кровать, большое зеркало, у изголовья кровати висел ночник, разливавший, по комнате приглушенный и успокаивающий голубоватый свет.

Я набрал в рот шампанского, подсел к ней, обнял и, поцеловав в губы, влил шампанское ей в рот. Мы стали целоваться и раздевать друг друга. Через мгновенье, я почувствовал ее руки на своем члене. Она нежно гладила его, а потом, обхватив ладонью, медленно задвигала вверх-вниз. Я смотрел ей в глаза и ласкал, ее между ног. Там она была совсем сухая. Я подумал, что она еще недостаточно возбуждена и решил не спешить. Грудь у Тамары Иннокентьевны налилась желанием, она была, конечно, не как у молодой женщины, но выглядела очень привлекательно. Большие коричневые соски торчали в разные стороны и манили к себе, нежные губы и язык ласкали мою шею. Я припал к ее груди, не останавливая ласки ее лона. Я щекотал и лизал ее соски, а рука моя металась у входа во влагалище, то мотыльком порхая у набухшего клитора, то, проникая пальцами между половых губ и поглаживая там. Но глубже, я пройти не мог. Я смочил пальцы своей слюной и тер ею, по половым губам. Он стонала и улыбалась, между ног у ней стало влажно и пальцы мои смогли проникнуть внутрь влагалища. Тамара Иннокентьевна глубоко и томно вздохнула.

Большим пальцем, я осторожно тер клитор, а безымянный и указательный работали внутри влагалища, стараясь забраться все глубже. Одной рукой она прижимала мою голову с ласкающими губами, к своей груди, а пальцами другой теребила свободный сосок. Голову она запрокинула и, мне было видно выражение блаженства на ее красивом лице с приоткрытыми влажными губами.

«Как же мне хочется, что бы ты поцеловала моего дружка», подумал я. Тамара Иннокентьевна поднималась на вершину блаженства. Я почувствовал это по тому, что она сильнее стала прижимать мою голову к себе, а рука, теребившая сосок, уже просто сжимала грудь всей ладонью. Вдруг, она с громким стоном выдохнула, и ее тело несколько раз содрогнулось на волне оргазма. Она крепко обняла меня, а руку сильно зажала меду ног, не отпуская, от истекающей любовными соками половой щели. Я лежал на ней и чувствовал, как по руке между ее ног течет сладкая смазка и как содрогаются ее ноги, сжимая доставившую наслаждение мою руку.

Через минуту Тамара Иннокентьевна расслабилась и раскинулась на кровати. Я целовал ее шею и грудь, поглаживая рукой, по животу. Она глубоко дышала и блаженно улыбалась. Я уже подумывал о том, что пора продолжать, она как будто угадала мои мысли, открыла глаза и стала медленно опускаться к члену, покрывая поцелуями мою грудь и живот. Казалось, это никогда не закончиться. Она так нежно ласкала меня, что я уже готов был взорваться, от одного прикосновения к члену. И вот она спустилась к нему. Горячие губы ласкали тело вокруг него. Она целовала живот, бедра, трогала языком яички, а потом погрузила моего бойца в рот почти, до основания. Она была так нежна с ним! Лизала кончиком языка, терлась, о ствол губами, снова и снова охватывала его кольцом мягких губ. Ее рот был мокрым и горячим и я, уже не мог сдерживаться. Я лежал на спине и уже был готов разрядиться в этот нежный, ласкающий мою плоть, рот.

Как вдруг она повела себя очень неожиданно. Она взяла мои ноги под колени, подняла их и широко развела так, что я оказался в позе роженицы. Держа мой член в ладони, она стала лизать мой анус! Я никогда не чувствовал влечения женщин к мужчинам и такая форма ласки показалась мне очень необычной. Но это было так приятно! Она старалась забраться языком внутрь моего заднего прохода, поглаживая рукой пульсирующий член. Она очень обильно смочила слюной мое анальное отверстие, и я почувствовал, как она вставляет туда палец! Вот это да! Женщина трахает меня пальцем в задницу! Я было хотел возмутиться, но был так распален, и это было так приятно, потому что ее руки были такими нежными, что я решил не противиться. И тут она снова взяла мой член в рот и начала интенсивно двигаться вверх-вниз, продолжая играть пальцем в анусе.

Боже мой, какое это было ощущение. Никогда мне не было так хорошо. Никогда раньше, я так бурно не кончал! Она замерла губами на члене и, когда все проглотила, стала облизывать его, уже успокаивающими движениями. Как облизывают мороженое. Несколько раз, я еще вздрогнул и член начал опадать. Тамара Иннокентьевна счастливо улыбалась. Перевернувшись на спину, она легла рядом, со мной и положила голову на плечо. В мозгу моем, что-то пере щелкнуло, как это бывает, когда кончаешь. Как будто наступило прозрение. Я смотрел на нее и видел, уже не привлекательную пожилую женщину, а усталую от житейских проблем женщину.

Как, я мог не обращать внимания на эту обвислую, в морщинах грудь? Эти огромные дряблые ягодицы? Мамочки, а сколько морщин на ее лице! Она вся в морщинах, как Баба-Яга! Обвисшие щеки, двойной подбородок, коричневые следы старческой пигментации на шее и руках! А эти жуткие, торчащие вбок суставы у больших пальцев ног. А сами пальцы с корявыми суставами и белыми следами старческого грибка на ногтях. Меня начало мутить. От нее пахло потом и спермой, а она, еще лезла целоваться. Ох, как мне стало плохо. Но, я не мог просто оттолкнуть ее и уйти. Я сказал, что мне надо в ванную и вышел, из комнаты. В ванной, я остервенело мылся, будто стараясь смыть с себя все Тамарины прикосновения. Меня мучила совесть. «Ведь нам было хорошо». Как мне теперь быть. Но зачем, я так напился? Я не хочу к ней возвращаться, не хочу лежать с ней в постели, не хочу, чтобы она, ко мне прикасалась! Многие мужчины, наверное, хотя бы раз в жизни так думали.

Мне было противно от мысли, что все это случилось. «Она такая уродина!», думал я.

«Что теперь будет дальше? Как мне теперь работать с ней в одной фирме?».

Когда, я вышел из ванной, я увидел ее на кухне. Она сидела в халате и молча курила. Странно, я никогда не знал, что она курит. Я вошел на кухню. Она грустно на меня посмотрела и сказала…

— Можешь уехать сразу, можешь переночевать в гостиной. Как хочешь. Я ушел сразу.

Я чувствовал себя полным ничтожеством. Ощущение это и теперь иногда накатывает, ведь мы по-прежнему работаем в одной фирме и встречаемся почти каждый день. Как ни странно, она снова кажется мне привлекательной, но воспоминания, о том вечере заставляют меня гнать все мысли, о ней прочь. Мне сложно представить, что думает Тамара Иннокентьевна, но я себя чувствую последней сволочью, по отношению к ней...