КБС. Клуб больших сисек

The Big Tits Club by bluedragon

Пер. И. Самохвалов

КБС (Полное, 58 глав) : https://boosty.to/isamohvalov/posts/a3f52894-4c6b-4924-84f4-3772558e6d08?share=post_link

КБС 2.0 (Полное, 78 глав) : https://boosty.to/isamohvalov/posts/d86c29d1-b71e-4be9-ab34-4f7c6729e47e?share=post_link

ГЛАВА 30: ЗОФИЯ

Что-то защекотало мне яйца, и я резко проснулся.

— Ммпфф, — кто-то подавился, и, приподнявшись, я понял, что только что засунул свой член на дюйм в горло девушки. Она немного поперхнулась, но не отдернула голову. Продолжая сосать мою грибовидную головку и обхватив руками основание моего члена, она стала водить ими вверх и вниз по его длине, пока не пришла в себя настолько, что смогла опустить свое лицо обратно.

Мои глаза на короткую секунду зажмурились, и я успел увидеть золотисто-блондинистую головку, покачивающуюся вверх-вниз у меня на коленях. Белль подняла на меня глаза, ее бледно-зеленые глаза пронзительно смотрели на меня, когда она поняла, что я проснулся. И она остановилась, чтобы улыбнуться, обхватив ртом плоть, продолжая обеими руками качать ствол.

— Ммм, доброе утро, Аннабель, — тепло поприветствовал я ее. Я взглянул на будильник, который поставил на семь утра — это был нечестный час, чтобы просыпаться в субботу утром, но у меня были планы на сегодня. И все же было только 6:52. — Ты рано.

Озорная пикси пожала плечами, не вынимая мой хер изо рта. Спустя несколько тактов она отстранилась и с ухмылкой посмотрела на меня.

— Ну что я могу сказать? Я проснулась возбужденной. И я подумала, что мне стоит заняться этим, пока ты не бросил меня ради другой женщины.

В качестве ответа я наклонился вперед и просунул руки под подмышки Белль, физически притянув ее к себе. На ней была одна из моих футболок в качестве пижамного топа и, видимо, без трусиков, так как, когда она стащила с себя футболку, я обнаружил, что она уже великолепно полностью обнажена. Вместо того чтобы попытаться сразу ввести в себя мой толстый хуй, она провела бороздкой своей киски по всей длине моего стержня, прижав его между нами, чтобы он опустился как по рельсам. При этом она наклонилась к моему лицу, чтобы ее исключительно упругие крупные сисечки оказались в пределах досягаемости моего рта, если я немного отклоню голову. Вместо этого я обхватил ее руками за плечи и притянул к себе так низко, что мог сосать их, пока она медленно двигала своим легким телом вперед-назад. Вскоре я почувствовал, как жидкий признак ее возбуждения вытекает из тугой киски, покрывая мой ствол своей сущностью. И когда я решил, что время пришло, я левой рукой придержал ее, чтобы она не отползла назад, правой рукой отрегулировал угол наклона своего хуя, а левой отпустил, чтобы она могла медленно, дюйм за дюймом, вводить все больше и больше моего члена в свое теплое тело.

Тогда я прекратил сосать соски, переместив руки на ее бедра, чтобы помочь ей опустить тело вниз, туго потирая членом ее небесный любовный канальчик. Она остановилась и задрожала на полпути вниз, одной рукой поглаживая свой клитор, а другой ощущая, как ее киска растягивается вокруг моего проникающего в нее члена. Через минуту-другую она, наконец, достигла предела и испустила долгий выдох облегчения, пот залил ее лоб.

— Какой же у тебя большой, Мэтти, — простонала Белль.

— По-другому и быть не может.

— Не-а.

Я улыбнулся и сел прямо. С нашей разницей в росте мы оказались практически лицом к лицу, когда я взял ее голову в руки и начал сладко целовать. И долгое время нам не нужно было двигаться, мы просто целовались друг с другом, как влюбленные подростки, как будто наши чресла и так не были тесно связаны друг с другом.

Конечно, так продолжалось не вечно. Белль скрестила ноги за моей поясницей, используя свои ступни и мышцы, чтобы продвигаться вверх и вниз по моему стволу, а я положил левую руку на матрас, чтобы помочь себе вжаться в ее горячее маленькое тело. Она довела меня до быстрого оргазма, после чего я подхватил ее на руки и начал ходить по комнате, просто потому что мог. Она цеплялась за мою шею, как маленькая обезьянка, и все время скакала вверх-вниз. Наконец, я усадил ее на край стола и стал долбить ее до тех пор, пока она не закричала от радости так громко, что разбудила мать, спящую в спальне через коридор. Вскоре я присоединился к ней, накачав ее горячую маленькую киску спермой, и остался внутри нее, чтобы заткнуть утечку, а мы остались на столе, снова целуясь, как будто у нас было все время в мире.

Конечно, времени у нас было не так много, и мне нужно было готовиться к предстоящим делам. Поэтому, когда мой член сдулся примерно наполовину, я, наконец, вытащил его из влажной пизды Белль, и она быстро натянула трусики, чтобы задержать мои траты внутри.

Я приподнял бровь.

— Ты не собираешься вычерпать все это?

Моя коварная пикси подмигнула.

— О, я хочу чувствовать, как она вытекает из меня весь день, и я буду продолжать погружать туда пальцы, чтобы слизывать твой вкус всякий раз, когда окажется, что я слишком долго скучаю по тебе.

Конечно, мне пришлось подойти, подхватить ее на руки и снова начать целовать. Но в конце концов мне пришлось отстраниться и одеться.

Я не хотел опаздывать.

***

В 7:59 утра я припарковал минивэн у подъезда и встретил свою "сообщницу" у входной двери. Она молча пропустила меня внутрь, загадочно улыбнулась и уехала. В остальном дом был пуст.

Я поднялся в ее комнату и так же бесшумно вошел внутрь. Изысканно красивая брюнетка, как и следовало ожидать, еще спала, ее шелковистые локоны разметались по подушке позади нее, и только голова и плечи были обнажены над одеялом. Черные бретельки пеньюара, похоже, были единственным, что нарушало фарфоровую гладкость ее кожи, и она выглядела так ангельски в своей дремоте, что у меня не хватило духу ее разбудить.

Ну и ладно. Мой ранний приход был призван обеспечить мое присутствие до того, как она проснется. С этой задачей я справился, опустившись на колени рядом с кроватью, сложив руки на матрасе и положив на них подбородок. Я улыбался, наслаждаясь ее красотой, желая запомнить этот момент навсегда. Она и сама улыбалась, и выражение ее лица выражало спокойствие и безмятежность. Когда у меня было свободное время, я позволил себе представить, каково это — каждое утро просыпаться рядом с этим прекрасным лицом, и эта мысль была очень приятной.

Ее милый носик сморщился, и на мгновение я подумал, не чувствует ли она моего присутствия. Она глубоко вздохнула, наморщила лоб и начала что-то бормотать про себя. Я не смог разобрать слов, но мне показалось, что она произнесла слово "Найнерс".

Через минуту я был уверен, что она пробормотала: "Джефф Гарсия".

— Ну, не знаю, — импульсивно пробормотал я. — Он подходит для CFL, а не для NFL.

Зофи нахмурилась и вздохнула:

— Зависит от того, смогут ли они с Ти-Оу поладить.

— Может быть. Мне кажется, я избалован Джо и Стивом. Может быть, пусть поиграет годик, но им лучше выбрать квотербека в более поздних раундах.

— Не будь неверующим.

Веки Зофи поднялись наполовину, снова закрылись и оставались опущенными в течение двух секунд, после чего она медленно моргнула, глубоко вздохнула и вздохнула:

— Настоящий фанат "Найнерс" верит.

Я широко улыбнулся.

— Я верю, но думаю, что стоит быть готовым ко всему.

Ярко-голубые глаза Зофи полностью открылись. Она не выглядела ни удивленной моим присутствием, ни счастливой, ни печальной, а просто любопытствующей. Медленно вдыхала и выдыхала, ее мозг все еще был вялым. Но примерно через минуту, когда она просто смотрела на меня, в ее глазах наконец появился свет осознания, и она сказала:

— Ты в моей спальне, Мэтти.

Я усмехнулся и поднял букет цветов.

— Доброе утро, дорогая. Не хочешь ли ты сегодня пойти со мной на свидание?

Глаза Зофи сузились, и она сделала еще несколько глубоких вдохов. В конце концов, она заговорила:

— Думаю, это сработает, если только я буду называть тебя "дорогой". Тебе придется придумать для меня свое собственное прозвище.

Я ненадолго задумался и снова поднял букет.

— Кажется, у меня есть кое-что.

— Правда? — спросила Зофи, заинтересовавшись.

— Да, но я приберегу это на потом. А пока, не могли бы вы присоединиться ко мне для прогулки, прекрасная леди?

— Конечно, добрый господин. С удовольствием, — ответила она, глядя на меня с расстояния в несколько дюймов. Она тепло и приветливо улыбнулась мне, подняла руку из-под одеяла и потянулась ко мне. Я наклонился и позволил ей обнять мою голову, сладко поцеловав ее.

Я усмехнулся и откинулся на спинку кресла. Поставив цветы на стол, я жестом указал ей на шкаф и спросил:

— Можно?

Бросив на меня любопытный взгляд, Зофи все же кивнула. Я немного порылся в ее шкафу, но когда увидел простую белую блузку на пуговицах, то сразу все понял. Я нашел симпатичную плиссированную юбку пастельно-голубого цвета и широкий пояс. Наконец, я спросил, нет ли у нее шарфов, и Зофи направила меня к ящику, где я нашел небольшой атласный шарф с полосатым узором.

Я разложил вещи на кровати Зофи, а она села, показав оставшуюся часть своего облегающего черного пеньюара. С волчьей ухмылкой я пересел в кресло за письменным столом и выжидающе посмотрел на нее. Глаза Зофи стали большими, и она мило покраснела. Я был немного удивлен, что после всего, что мы уже сделали вместе, она могла смутиться при мысли о том, что ей придется переодеваться в моем присутствии.

Сделав глубокий вдох, она соскользнула с кровати и встала в двух шагах от меня. Я любовался ее стройной фигурой, бросая взгляд на то, как ее большие, ничем не прикрытые груди выпирают из-под пеньюара, а напряженные соски дают о себе знать сквозь прозрачный материал. Несколько секунд она стояла и смотрела на меня. Я вспомнил ее слова о том, что ей хочется видеть выражение моего лица всякий раз, когда она делает что-то сексуальное, и постарался, чтобы она знала, как я ценю этот момент. Сделав еще один глубокий вдох, она медленно спустила бретельки с плеч. Ее груди были достаточно большими, чтобы пеньюар не упал, а застрял на выпирающих сиськах. Но когда она потянула вниз за подол, черный атлас наконец упал и расстелился вокруг ее лодыжек.

Одетая только в прозрачные трусики-бикини, Зофи мило позировала, сгибая колено и слегка двигая бедрами. Ее щеки порозовели, и она демонстративно отвернулась от меня, на мгновение не встретившись с моим взглядом. Конечно, я видел ее голой и раньше, много раз. Но было что-то совершенно иное в том, чтобы раздеться во время "учебного перерыва", когда рядом находятся ее подруги, и позировать одной, неподвижно, как греческая статуя, позволяя моим глазам блуждать по ее идеальной, ничем не прикрытой коже. Она тяжело дышала, а мне вдруг захотелось стать тем греческим скульптором, чтобы увековечить ее навеки. Но в конце концов она разрушила это заклинание, повернув голову и улыбнувшись голодному выражению моего лица.

Импульсивно я протянул руку и стал ласкать ее обнаженную грудь. На мгновение меня охватило искушение повалить ее на кровать, оттянуть ремешок трусиков и лишить ее девственности прямо там и сейчас.

Судя по тому, как она закусила губу, уперлась в мою ладонь и потерлась внутренними поверхностями бедер, на мгновение показалось, что она тоже так думает. Но потом она потянулась к моему подбородку, нежно потерла его и прошептала:

— Еще нет, дорогой.

Затем она повернулась к кровати и взяла в руки белую блузку.

Посмотрев на простую блузку, Зофи нахмурилась и оглянулась на меня через плечо. Положив блузку на место, она подошла к шкафу и вернулась с бюстгальтером телесного цвета.

Смутившись, я пробормотал:

— Э-э, я не нарочно это забыл.

Ухмыльнувшись, Зофи ответила:

— Конечно, нет.

Она надела бюстгальтер, затем блузку, задрала на себя юбку и застегнула пояс. Не совсем понимая, зачем мне нужен был шарф, я встал, чтобы повязать его ей на шею, затем закатал короткие рукава блузки. Наконец, я попросил ее уложить волосы и, признав ее безупречной, быстро поцеловал, а затем пригласил к выходу.

— Куда мы идем? — спросила Зофи, когда я проводил ее до минивэна.

— Увидишь, — загадочно ответил я. Мы забрались в салон и начали относительно длинную дорогу к городу. Поглядывая на часы, я понял, что мы немного отстаем от графика, и ускорился, чтобы наверстать время. Хотя я не стал ничего рассказывать о планах на день, мы с удовольствием поболтали обо всем остальном за рулем. Я спросил, что она думает о Джеффе Гарсии, и, как оказалось, она не помнит, чтобы мы с ней утром говорили о "Найнерс". Первое, что она смогла вспомнить о сегодняшнем утре — это ее заявление о том, что я был в ее спальне.

Мы добрались до Сан-Франциско, взяли кофе и пирожные в знакомой мне небольшой пекарне. Мы прошли вместе несколько кварталов и через несколько минут после 10 утра пришли к "Tiffany & Co.", но внутрь пока не заходили. Когда я остановился, чтобы съесть наш завтрак у витрин, Зофи рассмеялась, обняла меня и с удовольствием продолжила наш разговор.

После завтрака мы все-таки зашли внутрь, чтобы посмотреть на все украшения. Хихикая, Зофи сказала мне:

— Я думаю, будет некрасиво носить бриллианты до сорока лет.

Я рассмеялся, и мы продолжили прогулку.

Зофи догадалась, что мы воссоздаем "Завтрак у Тиффани", когда мы остановились у публичной библиотеки. Карточного каталога больше не существовало, но мы вошли в библиотечные компьютеры и задали поиск:

Varjak, Paul

Никаких результатов.

— Как насчет "Девять жизней"? — предложила Зофи.

— Стоит попробовать.

Я наблюдал, как она вводит запрос, и компьютер выдает множество совпадений. По капризу Зофи выбрала одно, и мы направились к стопкам, чтобы попытаться найти книгу. Забавно, но никто из нас не понял, что у нас нет читательского билета, действительного для системы публичных библиотек Сан-Франциско.

— Честно говоря, мы забыли, — извинилась она перед библиотекарем на стойке. — Перекрестите мое сердце и поцелуйте мой локоть!

Матрона-библиотекарь уставилась на Зофи, не понимая, о чем идет речь. В конце концов, Зофи подала заявление и получила читательский билет. Только после этого мы ушли с книгой в руках. Думаю, она даже успела прочитать ее, прежде чем вернуть книгу через несколько недель.

Следующей нашей остановкой был местный магазин-аптека. Мы нашли несколько пластиковых масок, но я не позволил себе украсть их в магазине.

— Ну же, не трусь! — ныла Зофи.

+2+

— Если нас поймают и отвезут в местный полицейский участок, наслаждение моим чувство веселья будет сильно ограничено. В 60-е годы еще не было камер наблюдения, — объяснил я, указывая на одну из подвесных камер, которая была в непосредственной близости от нас, и, как оказалось, была направлена на стойку с масками.

Вместо этого я купил коробку "Cracker Jack", а Зофи нервно запрыгала на месте возле магазина в надежде найти внутри пластиковое кольцо. Вместо этого приз оказался зеленым свистком в форме бейсбольного поля. Не раздумывая, Зофи сунула свисток в рот и издала пронзительный свист, привлекший внимание всех, кто находился в радиусе ста метров.

Зофи засмеялась, прыгнула ко мне на руки и закружила меня. Но почти так же внезапно, как она подпрыгнула, она опустила ноги и сделала два шага мимо меня, нахмурив лицо.

— Что такое?

— Мне показалось, что я видела... — Она оглянулась на меня, нахмурив брови. — Неважно.

Я просто пожал плечами.

В конце концов мы оказались перед водопадом в садах Йерба Буэна. Закусывая кренделем, мы завели разговор о жизни после школы, и в этот момент Зофи стало немного грустно.

— Вся моя жизнь прошла с этой группой девушек... и одним особенным парнем, — объяснила она. — Мысль о том, что через несколько месяцев мы разойдемся... пугает.

— Я искренне верю, что мы все семеро останемся друзьями до конца жизни, — сказал я ей.

С меланхоличным выражением лица она посмотрела на сад и покачала головой.

— Все всегда говорят, что останутся друзьями. Но почти все, с кем я разговариваю, кто постарше, говорят, что никогда не виделись со своими школьными друзьями. Люди заводят новых друзей, где бы они ни оказались, будь то колледж или город, где они работают.

— Ну, никогда не знаешь. Ведь многие из нас поступают в одни и те же университеты в районе Залива.

— Это не значит, что мы все поступим в одни и те же. И даже если бы поступили, это не значит, что мы все выберем один и тот же колледж. — Она вздохнула. — А что, если лучший находится где-то на другом конце страны?

Я нахмурился, услышав тон в голосе Зофи.

— ТЫ уже выбрала колледж на другом конце страны?

Она моргнула и снова посмотрела на меня.

— Ты знаешь, что в сентябре я летала с родителями в Новую Англию, чтобы посмотреть колледжи. Принстон прекрасен.

— Ты бы поехала туда, если бы поступила?

Она пожала плечами.

— Я бы не полетела туда, если бы хотя бы не рассматривала этот вариант.

Я вздохнул, и мне стало грустно от мысли, что я больше не увижу Зофи. Конечно, мы никогда не были самыми близкими друзьями в КБС, но даже моя шестая по счету близкая подруга в КБС была на много-много ближе всех, кто находилась за его пределами. Это было особенно печально, если учесть, насколько мы сблизились за последнее время, даже не считая секса.

Медленно выдохнув, Зофи подняла голову и медленно покачала ею.

— Сэм приняла решение о досрочном поступлении и уже поступила в Стэнфорд. Если я тоже поступлю, она будет ожидать, что мы снимем квартиру неподалеку и будем соседями по комнате следующие четыре года. К тому же, я же не буду тогда выбирать. Стэнфорд есть Стэнфорд.

— Тогда почему ты не говоришь так уверенно?

Я не смог сразу понять выражение лица Зофи. Около минуты она смотрела в пустоту, как модель. Но потом, загадочно улыбнувшись, она повернулась, наклонилась ко мне и поцеловала меня очень нежно и очень сладко.

Сначала я был готов к тому, что это будет что-то легкое и приятное, и что она отстранится через несколько секунд, как она делала это в течение всего дня. Но в этот раз она буквально влилась в меня, и я машинально обхватил ее руками. Она хмыкнула и прижалась еще ближе, раздвигая языком мои губы, пока мы не оказались в полном смысле слова влюбленными на скамейке в парке. Повернувшись, она боком придвинулась к моим коленям и прижалась ко мне, пока мы целовались, целовались и целовались. И только когда я почувствовал, что мои легкие кричат, требуя кислорода, она наконец отстранилась и задышала сама, глупо ухмыляясь.

— Я люблю тебя, Мэтти, — искренне заявила она, и в ее глазах отразилось удивление. — Я не влюблена в тебя, не то что некоторые другие. Но я очень дорожу нашими отношениями. И кроме Сэм, если бы я уехала учиться на другой конец страны, я бы больше всего скучала по тебе.

Это застало меня врасплох, но вместо того, чтобы попытаться выразить свои чувства словами, я просто зачесал ее волосы за ухо и пробормотал:

— Я тоже тебя люблю.

А затем я снова поцеловал ее.

В итоге мы так и сидели, прижавшись лбами друг к другу, переводя дыхание. Я понял, что момент становится немного тяжелее, чем нам хотелось бы, и, вспомнив сценарий нашего свидания, поднял голову и звонко сказал:

— Так, пора каждому из нас придумать что-то, чего мы никогда раньше не делали, и сделать это до конца дня.

Зофи тут же окинула меня скептическим взглядом и спросила:

— Ты имеешь в виду что-то помимо очевидного?

Я покраснел, поднял обе руки и заикался:

— Я... я... я хотел сказать, что это сцены из фильма! Я не имел в виду...

— Расслабься, дорогой, — прервала она меня, наклонившись ко мне и одарив сладким поцелуем. — Мы еще не дошли до этого... но к вечеру дойдем.

Сердце забилось в горле, я притянул ее к себе и снова поцеловал.

Сразу же после этого Зофи сказала мне, что никогда раньше не ходила через водопад. Поэтому, уговорив меня снять обувь, мы прыгнули в пруд у подножия водопада и немного поплескались там. Воздух был прохладным, ноги замерзли, но Зофи так веселилась, что мне казалось, будто я могу ходить по воздуху.

Настала моя очередь, и я сказал ей:

— Ну, я еще никогда не получал минет рядом с водопадом. — Я придал своему взгляду преувеличенно-надеющееся выражение.

Зофи закатила глаза и тут же шлепнула меня.

Я хихикнул и кивнул, чувствуя себя гораздо лучше, поскольку настроение уже не было таким мрачным. Более серьезно я объяснил:

— Хочешь верь, хочешь нет, но я никогда раньше не был в МоМА. — Я указал на расположенный неподалеку Музей современного искусства в Сан-Франциско, а затем протянул два билета.

— Я тоже, — ответила Зофи, обхватив меня за локоть обеими руками. — Значит, это "то, чего я никогда раньше не делал" для нас обоих!

Жестом головы я спросил:

— Ну что, пойдем?

Она ничего не ответила. Она просто поцеловала меня еще раз, счастливо вздохнула и сказала:

— Мне очень нравится целовать тебя, Мэтти.

— Я действительно люблю целовать тебя. И подумать только, что все началось с того, что нас застали за поцелуем так давно.

Зофи засияла и снова поцеловала меня. Она была так радостно счастлива, что подпрыгивала на ногах. А я, внезапно вспомнив об этом, отстранился от нее так, что мы больше не были прижаты друг к другу, хотя я по-прежнему держал ее руку в своей.

— Знаешь, я еще никогда не скакал по тротуару с красивой девушкой, держащей меня за руку.

Зофи усмехнулась, и мы начали скакать.

***

Наслаждаясь музейным искусством, я исподтишка наблюдал за людьми, которые оглядывались на нас с Зофи. Когда я общалась с Сэм и Наим, я привыкла к тому, что у парней падали челюсти при виде моей секс-бомбы, но внимание, которое привлекала Зофи, было совсем другим. На их лицах было меньше выражений "я хочу потрогать ее" и больше "она — то, что я всегда хотел, но не знал". Даже другие женщины, казалось, оценили мягкую, женственную красоту Зофи.

Ужин проходил в ресторане "Cliff House", откуда открывался великолепный вид на закат солнца над Тихим океаном. В какой-то момент Зофи уставилась в окно, и оранжево-красные оттенки неба окрасили ее лицо в похожие цвета, и я почувствовал, что испытываю то же самое. Мне было грустно, что прошло столько времени, прежде чем я смог узнать больше о девушке, которая всегда была рядом и в то же время была такой неизвестной. И теперь, когда я узнал ее получше, через несколько месяцев ее заберут, скорее всего, в Принстон или другой колледж Лиги плюща.

Во время ужина я отвлекался, не поддерживая беседу так, как следовало бы. К счастью, потребность в еде восполняла некоторые пробелы. Но ближе к концу трапезы Зофи положила свою руку поверх моей и спросила:

— Эй, а разве не я должна нервничать?

Я моргнул.

— А?

Она посмотрела на меня и пояснила:

— А может, это не нервозность. Ты отвлекаешься.

Я нахмурил брови и перевернул свою руку так, чтобы держать ее.

— Я просто подумал, как сильно я буду по тебе скучать.

Она грустно посмотрела на меня, вскинула брови и сказала:

— Я еще никуда не уехала. Насколько ты знаешь, в следующем году мы все еще можем быть вместе.

Я улыбнулся и кивнул.

— Кто знает?

В конце концов, я оплатил счет, и мы встали, чтобы вернуться в минивэн. Когда мы вышли на улицу, Зофи прижалась ко мне, чтобы чмокнуть меня в щеку. Воздух стал совсем прохладным, и я сразу же проводил ее к пассажирской двери, открыв ее для нее. Но вместо того, чтобы сразу сесть в машину, Зофи наклонилась, быстро поцеловала меня и произнесла слова, которых я давно ждал.

— Я готова, дорогой.

***

Обратная дорога была еще довольно долгой. Мы ехали молча, в моей голове все еще витал призрак нашего неизвестного будущего. Зофи пару раз пыталась снять напряжение, но я был не очень хорошим собеседником, и темы быстро иссякали, оставляя между нами долгие отрезки молчания, когда я концентрировался на дороге перед собой, освещенной фарами.

Мы вернулись к ее пустому дому. Боги случайности отправили родителей Зофи на выходные в юбилейную поездку. Заглушив двигатель, я повернулся к своей будущей возлюбленной и увидел, что элегантная, изящная женщина, которая сопровождала меня весь день, исчезла, сменившись дрожащей девочкой-подростком.

Я проклял свой эгоизм. Я беспокоился о том, что могу потерять своих подруг, и бросил одну из них на произвол судьбы перед важным событием в ее жизни, к которому она готовилась несколько месяцев. Из-за моего невнимания к ее нуждам ход нашего романтического свидания был сведен на нет. Я подумал о том, чтобы предложить ей отменить все это, и в тот момент она вполне могла бы отправить меня домой.

Но нет, она нервничала, я был непростительно невнимателен к ее потребностям, но я все равно был уверен, что Зофи хочет именно этого. Она доверяла мне, а иногда доверие означает веру в то, что другой человек преследует ваши интересы, когда подталкивает вас в нужном направлении.

Я протянул руку и убрал прядь волос с ее глаз, а затем наклонился для короткого поцелуя. Отстранившись, я мягко сказал ей:

— Подождите, пожалуйста, — и вышел из машины.

Обойдя вокруг и открыв пассажирскую дверь, я помог ей спуститься и, взяв за локоть, проводил до дома. Зофи некоторое время возилась с ключами, ее рука дрожала, но она впустила нас в дом, и мы молча поднялись по лестнице в ее спальню.

К этому моменту ее нервозность грозила перерасти в панику, а шаги все больше походили на шаги висельника. Не знаю, что она думала, возможно, то, что я раздену ее и без всякой осторожности заберу дрожащую девичью невинность. Но у нас впереди была целая ночь, и если для этих первых шагов ей нужен был проводник больше, чем просто лотарио, то я хотел быть для нее таким человеком.

Поэтому, войдя вместе с ней в ее детскую спальню, я отпустил ее локоть. Когда мы повернулись друг к другу, она смотрела вниз, но я осторожно подлнял ее подбородок вверх, чтобы она посмотрела мне в глаза. Я попытался дать ей понять, что она в безопасности, что мы пройдем через это вместе, но когда я стал ласкать ее верхнюю часть руки, она отпрянула.

Это действие удивило Зофи и вывело ее из состояния, близкого к панике, когда она поняла, что только что отвергла мое прикосновение. Не знаю, что именно пронеслось у нее в голове в этот момент, скорее всего, опасения, что я могу подумать о ней. Она пригласила меня в свой дом, явно обещая секс, а теперь не позволила прикоснуться к себе. Даже сильная, уверенная в себе Зофи, член КБС, которая, как я понял, чувствовала себя в своем теле как дома и не позволяла давлению других девушек ускорить сроки ее готовности лишиться невинности, почувствовала бы себя просто дразнилкой, если бы не сделала это сегодня.

Обязанность тоже была не тем настроением, в котором я хотел ее видеть, поэтому, когда она начала свое униженное извинение со слов:

— Мэтти, я... — я приложил палец к ее губам и поцеловал в макушку, притянув ее к себе, чтобы обнять.

— Не извиняйся, — прошептал я ей на ухо. Я обнял ее еще на мгновение и отпустил. Отойдя назад, я увидел, что Зофи пришла в себя. Но хотя страх, казалось, прошел, на смену ему пришла неловкость.

— Что теперь? — спросила она.

Я поднял руки к ее шее и стал медленно развязывать шарф.

— Теперь, — сказал я ей, — я думаю, что хотел бы сделать своей спутнице массаж.

Зофи сглотнула и кивнула в знак согласия. Мой план был очевиден для нас обоих, так как я взял на себя роль "безопасного Матти", чтобы ей снова стало комфортно от моих прикосновений. Она позволила мне расстегнуть первую пуговицу на ее блузке, а затем отступила назад, чтобы выполнить эту задачу самостоятельно. В тусклом свете настольной лампы, единственного включенного ею светильника, она начала раздеваться для меня. Когда блузка была расстегнута от горла до низа, я шагнул вперед и сам стянул ее с плеч, а Зофи отвела руки назад, чтобы гравитация медленно стянула хлопчатобумажную ткань с нее, пока она сама не упала на пол. Пока она продолжала раздеваться, я ненадолго вышел из комнаты, чтобы достать из бельевого шкафа несколько пушистых белых полотенец. Когда я вернулся, Зофи уже разделась до лифчика и трусиков-бикини, которые так манили меня сегодня утром, прямо в этой комнате.

Раскатав одно из полотенец, я повесил его перед собой на вытянутых руках, закрывая обзор её тела, и отвёл взгляд, и позволяя ей немного поскромничать за моей импровизированной ширмой, пока она расстёгивала лифчик и наклонялась, чтобы выйти из трусиков.

— Ложись на кровать лицом вниз, но так, чтобы голова была на краю, — сказал я ей.

+3+

Она послушно кивнула, взяла у меня полотенце и, прижав его к груди, подошла к кровати и легла на живот. При этом мне открылся дразнящий вид на ее упругую попку, но лишь на мгновение, так как я заслонил обзор, положив на нее еще одно из сложенных пушистых полотенец, оставив ее обнаженную спину и ноги готовыми к моим ласкам.

Сначала она сложила руки под подбородком, но я мягко вернул ее руки назад по бокам и потянул ее вперед, пока ее глаза и нос не оказались над краем, чтобы она могла дышать. Придвинув стул к импровизированному массажному столу, я сел и начал массировать ее шею. Поняв, в чем дело, она успокоилась и застонала, когда я приступил к работе.

Начав с шеи и плеч, я сделал паузу, разделся до трусов и майки, и забрался на кровать. Устроившись на ее ногах позади упругой попки Зофи, я принялся делать все возможное, чтобы превратить её тело в лужицу расслабленной слизи. Я массировал ей спину, кожу головы, позвоночник, обе руки и даже пальцы. Я так расслабил ее, что она чуть не заснула.

Ее дремотное состояние было нарушено, когда мои руки скользнули по ее попе и спустились к ногам. Когда я закончил с нижними конечностями, то обнаружил, что она трясет своей попкой, приглашая продолжить массаж и там. Я снял полотенце и стал разминать ее попку, доставляя удовольствие и ей, и себе. Получив негласное разрешение, я позволил пальцам проползти вверх по ее телу, чтобы поиграть с боковинками её сисек, выпирающими в стороны, когда она лежала на кровати.

Зофи начала переворачиваться, но я заставил ее остаться на месте. Она медленно дышала, и ее бедра раздвинулись настолько, что я смог разглядеть сзади её райские ворота. Мой хер запульсировал в шортах от вида обнаженной красавицы, и я почувствовал желание сбросить шорты и войти в ее тело прямо сейчас. Но я приказал себе набраться терпения и сделать ее первый раз особенным.

С этой целью сексуальный подтекст моего массажа перешел в прямой текст. Я все больше времени уделял медленным ласкам ее обнаженных гениталий, когда ее ноги раздвигались в знак приветствия. Она задрожала, и мне показалось, что я почувствовал внутри нее мелкую дрожь, когда я впервые погрузил палец в ее медовую точку в поисках смазки, чтобы начать манипуляции с ее клитором.

— Ты только что кончила, мой скарбие [moj skarbie, моё сокровище — польск.]?

— Да, дорогой, — вздохнула она, ее голос дрожал.

Прорвавшись сквозь ее напряжение, мне стало немного легче дышать, и я начал готовить ее к полноценному оргазму. Я не забывал об остальных частях ее тела, но то и дело возвращался к ее пизде. Легкими ласками и манипуляциями я доводил ее до медленного кипения.

Я торопился, читая ее сигналы, чтобы дразнить и возбуждать, не доводя до крайности. Попутно я снял с себя футболку и шорты, и мой набухший стержень время от времени тоже ласкал вход в киску Зофи, дразня, что в любую секунду я могу сделать ее женщиной. Теперь ее страх был похоронен под напряженным желанием, хотя однажды, когда я привстал, чтобы очередной раз подразнить ее, она приняла мои мучения за реальные и предупредила:

— Еще не время, дорогой, — и я отступил.

Дважды она была близка к тому, чтобы кончить, и только прекратив прикасаться к гениталиям и начав сжимать ее ноги руками, я отвлек её достаточно от ощущений в ее промежности, чтобы импульс не перевел её через край сам по себе.

В конце концов, я почувствовал, что она приближается к точке невозврата. Она начала толкаться по кровати в поисках любой стимуляции, кроме моих легких ласк, и, если бы я не медлил, она бы скоро перешла грань. Я мог бы заставить кончить ее простым куннилингусом, но у меня был не самый удачный доступ. А вот к чему я имел свободный доступ, так это к её прелестному подмигивающему анусу. Он так и звал меня — идеальный способ довести ее до кричащего кипения. Медленно я наклонился, расправляя язык, готовясь к облизыванию колечка, а затем к жесткому проникновению в него.

Как раз в тот момент, когда я собирался сделать первый полиз, рука преградила мне путь. Зофи повернулась на бок, почти, но не до конца подняв грудь, и я вдруг ясно увидел, что она защищает свой анус.

— Сделаешь это, дорогой, — начала она, делая сильный акцент на ласкательном слове, — и я больше не буду тебя целовать, пока ты не почистишь зубы и не вымоешь рот. И нет, ты не можешь взять мою зубную щетку.

Я не мог удержаться от смеха, когда извинялся. Уж очень много сил ушло на один неудачный почти-оргазм. Тем не менее, по тому, как властно Зофи смотрела на меня со смесью строгого доброго юмора, я сразу узнал ту утонченную леди, с которой провел весь день, так что миссия была выполнена.

Выражение лица Зофи смягчилось, она перевернулась на спину и встала с кровати, чтобы закрепить полотенце, предоставив мне краткий миг обзора её полной наготы, после чего снова села рядом со мной и склонила голову на мое плечо.

— Спасибо, ты очень терпелив.

— Ты этого стоишь, мой скарбие.

— Ты уже второй раз так меня называешь, что это значит?

Я поднял на нее бровь:

— Ты не знаешь польского языка?

Зофи пожала плечами:

— Я родилась в Калифорнии. Моим родителям удалось покинуть Польшу времен холодной войны в 70-е годы подростками. Их воспоминания о родине не самые радостные. Ты, наверное, заметил, что они с энтузиазмом тут ассимилировались.

Она обвела жестом свою спальню, заполненную не только атрибутикой "Найнерс", но и патриотической красно-бело-синей цветовой гаммой, которую я не заметил — до того, как девушка-подросток Зофи начала заменять её своим собственным мусором. Мне также не приходило в голову задаваться вопросом, как польский иммигрант стал таким ярым поклонником американского футбола, но теперь это стало понятно.

— Мои родители, — продолжала Зофи, — никогда не считали нужным учить меня своему родному языку или отдавать в польские школы.

— Очень жаль.

Зофи пожала плечами.

— Я всегда немного жалела об этом, но никогда не была настолько заинтересована в самостоятельном изучении языка. Но мы отвлеклись от темы, что означает moj skirbie?

— Moj skarbie, — поправил я. — Мне сказали, что это можно перевести как "моя дорогая" или "мое сокровище". Мне больше нравится последнее.

Она улыбнулась мне:

— Мне нравится, дорогой.

Она наградила меня быстрым поцелуем, ее глаза сияли нежностью. Я откинулся назад и снова поцеловал ее — не тем горячим поцелуем, который служит прелюдией к страстному сексу, а романтическим, который сам по себе является формой занятия любовью. Мы вместе исследовали рты друг друга, иногда отклоняясь, чтобы погладить шею или грудь, а затем неизбежно возвращались губами к губам. Наслаждение нарастало внутри меня — внутри нас обоих — от того, как интенсивность ласк нарастала и усиливалась, пока не возникло ощущение, что мы испытываем одновременный оргазм, даже не прикасаясь друг к другу.

Мы отпрянули друг от друга, думаю, оба были немного горды тем, как мы отреагировали на партнера. Зофи глубоко дышала и имитировала обмахивание лица веером. Мое сердце заколотилось, и я произнес:

— Вау.

Она мило покраснела и впервые за несколько минут отвела глаза. Только тогда она заметила это.

— Эй, что это? — спросила она, указывая на конверт, который лежал на видном месте посреди рабочего стола.

Я прислонился к стене, на моем лице появилась глупая ухмылка.

— Я все думал, когда же ты это заметишь.

Зофи нахмурилась.

— Его не было здесь утром, я знаю.

Я пожал плечами, стараясь ничего не выдать.

Взяв конверт, Зофи открыла его и ахнула, увидев содержимое. Внутри были десятки фотографий 4х6, и Зофи повернулась, чтобы сесть рядом со мной на кровать, пока она доставала стопку фотографий из конверта. С открытым от удивления ртом она начала перебирать их одну за другой, задерживаясь на некоторых из них всего на несколько мгновений, но на других — до тридцати секунд.

Все это были снимки с большого расстояния, сделанные кем-то с помощью зум-объектива на зеркальной камере высокого класса. Я знал это, потому что знал фотографа. На большинстве фотографий была Зофи, хотя на паре снимков был и я. Были фотографии перед "Tiffany's" в 10 утра, и еще одна, когда мы были внутри магазина. Были фотографии в библиотеке, в аптеке и на улице, когда Зофи дула в зеленый свисток.

— Я ЗНАЛА, что за нами кто-то наблюдает! — воскликнула Зофи, остановившись у фотографии с зеленым свистком. — Кто это был? Нет, я уже знаю. Есть только один человек, который мог получить ключ от моего дома и впустить тебя сегодня утром, или занести конверт до того, как мы вернулись домой.

Я пожал плечами, снова стараясь ничего не выдать.

Зофи вдруг захлопала в ладоши.

— "Римские каникулы" [еще один классический фильм с Одри Хепбёрн]! Вот что БЫЛ за наряд, в котором ты меня представлял!

Я усмехнулся.

— Я знал, что ты сразу догадаешься, что это будет "Завтрак у Тиффани", поэтому не стал скрывать. Я не был уверен, что ты догадаешься и о "Римских каникулах".

— Ни хрена себе, ребята! Где Сэм? Она же не прячется в шкафу?

Я хихикнул и покачал головой.

— Нет. По крайней мере, я так не думаю. — Мы оба огляделись, ожидая, что Сэм вот-вот появится, но ее не было.

Зофи улыбнулась и счастливо вздохнула.

— Даже при ее сумасшедшей занятости она выкроила целый день, чтобы сделать это для меня.

Я кивнул.

— Она даже не колебалась, когда я попросил ее об этом. Она просто сказала, что счастлива, что может быть частью нашего свидания. "Завтрак у Тиффани" был ее идеей. А "Римские каникулы" — моя. Я хотел подарить тебе что-нибудь на память. Может быть, ты сможешь сделать коллаж.

— Я выгляжу такой счастливой.

— Ты и была счастлива.

Зофи пролистала оставшиеся фотографии, начиная с водопада в саду Йерба Буэна и заканчивая прыжками по тротуару рука об руку. Но она приостановилась и внимательно посмотрела на некоторые из фотографий художественного музея МОМА, в том числе на одну, где она стояла у окна верхнего этажа и просто смотрела на улицу. Я стоял в трех футах позади нее и смотрел на нее с выражением удивления, не обращая внимания на окружающий мир, мой взгляд был устремлен только на нее.

Она была прекрасна.

Следующая фотография была крупным планом: мой затылок размыт на переднем плане слева, а изящное лицо Зофи заполнило весь остальной кадр, и она смотрела на меня с полным обожанием. Тогда я понял, чем этот раз отличался от тех, когда люди смотрели на нас: Когда я гулял с Сэм или Наим, парни смотрели на нас с выражением "я хочу потрогать её". Но сегодня все эти люди смотрели на Зофи И меня, полагая, что они смотрят на влюбленную пару.

— Я действительно так выгляжу? — скромно спросила она, протягивая фотографию.

Я тепло улыбнулся и ответил:

— Такой я вижу тебя каждый день.

Отложив фотографии в сторону, Зофи обхватила ладонями обе мои щеки и снова поцеловала меня. Я вернул поцелуй и задержал взгляд на ее глазах, отцепив уголок полотенца, которое поддерживало ее. Оно упало в лужу вокруг нее, и она легонько толкнула меня в подушки. Один долгий поцелуй перерос в череду поцелуев. Зофи не торопилась, но ее конечная цель теперь была совершенно ясна.

Увидев свет в конце тоннеля, я перевернул нас так, что оказался сверху. И снова мои губы покинули её, чтобы исследовать другие части ее тела, но на этот раз я не остановился на шее или груди, а стал целовать ее тело ниже, чтобы завершить начатое ранее. Она открылась мне, и я долго и неторопливо лизал ее щелку и дразнил торчащий клитор. Я ввел два пальца в её влажную бархатную киску и пощекотал ее точку G. Я царапал ногтями ее грудную клетку. Я провел большими пальцами по ее анусу. Я даже массировал ей руки, когда заходил слишком далеко и приходилось успокаивать ее, чтобы она не кончила сразу.

И вот, наконец, настало время. Она ждала достаточно долго, и вот момент настал. Я обхватил языком ее клитор, мощно посасывая его. Я держал два пальца в ее щели, изгибая их, чтобы "поскрести" кончиками пальцев ее точку G. Она чувствовала, как я дразню ее, находясь на грани оргазма, и, возможно, знала, что я еще не раз отдерну ее от края. Но, наконец, ей надоело дразнить меня, и ее руки вдруг оказались на моей голове, она дернула меня за волосы и застонала:

— Сейчас, дорогой! Сейчас!

Я поспешно вскочил на ноги, приставив головку члена к раскрытым лепесткам её "цветка". Голубые глаза Зофи полыхали ярким огнем, она смотрела прямо мне в лицо, желая запомнить, как я смотрел на нее, впервые входя членом в ее тело.

— Сейчас, дорогой, пожалуйста! — застонала она, обхватив мои предплечья, где мои руки были положены по обе стороны от ее головы. И тут она задыхается, ее рот широко раскрывается, когда она чувствует, как ее девственная киска впервые медленно заполняется моим членом.

Зофи резко вздрогнула, и я чуть не вытащил его, так как вошел только на первые два дюйма. Но затем я плавно подался вперед, пока не вошел в нее до упора. И тогда... только тогда... Я почувствовал, как в самом центре ее существа началась пульсация оргазма.

Одна пульсация превратилась в две. Две пульсации превратились в четыре, потом в восемь, потом в шестнадцать, и к тому времени эскалация стала неизбежной. Как низкая грохочущая барабанная дробь литавр, оргазм нарастал крещендо из глубины души, пока не задрожали бедра и плечи, затем колени и локти, наконец, ступни и ладони, и, наконец, он вырвался из ее зияющего рта.

— АААУУУХХХ...!!! — закричала Зофи.

— АААУУУХХХ...!!! — закричала она опять.

— АААУУУХХХ...!!! — и я удивился, что соседи не позвонили в службу спасения.

Мир Зофи закончился. Все в ней взорвалось, как сверхновая, пока не осталось ничего, кроме крошечного камешка в ее центре.

И на какое-то время вселенная наполнилась светом.

+4+

***

Когда свет померк, и ее мир начал существовать заново, Зофи открыла глаза и увидела, что я нежно целую ее. Ее руки обнимали меня, наши обнаженные тела прижимались грудью к груди. Она сжимала мои плечи, глубоко дыша и все еще дрожа, пытаясь прийти в себя после сильнейшего оргазма в своей жизни.

— Мэтти? — прохрипела она, ее голос надломился.

— С возвращением на Землю, мой скарбие, — с улыбкой поприветствовал я ее.

— Что...? Что случилось?

Я захихикал.

— Я думаю, ты кончила.

Зофи моргнула, когда ее мозг перезагрузился, пытаясь усвоить воспоминания о последних двух минутах экстаза, превосходящего все, что она испытывала.

— Я не... Я... — Закрыв глаза, она сконцентрировалась, прежде чем простонать:

— Я так охуительно ЗАПОЛНЕНА.

Я снова захихикал.

— Да. Не могу представить, почему, — ответил я.

Зофи сжала свои внутренние мышцы вокруг моего хуя и пробормотала:

— Так вот из-за чего вся эта суета.

— Ага.

Она покачала головой, как будто я ничего не понял.

— Сэм и раньше вставляла туда дилдо. В прошлом году она порвала мне целку. Но это так... по-другому... особенно когда ты лежишь на мне. Это кажется... интимным. Как теплое объятие, но... изнутри. — Она снова обняла меня мышцами своей киски, чтобы подчеркнуть это.

Я обнял ее в ответ всеми четырьмя конечностями.

Подняв на меня глаза, Зофи поискала меня своими ярко-голубыми глазами.

— Я помню, как ты вошел в меня, но после этого воспоминания немного расплываются, — сказала она, нахмурившись.

— Ну, ты начала сильно кончать. Вот... — Я вытащил член до конца, чувствуя, как тугие стенки её киски сжимают его на всем пути. Ее половые губки частично сомкнулись после моего выхода, еще не привыкшие к такому растяжению. Поэтому повторный вход был почти таким же, как и первый толчок: пришлось медленно раздвигать ее розовые стеночки и проникать глубоко внутрь.

— Оооо, — вздохнула Зофи, когда дюйм за дюймом хуй Мэтти проникал в ее девственный канал. — Сделай это еще раз.

И я сделал это еще раз. И еще раз. И еще раз.

К четвертому повторению я уже не вытаскивал член до конца, а вытаскивал его до тех пор, пока грибная головка не оставалась внутри, а затем плавно вводил обратно. Зофи все это время смотрела мне в лицо, концентрируясь на выражении моего лица и на том, как я смотрю на нее, и мое удовольствие от ее тела было совершенно очевидным.

Мы снова начали целоваться. Для отношений, которые начались много лет назад с незаконного поцелуя, послужившего толчком к созданию "Правил", мы прошли полный круг, страстно занимаясь поцелуями по-французски, с языком, но теперь как часть занятий любовью. Зофи стонала подо мной, поглаживая мои плечи и лаская мои щеки в перерывах между поцелуями. А я все это время продолжал вводить свой член в ее тугой любовный туннель, и удовольствие усиливало эмоции, которые мы испытывали друг к другу.

В какой-то момент я уперся лбом в край матраса рядом с ней. Она прижалась ко мне и слушала, как я хриплю, когда я снова и снова трахаю ее юное тело. Если не считать тех первых двух минут, когда она совершенно потеряла рассудок, она была тихой любовницей, тихонько скулила и стонала, но не кричала и не выкрикивала непристойностей, чтобы я ебал ее сильнее. Вместо этого она снова и снова повторяла:

— Дорогой... дорогой... дорогой... дорогой...

Это прозвище не давало мне покоя. Каждый раз, когда во мне поднималось желание схватить ее и вытрясти из нее все дерьмо, ее хныканье "дорогой" напоминало мне о необходимости быть нежным. Я обхватил ее тонкое тело руками, крепко сжимая, а наши тела причудливо сжимались в гармонии. Она переплела свои длинные стройные ноги с моими так, что наши лодыжки оказались соединены. Я использовал мышцы своих ног, чтобы помочь ей нанизаться на меня, а она целовала мою шею и хныкала от удовольствия.

Отчаянно желая заставить ее кончить еще раз, я просунул ногу между ее ног и стал надавливать на ее клитор, как будто мы занимались триббингом (правда, с моим хуем в ее пизде), и тогда Зофи по-настоящему ожила. Она начала трахать меня в ответ, хватая за задницу и практически мастурбируя себя моей тазовой костью. Ее стоны становились все громче, и она стала целовать меня все яростнее. И когда наступила очередная кульминация, ее внутренние мышцы сжали и обняли мой член, оказавшийся так глубоко внутри нее, она прокричала мне в ухо:

— Ты заставляешь меня кончить, дорогой! Ты заставляешь меня кончить!

Ее слова заставляли меня входить в нее еще сильнее.

В конце концов, Зофи перекинула свою ногу так, что мы оказались в позе "ложки". Наши ноги все еще были спутаны, чтобы помочь нам зафиксироваться, и я схватил ее рукой, чтобы обхватить ее грудь для опоры, пока я долбил бедрами её упругую маленькую попку. Мой член плавно входил и выходил из ее все еще тугой киски, и, почувствовав покалывание в яйцах, я простонал:

— Я кончу, Зофи. Я кончу в твою девственную киску.

— Да... — прошипела она. — Кончи в меня, дорогой. Наполни меня своим семенем.

— Я кончу! Я заполню тебя!

— Наполни меня! Наполни мое лоно и заполни меня! Кончай, дорогой, кончай!

— Ннгахх!!! — простонал я, чувствуя, как закипают мои яйца. Обхватив обеими руками ее живот, я прижал Зофи к своей груди и в последний раз толкнулся бедрами вперед. Снова и снова я извергал огромные потоки спермы в прекрасное тело изысканной брюнетки.

А она все это время стонала:

— Кончай в меня, дорогой! Кончай, дорогой, кончай!!!

И я кончил.

А потом мы отдыхали.

***

Мы с моей "подружкой" еще долго лежали в обнимку, и оба были в полном восторге. Я приходил в себя после того, как из моего члена вытекли мозги, а она погрузилась в размышления, медленно потирая свой клитор и царапая основание моего хуя в том месте, где он торчал из нее. Щекотка от ее наманикюренных ногтей заставляла меня напрягаться чуть дольше обычного, но в конце концов мой хуй уменьшился, и я выскользнул из него.

Зофи посмотрела на струйку сливок, сочащуюся из нее, и усмехнулась.

— Жаль, что Сэм не здесь, чтобы отсосать мой первый креампи.

Я застонал.

— Это можно устроить в следующий раз, если тебе интересно.

Вместо этого Зофи зачерпнула густую кашицу на кончики пальцев и подняла их вверх, чтобы я мог видеть, как ее пальцы блестят в свете настольной лампы. Затем она засунула их в рот и с наслаждением всосала мою сперму, наслаждаясь выражением моего лица.

Она повторила этот маневр еще раз, но, не обращая внимания на мое выражение лица, остановилась и встала, чтобы взять несколько салфеток. Промокнув остатки моих расходов, она выбросила салфетки в мусорное ведро и потянулась к своему столу, чтобы достать маленький цифровой фотоаппарат, тот самый, который она взяла с собой в Тахо. Протянув мне камеру, она попросила меня сфотографировать ее.

Я изогнул бровь.

— Вы уверены? Ты же сама сказала "может, поляроид, а не цифровик.

— Уверен. Я хочу помнить все о сегодняшнем дне. — Зофи усмехнулась. — Может быть, я смогу показать маме фотографию твоей спермы, вытекающей из меня.

Я бросил на нее взгляд.

Зофи рассмеялась:

— Я шучу, шучу.

— Может, тебе стоит просто вывесить свои окровавленные простыни в окно, как флаг, — пробурчал я.

— Ну, может быть, если бы у меня еще была девственная плева. Полагаю, я могла бы позволить твоей сперме вытечь в мои трусики, а потом оставить их где-нибудь, где она их найдет.

— Зо-фи.

— Ладно, ладно. Я придумаю что-нибудь менее вульгарное.

Я вздохнул.

— Давай. Время рисовать.

Я взял в руки фотоаппарат.

— Только помните, что я в этом деле дилетант.

— А что тут сложного? Я выгляжу красиво, а ты нажимаешь на кнопку.

Я хихикнул.

— Ну, когда ты так говоришь.

Одна вещь, которая мне определенно нравится в цифровом фотоаппарате, — это то, что можно удалять неудачные фотографии. По привычке с пленочной камеры я все ждал и ждал, пытаясь сделать идеальный снимок, и Зофи приходилось постоянно напоминать мне, чтобы я просто продолжал щелкать, а она потом удалит его.

Я старался, чтобы все было со вкусом — больше Playboy и меньше Penthouse, если вы понимаете, о чем я. С Зофи это было очень легко. Казалось, она не способна выглядеть пошло. На одной из моих любимых фотографий она лежала на левом боку, подперев голову подушкой и левым локтем. Она держала голову прямо, шелковистые темные волосы драпировались на правый глаз и правое плечо. Два пальца правой руки прикрывали ее сосок, а левый сосок был заслонен подушкой. Простыня была задрана между бедер настолько, что прикрывала ее киску.

Большинство снимков было сделано именно так. Я искусно прикрывал ее простынями или подушками. Я заставлял ее менять положение рук и кистей, и она могла скрестить ноги, чтобы прикрыть свою промежность. Конечно, ее соски и киска не могли быть скрыты в каждом кадре. Иногда она была полуприкрыта, иногда нет, но никогда не было ничего непристойного. Есть несколько фотографий, которые я лично сохранил бы в своей копилке шлепков, и на некоторых из них можно было даже увидеть, как из ее киски вытекает моя сперма, если хорошенько присмотреться. На самом деле я сам этого не видел в первую ночь. Но позже Зофи дала КБС посмотреть фотографии, и Белль указала мне на это.

Даже задним числом, глядя на фотографии через несколько дней после того, как они были сделаны, я был поражен тем, насколько расслабленной и довольной выглядела Зофи. Я часто называл ее "моделью" или другими словами, чтобы выразить ее красоту и фигуру, но она действительно была естественной моделью. Она была так расслаблена перед камерой, с удовольствием участвуя в процессе. Она была неуверенна в себе, как и многие другие девушки ее возраста, но при этом совершенно спокойно демонстрировала красоту своей фигуры даже без одежды.

Мы вдвоем загрузили фотографии на ее компьютер и просмотрели их на большом экране, а не на крошечном дисплее на задней панели ее фотоаппарата. Просматривая один за другим эротически заряженные кадры великолепного обнаженного тела Зофи, я снова напрягся, и, когда мы закончили, мне захотелось начать новый сеанс поцелуя. Но Зофи оторвалась от меня и сказала:

— Сэм сказал, что мы просто обязаны попробовать это в душе.

Мы так и сделали. Зофи очень гибкая — я когда-нибудь говорил вам об этом? Она смогла опереться одной рукой о стену и сделать полный вертикальный сплит, подняв одну ногу прямо в воздух, как настоящая балерина. Входить в нее было очень легко, и я оттрахал ее таким образом до чертиков. На этот раз она хотела, чтобы я кончил ей в рот, чтобы ничего не вытекло за ночь. Я с удовольствием наблюдал, как под струями душа ее изящное личико сосало мой член, проглатывая все до последней капли моей спермы.

Наконец, мы забрались на кровать Зофи и лежали вместе, счастливые, сытые и чистые. Она даже разрешила мне взять ее зубную щетку. Целуя ее шею и лаская ее обнаженную грудь, я понял, что наконец-то первый раз с одной из девушек не был катастрофой.

Лишение девственности Сэм было непродуманным порывом, длившимся всего семнадцать секунд и сопровождавшимся немалыми слезами. Дефлорация Белль закончилась плачевно и привела к тому, что она неделю ходила смешной. О да, и еще больше слез. Свидание Мари с самого начала пошло комично, хотя закончилось вполне благополучно (несмотря на слезное признание). А моя первая встреча с Наим привела к тому, что Элис выскочила из дома и ушла из КБС на месяц.

Но сегодня?

Сегодня все было просто потрясающе.

Раскрасневшийся после этого, я повернул Зофи так, чтобы она могла положить голову мне на грудь, и спросил:

— Как ты себя чувствуешь?

Улыбаясь безмятежной улыбкой полного удовлетворения, она посмотрела на меня большими, жидкими голубыми глазами. Поглаживая мою грудь, она пробормотала:

— Я поняла две вещи.

Я не ожидал такого ответа и посмотрел на нее сверху вниз.

— Что ты имеешь в виду?

Глубоко вздохнув, она нахмурила брови и ровно заявила:

— Я собираюсь в Принстон, если попаду туда.

Ее слова словно молотком ударили по моему сердцу. Я был удивлен, что они так сильно задели меня. Я давно знал, что КБС, скорее всего, рано или поздно распадется, но заявление Зофи стало первым подтверждением того, что одна из девушек уедет. То есть, она еще не поступила, но я знала, какая она умная, и она была наследницей своего отца, так что шансы были велики. Я не был влюблен в Зофи или что-то в этом роде, но я любил ее. И осознание того, что эта очень дорогая девушка, с которой я разделил такой особенный день, уезжает...

Я имею в виду, что, по всей вероятности, Зофи исчезнет из моей жизни всего через несколько месяцев. Я буду скучать по ней. И решил достать в музее копию той фотографии крупным планом, на которой она смотрит на меня с полным обожанием.

Я сглотнул, чтобы побороть подступившие к горлу эмоции, и смахнул выступившую в глазах влагу. Сделав глубокий вдох, я спросил:

— Что второе ты поняла?

Зофи наклонила голову, чтобы посмотреть мне в глаза. И тихим, но уверенным голосом она серьезно заявила:

— Если ты согласен, я хочу родить от тебя ребенка.