Данный рассказ написан по мотивам Жена напрокат. Давно хотел написать свою версию параллельных событий и вот наконец получилось.

Солнечный зайчик играл на столе, где Максим только что поставил чашки с кофе. Олег сидел напротив, его обычно расслабленная поза была напряжена, пальцы теребили край столешницы. Я слушала его историю – про сестру, про ложь про жену, про приглашение в гости – и внутри все сжималось в холодный комок. *Жена напрокат?* Слова висели в воздухе, пошлые и нелепые.

"—. .. Вот такая вот ситуация. Поможешь?" – Олег закончил и посмотрел на меня. Не на Максима, а прямо на меня. В его глазах читалась не привычная дружеская наглость, а почти мольба.

Я почувствовала, как жар разливается по щекам. Сердце заколотилось где-то в горле. "— Вы ничего не подумайте.., мы просто сделаем вид, что мы пара... и всё, " – он добавил, и его взгляд скользнул по мне, быстрый, оценивающий. От этого взгляда по спине пробежали мурашки – не страх, а какое-то щекотливое смущение.

"— Я не знаю... обманывать — это как-то..." – вырвалось у меня. Я отвела глаза к окну, пытаясь собраться с мыслями. Обман Тани казался жестоким. А потом посмотрела на Максима. Моего Максима. Его взгляд был вопросительным, но в глубине я увидела что-то твердое. Он уже решил помочь другу. "— Катя, все мои знакомые подруги замужем, мужей я их не знаю. Ни одну не отпустит муж куда-то на неделю. В общем, надежда на вас, " – Олег снова заговорил, его голос звучал настойчивее. Он метался взглядом между мной и Максимом, как загнанный зверь.

Максим положил свою большую теплую руку поверх моей на коленке. "— Катюш, ну давай поможем Олегу?" – его голос был мягким, но в нем слышалась просьба, почти приказ. Я не могла ему отказать. Ни в чем. Особенно когда он смотрел на меня так – с надеждой и легкой тревогой. "— Хорошо, " – сказала я, и мое сердце почему-то снова бешено застучало. Но тут же добавила, глядя прямо в глаза Олегу, стараясь звучать твердо, скрывая дрожь внутри: "— Только не заигрывайся, понял?" Я даже улыбнулась, но это была скорее оскаленная гримаса, чем улыбка. *Всего неделя. Просто игра. Для друга Максима.*

Олег широко улыбнулся, облегчение разгладило морщины на его лбу. "— Не вопрос, — спасибо вам огромное выручили..." Он выглядел таким искренне благодарным, что моя тревога на миг отступила, сменившись странным теплом где-то под ложечкой. Но тут же вернулась, острее. *А что, если игра зайдет слишком далеко?* Максим сжал мою руку, и я прижалась к нему, ища опору. Нет. Я выдержу. Для него.

Два дня пролетели как один напряженный миг. И вот я сижу на переднем сиденье машины Олега, чувствуя каждый толчок на дороге прямо под собой. *Его* машина. *Его* пространство. Максим сзади – его дыхание, его присутствие, которое всегда было моим щитом, сейчас казалось далеким, отгороженным спинкой сиденья и этой нелепой ролью.

Олег за рулем. Его профиль в свете встречных фар казался сосредоточенным, но уголки губ были чуть приподняты. Спокойный. Слишком спокойный для человека, который вот-вот представит сестре поддельную жену. Я сидела, стараясь держать спину прямо, руки сложены на коленях в моем любимом летнем платье. Но оно вдруг стало каким-то тесным, а ткань – слишком тонкой, будто обнажающей меня перед этим человеком, который был всего лишь другом мужа. *Всего лишь?* Почему это слово сейчас резало слух?

"— Моя сестра такая настырная. Не обращайте внимание, если она пристанет с вопросами, " – голос Олега нарушил тишину, застав меня вздрогнуть. Он говорил ровно, инструктивно, но я поймала его быстрый взгляд, скользнувший по мне. "— Я постараюсь выкручиваться, а если что, Катя, что-нибудь тоже придумай. Основное я тебе рассказал."

Я кивнула, глядя в темное окно, где мелькали редкие огни. "— Хорошо, но если план провалится, я не виновата, " – сказала я, стараясь звучать твердо, но голос слегка дрогнул. "— Сам будешь отвечать." Внутри все сжалось. Отвечать перед кем? Перед Максимом? Перед собой? От мысли, что Таня может что-то заподозрить, по спине побежали мурашки – смесь страха и какого-то щекотливого возбуждения от риска. Я украдкой посмотрела в боковое зеркало. Максим сидел, уставившись в окно, его лицо в полумраке было непроницаемым. *Что он сейчас чувствует? Ревнует? Доверяет?*

Машина замедлила ход, сворачивая на проселочную дорогу. Темнота за окном стала абсолютной, только фары выхватывали из мрака кусты и стволы деревьев. Олег переключил передачу. Его рука, сильная, с выступающими венами, легла на рычаг КПП между нами. На миг его мизинец едва коснулся моего бедра, одетого в тонкую ткань платья. Как удар током. Я резко отдернулась, прижавшись к дверце. Сердце забилось так громко, что, казалось, заглушит шум мотора. Глубокий вдох. *Нечаянность. Просто нечаянность.* Но почему тогда щеки пылают, а между ног пробежала странная, предательская волна тепла? Я сжала колени сильнее, чувствуя, как влага смущения выступает на коже под грудью.

"— Скоро приедем, " – сказал Олег, его голос прозвучал необычно мягко. Он снова посмотрел на меня. В темноте салона его глаза казались глубже, темнее. "— Не волнуйся, Кать. Все будет хорошо." Его рука снова легла на рычаг, но теперь он сознательно держал ее подальше. Этот жест заботы почему-то смутил меня еще больше, чем нечаянное прикосновение. Он чувствовал мою панику. Чувствовал мою реакцию. От этой мысли стало жарко.

Я кивнула, не в силах вымолвить ни слова. В голове крутились вопросы: *Какая она, Таня? Увидит ли фальшь в моих глазах? А если захочет обнять меня как невестку?* Я украдкой взглянула на Олега. Его челюсть была напряжена, профиль резко очерчен в тусклом свете приборной панели. *Что он на самом деле чувствует, разыгрывая эту комедию?* Мысль о том, что ему тоже неловко, принесла слабое облегчение. Но тут же вспомнилось его прикосновение, этот мгновенный электрический разряд, и облегчение сменилось новой волной смутного, тревожного возбуждения. Я сжала руки на коленях до побеления костяшек. *Всего неделя. Просто игра. Держись, Катя. Для Максима.* Но где-то в глубине уже шевелился червячок сомнения: а точно ли это *только* игра? Для всех?

Машина остановилась перед большим, утопающим в зелени домом. "Приехали, " – пробормотал Олег, и его рука легла на мою, лежавшую на коленях. Быстро, успокаивающе. Я вздрогнула, как от ожога. Его пальцы были теплыми, чуть шершавыми. *Только роль, только роль, * – заклинала я себя, выдергивая руку и хватаясь за дверную ручку. Сердце колотилось так, будто хотело вырваться из груди.

Ступив на прохладную землю, я вдохнула ночной воздух, пытаясь успокоиться. Максим вышел сзади, его присутствие было островком стабильности в этом безумии. Но островок тут же отплыл, когда дверь дома распахнулась, и на пороге возникла женщина.

"— О, братик, привееет!" – ее голос, громкий и пронзительный, разрезал тишину. Таня. Она бросилась на Олега, обвила руками, звонко чмокнула в щеку. Энергия била из нее ключом – яркая, неудержимая, пугающая. А потом ее взгляд упал на меня. Глаза – живые, слишком проницательные – мгновенно оценили меня с ног до головы. Хитрая улыбка тронула ее губы. "— А это та, о ком я думаю?!"

Меня словно парализовало. Язык прилип к небу. "— Катя, " – едва выдавила я, чувствуя, как пламя стыда охватывает шею, лицо. *Господи, я должна была улыбнуться! Сказать что-то!* Но тело не слушалось.

"— Это моя жена, " – гордо заявил Олег. Его рука обхватила мою талию – твердо, властно, притягивая к себе. Я инстинктивно отклонилась, но он держал крепко. Его тело было большим, теплым, чужим. Я мельком, испуганно глянула на Максима. Он стоял чуть поодаль, лицо – каменная маска, но в глазах мелькнуло что-то острое, режущее. Ревность? Гнев? Я постаралась сдержать дрожь и натянуто улыбнулась Тане. *Просто игра. Просто игра.*

"— Красавица какая, " – Таня захлопала в ладоши, подступая ближе. Ее взгляд скользил по мне, как по товару на прилавке. "— Где ты, такой охламон, её нашел?" – она ткнула пальцем в Олега, смеясь. Ее смех был громким, немного истеричным. Я почувствовала себя выставленной напоказ, униженной.

Олег что-то буркнул про усталость с дороги и представил Максима. Я машинально улыбалась, кивала, чувствуя, как рука Олега все еще жжет мою талию через ткань платья. Таня суетилась, тараторила, схватила меня за руку и потащила в дом, что-то быстро рассказывая о комнатах. Я едва успевала улавливать слова. Роскошь интерьера, бассейн во дворе – все это мелькало, как в тумане. Главное – не смотреть на Максима. Не видеть его лица.

Потом распределение комнат. "— Олежа, вам с Катей я отдала большую спальню с большооой кроватью, " – Таня засмеялась своим похабным смешком. Моя кровь застыла. *Большая кровать.* Я снова мельком глянула на Максима. Он стоял бледный, сжав кулаки. "— А тебе, Макс,. .. можно на ты?!" – Таня повернулась к нему. "— Да, конечно, " – ответил он, но я видела напряжение в его шее. Большая кровать. Эти слова гулко отдавались в висках.

Поднявшись наверх, мы зашли в *нашу* комнату. Просторная, красивая. И эта шикарная, огромная кровать. Доминирующая. Унизительная.

"— Это как понимать, Олег?" – голос Максима прозвучал как удар хлыста. Он смотрел на кровать, потом на Олега. Злость клокотала в его глазах.

"— Слушай, я сам не знал, правда..." – Олег развел руками, но я поймала мимолетную тень на его лице. Знакома ли ему была эта комната? Я не знала. Знало ли его тело, как ложиться на этот матрас?

"— Олег, а как же нам спать здесь?" – мой голос сорвался на визгливый шепот. Паника сдавила горло. Спать *здесь*. С *ним*.

"— Ладно, я буду спать на полу,. .. что-то придумаем, " – пообещал Олег, занося сумки. Его уверенность казалась наигранной. Я посмотрела на Максима – его взгляд был ледяным, полным подозрений. *Он не верит ему.* И почему-то мне тоже стало не по себе. Я прошла в комнату, чувствуя, как их взгляды жгут мне спину.

Ужин. Ад. Я сидела рядом с Олегом, напротив Максима, под прицелом глаз Тани. Ее вопросы сыпались как горох. "— Как давно вы живёте вместе?" Я отвечала автоматически, как заученный урок: "— Встречались два года, а живём вместе уже три месяца." Голос звучал чужим. Максим молчал. Его молчание было громче крика.

"— А свадьбу не хотите сыграть?" – Таня подлила масла в огонь. Олег отмахивался, а она хихикала. И вдруг: "—. .. горько!" – крикнула она, поднимая бокал. Моя вилка звякнула о тарелку. "— Горько!" – повторила Таня настойчивее, ее глаза сверкали азартом. "— Ну чего вы, не стесняйтесь... горько."

Весь мир сузился до точки. Я видела, как Олег поворачивается ко мне. Видела его лицо, его губы. Видела, как Максим замер напротив, его лицо стало серым. *Нет. Нет, нет, нет.* Но Олег не ждал. Его рука легла мне на щеку – жесткий, неотвратимый приказ. Его губы коснулись моих.

Это был не поцелуй. Это было прикосновение. Сухое, быстрое. Но... его губы были мягче, чем я ожидала. Теплые. И пахло его кожей, мужским одеколоном, дорогой. Шок парализовал меня. Я вытаращила глаза, не веря происходящему. Сердце бешено колотилось, кровь ударила в голову. Я почувствовала, как все лицо, шея, грудь заливаются жгучим стыдом. Я отдернулась, резко повернув голову в сторону, не в силах смотреть ни на Олега, ни на Максима. Его шокированный, раненый взгляд врезался в память навсегда. Внутри все кричало: *Предательство!*

"— Ну что так кисло, молодожёны?!" – Таня продолжала издеваться, ее смех резал слух.

Олег что-то пробормотал про усталость, спросил меня. "— Д... да, конечно, " – прошептала я, чувствуя, как пламя стыда сжигает меня изнутри. Я была краснее спелого помидора. Униженная. Оскверненная. Перед своим мужем.

Олег встал, потянул меня за руку. Я поднялась на ватных ногах, чувствуя, как земля уходит из-под ног. "— И смотрите мне, не стесняйтесь.., чтобы я слышала сегодня скрип кровати и стоны... Этот дом любит стоны... ахахаха, " – донеслось вслед похабное напутствие Тани. "— извини, Макс, ничего что я так немного пошло?" – ее голос прозвучал как издевка. Я не слышала ответ Максима. Я видела только, как рука Олега легла мне на поясницу, чуть ниже, почти на верхнюю часть ягодицы, и он подтолкнул меня к лестнице. Его прикосновение сквозь тонкую ткань платья было как клеймо. Я шла, не чувствуя ног, слыша только стук собственного сердца и похабный смех Тани. *Скрип кровати. Стоны.* Слова висели в воздухе, как приговор.

Дверь спальни захлопнулась, отрезав нас от мира, от Максима, от похабного смеха Тани. Тишина ударила по ушам. Я отшатнулась от Олега, как от раскаленного железа. Его рука тут же упала с моей поясницы.

"— Уф...", — он скинул куртку, провел рукой по лицу. "— Прости за этот цирк. Особенно за... ну, там, внизу." Он не смотрел на меня, разглядывая комнату с преувеличенным интересом. "— Таня... она всегда такая. Заводится с пол-оборота."

Я молчала, прислонившись к прохладной стене, пытаясь перевести дыхание. Его губы... Их прикосновение все еще горело на моих. Быстрое, сухое, но... *мужское*. Не Максимово. Чужое. И этот стыд перед Максимом... Я видела его лицо. Он был унижен. *Я* его унизила.

"— Ладно, — Олег вздохнул. — Я честно на полу. Помоги снять матрас с кровати?" Он подошел к огромной кровати. Ее размеры теперь казались зловещими.

Мы молча сняли тонкий матрас, бросили на пол пару подушек и одеяло. Олег сгреб свою сумку. "— Я в туалет. Там ванная, кстати, если хочешь..." — он махнул рукой в сторону двери в коридоре и вышел.

Я осталась одна. В "нашей" спальне. С большой кроватью и матрасом на полу. Воздух был густым, пропитанным незнакомыми запахами – дорогого дерева, свежего белья, чуть уловимого аромата одеколона Олега. Я подошла к окну, распахнула его. Ночной воздух был прохладным, но не принес облегчения. Где-то внизу, в саду, курил Максим? Что он сейчас чувствовал? Я сжала кулаки, чувствуя, как слезы подступают. *Все ради него. Ради его друга.*

Вернувшись, Олег был уже в простых спортивных шортах и футболке. "— Твоя очередь, " — кивнул он в сторону ванной. Я схватила свою сумку и почти выбежала из комнаты, чувствуя его взгляд на спине.

Ванная была огромной, мраморной. Я умылась ледяной водой, пытаясь смыть жар со щек. Переоделась в самую скромную ночнушку – длинную, хлопковую, без излишеств. Все равно чувствовала себя голой. Вернулась. Олег уже лежал на своем матрасе на полу, укрывшись до пояса. Глаза были закрыты.

"— Спокойной ночи, Кать, " — пробормотал он, не открывая их.

"— Спокойной, " — прошептала я, выключая свет.

Я легла на самый край огромной кровати, спиной к комнате, к нему. Между нами была пропасть пространства, но она казалась ничтожной. Каждый шорох с пола отдавался в тишине громом. Его дыхание было ровным, глубоким. *Спит? Или притворяется?* Я ворочалась, простыни казались колючими. Мысли о поцелуе, о взгляде Максима, о словах Тани о стонах... Они кружились в голове, не давая уснуть. Тело было напряжено как струна. Я прислушивалась к каждому звуку в доме – скрипу половиц, шуму воды в трубах где-то далеко. Боялась, что Таня подслушивает у двери. Боялась... чего-то еще.

Сон накатывал волнами, короткими и беспокойными. Я проснулась от ощущения тепла. Не просто тепла комнаты. Тепла *тела*. Я лежала на боку, и что-то большое, твердое и теплое прижалось к моей спине. Рука лежала на моей талии поверх одеяла – тяжелая, мужская. *Олег.*

Паника ударила, как ток. Я замерла, не дыша. *Как?!* Я же легла на самом краю! Его дыхание было ровным, теплым, оно касалось моей шеи, волос. Его рука... она просто лежала там, не двигаясь. Случайность? Перевернулся во сне? Но как он оказался *в кровати*?!

Я осторожно, миллиметр за миллиметром, попыталась отодвинуться. Его рука бессознательно сжалась, удерживая меня на месте слабым, но ощутимым движением. "Ммм..." — прошептал он во сне, и его губы чуть коснулись моего плеча сквозь ткань ночнушки. По спине побежали мурашки – не только от страха. Предательское тепло разлилось низом живота. *Нет! Это Олег! Друг мужа!*

Я затаила дыхание, слушая его ровное дыхание. Его тело было большим, сильным. Оно излучало тепло и... безопасность? *Безумие!* Я чувствовала его бедро, прижатое к моим ягодицам сквозь одеяло. Твердое. Мускулистое. Мысль о том, чтобы резко вырваться, боролась с каким-то оцепенением, странной слабостью. И стыдом. Диким стыдом. *Что, если Таня войдет? Что, если Максим...* Но Максим был далеко, в своей комнате. А здесь, в темноте, под этим одеялом, с телом Олега, прижатым к моей спине... было слишком реально. Слишком... интимно. Я закрыла глаза, пытаясь думать о Максиме, о его руках, но в голове всплыл тот быстрый поцелуй внизу, ощущение его губ. И рука на талии сейчас казалась не такой уж чужой. Я лежала неподвижно, слушая стук своего сердца, чувствуя его тепло и тяжесть руки, пока сон снова не сморил меня, смешав страх, стыд и это предательское, щемящее тепло.

Резкий стук в дверь ворвался в сон. "— Вставайте, сонь твою мать! Завтрак готов!" — голос Тани прозвучал как обухом по голове.

Я открыла глаза. И замерла. Я *все еще* лежала спиной к Олегу. Но теперь он обнимал меня полностью. Его рука крепко обхватывала мою талию, его лицо было уткнуто в мои волосы, а его нога... его нога была перекинута через мои, прижимая меня к матрасу. Мы были сплетены, как настоящие любовники после страстной ночи. Его дыхание было ровным, глубоким. Он спал.

Ужас сковал меня. Я не могла пошевелиться. *Он же был на полу! Как он оказался здесь?! И так... так близко!*

Дверь приоткрылась. "— О, привет, " — весело сказала Таня, заглядывая в комнату. Ее острый взгляд мгновенно сфокусировался на нас, на наших сплетенных телах. Хитрая, довольная улыбка расползлась по ее лицу. "— А что тут такое?" — спросил за ее спиной Максим. Его голос прозвучал хрипло.

Я почувствовала, как все мое тело вспыхивает огнем стыда. Я была как на ладони. Перед Таней. Перед Максимом.

"— Да вот нашим молодоженам говорю, что ночью не слышала стонов, что же это за медовый месяц, а?!" — Таня продолжала издеваться, ее глаза блестели злорадством.

Олег зашевелился. Его рука на моей талии непроизвольно сжалась, притягивая меня еще ближе к себе, прежде чем он открыл глаза и осознал ситуацию. Я видела, как в его взгляде мелькнуло замешательство, а затем – быстрая мысль. Он не отдернул руку сразу.

"— А мы уже всё, встаём, " — я вырвалась, как ошпаренная, вскочив с кровати. Голос дрожал. Я чувствовала, как пламя стыда горит на моих щеках, шее, груди. Я не смела смотреть на Максима. Его лицо... я боялась увидеть там ненависть.

"— Давайте, завтрак ждёт, " — сказала Таня, ее взгляд скользнул с меня на Олега, а потом – с явной ухмылкой – на Максима. Она удалилась по коридору.

Я стояла посреди комнаты, как истукан, в своей длинной, но теперь казавшейся прозрачной ночнушке. Олег не спеша поднялся с кровати, потянулся. Он был только в трусах. Я отвела взгляд.

Максим влетел в комнату, его лицо было искажено гневом. "— Это что такое?" — он шипел, глядя на Олега, потом на меня, потом на помятую кровать.

Олег начал свое объяснение про Танин ночной визит, про то, что пришлось лечь, про то, что заснул... Его слова звучали правдоподобно, но я видела напряжение в его плечах. И я видела, как не верит ему Максим. Его взгляд был как нож.

"— Максим, не ругайся, это правда... это всё для вида, " — вступилась я, чувствуя себя предательницей дважды. Зачем я его защищаю? Потому что это правда? Или потому что мне было... не так уж плохо в его объятиях? Эта мысль заставила меня покраснеть еще сильнее. "— Мало того, она еще со своими стонами пристала как липучка, " — добавила я, пытаясь перевести стрелки на Таню, пока Олег говорил о своем плане вечернего "спектакля" со скрипом кровати и стонами.

Максим бушевал. "— Не нравится мне это всё!" — Он был зол как никогда. "— Ты согласна в этом участвовать?" — Он смотрел на меня, и в его глазах была боль. Настоящая боль.

"— Мне тоже не нравится, но она как липучка привязалась, " — ответила я, глядя куда-то в сторону. Я подошла к зеркалу, взяла расческу, пытаясь занять руки, спрятать дрожь. Мои пальцы плохо слушались. Я видела в зеркале свое заплаканное лицо, растрепанные волосы, и... отражение Олега. Он сидел на кровати, смотрел в телефон, но его взгляд... его взгляд скользнул вниз, к моим ногам, к линии бедер под ночнушкой. И задержался там. На долю секунды. Но я *увидела*. И почувствовала, как от этого взгляда по коже побежали мурашки – смесь возмущения и... чего-то еще, щекотного, теплого внизу живота.

"— Мне нужно переодеться, " — сказала я резко, поворачиваясь к ним. Олег мгновенно отвел взгляд, сделав вид, что увлечен экраном. Но я *знала*.

"— Ванная занята, там Таня, " — предупредил Максим, его голос был ледяным.

"— Выходи, " — он приказал Олегу.

"— Стой.., как выходи?! — запротестовал Олег, — если сестра увидит, что я вышел, пока переодевается моя жена, то может что-то заподозрить." Он снова посмотрел на меня. Его взгляд был... извиняющимся? Или расчетливым?

"— Блин, " — вырвалось у меня. Ад. Полный ад. "—. .. тогда отвернись, Олег,. .. я здесь." Мой голос звучал сдавленно. Я не могла выгнать его, рискуя разоблачением. Но переодеваться при нем... при Максиме...

"— Не вопрос, " — Олег быстро перевернулся на живот, уткнувшись лицом в подушку, демонстративно уставившись в телефон. Максим стоял, скрестив руки, его взгляд буравил меня.

Я глубоко вдохнула. *Просто тело. Анатомия.* Стянула ночнушку одним резким движением. Воздух коснулся кожи, заставив вздрогнуть. Я стояла в одних белых хлопковых трусиках и лифчике, чувствуя на себе два мужских взгляда – один явный, гневный (Максим), другой – скрытый, но ощущаемый кожей спины (Олег). Я взяла свое платье – милое, летнее, но сейчас оно казалось мне доспехами.

"— Ты бы тоже отвернулся, я стесняюсь, " — сказала я Максиму, не оборачиваясь. Мне было невыносимо.

"— Еще чего..." — прозвучал его колкий ответ.

"— Ну, Максииим. Мне нужно поменять..." — я показала рукой на трусики. Голос дрожал.

"— Ладно, " — он фыркнул, но повернулся боком. Однако я чувствовала, как он *косит* на меня. И на Олега.

Стыд пылал на моей коже. Я быстрым движением стянула трусики. На мгновение почувствовала прохладу воздуха на самой интимной части себя. Я наклонилась, чтобы надеть чистые, и в этот момент краем глаза поймала движение Олега. Он *едва*, почти незаметно, повернул голову. Всего на градус. Но этого было достаточно, чтобы его взгляд скользнул по моей спине, вниз... Я резко выпрямилась, прикрываясь платьем. Сердце бешено колотилось. *Увидел? Он видел?* От мысли об этом стало нестерпимо жарко и... стыдно-возбуждающе одновременно. Я натянула платье, чувствуя себя грязной, выставленной напоказ.

"— Всё, я готова." Голос звучал чужим. Я не смотрела ни на Олега, встающего с кровати, ни на Максима, чей взгляд был тяжелым и подозрительным. Мне нужно было бежать. От них. От себя. От этого дома.

Прогулка по городу была пыткой. Солнце светило слишком ярко, люди казались назойливыми, а постоянная необходимость держаться за руку Олега превращалась в навязчивый кошмар. Его ладонь была большой, сильной, она полностью охватывала мою, и я чувствовала каждую шероховатость его кожи, каждый сустав пальца. Сначала я пыталась держать руку расслабленной, просто позволяя ему держать ее. Но он не просто держал. Его большой палец иногда нежно проводил по моей костяшкам, а в моменты, когда Таня что-то громко комментировала или смеялась, его хватка непроизвольно сжималась, как будто ища во мне опору. Каждое такое прикосновение отзывалось щекотным разрядом где-то глубоко внутри. *Просто нервы. Просто роль, * – твердила я себе, но тело предательски реагировало теплом, стекающим вниз живота.

Катер стал кульминацией унижения. Таня весело толкнула меня в сторону Олега: «— Садись к мужу на колени, места мало!» Я замерла, чувствуя, как кровь приливает к лицу. Максим сел напротив, его взгляд был мрачным, как грозовая туча. Олег уже сидел на узком сиденье. «— Давай, Катюш, не стесняйся, » – сказал он, и в его голосе не было ни капли смущения, только легкая усмешка. Я опустилась ему на колени, стараясь сделать это как можно более неловко, боком. Но он тут же обхватил меня руками за талию и притянул к себе, усадив как ребенка – спиной к его груди, мои ягодицы плотно прижались к его животу и бедрам. Я вскрикнула от неожиданности. Он был *крепким*. Твердым. И *теплым*. Очень теплым. Его руки сомкнулись на моем животе, пальцы почти касались нижнего края бюстгальтера. «— Так удобнее, » – прошептал он мне на ухо, и его дыхание обожгло шею. Я застыла, не смея пошевелиться. Каждый толчок волны заставлял меня проскальзывать по его бедрам, тереться ягодицами о его живот. Я чувствовала *его* – твердый валик, скрытый тканью шорт, упирающийся мне в поясницу. *Он возбужден.* От меня? От ситуации? От прикосновений? Мысль о том, что это может быть *я*, заставила сердце бешено забиться, а между ног предательски потеплеть. Я видела, как Максим сжимает кулаки, глядя на нас. Его боль была моей болью. Но тело... тело реагировало на близость другого мужчины, на его силу, на его наглую уверенность. Полчаса в таком положении были адом смешанных чувств – стыда, вины, неловкости и этого назойливого, предательского возбуждения, которое росло с каждым движением катера, с каждым его вдохом у меня за спиной.

Церковь встретила нас прохладой и тишиной. Красивая, древняя, с позолотой и ликами святых. Но покоя она не принесла. Таня, как злой гений, тут же нашла новую пытку. «— Местные говорят, что если жених поцелует невесту в этой церкви, то их брак будет на всю жизнь!» Ее глаза сверкнули. «— Ну... чего ждём, молодожёны,. .. давайте?!» Она смотрела на нас с вызовом. Олег попытался отшутиться: «— Мы же не жених и невеста». Но Таня была неумолима: «— Какая разница,. .. вперёд!» Мой взгляд инстинктивно метнулся к Максиму. Он стоял чуть поодаль, лицо – каменная маска, но я видела, как дрогнула его челюсть. *Нет, только не это. Не здесь.*

«— Вообще-то я не верю в это всё, » – пробормотала я, глядя в пол. Ложь. Я верила. И Максим знал это. Но сейчас вера казалась предательством.

«— Так, мне еще долго ждать, или вас кнутом заставлять?!» – голос Тани зазвучал резко. Она подошла ко мне вплотную. «— Он тебя смущает?» – она ткнула пальцем в сторону Максима. «— А ну, отвернись, друг...»

«— Нет, нет!» – я вскрикнула, охваченная паникой. Не могла допустить, чтобы Максима унизили еще больше. Я повернулась к Олегу. Его глаза смотрели на меня – не с извинением, а с каким-то странным ожиданием, смешанным с решимостью. «— Поцелуй меня, дорогой, » – прошептала я. Голос звучал чужим. *Дорогой?* Откуда взялось это слово?

Олег шагнул ко мне. Он убрал мои волосы с лица, его пальцы коснулись кожи виска – нежно, но властно. Он наклонился. Его губы коснулись моих. Сначала просто, как в первый раз. Но потом... он не отстранился. Его губы прижались сильнее, стали *двигаться*. Они были мягкими, настойчивыми. Он водил ими по моим, слегка приоткрыл их. Я замерла, парализованная. Его язык едва коснулся моей губы – горячий, влажный намек. Я почувствовала, как внутри все сжалось, а потом... расслабилось. Мои губы сами собой приоткрылись в ответ. Небольшая щель. Достаточная. Его язык скользнул внутрь – быстрый, жгучий, уверенный. Я вскрикнула в его рот от неожиданности и... чего-то еще. Шока, переходящего в нечто темное, щемящее. Мои руки бессознательно схватились за его предплечья. Я не отталкивала. Я *отвечала*. Сначала робко, неумело касаясь его языка кончиком своего. Потом смелее, втягиваясь в этот влажный, запретный танец. Запах его кожи, вкус его – мужской, чуть солоноватый – опьянял. Я забыла о церкви, о святых ликах, о Максиме. Был только он, его губы, его язык, его руки...

Одна его рука опустилась на мою талию, прижимая меня к нему. Я почувствовала всю длину его тела, его возбуждение, упруго упирающееся в мой живот. Другая рука скользнула вниз, крепко, властно обхватив мою ягодицу через тонкую ткань юбки. Его пальцы впились в плоть. Больно. Унизительно. И... невыносимо возбуждающе. Я издала тихий стон прямо в его рот. Мой таз бессознательно подался вперед, навстречу его бедрам.

«— Другой разговор,. .. один, два...» – голос Тани донесся как сквозь вату. Она считала. Как на свадьбе. Позор. Но я не могла остановиться. Его губы, его язык, его рука на моей попе – все слилось в один огненный шар желания и стыда. Я была его. Прямо здесь. Перед Богом. Перед мужем.

«— Двенадцать, ахаха, молодцы!» – Таня закончила счет, когда Олег наконец оторвал свои губы от моих. Я стояла, опершись на него, едва дыша, губы распухшие, влажные от его слюны. Я посмотрела на Максима. Его лицо было пепельно-серым. В его глазах читалось нечто большее, чем боль – разочарование, предательство. Я опустила глаза, чувствуя, как слезы подступают. Я *предала* его. Не только телом, но и душой. В этот момент я хотела его. Олега.

«— Весь в помаде, братишка... держи, вытри губы, » – весело сказала Таня, протягивая платок. Олег принялся вытирать губы, его глаза избегали моих. Я видела, как он бросает косые, тревожные взгляды на Максима. Но в его взгляде не было сожаления. Было удовлетворение. Победа.

После церкви все внутри перевернулось. Стыд грыз меня, но вместе с ним росло иное чувство – навязчивое, жгучее любопытство. *Что дальше? Что он сделает? Что я позволю?* Мысли о его поцелуе, о его руке на моей попе не отпускали. Я ловила себя на том, что смотрю на его губы, на его руки, когда он говорил. Тело вспоминало его прикосновения, и низ живота сжимался сладкой судорогой.

Бассейн. Искусительное прохлаждение воды должно было принести облегчение. Но не принесло. Я сидела с Таней под зонтиком, потягивая коктейль, который казался безвкусным. Олег плавал неподалеку. Вода стекала по его сильным плечам, широкой груди. Таня что-то говорила, хвалила нас, но я не слушала. Я смотрела на него. И вспоминала ее слова утром, в туалете, после того как она застала меня переодевающейся...

*Тогда...*

Таня закрыла за нами дверь туалета, ее глаза блестели азартом охотника. «— Какая у тебя грудь красивая, ты занимаешься фитнесом или делала операцию?» – ее вопрос прозвучал как удар. Я закрыла груди руками, чувствуя себя голой. «— Нет, от природы такая, » – пробормотала я. «— Олежа, ну у тебя жена прямо конфетка...» – она повернулась к Олегу, который стоял как на иголках. «— а ты что думаешь про груди жены?! Не забывай, что женщинам нравятся комплименты!» Олег буркнул: «— Супер». «— Есть за что взяться во время секса, да?!» – Таня рассмеялась своим похабным смехом и выпроводила Олега. Оставшись наедине, она придвинулась ко мне. «— Катюш, извини, что вмешиваюсь, но я кое-что могу тебе посоветовать, как женщина...» – ее голос стал интимным, доверительным. «— Я точно знаю вкусы своего брата... ой, знаешь сколько порнухи было у него в компьютере, пришлось всё пересмотреть, » – она снова засмеялась, но в ее глазах не было веселья. Была расчетливость. «— Я думаю, мы как-то сами, » – попыталась я сопротивляться, чувствуя, как жар разливается по телу. «— Нет, не сами. Слушай меня, мудрую даму...» – она перебила, ее пальцы легли на мою руку. «— Олегу нравится минет, у вас как с этим?!» Я онемела. *Минет?* С Максимом... это было редко. Стыдливо. «— Я вижу ты девушка скромная, ты это брось.., ты знаешь, что такое минет?» – ее голос звучал как шипение змеи. «— Знаю, » – прошептала я. «— И?» – она настаивала. «— Когда сосёшь... ну, там...» – слова застревали в горле. «— Сосёшь хуй, » – четко, громко сказала Таня. «— Не стесняйся, скажи...» «— Нет...» – я попыталась отвернуться, но она взяла меня за подбородок. «— Скажи, здесь никого нет.» Ее взгляд был неумолим. «— Сосёшь... хуй, » – выдавила я, и меня затрясло от смеха – истерического, нервного. «— Это нормально и естественно, не стоит комплексовать, » – она говорила как о погоде. «— Старайся поглубже заглатывать. Судя по его архивам, ему также нравится доминировать над женщиной, но в пределах нормы. В позе раком тоже не отказывай. У тебя длинные волосы. Пусть возьмёт их и намотает на руку. Поверь, я дурного не посоветую, оргазм обеспечен и тебе и ему.» Ее слова рисовали в моем воображении картины, от которых становилось жарко и стыдно одновременно. «— Ладно, » – я снова засмеялась, пытаясь скрыть смущение. «— Неудобно, это в позе раком на льду, а у меня в доме удобно, я тебя жизни учу, дурёха. Хоть и старше тебя всего ничего, » – ее тон не допускал возражений. И последний гвоздь: «— И не стесняйся меня или вашего друга. Будь развратней... Сегодня в бассейне подойди к нему и возьми его хозяйство в руки. Поласкай, поводи рукой. Олег будет в в восторге, я уверена. Как женщина тебе говорю!» «— Хорошо, » – покорно прошептала я, чувствуя, как ее слова падают на благодатную почву моего смутного возбуждения. «— Смотри, я слежу за вами, ахаха!»

*...Конец воспоминания.*

Ее приказ висел в воздухе: «*Возьми его хозяйство в руки.*» Я смотрела на Олега, плавающего брассом. Его тело под водой казалось мощным, сильным. *Его хозяйство.* Я вспомнила твердый валик у себя в спину на катере. Размер. Твердость. Мне стало жарко даже в прохладной воде. *Должна ли я?* Страх смешивался с порочным любопытством. Таня следила. Если я не сделаю, она заподозрит. Она все испортит. И тогда все наши муки, все унижения Максима – все напрасно. *Оправдание.* Я нашла его.

Я глубоко вдохнула и соскользнула в воду. Она обняла меня прохладой, но внутри все горело. Я подплыла к Олегу. Он остановился, удивленно глядя на меня. Вода доходила нам до груди.

«— Таня...» – начала я, голос дрожал. «— Она велела... я должна...» Я не могла договорить. Я опустила руку под воду, скользнула по его животу, к линии плавок. Мои пальцы наткнулись на твердый, горячий бугорок под тканью. Я вскрикнула от неожиданности. Он был... *огромным*. Гораздо больше, чем я представляла. Твердым как камень. И горячим. Даже сквозь ткань.

Олег резко схватил мою руку под водой. Не чтобы оттолкнуть. Он прижал ее ладонью к своей эрекции. Я почувствовала каждый сантиметр, каждую пульсирующую вену сквозь мокрый материал. Он наклонился ко мне, его губы почти коснулись моего уха. Голос был низким, хриплым, полным обещания: «— Не здесь... Позже. Вечером. В комнате.» Его пальцы сжали мою руку, заставляя ладонью массировать его член сквозь плавки. «— Чувствуешь, какой он хочет тебя?» – прошептал он. Шок и возбуждение парализовали меня. Я не сопротивлялась. Моя ладонь сама сжала его, почувствовала толстый ствол, округлую головку. Тепло от него распространялось по моей руке, заливая все тело волной сладкого огня. Между моих ног что-то сжалось и тут же разлилось теплой влагой. Я застонала тихо, непроизвольно. Его глаза пылали. Он видел мою реакцию. Он *знал*.

«— Молодцы!» – донесся с берега голос Тани. Я резко отдернула руку, как от огня. Олег усмехнулся, его взгляд говорил: *Продолжим.* Я отплыла, чувствуя, как дрожат колени, как бешено бьется сердце. Его размер, его твердость, его слова «*хочет тебя*» – все это крутилось в голове, подпитывая странное, запретное возбуждение. Я украдкой посмотрела на Максима. Он сидел с Таней, его лицо было темным от ревности. Видел ли он что-то? Угадал? Боль за него смешалась с новым, более сильным чувством – предвкушением вечера. Предвкушением того, что будет *позже*. В комнате. Я была потеряна.

После бассейна я металась по комнате, как загнанный зверь. Слова Олега «*Позже. В комнате*» звенели в ушах, смешиваясь со стыдом и липким, навязчивым возбуждением. Тело помнило размер и твердость его члена под моей ладонью. *Он хочет тебя.* От этой мысли ноги подкашивались. Я слышала, как Таня и Максим разговаривают внизу, ее смех, его сдержанные ответы. *Он там. С ней.* Ревность кольнула остро, но тут же утонула в море собственного смятения.

Щелчок замка. Олег вошел, закрыв дверь на ключ. Его волосы были мокрыми, капли воды стекали по шее на майку, обрисовывая рельеф груди. Он смотрел на меня. Не на «гражданскую жену». На *женщину*.

«— Таня... она ждет звуков, Кать, » – сказал он тихо. Голос был низким, хрипловатым от воды или от чего-то еще. «— Надо сделать вид. По-настоящему.» В его глазах не было просьбы. Было ожидание. Приказ? Или приглашение?

Я кивнула, не в силах вымолвить слово. Горло пересохло. Он подошел к кровати, скинул майку. Его торс – широкие плечи, рельефный пресс – был как удар под дых. Он лег на спину, откинув одеяло. «— Ложись сюда.» Он похлопал по матрасу рядом.

Я подошла, чувствуя, как дрожат колени. Легла рядом, на спину, стараясь сохранить дистанцию. Но кровать была большой, а он – слишком близким. Его тепло, запах свежего душа и чего-то глубокого, мужского, обволакивали.

«— Надо... двигаться, » – прошептал он. «— И стонать. Громко. Чтобы было слышно внизу.»

Он натянул одеяло до подбородков, создавая иллюзию интимности для невидимого зрителя. Потом повернулся на бок, ко мне. Его рука легла на мой живот поверх одеяла. Тяжелая. Горячая.

«— Начинай, » – приказал он тихо.

Я зажмурилась. *Просто спектакль. Просто спектакль.* Я начала раскачивать бедрами, создавая тряску кровати. Скрип пружин прозвучал громко в тишине. «— Мм...» – выдавила я. Звук был фальшивым, как у плохой актрисы.

«— Громче. Естественнее, » – его шепот обжег ухо. Его рука на моем животе сжалась. «— Представь, что это я в тебя вхожу. Что ты чувствуешь?»

Его слова ударили как ток. Я вскрикнула по-настоящему. «— Ммм... ах!» Кровать скрипнула громче. Его рука начала медленно двигаться вверх, к моей груди. Через тонкую ткань ночнушки я чувствовала жар его ладони.

«— Да, вот так...» – он дышал мне в шею. Его бедро накрыло мое, прижало. Я почувствовала его возбуждение – огромный, твердый валик под тканью его шорт. Он упирался мне в бедро. Настоящий. Горячий. Пульсирующий. *Он не притворяется.*

«— Олег!..» – я попыталась протестовать, но голос сорвался на стон, когда его пальцы нащупали мой сосок сквозь ткань ночнушки и сжали. Больно. Унизительно. И... невыносимо возбуждающе. Соски налились, стали каменными.

«— Тссс...» – его губы коснулись моей шеи. «— Она может слышать. Стони громче. Двигайся навстречу.»

Его бедро начало двигаться, ритмично тереться о мое. Его возбуждение скользило по моей коже, по тонкой ткани, отделявшей нас. Я чувствовала каждую выпуклость, каждую пульсацию. Мои бедра предательски ответили движением. Я застонала – долгим, дрожащим звуком, в котором уже не было фальши. Только шок, стыд и нарастающая волна удовольствия. Моя рука бессознательно схватилась за его плечо, впиваясь пальцами в мышцу. *Не отталкивая. Притягивая.*

Кровать скрипела и стучала о стену. Мои стоны становились громче, прерывистее. Его рука сжимала мою грудь, его бедро терлось о мое, его возбуждение жгло меня сквозь одежду. Я чувствовала, как влага заливает меня между ног. Стыд грыз, но тело пело от запретного трения. Я была на грани. Еще чуть-чуть...

Дверь с треском распахнулась.

«— Какого... черта... здесь... происходит?!» – Максим стоял на пороге, лицо искажено яростью и болью. Его взгляд буравил нас под одеялом.

Я замерла, как на месте преступления. Стон застрял в горле. Сердце упало в пятки.

Олег мгновенно остановил движения, но не отстранился. Он все так же лежал вплотную, его рука все так же сжимала мою грудь под одеялом. «— Тссс, » – прошипел он мне, его глаза были полны тревоги, но не раскаяния. «— Это всё конспирация. Сестра Олега сегодня достала меня и сказала, чтобы я приставала к Олегу. Она сказала, что будет следить за нами. Вот мы и делаем вид...» – мой голос звучал жалко, фальшиво даже для меня самой. *Вид?* Вид чего? Вид того, что я готова кончить от трения его члена о мое бедро?

«— Друг, слушай, она может быть внизу или того хуже — поднимается сюда,. .. ты бы ушел, » – Олег говорил Максиму, но его бедра едва заметно качнулись вперед, прижимаясь ко мне еще сильнее. Я почувствовала его пульсацию сквозь одежду. «— Максим, Олег прав...» – я добавила машинально, чувствуя, как предаю мужа снова. *Чтобы он ушел. Чтобы мы могли продолжить.*

«— Какого хера?» – голос Максима сорвался на крик. «— Вы что не можете это делать без одеяла, что это за цирк?» Он был вне себя. Его боль ранила меня, но... под одеялом тело Олега было реальным, горячим, требовательным.

«— Ты не знаешь мою сестру, » – ответил Олег, и его бедра снова начали ритмичное движение – медленное, но неотвратимое. Трение возобновилось. Я вскрикнула, не в силах сдержаться. «— Да, она уже один раз чуть не раскрыла всё это...» – я пробормотала, опуская голову, чувствуя, как волна возбуждения снова накрывает меня, несмотря на присутствие мужа. *Позор. Полный позор.*

«— Нам нельзя прерываться, она наверняка внизу и всё слышит, » – настойчиво сказал Олег. Его рука под одеялом скользнула с груди ниже, на мой живот. «— Мм... мм...» – мои стоны вырвались наружу – уже не притворные, а настоящие, рвущиеся из самой глубины от смеси ужаса, стыда и неконтролируемого удовольствия от его движений.

Я видела, как лицо Максима искажается от боли и отвращения. Он посмотрел на меня. В его глазах я прочла конец. Конец доверия. Конец нас. И в этот миг, под его взглядом, под навязчивым движением бедер Олега, я... кончила. Тихим, сдавленным стоном, сжав зубы, вцепившись в простыню. Волна тепла и судорог прокатилась по низу живота, смывая остатки сопротивления.

Максим что-то рявкнул, хлопнул дверью. Его шаги затихли в коридоре.

Олег не остановился сразу. Он продолжал двигаться, пока мои внутренние спазмы не стихли. Потом замер. Его рука все еще лежала на моем животе. Мы лежали в тишине, слушая стук наших сердец. Скрип кровати затих. Стоны прекратились. Было слышно только тяжелое дыхание. Его. Мое.

«— Таня довольна?» – прошептала я, не открывая глаз. Голос был чужим, разбитым.

«— Думаю, да, » – он ответил. Его пальцы слегка пошевелились на моей коже под одеялом. «— А ты?»

Я не ответила. Я не знала, кто я. Жена? Актриса? Или та, кто только что кончила в постели с другим мужчиной, пока ее муж стоял в дверях? Тело было расслабленным, удовлетворенным. Душа – разбитой. А между ног все еще пульсировало влажным теплом – немым свидетелем предательства.

**9. Вечерний фильм: Вихрь ревности и потери себя**

Столовая казалась полем боя после ужина. Таня, как всегда, разлила вино и объявила о фильме. Я сидела, отодвинув тарелку, чувствуя, как каждое движение Олега рядом – его рука на моем стуле, его плечо, касающееся моего – отзывается эхом внизу живота. После «спектакля» в спальне тело помнило все. Стыд горел, но был приглушен странной, липкой усталостью и... остаточным теплом. *Он заставил меня кончить. При Максиме.* Мысль вызывала новый прилив жара. Я украдкой взглянула на мужа. Он сидел напротив, его лицо было закрытой книгой, но глаза... глаза были мертвыми. От этого стало больно.

«— А теперь молодоженам нужно уединиться... Да, мои голубки?!» – Таня засмеялась, ее взгляд скользнул по мне и Олегу с откровенным любопытством. «— Идите, идите, не стесняйтесь.»

«— Думаю, ты права, » – Олег поднялся. Его рука накрыла мою на столе – властно, по-хозяйски. «— Пойдем, Кать?»

Я посмотрела на Максима. В его глазах не было мольбы. Была пустота. И что-то внутри оборвалось. Я встала без слова, позволив Олегу повести себя прочь. Его пальцы сжали мои. Крепко. Как будто я была его добычей. Мы оставили Максима наедине с Таней. С *ней*. Ревность кольнула остро, как игла.

Гостиная погрузилась в полумрак, только экран телевизора мерцал кадрами какого-то триллера. Мы устроились на длинном диване. Олег сразу притянул меня к себе. Я сидела, прижавшись боком к нему, его рука тяжело лежала у меня на плече. С другой стороны села Таня, потом Максим. Я чувствовала его присутствие, его холодную ярость через пространство дивана. Олег взял мое запястье, положил мою руку себе на колено. Его бедро было твердым, горячим под джинсами. Я не отдернула руку.

Фильм шел, но я не видела сюжета. Я видела только руки. Руку Олега. Она медленно, почти незаметно сползла с моего плеча вниз, к вырезу платья. Его большой палец начал рисовать круги на моей обнаженной ключице. Каждое прикосновение заставляло меня вздрагивать. Я украдкой глянула на Таню. Она сидела, поджав ноги, ее внимание было приковано к экрану. Или притворялось? Потом я увидела *ее* руку. Она лежала на диване между ней и Максимом. А потом... потом она медленно опустилась. На его джинсы. Прямо на ширинку. И начала гладить. Медленно, настойчиво.

Меня словно ударило током. *Она трогает его. Моего Максима.* Ревность, ярая и черная, вскипела во мне. Я резко повернулась к Олегу, готовая что-то выкрикнуть, обвинить... Но его лицо было так близко. Его глаза смотрели не на экран, а на меня. В них читалось понимание. И вызов.

«— Не смотри туда, » – прошептал он так тихо, что услышала только я. Его рука с ключицы скользнула ниже, к верхнему краю моего лифчика. Пальцы нащупали край чашечки, скользнули под нее, коснувшись верхней части груди. Я замерла. «— Смотри на меня.»

В этот момент на экране герой страстно поцеловал девушку. Олег наклонился ко мне. Его губы коснулись моего уха. «— Она смотрит. Целуй меня.» Его дыхание обожгло. «— Чтобы поверила.»

Я повернула лицо к нему. Его губы нашли мои безошибочно. Нежно сначала. Потом властно. Его язык требовал входа, и я открылась. Отвечала с яростью, с ревностью, выплескивая в этот поцелуй всю боль за Максима и гнев на Таню. Его рука под платьем сжала мою грудь – больно, по-хозяйски. Я вскрикнула в его рот. Он воспринял это как поощрение. Его пальцы заиграли с соском, заставляя его набухнуть и затвердеть под тканью лифчика. Я выгнулась навстречу его руке, забыв обо всем. О фильме. О Тане. О Максиме. Был только он. Его поцелуй. Его руки. Его возбуждение, которое я чувствовала под своей рукой, все еще лежавшей у него на колене. Я сжала его бедро, чувствуя твердость мышц.

«— Смотри, — вдруг прошептала мне Таня, ее голос прозвучал как сквозь туман. — какая пара. Они созданы друг для друга.» Ее слова были отравленной иглой. Она говорила о *нас*. И ее рука все так же двигалась на ширинке Максима. Олег услышал. Его поцелуй стал еще агрессивнее, властнее. Он буквально пожирал меня, а его рука под платьем сжимала грудь так, что было больно и невероятно возбуждающе одновременно. Я стонала ему в рот, теряя остатки стыда.

Таня резко потянулась за бокалом на столике позади дивана. Она повернулась спиной к нам, к Максиму, ее короткое платье задралось. И я увидела. Увидела, что под платьем... ничего не было. Гладкая кожа ягодиц, тень между ними. Ее вагина была скрыта, но сам вид... вид ее голой кожи под светом экрана, пока она так откровенно тянется... Это было шокирующе. И возбуждающе. Я почувствовала, как Олег напрягся рядом, его взгляд тоже скользнул туда. Его рука на моей груди сжала сильнее.

И тут я увидела руку Максима. Она двигалась. Не убирала руку Тани. Она... опустилась ниже. К краю дивана. И я *увидела*, как его пальцы, быстрым, почти незаметным движением, скользнули под край ее платья, туда, к обнаженной коже... и исчезли между ее ног сзади. Таня замерла в своей позе, ее спина выгнулась едва заметно.

Меня охватила дикая, слепая ярость. *Он трогает ее! Мой муж!* Ревность затмила разум. Я вырвалась из поцелуя с Олегом и резко повернулась к нему. «— Дай шоколад!» – прорычала я, указывая на коробку конфет на столике. Мне нужно было действие. Ярость. Чтобы заглушить боль.

Олег удивленно поднял бровь, но взял шоколадную дольку. Я схватила его руку, отвела конфету и вместо этого взяла *его* пальцы. Два пальца. И медленно, глядя ему в глаза, полные ярости и вызова, взяла их в рот. Я почувствовала вкус шоколада, соли его кожи. Я облизала пальцы, как кошка, засасывая их, глядя на него с ненавистью и вызовом. *Ты видишь? Ты видишь, Максим?*

Олег замер. Его глаза потемнели. Он вытащил мокрые пальцы из моего рта. «— Открой ротик, » – прошептал он хрипло. Я открыла. Он положил шоколад мне на язык. Я закрыла рот, чувствуя, как сладость тает. А он наклонился и снова поцеловал меня – глубоко, властно, вытаскивая языком остатки шоколада. Это был поцелуй собственника. Победителя. Я отвечала с той же яростью, кусая его губу, впиваясь пальцами в его плечи. Его рука снова полезла под мое платье, теперь уже выше, к бедру, к краю трусиков. Я не сопротивлялась. Пусть видит Максим. Пусть видит Таня. Я была его. Здесь и сейчас.

Фильм закончился. Я едва заметила. Таня вскочила, ее лицо сияло. «— Катюш, можно тебя на минутку?!» — ее голос звучал победно. Олег что-то пробурчал про «женские дела», но Таня уже тащила меня за собой по лестнице. Я шла, чувствуя, как дрожат ноги, как влажно между ног от поцелуя, от его рук, от ревности. И от предвкушения того, что скажет Таня. В туалете она закрыла дверь и прислонилась к ней, изучая меня.

«— Ну что, воспользовалась моими советами?» — ее глаза сверкали любопытством и... удовлетворением? Она видела все. На диване.

Я кивнула, глядя в пол. Щеки горели. «— Да, спасибо.» Спасибо за что? За то, что научила меня предавать мужа?

«— А тебе понравилось?» — она придвинулась ближе. Ее запах – дорогие духи и возбуждение – ударил в нос.

Я сглотнула. Память всплыла: его рука на груди под платьем, его поцелуй с яростью и шоколадом, его пальцы, которые я... «— Да, » — прошептала я. Правда. Мне понравилось. Понравилась его власть. Его наглость. И то, как он заставил меня забыть о боли Максима хоть на миг.

«— А что именно понравилось?» — она не отпускала. Ее палец поднял мой подбородок, заставляя смотреть в ее глаза. Они были бездонными, знающими.

Я покраснела до корней волос. Стыд горел, но вместе с ним было и странное желание признаться. Выплеснуть эту греховную тайну. «— Когда он... так целует, » — прошептала я, глядя куда-то за ее плечо. «— Так... властно. Как будто я его. И когда его рука... там...» — я махнула рукой на грудь. «— Больно, но... хорошо.» Потом вспомнилось на диване. Его пальцы у меня во рту. Моя ярость. Его ответ. «— И когда он... когда я взяла его пальцы в рот... а он потом...» — я замолчала, не в силах продолжать.

Таня засмеялась – тихо, довольным смехом змеи, поймавшей добычу. «— Ага! Видишь? Он твой. А ты – его. И это нормально. Хорошо, когда мужчина знает, чего хочет, и берет это.» Она погладила меня по щеке. «— Не мучай себя. Отдайся ощущениям. Вечер только начинается.» Она вышла, оставив меня одну с моим стыдом, моим возбуждением и страшной, разъедающей мыслью: *Она права. Я его.*

Вернувшись в гостиную, я увидела Максима. Он стоял у окна, его спина была напряжена. Олег куда-то исчез. Таня болтала на кухне. Максим обернулся. Его глаза были красными. От вина? Или от слез? Боль в них была такой острой, что я отпрянула.

«— Иди сюда, » — его голос прозвучал хрипло, как скрип ржавой двери. Он поманил пальцем и открыл дверь в свою комнату.

Я вошла, чувствуя, как сердце колотится о ребра. Комната была маленькой, чужой. Как и все в этом доме.

«— Ты думаешь головой, что ты делаешь, сейчас Таня всё увидит?» — он шипел, закрывая дверь. Его лицо было искажено гневом и болью.

Его упрек, его забота о конспирации *сейчас* — это было последней каплей. «— А ты думаешь головой, что ТЫ делаешь, когда целуешься при муже?» — я выпалила, ярость закипала во мне. Я видела его руку. Его пальцы под платьем Тани.

Он смотрел на меня, будто впервые видел. «— Я сам захотел доиграть до конца...» — его слова прозвучали как приговор. Моему разуму. Моей совести. «— Какие теперь ко мне претензии?»

Он был прав. Ужасно прав. Я заперла себя в этой клетке сама. «— Я уже ничего не хочу, у меня нет сил на это всё смотреть, » — он проговорил с такой усталостью, что мне стало страшно.

Я стояла, глядя на него. На моего Максима. На человека, которого я предала с каждым поцелуем, с каждым стоном, с каждым взглядом на Олега. Но вместо раскаяния во мне поднялась волна обиды. *Он с Таней! Он позволил ей!*

«— Всё хватит,. .. ты свой выбор сделал тогда...» — начала я, голос дрожал. Я видела, как он напрягся. «—. ..я пошла, чтобы Олег...» — я сделала паузу, глядя ему прямо в глаза, вкладывая в слова всю свою боль, всю ревность, всю потерянность: «—. ..чтобы МОЙ МУЖ, — я почти крикнула последние слова, —. ..не начал ревновать меня к своему другу!» Я ткнула пальцем в его грудь.

Его лицо побелело. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но я уже выскочила из комнаты, хлопнув дверью так, что стекла задрожали. Я бежала по коридору, слезы душили. *Его друг. Его друг, который знает мое тело лучше него сейчас.* Мысль была горькой и... странно правдивой.

Внизу, в гостиной, никого не было. Только Олег сидел в углу дивана, разворачивая шоколадку. Он посмотрел на меня – на мое заплаканное лицо, сжатые кулаки.

«— Что случилось?» — спросил он тихо.

«— Ничего. Всё. Абсолютно всё, » — я свалилась на диван рядом с ним, закрыв лицо руками. Усталость навалилась как мешок цемента.

Молчание. Потом я почувствовала его руку на моей спине. Теплую. Тяжелую. «— Расслабься, Кать. Ты вся на нервах.» Его пальцы начали медленно массировать мои плечи через ткань платья. Это было... приятно. Успокаивающе. И опасно. Я не отстранилась.

«— Держи, » — он поднес ко рту дольку шоколада. «— Горький. Как твое настроение.»

Я неловко взяла шоколад у него из пальцев. Наши пальцы коснулись. Он не убрал руку. Его взгляд был пристальным. Я отломила кусочек, положила в рот. Горький. Как правда.

«— Он тебя довел?» — спросил Олег, его рука продолжала гладить мое плечо, сползая чуть ниже к спине.

«— Он... он с ней, » — вырвалось у меня. «— Я видела... его руку... у нее под платьем.» Голос сорвался на рыдании.

Олег помолчал. «— А ты с кем?» — его вопрос прозвучал тихо, но как удар. Его рука на моей спине остановилась. Ждала.

Я подняла на него глаза. В его взгляде не было осуждения. Было понимание. И... предложение. «— Я... я не знаю, » — прошептала я честно.

«— Знаешь, » — он сказал твердо. Его рука скользнула с моей спины на талию. Потом ниже. К моему бедру. «— Ты здесь. Со мной.» Его пальцы начали медленно водить по моей ноге поверх платья, поднимаясь выше. К колену. К внутренней стороне бедра. Я замерла. Дыхание перехватило. «— Он выбрал ее. Хотя бы на этот вечер.» Его голос был низким, гипнотическим. «— Выбери меня. Хотя бы на этот вечер.»

Его пальцы достигли края платья. Замерли. Ждали разрешения. Я смотрела в его глаза. В них не было насмешки. Была жажда. И уверенность. Уверенность в том, что я скажу «да». И я... кивнула. Почти незаметно. *Хотя бы на этот вечер.*

Он улыбнулся. Не торжествующе. С облегчением? С благодарностью? Его рука скользнула под подол платья. Его пальцы коснулись кожи моего бедра. Горячие. Шершавые. Я вздрогнула, но не отстранилась. Он медленно повел пальцами вверх, по внутренней стороне бедра. К самой чувствительной, самой запретной зоне. К тонкой ткани моих трусиков. Я зажмурилась, чувствуя, как волна тепла накрывает меня с головой. Его пальцы нащупали влажную ткань. Почувствовали влагу. Он тихо ахнул.

«— Боже, Кать...» — прошептал он. Его пальцы начали водить по ткани трусиков, рисуя круги, слегка нажимая. «— Ты вся горишь...»

Я откинула голову на спинку дивана, позволив себе чувствовать. Его прикосновения. Его дыхание рядом. Запах его кожи. Это было неправильно. Ужасно неправильно. Но это было *ощутимо*. Реально. В отличие от боли Максима, которую я не могла вынести. Его пальцы нашли бугорок клитора сквозь ткань и начали тереть его – нежно, но настойчиво. Я застонала тихо. Ноги раздвинулись сами собой, давая ему больше доступа. Я чувствовала его взгляд на себе, на своем лице, на груди, вздымающейся под платьем.

«— Откинься... расслабься...» — его шепот обволакивал. Я послушалась. Его пальцы стали нажимать сильнее, тереть быстрее. Волны удовольствия покатились от точки его прикосновения. Я закусила губу, чтобы не закричать. Его другая рука скользнула ко мне на грудь, сжала ее через платье. «— Так хорошо... Ты такая красивая, когда теряешь контроль...»

Я была на грани. Тело вздрагивало в такт его движениям. Влажность под его пальцами стала почти непереносимой. Я хрипло дышала, цепляясь за его руку. Вдруг – шаги на лестнице. Максим! Олег резко убрал руку из-под моего платья. Я вскочила, пытаясь привести в порядок одежду, смахнуть с лица следы наслаждения. Олег быстро поднес ко рту пальцы, которые только что были у меня между ног, и облизал их, глядя на меня. Прямо на меня. Вызов. И обещание.

«— Максим, а я тут... отдыхаю, » — я пробормотала, пытаясь выровнять дыхание, резко свела ноги. Я чувствовала его запах на своих пальцах, его влагу.

Олег поднялся. «— Вот, нашёл, » — он показал дольку шоколада. Его губы и пальцы были испачканы в темные пятна. Как и мои мысли. Моя душа.

Максим взорвался. Его ярость была страшной. Он кричал, требовал показать, обвинял. Я пыталась успокоить, но сама дрожала от адреналина и неудовлетворенного возбуждения. Его попытка задрать мое платье стала последней каплей. «— Успокойся, пожалуйста...» — я умоляла, отбиваясь.

Появление Тани внесло ледяное спокойствие. «— По-моему, Максим устал, » — сказала я, глядя на нее. Она видела все. Знает все.

Тишина повисла тяжелым покрывалом. Я посмотрела на Олега. На его уверенное лицо. На его испачканные шоколадом губы. На его руки, которые только что доводили меня до дрожи. «— Дорогой, пойдем прогуляемся, » — сказала я ему. Голос звучал странно ровно. *Дорогой.* Слово уже не казалось чужим.

«— Да, да, конечно, » — он ответил мгновенно, подходя ко мне.

Я взяла его под руку, чувствуя под пальцами твердость его бицепса. Я посмотрела на Максима в последний раз перед уходом. Его лицо было маской страдания. И в этот миг я почувствовала не боль. Пустоту. И странное освобождение. Я выбрала. Хотя бы на этот вечер. Я вышла в ночь с Олегом, оставив прошлое за закрытой дверью. *Его* дверью.

Ночной воздух ударил в лицо прохладой, но внутри все горело. Я шла, держась за руку Олега, его пальцы крепко сжимали мои. Мы молчали. Тишина сада была оглушительной после криков в доме. Где-то вдалеке стрекотали сверчки. Я вдыхала запах мокрой травы и цветов, пытаясь успокоить бешеный стук сердца. Но он не успокаивался. Он бился в такт шагам и жгучему воспоминанию его пальцев между моих ног на диване. *Он знает. Знает, что я мокрая. Знает, что хочу.*

Олег привел меня к беседке, скрытой в глубине сада. Лунный свет серебрил скамью, листву. Он остановился, повернулся ко мне. Его лицо в полумраке было серьезным, глаза – темными безднами, ловящими лунные блики.

«— Прости, Кать, » — начал он тихо. «— За все. За этот цирк. За то, что втянул тебя.» Его голос звучал искренне. Но было ли это раскаяние или часть плана? Я уже не знала. Не хотела знать. «— Надоело?» — спросил он, его рука не отпускала мою.

Я кивнула, глядя вниз. «— От злости. От всего этого цирка.» Голос дрожал. «— От него. От тебя.» *От себя.*

«— От меня?» — он поднял мою руку к своим губам. Его губы коснулись моих костяшек. Теплые. Мягкие. «— Правда?» — он прошептал, и его дыхание обожгло кожу.

Я не ответила. Не смогла. Его близость, его тепло, его запах – все это опьяняло, смывая остатки разума. Он был здесь. Реальный. Сильный. Желающий *меня*. В отличие от Максима с его болью и пустотой.

«— А если бы...» — он сделал шаг ближе, сокращая дистанцию до нуля. Его грудь почти касалась моей. «—. ..это было не понарошку?» Его голос был низким, гипнотическим. «— Если бы я хотел тебя не для сестры? Не для спектакля? А просто потому что ты... ты невероятна?»

Его слова ударили прямо в сердце. В ту самую больную точку, где жили сомнение и жажда быть желанной. Я подняла на него глаза. Его взгляд был нежным. И голодным. Он видел мою слабость. И использовал ее.

«— Олег...» — я попыталась отстраниться, но сил не было. Его руки скользнули на мою спину, под платье. Его пальцы коснулись голой кожи выше пояса трусиков. Я вздрогнула. «— Нет...»

«— Почему нет?» — он не отступал. Его руки опустились ниже, обхватив мои ягодицы через тонкую ткань платья. Сжал. Крепко. Властно. Как в церкви. Воспоминание ударило волной возбуждения. «— Ты же хочешь. Я чувствовал.» Его губы приблизились к моим. «— Твое тело кричит об этом.»

«— Нельзя...» — мой протест был слабым, шепотом. Его губы коснулись моих – легким, вопросительным прикосновением. Нежным. Совсем не таким, как раньше. И это было опаснее. Я не оттолкнула. Мои губы ответили. Сначала робко. Потом жадно. Его поцелуй был медленным, глубоким, исследующим. Он пил меня. А я тонула. Его руки сжимали мою попу, прижимая меня к себе. Я почувствовала его возбуждение – огромное, твердое – упирающееся мне в живот. И мое тело ответило. Влага хлынула с новой силой.

«— Просто позволь...» — он прошептал между поцелуями. Его руки скользнули под платье, к моим бедрам. К краю трусиков. «— Позволь почувствовать тебя.» Его пальцы нашли резинку. Замерли. «— Дай мне знать, что ты хочешь.»

Я не сказала «да». Я просто перестала сопротивляться. Расслабилась в его объятиях. Закрыла глаза. Это было капитуляцией. Он понял. Его пальцы скользнули под ткань трусиков, вниз, по моей гладкой коже. К самой сокровенной влажности. Он тихо ахнул, почувствовав ее.

«— Боже, Кать...» — его голос был хриплым от желания. «— Ты вся горишь...» Его средний палец скользнул по моим губам, собрал влагу, а затем медленно, нежно, уперся во вход. «— Расслабься...» — он прошептал, и палец вошел внутрь.

Я вскрикнула, вцепившись в его плечи. Это был не дискомфорт. Это было заполнение. Чужим. Запретным. Его палец двигался медленно, глубоко, выискивая. Нашел. Маленький, чувствительный бугорок внутри. Нажал. Я выгнулась, застонав громко. Он засмеялся тихо, удовлетворенно.

«— Вот она...» — он шептал похабности, его палец ускорился, давя на ту самую точку. «— Ты такая узкая... горячая... Ты вся мокрая для меня...» Его слова смешивались с поцелуями в шею, с прикусыванием мочки уха. Я теряла почву под ногами. Мир сузился до его пальца внутри меня, до его губ на моей коже, до его возбуждения, теребящего мой живот.

«— Олег... я...» — я задыхалась. Волны накатывали одна за другой. «— Не останавливайся...» — вырвалось само собой. Предательство. Полное и безоговорочное.

Он ввел второй палец. Больно. Но боль смешалась с невероятным чувством наполненности. Он растягивал меня, готовя. Его пальцы двигались быстрее, глубже. Я стонала, повиснув на нем, чувствуя, как мышцы бедер и живота сводит судорогой. Он знал, что делал. Он довел меня до края.

«— Кончай для меня, Кать, » — приказал он хрипло прямо в ухо. «— Сейчас.»

Его пальцы сжали ту точку внутри, и что-то оборвалось. Я вскрикнула, вцепившись в него так, что ногти впились в кожу. Волна оргазма накрыла с головой – мощная, всепоглощающая, стирающая все мысли. Я дрожала, скулила, чувствуя, как сжимаюсь вокруг его пальцев, как влага хлещет из меня. Он продолжал двигать пальцами, продлевая спазмы, пока я не обмякла, едва дыша.

Он медленно вынул пальцы. Поднес их к моему лицу. Блестели в лунном свете. «— Видишь? Ты моя.» Он облизал их, не отрывая от меня взгляда. «— Вся.»

Я стояла, прислонившись к нему, разбитая, опустошенная, невероятно удовлетворенная и безумно виноватая. «— Максим... прости, » — прошептала я в пустоту. Но слова были для себя. Максим был там, в доме. С Таней. Или один. Мне уже было все равно.

Олег обнял меня, его рука гладила мои волосы. «— Пойдем домой. В нашу комнату.» Его голос был ласковым. Победителя. «— Там... продолжим.»

Я не сопротивлялась. Я пошла за ним, как загипнотизированная. Прошлое осталось в беседке вместе со слезами и криком души. Остался только он. Его обещание. И темная, сладкая бездна, в которую я шагнула добровольно.

Дверь спальни захлопнулась с тихим щелчком. Звук замка прозвучал как приговор. Олег повернулся ко мне. В свете ночника его лицо было сосредоточенным, глаза горели темным огнем. Никакой нежности. Только голод. Я стояла посреди комнаты, чувствуя, как дрожь пробегает по телу – не от страха, а от предвкушения. И от остатков стыда, который теперь казался ненужным нарядом.

«— Таня слушает, Кать, » — его голос был тихим, но властным. «— Надо... закончить спектакль.» Он подошел вплотную. Его руки легли мне на плечи. «— По-настоящему.»

Я кивнула, не в силах говорить. Голова была пустой. Тело помнило его пальцы, его поцелуи, его приказ в беседке. Помнило и требовало продолжения. Он начал расстегивать пуговицы моего платья. Медленно. Каждое движение его пальцев по коже заставляло меня вздрагивать. Платье соскользнуло на пол. Я стояла перед ним в лифчике и трусиках – тех самых, что были влажны от него. Он смотрел. Долго. Его взгляд был как прикосновение – тяжелое, оценивающее, восхищенное.

«— Сними, » — приказал он, указывая на лифчик. Голос не терпел возражений.

Мои пальцы дрожали, расстегивая застежку. Грудь высвободилась. Прохладный воздух коснулся сосков, заставив их набухнуть. Я попыталась прикрыться руками, но он отстранил их.

«— Не надо. Ты прекрасна.» Он протянул руку, взял сосок между большим и указательным пальцем. Сжал. Больно. Я вскрикнула. «— Ммм...» — он прошептал, как будто пробуя на вкус мой стон. Его палец заиграл с соском, заставляя его твердеть еще больше. Другой рукой он стянул мои трусики. Я замерла, чувствуя себя обнаженной не только физически. Его взгляд скользнул вниз, к моей лобке, к влажному блеску между ног. Он ахнул.

«— Готова для меня?» — риторически спросил он, проводя пальцем по моей щели. Я вздрогнула, чувствуя, как влага выступает с новой силой. «— Да...» — прошептала я. Правда. Я была готова. Жаждала.

Он быстро скинул свои шорты и трусы. Его член встал передо мной во всей своей мощи – огромный, толстый, темно-багровый, с набухшей головкой, пульсирующий в такт сердцебиению. Я невольно отшатнулась. *Он не войдет. Не сможет.*

Олег усмехнулся, видя мой испуг. «— Не бойся.» Он взял мою руку, положил ее на свой член. Кожа была горячей, гладкой, как бархат, под которой билась сталь. «— Чувствуешь? Он хочет тебя. Весь.» Он заставил меня сжать его. Твердость была невероятной. Он застонал тихо. «— Теперь... ложись.»

Я послушно легла на спину на огромную кровать. Простыни были прохладными. Он встал между моих ног, его взгляд прикован к моей нагой, дрожащей плоти. Его руки легли на мои бедра, раздвинули их шире. Слишком широко. Унизительно. Возбуждающе.

«— Расслабься, » — он прошептал, наклоняясь. Его губы коснулись моего живота, поползли вниз. Поцелуи, прикусывания. Он спускался ниже. К лобку. К самым губам. Я зажмурилась, чувствуя, как жар накатывает на лицо. Его язык коснулся меня *там*. Легко. Исследующе. Потом – влажный, горячий удар прямо по клитору. Я взвыла, вцепившись в простыни. Он не останавливался. Его язык работал – быстрый, целенаправленный, невероятно умелый. Ласкал, сосал, водил круги. Это было невыносимо. Я металась, стонала, чувствуя, как оргазм снова собирается, как гроза.

«— Олег! Я сейчас...» — я закричала, но он поднялся. Его лицо было мокрым от меня. Глаза – дикими.

«— Не сейчас. Со мной.» Он встал на колени между моих ног. Его руки подхватили мои бедра, приподняли. Головка его члена уперлась в мой вход. Горячая. Твердая. Неумолимая. «— Дыши. Глубоко.»

Я пыталась. Но страх сжал все внутри. Он надавил. Головка раздвинула губы, вошла чуть-чуть. Боль. Острая, режущая. Я вскрикнула. Слезы брызнули из глаз.

«— Больно! Олег, пожалуйста...»

«— Тссс...» — он не останавливался. Медленно, но неотвратимо, он входил глубже. Растягивая, разрывая. Я чувствовала каждый миллиметр его толщины, каждую прожилку на его коже. Казалось, он разрывает меня пополам. «— Расслабься, дурочка...» — его голос был хриплым от усилий. «— Ты же хочешь... Твое тело хочет...»

Он был прав. Сквозь боль пробивалось другое чувство – невероятная наполненность. Ощущение, что меня пронзают до самой души. Он вошел до конца. Замер. Его живот прижался к моим бедрам. Я чувствовала его полностью. Весь его размер. Весь его жар. Он был *внутри* меня. Чужой. И теперь – мой.

«— Боже... какая ты тесная...» — он прошептал, его лицо было искажено наслаждением и болью контроля. «— Горячая...» Он начал двигаться. Медленно выходил почти полностью. Потом снова входил. Каждый толчок приносил новую волну боли и... удовольствия. Глубокого, животного. Я стонала, не в силах сдержать звуки. Кровать под нами застонала, заскрипела громче, чем во время любого "спектакля".

Он ускорился. Его руки схватили мои бедра, притянули меня навстречу его ударам. Хлюпающие звуки наполнили комнату. Его дыхание стало тяжелым, прерывистым. «— Ты вся моя сейчас...» — он рычал, вгоняя в меня свой член с новой силой. «— Моя шлюха... Моя Катя...» Его слова были пощечиной и... возбуждали. Я чувствовала, как внутри что-то снова сжимается, собирается. Боль утихла, сменившись нарастающим давлением, сладким напряжением.

«— Олег... я... снова...» — я заскулила, чувствуя, как теряю контроль.

«— Да! Кончай!» — он приказал, его удары стали резче, глубже. Он попал в ту самую точку. Снова и снова. «— Кончай на моем хую!»

Его слова, его грубость, его мощь внутри меня – все это сорвало последние тормоза. Я закричала, вцепившись в него, чувствуя, как судороги сотрясают меня изнутри. Оргазм был яростным, всепоглощающим. Я кричала, выгибалась, сжимала его внутри себя так, что он застонал.

«— Да! Вот так! Сжимай!» — он рычал, его движения стали хаотичными, сильными. Он вытащил член почти полностью. «— Где?!» — он прошипел, его глаза были безумными. Я не поняла. «— Внутрь? Кончишь в меня?»

Я кивнула, не думая. «— Да!» — выдохнула я. Пусть. Все равно. Он с силой вогнал себя в меня до упора. Его тело напряглось, он вскрикнул – низким, звериным звуком. Я почувствовала горячие толчки глубоко внутри себя. Пульсацию его члена. Заливающую теплоту. Он кончал. В меня. Глубоко.

Он рухнул на меня, тяжелый, мокрый от пота. Его дыхание было горячим у меня на шее. Мы лежали, слушая стук наших сердец и тихие послеродовые стоны кровати. Его член, постепенно уменьшаясь, все еще был во мне. Я чувствовала его сперму – теплую, липкую – внутри себя. Физическое свидетельство предательства. И завершения.

Через несколько минут он осторожно вытащил себя. Белая жидкость тут же вытекла из меня на простыню. Я не стала прикрываться. Пусть видит. Пусть знает.

Олег перевернулся на спину, потянулся. Он выглядел удовлетворенным. Спокойным. «— Таня довольна?» — спросила я тихо, глядя в потолок. Голос был чужим, пустым.

«— Очень, » — он повернулся ко мне, обнял за талию, притянул к себе. Его рука легла на мой живот, чуть ниже пупка. Там, куда он только что излил себя. «— И я... очень.»

Я не ответила. Я лежала в его объятиях, чувствуя его тепло, запах секса, его сперму внутри себя. Стыд был где-то далеко. Вина – приглушена усталостью и странным чувством завершенности. Я была его. Он взял то, что хотел. А я... я позволила. Более того – я пришла к этому сама. Через боль Максима, через ревность, через стыд. Я выбрала эту ночь. Этот миг. Этот чужой член внутри себя и его семя, пульсирующее во чреве. Это была капитуляция. Полная. Безоговорочная. И в этой капитуляции было свое горькое, грешное освобождение. Я закрыла глаза. Скрип кровати затих. За дверью была тишина. Или Таня все еще слушала? Мне было все равно. Я уснула в объятиях не мужа, а того, кто на эту ночь стал им. И чье семя теперь было частью меня.

Спасибо, что дочитали до конца!

Буду рад комментариям и рекомендациям.

Если у вас есть любимый рассказ в схожей стилистике, где главный герой остается в неведении о происходящих событиях с его половинкой, пиши, может у меня получиться и его пересказать от лица другого главного героя.