Мои родители – люди искусства. Папа – актер, чье лицо украшало обложки журналов и мелькало на экранах, а мама – волшебница, создающая миры из ткани и ниток в кукольном театре. Я, Андрей, в свои семнадцать (почти восемнадцать), готовился к поступлению в текстильный институт, мечтая о дизайне одежды. Особенно меня манил унисекс-дизайн, хотя признаюсь, женская мода предлагала куда больше простора для фантазии. В моей группе нас, мужчин, было всего двое. И один из них – я.

А моей мечтой стала Вероника. Для домашних – Ника, для одноклассников и друзей – Вера. С момента нашего первого знакомства она стала для меня чем-то большим, чем просто однокурсница. Она была богиней, идолом, воплощением всего, что я считал прекрасным. Ее смех звенел, как колокольчик, ее глаза сияли, как звезды, а ее стиль... Ее стиль был воплощением моей мечты о свободе и самовыражении.

Шел октябрь, дни становились короче, а воздух – прохладнее. 6 октября, между парами, когда я, как обычно, погрузился в свои мысли о тканях и силуэтах, Вероника подошла ко мне. Ее голос, мелодичный и звонкий, пропел сквозь шум коридора:

– Восемнадцать мне уже, я уж взрослая - везде! – пропела она, улыбаясь. – Приходи сегодня в кафе-мороженое "Шоколадница" я столик заказала, попьём кофе в узком кругу. А в воскресенье... в воскресенье пойдём знакомиться с родителями. Твои тоже приглашены.

Мое сердце забилось чаще. Кафе-мороженое "Шоколадница" - это в Москву ехать (наш дом в Подольске), узкий круг... Это звучало как приглашение в ее мир. А знакомство с родителями... Это было серьезно. Мои родители, привыкшие к миру искусства, наверняка были бы рады познакомиться с такой яркой и талантливой девушкой.

Я кивнул, пытаясь скрыть волнение.

– Конечно, Вика. Я буду. – «Вика» – это наша общая тайна, я так называл её с момента первого поцелуя две недели назад, только наедине.

Она улыбнулась еще шире, и я почувствовал, как мои щеки заливаются румянцем. Этот день обещал быть особенным. Я уже представлял, как мы будем сидеть в кафе, обсуждать искусство, моду, мечты. И как мои родители, люди, которые научили меня видеть красоту в каждом мгновении, встретятся с моей Вероникой, моей, надеюсь, скоро, женой.

Вечером, в кафе-мороженом, я увидел ее. Переоделась, когда успела? Она была еще прекраснее, чем я помнил. Ее наряд – смелое сочетание винтажной блузы – декольте до пупа, благо небольшие груди позволяли не пользоваться бюстгальтером и современной юбки в 15 см – идеально отражал ее индивидуальность. Мы говорили обо всем и ни о чем, смеялись, делились планами. И я чувствовал, что это только начало чего-то большего, а потом мы поехали к ней. Её комната была чисто девчачьей, пианино, какие-то тупые плакаты неизвестных мне групп. К одной из них («Медведи») она подвела с особой улыбкой:

— А с ними я пела, правда, недолго.

Я пригляделся и увидел среди них своего кузена (троюродного или четвероюродного) Юру, сына маминой тетки.

— Вот этот, длинный - Юра Смирнов или Семёнов, не помню, мой родственник.

— Как мир тесен! У меня с ним был скоротечный роман. Кстати, через час придут мои родители, и, если ты что-то хочешь со мной сделать, поторопись.

Такого я не ожидал, хоть и надеялся, я никогда ещё не имел возможности... короче девственник – я это сказал вслух?

— Не бойся – это не больно! – усмехнулась Вика.

— А меры предосторожности?

— Я на таблетках, - получается, что она систематически занимается этим самым?

С трудом и помощью Вики я стал мужчиной. Она меня быстренько выпроводила, чтоб родители не видели.

В воскресенье, когда я пришел с Викой после занятий к её (и моим) родителям, я был немного взволнован. Но увидев, как легко мы все нашли общий язык, как Вероника очаровала их своей искренностью и умом, я понял, что мои страхи были напрасны. Мои родители, люди искусства, увидели в Веронике нечто особенное. И я, молодой дизайнер, стоял рядом с ней, чувствуя, что моя жизнь только начинается, и она будет наполнена красотой, творчеством и любовью.

+ + +

Мы с Вероникой сидели в ее квартире. Родители Вероники, люди с удивительной толерантностью (они промолчали, когда я остался ночевать с их дочерью через полтора месяца знакомства), приняли наш эпатаж с пониманием, что я почувствовал себя частью их семьи. Отец Вероники, мэр города, с энтузиазмом рассказывал о своих проектах, а мама, простой главный бухгалтер градообразующего предприятия, только вздыхала. Я, в свою очередь, с восторгом делился своими идеями, показывал наброски будущих коллекций, и чувствовал, как невысказанный скепсис и сомнения в наших силах наполняли буквально все: улыбки, вздохи, молчаливое неверие.

Вероника, как всегда, была в ударе. Ее энергия, ее заразительный смех, ее умение находить общий язык с любым человеком – все это завораживало меня, да и всех вокруг. Она была не просто красивой девушкой (кстати, увы! уже нет) она была источником вдохновения, той искрой, которая зажигала во мне новые идеи. Мы часто обсуждали моду, искусство, наши мечты. Я рассказывал ей о своих стремлениях к унисекс-дизайну, о том, как хочу размыть границы между мужским и женским в одежде, и она поддерживала меня, предлагая смелые решения, которые я сам боялся воплотить.

Однажды, когда мы листали старые журналы с винтажными образами, Вероника остановилась на фотографии модели в элегантном, но совершенно андрогинном костюме.

– Вот это, – сказала она, – это то, о чем ты говоришь. Свобода, сила, никакой привязки к гендеру. Представь, как бы это выглядело в современном исполнении, с твоим видением.

Ее слова зажгли во мне новый огонь. Я начал рисовать, экспериментировать с тканями, искать новые формы. Вероника стала моим первым критиком и главным вдохновителем. Она помогала мне подбирать материалы, давала ценные советы по крою, и, что самое главное, верила в меня.

Наши отношения развивались стремительно. От первых робких взглядов и неловких разговоров мы перешли к долгим прогулкам по вечернему городу, к совместным походам в музеи и на выставки, к тихим вечерам, проведенным за обсуждением наших общих увлечений. Я чувствовал, что Вероника – это не просто увлечение, это что-то гораздо большее. Она стала моим лучшим другом, моей музой, моей любовью.

Однажды, когда мы сидели на крыше старого дома, наблюдая за закатом, Вероника повернулась ко мне, и в ее глазах я увидел отражение городских огней и что-то еще, более глубокое и нежное.

– Знаешь, – сказала она, – я никогда не думала, что найду кого-то, кто поймет меня так, как ты. Ты видишь мир так же, как я. И ты делаешь меня лучше.

Я взял ее руку, чувствуя, как по моим венам разливается тепло.

– Ты тоже делаешь меня лучше, Вика. Ты – мой идеал.

В этот момент, под звездным небом, я понял, что моя жизнь, начавшаяся с мечты о дизайне одежды, обрела новый, еще более прекрасный смысл. С Вероникой рядом, я чувствовал, что готов покорить мир, создавая одежду, которая будет говорить о свободе, индивидуальности и красоте, не знающей границ. И это было только начало.

И это было только начало. Наши отношения, словно тщательно продуманный эскиз, обретали все более четкие и яркие контуры. Мы стали неразлучны. Каждый день приносил новые открытия, новые совместные проекты. Я, вдохновленный ее поддержкой, начал активно работать над своей первой коллекцией. Вероника, с ее безупречным вкусом и острым взглядом на детали, стала моим главным консультантом. Она помогала мне подбирать ткани, предлагала неожиданные цветовые сочетания, и даже участвовала в примерках, помогая мне понять, как одежда будет сидеть на разных типах фигур.

Однажды, когда мы работали над особенно сложным силуэтом, Вероника задумчиво произнесла:

– Знаешь, мне кажется, что твоя одежда должна быть не просто красивой, но и нести в себе какую-то историю. Что-то, что будет говорить о свободе, о самовыражении, о том, что каждый человек уникален.

Ее слова заставили меня остановиться. Я всегда стремился к этому, но Вероника смогла сформулировать это так точно, так емко. Я понял, что моя одежда должна быть не просто вещами, а манифестом. Манифестом против стереотипов, против рамок, против всего, что ограничивает человека.

Мы решили, что наша первая совместная работа будет посвящена именно этой идее. Я начал создавать эскизы, вдохновленные ее стилем, ее характером, ее взглядом на мир. Вероника же, в свою очередь, предложила мне использовать в коллекции элементы, которые она сама создавала для кукольного театра – необычные фактуры, сложные драпировки, неожиданные детали. Это было смелое решение, но я знал, что с Вероникой мы можем воплотить в жизнь самые невероятные идеи.

Наши родители, видя нашу совместную работу, были в восторге. Папа, с его актерским чутьем, помогал нам с презентацией, подсказывал, как лучше представить коллекцию публике. Мама, с ее мастерством, создавала для нас уникальные аксессуары, которые идеально дополняли наши образы. Мы стали настоящей командой, где каждый вносил свой вклад в общее дело.

Время шло незаметно. Мы работали дни и ночи, погруженные в творческий процесс. Были моменты усталости, сомнений, но Вероника всегда находила слова поддержки, всегда умела вернуть мне веру в себя. Ее присутствие рядом было для меня не просто вдохновением, а источником силы.

И вот настал день показа. Мы арендовали небольшую галерею в центре города. На приглашениях были наши имена, а внизу – слоган, который я, т.е. мы придумали вместе: "Свобода в каждом стежке". Я стоял за кулисами, сердце колотилось в груди, как сумасшедшее. Вероника, как всегда, была рядом, ее рука нежно касалась моей.

Когда зазвучала музыка, и первые модели вышли на подиум, я почувствовал, как все мои страхи улетучились. Наша одежда, созданная с любовью и страстью, говорила сама за себя. Она была унисекс - смелой, элегантной, как я и мечтал. Зрители были в восторге. Аплодисменты не смолкали.

После показа, когда мы с Вероникой вышли на поклон, я увидел в ее глазах не только радость, но и гордость. Она была моей музой, моим партнером, моей любовью. И я знал, что это только начало нашего пути. Пути, который мы будем прокладывать вместе, создавая красоту, свободу и вдохновение для всего мира. Наша история только начиналась, и она обещала быть такой же яркой и неповторимой, как и наша первая коллекция.

После показа, когда шум и суета постепенно улеглись, мы с Вероникой оказались в тихом уголке галереи, окруженные остатками цветов и восторженными отзывами. Родители подошли к нам, их лица светились гордостью. Папа обнял меня, а мама крепко сжала руку Вероники.

«Вы сделали это, дети мои», – сказал папа, его голос дрожал от эмоций. «Это было... это было настоящее искусство».

Мама, всегда более сдержанная, лишь кивнула, но в ее глазах читалось глубокое удовлетворение. «Я знала, что у тебя есть этот дар, сынок. А ты, Вероника, ты – настоящее сокровище».

Вероника улыбнулась, ее глаза сияли. «Мы сделали это вместе», – тихо сказала она, глядя на меня.

В ту ночь, когда мы возвращались домой, городские огни отражались в ее глазах, и я чувствовал, что мы стоим на пороге чего-то грандиозного. Наша первая коллекция стала не просто дебютом, а заявлением. Заявлением о свободе самовыражения, о красоте, не ограниченной гендерными рамками, о силе творчества, рожденного из любви и взаимопонимания.

Следующие месяцы были вихрем событий. Наша коллекция привлекла внимание модных критиков и дизайнеров. Нас приглашали на интервью, на модные показы других дизайнеров, на выставки. Я продолжал работать над новыми идеями, а Вероника всегда была рядом, поддерживая, вдохновляя, помогая воплотить мои самые смелые задумки в жизнь. Мы стали не просто парой, а творческим дуэтом, чьи пути пересеклись, чтобы создать нечто уникальное.

Однажды, когда мы сидели в нашей любимой кофейне, Вероника, перебирая мои новые эскизы, сказала:

«Знаешь, я думаю, что наша следующая коллекция должна быть еще более смелой. Мы должны выйти за рамки привычного, показать, что мода – это не только одежда, но и способ говорить о себе, о своих ценностях».

Я кивнул, чувствуя, как внутри меня разгорается новый огонь. «Именно так! Я хочу, чтобы наша одежда была не просто красивой, но и несла в себе послание. Послание о том, что каждый человек уникален, и его индивидуальность – это его главная сила».

Мы начали работать над новой коллекцией, вдохновленной идеей трансформации и самопознания. Я экспериментировал с новыми материалами, с необычными техниками обработки тканей, а Вероника помогала мне находить неожиданные решения, которые придавали нашим творениям особую глубину. Мы использовали переработанные материалы, создавая одежду, которая была не только стильной, но и экологичной. Мы внедряли элементы, которые могли трансформироваться, позволяя владельцу менять образ в зависимости от настроения или ситуации.

Наши родители продолжали поддерживать нас. Папа помогал нам с организацией показов, а мама создавала для нас уникальные аксессуары, которые идеально дополняли наши коллекции. Мы стали настоящей семьей, объединенной общей страстью к искусству и творчеству.

Время шло, и наша карьера стремительно набирала обороты. Мы почти открыли свой собственный бренд, который стал бы символом свободы, индивидуальности и смелости. Наши коллекции были бы представлены на мировых подиумах, и мы получили бы признание как одни из самых талантливых молодых дизайнеров своего поколения.

Но, несмотря на все успехи, самым важным для меня оставалась Вероника. Она была не просто моей музой, а моим партнером, моим лучшим манекеном, если можно так сказать о живом человеке.

Наши отношения, словно тщательно продуманный эскиз, обретали все более четкие и яркие контуры, превращаясь в нечто большее, чем просто творческий союз. Вероника стала моим лучшим другом, моей музой, моей любовью, и вместе мы создали бренд, ставший символом свободы и самовыражения. Наши родители, видя нашу совместную работу, были в восторге, поддерживая нас на каждом шагу. Наша первая коллекция стала не просто дебютом, а заявлением о красоте, не ограниченной гендерными рамками. И это было только начало нашего пути, пути, который мы будем прокладывать вместе, создавая красоту, свободу и вдохновение для всего мира.

Мы стали жить вместе в бабушкиной квартире, а бабуля заняла мою комнату у родителей. Когда я поинтересовался у Вики, не нужно ли нам пожениться, она странно на меня взглянула:

— Ты возьмешь меня замуж? А как же твои армянские заморочки о «целке» и «жена должна быть младше»?

— Я тебя не попрекал прошлым. Зачем ты так?

— Сейчас ты влюблён, и не попрекаешь, а если я, не дай Бог, рожу мальчика, который не будет твоей копией – неизвестно, как ты запоёшь, а девочку даже рожать не буду – волосатость не красит наш пол.

С нашими длительными занятиями модой, я запустил учёбу и завалил первую же сессию.

Министерство обороны решило – пора отдать долг Родине, весной меня отловили и сразу направили в областной военкомат - два года мне предстояло отслужить. Мне сильно повезло направили служить в город Воронеж, не без помощи отца Вики, там работали его родные братья, старший - Петр Вельяминович - командовал каким-то строительным подразделением МО, а младший - Павел Вельяминович - был ведущим врачом-хирургом в местном госпитале.

Жил я у Павла, его сын, Антон, уже закончил школу и учился в Самаре или Рязани (будущий десантник), а две дочки-двойняшки, Алла и Рената, в выпускном классе. В их пятикомнатной квартире мне выделили комнату и относились ко мне по-родственному. Со службой тоже нашли выход, я числился в госпитальной воинской части и не заморачивался о мелочах. Проблему перед братьями поставили, и решать её хотели комиссованием меня через полгода.

Тем временем, мама позвонила мне и обрадовала:

— Юра живёт с Викой в бабушкиной квартире – что ты собираешься делать?

— Какой Юра? Кузен который? Гоните обоих в шею!

— Нельзя, сынок. Ты живешь в квартире её дяди, он ещё тебе комиссию поможет пройти.

Я позвонил Вике:

— Как это понимать?

— Андрей, я была с Юрой до тебя, теперь он услыхав, что тебя забрали в армию решил меня утешить и в этот день меня навестила твоя мама. У нас ничего не было, но потом было, зная, что твоя мама до тебя донесёт. Я приеду в воскресенье, всё тебе объясню.

— Не надо, не приезжай. Я как-нибудь проживу без твоей любви, - я прервал разговор.

В воскресенье Вика приехала:

— Не к тебе, а к сестрам и дядьям! Предупреждаю заранее, - повернулась к кузинам, - Пойдемте вечером погуляем?

Алла и Рената согласно закивали.

— Только сопровождающих надо взять, вечером страшновато одним девушкам, мы позовём наших ухажёров. Андрей тебя тоже приглашаем, заодно решим проблему с Викой.

Вечером прогулялись туда-сюда, зашли в кафе, выпили пива, девочки пили колу.

Вернулись домой. Вика спала на раскладушке с кузинами, ночью, ожидаемо, припёрлась ко мне в одних трусиках.

— Двигайся, я тебя насиловать не буду, просто поговорим. Ты не обижайся, я не хотела тебе изменять, это Юра сказал, что всё равно твоя мать скажет, что мы переспали. Вот как с тобой сейчас. – Она обхватила член руками и стала подрачивать.

— Иди ко мне, смотри какая я мокрая! – Кто-то может и удержался бы, я не смог, и вошёл в неё. – Ясное дело чем всё кончилось. – Я в душ, никуда не уходи...

Куда я уйду? Вернулась, опять в трусиках, прижалась, груди, как будто, стали более упругими. Опять схватила за член, потом села на меня сверху и отодвинув ластовицу направила прямо в себя.

— Давай снимем – попросил я.

— Как скажешь, Андрюша, - ответила Рената. Я включил ночник – точно Рената!

— Я вместо Веры, не навсегда, пока ты у нас живешь, так-то у меня жених есть. Но с женихом не всё попробуешь, а с тобой Вера разрешила всё!

+ + +

Следующая ночь была повторением, только вместо Ренаты Алла.

Вероника утром, когда никого нет стала мне объяснять ситуацию:

— Я до тебя была девушкой Юры, он постарше нас, женат, есть ребенок. От жены он не уйдёт. Ко мне он ходит раз-два в неделю, и он мне не люб. Я люблю тебя. Но теперь у тебя будут мои кузины, скучать не будешь, с двумя-то! А потом всё вернем на круги своя.

Девочки будут замужем за своими женихами, а ты - со мной.

Через неделю меня положили в госпиталь и комиссовали, но за ту неделю я сбросил килограмм пять – ни жиринки во мне.

«Отслужив» в общем три месяца, я вернулся к родителям. Бабушка осталась жить в моей комнате, а я в её квартире. Вероника вышла замуж за Юру, который «жену не бросит», и у нас никаких общих дел больше нет. Мир остался не завоёванным, вы не хотите, а мне лень.